В лесу Дин / In the Forest of Dean

      По лестнице Гермиона спустилась первой и поймала себя на том, что недоверчиво оглядывается по сторонам. После общения с Роном голова шла кругом. Он правда это сказал? Тот самый Рональд Уизли, которого она знала семь лет? Ей казалось, что она только что разговаривала с каким-то другим, доселе незнакомым ей братом Уизли, которого Билл и Флёр до поры до времени прятали в коттедже, потому что, кто бы ни был этот парень, это определённо не мог быть Рон! В какой-то момент во время его монолога у неё даже возникло искушение оглушить его и всесторонне продиагностировать, чтобы исключить возможность подмены, — но она и без того знала, что это Рон, просто сходу принять такого Рона было для неё крайне трудно, если вообще возможно.       Она сильно сомневалась, что когда-нибудь снова сможет ему доверять и уж тем более испытывать дружеские чувства. О какой дружбе может идти речь, если всё, что она испытывала при виде него сейчас, — это пустота, граничащая с ненавистью? Но всё же какая-то очень-очень маленькая часть её была искренне рада наблюдать столь явный скачок в личностном росте бывшего друга.       Не потому, что ей было дело до него самого — отнюдь нет, — а потому, что это шло на благо всех остальных. Чем усерднее он тренировался, чем серьёзнее воспринимал ситуацию — тем меньше из-за него рисковали другие члены Ордена. Если так пойдёт и дальше, она вовсе не возражала против его дальнейшего тут присутствия.       Тихо выдохнув, Гермиона завернула за угол и снова вошла на кухню. И тут же почувствовала на себе чьи-то взгляды. Впрочем, это уже стало для неё своеобразным вариантом нормы, поскольку слишком часто происходило за последнее время, а потому она просто проигнорировала чужое внимание, как нечто неприятное, но уже привычное. Кроме того, причину сегодняшнего внимания она хорошо понимала. Они просто хотели знать, вернулось ли трио в полном составе или Рон таинственным образом пропал. Большинство орденцев не были глупцами и понимали, что происходит, — они знали, что она и Гарри без колебаний заставят Рона замолчать навсегда, если от этого будет зависеть безопасность Ордена. Любопытная мысль… Менее чем за год они с Гарри прошли путь от «слишком молоды, чтобы официально состоять в Ордене», до «могут казнить и миловать, и Орден примет их решение».       Осознавать это было странно. И тревожно. Подобного рода власть заставляла её нервничать — именно так начинали такие, как Волдеморт. Или такие, как Дамблдор. Яркие, могущественные, они долгие годы набирали преданных последователей, готовых сражаться и умирать за своего лидера. Гораздо больше ей в этом смысле импонировал Насир — не менее могущественный, но во сто крат менее яркий, предпочитающий молчать и всегда оставаться в тени. Меньше чужих жизней в распоряжении — меньше вероятных жертв, намеренных или нет.       Проходя к столу, Гермиона практически услышала общий вздох облегчения, когда в поле зрения присутствующих появились все трое.       — Гермиона, Гарри, — окликнул их Артур, вставая со своего места за столом и направляясь в их сторону. — Пока мы не начали тренировку, я хотел поговорить с вами про завтра.       — Конечно, — с лёгкой улыбкой отозвалась Гермиона, остановившись у своего обычного места за столом и окидывая взглядом людей, которые оставались в комнате.       Билл и близнецы в дом так и не вернулись. Шеклболт разговаривал с миссис Уизли и Флёр, Ава с Чарли на коленях сидела рядом с Луной, Лиза что-то увлечённо рисовала, а Колин всё так же неподвижно сидел на своём месте с чашкой кофе в руках. В другой стороне кухни Ремус тихо разговаривал с Дином, который поглядывал на них с таким неприкрытым облегчением, что сразу становилось ясно, насколько он переживал. Сердце Гермионы кольнуло жалостью. Бедняга. До того натерпелся в поместье Малфоев, что теперь дёргается от любого намёка на конфликт. Но вроде общение с Ремусом идёт ему на пользу.       Она тихонько вздохнула и снова повернулась к Артуру.       — По поводу трансформации?       — Да, — кивнул Артур, и Гермиона заметила, что внимание других оборотней резко переключилось на них. Рука Лизы замерла над лежащей перед ней бумагой, взгляд метнулся к ним. Девочка наблюдала за ними с тем же тревожным интересом, что и сидящая рядом Ава. Даже Колин вышел из своего оцепенения и теперь смотрел в их сторону. — Я хочу попробовать браслеты.       — Артур, ты уверен? — спросила Гермиона. Флёр тем временем подала кофе Гарри и Рону и поставила на стол кружку для неё. — Нет никакой гарантии, что они сработают. Я прогнала несколько разных вариантов, но узы всё ещё не…       — Они сработают, — раздался глубокий баритон Насира от дальней стены, и Гермиона повернулась к нему, как и почти все остальные в комнате. Она выгнула бровь, Насир невозмутимо смотрел на неё в ответ, потом его губы слегка дрогнули и он добавил: — Я просмотрел твои расчёты, пока вы с Гарри разговаривали перед ужином.       Она некоторое время продолжала сверлить его взглядом, как бы говоря: «Вот как? А спросить?»       В конце концов ей показалось, что он снова дёрнул уголком губ и едва заметно пожал плечами. Впрочем, движение было настолько незначительным, что она тут же усомнилась в увиденном, поскольку устремлённый на неё взгляд тёмных глаз оставался совершенно равнодушным. Этого человека по-прежнему было невероятно трудно читать.       Но, справедливости ради, она сама оставила тетрадь с расчётами открытой, как и пустила Насира в лабораторию, когда тот предложил разлить готовые зелья по бутылкам, чтобы дать ей время принять душ и переговорить с Гарри. Так чего она ждала? Особенно после того, как утром ничуть не возмутилась, когда он без спроса сунул нос в её записи, заглянув через плечо. Кроме того, она всё равно подумывала спросить его мнение, да и обижаться, когда сама поступила бы точно так же на его месте, вряд ли имела право. Тем не менее мысленную зарубку спрятать всё то, что действительно хотела сохранить в тайне, она себе сделала.       — Да, я знаю, что они сработают, Насир. Меня беспокоит вседозволенность контроля. — Гермиона вздохнула, взяла кофе, взглядом поблагодарила Флёр и, держа кружку перед собой, снова посмотрела на Артура. — Я ещё не закончила разработку ограничений с управляющей стороны. Это означает, что тот, с кем ты будешь связан, технически может заставить тебя делать что угодно. Нет, определённые ограничительные механизмы, затрудняющие злоупотребление узами, там уже заложены, но до идеала ещё далеко, у меня не было достаточно времени, чтобы всё как следует доработать.       — Но сами узы вреда не несут, верно? — спросил Артур.       — Да, сами по себе они безопасны, — кивнула Гермиона. — Но ты полностью отказываешься от контроля над собой на всё время, пока носишь браслет.       — И тому, кто управляет, вреда тоже не будет? — настойчиво уточнил Артур.       — Никакого. С этой точки зрения всё абсолютно безопасно, — подтвердила Гермиона. — Стазис мы использовать не собираемся, так что сама по себе трансформация пройдёт совершенно естественно. По сути, это просто односторонняя ментальная связь между двумя людьми, позволяющая одному контролировать другого. Не хватает только проработанных ограничений.       — А сами браслеты уже готовы? — с любопытством спросил Артур.       — Э-э… да, — чуть поколебавшись, подтвердила Гермиона и бросила взгляд на Гарри.       — Мы сделали несколько тестовых наборов, — сказал Гарри, нерешительно переводя взгляд с Артура на трёх человек, внимательно наблюдавших за ними из-за стола. — В идеале нам бы раздобыть материалы получше, пока мы использовали трансфигурированные галлеоны. Но, как сказала Гермиона, ограничительные механизмы ещё недоработаны.       — Ну, об этом я не беспокоюсь, — улыбнулся им Артур. — Я хочу попробовать.       — Артур, ты не будешь владеть сам собой до тех пор, пока я или Гарри не снимем с тебя браслет, об этом стоит беспокоиться, — с нажимом произнесла Гермиона, глядя в глаза Артуру, но тот только тепло улыбнулся.       — Я не беспокоюсь, — твёрдо повторил он, — потому что я буду связан с тобой.       — Что? — Гермиона чуть не подавилась глотком кофе, который попыталась сделать. Аккуратно поставив кружку обратно на стол, она недоверчиво посмотрела на Артура. Она ожидала, что он пожелает связать себя с миссис Уизли, а не с ней. — Ты уверен, что…       — Гермиона, — мягко оборвал её Артур, сделав шаг вперёд и чуть понизив голос. — Я уже доверял тебе свою жизнь и без всяких сомнений снова передам её в твои руки на одну ночь. Твои или Гарри — я доверяю вам обоим и точно знаю, что уж кто-кто, а вы не станете злоупотреблять контролем. Кроме того, это всего лишь тестовый прогон. В худшем случае браслет вообще не сработает и вы просто снимите его с меня после обратной трансформации. В лучшем — получите новые данные, которые сможете использовать для оптимизации метода. Но в обоих случаях это будет всего лишь временное воздействие без каких-либо последствий. Как вы и предлагали на прошлом собрании, мы наденем их незадолго до наступления темноты и снимем сразу, как рассветёт. Вы с Гарри будете контролировать весь процесс. Мы сохраним это в рамках Ордена и будем держать в секрете до тех пор, пока вы не убедитесь в безопасности уз. Но рано или поздно попробовать всё равно придётся, так почему бы не сейчас, раз уж выпадает такая хорошая возможность?       Гермиона долго смотрела на него в полном молчании.       — Ты абсолютно уверен в своём решении? — наконец тихо спросила она.       — Более чем, — твёрдо сказал он и крепко сжал её плечо.       — Я бы тоже хотела попробовать, — раздался голос Авы, и Гермиона перевела взгляд на неё. — Мне не нравится мысль передать кому-то контроль над своими действиями, но ещё меньше мне нравится мысль утратить этот контроль полностью и стать опасной для вас, Чарли или себя самой. Ремус рассказал мне, каково находиться в облике зверя, и…       Ава заколебалась и бросила на Ремуса болезненный взгляд. Тот мягко кивнул, и она продолжила.       — Я не хочу этого, — тихо сказала она. — Он сказал, что в облике зверя ты полностью забываешь себя, не остаётся ни рационального мышления, ни человеческих инстинктов. Во время полнолуния ты не способен отличить друга от врага или правильное от неправильного и вспоминаешь обо всём этом только на следующий день, когда снова становишься человеком. Это жутко. И невероятно жестоко — полностью терять себя, но быть вынужденным жить с последствиями того, что натворил помимо собственной воли. Я не хочу просыпаться и сожалеть о чём-то, что сделала, пусть даже бессознательно. Я не смогу себя простить, если причиню кому-то боль. Эта сила… я чувствую её напряжение уже сейчас…       Ава постучала себя по груди обрубленной рукой, и лицо её заметно помрачнело.       — Это… дико, неукротимо и… — она снова заколебалась и чуть смущённо обвела глазами комнату, словно только сейчас осознала на себе всеобщее внимание, — …страшно, — закончила она чуть глуше. — Мне это не нравится. Такое ощущение, что я уже теряю контроль над собой, а ведь еще даже не полнолуние. Однажды вы уже спасли мне жизнь. Вы были со мной откровенны и сразу объяснили, что происходит и чего можно ожидать. Так что, глупо это или нет, я достаточно вам доверяю, чтобы уступить одному из вас контроль над собой на одну ночь.       — Я тоже, — тихо сказала Лиза, и Гермиона увидела, как сильно напряглось лицо девочки. Было ясно, что она полностью разделяла чувства и ощущения Авы, и это её пугало. Её первоначальное любопытство и почти радостное возбуждение после встречи с Ремусом всё больше угасало по мере того, как внутри нарастала непривычная, тревожащая тяга. Она боялась.       Они все боялись.       Боялись потерять себя.       Предыдущая трансформация Лизы и Колина была спровоцирована искусственно и, вероятно, прошла под сильным дурманом магии и наркотиков, так что они никогда прежде не испытывали естественного притяжения Луны, через которое Ремус проходил каждый месяц. Для них это была совершенно новая, неизведанная территория, и сейчас они искали какую-то опору, которая дала бы им ощущение уверенности и безопасности. Надеть браслет для них было менее страшно, чем пройти трансформацию в её естественной бесконтрольной форме с её звериными инстинктами и жаждой убийства.       — Хорошо, — услышала Гермиона тихий голос Гарри рядом с собой. Она повернулась и бросила на него настороженный взгляд, но он только глубоко вздохнул и одарил её усталым, если не сказать обречённым взглядом. — Мы подготовим три комплекта браслетов.       — Четыре.       Взгляд Гермионы метнулся в сторону нового голоса, и если бы не встреченный ею прямой взгляд Колина, она засомневалась бы, он ли это сказал.       — Я тоже надену браслет, — тихо сказал Колин, крепко сжимая в пальцах кружку. — Мне это не нравится, но если все остальные так решили, я тоже это сделаю. Охранники в логове… иногда они устраивали бои на деньги. Стравливали пару оборотней из новеньких, ещё не окольцованных, в небольшой яме в дальней части подземелий. Однажды туда поместили меня, когда я оказался без пары. Я больше никогда не хочу пережить тот опыт.       — Хорошо, — выдохнула Гермиона и снова взяла свой кофе. — Значит, четыре. Завтра проведём пробное связывание. А сейчас допивайте свой кофе, сегодня мы с Гарри научим вас кое-чему новому.

***

      Гермиона почувствовала, как нервно сжался желудок при взгляде на сумочку, свисающую с её руки. Сглотнув, она попыталась не слишком задумываться о том, что с минуты на минуту они с Гарри возьмут на себя полную ответственность за четыре дополнительные жизни.       В то утро она проснулась рано, чтобы в последний раз всё перепроверить. Между делом она спросила Насира, просматривал ли он другие её записи, на что получила однозначный ответ: он просмотрел лишь те страницы, что были открыты. Было ли это правдой или нет — вопрос отдельный, пока Гермиона была рада достигнутому соглашению: всё, что оставлено на виду, разрешено к ознакомлению, но закрытое остаётся закрытым.       Утренняя тренировка в этот день была как никогда популярна. Пришли все. Гермиона подозревала, что причиной тому было общее волнение перед полнолунием. Напряжение буквально витало в воздухе. Дневное занятие с Насиром пришлось сократить, чтобы пораньше поужинать и собрать вещи к перемещению на ферму. Сразу после занятия Насир покинул коттедж, как он сказал, «по делу», пообещав вернуться к вечеру и встретиться с ними уже на ферме.       Его присутствие там в качестве лишней пары рук на случай чрезвычайной ситуации было согласовано заранее. Конечно, с той степенью защиты, которую установил Шеклболт, возникновение подобной ситуации было почти невозможно, но пять оборотней, собранных в одном месте, всё равно представляли собой опасность. По словам Ремуса, если браслеты окажутся неэффективны, оборотни вполне могут сцепиться между собой, что грозило обернуться травмами — особенно для тех, кто трансформируется в первый раз.       В любом случае ночь для всех пятерых пройдёт нелегко. На следующий день они будут чувствовать себя больными и усталыми, а общая слабость продлится большую часть следующей недели. Гермиона очень надеялась, что Артур будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы ходить на работу. Всё-таки брать больничный и тем самым привлекать к ним ненужное внимание было сейчас крайне нежелательно.       Тёплые пальцы обхватили её кисть и вырвали Гермиону из раздумий.       — Эй, — тихо сказал Гарри и мягко улыбнулся, когда она рефлекторно обхватила его пальцы своими. — Ну что, ты готова?       — Да, — кивнула Гермиона, возвращая улыбку. — Ты всё взял у миссис Уизли?       — Ага. — Гарри продемонстрировал небольшой пакет, который держал в другой руке. Он забежал в коттедж, пока Гермиона ждала снаружи. — Гора еды и напитков. Хватит на всю ночь.       Гермиона фыркнула и покачала головой.       — Говоришь так, словно мы идём на какую-то вечеринку и собираемся развлекаться до утра.       — А может, и так, — пожал плечами Гарри и сжал её руку. — Кто знает. Быть может, то, что мы опробуем этой ночью, будет иметь огромное значение в будущем. Только представь, вместо того чтобы уходить в леса или проводить полнолуние взаперти, в постоянном страхе на кого-то напасть, оборотни смогут переживать трансформацию в своих домах, оставаясь со своими семьями…       — Может быть, — задумчиво согласилась Гермиона. — Во всяком случае, это определённо хорошая долгосрочная цель.       — Ну, пока наши цели немного скромнее, — с усмешкой спустил их с небес на землю Гарри. — Никому не навредить — уже хорошо.       — Это точно, — вздохнула Гермиона и крепче прижалась к нему. Конечно, её перфекционистская натура требовала идеала, но следовало двигаться шаг за шагом. Как верно сказал Артур, сегодняшняя попытка — всего лишь тестовый прогон. Они попробуют, соберут данные, оптимизируют механизм связи — и попробуют снова. А сегодня главное действительно не навредить. — Ладно, давай приступим к делу.       С этими словами Гермиона аппарировала их на ферму. Флёр и Билл уже переместили туда Лизу, Аву и Колина — они отправились туда пораньше, чтобы успеть переделать планировку сарая. Результата Гермиона ещё не видела, но примерно знала, чего ожидать, Флёр поделилась с ней своими задумками после утренней пробежки: убрать существующую перегородку между «комнатами», перенести хранящиеся в сарае продукты в небольшую угловую кладовую и добавить ещё одну входную дверь. Потом она собиралась заново разделить сарай на две отдельные зоны, каждая из которых будет включать в себя внутреннее помещение и свою часть огороженного загона, — поскольку Ремуса планировалось держать отдельно от остальных оборотней.       Ремус, в отличие от остальных, успешно принял своё аконитовое зелье, гарантирующее его спокойствие и послушание на время трансформации, и, если с браслетами что-то пойдёт не так, ему вполне могло не поздоровиться в обществе более агрессивных собратьев. Он предлагал, чтобы его просто оставили на ночь в задней части сарая, откуда не было выхода в загон, но Флёр не согласилась. Она была решительно настроена обеспечить каждому максимально возможный комфорт, который в обязательном порядке включал выход на открытый воздух. Более того, она собиралась возвести дополнительные перегородки, чтобы каждый имел возможность уединиться в момент трансформации.       В конце концов Ремус сдался, и Флёр с торжествующей улыбкой пообещала, что они с Биллом обо всём позаботятся.       Сам Ремус уже тоже должен был быть на ферме, помогать Шеклболту с зачарованием нововозведённых стен и перегородок, так что Гермиона ничуть не удивилась, встретив его там. Чего она не ожидала, так это что к их появлению все преобразования уже будут завершены, а потому, войдя в сарай, на секунду застыла в удивлении.       Люди ещё суетились вокруг, но добавляемые ими штрихи были сущими мелочами. Один Колин молча сидел на стуле, не участвуя в общей суете, да Авы с Лизой видно не было, и Гермиона решила, что они снаружи.       Атмосфера в сарае была напряжённой, но в этом напряжении не было страха или тревоги. Люди были собраны, на их лицах читалась оптимистичная уверенность. Каждый старался сохранять позитивный настрой и верить, что этой ночью всё пройдёт хорошо. Гермиона улыбнулась Флёр, когда та заметила их появление и направилась к ним. Скоро ей предстояло вернуться в коттедж, где они с миссис Уизли и останутся в ожидании новостей. Гермиона знала, что Флёр предпочла бы остаться здесь — как и все они, — но Шеклболт не хотел подвергать людей ненужной опасности, поэтому было решено, что на ночь на ферме останутся только он сам, Билл, Гарри, Гермиона и Насир. Гермионе пришлось с ним согласиться, хотя, по её мнению, даже такой сокращённый состав остающихся был чрезмерным.       — Добрый вечер, — с немного усталой, но довольной улыбкой приветствовала их Флёр, остановившись рядом. Волосы её были собраны в откровенно растрёпанный, покосившийся конский хвост, выбившиеся светлые пряди в беспорядке падали на лицо и шею, и всё же каким-то совершенно непостижимым образом француженка по-прежнему умудрялась выглядеть великолепно. По всему было видно, что последние несколько часов они тут не прохлаждались.       — Добрый, — улыбнулась в ответ Гермиона. — Это просто невероятно, Флёр! Вы с Биллом превзошли самих себя!       — Вот и я так сказал, — хмыкнул Ремус, опуская палочку. Окинув напоследок результат своей работы, он направился к ним с дальнего конца комнаты.       Нездоровая бледность и заметное напряжение в плечах без всяких слов говорили о том, какую внутреннюю борьбу ему приходится вести. Но он хотя бы знал, чего ожидать. Хорошо, что Ава и Лиза были друг у друга, проходя через это в первый раз. Оставалось надеяться, что Колин тоже постепенно оттает и подпустит к себе хоть кого-то.       — Это же не сарай, а пятизвездочный отель! — сказал Ремус со смесью веселья и неверия, оглядывая обстановку. — Никогда в жизни я не проводил полнолуние в подобном комфорте. Я пытался сказать Флёр, что все эти стулья, коврики и аккуратно застеленные кровати — лишнее — испортят же! — но она меня не слушает.       — Пф-ф, и не собираюсь, — отмахнулась от него Флёр, но взгляд её, направленный на него, светился теплом и заботой. — Испортят — починим. Велика беда. А тебе, Ремус, стоит проявить чуть больше оптимизма. Возможно, с этими браслетами никто ничего портить и не захочет, а захочет лечь на удобную кровать и укрыться тёплым одеялом.       Ремус усмехнулся и покачал головой.       — Ты не думай, Флёр, я очень ценю всё, что ты делаешь. Спасибо.       — Не нужно, Ремус, не благодари. — Флёр положила руку ему на плечо и снова улыбнулась. — Это, право, такая малость. Ты заслуживаешь места, в котором чувствовал бы себя в безопасности.       Вздохнув, она снова посмотрела на Гарри и Гермиону.       — Что ж, раз уж вы здесь, мне, пожалуй, пора возвращаться. Молли там, наверное, уже вся извелась на одних кратких сообщениях через метку, — усмехнулась Флёр, указывая на свою руку. — Да и Фред с Джорджем обещали заглянуть. Они тоже волнуются, как всё пройдёт. Так что я пойду. Но если вам вдруг что-то понадобится, сразу же обращайтесь. Мы всё равно не будем ложиться спать.       — Спасибо, Флёр, — искренне поблагодарил её Гарри. — Мы будем держать вас в курсе.       Помахав им на прощание, Флёр вышла из сарая, чтобы попрощаться с остальными. Гермиона не смогла сдержать улыбку, наблюдая через дверной проём, как Лиза вручает француженке очередной «букет».       — Ты как, готов? — спросил Гарри Ремуса, который задержался рядом и тоже наблюдал за происходящим.       — Ох, Гарри, никогда я не буду к этому готов, — тихо вздохнул Ремус, поворачиваясь к ним. — Но на этот раз… всё кажется не таким ужасным.

***

      — На правую, — нервно сказала Лиза, когда Гермиона спросила её, на какую руку ей одеть браслет. — Но на самом деле это же неважно, да? У меня же вроде как будет лапа, и я не буду носить его постоянно… Но я правша. Хотя, знаешь, вообще-то мне не нравится носить часы на правом запястье, так что я передумала, давай на всякий случай возьмём левую.       Гермиона улыбнулась девочке перед собой. Та сидела на одном из стульев, которые Флёр переместила в сарай. Сама Гермиона стояла перед ней на коленях на цементном полу. В другой стороне помещения Гарри задал тот же вопрос Колину, но того, похоже, вопрос размещения браслета волновал не в пример меньше, чем Лизу.       — Отлично, значит, левое запястье, — спокойно сказала Гермиона. Она сразу заметила, как напряглась девочка при её приближении, и потому старалась вести себя как можно непринужденнее, чтобы хоть немного её успокоить. — Просто протяни руку, и я надену.       — Это ведь не будет больно, правда? — Лиза нервно посмотрела на неё. — Я забыла спросить об этом, когда соглашалась.       — Нет, больно не будет, я обещаю.       Разомкнув подготовленный браслет, Гермиона осторожно положила его рядом, затем сдвинула рукав девочки к локтю.       — Потому что, хоть я и не очень хорошо помню, как было в тот, другой раз, я помню, как было больно.       Настороженная, Лиза следила за каждым движением Гермионы с любопытством и опаской. Как пугливый зверёк, раздумывающий, бежать или нет. Но, несмотря на юный возраст, держалась она при этом с завидной выдержкой: не ёрзала и не дёргалась, хоть и самым очевидным образом боялась.       — Этот браслет не причинит тебе вреда, Лиза, — тихо сказала Гермиона, подняв глаза на девочку. Она держала золотой обод в руках, не торопясь надевать его на тонкое детское запястье. — Тот человек, который это с тобой сделал, он был плохим человеком. Ему было всё равно, что это может быть для тебя опасно или неприятно. Этот браслет совершенно другой, честно. И действует он совсем по-другому. Если хочешь, можешь сначала посмотреть, как Гарри наденет браслет Колину, чтобы увидеть, как это работает.       Взгляд Лизы метнулся в противоположный конец комнаты и на пару мгновений задержался там, но потом вернулся обратно к Гермионе. Девочка покачала головой.       — Нет, всё в порядке, я тебе доверяю, — тихо сказала она и кивнула. — Можешь надевать.       — Хорошо. — Гермиона снова осторожно потянулась к её руке, защелкнула золотой обод вокруг запястья и приступила к активации. По большей части процесс сложности не представлял, но окончательное связывание двух браслетов с помощью нанесения последней, завершающей руны следовало проводить уже после надевания, и тут требовалась определённая точность, хотя, конечно, далеко не такая, как при накладывании рун на живую плоть, и, к счастью, обходилось без кровопролития.       — Как ты думаешь, я буду помнить, что произойдёт сегодня ночью? — тихо спросила Лиза, пока Гермиона работала.       — Ремус говорит, что помнит всё, — сказала Гермиона, сохраняя сосредоточенность на своих действиях.       — Но я почти ничего не запомнила с прошлого раза.       — Ну, тут могло сказаться воздействие других факторов, — задумчиво проговорила Гермиона. — Подозреваю, они держали тебя под какими-то наркотиками или сильными успокаивающими чарами. Может, слегка усыпили. Кроме того, прошлая твоя трансформация проходила неестественно, что тоже могло повлиять на память и ощущения.       — Да, наверное, — кивнула Лиза и на мгновение замолчала, потом чуть глуше добавила: — Как ты думаешь, я… я когда-нибудь увижу снова свою семью?       Руки Гермионы замерли. Она подняла глаза и встретила детский взгляд, наполненный недетской печалью. Вопрос застал её врасплох. Она не ожидала, что Лиза поднимет эту тему, и не успела обдумать, что лучше сказать. Насколько она знала, Лиза так и не приняла факт смерти родителей, кроме того, Гермиона не была уверена, что именно ей следует вести этот разговор — она сильно сомневалась в собственной эмоциональной чуткости и опасалась, что может всё испортить, сказав что-то слишком резкое или прямолинейное.       — Лиза, — медленно произнесла Гермиона, — ты же знаешь, что…       — Я не имею в виду своих родителей, — оборвала её Лиза и опустила взгляд на свои колени. Её плечи немного ссутулились, а голос стал тише. — Я знаю, что они мертвы — я не дурочка. Я мало что помню, но… но я помню достаточно, чтобы понять, что они умерли. Флёр думает, что я это отрицаю, но нет. Я знаю, что их больше нет, я просто…       Она замялась и с трудом сглотнула.       — Я не маленький ребёнок, какой меня многие считают. Я знаю, что такое смерть. Мой дедушка умер, когда мне было восемь; я смотрела новости со своими родителями, поэтому знаю, что в мире случаются плохие вещи. И я знаю, что моих родителей больше нет. Просто… — Она снова прервалась и сглотнула. Голос её стал таким тихим, что Гермиона едва осмеливалась дышать. — Просто гораздо приятнее представлять, что они могли спастись и что сейчас они счастливо живут в каком-нибудь маленьком домике в полной безопасности, хоть я и знаю, что это неправда.       Гермиона почувствовала, как дрогнуло её лицо. Она смотрела на эту маленькую взрослую девочку, и внутри у неё всё переворачивалось.       Ей всего двенадцать, — пронеслось в голове.       Такая молодая. Было так легко забыть о её истинном возрасте, когда она говорила что-то подобное или вела себя вот так, как сейчас. Но, несмотря на всё это, она всё ещё оставалась ребёнком. Да, она оказалась в ситуации, которая заставила её резко повзрослеть. Вероятно, она и раньше проявляла несвойственную своим годам зрелость, но то, через что она прошла, без всяких сомнений, значительно сказалось на её личности.       Внезапно Гермиону поразила другая мысль. А много ли было ей самой, когда она осознала, что мир — жестокое и опасное место? Когда ей в лицо заявили, что она недостойна ни магии, ни жизни? Когда на неё объявили охоту только потому, что у неё не та кровь?       Мы обе были слишком молоды, — подумала она, глядя на девочку перед собой. Волшебный мир достаточно опасен для магглорождённых, наделённых магией, что уж говорить о тех, кто магией не наделён и не может защитить себя.       Гермиона медленно выдохнула, обдумывая слова Лизы.       — Я думаю, в этом нет ничего плохого, — медленно произнесла она, слегка сжимая руку девочки, — пока ты осознаёшь и принимаешь правду. Представлять, что они где-то в другом месте, живы и счастливы, действительно гораздо приятнее.       Губы Лизы дёрнулись в нерешительной улыбке.       — Спасибо — за то, что не считаешь это глупостями.       — Это не глупости, — покачала головой Гермиона и физически почувствовала, как потяжелела руна на её груди. — Это вовсе не глупости. Значит, ты хочешь увидеть свою бабушку и тётю?       — Да… Ну… — Лиза замялась и смущённо посмотрела на Гермиону. — На самом деле, только бабушку. Честно говоря, мне не очень нравится моя тётя.       Гермиона улыбнулась.       — Мне тоже не все мои родственники нравятся — это нормально. Мы не можем выбрать семью, в которой родились, но мы можем выбрать людей, с которыми хотим поддерживать отношения. Шеклболт тебе ничего больше о них не говорил?       — Не совсем… — тихо сказала Лайза. — Он сказал, что из-за ликантропии я не смогу вернуться в немагический мир, и я это понимаю, но я…       — Ты просто хочешь увидеть её в последний раз, — закончила за девочку Гермиона, когда та замешкалась с подбором слов.       — Да, — кивнула Лиза и прикусила губу. — Я хочу попрощаться. И убедиться, что у неё всё хорошо. Я хочу, чтобы она узнала, что со мной всё в порядке, даже если потом она меня забудет.       Гермиона не заметила, в какой момент рука девочки переместилась и тонкие пальцы переплелись с её собственными, но сжала детскую руку в ответ, когда та стиснула её пальцы.       — Я поговорю с Шеклболтом, — тихо сказала Гермиона и увидела, как Лиза заметно расслабилась. — Уверена, мы сможем это устроить. Но для начала давай всё же переживем сегодняшнюю ночь, ладно? А там что-нибудь придумаем.       — Хорошо. — Лиза шмыгнула носом и кивнула, возвращая себе привычное спокойствие, потом решительно посмотрела на Гермиону. — Давай сделаем это.

***

      — Всё, — объявила Гермиона, намеренно повысив голос, чтобы её услышали все, кто находился в сарае. — Браслеты готовы к работе, и у нас есть ещё час до восхода луны.       — Отлично, — кивнул Шеклболт и взмахнул волшебной палочкой в сторону окон, расположенных в передней части амбара. Ставни открылись, и стало видно ночное небо. — Итак, повторяю, основная задача на сегодняшнюю ночь — обеспечение безопасности каждого из присутствующих, а потому сейчас мы выйдем за пределы загона и следующий час проведём там. Как только начнётся трансформация, каждый наложит на себя заклинание щита в качестве дополнительной защиты. Барьеры надёжны, но я не собираюсь рисковать.       — В том маловероятном случае, если что-то всё же пойдёт не так, — продолжил он, — используем оглушающие заклинания и привязи, чтобы восстановить контроль и загнать всех обратно в сарай. — Шеклболт указал на дверь. — После чего запечатываем дверь и ждём до захода луны. Остальные двери будут заперты, как только мы выйдем наружу. Ремус, ты будешь изолирован на своей половине на всю ночь. Всем всё понятно?       Ответный хор голосов разнёсся по сараю, после чего все начали потихоньку расходиться. Ремус в сопровождении Шеклболта направился на свою половину помещения. Колин остался сидеть на своём стуле в отгороженном персонально для него закутке, в то время как Ава и Лиза уселись вместе на маленькой раскладушке. Проводив Ремуса нервными улыбками, они повернулись к Биллу, Гермионе и Гарри.       — Увидимся по другую сторону, — тихо сказала Ава. Она старалась оставаться сильной и уверенной ради Лизы, но глаза выдавали волнение.       — Мы всё время будем здесь, — напомнил Гарри, когда Билл вышел на улицу.       — Мы не позволим, чтобы с вами что-нибудь случилось, — с ободряющей улыбкой добавила Гермиона. — Всё будет хорошо. Уже завтра утром мы все сможем выдохнуть и расслабиться.       — Когда всё это закончится, я хочу ещё одну шоколадную лягушку, — сказала Лиза, рассеянно рассматривая свои руки. Тонкий золотой браслет на её запястье сверкал в тусклом свете каждый раз, когда она поворачивала кисть. Казалось, чем ближе подходило время трансформации, тем труднее ей было усидеть на месте.       — Это определённо можно устроить, — усмехнулся Гарри. — Я отправлю сообщение Фреду с Джорджем, они приготовят что-нибудь особенное. Может, даже устроят фейерверк.       — Волшебный фейерверк? — вскинулась Лиза. Её глаза полыхнули интересом.       — А как же, — с улыбкой подтвердил Гарри.       — Да! Хочу! — воодушевилась девочка и тут же чуть смущённо добавила: — Если можно…       — Считай, договорились.       Гермиона тем временем достала несколько бутылок воды и немного еды из той, что приготовила миссис Уизли, и оставила всё это на маленьком столике в углу. Даже если сейчас они есть не хотели, Гермиона была уверена, что к утру от закусок ничего не останется.       — Ну, вы готовы? — спросил Шеклболт, возвратившись после того, как запер Ремуса.       — Готовы, — отозвалась Гермиона одновременно с Гарри.       — Тогда пошли. — Шеклболт проводил их к выходу в загон. — Защита только что сработала на вход. Судя по всему, прибыл Насир, и как раз вовремя. Пока всё идёт по плану.       — Будем надеяться, так оно пойдёт и дальше, — пробормотала Гермиона, пересекая газон. Перепрыгивая через ограждение загона вслед за Гарри, она почувствовала, как по её телу пробежала холодная рябь охранных чар.       Ощущение было тревожным. Совсем как напряжение, нарастающее в её позвоночнике по мере того, как небо тускнело, а воздух постепенно свежел. Она различила тёмный силуэт Насира, приближающийся со стороны подъездной дорожки. Чуть в стороне Билл трансфигурировал несколько стульев, чтобы они могли сесть.       Ночь обещала быть долгой и нервной, но вряд ли бодрствовать до утра сегодня составит проблему. Адреналин уже вовсю бурлил в её крови, разгоняя любую сонливость, когда первый лунный свет тронул землю.