В лесу Дин / In the Forest of Dean

      Дом встретил их насыщенным запахом кофе, выпечки и свежесрезанных цветов, и Гермиона мысленно извинилась перед Биллом за тот несвежий кофе, который они предлагали ему в палатке. С тёплой волной признательности она подумала о том, как он каждый раз любезно принимал угощение и без жалоб выпивал всю кружку.       Её глаза пробежались по сторонам, знакомясь с деталями обстановки. Она оказалась в маленькой прихожей, переходящей в коридор с лестницей посередине и дверным проёмом в дальней части, слева располагалась небольшая гостиная, а справа — кухня с широким обеденным столом в центре. Вокруг стола сидело несколько человек, и все они обернулись к двери, когда от входа подул прохладный весенний воздух. Секунда — и её взгляд охватил всех.       Флёр стояла у кухонной стойки и разливала по кружкам горячий кофе. Билл, сидящий во главе стола, приветственно им улыбнулся. По сторонам от Билла сидели Люпин и Шеклболт, а рядом с Шеклболтом — высокий мужчина, которого Гермиона никогда раньше не встречала. Она предположила, что это и есть Насир. К её облегчению, единственным рыжеволосым человеком в комнате, помимо Билла, оказался Артур, стоявший рядом с Люпином. Он поднялся со своего места в ту же секунду, как открылась дверь, и смотрел прямо на них.       Остальные находились наверху. Она ощущала это так же, как ощущала заглушающие чары, которые охватывали весь первый этаж и окружили их сразу же, как они переступили порог. Никто из остальных гостей коттеджа не будет посвящён в детали встречи; кто-то об этом позаботился.       Её глаза встретились с глазами Артура, и её грудь сжалась.       Его ярко-голубые глаза светились добротой и любовью.       Он был так искренне счастлив видеть их, что это невозможно было не заметить, и сердце Гермионы пронзила неожиданная боль. Она почувствовала, как Гарри крепче сжал её руку, прежде чем отпустить.       Вот он, во плоти. Человек, который помогал им, принимал, направлял, заботился о них и дарил им свою безусловную любовь и поддержку в течение последних нескольких недель. Она с трудом сглотнула, когда он сделал два очень медленных, осторожных шага вперёд. Она ощущала на себе взгляды всех присутствующих, и её дискомфорт рос. Она чувствовала себя животным в зоопарке. Ей никогда не нравилось быть в центре внимания, а сейчас — особенно. Поэтому она заставила себя смотреть только на Артура, игнорируя всех остальных.       — Гермиона, Гарри, — медленно произнёс Артур, делая ещё несколько осторожных шагов по направлению к ним. Он выглядел так, как будто хотел броситься к ним и заключить в объятия, но сдерживал себя. — Я рад, что вы пришли.       — Артур, — услышала она его имя, слетевшее одновременно с её губ и с губ Гарри. — Очень приятно наконец-то снова тебя увидеть.       От Гермионы не ускользнуло заинтересованное выражение, промелькнувшее на лице Билла, когда они с Гарри назвали его отца по имени.       Челюсти Артура сжались, а глаза заблестели от слёз после её слов. Кивнув, он преодолел последние разделяющие их футы. Ни Гермиона, ни Гарри не вздрогнули, когда он остановился прямо перед ними. Поколебавшись секунду, он осторожно положил по одной руке на их плечи.       — Я думал о вас двоих каждый день с тех пор, как вы ушли, — тихо сказал он, наклоняясь чуть ближе. Его прикосновение было недолгим, уже через несколько секунд он отступил назад, чтобы не смущать их. — Я так счастлив видеть вас обоих. Я собрал для вас кое-какие зелья и ингредиенты, обязательно напомните мне отдать их вам перед уходом, если я забуду.       Гермиона кивнула, не в силах ничего сказать — горло сдавило, а эмоции выплёскивались через край. Если бы она открыла рот, то просто развалилась бы на части, а этого она не могла себе позволить, тем более на глазах у всех этих людей. Она услышала, как Гарри поблагодарил Артура от них обоих, и напряжение в её теле немного спало. Его прикосновение не вызвало у неё ни отторжения, ни беспокойства. Как с Луной. Для себя Гермиона решила, что это было свидетельством того, насколько глубоко она доверяла этому человеку. Это зажгло в её сердце искорку надежды, что, возможно, когда-нибудь она снова сможет спокойно находиться в компании людей.       Артур улыбнулся. От эмоций, которыми лучился его взгляд, было почти больно.       — Давайте присядем, хорошо? Я приберёг для вас места поближе ко входу.       — Спасибо, — поблагодарила Гермиона с улыбкой. Впервые за семь месяцев она искренне улыбалась кому-то, кроме Гарри. Безмерно заботливый, даже здесь он делал то немногое, что мог, чтобы обеспечить им удобство и безопасность.       Они с Гарри осторожно последовали за ним к столу, чтобы занять свои стулья. Доброта и привычная приветливость Артура немного уняли её беспокойство, но неловкость от ощущения направленных на неё взглядов осталась. Она знала, что все, кроме Билла и Флёр, сейчас смотрели на неё.       Не на Гарри.       Именно на неё.       Они смотрели на её дрожащее тело и безвольно свисающую руку. Со всё возрастающим беспокойством наблюдали, как она положила её правой рукой себе на колени, как только села. Но прежде чем кто-либо за столом успел открыть рот, Флёр поспешно подошла и с тёплой улыбкой поставила на стол тарелку с печеньем.       — 'Арри, 'Эрмиона, налить вам кофе? — спросила она, поднимая кофейник и призывая две кружки.       — Да, спасибо, — ответил Гарри, а Гермиона просто кивнула в знак согласия.       Воздух едва не потрескивал от рвущихся наружу вопросов, пока Флёр неторопливо разливала напиток по кружкам. Гермиона подозревала, что она делала это намеренно. Люпин не выдержал первым.       — Гермиона, — тихо произнёс он с явным беспокойством. Его глаза перебегали от неё к Артуру и обратно. Очевидно, он не был предупреждён о её травмах. — Ты в порядке?       — Да, я в порядке, — твёрдо сказала Гермиона, протянув дрожащую руку к своему кофе. Она надеялась, что он примет такой ответ и не станет расспрашивать дальше. Сделав над собой усилие, она растянула губы в улыбке, которая не коснулась её глаз, но она полагала, что лучше уж так, чем бросать на него свирепый взгляд, как ей хотелось. Она понимала, что он спрашивает не из праздного любопытства, а потому что искренне о ней беспокоится, и огрызаться на него за это только потому, что она устала и расстроена, было неправильно. Но ей совершенно не хотелось играть в вопросы-ответы. — У меня был кое-какой неприятный инцидент, но сейчас я в порядке.       Пожалуйста, не смотри на меня так, — мысленно взмолилась она, делая глоток кофе и изо всех сил стараясь опустить кружку, не пролив ни капли.       Это было трудно.       Ну как она могла так сглупить? Нужно было сразу выпить зелье сна без сновидений! Тогда дрожь не была бы такой сильной. А теперь все, кроме Билла, Флёр и Насира, смотрели на неё так, словно она вот-вот рухнет замертво.       — Неприятный инцидент… Но что… Гермиона… — пробормотал Люпин, растерянно уставившись на неё. Казалось, он изо всех сил пытался переварить то, что видел. Его взгляд метнулся к её руке и обратно к её совершенно безразличному лицу. — Как это… Что с твоей рукой? Можем ли мы чем-то помочь? Артур! Почему ты ничего не сказал?! Почему не привёл целителя?       Повернувшись лицом к Артуру, он посмотрел на него так, будто тот знал о бедственном положении Гермионы и ничего не сделал, чтобы ей помочь, — что совершенно не соответствовало истине. Артур знал о дрожи, но не о руке. Чувствуя, что начинает сердиться, Гермиона впилась жёстким взглядом в своего бывшего учителя. Ей нравился Люпин. Правда. Она понимала его беспокойство и даже, отчасти, возмущение, но позволить обвинять Артура в бездействии она не могла. Не после всего, что он для них сделал.       — Моя рука не работает, потому что Беллатрикс воткнула проклятый кинжал мне в плечо, прежде чем мы сбежали из поместья, — отчеканила Гермиона, разом срывая пластырь.       Воздух в коттедже мгновенно сгустился от напряжения. Казалось, они с Гарри высосали из комнаты всё тепло и жизнь, заполнив пространство смертью, которая преследовала их по пятам. Она чувствовала, как в ней разрастается раздражение, а вместе с ним и тревога. Все её худшие опасения оправдывались. Цель встречи была забыта, все взгляды устремлены на неё, и смотрели на неё именно так, как она опасалась. Усугубить то, насколько неловко она себя чувствовала, могло бы, пожалуй, только присутствие миссис Уизли.       Она стиснула зубы и заставила себя дышать ровно.       Ей совершенно не хотелось тратить время этой встречи на обсуждение своих бед. Она не потерпит, чтобы её жалели. Она понимала, что реагирует острее, чем следовало, но недостаток сна сделал её вспыльчивой. С этим надо было разобраться прямо сейчас, раз и навсегда, чтобы можно было двигаться дальше и сосредоточить внимание на более важных темах. Она не собиралась заново переживать то, что с ней случилось, только ради того, чтобы удовлетворить любопытство присутствующих или дать им успокоительное ощущение проявленной заботы.       — Это не то, с чем мог бы справиться целитель. Как и остаточный тремор после Круциатуса. Если бы от этого существовали лекарства, я бы уже всё исправила сама, — проговорила она абсолютно спокойным голосом, ещё раз оглядывая стол. — Я уже обратилась к Артуру за помощью и специально попросила никому ничего не рассказывать, так что не стоит винить его за молчание. Насколько я понимаю, Насир сегодня здесь ещё и потому, что может мне помочь, но у меня сложилось впечатление, что целью сегодняшней встречи было обсудить ситуацию с оборотнями, а не сидеть и пялиться на мою руку! Или меня ввели в заблуждение? Я прекрасно знаю, что меня трясёт и что моя рука не работает, и я пришла на эту встречу не для того, чтобы удовлетворить всеобщее любопытство по поводу того, что произошло в Малфой-мэноре. Так что, если больше никто из здесь присутствующих не знает что-то полезное о лечении последствий Круциатуса или проклятых ран — я была бы признательна, если бы вы все перестали пялиться на меня, как на раненое животное.       После её слов в комнате воцарилась звенящая тишина. На лице Люпина проступила обида, Артур чуть нахмурился, а Шеклболт, казалось, потерял дар речи. Лишь Насир сохранял абсолютную невозмутимость, но продолжал внимательно за ней наблюдать. Флёр, как ни странно, одобрительно кивнула. Гермиона знала, что это было жестоко, но её тело болело. Она не хотела здесь находиться. Не хотела строить из себя образец для подражания. Она просто хотела, чтобы с ней обращались как с любым другим, и надеялась ознакомиться с содержанием встречи до того, как упадёт в обморок от изнеможения.       — Прости, Ремус, — сказал Артур напряжённым голосом. — Я не знал о руке Гермионы, и она действительно просила меня не разглашать никаких подробностей о её травмах.       — Подожди, она просила тебя напрямую? — вмешался Билл, с удивлением глядя на отца.       — Мы поддерживали связь, — небрежно сообщил Гарри, и бровь Билла изогнулась. — Но это к делу не относится. Мы не намерены пересказывать то, что произошло в поместье. Мы пришли сюда, чтобы обсудить вопрос оборотней и встретиться с Насиром.       — Ты прав. Прости, Гермиона, — сказал Люпин с болезненной гримасой. — Я не знал… Я не хотел совать нос в чужие дела, просто я… Это так… Это застало меня врасплох. Я только хотел помочь… И я безмерно сожалею о том, через что тебе пришлось пройти.       — Что поделаешь, дерьмо случается, — сухо бросила Гермиона, опустив глаза на бумаги на столе. — Можем ли мы начать собрание?       Артур прочистил горло и неловко кивнул.       — Кингсли, возможно, стоит начать с официального представления?       — Да, конечно, — кивнул Шеклболт, возвращая себе деловой вид. Секундой назад он смотрел на них так, будто что-то щёлкнуло в его голове. Как будто он что-то понял, но что именно Гермионе оставалось только догадываться. — Как вы уже заметили, сегодня здесь присутствует Насир. Он является членом Ордена Феникса и в последние годы участвовал в урегулировании военных вопросов в Болгарии, но некоторое время назад я попросил его вернуться в Англию. Насир согласился сделать всё, что в его силах, чтобы помочь нам с проведением операции по ликвидации логова оборотней.       Насир кивнул, но не сделал ни малейшего движения, чтобы пожать руки, за что Гермиона была ему благодарна. Они с Гарри кивнули в ответ, и Шеклболт продолжил, чуть понизив тон:       — Я хочу поблагодарить вас обоих за то, что вы сделали — за то, что вытащили всех. Я не стану больше затрагивать эту тему, но не сказать «Спасибо» я не мог. А теперь, Артур, не хотел бы ты ознакомить всех с планами, которые вы с Биллом разработали?       — Конечно, — немного натянуто улыбнулся Артур и приступил к ознакомлению присутствующих с текущими наработками.       Детали были… тревожащими, если не сказать хуже.       Как оказалось, логово уходило под землю на несколько уровней и содержались там не только уже порабощённые оборотни, но и пленники, ожидающие трансформации. В дополнение к мощным магическим барьерам объект охраняли сменяющиеся пары часовых. Под зданием находилось пересечение четырёх основных канализационных шахт, которые далее разветвлялись и тянулись по всему городу. Во время атаки им нужно было перекрыть каждую из четырёх шахт и пробиться к центру логова, откуда можно было полностью уничтожить весь объект. Для этого предполагалось использовать магически модифицированную маггловскую взрывчатку, на разработку которой Артур потратил последние несколько недель. По плану первый взрыв должен был воспламенить магистральный газопровод, ведущий к зданию, и вызвать второй, достаточно сильный взрыв, чтобы полностью уничтожить логово и всё его содержимое.       За время своего наблюдения Насир составил подробную карту базы и собрал достаточно сведений о передвижениях его обитателей, чтобы с точностью до 97,8% предсказать, где будет находиться каждый из них в конкретный момент времени. Из этих данных было определено оптимальное временное окно для атаки. Оно ограничивалось определёнными днями недели и определённым временем суток и длилось всего семь с половиной минут.       За эти семь с половиной минут нужно было заблокировать выходы через канализационные шахты, перекрыть основной газопровод и защитить его от взрыва, чтобы не спалить весь город, ликвидировать охрану, незаметно проникнуть через магические барьеры и наложить свои, чтобы локализовать взрыв, после чего разместить взрывное устройство на самом нижнем уровне логова, где располагалась лаборатория, чтобы гарантировать максимальное разрушение. План был невероятно сложным и опасным и до сих пор не был утверждён из-за моральной дилеммы: семи с половиной минут категорически не хватало, чтобы кого-либо спасти. Артур и Люпин выступали против такого решения. Они хотели найти способ вытащить оттуда магглов.       В попытке найти лучшее решение Артур настоял на том, чтобы больше узнать о принципе действия подчиняющих браслетов, прежде чем делать какие-либо шаги, а тем временем, вместе с Шеклболтом и Флёр, готовил безопасное место для содержания всех, кого удастся спасти. Итак, Флёр занималась приготовлением необходимых зелий, Билл помогал с разработкой плана нападения, Люпин выступал консультантом по оборотням, а Насир взял на себя сбор информации.       Гермиона обратила внимание, что на протяжении всего вечера Насир хранил молчание. Она ещё ни разу не слышала, чтобы он что-либо говорил, но его внешнее безразличие к происходящему её не обмануло. Этот человек внимательно наблюдал за каждым из присутствующих, особенно за ней; его глаза улавливали малейшее движение и выражение лиц. Он поглощал информацию, как голодная акула. В какой-то момент её глаза на долю секунды встретились с тёмными глазами Насира, и она увидела в них знакомую пустоту.       Она знала, что такая же пустота была сейчас в её собственных глазах и глазах Гарри. Это было холодное безразличие человека, который видел смерть, принял смерть и даровал её. У Гермионы не было никаких сомнений, что Насир точно знал, на что они способны и через что прошли. Но по какой-то причине это не отталкивало её, как наверняка отталкивало других членов Ордена, а странно успокаивало. Именно такой человек мог ей помочь прямо сейчас. Он многое видел, многое делал. Он знал то, чего другие никогда не смогут узнать, умел то, на что другие никогда бы даже не решились.       Она была рада, что Артур привёл его с собой.       — Гермиона, а если браслеты снять, вернутся ли магглы к традиционному циклу оборотней? — спросил Артур, когда презентация всей имеющейся информации наконец закончилась.       Гермиона глубоко вздохнула. Она знала, к чему идёт разговор, и понимала, что он будет нелёгким.       — Да, браслет содержит чары стазиса, и при его удалении чары спадают. Если на момент удаления субъект всё ещё будет жив, его больше ничего не будет удерживать в форме зверя, за исключением естественного цикла. Гипотетически, если провести атаку вне полнолуния и снять с них браслеты, все они вернутся в человеческую форму. Хотя снять браслет с живого оборотня будет непросто, — сказала Гермиона, встретившись взглядом с Артуром. Она знала, что ему не понравятся её следующие слова. — Но… Артур, остаточные эффекты от ношения браслета останутся навсегда.       — Что ты имеешь в виду? — наморщил лоб Шеклболт.       — Чары стазиса, используемые в браслетах оборотней, несбалансированы — они убивают своего носителя. Именно поэтому порабощённые оборотни так быстро умирают, — прямо заявила Гермиона. — Вы можете снять браслеты, и это не принесёт никакого дополнительного вреда, но те генетические аномалии, что уже накопились в организме за время действия стазиса, останутся. И они необратимы. Даже если вы освободите этих магглов, маловероятно, что кто-либо из них проживёт дольше года, и это не учитывая ущерб, который будет нанесён каждой последующей трансформацией. До сих пор этот ущерб был сведён к минимуму, поскольку большинство из них трансформировались только один раз, но в будущем они станут обычными оборотнями и будут меняться раз в месяц.       — То есть… ты предлагаешь оставить их умирать? — с недоверием спросил Люпин, потрясённо глядя на неё.       Гермиона почти чувствовала, как её сердце покрывается прочной каменной коркой. Она видела боль и разочарование в его глазах. Казалось, его не удивило, что именно она передала им сведения о подчиняющих браслетах, что именно она разобралась с принципом их работы и обнаружила чары стазиса. Но его крайне встревожило то, как она ко всему этому относилась.       Она знала, что ему, как и большинству в этой комнате, будет трудно смириться с её новым суровым взглядом на жизнь; знала, что Люпина нервировала её реакция, вернее отсутствие таковой. В конце концов, они с Гарри только что не моргнув глазом выслушали отчёт о крайне опасной операции, которая подразумевала убийство сотен людей. Они не выказали совершенно никаких эмоций по этому поводу, тогда как спектр эмоций других присутствующих колебался от серо-зеленоватой бледности Флёр до напряжённой сосредоточенности Шеклболта. Единственным, кто так же казался равнодушным, был Насир, и у Гермионы сложилось отчётливое впечатление, что этот человек не нравился подавляющему большинству остальных в комнате.       Его терпели.       — Я ничего не предлагаю, — решительно сказала Гермиона, пытаясь скрыть волнение. — Я просто излагаю факты. Если у вас есть средства спасти их, невзирая ни на что, — действуйте. Но будьте готовы иметь дело с последствиями. Эти люди умрут медленной, мучительной смертью, очень похожей на смерть от маггловского рака.       — И нет никакого способа их исцелить? — спросил Артур.       — Из тех, что знаю я, нет, — обрезала она, и слабая надежда на лице Артура угасла. — Если уделить достаточно времени на исследования, возможно, вы сумеете найти что-то, чтобы облегчить их состояние, но полностью исцелить — едва ли.       — Если хотите кого-то спасти, вам лучше сосредоточить внимание на тех, кто ещё не трансформировался или трансформировался недавно, у них больше шансов выжить, — добавил Гарри после глотка кофе.       В комнате воцарилось напряжённое молчание, пока каждый переваривал услышанное. Она предвидела это. Она знала, что обсуждать суровую реальность будет трудно и что правда не будет воспринята хорошо. В каком-то смысле ей было даже жаль их — они так легко позволяли себе испытывать эмоции. С другой стороны, она почти им завидовала.       После поместья она стала вести себя ещё более отстранённо в ситуациях, которые заставляли её чувствовать себя некомфортно, а прямо сейчас ей было крайне некомфортно. Она знала, что это нездоровый механизм преодоления, но прямо сейчас ничего не могла с собой поделать. Ей ещё предстояло разобраться с этим позже.       — Как снять браслеты? — тихо спросил Артур после долгого молчания. Он выглядел так, словно после услышанного у него опустились руки, но Гермиона восхищалась его упорным отказом сдаваться.       Она понимала, что он хотел спасти всех. Артур Уизли был по-настоящему хорошим человеком с храбрым сердцем. Он был готов рискнуть жизнью, чтобы помочь этим несчастным магглам, насильно запертым в звериных телах. Он был одним из самых щедрых и самоотверженных людей, которых она когда-либо имела счастье знать. Вот почему она не сомневалась, что её следующие слова ударят его сильнее всех, и поэтому колебалась.       Это было больно.       Ей было физически больно так с ним поступать, но они с Гарри уже всё обсудили и решили заранее. Вздохнув, она обхватила пальцами свою кружку с кофе.       Пришло время окончательно похоронить прошлое, — с грустью подумала она, зная, что её следующие слова разрушат любой сохранившийся у них образ той прежней, оптимистичной и счастливой девочки, которой она была когда-то.       — Этого я вам не скажу, — медленно произнесла Гермиона, пробежавшись взглядом по обращённым к ней лицам, и поднесла белую фарфоровую кружку к губам, чтобы сделать глоток.       Жидкость в кружке опасно плескалась под взглядами широко распахнутых глаз окружающих. Её ответ лишил их дара речи. Такого они не ожидали.       Она хотела помочь. Она отказывалась отвечать не потому, что не хотела никого спасать. Она не была настолько хладнокровна, чтобы обречь сотни невинных магглов на смерть — отнюдь нет. Они с Гарри рисковали своими жизнями, чтобы спасти Розу, и она сделает это снова и снова без всяких раздумий. Но она не могла обречь невинных магглов на мучительное, наполненное болью и страхом существование в совершенно незнакомом им мире, вдали от родных и друзей. После всего, через что они прошли — после того, как их заставляли убивать, вынуждали есть больных и раненых, избивали, насиловали, оскорбляли. После всего этого они не заслуживали ещё и медленной, болезненной смерти.       Нет, — твёрдо решила она, с плотно сжатыми зубами встретив направленные на неё взгляды. — Я ничего им не скажу, если они не согласятся на мои условия.       — Я не скажу этого, если вы не согласитесь убить тех, кто сам попросит о смерти после спасения, — спокойно продолжила она.       — Что? — поражённо выдохнул Артур.       — Мы поможем вам спасти столько людей, сколько вы сможете. Мы поможем вам с их реабилитацией и лечением — со всем, что им понадобится. Но некоторые из них захотят умереть. Некоторые из них не смогут смириться с тем, что с ними случилось, не смогут с этим жить, — тихо сказал Гарри рядом с ней.       — Прости, Артур, — поморщилась Гермиона, возвращая кружку на стол. Несколько капель при этом всё же пролилось. Она осознала, что в комнате повисла тишина. — Но ты видел воспоминания, читал отчёты. Ты знаешь, насколько всё плохо. Я видела это лично — поверь, это ещё хуже. Некоторые из них будут просить о смерти. Они не захотят жить дальше в мире, который не понимают. Не захотят долго и мучительно умирать, претерпевая болезненные трансформации каждый месяц. В отличие от нас, магглы не исцеляются между превращениями, с каждым разом трансформация будет для них всё более тяжёлой. Вы должны быть готовы даровать им эту милость, если они попросят, или я не буду вам помогать. После всего, через что прошли эти люди, я не стану приговаривать их к ещё одному году мучений только для того, чтобы мы могли успокоить свою совесть столь сомнительной «помощью».       — Гермиона… — Артур запнулся. Он выглядел так, словно она вонзила нож ему в сердце.       — И как ты предлагаешь это сделать? Отравить их во сне? — вмешался Люпин. Гермиона видела, что он расстроен, но вместе с тем чувствовала, что он понимает горькую истину её слов, просто не может сразу принять.       Она посмотрела прямо ему в глаза.       — Быстрая и безболезненная смерть была бы предпочтительнее.       — Гермиона, — снова начал Артур, глядя на неё почти с отчаянием. — Я даже не уверен, что мы вправе это решать. По просьбе или нет, убийство остаётся убийством. Это просто противозаконно. Это будет расценено как преступление.       — Большая часть того, что происходит на войне, противозаконно, — сказала Гермиона, бросив на него страдальческий взгляд. — Но так будет правильно, Артур.       — Гермиона, мы понимаем твои мотивы, правда понимаем, но всё не так просто. Даже если отбросить вопрос законности, это невероятно тяжёлая просьба сама по себе, — сказал Шеклболт, покачав головой. Затем он повернулся и вопросительно посмотрел на Гарри. — Гарри, ты же понимаешь, просить кого-то убить…       — Я согласен с Гермионой, — твёрдо заявил Гарри, прерывая Шеклболта. — Мы уже обсудили это — я не буду помогать вам освобождать людей только для того, чтобы вы могли продлить их смерть. Я понимаю, о чём вы, Шеклболт. Да, это тяжело, но такова реальность войны.       — Ты хочешь сказать, что убила бы их, если бы они об этом тебя попросили? — спросил Люпин почти шёпотом, не сводя с неё пристального взгляда.       — Даровать им мирную смерть вместо того, чтобы смотреть, как они страдают или сводят счёты с жизнью другим, более болезненным способом? — произнесла Гермиона, твёрдо встретив его взгляд. — Это было бы меньшее, что я могла бы сделать после того, через что они прошли. Да, Люпин, я бы это сделала.       В комнате снова воцарилась тишина, Гермиона практически слышала, как колотятся сердца. Она посмотрела на Артура в надежде встретить понимание, но увидела другое. Он не был зол, не был расстроен, он просто смотрел на неё так, словно его сердце обливалось кровью за неё. Он знал.       Он знает, что это я убила Розу. Эта мысль эхом отдавалась в её голове, пока она продолжала смотреть ему в глаза. Он не сказал ни слова, но она чувствовала его сожаление и боль. Но не осуждение.       Затем раздался голос, который она не узнала, и её взгляд метнулся к единственному человеку в комнате, голоса которого она прежде не слышала.       — Я сделаю это, — спокойно сказал Насир. Его голос был ровным и безразличным. — Шеклболт, ты прекрасно знаешь о многих сомнительных вещах, которые были сделаны в рамках этой войны. Так же, как об этом знают все остальные, сидящие за этим столом. Если проблема только в том, чтобы найти исполнителя, тогда считайте, что проблема решена.       — Хорошо, — сказал Шеклболт после продолжительной паузы и устало потёр глаза.       Насир был прав. Никто из них не отрицал правдивости её слов, никто не был категорически против её условия. Они просто не хотели этого делать. Никто из них не хотел возлагать на себя ответственность за лишение невинного человека жизни, как не хотел и просить об этом кого-то другого.       — Что ж, я даю тебе своё слово, Гермиона, — сказал Шеклболт, встретив её взгляд. — Так как можно снять браслеты?       — Кингсли, мы говорим не об убийстве врага, мы говорим об убийстве невинных магглов, — тихо напомнил Артур, напряжённо глядя на Шеклболта. — Мы обязательно найдём способ им помочь, когда их вытащим.       — Речь не об убийстве, Артур, речь о возможности выбора. — Шеклболт вздохнул и бросил на него усталый взгляд. — Никто не собирается никого убивать без прямой об этом просьбы, и даже в этом случае нужно будет убедиться, что решение обдуманно и неизменно.       Артур глубоко вздохнул и ущипнул себя за переносицу. В конечном счёте главным здесь был Шеклболт, так что не имело особого значения, насколько Артуру претило подобное решение.       — Как снять браслеты? — сдался он.       Следующие сорок пять минут Гермиона потратила на объяснения того, как можно было снять браслет, пока оборотень находился в активной связке со своим хозяином. В качестве примера она вытащила те два набора, что хранила в чёрном ящичке, и, не обращая внимания на выражения лиц других членов Ордена, выложила их на стол. Она уже давно установила, что в снятом состоянии они не представляют никакой угрозы.       Даже Артур приподнял бровь при виде этого зрелища. Он знал об одном оборотне, но не о втором. Гермиона тщательно избегала объяснения того, как они работают. Слишком опасным было это знание, чтобы посвящать в него кого-то ещё без крайней необходимости. Вместо этого она сосредоточилась на том, как снять браслет, не убивая носителя. Тех, на ком браслетов ещё не было и кого можно было спасти, Гермиона предложила сразу же оглушать и связывать, чтобы избежать лишней паники с их стороны. Окольцованных оборотней Гарри также предложил оглушить, если это вообще возможно, и снимать с них браслеты уже после эвакуации, чтобы обратная трансформация в человека произошла в заранее подготовленном безопасном месте, где им сразу могли оказать помощь.       Но шансы оглушить оборотня приближались к нулю, именно поэтому в своё время Гарри и Гермионе пришлось убить тех, с которыми столкнулись они. Оставался другой вариант — зафиксировать их. И тут на помощь приходила та самая магическая привязь, которую Гарри и Гермиона приноровились использовать для самых различных нужд. Такая привязь никогда бы не сработала на оборотне-волшебнике, но могла на время удержать оборотня-маггла.       К тому времени, как разговор закончился, Гермиона допила вторую чашку кофе, Люпин немного расслабился, а в глазах Артура зажглась новая решимость. Он был твёрдо намерен спасти всех, кого мог спасти, и хотя бы попытаться помочь каждому из них. Она искренне надеялась, что у него получится. Эти люди заслуживают ещё одного шанса на жизнь, если того захотят. Казалось, ни Артур, ни Люпин не держали на них зла из-за разногласий по поводу убийства из милосердия, и это не могло её не радовать. Тем не менее Люпин всё ещё поглядывал на неё с озабоченным выражением лица, отчего ей было не по себе.       Они договорились встретиться снова в пятницу вечером, чтобы Гарри показал им заклинание щита, которое могло спасти их жизни во время операции. Участие в операции самих Гарри и Гермионы ещё оставалось под вопросом. Артур пока не решался позволить им присоединиться, и они договорились вернуться к этой теме в пятницу, после того как Гермиона проконсультируется с Насиром по поводу своих травм.       — Спасибо, Гермиона, — тихо поблагодарил Артур, сделав большой глоток свеженалитого кофе из своей кружки. — Не представляю, как бы мы разобрались со всем этим без тебя. Твои усилия спасут бесчисленное множество жизней.       — Это тебе спасибо, Артур, — ответила Гермиона, укладывая браслеты обратно в чёрный ящичек. — За то, что всё это организовал. Мы с Гарри не смогли бы в одиночку ликвидировать логово.       — Откуда у тебя два набора браслетов? — спросил Люпин как бы между прочим, но Гермиона видела, что он закинул удочку в надежде узнать больше. Ему явно было интересно, чем же они занимались всё это время.       — Мы несколько раз натыкались на патрули с оборотнями, — небрежно сказала она, не вдаваясь в подробности. Иногда чем меньше говоришь, тем лучше. — Я забрала браслеты с собой, чтобы исследовать позже.       — Понятно, — медленно проговорил Люпин и сглотнул. — Полагаю, это была непростая задача.       — Да, непростая, — согласилась она и, выдержав его пристальный взгляд, мрачно добавила: — Но и не слишком сложная. Снять браслет гораздо проще, когда имеешь дело с трупом. Артур, у тебя остались какие-нибудь вопросы?       — Нет, думаю, на этом пока всё, — отозвался Артур, помогая Шеклболту складывать разложенные на столе бумаги. — Возможно, вы с Насиром могли бы обсудить твой тремор, пока мы кратко пройдёмся по результатам встречи. Билл?       — Да, конечно, — сказал Билл, перелистывая лежащий перед ним конспект, который он вёл на протяжении всего собрания.       — 'Эрмиона, вы можете воспользоваться комнатой в конце гостиной. Она уже защищена, как и весь первый этаж, — Флёр кивнула головой в сторону коридора.       — Хорошо, спасибо, Флёр, — поблагодарила её Гермиона и осторожно поднялась из-за стола. Гарри тоже поднялся, чтобы пойти с ней — она ни за что не позволила бы себе остаться наедине с совершенно незнакомым человеком.       Последовав их примеру, Насир тоже встал со своего места.       Его движения были плавными и беззвучными, и если бы она не знала, что он последовал за ними, она никогда бы не догадалась о его присутствии. Она видела, как Артур проводил их взглядом, и могла сказать, что он был встревожен. Очевидно, Артур не доверял Насиру, что внушало некоторые опасения, но при этом он без возражений позволил им уйти, что Гермиона восприняла как хороший знак. По коже пробежали мурашки, когда она открыла дверь в конце гостиной и пересекла магические барьеры, входя в маленькую спальню на первом этаже.       Как только дверь закрылась, Гарри дополнительно наложил три собственных заклинания, и Гермиона повернулась лицом к Насиру.