В лесу Дин / In the Forest of Dean

      — Гермиона, как я вижу, теперь вы можете двигать рукой, — как всегда бесстрастно заметил Насир. Его взгляд скользнул по её руке и тут же вернулся к лицу, глаза блеснули. — Хотя что-то мне подсказывает, что это не то, что вы хотели бы обсудить.       Гермиона стояла перед ним, крепко сжимая свою палочку. Поднявшийся ветер проносился над песчаной дюной с тихим свистом, приглушая их голоса и унося с собой половину звуков. Она отвязала руку, чтобы позволить мышцам размяться. Гарри стоял рядом, Артур только что неохотно ушёл. Казалось, ему было очень неудобно оставлять их с этим человеком без присмотра, но ему нужно было вернуться на работу. Кроме того, Шеклболт дал полное согласие на их совместные тренировки.       Гермиона подозревала, что таким образом Шеклболт пытается внести свой вклад в их «секретную миссию», так что неудивительно, что он подтолкнул Артура помочь им с организацией встреч. Если бы Артур не согласился приводить Насира, Шеклболт, вероятно, делал бы это сам.       — Вы правы, — медленно проговорила Гермиона, внимательно наблюдая за его лицом. Они с Гарри заранее обсудили свой подход и согласились, что инициативу в разговоре следует взять на себя именно ей. — Хотя я подозреваю, что вы всё равно не скажете мне то, что я хочу знать.       Насир продолжал пристально смотреть на неё, ничего не говоря, поэтому она заговорила снова.       — Где вы взяли мою палочку? — спросила она, понизив голос.       — Полагаю, вы уже знаете ответ на этот вопрос, — сказал он равнодушно, хотя его глаза продолжали поблёскивать искорками интереса. Это придавало ему ещё более опасный вид и заставляло её нервничать.       Гермиона сглотнула. Неужели он каким-то образом обнаружил след, хоть тот и был необнаруживаемым? Честно говоря, она бы этому даже не удивилась. Чем больше она узнавала о нём, чем больше времени проводила в его обществе, тем больше понимала, что от него можно ждать чего угодно.       — Почему вы забрали её у этого человека? — медленно произнесла она, перефразируя свой вопрос. — Как вы узнали, что она моя?       Его глаза потемнели. Сделав небольшой шаг вперёд, он произнёс свои следующие слова тихим, тщательно выверенным тоном.       — Какое это имеет значение, Гермиона? У вас есть ваша палочка, и вы исцелены. Это всего лишь деталь. Конечный результат в любом случае один и тот же.       — Иногда детали — самое главное, — серьёзно сказала Гермиона, слегка сузив глаза. — Они могут изменить понимание результата.       — Верно, — спокойно согласился он, смотря ей прямо в глаза. Его губы тронула мрачная улыбка. Он стоял всего в футе от неё, внимательно наблюдая за её лицом, но больше ничего не говоря.       — Вы мне не ответите, — прошептала Гермиона, вглядываясь в выражение его глаз.       Он продолжал молчать, и она медленно выдохнула, сдерживая разочарование. Её пальцы крепче стиснули палочку. Его взгляд скользнул вниз по её руке и снова вернулся к её глазам одним резким движением. Как будто он знал, о чём она думает. Как будто ожидал, что она отреагирует силой. Внезапно её поразило осознание. Он чего-то ждал от неё. Совсем как тогда, когда учил их заклинанию, блокирующему воспоминания, и ждал, что она сама поймёт его истинное значение. Сейчас он тоже чего-то ждал. Он пришёл сюда, заранее ожидая, что она задаст этот вопрос и будет настаивать на ответе. Возможно, это было испытанием само по себе. Она не знала, что он собирался сделать, если она продолжит давить, и не собиралась выяснять. Они с Гарри уже договорились, что в подобном случае оставят всё как есть. Она улыбнулась и покачала головой. С её губ сорвался лёгкий выдох — почти усмешка. Он склонил голову в ответ на её реакцию, блеск в его глазах усилился.       — У вас нет стороны, не так ли, Насир? — Она выдержала его взгляд, продолжая смотреть на него с лёгким весельем.       Что-то в его лице изменилось. У Гермионы сложилось впечатление, будто он был заинтригован её бездействием — возможно, даже доволен. Он приблизился к ней одним медленным, нечеловечески плавным движением, и наклонился, оставив между ними не больше пары дюймов. Она почувствовала, как Гарри рядом с ней напрягся, но, как они и договаривались, не пытался вмешиваться. Гарри доверял ей — он знал, что она справится сама. Гермиона почувствовала, как зашевелились волосы на затылке и напряглись мышцы, но не сдвинулась с места и не отвела взгляд. Если это была проверка её смелости — что ж, пусть. Она не собиралась отступать.       Не сейчас.       Никогда.       Она зашла слишком далеко.       — Скажите мне, Гермиона, — произнёс он низким мрачным шёпотом, наблюдая за её лицом с такой пристальностью, что у неё по коже побежали мурашки, — эта деталь имеет для вас значение?       Его дыхание обдавало холодом её кожу, и ей пришлось постараться, чтобы сдержать дрожь. Это никак не вязалось с уже знакомым ей теплом его рук. Сейчас он буквально источал холод. Воздух вокруг сгустился и почти потрескивал, как наэлектризованный. Её сердце болезненно колотилось. Казалось, если бы он захотел, он мог бы протянуть руку сквозь её тело и вырвать из неё душу. Он был монстром совершенно иного происхождения — отличного от человеческого. Его преданность была зыбкой и неопределенной.       Это одновременно пугало её и… завораживало.       Она ничего не могла с этим поделать.       Она испытывала любопытство.       То самое неугасимое любопытство, которое горело в ней с самых первых дней её жизни и продолжит гореть, пока она не умрёт. Ей было всё равно, кто он такой и в чём заключается его цель, лишь бы он помогал им, учил их. В этом вопросе они с Гарри были полностью солидарны, но для неё это было куда глубже. Это было то, что определяло её глубоко потаённую суть. Возможно, в каком-то смысле её тоже можно было назвать монстром — потому что она была готова смотреть сквозь пальцы на очевидную тьму, исходившую от этого человека, игнорировать любые предупреждающие сигналы собственного тела ради того чтобы учиться. Это был бы не первый раз, когда она делала что-то сомнительное или неэтичное ради знаний или высшей цели.       — Нет, — сказала она, сбрасывая возникшее напряжение. Её плечи опустились, поза расслабилась, и это не осталось незамеченным. Его взгляд скользнул вниз по её телу и снова вернулся к глазам. — Это не имеет значения. Мне всё равно, есть ли у вас сторона в этой войне. Я лишь хочу, чтобы вы меня учили.       — И чему ещё вы хотели бы научиться? — Его улыбка стала немного шире, а голос чуть понизился.       — Я уже отвечала на этот вопрос. Мой ответ не изменился, — прошептала она, решительно сглотнув. — Я приму всё, что вы мне дадите. Я хочу научиться всему, чему вы готовы меня научить.       Губы Насира расплылись в широкой улыбке, и сердце Гермионы замерло в груди. Это было одновременно самое завораживающее, самое тревожное, самое сюрреалистичное и самое запоминающееся зрелище, которое она видела в своей жизни. Как будто кто-то нарочно спроектировал его облик так, чтобы сделать идеальным, но то была лишь овечья шкура, надетая на волка.       — Хороший ответ, — пророкотал его холодный голос всего в нескольких дюймах от её лица. Его глаза скользнули по ней ещё раз, словно читая её, затем он медленно заговорил. Слова были почти терялись за шумом ветра. — Вы действительно чрезвычайно занимательны, Гермиона.       Он немедленно отступил назад и направился к дюне, на которой они тренировались в прошлый раз.       Гермиона тяжело сглотнула, чувствуя, как воздух покидает её лёгкие, а ноги начинают дрожать. Она не была до конца уверена, что правильно поняла смысл того, что только что произошло, но почему-то это казалось значительным.       Казалось, она только что прошла на волосок от смерти.       Она судорожно вздохнула и посмотрела на Гарри. С бледным до серости лицом он какое-то время смотрел вслед Насиру, крепко сжимая в руке палочку Малфоя, затем медленно перевёл взгляд на неё. Неуверенно кивнув друг другу, они взялись за руки и последовали за Насиром. Ей было приятно сознавать, что он полностью разделял её чувства.       Насир внушал ужас на совершенно безотчётном, недоступном рациональному объяснению уровне, и всё же они послушно последовали за ним, чтобы научиться управлять самой невероятной по своим возможностям силой.

***

             Гермиона, прихрамывая, направлялась к коттеджу. Гарри шёл справа от неё, Насир — слева. Свитер Гарри всё ещё дымился, как и её штанина, оставлявшая на песке дорожку из хлопьев пепла. Она едва успела увернуться, когда Гарри на мгновение потерял контроль и Насиру пришлось вмешаться. Она чувствовала себя измученной. Её тело болело, а на сердце вернулась тяжесть — как постоянное напоминание о том, что она уже сделала и что продолжала делать. В руке она несла тарелку — Флёр снова принесла им ужин прямо на пляж, лишь приподняв бровь при виде сажи на щеке Гермионы, почерневшей травы и витающего в воздухе дыма. Ничего не сказав, она вручила каждому по тарелке и вернулась в коттедж.       Войдя в дом, они отнесли свои тарелки в раковину, не обращая внимания на любопытные взгляды, которыми их встретил пришедший пораньше Ремус. Они поблагодарили Флёр и Насира, после чего сразу поднялись наверх, в комнату, ныне отведённую Олливандеру. Они заранее предупредили о своём визите, так что на стук в дверь незамедлительно получили приглашение войти.       — Мистер Олливандер, — тихо поприветствовал старика Гарри, когда они вошли в комнату и закрыли за собой дверь, дополнительно наложив защиту. Мастер волшебных палочек лежал на небольшой двуспальной кровати у окна. Его продержали в подвале больше года и по крайней мере один раз пытали. Он страшно исхудал, кости лица выпирали из-под желтоватой кожи. Большие серебристые глаза ввалились. Руки, лежавшие поверх одеяла, могли бы принадлежать скелету.       — Мистер Поттер, — улыбнулся пожилой волшебник. — Мой дорогой мальчик, ты спас нас всех. Я уж думал, мы умрём в этом подземелье… Не знаю, как тебя и благодарить.       — Не стоит, мистер Олливандер, мы рады, что смогли помочь, — сказал Гарри с натянутой улыбкой, садясь на стул возле его кровати. — Вы помните Гермиону?       — Да, да, конечно, — мужчина снова улыбнулся. — Я помню всех своих покупателей. Виноградная лоза и сердечная жила дракона, десять и три четверти дюйма. Мисс Грейнджер, очень приятно видеть вас снова.       — Я тоже рада вас видеть, сэр, — сказала Гермиона самым дружелюбным тоном, на какой была способна. Она стояла рядом с Гарри, прислонившись к его боку. Наверное, хорошо, что они сегодня тренировались с Насиром, прежде чем с кем-либо разговаривать. Это помогло снять скопившееся напряжение, так что сейчас она чувствовала себя гораздо более готовой к общению, чем в их прошлый визит в коттедж. Хотя находиться внутри закрытого помещения ей всё ещё было неуютно.       — Мистер Олливандер, — медленно произнёс Гарри, внимательно наблюдая за лицом старика. — Мне нужна ваша помощь.       — Конечно, всё что угодно. Чем я могу помочь? — немедленно отозвался мистер Олливандер и даже приподнялся от изголовья кровати в искреннем желании помочь.       — Вы можете это починить? — Гарри вытащил из сумочки обломки своей палочки и осторожно положил их мастеру на колени. Гермиона наблюдала, как на лице старика проявляется печаль, и почувствовала, как последняя крохотная надежда, которая у неё ещё оставалась, испаряется.       — Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, тонкая и гибкая… Это была ваша палочка, мистер Поттер, — едва слышно произнёс он и с грустью посмотрел на Гарри.       — Да, — подтвердил Гарри с ещё одной натянутой улыбкой. — Так вы можете это починить?       — Нет, — прошептал он, качая головой и в отчаянии закусывая губу. — Мне очень, очень жаль, но я не знаю средства починить волшебную палочку, получившую настолько серьёзные повреждения.       — Ничего страшного, сэр. — Гарри заранее приготовился к такому ответу, но услышать его всё равно было больно. Он забрал обломки и снова спрятал их в сумочку. — Возможно, вы сможете помочь мне в другом. У нас есть несколько чужих палочек, и я надеялся, что вы опознаете их и, возможно, сможете сказать, безопасно ли их использовать?       — Да, конечно, — кивнул Олливандер, и его огорчение как будто немного утихло.       Гарри вытащил палочки Петтигрю, Малфоя и Беллатрикс и передал их старику для изучения. Мастер взял первую палочку и поднес её к самым глазам. Повертел узловатыми пальцами, чуть согнул. Гермиона никогда не понимала, как можно столько сказать о волшебной палочке по одному лишь беглому осмотру, но она видела, как он делал это раньше, так что предполагала, что для этого существовала какая-то особая техника.       — Грецкий орех и сердечная жила дракона, — проговорил он. — Двенадцать и три четверти дюйма. Жёсткая, неподатливая. Эта палочка принадлежит Беллатрикс Лестрейндж. Я бы предостерёг вас от её использования.       Затем он взял палочку Малфоя.       — Боярышник и волос единорога, ровно десять дюймов. Умеренной упругости. Это была палочка Драко Малфоя. Вполне возможно, теперь она твоя. — Он посмотрел на Гарри. — Разумеется, тут имеет значение, как именно волшебная палочка перешла из рук в руки. Многое зависит и от самой палочки. Но в целом, если волшебная палочка была взята в бою, её преданность может измениться.       — Значит, мне безопасно ей пользоваться? — заинтересованно уточнил Гарри.       — Думаю, да. Завоёванная палочка обычно честно служит новому владельцу — конечно, за некоторыми исключениями, — ответил Олливандер и указал на палочку Беллатрикс. — Волшебная палочка выбирает себе волшебника, мистер Поттер. Те, кто изучает волшебные палочки, всегда знали об этом. Конечно, настоящий волшебник может направить свою магию практически через любой инструмент. Однако самые лучшие результаты достигаются в тех случаях, когда между ним и палочкой существует духовное родство. Эти взаимоотношения очень сложны. Вначале взаимное притяжение, потом совместный опыт… Палочка учится у волшебника, волшебник — у палочки.       Последней он взял палочку Петтигрю, смотря на неё почти с болью.       — Каштан и сердечная жила дракона. Девять с четвертью дюймов. Хрупкая. Меня заставили сделать её вскоре после того, как похитили. Для Питера Петтигрю. Эта, если она так же взята в бою, тоже может быть использована. Скорее всего, она подчинится вашей воле.       — Спасибо. — Гарри забрал палочки и передал их Гермионе. — Есть ещё кое-что, мистер Олливандер, легенда, о которой я хотел вас спросить.       — Легенда? — заинтересовался мистер Олливандер.       — Да, — серьёзно сказал Гарри, встретив его взгляд. — Легенда о могущественной палочке, право собственности на которую может быть завоёвано только посредством убийства предыдущего хозяина.       Гермиона заметила, как побледнело при этих словах лицо Олливандера. Он настороженно посмотрел на них обоих.       — Вы знаете, о какой палочке идёт речь, — тихо проговорил Гарри. Его приглушённый голос оставался спокоен, но тон был пронизан напряжением. — Сами-знаете-кто тоже интересовался этой легендой, не так ли?       — Я… Как вы узнали? — прохрипел Олливандер, с мольбой оглядываясь на Гермиону.       — Он хотел, чтобы вы научили его, как преодолеть связь между нашими волшебными палочками, — неумолимо продолжил Гарри. — Вы рассказали ему о ядрах-близнецах и посоветовали одолжить чужую волшебную палочку, но это тоже не сработало. — Олливандер с мученическим выражением на лице кивнул. — И тогда он спросил вас об этой легенде, о палочке, которая меняет хозяина только посредством убийства, так?       — Да, — вздохнул Олливандер. Его рука, лежащая поверх одеяла, заметно дрожала. — Он… он требовал рассказать всё, что я знаю о волшебной палочке, которую именуют то Смертоносной, то Жезлом Судьбы или же Старшей палочкой. За эти годы у неё было много названий, но сама палочка всегда оставалась единственной. Тёмный Лорд ищет её не только из-за тебя, Гарри. Он изо всех сил стремится завладеть ею, потому что верит, что она сделает его поистине неуязвимым.       — А она сделает? — спросил Гарри.       — Хозяин Старшей палочки всегда должен опасаться нападения, но мысль об этой палочке в руке Тёмного Лорда… устрашает, должен признать.       — Так она действительно существует? — вмешалась Гермиона, но, ещё не услышав ответ, уже почувствовала, как истина тяжёлым камнем опускается в её живот. После всего, через что они прошли, после руны, после общения с Насиром — у неё не получалось оставить себе даже лучик сомнения.       — О да, — торжественно кивнул Олливандер. — Вполне возможно проследить её судьбу. Есть, безусловно, пробелы, значительные промежутки времени, когда она терялась или же её скрывали, но всякий раз она снова выходила на свет. Есть характерные признаки, по которым человек сведущий всегда может её опознать. Не знаю, впрочем, является ли убийство предыдущего владельца обязательным условием. У этой палочки кровавая история, но, возможно, это объясняется обычной человеческой алчностью. Волшебная палочка такой невероятной мощи опасна, попади она в недостойные руки, и в то же время бесконечно привлекательна для всякого, кто интересуется свойствами волшебных палочек.       — Мистер Олливандер, — сказал Гарри тихо, но твёрдо, — вы сказали ему, где её найти, не так ли?       — Мой мальчик, ты должен понять… Я был вынужден… Меня пытали Круциатусом, ты не можешь себе представить, каково…       — Мы можем, — сдавленно сказала Гермиона, гневно сжимая челюсти и делая шаг вперёд. — Ещё как можем. Но, откровенно говоря, мистер Олливандер, нам всё равно, что заставило вас говорить. Нам просто нужно знать, что именно вы ему сказали.       Олливандер с трудом сглотнул и перевёл взгляд с одного на другого.       — Я сказал ему, что она была у Грегоровича, знаменитого изготовителя волшебных палочек. Ходили такие слухи — давно, много лет назад, вас тогда ещё и на свете не было. По-моему, Грегорович сам их распускал. Это очень полезно для бизнеса… Но у него её больше нет, она была…       — Украдена, — выдохнул Гарри и взглянул на Гермиону. Она видела, как на его лице начало проступать понимание. — Палочка была украдена. Гриндевальдом. Вот почему Он был так взволнован… Фотография, Гермиона… Помнишь, у Батильды?       — Но, Гарри, Гриндельвальда победил… — Гермиона осеклась. Её мозг нашёл ответ в ту же секунду, что и Гарри.       — Гарри, мой мальчик, мне так жа… — начал мистер Олливандер, но Гарри не дослушал.       — Отдыхайте, мистер Олливандер, и спасибо за всё, что вы нам рассказали, — оборвал он его, резко поднявшись со стула. С этими словами он повернулся к Гермионе, и они быстро покинули комнату.       Гермиона последовала за Гарри в угол лестничной площадки второго этажа и быстро окружила их плотными заглушающими чарами.       — Гарри, Гриндельвальда победил Дамблдор.       — Я знаю, — сказал Гарри, проводя рукой по волосам. Она почти видела, как проносятся мысли в его голове.       — Почему ты уверен, что палочку у Грегоровича украл именно Гриндельвальд? Это мог сделать кто угодно.       — Он назвал его вором, Гермиона, — сказал Гарри, качая головой. — После Батильды, когда я был без сознания, я видел множество его воспоминаний. Я видел его мысли о Гриндельвальде — я просто не понимал, о чём они были. Тогда я не знал ни о палочке, ни о Дарах. Но теперь это обрело смысл. Он знает… он знает, Гермиона, я не могу этого объяснить, но я уверен, что он знает.       — Ты снова впускал его? — тихо сказала Гермиона. Она подошла к нему и нежно взяла за руку. — В последнее время ты не упоминал ни о чём подобном, поэтому я решила, что это больше не повторялось.       — Нет, конечно нет. Не знаю, насколько эффективна моя окклюменция, но видений больше не было. По крайней мере, ничего подобного тому, как бывало раньше, — лишь несколько разрозненных образов во снах. Гермиона, поверь мне, он знает, — убеждённо повторил Гарри, смотря ей в глаза. — Он знает, что палочку украл Гриндельвальд — я видел это — и знает, что Гриндевальда победил Дамблдор. Со Снейпом в качестве директора у него есть полный доступ в Хогвартс. К этому времени он уже мог перевернуть всю школу и успешно вскрыть могилу Дамблдора, чтобы отыскать Старшую палочку. Нам остаётся только предполагать, что она уже находится у него.       — Так что же нам делать? — напряжённо спросила она. — Если Старшая палочка у него и она действительно такая, как описал мистер Олливандер, то что нам с этим делать?       — Ничего, — хмуро сказал Гарри, качая головой. — Мы ничего не можем с этим сделать. Нам просто нужно уничтожить крестражи, встретиться с ним в последний раз и надеяться, что мы сможем его победить. Как-то ведь Дамблдору удалось победить Гриндельвальда, когда у того была Старшая палочка. Да и, судя по тому, что мы услышали, она годами переходила из рук в руки, а значит, победить возможно. Так что мы просто будем и дальше придерживаться плана и усерднее тренироваться.       Гермиона невольно сжала челюсти. «Ничего не делать» было не совсем тем решением, которое могло успокоить её нервы. Как будто задача найти и уничтожить оставшиеся крестражи сама по себе не была достаточно невыполнимой, так нет, теперь им нужно было готовиться ещё и к тому, что в конце им придётся встретиться лицом к лицу с Волдемортом, в руках которого будет сверхсильная Старшая палочка.       О чём, ради Мерлина, думал Дамблдор? Если палочка была у него, какого чёрта он ничего не сказал об этом Гарри?       Обменявшись с Гарри тяжёлым взглядом, она устало прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Она знала, что Гарри думал о том же самом. Она почувствовала, как его лоб прислонился к её лбу, и скользнула ладонью вверх по его руке, чтобы крепко ухватиться за его опалённый свитер.       — Что ж, надеюсь, Грипхук согласится нам помочь. Нам нужно попасть в хранилище Беллатрикс как можно скорее, — выдохнула Гермиона ему в лицо. — Гарри… я не уверена, что он станет нам помогать.       — Я тоже, — вздохнул Гарри, и она почувствовала, как он отстранился от её лба и, чуть приподняв голову, прижался губами к её виску.       Они уже говорили об этом, но до сих пор не уделяли должного внимания этому вопросу. Сначала в приоритете была рука Гермионы, потом планирование операции по уничтожению логова оборотней. Да, Билл предоставил им карты и многое рассказал, но реального плана проникновения в Гринготтс у них так и не появилось. Конечно, они надеялись на помощь Грипхука, но оба были слишком хорошо наслышаны о том, какими несговорчивым могут быть гоблины. Представители их расы и так не питали симпатии к волшебникам, а уж рассчитывать на то, что один из них добровольно согласится им помочь после плена у Пожирателей Смерти, было верхом оптимизма.       Гарри рассказал Гермионе о том, что произошло во время их побега и сразу после. Её собственные воспоминания о том дне, хоть и имелись, были так плотно переплетены с ужасом и болью, что она избегала к ним возвращаться. Она знала, что Гарри вытащил Грипхука вместе с ней, так что, по сути, он спас гоблину жизнь. Возможно, это как-то повлияет на его решение помочь им. Во время перемещения Грипхук сумел удержать меч. По прибытии Флёр забрала его у гоблина и позже вернула Гарри, так что теперь меч Гриффиндора снова хранился в её сумочке вместе с остальными их вещами, в то время как осколок двустороннего зеркала, чайник, несколько книг и прочих мелочей так и остались в поместье Малфоев.       В первые дни после побега это имело для неё мало значения. Она была не в том состоянии, чтобы радоваться, что им удалось сохранить меч. Других крестражей, которые можно было бы уничтожить, у них всё равно не было. Теперь же, когда она была исцелена и вновь видела перед собой перспективу, в ней снова начала зарождаться искра решимости. Оставалось надеяться, что им удастся убедить Грипхука помочь.       Рука Гарри скользнула вниз по её спине, и по её телу пробежала волна тёплого покалывания. Она не представляла, как справилась бы со всем без него. Каждый раз, когда он прикасался к ней, она всё больше и больше осознавала, как сильно его любит. Это было похоже на какую-то неосязаемую силу, которая росла и крепла с каждым прожитым ею днём.       — Нам просто нужно найти способ его убедить, — тихо сказал Гарри.       Открыв глаза, она улыбнулась ему и крепко поцеловала, прежде чем развеять заглушающие чары и решительно направиться в комнату гоблина.

***

             — Грипхук, — Гарри кивком поприветствовал гоблина, когда вошёл в комнату. — Я не уверен, помните ли вы меня, но вы…       — Я показал вам ваше хранилище, когда вы впервые посетили в Гринготтс. Мистер Поттер, даже среди гоблинов вы очень знамениты, — сказал Грипхук, прежде чем его взгляд переместился к Гермионе. На секунду на его лице мелькнуло странное выражение, затем его глаза вернулись к Гарри.       — Это Гермиона Грейнджер, — сказал Гарри, коротко повернув голову к Гермионе. Он не был уверен, знал ли Грипхук, кто она такая, и было ли ему до этого дело, но старался помнить о правилах вежливости и манерах. Ему не нравилось находиться в замкнутом пространстве коттеджа, не нравилось вести вынужденные разговоры. С другой стороны, он понимал, что с этим нужно бороться. В конце концов, они собирались проникнуть в Гринготтс, где в буквальном смысле окажутся заперты под землёй. Более замкнутого пространства трудно было представить.       — Да, — с небольшой задержкой сказал Грипхук. На мгновение вернувшись взглядом к Гермионе, он немного неловко поёрзал на своей маленькой кровати, после чего посмотрел в сторону открытого окна и снова встретился глазами с Гарри. — Вы похоронили эльфа.       Это был не вопрос, а утверждение, но во взгляде гоблина сквозило любопытство. У Гарри сложилось впечатление, что он был удивлён этим фактом. Наверное, в волшебном мире это казалось странным поступком.       — Да, — сказал Гарри, чувствуя, как напрягается челюсть. Он не позволял себе много думать о Добби с тех пор, как похоронил его. — Он был моим другом.       — Вы очень необычный волшебник.       — Почему? — спросил Гарри, садясь на кровать напротив гоблина. Гермиона села рядом.       — Вы выкопали могилу. Вручную.       — И что? — выгнул бровь Гарри, на что Грипхук только молча уставился на него. После минуты молчания Гарри продолжил: — Грипхук, мне нужно спросить…       — И вы спасли гоблина, — сказал Грипхук, на этот раз тише. Его маленькие проницательные глаза не отрывались от лица Гарри, рассматривая его так, словно он был какой-то странной заморской монетой, попавшей ему в руки.       — Да, — медленно произнёс Гарри, неуверенный в том, к чему клонит гоблин. Он понимал, что не соответствует типичным нормам поведения волшебников, но не был уверен в том, что об этом думает Грипхук. Возможно, гоблин удивился, что Гарри вообще о нём подумал? Эта мысль больно его резанула. Это была ещё одна причина, по которой им нужно было закончить эту войну и развеять кровавые предрассудки, которые преследовали волшебный мир. — И я рад видеть, что вы хорошо поправляетесь. Флёр сказала нам, что ваша нога почти зажила.       — Да, — всё так же задумчиво повторил гоблин, снова переводя взгляд с одного на другого.       — Грипхук, мне нужно попросить вас о помощи. Нам с Гермионой необходимо проникнуть в Гринготтс, и я бы хотел, чтобы вы помогли нам составить план, как это сделать.       — Вы хотите, чтобы я помог вам проникнуть в Гринготтс, — повторил Грипхук. Он говорил ровным голосом, но при этом смотрел на них с недоверием.       — Да, — кивнул Гарри. — Вы там работали. Вы знаете банк лучше, чем кто-либо другой. Мне нужно знать, существует ли способ попасть внутрь, в одно конкретное хранилище.       — Проникнуть в хранилище Гринготтса невозможно.       — Это неправда, — покачал головой Гарри. — Подобный инцидент уже был — когда я был на первом курсе; в тот же день, когда я впервые встретил вас.       Глаза Грипхука потемнели, на какое-то время он замолчал. Казалось, он тщательно обдумывал свои следующие слова.       — В какое хранилище вам нужно попасть?       — Беллатрикс Лестрейндж, — спокойно сообщил Гарри.       Из горла Грипхука вырвался звук, похожий на сдавленный кашель.       — Невозможно. Это невозможно, никакими путями. Если пришёл за чужим ты сюда…       — Отсюда тебе не уйти никогда. Я помню, — оборвал его Гарри. Его поза стала более напряжённой. — Я ничего не собираюсь красть для себя, Грипхук. Верите вы мне или нет, это правда. Я не пытаюсь ограбить банк — мне не нужны никакие сокровища. Мы ведём войну, и в этом хранилище есть вещь, которая необходима мне для того, чтобы её выиграть. Эта вещь не принадлежит Беллатрикс, и я не собираюсь забирать её себе.       Грипхук снова надолго замолчал.       — Если и есть на свете волшебник, которому я мог бы поверить, услышав подобное, то это вы, мистер Поттер, — наконец сказал он.       — Так вы нам поможете? — спросил Гарри, пристально наблюдая за гоблином.       — Возможно, — натянуто произнёс Грипхук, переводя взгляд между ними. — Но я не вижу, что это даст мне.       — Вы не видите, что это даст вам? — прозвучал мрачный голос Гермионы. Она застыла на своём месте, её взгляд стал жёстким. — Вы не видите, что вам даст победа над Сами-знаете-кем? Что она даст всему магическому сообществу? Он и его последователи являются самыми ярыми сторонниками расовой сегрегации. Они настолько далеко зашли в своём фанатизме и невежестве, что даже представителей собственной расы начали делить на достойных и недостойных. Я грязнокровка. Вы своими глазами видели, как они относятся ко мне и таким, как я, и вы лучше многих можете представить, чем обернётся его победа. Угнетение вашей расы усугубится. Разрыв между гоблинами и волшебниками увеличится.       — И какова альтернатива? — спросил Грипхук, повернувшись к ней. — Предположим, вы и мистер Поттер добьётесь своего, что будет дальше? Как быстро моя раса снова будет забыта? Хуже, возможно, и не станет, но и лучше тоже. Волшебники уже давно отказали нам в привилегиях, которыми пользуются сами.       — Что будет дальше? — Гермиона подалась вперёд на кровати. — А дальше я буду сражаться за вас. Гарри будет сражаться за вас. Люди! — будут сражаться за вас; особенно после того, как узнают, что вы сделали. Что может быть лучше, чем доказать всему волшебному миру, что они невежественные и архаичные дураки, — через демонстрацию того, как вы помогли победить одного из самых ужасающих волшебников всех времён. Это его слабость. Он недооценивает тех, кого считает ниже себя, и именно поэтому он проиграет. Именно поэтому нам нужно работать вместе. Нам нужна ваша помощь. Если вы ищете краткосрочную выгоду — прекрасно, мы предоставим вам любую оплату, которую, по вашему мнению, стоит ваше время. Но если вы хотите поменять существующий миропорядок, тогда помогите нам, и вместе мы поможем этому произойти.       Грипхук долго молча смотрел на неё, прежде чем снова заговорить.       — Вы тоже не такая, как другие волшебники, — медленно проговорил он.       — Нас таких много, — тихо сказал Гарри. — Далеко не все из нас поддерживают то, что делали волшебники прошлого. Многие стремятся к переменам, и я хотел бы получить шанс доказать это, но для этого мне нужна ваша помощь.       В комнате воцарилась тишина. Глаза Грипхука продолжали пристально смотреть на них двоих, как будто он оценивал их и взвешивал свои варианты.       — Хорошо, — наконец сказал Грипхук. — Я помогу вам.

***

             Гермиона последовала за Гарри через дверь и спустилась по лестнице на кухню. И второй раз за день остановилась как вкопанная. Кухня коттеджа была переполнена — и все повернулись к ним, когда они вошли в небольшое пространство между кухней и гостиной.       Ремус, Флёр и Насир по-прежнему оставались там, но теперь к ним присоединились Шеклболт, Артур, Билл, Луна, Дин, Рон и… миссис Уизли. Гермиона заметила, как Артур мягко обхватил предплечье жены, останавливая её порыв немедленно бросится к ним через комнату. С видимым волнением на лице она оглянулась на мужа. Как и Гарри, напряжённо стоявший рядом, Гермиона молча обвела взглядом присутствующих. Она чувствовала, как растёт её внутренний дискомфорт, а челюсти начинают сжиматься, но, как ни странно, паники не ощущала.       — Гермиона, Гарри, — сказал Артур с натянутой улыбкой, выходя вперёд. Он деликатно похлопал жену по руке, осторожно подошёл к ним почти вплотную и, понизив голос, чтобы слышали только они, продолжил: — Я надеюсь, вы не возражаете против присутствия чуть большего количества людей. Все они выразили интерес к изучению щитового заклинания. Я понимаю, что это значительно вас стеснит… Честно говоря, я не ожидал, что придут все. Я пытался убедить Молли и остальных подождать, но они проявили поразительную настойчивость. Я пойму, если вы не захотите учить так много людей сразу, но… нам действительно нужно учиться, и ваша помощь… нам бы очень пригодилась.       Артур скользнул взглядом по чёрному пятну сажи на её щеке, опалённому свитеру Гарри и её обгорелой штанине, и на какое-то мгновение на его лице промелькнула боль. Но он ничего не сказал. Вместо этого он склонил голову чуть ближе и ещё тише добавил:       — Если для вас это слишком, я отправлю их домой. Мы организуем очерёдность или придумаем что-то ещё, чтобы уменьшить количество людей.       Глаза Гермионы метнулись к Гарри в тот же миг, как он посмотрел на неё. Им хватило одного взгляда, чтобы мгновенно понять друг друга, и в следующую секунду они оба снова посмотрели на Артура. Как будто она уже могла читать его мысли. Скоро это станет возможным в буквальном смысле. Это сделает всё намного проще и безопаснее и позволит им чувствовать себя намного увереннее. Но сегодня вечером ей и без всякого «чтения» было понятно, что их мысли полностью совпадают.       Да, это было для неё «слишком». Да, она не хотела обучать такую большую группу. Да, это сильно её стесняло. Но всё это не имело значения. Как и всё остальное, это нужно было сделать. Чем лучше подготовлен Орден, тем больше вероятность успеха предстоящей операции. И тем больше вероятность выживания каждого из них тогда, когда разразится неизбежная открытая битва. До сих пор они работали в тени, но это не продлится долго. И она, и Гарри чувствовали, как нарастает напряжение — словно сам воздух стремительно тяжелел, как бывает перед скорой бурей.       — Всё в порядке, Артур, — сказала Гермиона, искривив губы в принуждённой улыбке. Она уже чувствовала, как напрягается спина и сжимается в тревоге грудь от перспективы находиться в окружении стольких людей.       — Мы проведём занятие так же, как в прошлый раз, — сказал Гарри с едва заметным оттенком напряжения в голосе. — Но я бы попросил разместиться так, чтобы мы стояли сбоку от двери.       — Спасибо, — тепло улыбнулся Артур. — Я сказал всем вести себя хорошо и не приставать к вам с лишними вопросами.       Уголки губ Гермионы помимо её воли дёрнулись в лёгкой усмешке. Она знала, что он говорил о своей жене. Возможно, ещё и о Роне. Ремус, похоже, принял ситуацию и больше не стремился что-то у них выведать.       — Ну хорошо, — сказал Артур немного громче, поворачиваясь обратно к группе. — Давайте начинать. Для начала давайте разместимся в гостиной, как в прошлый раз.       Гарри прошёл в пространство гостиной, и Гермиона последовала за ним. Встав лицом к присутствующим и спиной к двери, Гермиона увидела, как Насир, первым сойдя с места, бесшумно обошёл остальных и прислонился к стене слева от неё. Наблюдая за его перемещением, она невольно задавалась вопросом, заметил ли его манёвр кто-нибудь ещё. Ремус сошёл с места вторым, и все последовали за ним. Миссис Уизли была единственной, кто замешкался — она неподвижно стояла на кухне и смотрела на них так, словно пыталась переварить увиденное.       — Для начала мы повторим формулу, — сказал Гарри. Его глаза скользнули по группе, игнорируя взгляд миссис Уизли. — Не пытайтесь достать свои палочки, пока я или Гермиона не подтвердим, что ваше произношение верное.       — Заклинание мобильного щита настолько же опасно, насколько и полезно, — подхватила Гермиона. — Если вы допустите ошибку при его наложении, вы окажетесь заключены в непроницаемую оболочку, которая будет наносить вам урон до тех пор, пока не закончится срок действия щита. Мы ничего не сможем сделать, чтобы это остановить, поэтому никогда не накладывайте щит ни на кого, кроме себя. Самосохранение заложено в природе человека, поэтому вероятность негативного результата при наложении щита на себя намного меньше. Защищать других гораздо сложнее; ваше стремление должно быть совершенно искренним, идти не только от разума, но и от сердца, иначе вы рискуете заключить человека в пузырь, который может в буквальном смысле стать для него смертельным.       — Смертельный пузырь? — Миссис Уизли переводила обеспокоенный взгляд с них на Артура и обратно. — Гермиона… Артур, ты уверен, что это стоит изучать? Где вы вообще нашли такое заклинание?! Стоит ли так рисковать?       — Если вам не интересно изучать это, не изучайте, — сказал Гарри. — Все, кто присутствовал на прошлом занятии, уже знают о рисках и приняли их. Если вы или кто-то ещё из тех, кто пришёл впервые, считаете, что это слишком рискованно, — это ваше решение. Я не собираюсь тратить своё время и убеждать кого-то изучать то, чего он не хочет, но уверяю вас, такой щит чрезвычайно эффективен. При правильном наложении он защитит вас от укуса оборотня и почти любой магической атаки, а если вы успешно освоите этот щит, мы научим вас его модифицированной версии, которая полностью защитит вас ещё и от физических ударов.       — Но сначала вам нужно освоить немодифицированную версию, — сказала Гермиона, делая шаг вперёд и отворачиваясь от миссис Уизли. — Как только вы разберётесь со словесной формулой, перейдите ближе к окну, и я пройдусь с вами по движениям палочки.       Миссис Уизли нахмурилась, но подошедший Артур прошептал что-то ей на ухо и потянул к группе людей. Наконец все приступили к делу. Они с Гарри продемонстрировали свои щиты, а затем потратили двадцать минут на отработку произношения. Невидимый щит, охватывающий её тело, помог Гермионе обрести некоторое душевное спокойствие и сделал пребывание в окружении такого количества людей немного более терпимым. Ремус и Флёр сразу произнесли слова правильно и отошли к окну, чтобы вместе с Гермионой повторить движения палочки. Проделывая с ними движения, она услышала слова Гарри: «Plenus-Protego-corPus-LoComotor. Нужно обязательно выделить «P» и «С»!», — и подавила улыбку. Точно такие же слова она сама говорила ему, когда помогала изучить это заклинание.       Артур присоединился к её группе через несколько минут, за ним быстро последовали Билл и Луна. Ещё немного погодя подошли Шеклболт, Дин, Рон и миссис Уизли. Гарри отвёл в сторону Ремуса и Флёр, чтобы проверить их щиты на продолжительность, в то время как Гермиона взялась за инструктаж остальной части группы по движениям палочки. При этом и она, и Гарри старались держаться на расстоянии от группы, пытаясь превратить свои напряжённые движения во что-то более естественное. Шеклболт почти сразу показал вполне приличный результат, миссис Уизли, Дина и Рона пришлось несколько раз поправлять. Каждый раз, приближаясь к Рону, Гермиона холодно давала указания и уходила от него как можно быстрее. Она чувствовала на себе взгляд миссис Уизли, но, видимо, внушение Артура возымело нужный эффект, потому что миссис Уизли продолжала молчать.       — Гермиона? — раздался голос Луны. — Не могла бы ты показать мне ещё раз последнюю часть, и, если скажешь, что я готова, я хотела бы попробовать.       — Конечно, — Гермиона встала перед ней, выполнила движения и проследила за повторением. — У тебя хорошо получается, Луна, попробуй наложить заклинание.       — Plenus-Protego-corPus-LoComotor, — произнесла Луна одновременно с движениями палочки, и из кончика её палочки немедленно вырвалась фиолетовая струя, быстро окутав тело девушки и оставив на её лице счастливую улыбку. — Гермиона! У меня получилось! Можешь бросить в меня что-нибудь? Я хочу проверить.       — Хорошо, — согласилась Гермиона, не удержавшись от улыбки, и быстрым взмахом палочки послала в девушку бессловесное стреножное заклинание. Ничего не произошло, и улыбка Луны стала шире. — Подойди к Гарри, он побросает в тебя ещё что-нибудь, и мы посмотрим, как долго держится твой щит.       Она ещё раз обвела группу взглядом и внесла незначительные исправления там, где это требовалось. Было невозможно игнорировать то, как настороженно на неё смотрел Дин и как настойчиво он старался держаться от неё подальше. Рон тоже посматривал на неё с опаской, как будто боялся, что она вот-вот начнёт на него кричать. Напрасно. Он не стоил даже того времени или усилий, которые потребовались бы ей, чтобы набрать для этого воздух. Для неё он был мёртв. Если когда-нибудь она и решит выразить ему своё отношение — это будут не слова.       — Гермиона, — окликнула её миссис Уизли, и Артур тревожно глянул в их сторону. — Я тоже хотела бы попробовать.       — Хорошо. — Гермиона неловко подошла к ней. Спокойствие, которое принесло ей общение с Луной, мгновенно испарилось. Ей нравилась миссис Уизли, но временами эта женщина могла быть чересчур напористой, к тому же её самым очевидным образом распирал шквал вопросов. — Повторите слова и движения, и, если всё хорошо, вы попробуете наложить заклинание.       Миссис Уизли продемонстрировала вполне приемлемую технику, поэтому предприняла свою первую попытку. Из её палочки вырвалась фиолетовая искра. Она не окутала её тело, но это было хорошее начало.       — Неплохо для первого раза. В следующий раз попробуйте визуализировать результат, которого хотите достичь. Мне поначалу хорошо помогал образ тёплого кокона.       — Спасибо, я обязательно попробую, — улыбнулась миссис Уизли, затем её лицо напряглось, она сделала шаг вперёд и, понизив голос, добавила: — Гермиона, дорогая, всё в порядке?       Гермиона краем глаза заметила, как напрягся Артур. Она знала, что он всё это время не спускал с них глаз.       — Да, миссис Уизли. Если вы будете продолжать практиковаться, у вас всё получится, — попыталась уклониться от ответа Гермиона.       — О… я… — растерялась она, получив не тот ответ, на какой рассчитывала. После короткого колебания на её лице появилось решительное выражение, и она продолжила наступление, как диктовала ей её напористо-заботливая натура. — Гермиона, я имела в виду, всё ли в порядке с тобой, дорогая, и… и с Гарри. Вы оба так… изменились. И твои штаны, дорогая, почему они обуглены? Выглядит так, словно ты горела.       — Так и было, — ровным голосом подтвердила Гермиона. Её взгляд стал жёстче.       — Что?! Ты горела? — воскликнула миссис Уизли, широко раскрыв глаза. Её голос повысился, и теперь на них смотрели ещё несколько пар глаз.       — Совсем немного, — холодно сказала Гермиона. Её губы сжались в тонкую линию. — Но беспокоиться не о чем, Насир вовремя всё потушил.       — Вы работаете с Насиром? — неодобрительно произнесла миссис Уизли, сопроводив слова строгим, чрезвычайно обеспокоенным взглядом. Казалось, она вот-вот разразится классической нравоучительной речью Молли Уизли, чего Гермиона терпеть категорически не собиралась.       — И? — с вызовом произнесла она, выгнув бровь. На лице миссис Уизли проступило неверие. — Продолжайте тренироваться, миссис Уизли.       Она прошла мимо женщины и направилась к Шеклболту, не обращая внимания на зудящее ощущение в спине. Она знала, что миссис Уизли смотрит ей вслед, но кроме её взгляда она почувствовала на себе ещё один знакомый взгляд и посмотрела на Насира. Он по-прежнему стоял у стены с бесстрастным выражением лица, прямой и каменно неподвижный. Его тёмные, проницательные глаза были прикованы к ней, отслеживая каждое её движение. Он наблюдал за ней с той минуты, как она вновь появилась в его поле зрения, но, как ни странно, волосы у неё на затылке больше не шевелились — даже когда в его глазах появился блеск после её пикировки с миссис Уизли. Вместо этого в ней поселилось странное чувство спокойствия. Она осознавала, что это было как-то связано с тем разговором, что состоялся между ними днём, и последовавшей за этим тренировкой. Она всё ещё относилась к Насиру с уважительным страхом, но что-то изменилось.       Она не могла описать это.       Она не знала, откуда это пришло, но у неё появилось отчётливое ощущение, что даже если кто-то попытается причинить ей вред — ей не придётся пошевелить и пальцем, чтобы себя защитить. Она не понимала почему, но нутром чувствовала, что Насир пресечёт любое поползновение прежде, чем она успеет моргнуть глазом. Ей не терпелось обсудить это с Гарри; ей нужно было знать, почувствовал ли он тот же сдвиг, но сперва им нужно было закончить занятие.       Тренировка продолжалась ещё час, когда она услышала голос, который услышать не ожидала.       — Гермиона, — позвал её Рон. Было очевидно, что ему крайне неудобно к ней обращаться. — Я бы хотел попробовать наложить заклинание.       Повернувшись в его сторону, она посмотрела на него с холодным безразличием, которому научилась у Насира.       — Повтори формулу и движения ещё раз.       Он повторил.       Его движения были безупречны, но он не совсем чётко проговаривал букву «С». Она указала на это, и он повторил упражнение ещё раз. Результат её вполне устроил.       — Ладно, попробуй, только будь внимателен при произношении, — сказала она, наблюдая за ним со стороны. Он явно нервничал, но всё равно поднял палочку.       — Plenus-Protego-corPus-LoComotor, — чётко произнёс Рон, выделив все нужные буквы. Движения его палочки были абсолютно правильными.       Однако искра, вырвавшаяся из конца его палочки, была красной. Под удивлённым взглядом Гермионы она быстро окутала тело Рона, и тот с криками рухнул на пол. Её бровь изогнулась, когда лица всех присутствующих обратились к нему. В их глазах был ужас; кто-то застыл на месте, кто-то дёрнулся подбежать, но остановился на полпути, поскольку никто из них понятия не имел, что делать. Гарри направился к ней, бросив на неё вопросительный взгляд, прежде чем остановиться рядом. Рон корчился и трясся всем телом, его крики перешли в отчаянные вопли, потом всё кончилось и наступила тишина. Он остался лежать на полу, хватая ртом воздух. Всё это длилось не больше восьми секунд, но он весь взмок от пота. С тихим стоном он перевернулся на спину.       — О, Мерлин! Рон! — первой очнулась от ступора миссис Уизли и тут же бросилась к сыну, чтобы помочь подняться с пола, едва он чуть отдышался. — Что… что произошло?!       Она бросила сердитый взгляд на Гермиону, но в этот момент Рон выдернул свою руку из её хватки и, держась за бок, неуклюже отошёл в сторону. Одарив мать тяжёлым взглядом, он медленно повернулся к Гермионе и Гарри.       — Ты сказала, что я всё сделал правильно, — морщась, процедил он сквозь стиснутые зубы.       — Ты действительно всё сделал правильно, — подтвердила Гермиона, скользнув взглядом по его дрожащему телу. Она бы солгала, если бы сказала, что его реакция её не удивила. Она ожидала, что он немедленно накинется на неё с обвинениями, но он этого не сделал. И хотя его глаза горели сдерживаемыми эмоциями, было похоже, что причиной была больше боль, чем что-либо другое.       — Тогда что это было?! — взвилась миссис Уизли. — Предполагается, что заклинание должно защищать, если накладывать его на себя!       — Возможно, вы не слушали, что говорила Гермиона, — сказал Гарри, холодно посмотрев на неё. — При накладывании щита на себя вероятность осечки меньше, но не равна нулю. Большую роль играет намерение.       — То есть неправильным было моё намерение? — натянуто сказал Рон. Гермиона видела, как гнев просачивается через его боль, как видела и то, что он боролся с собой. — Ты уверена, что дело не в словах?       — Уверена, — подтвердила Гермиона.       — И не в движениях палочки? Нет ли хотя бы малейшей возможности, что ты хотела, чтобы я испытал боль? — напряжённым голосом спросил Рон, всматриваясь в её лицо.       — Рон! — одёрнул его Билл, но Гермиона не обратила на это внимания.       В комнате воцарилась тишина. Глаза Гермионы сузились, но она не напала. Она даже не была уверена, что рассердилась на его слова, потому что видела выражение его лица в тот момент, когда он их произносил, и слышала скрытые интонации его голоса. Он злился, но, похоже, не на неё. В его тоне не было обвинения. Это был искренний вопрос.       Как будто он действительно хотел удостовериться, что это была только его вина. Чуть согнувшись в талии и пытаясь выровнять дыхание, он крепко сжимал челюсти в ожидании её ответа.       — Нет, — решительно сказала Гермиона, делая шаг к нему.       Рон явственно вздрогнул. Похоже, он наконец осознал огромную пропасть между ними. Осознал, что они не только не на одном поле, но даже не в одной Лиге; что у него не было ни малейшего шанса против неё. Он не хотел ссоры, он искал правду.       — Если бы я хотела, чтобы ты испытал боль, я бы сделала это сама, — медленно произнесла она опасно низким голосом. Её глаза ещё раз скользнули по его лицу. — И ты бы этого не пережил.       Рон сглотнул. Его ссутулившееся тело дрожало, дыхание рваными рывками вырывалось из лёгких, лицо было напряжено от боли, но глаза продолжали удерживать её взгляд. Затем — невероятно! — он кивнул.       — Флёр, — сдавленно произнёс Рон. Повернувшись, он медленно поплёлся в её сторону. — Ты не могла бы проверить, нет ли каких-то серьёзных последствий?       Подойдя ближе, Флёр наложила на него диагностическое заклинание. Половина присутствующих наблюдала за ними, в то время как другая половина смотрела на Гермиону с широким спектром эмоций. Миссис Уизли выглядела так, словно проглотила что-то явно несъедобное. Выражение её лица выходило за пределы того, что Гермиона могла описать словами, но среди прочих эмоций явно проступали шок, тревога и страх. Артур, похоже, ничуть не удивился. Бросив настороженный взгляд на жену, он подошёл к ней и спешно увёл на кухню.       — Думаю, самое время нам начать расходиться… да, — с неловкой улыбкой сказал Ремус всем присутствующим, направляясь к Гермионе и Гарри. — Уже поздно, всем нужно отдохнуть. Продолжим завтра в семь вечера.       Все зашевелились, собирая свои вещи или направляясь наверх. Гермиона повернулась к Люпину, когда тот приблизился.       — Спасибо вам обоим за то, что согласились помочь нам сегодня вечером, — сказал он с искренней улыбкой. — Я знаю, что для вас это было нелегко, поэтому хочу, чтобы вы знали, что я очень это ценю.       — Это важно, — сказал Гарри, подключаясь к разговору, хотя Гермиона видела, что он продолжал внимательно наблюдать за Роном краем глаза. — Это может сохранить вам жизнь.       — Да, — Ремус снова улыбнулся. — Я бы хотел, чтобы после рождения ребёнка Тонкс тоже этому научилась, но пока, думаю, лучше избегать риска. Ладно, я не буду вас задерживать, но Гермиона… я рад видеть, как хорошо у тебя идут дела.       — Спасибо, Ремус, — улыбнулась Гермиона. Она не стала фиксировать руку на время тренировки, поскольку почти её не использовала, но тот единственный раз, когда она, не задумываясь, почесала ею шею, не остался незамеченным. Она не пропустила вспышку радостного волнения на лицах тех, кто был в курсе ситуации.       Довольно быстро все разошлись, и Гермиона вышла в ночь вместе с Гарри. Насир, Шеклболт и Ремус последовали за ними. Она слышала напряжённое перешёптывание Артура и миссис Уизли на кухне. Их приглушённые голоса всё больше набирали звук, пока закрывшаяся дверь коттеджа полностью не отсекла их от её слуха. Очевидно, они останутся там, пока всё не обсудят. Гермиона предположила, что Насир уйдёт вместе с Шеклболтом. Прежде чем они с Гарри направились к своей дюне, она повернулась к мужчинам, чтобы попрощаться.       — Спасибо за этот день, — сказала она Насиру, глядя на него снизу вверх.       — Мне было приятно с вами работать, — отозвался он своим глубоким, вибрирующим голосом и, окинув их двоих мерцающим в ночи взглядом, тихо добавил: — Убедитесь, что вы оба хорошо отдохнёте этой ночью. Завтра я научу вас чему-то новому.