В лесу Дин / In the Forest of Dean

      Они почти бесшумно приземлились в переулке рядом с Куотерс, шум грозы легко заглушил остаточный звук их появления. Двигаясь быстро и согласованно, они оставались невидимы для любого, кто мог смотреть в окно. Гермиона не шутила, когда говорила о трёх минутах. Эта вылазка в город не входила в их планы, и терять здесь лишнее время они себе позволить не могли, но и оставлять ребёнка спасённой женщины одного в доме она тоже не собиралась. И хорошо, что никто даже не осмелился ей возразить, потому что это не подлежало обсуждению.       Несмотря на дрожь в руке и усталость во всём теле, она чувствовала себя уверенной. Пустой внутри — но уверенной в том, что делала. Здесь не будет неожиданностей, всё пройдёт абсолютно гладко и никак иначе — потому что она не потерпит обратного.       Слишком многое сегодня уже пошло не по плану, запас её терпения был исчерпан до дна. Она шла вперёд и готова была уничтожить любое препятствие, которое встанет у неё на пути. Да и оснований ожидать, что что-то пойдёт не так, у неё не было. Во-первых, коллекторы Арло работали исключительно по ночам, во-вторых, хватали кого попало. Они не выслеживали своих жертв у их домов. Судя по тому, что успела услышать Гермиона, Ава выскочила посреди ночи в соседний магазин — ей просто не повезло оказаться не в том месте не в то время. Так что Гермиона не ожидала ловушки.       Перебежав дорогу, они пробежали по тротуару мимо ряда домов, пока не достигли дома под номером шесть. Подойдя к двери, Гермиона быстро бросила обнаруживающее заклинание, чтобы удостовериться, что в доме находится только один человек. Гарри тем временем окружил их плотным пузырём из заглушающих чар и бросил несколько обнаруживающих заклинаний вокруг дома, не выявив ничего необычного. Было тихо и безлюдно. Те, кто рано вставал на работу, уже разошлись, остальных отпугнула гроза.       — Снаружи всё чисто, — раздался справа от неё приглушённый голос Гарри.       — Внутри тоже, — ответила Гермиона.       Не раздумывая больше ни секунды, Гермиона отперла дверь, и они осторожно проскользнули внутрь. Пока она запирала за ними дверь, Гарри наложил заглушающие чары на весь дом. Последнее, что им было нужно, это чтобы ребенок поднял крик и привлёк внимание соседей. Она не спросила, сколько ребёнку лет, но слабый отклик обнаруживающего заклинания позволял предположить, что не больше трёх. Она сняла с себя дезиллюминацию и направилась вверх по лестнице — туда, откуда пришёл отклик заклинания. Гарри последовал за ней.       — Ты бери ребёнка, — тихо сказал Гарри, — а я возьму сумку и быстро соберу какие-нибудь вещи. Не уверен, что для этого будет другая возможность.       — Хорошо, — кивнула Гермиона, направляясь к той из двух комнат второго этажа, которую посчитала меньшей. — У нас осталась одна минута и пятьдесят две секунды. В случае чего возвращайся прямо в коттедж.       Гарри коротко кивнул и проскользнул в главную спальню. Гермиона осторожно открыла дверь в спальню поменьше и замерла на пороге, встретив взгляд больших насыщенно-карих глаз. Ребёнку было не больше полутора. Зарёванный, он сидел в своей кроватке с самым несчастным видом. При её появлении он не издал ни звука. Казалось, у него просто больше не оставалось сил на крики и слёзы.       — Привет, Чарли, — тихо сказала Гермиона, заставив себя улыбнуться. Осторожно двигаясь через комнату, она невербально очистила свои руки от крови и мысленно выругала себя за то, что не подумала о своём внешнем виде. Хотя, чтобы смыть с неё последствия этого утра, одной магии было бы недостаточно. Тут скорее понадобился бы пожарный шланг. — Хочешь к маме?       Малыш затравленно посмотрел на неё, его глаза были широко раскрыты. Было совершенно очевидно, что он её боялся, но вместе с тем как будто был рад увидеть хоть кого-то. Гермиона ничего не знала ни о нём самом, ни о его распорядке дня, так что ей оставалось только предполагать, что последние несколько часов он не спал и всё это время звал маму. Да, скорее всего, так и было, иначе бы он бы уже давно поднял крик.       Гермиона осторожно потянулась к кроватке и подняла мальчика на руки. Чуть отклонившись, он продолжал таращиться на неё своими огромными глазами, но и только. Уместив его к себе на бедро, она взяла маленькое одеяло из его кроватки. Секунду спустя Гарри стремительно вошёл в комнату, по пути быстро призывая одежду, подгузники и другие случайные предметы и скидывая их в спортивную сумку, перекинутую через плечо. Судя по лёгкости, с которой вещи помещались в относительно небольшой сумке, Гарри успел поработать над её расширением. К счастью, малыш не закричал при виде высокого темноволосого незнакомца, но его глаза снова расширились, а маленькое тельце напряглось. Хотя, похоже, вид летающих по воздуху предметов привёл его в восхищение.       — Ты внизу что-нибудь собрал? — спросила Гермиона, закутывая ребёнка в одеяло. Казалось, мальчонку не волновало ничего, кроме наблюдения за тем, как вещи из его комнаты исчезают в сумке.       — Ага, что-то собрал, — бросил Гарри через плечо, сгребая всё, что стояло на комоде. — Ты готова? Тридцать секунд.       — Да, сейчас. Ребёнка придётся оглушить, иначе ему может стать плохо во время аппарирования, — пробормотала Гермиона, прежде чем осторожно применить к малышу слабое оглушающее заклинание. Он сразу же обмяк в её руках и уронил голову ей на грудь. Наложив диагностическое заклинание, Гермиона быстро убедилась, что с ним всё в порядке, и напряжённо выдохнула. Она крайне не любила применять магию к магглам, особенно к детям, если только речь не шла о спасении жизни, но тут ей пришлось пойти на компромисс со своими принципами. Аппарирование не самый приятный способ перемещения, а вид захлёбывающегося плачем сына наверняка взбудоражит Аву, что только создаст им всем больше проблем. Гермиона поморщилась, глядя на крошечное бесчувственное тельце в своих руках.       — С ним всё будет в порядке, так и правда безопаснее, — мягко сказал Гарри, подходя к ней.       — Я знаю, — вздохнула Гермиона и натянуто улыбнулась. — Ты готов?       — Да.       — Хорошо, иди сюда. — Она развернулась навстречу Гарри и притянула его ближе. И ощутила внезапное желание расплакаться, когда его сильные руки обвились вокруг неё, а ладонь ласково легла на обнажённую шею. Правой рукой она обхватила маленькую ручку Чарли, плотно зажатого между ними, и постаралась не думать о том, каково это — держать ребенка между ними двумя. Схватившись второй рукой за грязную куртку Гарри, она глубоко вздохнула. Это было чуждое и странно домашнее чувство, откликавшееся глубоко в душе. Она не была уверена, что им когда-нибудь доведётся испытать его вновь, но у неё не было времени задумываться об этом — их ждала последняя остановка на их пути, а потом война. — Хорошо, я готова.       Она почувствовала щекой кивок Гарри, и в следующую секунду знакомый рывок потянул её за пупок, когда Гарри аппарировал их обратно в коттедж «Ракушка».       Она твёрдо приземлилась на ноги и, осторожно отойдя от Гарри, снова осмотрела Чарли, чтобы убедиться, что с ним по-прежнему всё в порядке. Его жизненные показатели оставались ровными и сильными, поэтому она развеяла диагностическое заклинание и последовала за Гарри к двери коттеджа, разбудив ребёнка как раз перед тем, как переступить порог. Он открыл глаза, испуганно посмотрел на неё и уже открыл было рот, чтобы закричать, но замер, услышав знакомый голос.       — Чарли! — воскликнула Ава, едва Гермиона вошла в кухню. — Чарли! О боже, Чарли, с тобой всё хорошо?! Мамочка здесь!       — Мама! — тут же захныкал малыш, заливаясь слезами и протягивая ручки к Аве, которая отчаянно боролась со своими привязями, чтобы до него добраться.       — Чарли! — Теперь уже Ава откровенно плакала. Слёзы на её лице смешались с усталостью и огромным облегчением, когда Гермиона осторожно передала сына ей на руки. — О боже… боже мой… Я думала, что никогда больше тебя не увижу. Прости, маленький мой… Прости, мама никогда бы тебя не бросила. Обещаю, я больше никогда тебя не оставлю. Прости меня…       Она крепко прижала его к груди, покачивая взад-вперёд и шепча на ухо, что всё будет хорошо. Почувствовав, как перехватывает горло, Гермиона нахмурилась и отвела глаза от столь откровенного излияния чувств — она не могла этого вынести.       Это было слишком больно.       Чувства женщины были слишком яркими, слишком сырыми, слишком открытыми — невыносимыми. Поток чужих эмоций грозил сломать её оборону, чего она никак не могла себе сейчас позволить. Поэтому она подошла к столу и начала складывать в сумочку предметы, которые, по всей видимости, собрал Рон за время их отсутствия.       — Это всё, о чём просила Флёр? — отстранённо спросила она, не прекращая своего занятия.       — Да, — хрипло ответил Ремус. Она чувствовала на себе его взгляд и по голосу слышала, что он беспокоится. Должно быть, заметил её недавнюю реакцию. — Гермиона, ты…       — Хорошо, — оборвала она Люпина и повернулась, чтобы посмотреть на Гарри. Лицо Гарри выглядело напряжённым, как будто он сдерживал сам себя; глаза внимательно следили за её лицом. Гермиона отвела взгляд. — Мы сейчас отправимся в убежище, чтобы помочь Флёр с другими спасёнными, а сюда я отправлю Луну, — объявила она. — Она поможет Аве привести себя в порядок и немного освоиться. Мы не обнаружили ничего подозрительного в их доме. В общем-то, мы этого и не ожидали, учитывая методы работы людей Арло, но возвращаться туда в любом случае нежелательно, по крайней мере в ближайшее время. Гарри собрал кое-какие вещи, они в сумке, на первое время должно хватить, потом решим, что делать дальше, а пока Аве, возможно, стоит позвонить на работу и как-нибудь объяснить своё отсутствие. Гарри, ты можешь отвязать Ремуса и сменить привязь Авы так, чтобы она могла перемещаться по первому этажу?       — Уже, — сказал Гарри, не пошевелив и пальцем. Он бросил сумку с вещами Авы на стол и подошёл к Ремусу, чтобы помочь ему подняться со стула. — Прими успокаивающее зелье, чтобы расслабить мышцы, но никуда не уходи — оставайся здесь с Роном и Авой. Мы отправим Тонкс сообщение, что с тобой всё в порядке.       — Спасибо, Гарри, — кивнул Ремус, осторожно разминая плечо и морщась от боли.       — Рон, накорми их чем-нибудь и помоги Луне, когда она прибудет сюда, — добавила напоследок Гермиона, повернувшись к рыжему, который стоял у противоположной стороны стола. Он поднялся с места, как только они вошли в коттедж, и ещё тогда она обратила внимание на странную улыбку на его лице. И хоть сейчас улыбка полностью сошла с его лица, сменившее её печальное выражение казалось не менее странным. Её глаза слегка сузились, когда он молча кивнул в ответ на её указания, но она не стала задерживать на нём взгляд и снова повернулась к Гарри. Рон сегодня вёл себя невероятно странно, не по-роновски, но прямо сейчас у неё не было времени об этом думать. — Ты готов?       — Да, пойдём, — кивнул Гарри и первым направился к выходу. Гермиона пошла за ним, но у двери её остановил голос Авы.       — Подождите! — Гермиона повернулась и посмотрела на женщину. Следы слёз прочертили видимые дорожки на её грязном лице, единственная здоровая рука обнимала сына, но вторая, обрубленная, протянулась в их с Гарри сторону. — В-вы ведь вернётесь, да?       Гермиона запнулась и в замешательстве уставилась на женщину. У неё сложилось впечатление, что Ава боялась их двоих больше любого другого волшебника, которого успела повстречать, поэтому Гермиона никак не ожидала от неё беспокойства по поводу того, вернутся они или нет, особенно теперь, когда её сын был с ней. Именно поэтому она хотела отправить сюда Луну — со своей природной мягкостью и чуткостью Луна могла оказать Аве такую эмоциональную поддержку, на какую Гермиона просто не была способна.       Кроме того, Гермиона знала, что просто не сможет сейчас находиться рядом с этой женщиной и её ребенком — она и без того едва держала себя в руках, а у неё ещё было десять других людей, о которых предстояло позаботиться. И семь разумов, которые предстояло избавить от лишних воспоминаний — потому что теперь она осталась единственной в Ордене, способной сделать это должным образом. Смерть Насира превратила её из запасного варианта в основной и единственный. А после им с Гарри предстояло вернуть каждого из этих семи магглов по домам, причём сегодня. Опять же, кроме них, сделать это было некому. Флёр и Луне не хватало подготовки, Ремус временно вышел из строя, Андромеде нужно было как можно быстрее вернуться к Тонкс.       Сложнее дело обстояло с теми тремя магглами, которые были оборотнями. Они останутся в убежище и будут нуждаться в объяснениях. Вполне возможно, кто-то из них захочет умереть. Да, они были обращены недавно, но, судя по собранным Насиром данным, существовала вероятность, что «новичков» уже выпускали в пробные патрули и натравливали на других магглов. Захотят ли они жить после такого, даже если она предложит удалить их воспоминания? Если нет, с потерей Насира они с Гарри оставались единственными, кто был готов исполнить их просьбу о смерти.       Возможно, сегодня ей ещё придётся кого-то убить, а если не убить, то сообщить трём людям о том, что они умрут мучительной смертью в течение следующих нескольких месяцев.       А в довершение ей нужно было как-то собраться и принять участие в итоговом «разборе полётов». И рассказать Артуру, что отныне он оборотень и что его первая трансформация в конце этой недели будет болезненной и опасной, поскольку начинать принимать аконитовое зелье уже поздно.       И после всего… после всего она хотела установить крест рядом с могилой Добби в знак смерти человека, которого никто не вспомнит. Человека, о существовании которого большинство людей даже не подозревали — а те немногие, кто знал, боялись. Человека, который за одну неделю дал ей больше, чем она когда-либо получала за всю свою предыдущую жизнь. Человека, который дал ей силу, способности и навыки, чтобы спасти тех, кого она спасла сегодня.       Так что нет — у неё не хватало душевных сил сидеть с этой женщиной и поддерживать её эмоционально. И её не волновало, насколько бесчувственной она при этом выглядела. Ей было всё равно, беспокоит ли людей её холодная реакция или отсутствие таковой. Единственным человеком, чьё мнение по-настоящему имело для неё значение, был Гарри — а он её понимал.       Чувствуя нарастающее болезненное стеснение в груди, она посмотрела на женщину и самым спокойным, на какой была способна, голосом, произнесла:       — Да, мы скоро вернёмся.       Ава нервно облизнула губы и кивнула, перебегая взглядом с Гермионы на Гарри и обратно.       — Спасибо вам… за то, что забрали моего сына.       Гермиона кивнула.       — Не за что, — ровно сказала она, прежде чем развернуться и выйти на улицу вместе с Гарри.       Они не стали утруждать себя дезиллюминационными чарами и сразу аппарировали по переданным Артуром координатам. Гарри сжимал её руку так крепко, что было больно, но она не попыталась высвободиться, а, напротив, сжала его руку в ответ. Проглотив ком в горле, она снова заставила себя сосредоточиться на тяжести руны и вместе с Гарри пошла к маленькому фермерскому дому, который служил временным пристанищем бывшим узникам логова.

***

             Выбранный в качестве убежища дом не представлял из себя ничего особенного, он был небольшой, уютный и отдалённый — а большего от него и не требовалось. Этим он Гермионе и понравился. Самый обычный, он ничем не привлекал к себе внимание и даже без всяких чар вряд ли заинтересовал бы случайный взгляд. Совершенно незаметный в своей заурядности. Совершенно безопасный.       На заднем дворе располагался большой сарай, разделённый на две секции: в одной находились семь магглов, в другой — три оборотня. Все без сознания. Каждая секция была упрочнена, заглушена и надёжно ограничена магическими барьерами, настроенными на пропуск строго ограниченного круга лиц. За это отвечал Шеклболт. Сарай был специально подготовлен для содержания оборотней и имел маленькую дверь, выходящую в открытый огороженный загон — чтобы они могли свободно бродить после трансформации. В идеальном случае это было бы совершенно излишним, потому что под действием аконитового зелья оборотни просто свернулись бы калачиком и мирно спали до окончания полнолуния, но случай идеальным не был. Начинать приём аконитового зелья было уже поздно, так что предстоящая трансформация ожидалась весьма беспокойной, и дополнительное пространство вполне могло пригодиться. Естественно, загон был так же тщательно защищён магическими барьерами, как и сам сарай.       К тому времени, как они с Гарри до туда добрались, Луна, Андромеда и Флёр уже вымыли и переодели бывших пленников, а также залечили большинство их ран — пока не приводя никого в сознание. Через пять минут после прибытия Гарри отпустил Андромеду домой с последними новостями о Ремусе, а Гермиона отправила Луну обратно в «Ракушку» — на помощь Аве.       Итак, они остались наедине с Флёр, и, честно говоря, Гермиона была этому только рада. К этому времени ей уже настоятельно требовалось отдохнуть от окружения людей. Следующие двадцать минут они работали в тишине, диагностируя и залечивая внутренние повреждения, которые получили спасённые оборотни-магглы в результате трансформации. Гермиона была крайне признательна Флёр за проявленное понимание и поклялась себе когда-нибудь обязательно выразить ей свою благодарность. Чутко уловив их с Гарри состояние, француженка даже не пыталась заводить с ними разговор. Никаких вопросов, никаких нервных или сочувствующих взглядов — только спокойная помощь и молчаливая поддержка. Казалось, она доверяла им на каком-то фундаментальном уровне и искренне верила, что если они что-то делают — значит, так нужно.       И только когда Гермиона заговорила первой, Флёр всё-таки попросила сообщить ей последние новости — и даже тогда не настаивала на подробностях. Когда они подтвердили, что Ремус и Артур были ранены, она только торжественно кивнула и приняла их следующие слова о том, что с ними уже всё в порядке, без единого проблеска сомнения. Им потребовалось полчаса, чтобы закончить с оборотнями и приступить к работе с незаражёнными магглами.       Они будили каждого по отдельности, поили успокаивающим зельем и тщательно опрашивали, чтобы понять, каким образом их лучше вернуть домой. Кроме имени и адреса они спрашивали, живёт ли человек один или с кем-то, а если с кем-то, то где эти люди обычно находятся в утренние часы по понедельникам. Спрашивали, есть ли у человека работа или какие-то другие обязательства, по которым он должен быть вне дома в текущее время.       Некоторые легко шли на контакт и давали исчерпывающие ответы, другие только рыдали и умоляли о пощаде. Двое полностью отказывались отвечать — из страха ли или из простого нежелания, Гермиона не была до конца уверена, но быстро решила эту проблему. Один разговор привёл Гермиону в такую ярость, что ей до дрожи в пальцах захотелось вытащить с того света ублюдка, напавшего на девушку, только для того, чтобы отправить его обратно, вырвав кишки через горло. Её утешало лишь то, что пострадавшая девушка не была инфицирована, не забеременела и не будет помнить о нападении, а значит, вполне могла вернуться к своей нормальной жизни.       К двум часам дня все семь магглов были успешно возвращены домой. В этот момент Флёр настояла на том, чтобы они сделали десятиминутный перерыв и немного поели, прежде чем перейти к оборотням в соседней комнате. Гермиона едва осилила половину бутерброда, стараясь не обращать внимание на дрожь усталости во всём теле.       После общения с освобождёнными магглами у неё совершенно не было аппетита, как, впрочем, и у Гарри с Флёр. И всё же её отвращение было куда глубже — потому что она в буквальном смысле видела то, что с ними произошло.       Именно она заглядывала в их разумы, чтобы найти «точку отсчёта» для удаления воспоминаний. Забвение не было полноценной легилименцией, но она увидела достаточно, чтобы полностью потерять вкус к еде. После разговора с изнасилованной девушкой ей пришлось извиниться и ненадолго удалиться в небольшой туалет, оборудованный здесь же, в сарае. Ей было физически плохо. Пустой желудок не мог исторгнуть из себя ничего, кроме нескольких плевков желчи, поэтому она просто простояла с полминуты на коленях перед унитазом, пока дурнота не отступила. Отдышавшись, она вернулась к опросу оставшихся магглов.       И всё же работать с освобождёнными оборотнями было намного, намного сложнее. Все трое были крайне напуганы и пребывали в полном замешательстве — ещё бы им не быть! Они ещё не успели понять, что с ними произошло, инстинктивно не доверяли никому и находились в полной дезориентации. Двоих вырвало сразу после пробуждения. Успокаивающее зелье в них пришлось вливать силой, а потом и вовсе решено было связать, потому что они всё время пытались убежать, а от одного из троих, вернее одной, Гарри даже схлопотал кулаком по лицу.       Самая младшая, двенадцатилетняя девочка по имени Лиза, казалась наиболее восприимчивой к сложившейся ситуации. Она не доверяла им, но успокаивающее зелье, поданное Флёр, выпила сама — сразу после краткой попытки сбежать и осознания, что у неё ничего не получится. Похоже, внешность Флёр произвела на девочку сильное впечатление. Не отрывая от француженки зачарованного взгляда, она послушно рассказала обо всём, что с ней произошло, и даже съела маленький бутерброд.       Она была обращена накануне, никогда не покидала логово и ещё не была связана подчиняющими узами. Судя по очень незначительным последствиям трансформации, у неё были самые большие шансы на относительно нормальную жизнь. Хотя им ещё предстояло разобраться в её семейной ситуации — воспоминания Лизы до логова были очень туманными, вполне вероятно, что люди Арло оглушили и похитили её вместе с родителями.       Колин, второй оборотень, был мужчиной средних лет с заметной проседью в волосах. Его тоже обратили недавно, но уже успели связать подчиняющими узами с волшебником и вывести в пробный патруль. К счастью, в тот раз обошлось без нападений. Его вырвало после пробуждения, потом он попытался сбежать, ни в какую не соглашался пить зелье и умолял отпустить его к жене и ребенку. Только когда насильно влитое успокаивающее зелье подействовало, он начал говорить более-менее связно и сообщил им необходимые сведения. Он работал менеджером в маггловском магазине, у него были жена и восьмилетняя дочь. Возвращаясь поздно вечером с семьёй из театра, он остановился на обочине, чтобы подкачать спущенное колесо. Дальше он ничего не помнил, так что Флёр записала его полное имя и адрес, чтобы они могли узнать, что случилось с его женой и дочерью.       Но Гермиона уже и так знала, что с ними случилось. Либо они были убиты прямо на той обочине, либо погибли позже — в огне в логове оборотней. Шансы на то, что им удалось избежать похищения, а ему нет, были слишком ничтожны.       Третьей была Ариэль, деловая женщина лет тридцати с небольшим. Её тоже вырвало сразу после пробуждения. Она вырывалась, кричала, брыкалась и царапалась, именно она ударила Гарри. У неё были наиболее обширные остаточные травмы после трансформации, причинявшие ей сильную боль. Она была оборотнем уже два месяца, и её кости не восстановились должным образом после обратной трансформации. Единственное, чем здесь могла помочь Гермиона, кроме успокоительного зелья, — это дать маггловские обезболивающие. Она подумывала о том, чтобы попытаться вернуть костям Ариэль их правильную форму, но без медицинского справочника перед глазами не отважилась это сделать, да и, честно говоря, сильно сомневалась, что это сработает.       Ариэль оказалась в камере с новичками, потому что её предыдущий «хозяин» был убит своими же во время какой-то потасовки, но Арло ещё не решил, что с ней делать: связывать с кем-то другим или, учитывая её «стаж», сразу бросить в яму на съедение. Из разрозненных воспоминаний Ариэль и из того, что удалось разобрать между её криками и рыданиями, Гермиона выяснила, что она укусила по меньшей мере троих магглов во время патрулирования, по приказу съела двоих из тех, кто плохо перенёс трансформацию, и ещё двоих или троих из тех, кого бросили на съедение в яму.       Она была единственной, кто просил смерти.       Чтобы выиграть время и понять, что делать дальше, они дали каждому из троих зелье сна без сновидений в достаточной дозировке, чтобы те проспали до полудня следующего дня. Прежде чем что-то рассказывать новым обитателям «фермы», им нужно было самим понять, какую жизнь они могли дать этим людям, но самое главное, им пора было возвращаться в «Ракушку» — уже минула половина пятого, а ровно в пять должно было состояться общее подведение итогов операции.       Ариэль рыдала и хватала Гермиону за руку, умоляя убить её и прекратить боль, но Гермиона отложила это, пока даровав женщине вместо вечного покоя временный.       Прежде чем лишать Ариэль жизни, она хотела убедиться, что ничем не может ей помочь. Она хотела проверить, не изменится ли настрой женщины после того, как из её памяти будут удалены все травмирующие воспоминания — сейчас у Гермионы просто не хватало на это времени, но она не собиралась подписывать женщине смертный приговор, пока не испробует все варианты.       Хотя особых надежд она не питала. Наблюдая за тем, как Гарри привязывает трёх спящих магглов к их временным кроватям, она в который раз обратилась к спасительному холоду отстранённости и мысленно пообещала себе, что исполнит желание Ариэль, если не сможет найти способ дать ей ту жизнь, какую она хотела.