В лесу Дин / In the Forest of Dean

      13 апреля 1998 года       Хогвартс, 20:47       Тяжёлые капли с силой били по окнам Хогвартса, наполняя грохотом пустые коридоры и распространяя в воздухе почти неестественную для апреля прохладу. Все студенты попрятались по своим башням, слишком счастливые наконец скрыться от вездесущих Кэрроу в тепле и безопасности родных гостиных. Буря продолжалась весь день. Казалось, уже вся Британия насквозь промокла под этими нескончаемыми хлёсткими потоками воды, но Снейп ничего из этого не замечал, неподвижно лёжа на своей большой кровати, отрешённый от всего мира.       Как едва ли заметил, когда получасом ранее прибыл в замок, аппарировав из своего дома в Паучьем тупике в кабинет директора. Грязный и скорченный, он материализовался посреди кабинета с аномально громким хлопком и, игнорируя взволнованные окрики Дамблдора, прихрамывая поплёлся в свои покои. В ту минуту его разум был сосредоточен исключительно на тишине и уединении, которые ждали его внутри.       Он отчаянно хотел остаться в одиночестве. И снова заснуть.       Проснуться с сидящей рядом Нарциссой было странно приятно, но вместе с тем изрядно выбивало из колеи и добавляло новых забот к его и без того постоянно растущему списку. Он не хотел, чтобы кто-нибудь стал свидетелем того, что произошло. Не хотел, чтобы кто-нибудь видел его слабым и беспомощным. Или знал о том, что он заключил темномагическую сделку. Конечно, подробностей сделки Нарцисса не знала, но она была умной ведьмой, и Снейп не сомневался, что у неё имелись на этот счёт свои подозрения. В конце концов, она была Блэк, и история её семьи была тесно связана с использованием магии крови и магии рун.       Из тех, кто мог бы найти его, лежащим без сознания на подъездной дорожке Малфоев, она, пожалуй, была одновременно и лучшим, и худшим вариантом. Лучшим, потому что он доверял ей в том, что она будет молчать о произошедшем; потому что на самом деле не поддерживала Тёмного Лорда; и потому что держала свой разум крепко запертым. Но худшим из-за того, как она на него смотрела: с доверием, заботой и привязанностью — а Снейп не мог позволить, чтобы люди к нему привязывались.       Привязанность вынуждала людей принимать неверные, опрометчивые, а порой и откровенно глупые решения. Она заменяла логику эмоциями, делала людей уязвимыми и подстёгивала их задавать вопросы, на которые он не хотел отвечать. Привязанность толкала людей к тому, от чего им следовало держаться подальше — и Нарциссе Малфой определённо следовало держаться подальше от такого ходячего бардака, как он.       Какого чёрта она вообще вдруг стала о нём заботиться, было выше его понимания. Он до сих пор пытался уложить в голове то, как она на него смотрела, как держала за руку. Он-то думал, это её тут надо поддерживать — что и делал по мере возможности. Потому что точно знал, что она вовсе не была такой холодной и бессердечной, какой её все видели. Потому что считал, что она заслужила шанс начать всё сначала и самой выбирать свою дорогу, вместо того чтобы следовать в пропасть за своим мужем-идиотом. Достаточно того, что ей приходится разгребать весь этот грёбаный бардак, в который он их втянул.       Но если она попытается влезть во всю ту паутину лжи, которая окружает его, это не приведёт ни к чему, кроме новой боли и новых смертей. Она понятия не имела об истинных масштабах происходящего и о том, что может произойти, если она вмешается. Он знал свою роль в этой войне, знал свою задачу и знал, что выполнить её ему нужно в одиночку. Он уже был обречён. Он был женат на этой задаче, сросся с ней, слился в единое целое, и вся его жизнь уже давно превратилась в цепочку действий, направленных на её выполнение, — здесь не было места для вовлечения других людей.       И Нарцисса не исключение.       Он искренне ценил её помощь и в некотором роде был обязан ей жизнью, но эту дверь придётся закрыть. Отгородиться, пресечь, оттолкнуть — как он поступал со всеми. Свою войну он будет вести в одиночку до самого последнего вздоха.       Аппарация в замок стала тяжёлым испытанием для его и без того истерзанного тела, и по прибытии он чувствовал себя так, словно только что скатился с лестницы, врезался в стену и раскроил череп — о да, он знал, каково это, такое с ним случалось.       Он чувствовал себя слабым. Дышать после перемещения было трудно, сил едва хватало на то, чтобы переставлять ноги. Словно в оцепенении, он брёл к заветной двери, почти не обращая внимания на внешние раздражители. Как через вату до него донёсся голос Финеаса, сообщавший что-то о логове оборотней и успешной операции. На самом краю сознания промелькнуло, что это важно и к этому стоит прислушаться, но единственное, что он смог заставить себя сделать, — это кивнуть Финеасу в знак того, что услышал, прежде чем распахнуть дверь в свои покои и захлопнуть её за собой.       Зелье от головной боли, которое дала ему Нарцисса, помогло, но аппарация практически свела эффект на нет, и сосредоточиться было чрезвычайно трудно.       Он молча призвал из своих запасов новый флакон и выпил залпом, добавил сверху успокаивающее зелье, прекрасно понимая, что это мало чем поможет. Большую часть его нынешних болей нельзя было утолить ни одним известным зельем. Средства, способного облегчить боль от того, что у тебя вырвали осколок души, просто не существовало. Эта боль выходила за любые физические рамки. Он даже не смог бы её описать, потому что в английском языке просто не было таких слов.       Как можно запечатлеть в словах дикую агонию потери частички себя? Как можно описать ощущение, что тебя разрывают на части на молекулярном и духовном уровне?       Никак.       Это просто чертовски больно.       Никогда, ни разу в своей жизни он не чувствовал себя настолько плохо, и дело не облегчалось тем, что он не дал себе даже получаса на то, чтобы отдохнуть и исцелиться. Ему следовало остаться в Паучьем тупике. Он не должен был аппарировать, не должен был двигаться как минимум двадцать четыре часа после случившегося, но у него не было выбора, потому что жизнь жестока и несправедлива — и такова была его участь. То, что он заслужил.       Ему пришлось буквально заставлять своё тело пройти в ванную, включить душ и стянуть с себя остатки одежды. Он встал под горячую струю воды, смывая остатки грязи с волос и кожи. Нарцисса довольно хорошо его подлечила, на лбу не осталось никаких заметных следов, а значит, не придётся лишний раз лгать и изворачиваться, придумывая оправдание для Лорда. Но мелкие царапины, а также ранки, оставленные её собственными ногтями в те минуты, когда с Питера заживо сдирали кожу, она не заметила.       Питер. Глаза Снейпа крепко зажмурились, когда голову заполнили мысли об аптекаре. Дыхание сбилось на хриплые, судорожные глотки, и ему пришлось прислониться к стенке душа, пока накатившая волна дурноты не отступила. Питер был хорошим человеком. Порядочным. Из тех, кто заслужил добрую память. Казалось, что с его смерти прошла целая вечность, хотя на самом деле минуло меньше суток. Внутренности Снейпа снова взбунтовались, когда в голову один за другим полезли непрошеные образы.       Он пытался подавить лишние мысли и эмоции, как делал всегда. Пытался разложить их по полочкам и привычно запереть в дальних закромах сознания. Он пытался, Мерлин свидетель, как он старался, но в его сломленном состоянии у него ничего не получалось. Эмоции били неукротимым ключом, захлёстывали, топили его, затягивали в свой бесконечный водоворот, пока не стали настолько невыносимыми, что его просто вырвало.       — Возьми себя в руки, — прохрипел он, заставляя своё дрожащее тело отлепиться от стены и встать под горячую воду. Он знал, что ему нужно делать: выровнять дыхание, добраться до кровати и отоспаться. Он не мог позволить себе вот так развалиться на части, пусть даже в уединении собственного душа.       Так что он приступил к методичному выполнению поставленной перед собой задачи.       Он смыл рвоту в канализацию и заставил свои конечности дотащить себя обратно в спальню. Два осушающих заклинания и ещё несколько мучительных физических усилий — и он, частично одетый, рухнул на широкое ложе своей кровати и, даже не откинув одеяло, погрузился в глубокий мёртвый сон.       Ни мыслей, ни эмоций — лишь медленное мерное вздымание грудной клетки и бессильно распластанное худое тело, грудой переломанных костей и перекрученных мышц лежащее на нерасправленной постели. Мёртвый для всего мира. Безразличный к бесконечной череде чужих требований, безразличный к продолжающей бушевать снаружи буре — по крайней мере, так было до тех пор, пока резкая боль в левой руке не вырвала его из сна, бладжером вернув разум обратно в череп.       — А-а-а-а-ёб!.. — заорал Снейп спросонья, скатываясь с кровати. Его тут же повело, и ему пришлось опереться на стену, чтобы сохранить вертикальное положение. Зубы заскрежетали от боли. — ТВОЮ МАТЬ!       Он не мог явиться к Лорду прямо сейчас — только не в том состоянии, в котором находился, а значит, у него оставался единственный выход — забить ещё один гвоздь в крышку собственного гроба.       Он решительно направился к своим личным запасам зелий, открыл потайной шкафчик и, сдержав стон боли, выудил маленькую бутылочку, стоявшую рядом со странным флаконом Насира. Не колеблясь, он выдернул пробку и выпил всё до дна. Эффект, как всегда, был мгновенным. Температура резко возросла, тело согрелось, мышцы болезненно сократились, возвращаясь к жизни.       Взвыв от нестерпимой, огнём прокатившейся по каждому мускулу боли, он выждал несколько секунд, после чего заставил себя подняться на ноги и призвал чистую рубашку. Брюки на нём уже были, но это всё, на что его хватило после душа. Сейчас же, когда его сердце едва не выпрыгивало из груди, а адреналин буквально зашкаливал, застегнуть десяток пуговиц не составило для него ни малейшего усилия. Он оделся и обулся за считанные секунды и критично взглянул в зеркало, прежде чем выйти в кабинет. В целом он выглядел нормально, за исключением расширенных едва ли не на всю радужку зрачков, создававших впечатление, будто он находится под кайфом.       — Ну, назовём вещи своими именами — под кайфом и есть, — пробормотал он своему отражению, схватил палочку с прикроватной тумбочки и направился на выход. Решив, что применит маскировочные чары, когда доберётся до поместья, он рывком распахнул дверь и ворвался в свой кабинет.       — Северус! — тут же встретил его голос Дамблдора, в котором слышалась откровенная паника, смешанная с беспокойством. — Северус, что случилось?! С тобой всё в порядке?! Почему ты…       Голос мёртвого директора на секунду прервался, когда Снейп взглянул на портрет. Глаза старика сузились. Он заговорил снова, но на этот раз в его голосе звучали злость и отвращение.       — Ты снова принял эту дрянь! — обличающе заявил Дамблдор и принялся взволнованно топтаться в своей раме. Он походил на тигра в клетке, который в бессилии метался взад-вперёд.       — О, неужели это настолько очевидно? — едко осведомился Снейп, хватая несколько предметов со стола и распихивая их по карманам мантии. Его левая рука и грудь онемели, что было нехорошим знаком, но он проигнорировал тревожные симптомы и вместо этого бросил раздражённый взгляд на бывшего директора. — И что меня выдало?       — Эта дрянь убьёт тебя, Северус! — Дамблдор был мрачен и сердит. — Сколько раз я должен говорить, чтобы ты не употреблял эти зелья. Использовать их подобным образом — самоубийство! Ты ведёшь себя как наркоман, они разрушают твой организм!       — Что ж, к сожалению, — ровным голосом сказал Снейп, сдерживая шипение от усилившегося жжения в руке, — меня вызывают, так что особого выбора у меня нет. Не всем повезло иметь тех, на кого можно переложить исполнение собственных грандиозных планов. Некоторым приходиться пачкать руки, чего тебе никогда не понять. Финеас…       Снейп убрал последний предмет и повернулся к другому портрету и его обеспокоенному обитателю.       — Дай мне пятисекундный отчёт по логову.       — Логово уничтожено, Артур укушен, Ремус ранен, спасено одиннадцать магглов, выбрались все, кроме Насира, который предположительно погиб при взрыве, — отчеканил Финеас, попутно осматривая Снейпа с головы до ног. Очевидно, его тоже беспокоила столь резкая перемена в физическом состоянии Снейпа: от полутрупа до «живее всех живых» за неполные восемь часов.       — Очень в этом сомневаюсь, — бросил Снейп, разворачиваясь и направляясь к центру комнаты. Шансы на то, что Насир мёртв, были настолько смехотворны, что их даже не стоило брать в расчёт. Остановившись посередине кабинета, он коротко оглянулся на напряжённое лицо Финеаса. — Я в порядке, Финеас, хорошая работа, продолжай следить за развитием ситуации, итоги подведём позже.       С этими словами Снейп повторно нарушил все рекомендации по восстановлению после травмы и аппарировал.       Стиснув зубы, он тяжело приземлился перед воротами поместья Малфоев. Чёрт, как же я ненавижу это место, — мысленно прорычал он, быстро поднимаясь по раскисшей подъездной дорожке. Где-то в сотне ярдов от двери он наложил на лицо маскирующие чары, призванные скрыть непомерно широкие зрачки, и безмолвно удалил пот, естественным образом выступивший на коже из-за ускоренного сверх меры метаболизма. Завтра он поплатится за насилие над собственным организмом, но сначала ему нужно было пережить этот адский день и каким-то образом не выдать, что с ним что-то не так.       Едва преодолев порог, он столкнулся с Нарциссой, которая как будто намеренно его поджидала. Она окинула его внимательным взглядом и понимающе посмотрела ему в глаза — словно точно знала, что он принял и что скрывает под маскирующими чарами. Однако мелькнувшее в её взгляде сочувствие быстро исчезло за безупречно отточенной каменной маской.       — Наверху, в столовой, — тихо сказала она, и Снейп направился было к лестнице, но приостановился.       Она не двинулась с места, и он поймал себя на том, что совершенно неосознанно медлит, оглядываясь на неё и игнорируя жжение в руке. Несмотря на всю бесстрастность, в её лице угадывалось напряжение: в линии плотно сомкнутых губ, в едва заметных морщинках у глаз.       — Там… всё плохо, — проговорила Нарцисса чуть громче шёпота, и её руки сжались в кулаки по бокам. — Белла провалила важное задание… Меня послали за сывороткой правды, среди прочего, но… с тобой всё будет в порядке.       Снейп кивнул, испытывая странное чувство от её слов. Её голос к концу фразы стал мягче. Казалось, произнеся это вслух, она сама себя успокоила.       — Что ж, значит, до скорой встречи в столовой, — тихо сказал Снейп и, отвернувшись, начал быстро подниматься по лестнице.       Он не был уверен, чего ожидать в столовой, но не удивился, увидев Беллатрикс, стоящую на коленях на полу, с низко опущенной головой, в лужице собственной крови, капающей с лица. Не составляло труда сложить два и два: логово оборотней уничтожено и Тёмный Лорд об этом узнал. Снейп нисколько не удивился бы, убей он Беллатрикс на месте за одну эту новость, но он не убил, а значит, у Лорда в подозрении имелся кто-то ещё. Кто-то, чья вина в его глазах превышала вину Беллы.       — Мой Лорд. — Снейп остановился в дверном проёме и низко поклонился. Больше в комнате никого не было, что тоже его не удивило. Тёмный Лорд не любил распространяться о своих неудачах. Это показывало его слабым в глазах последователей, заставляло усомниться в его могуществе — чего он не терпел. Подобные дела хранились в тайне и решались настолько тихо, насколько это возможно, и это было ещё одной причиной, по которой Беллатрикс переживёт эту ночь в относительной целости.       Беллатрикс дёрнулась при звуке его голоса, но поднять глаза не осмелилась, что Снейп истолковал как знак того, что она пробыла здесь значительно дольше нескольких минут. И за это время она уже лишилась большей части своей спеси, явно была ранена, а судя по слабой дрожи, ещё и угостилась Круциатусом. Но всё это не породило в нём ни капли сочувствия. Эта женщина была самым настоящим чудовищем, невменяемым монстром в человеческом обличии, но без грамма человечности. Нет, ему не было её жаль. Ему было плевать на её боль. Он надеялся, что после войны она окажется первой из длинного списка последователей Тёмного Лорда, кого немедленно казнят, потому что все попытки сдержать эту бешеную ведьму стали бы слишком большой тратой времени и сил — и совершенно бесполезной.       Она никогда не изменится. Что бы Тёмный Лорд с ней ни сделал, она останется верной ему до последнего вздоха. Оставлять её в живых после прошлой войны было ошибкой, и за эту ошибку слишком многие уже поплатились жизнью. Её нужно было убить — и если ему предоставится такая возможность, он с удовольствием этому поспособствует.       — С-с-северус, — кивнул Тёмный Лорд. Он стоял босиком в нескольких футах от Беллатрикс. Нагини нигде видно не было; вероятно, почувствовав угрозу, Лорд оставил змею в безопасном месте. Цепкий взгляд Снейпа сразу же отметил чрезмерное усилие, с которым иссиня-бледные пальцы Лорда сжимали палочку, кровь на его босых ступнях и неестественно спокойное, будто застывшее выражение жуткого лица. У Тёмного Лорда случались поистине катастрофические вспышки гнева, как бесконтрольные, в силу банальной неуравновешенности, так и намеренные, призванные продемонстрировать силу и посеять страх. Но сегодня он держал себя в руках и зрителей вокруг не было — и от этого становилось только страшнее. Он клокотал от ярости, но действовал обдуманно и расчётливо.       Однако, как бы Тёмный Лорд себя ни сдерживал, ему не терпелось выплеснуть на кого-то свой гнев, и это можно было использовать. Подвести к нужной мысли, направить рассуждения в нужную сторону, посеять сомнение — возможно, даже в Беллатрикс.       — Чем могу быть полезен, мой Лорд? — спросил Снейп, выпрямляясь после поклона. Он не отрываясь смотрел в красные глаза Тёмного Лорда и даже не взглянул на Беллатрикс. Для всех присутствующих он ничего не знал о логове — и вёл себя соответственно. А Беллатрикс он всегда предпочитал не замечать, так что и тут не изменил своему обычному поведению.       — Похоже, — с ленцой произнёс Лорд, шагнув вперёд, прямо в лужу крови, и опуская взгляд на съёжившуюся фигуру Беллатрикс, — у нас возникло небольшое затруднение.       Белла заметно вздрогнула при его приближении, но всё ещё продолжала держать лицо опущенным, роняя на пол капли крови.       — Что ты знаешь об эксперименте с оборотнями? — поинтересовался Волдеморт, переводя взгляд на Снейпа. Красные глаза буквально впились в него, проникая в разум, и Снейп свободно впустил его внутрь. Он никогда не сопротивлялся легилименции Тёмного Лорда.       — Ничего, — ответил Снейп в своей обычной невозмутимой манере, чуть растягивая слова. — Беллатрикс ясно дала понять, чтобы я держался от этого подальше.       Он стойко выдержал ужасающий взгляд Тёмного Лорда, продолжавшего немилосердно копаться у него в голове, пока двери в комнату не открылись вновь и взгляд красных глаз не переместился на Нарциссу.       — Как раз вовремя, — довольно полуулыбнулся Волдеморт и снова посмотрел на Снейпа. — Северус, ты служил мне долгое время и ни разу не подвёл меня. Но, боюсь, ситуация несколько изменилась. Мы оба знаем, насколько хорошо ты владеешь окклюменцией, ты же не откажешься немного выпить, прежде чем мы продолжим?       Это не был вопрос.       — Конечно, — сказал Снейп, не моргнув глазом, и принял маленький флакончик, который протянула ему Нарцисса. Откупорив флакон, он осушил его одним быстрым движением и, не отрывая взгляда от Тёмного Лорда, вернул пустую склянку Нарциссе. — Вы же знаете, я служу только вам, мой Лорд.       — Разумеется. — Зрачки Волдеморта хищно расширились в ожидании, пока подействует сыворотка правды. Снейп чувствовал, как зелье струится по его венам, нещадно смешиваясь с тем, что он принял ранее; как оно воздействует на разум. Он чувствовал, как скручиваются жгутами внутренности, но заставил своё лицо оставаться бесстрастным, а позу — каменно-неизменной.       — Что вы хотели бы знать, мой Лорд? — спросил Снейп по прошествии положенного времени.       — Что ты знаешь об эксперименте с оборотнями? — повторил Волдеморт, приближаясь ещё на шаг.       — Ничего существенного, мой Лорд, — монотонно ответил Снейп, позволяя словам литься так, как если бы зелье действительно подействовало. — Около года назад Беллатрикс назначили ответственной за некий проект, связанный с оборотнями. Я полюбопытствовал, в чём он заключается, но она отказалась сообщать мне какие-либо подробности, сказала только, что это изменит ход войны и станет гарантом нашего успеха.       — И оно стало бы, — мрачно уронил Волдеморт, и в его глазах вспыхнула ярость.       Одним быстрым движением он схватил Беллатрикс за волосы и запрокинул её голову назад. Женщина застонала, и теперь стал ясен источник крови. Её глаз — тот, которого она лишилась во время визита в поместье Поттера и Грейнджер, — снова отсутствовал. Неделю назад она получила от Тёмного Лорда новый — в награду за достигнутые успехи и неизменную преданность. Теперь же… теперь её лицо пересекал глубокий порез от лба до скулы, а вновь пустая глазница была раскурочена так, словно её неумело ковыряли тупым ножом. Но Снейп знал, что каждая отметина на её лице была преднамеренной. Он молча наблюдал, как Тёмный Лорд взял у Нарциссы второй флакон, сильнее оттянул голову Беллатрикс назад и вылил содержимое ей в горло. Она поперхнулась, но Лорд не обратил на её булькающие хрипы никакого внимания. Продолжая удерживать её голову под таким углом, что она едва могла дышать, он снова перевёл взгляд на Снейпа.       — Судя по всему, вопрос, который мы обсуждали сегодня утром, превратился в проблему быстрее, чем я ожидал, — процедил Волдеморт, на глазах теряя выдержку. Его рука сильнее сжала волосы Беллатрикс, и из её горла снова вырвался хриплый стон, а тело затряслось. — Где-то между восемью часами прошлого вечера и восемью часами вечера нынешнего логово оборотней было уничтожено. Эксперимент полностью провален, не осталось ничего.       — Мой Лорд, — Снейп намеренно чуть расширил глаза и добавил колебания в голос, словно эта новость стала для него неожиданной и шокирующей, — вы же не думаете, что это…       — Нет, я не думаю! — выплюнул Волдеморт, полоснув взглядом по Беллатрикс. — Когда Белла сообщила мне эту новость, я отправился туда сам и могу сказать точно — ни один из членов Ордена Феникса на такое не способен. Нет, Северус, я не думаю, я точно знаю. Скажи ему, дорогая Белла, почему я это знаю, скажи ему, где ты додумалась разместить логово моих оборотней.       — М-мой Лорд, я-а-а… — Беллатрикс с воплем боли распласталась на полу и забилась в судорогах, настигнутая невербальным Круциатусом Лорда. Снейп наблюдал за этим с каменным лицом, хотя его сердце невольно пустилось вскачь от наполнивших комнату звуков. На змеином лице Волдеморта проступило лишь холодное отвращение. Что интересно, стоящая рядом Нарцисса даже не вздрогнула. Ещё не отошла от утреннего зрелища? Или не так уж сильно заботилась о сестре, как показывала на людях? Когда Тёмный Лорд наконец прервал заклинание, Беллатрикс осталась бессильно лежать на полу, дрожа всем телом. Рваное, надсадное дыхание с хриплым присвистом выходило из её горла, перемежаясь короткими стонами и всхлипами.       — Дай ей зелье, — мрачно бросил Волдеморт, не сводя глаз с подёргивающейся фигуры на полу.       — Да, мой Лорд, — отозвалась Нарцисса и вытащила из кармана флакон с до боли знакомым содержимым — слабой дозой того зелья, которое он сам выпил совсем недавно. Вылив в рот Беллатрикс половину флакона, Нарцисса выпрямилась и снова отошла.       — Вставай, — прошипел Волдеморт. Он с презрением наблюдал, как Беллатрикс неуклюже, в несколько попыток, поднимается на шаткие колени. Скорее всего, она не удержалась бы и снова упала, но Тёмный Лорд вновь схватил её за волосы и с силой отдёрнул голову назад, удерживая в вертикальном положении. — Рассказывай.       — В старом здании Бартли, — скрипуче прохрипела она, но её единственный глаз смотрел на Снейпа с чистой ненавистью.       Снейп нахмурился. Это стало для него открытием. Раньше он как-то не задумывался о том, какое значение может иметь расположение логова, но теперь, оглядываясь назад, хорошо понимал, почему Волдеморт так разозлился. Его оправдывало лишь то, что в то время, когда он узнал, где находится логово, он вообще не рассматривал Насира как возможного участника игры. Теперь же… Да, действительно, спрятать объект интереса Насира — человека, чрезвычайно одарённого в тёмных искусствах — в месте, за много миль фонящем тёмной магией, выглядело крайне непредусмотрительным. В голове Снейпа начала формироваться ясная картина того, что ему нужно было сделать.       Он увидел свой шанс. Шанс опустить Беллатрикс в глазах Тёмного Лорда и заодно упрочить собственное положение. Шанс сыграть на страхе и глубоко укоренившейся паранойе Волдеморта. Шанс направить его по ложному следу, укрепив заблуждение, что Насир явился по его душу и всё, что происходит, его рук дело. О да, это было бы просто идеально. Пока Волдеморт будет гоняться за дикими гусями, Орден получит реальную возможность систематически уничтожать его силы, оставаясь вне подозрений.       И-де-аль-но.       Это было именно то, что Снейп надеялся провернуть с того самого момента, как Лорд упомянул имя Насира в утреннем разговоре, — только осуществлялось намного быстрее. А поскольку сейчас он якобы находился под воздействием сыворотки правды, то и говорить мог более прямо, и это будет выглядеть совершенно естественно.       — Ты разместила логово оборотней в старом здании Бартли? — с чётко выверенной дозой недоверчивого удивления проговорил Снейп. Глаз Беллатрикс сузился. — В том самом здании, где твой муж, Рудольфус, в течение многих лет удерживал, мучил и убивал грязнокровок и магглов?       Ему было противно говорить об этом, но он проглотил кислый привкус и двинулся дальше.       — О чём ты думала? Во всей Британии не нашлось другого места? Это здание насквозь пропитано тёмной магией, — процедил он с холодным превосходством, посмотрев на Беллу так, словно она была самой глупой ведьмой на планете. Ему нужно было, чтобы Волдеморт видел, что он с ним согласен; ему нужно было утвердить Беллатрикс в качестве козла отпущения, а Насира — в качестве основного подозреваемого, поэтому он нанёс дополнительный, тщательно выверенный удар. — С таким же успехом ты могла бы повесить табличку, указывающую Насиру, куда…       — Я не знала, что он вернулся! — окрысилась Беллатрикс, но Тёмный Лорд снова дёрнул её голову назад, отчего она немедленно замолчала.       — Даже будь это не так — при желании это место мог найти любой идиот, — прорычал Волдеморт, с отвращением глядя на неё сверху вниз. — Это здание было смердящим очагом гноя, и ты даже не потрудилась добавить защитные чары, чтобы сдержать распространение миазмов. Ты практически расстелила приветственный коврик! Насиру даже не нужно было его специально искать. У тебя было одно задание, Беллатрикс.       Голос Волдеморта упал до низкого, смертельно опасного тона, и глаз Беллатрикс полыхнул страхом. Она принялась лепетать что-то о прощении и преданности, но Лорд её не слушал.       — Одно. Задание, — мрачно повторил он, и Снейп увидел, как рот Беллатрикс открылся в немом крике. Тёмный Лорд неотрывно смотрел в её единственный глаз с резко расширившимся зрачком, и Снейп догадался, что он что-то к ней применил. Не Круциатус, но что-то очень похожее. — И это будет последнее задание, которое я тебе когда-либо поручу. Тебе повезло, что я милосердный господин, я пощажу тебя. Из-за тебя я потерял сотни своих людей и месяцы ценнейших исследований — и ты заплатишь за это, Белла, но я хочу, чтобы ты запомнила этот день.       Теперь голос Волдеморта приобрёл откровенно шипящие интонации. Он склонился так низко, что кровавое месиво её лица оказалось всего в нескольких дюймах от его демонических глаз. По щеке Беллатрикс потекли слёзы. Она вдруг резко и прерывисто втянула в себя воздух, и Снейп решил, что наложенное на неё заклинание спало.       — День, когда я решил сохранить тебе жизнь, — прошипел Волдеморт, — потому что я милостив и сострадателен к своим людям.       Ага, как же, — пронеслось в голове Снейпа. Единственная причина, по которой она до сих пор оставалась жива, — потому что её смерть принесла бы ему сейчас больше вреда, чем пользы. Любой другой на её месте уже был бы трупом.       — Но это будет единственный раз, когда я тебя пощажу, — продолжил Волдеморт своим низким завораживающе-шипящим голосом, от которого у Снейпа кровь стыла в жилах. — Подведёшь меня ещё раз, разочаруешь меня снова — и я разорву тебя на части и скормлю тем немногим псам, что у тебя ещё остались. Помни об этом каждую секунду, каждый миг своей оставшейся жизни — жизни, которую я тебе сохранил.       — Да, мой Лорд, — еле слышно прошептала Беллатрикс, дрожа всем телом.       Волдеморт толкнул её на пол, и её обмякшее тело тяжело рухнуло в лужу собственной крови. Пылающий взгляд красных глаз вернулся к Снейпу, и ярость их обладателя, до того сдерживаемая, стала совершенно очевидной.       — Отправляйся в логово, выследи его, узнай, что он задумал. Я хочу знать каждый его шаг, настоящий и будущий, — прошипел Волдеморт, подходя к Снейпу и склоняясь к его лицу, как до того к лицу Беллатрикс. Зловоние смерти наполнило ноздри Снейпа, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы побороть подкатившую к горлу тошноту. Он кивнул. — Это важнее всего прочего — его нужно устранить до того, как он нанесёт следующий удар. Мне всё равно, сколько времени у тебя это отнимет, всё равно, что тебе для этого понадобится сделать, найди Насира и, если представится такая возможность, — принеси. Мне. Его. Голову.       Белые костлявые пальцы Волдеморта собрали в горсть мантию на груди Снейпа, и тот почувствовал, как поднимается на цыпочки. Взгляд словно из самого ада неумолимо впился в его глаза.       — Я ясно выразился? — От голоса Волдеморта веяло такой смертоносной стужей, что по телу Снейпа пробежала дрожь, и он даже не пытался этого скрыть. Он знал, что это было именно то, чего добивался Тёмный Лорд, да и, если честно, не был до конца уверен, что смог бы сдержаться, даже если бы захотел.       — Да, мой Лорд, — придушено кивнул Снейп.       — Хорошо, — выдохнул Волдеморт в дюйме от его лица, и запах тлена стал совсем невыносим. Рот наполнила кислая слюна, основание языка онемело в преддверии спазма, который Снейп едва сдерживал. — Я ожидаю доклада каждые два дня. Не подведи меня, Северус.       С этими словами Волдеморт отпустил Снейпа и одним плавным, текучим движением переместился к Беллатрикс. Он двигался почти так же неестественно, как Насир, но почему-то производил ещё более жуткое впечатление.       — А теперь убирайтесь, — прорычал он, снова сграбастав спутанные волосы Беллатрикс и с ненормальной лёгкостью вздёрнув её с пола. — Нам с Беллой ещё есть о чём пообщаться.       — Да, мой Лорд, — повторил Снейп, склоняясь в поклоне и начиная пятиться к двери. Нарцисса последовала его примеру, и они оба вышли из комнаты.       Едва дверь за ними закрылась, как воздух вновь прорезали крики Беллатрикс. Напряжённая и прямая как струна, Нарцисса спустилась по лестнице вместе с ним, но он был несколько удивлён, когда она вместе с ним вышла из дома и плотно закрыла за собой двери. Гулкие крики боли мгновенно смолкли за толстыми дубовыми створками. Она прислонилась к ним спиной и заметно ссутулились, лицо, казавшееся сейчас белее обычного, как будто в секунду осунулось, глаза уставились в землю, дыхание стало прерывистым. Недолго думая, Снейп окружил их плотным заглушающим пологом, и её взгляд немедленно вскинулся к нему.       — Ты в порядке? — ровно спросил он, сохраняя маску бесстрастности, но тем не менее внимательно окидывая её взглядом. Она явно ещё не отошла от событий сегодняшнего дня, и он не мог её за это винить. За один день она видела слишком многое. Сначала страшная смерть Питера, потом он сам, чуть не загнувшийся в жутких корчах у неё на руках, а теперь ещё и пытки её сестры. Было из-за чего утратить душевное равновесие. Вполне возможно, это был худший день в её жизни.       Нарцисса фыркнула; бледное лицо на миг исказилось в гримасе, больше напоминавшей судорогу, с бесцветных губ сорвался какой-то полубезумный смешок. Она заправила за ухо выбившуюся прядь, которую ветер бросил ей на лицо. Уже второй раз она позволила ему увидеть себя полностью беззащитной, и он не был уверен, что с этим делать. Дождь так и шёл, и Снейп видел, как тяжёлые капли пропитывают её мантию — ту же самую, в которой она была с утра, но тщательно вычищенную.       Умная женщина. Порой Тёмный Лорд проявлял поразительную наблюдательность. Смена верхней одежды могла вызвать ненужные вопросы, и она это знала. Сейчас на её лице было написано искреннее удивление — но не по-хорошему правильное, а какое-то грустное, с оттенком безнадёжности и даже лёгкой невменяемости.       — В порядке ли я? — выдохнула она и крепко зажмурилась, прежде чем сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. Ущипнув себя за переносицу, она закачала головой из стороны в сторону, при этом уголки её губ странно подёргивались. Когда она снова открыла глаза, в них блестели непролитые слёзы, но губы растягивала улыбка, отчего беспокойство Снейпа только усилилось. — Нет, Северус, я не в порядке, но, ох… Серьёзно? В порядке ли я? Мерлин, ты просто невероятный человек, ты знаешь?       Снейп ничего не мог с собой поделать, его бровь слегка дёрнулась, на что Нарцисса только вновь покачала головой.       — Ты даже не понимаешь, о чём я, — прошептала она и бросила на него странный взгляд, который он не смог до конца расшифровать. Он никогда раньше не видел у неё такого взгляда и оттого чувствовал себя неуютно. Не помогали делу и накопленная общая усталость, и неотступно преследующая тело тупая боль, и гремучий коктейль из зелий в крови, от которого он чувствовал себя так, словно внутри него копошится беспокойный клубок ядовитых змей. — Ты на самом деле не понимаешь, насколько абсурдно с твоей стороны задавать мне этот вопрос. Сколько зелий ты выпил, чтобы сейчас стоять на ногах, а, Северус? Ты вообще чувствуешь эти самые ноги? У тебя ещё никакой орган не отказал? Сколько, Северус… сколько?       — Нарцисса… — осторожно произнёс он, делая медленный шаг вперёд.       Он не знал, что собирался сказать. Он видел, что она явно была не в порядке, но не мог ответить на её вопросы. Ему нужно было идти, его ждала уйма дел, но и бросить её на грани срыва он тоже не мог — только не теперь, когда она столько всего о нём знала. Он верил, что она сбережёт его тайны, будучи в здравом уме, но у каждого был предел, и её пределы сегодняшний день явно превысил. Он понимал, что должен её как-то успокоить, потому что иной эмоциональной поддержки ей взять было просто неоткуда. Но как?       — Не утруждай себя придумыванием лжи ради моего успокоения, — вздохнула Нарцисса. Оттолкнувшись от двери, она расправила плечи и встала в полный рост. Она была высокой для женщины, но всё равно на несколько дюймов ниже него, даже на каблуках. Она печально посмотрела на него своими небесно-голубыми глазами. — Я знаю, что ты мне не ответишь, Северус, как знаю и то, что ты снова откажешься от моей помощи, поэтому я просто скажу…       Она приблизилась на шаг и посмотрела на него сквозь пелену дождя. Он почувствовал, как участился пульс, но на сей раз это не имело никакого отношения к зелью.       — Пожалуйста, будь осторожен, — почти прошептала она, смаргивая капли дождя с длинных ресниц. — Ситуация ухудшается… Я знаю, ты беспокоишься, что я слишком много знаю. Не нужно, Северус. Обещаю, я никогда тебя не предам. Я многим тебе обязана — ты годами оберегал меня и мою семью, и это самое малое, чем я могу тебе отплатить. Большего ты мне сделать всё равно не позволишь, и я не стану навязываться, но, пожалуйста…       Он почувствовал, как её рука коснулась его груди, и напрягся с головы до ног.       — Пожалуйста, береги себя. — Её голос был едва слышен из-за дождя. — Сохрани хоть что-нибудь на после войны. В жизни есть много большее, но я боюсь, что ты растратишь себя без остатка и так этого и не увидишь. Раньше я не задумывалась о том, как много ты несёшь в одиночку, и сожалею об этом, но ты заслуживаешь другой жизни, Северус.       Это было уже слишком. Слишком близко, слишком лично, слишком неправильно. Она была неправа. Совершенно, категорически неправа. Она даже не знала, о чём говорила. Он ничего не заслуживал. Он почувствовал, что автоматически отстраняется от происходящего, запирая любые эмоции в дальних уголках разума.       — Ты заслуживаешь жизни после войны. — Пальцы Нарциссы крепче вцепились в его мантию. — Ты больше, чем орудие, больше, чем средство решения чужих проблем.       Он сделал шаг назад. Не мог не сделать. Он видел, как вытянулось при этом её лицо, какой болью наполнились её глаза, но она не попыталась его остановить, лишь молча наблюдала за его отступлением. Тонкие пальцы на его мантии разжались, морщинки вокруг голубых глаз стали глубже.       — Тебе нужно отдохнуть, — тихо обронил Снейп, делая ещё один, последний шаг назад и остро ощущая, как холодная тишина заполняет разделяющее их пространство. С тех пор, как она покинула его дом в Паучьем тупике, она явно много размышляла и явно соединила некоторые кусочки воедино. И это его напугало. — Полфлакона успокаивающего зелья должно помочь.       Нарцисса кивнула, но не сдвинулась с места. Она стояла на крыльце, под дождём, неподвижная как статуя, и смотрела, как он уходит. Он этого не знал, но она стояла там даже после того, как он исчез из виду, стояла до тех пор, пока не услышала слабый отзвук его аппарации одновременно с мелодичной трелью защитных чар, сигнализирующих о том, что он действительно ушёл.