В лесу Дин / In the Forest of Dean

      Гермиона забарабанила пальцами по столу. Её глаза прожигали дыру в письме, лежавшем на потёртой поверхности стола между ней и Гарри. Она откровенно не знала, что и думать по поводу содержания этого письма. И сколько бы они с Гарри не обсуждали приведённые Джинни факты, вопросов меньше не становилось.       Как такое вообще возможно? Почему Снейп так поступил?       Из письма они знали, что Сьюзен столкнулась со Снейпом практически сразу после того, как узнала о смерти родителей. Причём столкнулась в буквальном смысле: налетела на полной скорости и чуть не сбила с ног. Но это ещё ничего по сравнению с тем, что последовало дальше. Сьюзен сначала накинулась на него с обвинениями, а затем и вовсе ударила кулаком прямо в нос. И Снейп ничего ей не сделал! По словам Джинни выходило, что он просто стоял там и позволял себя бить. А потом обхватил Сьюзен за руки и велел успокоиться. Причём обратился к ней по имени. Она орала на него, оскорбляла, кричала, что ненавидит его, а он аккуратно посадил её на ближайший подоконник и просто стёр ей память. И всё!       Опять же, по словам Джинни.       Потому что такое поведение было настолько нехарактерно для Снейпа, что поверить в реальность описанных событий с ходу не получалось. Оставалось предположить, что письмо всё-таки подделка. Или кто-то заставил Джинни его написать. Но зачем? С какой стати кому-то понадобилось тратить время и силы на такую странную дезинформацию?       Одни эти вопросы уже делали предположение о подделке сомнительным. Да и почерк, выбор слов, даже кодовая фраза — всё указывало на авторство Джинни.       Конечно, всего этого можно было добиться с помощью легилименции и магического принуждения, но опять же, зачем? Зачем кому-то понадобилось лезть в голову Джинни, выискивать кодовую фразу, заставлять её писать письмо, а потом прятать его так, что до адресата оно дошло не иначе как чудом?       Бессмыслица какая-то.       Ещё большая бессмыслица, чем Снейп, позволяющий Сьюзен себя бить.       Итак, они пришли к тому, с чего начали: письмо настоящее. А значит, приходилось принять и тот факт, что описанные в нём события действительно имели место. Осталось понять причины. Но едва Гермиона попыталась заставить свой усталый мозг сосредоточиться и придумать разумное объяснение, как в передней части её черепа начала формироваться сильная головная боль.       Вот уже пять минут они с Гарри молча смотрели на письмо, и пока единственным выводом, к которому они сумели прийти, был вывод о том, что они явно чего-то не знают о Северусе Снейпе. Было очевидно, что если бы он преданно следовал политике Волдеморта, то никогда не оставил бы подобное поведение ученицы безнаказанным. А если прибавить к этому возвращение палочки Гермионы и рассуждения о том, что он имел реальную возможность убить Гарри в ночь смерти Дамблдора, но не убил, версия, что он действует в интересах Волдеморта, становится и вовсе крайне сомнительна. А если не в интересах Волдеморта, то в чьих? Своих? Некой третьей стороны? Чем чёрт не шутит, Ордена?       Взгляд Гермионы переместился на напряжённое лицо Гарри. Как бы то ни было, — подумала она, перебирая в голове факты, — но здесь явно происходит что-то ещё. Знать бы ещё что.       В конце концов они решили, что на их планы это никак не повлияет, поскольку новая информация, сколь бы интригующей она ни была, на самом деле мало что для них меняла. Они и так собирались сохранить Снейпу жизнь, чтобы при случае задать ему несколько вопросов, разве что вопросов прибавилось. Больше всего их беспокоила возможность существования третьей стороны. Как бы не вышло так, что, убрав одного жадного до власти монстра, они просто заменят его на другого, до поры прячущегося в тени.       Но ни один вариант не вызывал у Гарри такого внутреннего отторжения, как Снейп, помогающий Ордену. Ему было чрезвычайно тяжело признавать даже малую вероятность такого положения вещей — и Гермиона это знала.       Она видела это по его лицу; видела, как он борется со своей неприязнью к этому человеку, стараясь сосредоточиться на фактах и логике. Она знала, как ему всё это ненавистно — ненавистна сама мысль о том, что он ошибался и что столь отвратительный ему человек, как профессор Снейп, на самом деле мог оказаться его союзником. Это было всё равно, что попросить его наступить на горло собственным эмоциям и отказаться от всего, что он знал и считал правдой в течение последних семи лет. Он уже пытался осмыслить эту идею после возвращения её палочки, и вторая попытка шла не легче первой.       Не помогало делу и то, что за последние сутки ни один из них не спал и часа. Сначала долгая ночь с оборотнями, теперь это… Им обоим нужен был перерыв.       — Гарри… — тихо произнесла Гермиона, когда больше не смогла выносить повисшую между ними оглушительную тишину. Она инстинктивно потянулась к нему через стол и взяла за руку, но прежде чем успела сказать что-то ещё, Гарри заговорил сам.       — Как бы мне хотелось поговорить с ним прямо сейчас, — глухо сказал он, сжимая её руку и встречаясь с ней измученным взглядом. — Ворваться в Хогвартс, загнать в угол и спросить наконец, какого чёрта происходит.       — И я тебя очень хорошо понимаю, — устало согласилась Гермиона. — Но и ты понимаешь, что нам ни в коем случае нельзя сейчас приближаться к Хогвартсу. Это невероятно опасно.       — И в любом случае было бы бесполезно, — добавил Гарри с ноткой раздражения в голосе. — Это же Снейп. Ни за что на свете он не стал бы со мной разговаривать и уж тем более что-то мне объяснять. Он же меня на дух не выносит. Даже если он на нашей стороне, не стоит забывать, что это всё ещё тот же самый человек, который с садистским удовольствием гнобил нас все шесть лет в школе.       — Я не забыла, — поморщилась Гермиона, припомнив инцидент с зубами на четвёртом курсе. — И тем невероятнее выглядит вся эта история со Сьюзен, но я по-прежнему не понимаю, зачем кому-то понадобилось бы дезинформировать нас подобным образом.       Гарри устало потёр лоб и обречённо посмотрел на неё.       — Да нет, письмо, скорее всего, настоящее, просто мне гораздо больше верится в версию с личными мотивами или третьей стороной, чем в его лояльность Ордену. Ну в самом деле, если он нам помогает, почему ничего не сказал? После смерти Дамблдора, почему за всё это время он не вышел на связь? Не дал нам знать? Ты говорила, что видела его в поместье, а значит, и он нас видел — нас и то, что мы там устроили перед тем, как сбежать. Он не может не понимать, что, столкнись мы с ним сейчас, мы просто убьём его на месте! Разве он не захотел бы, чтобы мы знали, что он на нашей стороне?       — Казалось бы, должен, — пожала плечами Гермиона. — Но, может, он думает, что это слишком опасно. Он знал о твоей связи с Ты-знаешь-кем, Гарри. Возможно, он считает, что нам нельзя ничего рассказывать.       — Возможно, — медленно кивнул Гарри. — А может, он подсиживает змеемордого в расчёте занять его место, когда тот умрёт. А что, сильный волшебник, правая рука босса, почему нет? Или он помогает кому-то ещё.       — Всё может быть, — кивнула Гермиона и крепче сжала руку Гарри. — Про такого скрытного и замкнутого человека вообще сложно что-то сказать наверняка. Я сильно сомневаюсь, что кому-то в этом мире известно, что на самом деле творится у него в голове.       — Ну… — медленно протянул Гарри, когда сигнальные чары, окружающие их палатку, тихо тренькнули, оповещая о прибытии гостя. — Разве что тому, кто в этой голове бывал.       Приподняв бровь, Гермиона повернулась и посмотрела на вход как раз вовремя, чтобы увидеть, как внутрь вошёл Насир. Он сделал три шага в палатку, после чего замер и окинул их долгим взглядом.       — Вы не спали, — констатировал он.       — Нет, — подтвердил Гарри, откидываясь на спинку стула и отпуская руку Гермионы. Его взгляд со значением упал на письмо, лежащее на столе. — Мы были заняты.       — Понятно, — медленно произнёс Насир. Его взгляд мельком мазнул по письму, затем снова вернулся к ним двоим. Ни вопросов, ни намёка на интерес. — В таком случае стоит начать с кофе.       — Профессор Снейп научил тебя легилименции, верно? — спросила Гермиона, наблюдая за тем, как он проходит на их кухню.       — Насколько мне известно, в настоящее время он директор, — скучающим тоном заметил Насир, наполняя водой чайник.       — Да, верно, — спокойно согласился Гарри. Даже как-то чересчур спокойно. Гермиона снова посмотрела на него и встретила его пристальный взгляд. Гарри опустил глаза на письмо, потом вновь поднял к её лицу и, приподняв бровь, кивнул в сторону Насира, который в настоящее время невозмутимо готовил кофе на их кухне. Посыл был ясен, но Гермиона искренне сомневалась, что попытки расспросить Насира о Снейпе к чему-то приведут. Она бросила на Гарри полный сомнения взгляд, на что тот просто пожал плечами, мол: «Что нам терять». И правда. Гермиона тихо вздохнула. Другого варианта получить хоть какие-то ответы у них всё равно сейчас не было.       — Мой вопрос остаётся в силе, — медленно проговорила Гермиона. Взяв письмо со стола, она повернулась к Насиру и поднялась на ноги. Гарри развернулся на своем стуле так, чтобы видеть происходящее. — Директор Снейп научил тебя легилименции? Это так?       — Так, — соизволил ответить Насир, не отрываясь от своего занятия.       Гермиона проследила за тем, как он безошибочно потянулся к нужному шкафчику и достал оттуда три кружки. Она никогда не показывала ему, где они хранятся, должно быть, он запомнил это с того единственного раза, когда она доставала кружки в его присутствии.       — Ты хорошо его знаешь? — спросила Гермиона, медленно приближаясь к нему. Она старалась говорить непринуждённо, лишь с лёгким намёком на любопытство, и попутно рассматривала высокую фигуру Насира. Накрахмаленная белая рубашка резко контрастировала с чёрными брюками. Снейп тоже предпочитал подобное сочетание, правда, всегда дополненное сюртуком или мантией. Насир по каким-то соображениям сегодня мантию не надел — возможно, решил, что она ему не понадобится или будет только мешать. Он был очень практичным и расчётливым человеком. А ещё скрытным и немногословным. Если подумать, во многих отношениях они со Снейпом были очень похожи.       — Трудно сказать, — медленно произнёс Насир, и то, что он вообще ответил, было хорошим знаком — значит, он ещё не закрылся и не отказался говорить. — Его всегда было тяжело читать — большинству людей.       — Но не тебе, — уверенно предположила Гермиона. Тут Насир неожиданно обернулся и посмотрел прямо на неё.       — Ты хочешь о чём-то меня спросить, Гермиона? — мрачно поинтересовался он, и под его ястребиным взглядом её желудок нервно сжался. Казалось, он отслеживал каждое её движение, пока она подходила ближе, крепко сжимая письмо в руке. Она слышала, как Гарри встал со стула, обошёл стол и прислонился к ближайшему к ним краю столешницы.       — Ты с ним встречался, он учил тебя магии, подразумевающей непосредственный ментальный контакт, — сказала Гермиона, протягивая ему письмо. Его взгляд опустился на пергамент, бегло пробежался по строчкам и снова поднялся к её лицу. Она смерила его в ответ серьёзным взглядом. — Я думаю, — продолжила она, чуть понизив голос, — очень немногие знают его лучше тебя, если таковые вообще есть. И я хочу спросить, что ты можешь сказать про это.       — Я могу сказать, что это письмо. По-видимому, от младшей Уизли — Джинни, если не ошибаюсь. Она ваша подруга, не так ли? — с полнейшей невозмутимостью ответил Насир, не отводя взгляда от её лица.       — Так, — сдержанно подтвердила Гермиона, чувствуя, как сжимаются от раздражения зубы. Да, ей следовало сформулировать вопрос точнее, но он и без того её прекрасно понял и самым очевидным образом уклонялся от ответа. — Я знаю, что это и от кого. Я хочу знать, считаешь ли ты возможным то, что здесь написано.       — Я не совсем понимаю, почему ты думаешь, что я могу судить о возможном поведении семнадцатилетних девушек, — всё с той же невозмутимостью сказал Насир, хотя теперь его глаза искрились весельем. — Увы, я слишком мало знаю о мисс Боунс, чтобы сказать, в её ли характере бросаться с кулаками на директоров школ.       — Ты опять уходишь от ответа, — категорично заявила Гермиона. С вызовом приподняв бровь, она шагнула вперёд и почти ткнула пергаментом в его грудь. Он забрал у неё письмо, даже не опустив взгляд. Она скрестила руки на груди. — Я ни разу не пыталась заставить тебя отвечать на вопросы, на которые ты отвечать не хотел. Если ты не хочешь отвечать на этот конкретный вопрос — прекрасно, так и скажи, не нужно изображать дурачка. Во-первых, тебе не идёт, во-вторых, это не работает. Если ты не хочешь рассказывать о Снейпе, просто не рассказывай.       Насир смотрел на неё долгую секунду, потом его взгляд скользнул к Гарри и снова вернулся к ней. Что-то изменилось в его чертах, сейчас тёмными провалами его глаз на неё смотрели долгие годы жизненного опыта и накопленных тайн, и её сомнения отпали. Он знал Снейпа, и знал гораздо лучше, чем показывал.       — Ну хорошо, — медленно произнёс Насир, глядя ей в глаза, и шагнул к ней. Взглянув на письмо, которое теперь держал в руках, во второй раз, он снова поднялся взгляд на неё и поинтересовался ровным, серьёзным тоном: — Так в чём твой вопрос, Гермиона?       — Это может быть правдой? — сказала Гермиона, кивнув головой на письмо и изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Она не ждала, что он и дальше продолжит дурить ей голову, но и такого результата тоже не ожидала. Неужели он действительно даст им какие-то ответы? Чувствуя, как в груди разрастается надежда, густо смешанная с нервозностью, она с чрезвычайной осторожностью продолжила: — Ты знаешь его — я уверена, что знаешь. Или, по крайней мере, знал в какой-то определённый период в прошлом. Думаю, ты знал его лучше, чем кто-либо другой. Мне нужно понять, могло ли такое произойти на самом деле?       — Ты спрашиваешь меня, верю ли я, что директор Снейп мог позволить семнадцатилетней девушке разбить ему лицо, а после наложить на неё Обливиэйт и отпустить без всяких последствий? — тихо проговорил Насир, буравя её острым взглядом. Она слышала, как пошевелился Гарри за её спиной.       — Да, — твёрдо сказала Гермиона, глядя на него снизу вверх. При мысли о возможных ответах её сердце билось громко и часто. — Это именно то, о чём я спрашиваю. Потому что если это так… уверена, ты понимаешь, какие из этого можно сделать выводы.       — Понимаю, — мрачно подтвердил Насир. Его глаза едва ли не пылали. — Трудно сказать.       Гермиона ждала, напряжённо вглядываясь в его лицо в отчаянном ожидании дальнейшего ответа. Она ждала, что он добавит к этим двум коротким словам что-то ещё, но он продолжал молчать, и пузырь зарождавшейся в её груди надежды лопнул, разлетевшись брызгами разочарования.       Он им ничего не скажет.       Она буквально ощутила, как в тот же миг опустились плечи Гарри. Глубоко вздохнув, она ущипнула себя за переносицу. Весь этот разговор был пустой тратой времени. Она ведь заранее была уверена, что так и будет. Гермиона сама не знала, почему на несколько секунд позволила себе поверить, что он с ними чем-то поделится. Она оглянулась и спокойно посмотрела на Гарри — если они действительно хотят получить ответы, им нужно искать их в Хогвартсе. Гарри еле заметно кивнул и уже повернулся, чтобы вернуться на своё место, но застыл, когда тишину вновь нарушил голос Насира. Как и она. Затаив дыхание, они стояли на месте и напряжённо вслушивались в его чёткие, размеренные слова.       — Но ЕСЛИ БЫ это произошло на самом деле… — медленно произнёс Насир, пристально глядя на них обоих, и Гермиона почувствовала, как по спине пробежал холодок. Он смотрел на них так, словно точно знал, о чём они думали. — У директора Снейпа были бы веские причины держать этот факт в секрете, и к настоящему моменту ваша подруга не помнила бы не только о том, что написала в письме, но и о самом письме. В её памяти не осталось бы ни намёка на это событие, и я бы не советовал вам пытаться связаться с ней по этому поводу. Более того…       Голос Насира стал тише, а взгляд как будто набрался веса и глубины. Гермионе казалось, что её буквально засасывает внутрь. Тело похолодело, кожу начало покалывать. Это был тот самый взгляд, каким он смотрел на неё, когда требовал с неё обещание уйти, если он ей скажет, — неумолимо серьёзный.       — Если бы это на самом деле произошло, с вашей стороны было бы благоразумно сохранить эту информацию в полной конфиденциальности, — всё так же размеренно проговорил Насир. Он бросил взгляд на Гарри и медленно протянул им письмо. — Если и есть что-то, что я могу сказать вам о директоре Снейпе, так это то, что он крайне целеустремленный, трезвомыслящий и расчётливый человек, который ничего не делает без причины. Конечно же, вы оба понимаете, что для всех, кто ещё учится в Хогвартсе, обнародование этого письма обернётся настоящей катастрофой, потому что, могу вас заверить, Том не из тех, кто умеет прощать.       Гермиона почувствовала, как волосы у неё на затылке встали дыбом — послание было кристально ясным.       Насир ничего не сказал о том, откуда и насколько хорошо он знал Снейпа. Он ничего не сказал о том, на чьей Снейп стороне. Но он только что яснее ясного дал понять, что Снейп работал не только на Волдеморта. Или вообще не на Волдеморта.       Как они с Гарри и предполагали, происходило что-то ещё, и знать про это «ещё» было очень и очень опасно. Что бы это ни было, обнародованное, оно ставило под угрозу многие жизни, включая жизни их друзей в Хогвартсе.       Гермиона услышала, как скрипнули деревянные половицы палатки, и обернулась. Гарри молча пересёк комнату, остановился в нескольких футах от Насира, протянул руку и под внимательным взглядом чёрных глаз осторожно забрал у него письмо.       И, к удивлению Гермионы, тут же спалил его между пальцами идеально выверенным Инсендио.       — Итак, сначала кофе, потом перо феникса, — сказал Гарри спокойным голосом, но Гермиона понимала, что спокойствие это напускное.       Выбранные Насиром слова, хотя и допускали некоторое толкование в деталях, были одновременно ясными и недвусмысленными. Он сказал, что Снейп предан своему делу, и практически подтвердил, что дело это в их интересах. И Гермиона хорошо представляла, какие усилия сейчас приходится прилагать Гарри, чтобы это принять. Снейп, который не только позволяет ученице себя бить, но и заботится о том, чтобы инцидент остался без каких-либо последствий. Снейп, который идёт на чрезвычайный риск, чтобы защитить учеников школы. Это с трудом укладывалось в голове и вместе с тем заставляло задуматься, что ещё они не знают о происходящем?       Возможно ли, что Снейп сам попросил Насира отдать ей палочку? Мысль была невероятной, и даже ей проглотить её было труднее, чем оборотное зелье. А каково Гарри? Но, несмотря на все сомнения, он никогда не стал бы рисковать безопасностью тех, кто сейчас находится в Хогвартсе, сохраняя столь вопиющую улику.       Гарри стряхнул пепел на пол и с нарочитой беспечностью вернулся на своё место за столом.       — По-моему, отличный план. Мне не помешает немного кофеина.       Гермиона наблюдала, как последний хрупкий кусочек пепла медленно опускается на пол и распадается серой кучкой невесомой пыли, и поймала себя на том, что кивает в неосознанном согласии с решением Гарри. Они сохранят это в тайне.       — Я начну запирать свой дневник и шифровать наши исследовательские записи, — тихо сказала Гермиона, снова переводя взгляд на Насира. Его тёмные глаза едва ли не сияли, когда он посмотрел на неё в ответ и почти незаметно кивнул.       — Умная девочка, — мягко пророкотал его низкий голос, затем он повернулся и направился к чайнику.