Сердцеедка

— Капитан, корабль на горизонте! — Под каким флагом?       Вперёдсмотрящий замялся, пытаясь подобрать такое описание, чтобы остальные пираты не посчитали, будто он перегрелся на солнце. Капитан «Рейнджера», Чарльз Вэйн, цокнул языком и взял у своего первого лейтенанта подзорную трубу. Маленькая точка на границе между лазурным морем и ясным небом оказалась бригом, но каким-то странным. Если бы Вэйна попросили конкретизировать, он бы даже не сразу решил, с чего начать.       Пожалуй, с флага. Чёрный, как большинство пиратских, да… Но с вышитым сердечком, пронзённым кинжалом. Это должно испугать противника? Ничего, кроме смеха, он не вызывал.       Затем паруса. При таком сильном ветре им следовало бы идти в полпаруса, а не ловить его всеми способами. Манёвренности никакой, а воды здесь коварные, скрывают коралловые рифы. О чём их рулевой думает?! А капитан куда смотрит? Сам Вэйн бы уже повесил на рее того моряка, который закрепил снасти таким чудовищным образом.       Впрочем, когда Вэйн наконец вычислил их капитана, всё встало на свои места. Им оказалась девушка, даже, скорее, девчонка около двадцати лет с гривой непослушных каштановых волос, подхваченных широкой яркой лентой. Она пыталась казаться лихой, но Вэйна не обманешь — он видел, что опыта пиратства за плечами она не имеет ни малейшего. В том, как она держалась, как двигалась, как отдавала приказы, всё кричало о том, что она впервые вышла в море.       И всё же правду говорят, что пираты — вымирающий род, раз такие сопливые девчонки, как эта, причисляют себя к ним… просто позор. Нельзя допустить, чтобы история запомнила их такими.       Впрочем, её посудина всё ещё оставалась лёгкой добычей. А бывалым морским псам тем временем стало что-то скучно. Почему бы и не развлечься? Вэйн отбросил с лица спутанные пряди тёмно-рыжих волос и обернулся к команде с лихой улыбкой. — Эй, шавки подзаборные! Ловите ветер, готовьте оружие — этот бриг станет нашим обедом! Повеселимся и покажем чужакам карибское гостеприимство!       Команда откликнулась рёвом одобрения, и его «Рейнджер» повернул в сторону жертвы. На мачте взвился флаг, предлагающий переговоры, но если бы кто-то увидел хищную ухмылку Вэйна, то сразу бы всё понял. Никаких переговоров, никакой пощады, просто грязный трюк, чтобы подобраться и ударить тогда, когда этого никто не ожидает. Кодекс чести? В бездну его! На войне все средства хороши, а пиратская жизнь — это бесконечная борьба за жизнь и богатства. Каждый рейд может стать последним, и ощущение пролетевшей рядом смерти пьянит лучше всякого рома.       Цель становилась всё ближе, и теперь Вэйн мог различить название брига: «Сердцеед». Конечно, что стоило ожидать от девчонки? Наверное, она начиталась романов и решила, что быть пиратом — это так поэтично. Что ж, Вэйн познакомит её с поэзией выстрелов, пороха и лязга стали. А если она будет хорошо себя вести, то даже сможет потом уплыть на какой-нибудь лодке живой, целой и невредимой. — Поднять флаг! Без пощады!       Под бравые крики пиратов вверх быстро взвился алый флаг с кракеном, обвивающим якорь, и адреналин забурлил в крови. Команда «Сердцееда» забегала в панике, громко и тревожно зазвенела рында. Ага, узнали его, значит, всё-таки не такие безмозглые, как он уже было подумал. Бриг начал разворот, чтобы избежать столкновения и последующего абордажа. Но слишком поздно, дыхание хищника вот-вот коснётся их. — Капитан, прикажете открыть огонь? — спросил первый офицер, Шварц. Вэйн покачал головой, не переставая по-волчьи ухмыляться. — Нет. Мы возьмём эту лодку без единого выстрела и выпотрошим до самого днища. Абордажной команде приготовиться!       Знаменитому капитану Вэйну не нужно тратить ядра и порох, чтобы захватить неопытного пирата. Будь в "Сердцеедах" хоть капля здравого смысла, они бы уже сами сдались и умоляли его о пощаде. Но зарвавшихся щенков иногда нужно проучать, чтобы они знали своё место.       Бригу удалось уйти с траектории столкновения, но поднявшийся ветер мешал им развить скорость. Их разделяло два корпуса, когда пираты Вэйна призывно засвистели и заулюлюкали, готовя крюки для абордажа. Корпус — и до них донесло отчаянный и твёрдый голос девчонки-капитана. Пол-корпуса — и можно было разглядеть "Сердцеедов" невооружённым глазом, насладиться их страхом...       И именно в тот момент, когда пираты Вэйна попытались забросить "кошки", ветер круто изменил своё направление. Теперь он полностью наполнял паруса «Сердцееда», помогая ему избежать цепких когтей «Рейнджера». Железные острые крюки упали в воду, не зацепившись за борт противника. — Огонь! — прорезался сквозь шум голос девчонки.       Пара фальконет , установленных на корме "Сердцееда", грохнули и выпустили чёрное облако дыма, но Вэйн даже не подумал пригнуться или схватиться за что-нибудь. Даже когда его собственный корабль сотрясла дрожь. Попадание! — Пожар на корабле! — мгновенно среагировали его матросы. — Капитан, ваша каюта… она… эм, горит, — с заминкой известил Шварц. Притихшая абордажная команда с вопросом оглянулась на Вэйна, видя, как целёхонький «Сердцеед» шустро уплывает прочь. — Что встали столбом?! Скорее, тушите пожар, сукины дети! — рявкнул Вэйн. И снова обернулся на бриг, до побелевших костяшек сжав рукоять своей сабли. Удача или мастерство? Был ли этот выстрел насмешкой над ним? Над королём пиратов, бесстрашным и безжалостным Чарльзом Вэйном? — Ну, капитан Пушечное Ядро, я это запомню.       На его губах играла улыбка, полная предвкушения.

***

Несколько недель спустя, Порт-Роял, дом губернатора Гамильтона

— А кто эта леди Феечка, что болтает с Гамильтоном? — Вэйн небрежно кивнул в сторону девушки, которая пару недель назад лишила его каюты.       Он безошибочно узнал её среди сотни лиц на этом скучном «пиратском» светском рауте, который устроил губернатор. Кажется, судьба снова была на его стороне — теперь он сможет потребовать расплату за уязвленную честь… и уничтоженные сокровища. Проклятье, он так долго выслеживал тот груз с французскими винами, а теперь все они пошли к русалкам на дно. И итальянские портьеры сгорели... Знакомство с этой девчонкой уже обошлось ему в несколько тысяч фунтов!       Собеседник Вэйна, чьего имени он даже не помнил (кто-то из пиратских вожаков, считавших себя его приятелем), вытянул шею, чтобы получше разглядеть девицу в вычурном, явно аристократическом платье, и хмыкнул: — А, так это капитан «Сердцееда», Корделия Деламар. Новенькая, но уже успела поставить на уши половину города. Гамильтон, похоже, в ней души не чает. Ишь, как весь светится от разговора.       Вэйн изогнул бровь, действительно заметив необычный энтузиазм губернатора. Почему этот старый морской волк вдруг заинтересовался девчонкой? Уж не желает ли поменять свою жену на молоденькую? С одной стороны, его можно понять — Корделия подкупала своей чистотой и непорочностью, несмотря на то, что пыталась держать лихой вид. А с другой… Добычу получает тот, кто сильнее и смелее. А Гамильтон уже порядочно дал за прошедшие годы.       Когда хозяин вечера наконец оставил новую пассию, Чарльз Вэйн покинул своего незнакомого приятеля и тихой пружинистой походкой направился к Корделии Деламар. Почему её фамилия такая знакомая? Они встречались раньше? Нет, он бы точно запомнил эти непослушные пряди, которые рука сама тянется заправить за ухо. — Так это ты, леди Хаос, — пустив в свой голос хрипотцу, пират не без удовольствия заметил, как вздрогнула девушка. — Ты та, кто уничтожила мою каюту. Не думал, что у тебя хватит смелости заявиться сюда после того, что ты сделала. Ты должна мне, богиня Разрушений. Сказать тебе, что стало с последним человеком, который был мне что-то должен?       Он ухмыльнулся и навис над нею, практически вжав в стену своим телом. Вэйн думал, что она начнёт дрожать, оправдываться, заикаться и просить прощения. Видит Нептун, ей стоило бы! Ещё никто не мог оскорбить его и уйти как ни в чём не бывало. В конце концов, его репутация безжалостного пирата возникла не на пустом месте и нуждается в постоянной поддержке. — О, так это ты тот капитан, которого я встретила на пути в Ямайку. Как тебе спится? Надеюсь, сквозь дыры в стенах не слишком продувает? — улыбнулась она дерзко, и в её лучистых голубых глазах он не видел ни капли страха. Голос Корделии лился, как мёд, но сквозь сладость быстро проступил яд. — Сам виноват, я имела полное право защищаться! Тебе следовало подумать, на кого нападаешь.       Он почувствовал, как его захлёстывает волна. Как у этой девчонки ещё хватает смелости смеяться ему в лицо? Она не понимает, что играет с огнём? Вэйн ухмыльнулся ещё шире — давно никто не бросал ему вызов. Он мог бы схватить её за горло, сжать посильнее, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления, и наблюдать за тем, как тают последние искры её нахальства… вместе с жизнью. Но вместо этого подцепил её непокорный каштановый локон и слегка намотал на палец. — Пиратство — это опасное занятие, а не игра в куколки. Я грабил и убивал ещё тогда, когда ты пешком под стол ходила, капитан Пушечное Ядро. И есть причина, по которой меня зовут самым опасным и безжалостным пиратом… Ты всё ещё уверена, что угрожать мне — хорошая идея?       Он видел, как сжались её кулачки, а зрачки глаз расширились. Вэйн мог поклясться, что слышал, как бешено забилось её сердце, но кроме этого… ничего не выдавало её страха. Она даже не думала просить прощения и бежать, наоборот, подалась вперёд и оказалась так близко, что почти коснулась губами его подбородка. Горячее дыхание опалило кожу, послав по телу приятные мурашки. — Ты, наверное, совсем стал дряхлым и ленивым, раз используешь грязный трюк с фальшивым флагом, чтобы подобраться к добыче. Мы оба капитаны, однако у меня есть каюта, а у тебя нет. Это значит, что я выигрываю.       Деламар отразила его волчью ухмылку, и Вэйн понял: если они продолжат спорить, то он либо всё-таки придушит её, либо поцелует. Прямо на глазах у всех благородных пиратов Порт-Рояла. Причём он не мог гарантировать, что сможет сдержать себя. Но, опустив взгляд на её губы, пират заметил, как Корделия подрагивала и прерывисто дышала, охваченная эмоциями. Очевидно, не он один испытывал границы своего контроля.       Не получив никакого ответа, кроме короткого смешка, Деламар попыталась поднырнуть под его руку и уйти, но он снова поймал её за тонкое запястье и притянул к себе. Спина коснулась его груди, и Вэйн засмотрелся на оголённую шею девушки. Рука так и тянулась провести по бархатной коже, вызвать волну дрожи и приласкать, словно кошку. — Почему ты решила стать пираткой, а, смазливая хулиганка? — спросил пират неожиданно для себя. Капитан Пушечное Ядро вдруг залилась краской, будто он затронул что-то очень личное. Но уже через секунду она изогнулась, чтобы повернуться к нему лицом, твёрдо взглянула в его глаза и ответила с жаром: — Я жажду получить весь мир, без остатка. Я хочу свободы и жить полной жизнью, не быть обязанной никому и делать то, что мне по нраву, а не что от меня ждут. Хочу быть сама себе хозяйкой.       Вэйну показалось, что он слышит собственный голос и слова, которые он сказал себе много лет назад. Сначала он был мальчиком, которого ненавидела собственная мать просто потому, что он родился, а отец не захотел его признавать и предпочёл бросить любовницу. Затем он был юношей, поступившим на службу в Королевский Флот с глупой надеждой стать как отец — офицером и охотником на пиратов. Его мечта сбылась, он встретился с родителем, но тот лишь расхохотался и столкнул его в море, чтобы грязный секрет о незаконнорождённом ребёнке никогда не испортил репутацию адмирала Хоука.       Чарльз Вэйн едва не погиб в морской пучине, но всё же ни дьявол, ни бог не забрали его к себе. Он выжил и поклялся себе, что никогда больше не станет служить никому, кроме себя. Мичман Вэйн умер, родился капитан Вэйн, самый жестокий и бесстрашный пират от берегов Америки до самой Британии и ещё дальше. — Как и я, леди Хаос, — наконец ответил он смелой девчонке, что решила пойти наперекор судьбе. — Хотя, надо заметить, это желание трудно удовлетворить. — Тогда, полагаю, мы стали соперниками, — своенравно вскинув подбородок, ответила она. Вэйн не удержался и хохотнул. Впервые он встречал настолько храброго на грани безумия человека. — Ты действительно этого хочешь? Быть моей соперницей? Я могу называть тебя леди Немезида, если желаешь.       Деламар лукаво улыбнулась, и ему невыносимо захотелось зарыться лицом в её волосы, вдохнуть тонкий аромат парфюма и прикусить нежную кожу, оставив на шее красную отметку, как знак всем остальным — эта девчонка не достанется никому, кроме него. Она изящно подалась вперёд, почти прильнув к нему всем телом, и, облизнув губу, нарочито сладко произнесла: — Как я могу возражать самому свирепому и могущественному капитану Испанского Мэна? Для тебя я буду Немезидой… — и в одно мгновение её лицо посерьёзнело, и она оттолкнула его от себя. — А теперь отпусти меня наконец!       Леди Немезида направилась прочь, а он остался стоять и смотреть ей в спину, почти как и в прошлую их встречу. — Мы встретились не в последний раз, моя… соперница. Игра только начинается.