В лесу Дин / In the Forest of Dean

      Джинни проснулась рождественским утром с таким чувством, словно накануне её хорошенько приложили бладжером. Голова болела от пережитых эмоциональных качелей, на сердце было тяжело. Она так злилась на Рона. Ну что за ублюдок, а! Бросить друзей во время войны! Более подлого, эгоистичного и трусливого поступка сложно было представить.       Хотя, если честно, она даже не особо удивилась. Рон никогда не проявлял ни завидной преданности, ни выдержки. Жалкое подобие друга. Самым сильным чувством Джинни сейчас было полнейшее разочарование. Разочарование и крайнее беспокойство за Гарри и Гермиону. Но как бы она ни ненавидела Рона за то, что тот бросил Гарри и Гермиону Мерлин знает в каких обстоятельствах, она ничего не могла поделать с микроскопической частью себя, которая ему сочувствовала. Рон явно и сам корил себя за свой поступок и мучился от того, что не мог ничего исправить.       Ну и хорошо, — с горечью подумала Джинни, зевая и ещё теснее прижимаясь к Сьюзен. — Пусть помучается. Заслужил. Мудак.       — Доброе утро, — зевнула Сьюзен, поворачиваясь в объятиях Джинни.       — Доброе. — Джинни не смогла сдержать улыбку, когда её глаза встретились с яркими медово-карими глазами Сьюзен. — Извини за вчерашнее. Моя семья всегда была шумной, но обычно этот шум менее агрессивный.       — Не извиняйся, — сказала Сьюзен, нежно целуя Джинни в губы. — Сейчас много чего происходит не как обычно, Джин, я понимаю. Жизнь вообще штука сложная, а уж в текущих обстоятельствах, в отсутствии какой-либо определённости, люди просто не знают, как со всем справиться.       — Да, наверное, — вздохнула Джинни, поднимая руку, чтобы убрать выбившийся локон с лица Сьюзен. — Спасибо за то, что осталась, несмотря на всё это. Спасибо, что ты со мной.       — На всей Земле не найдется места, где я предпочла бы быть взамен этого, — заверила Сьюзен, сверкнув ещё одной из своих обворожительных улыбок.       — Мерлин, ты само совершенство, — пробормотала Джинни, касаясь подушечкой большого пальца щеки Сьюзен. — Несмотря ни на что, это лучшее рождественское утро, которое у меня когда-либо было.       — Хм-м-м, — пробормотала Сьюзен, целуя руку Джинни и придвигаясь ближе. — Кажется, завтраком ещё не пахнет… Возможно, я смогу сделать его ещё лучше…       Двадцать минут спустя громкий стук в дверь вырвал их из их блаженной неги.       — Рождество на дворе! — крикнул Фред, продолжая проверять дверь на прочность. — Пора вставать, лежебоки!       — Мама велела спуститься и помочь ей с завтраком, — донёсся из коридора голос Джорджа. — И я сомневаюсь, что она станет будить вас так же деликатно, как мы.       Застонав, Джинни принялась подбирать и натягивать на себя одежду. Убедившись, что Сьюзен ведёт себя прилично, она развеяла запирающее заклинание и заглушающие чары и рывком открыла дверь.       — Ну конечно, ведь это… — Джинни начала беспорядочно стучать по несчастной двери обеими руками, как до того делал Фред. — …самый приятный способ пробуждения.       Близнецы дерзко ухмыльнулись сестре, прежде чем выпрямиться по стойке смирно и повернуться на месте, чтобы поприветствовать Сьюзен, которая всё ещё лежала в постели Джинни.       — Удачи с ней, адмирал, — сказал Фред, закончив своё приветствие. — Мы вам не завидуем.       — Она не ранняя пташка, мэм, — добавил Джордж, отсалютовав по всей форме.       Джинни закатила глаза, когда они оба крутанулись на месте и пошли стройным маршем по небольшому коридору.       — Вперёд, лейтенант, завтрак ждёт! — продекламировала Сьюзен, спрыгивая с кровати и направляясь вслед за близнецами.       — Подожди, почему это я лейтенант? — спросила Джинни. Она слабо разбиралась в маггловских военных званиях, но была почти уверена, что лейтенант рангом ниже адмирала.       — Потому что я адмирал, — невозмутимо объяснила Сьюзен, глядя на неё так, будто это была самая очевидная вещь в мире. — Даже твои братья знают, что я главная.       — О, нет! Вы трое сговорились за моей спиной! — сокрушённо воскликнула Джинни, кинувшись за Сьюзен.

***

             Завтрак оказался довольно приятным. Приготовление не заняло много времени, и все быстро поели и, захватив с собой кружки с чаем, переместились в гостиную, чтобы открыть подарки. Джинни с улыбкой наблюдала, как её отец с восхищением рассматривал маггловский складной нож, который ему подарили близнецы. Артур пришёл от подарка в почти детский восторг и провёл большую часть утра, то и дело доставая его из кармана и вертя в руках. Флёр подарила миссис Уизли довольно дорогой на вид чайник, который миссис Уизли поклялась хранить вечно. Рон угрюмо сидел в углу, открывая свои подарки и тихо благодаря дарителей. Джинни злорадно отметила его покрасневшие, как от слёз, глаза.       Фреду и Джорджу очень понравился подарок Джинни — книга «101 простое заклинание, о нестандартном применении которых вы даже не подозревали». Джинни наткнулась на эту книжицу, когда летом ходила с Гермионой по старому букинистическому магазину в Косом переулке. Название показалось ей любопытным, а когда она бегло просмотрела содержание, то сразу поняла, что Фред и Джордж наверняка оценят креативный подход автора.       Сьюзен едва не прослезилась, когда вскрыла довольно большой свёрток и обнаружила внутри фирменный джемпер Уизли. Она сразу же надела его и отказывалась снимать до самого обеда.       Когда все подарки были открыты, Джинни и Сьюзен проскользнули наверх, чтобы принять душ и сменить пижаму на более подходящую одежду. Спустившись вниз, они уже стояли на кухне со свежей чашкой чая, когда Джинни решила поднять тему, которая не давала ей покоя со вчерашнего вечера.       — Сьюзен, — тихо сказала она, убедившись, что никто из семьи не может их видеть или слышать. — Не уверена, стоит ли мне говорить им о нас сейчас.       — Потому что не знаешь, как это сделать, или просто не хочешь усугублять и без того напряжённую ситуацию? — спросила Сьюзен, спокойно делая глоток чая. — Так или иначе, решать тебе, Джин, я поддержу тебя в любом случае.       — Усугублять не хочу, — вздохнула Джинни и потёрла висок. — Ну, и как сказать, тоже не знаю… Нет, я хочу! Но просто не представляю, с чего начать. Сообщить за обедом? И как это будет выглядеть? Эй, мам, ты не могла бы передать мне бутерброды. Кстати, я по девушкам. Как тебе новый салат?       Сьюзен хмыкнула в свой чай и сочувственно улыбнулась.       — Нет правильного или неправильного способа, Джинни. Просто скажи им, а там уж будь что будет. Ну, разумеется, сообщать подобные новости на чьих-то похоронах или дне рождения — не самый лучший вариант, но, благо это и не твой случай.       — А как ты сказала своим родителям? — спросила Джинни, прислонившись к кухонной стойке и с наслаждением грея холодные руки о тёплую кружку.       — Честно говоря, думаю, они уже и сами всё знали, — сказала Сьюзен, задумчиво нахмурив брови. — Мы просто сидели и пили чай, и я им сказала. На самом деле это было странно. Был жаркий летний вечер, в комнату из раскрытого окна задувал ветерок, мама разгадывала кроссворд, а папа читал. Я до сих пор очень ясно вижу эту сцену в своей голове. Я тихо сидела рядом, глядя в окно на сад, и вдруг что-то как будто щёлкнуло у меня в голове, и слова сами вырвались наружу. У меня было какое-то внутреннее ощущение того самого «подходящего времени», так что я просто произнесла это вслух, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем сделал глоток чая, как будто это была самая нормальная и естественная вещь, которую я могла сказать. Родители просто посмотрели на меня, и — я никогда этого не забуду — мама улыбнулась и похлопала меня по руке.       — Они не расстроились?       — Нет. Кажется, отец сказал что-то вроде: «О, дорогая, тебе нравится кто-нибудь из девочек в школе?» Ну, на самом деле, он никогда не был из тех, кто бурно выражает эмоции… А мама только поблагодарила меня за то, что я ей рассказала. Не думаю, что мой опыт является типичным примером того, как проходят подобные разговоры.       — Да уж, — пробормотала Джинни, глядя поверх своей чашки невидящим взглядом. — Моя семья похожа на стаю диких шишуг, которые создают больше шума, чем мандрагоры при пересадке.       — Не преувеличивай. — Сьюзен повернулась к Джинни и положила руку на стойку между ними. — Они просто темпераментные. И очень тебя любят. Думаю, это всего лишь их способ проявить заботу.       — Твоя оценка предвзята. Очевидно, тебя подкупили джемпером Уизли, — сморщив нос, проворчала Джинни. Опустив одну из своих рук, она положила её поверх руки Сьюзен и бессознательно переплела их пальцы. — Знаешь, они всё равно подарят тебе ещё один в следующем году, даже если ты будешь честна и скажешь то, что действительно думаешь.       — Почему вы держитесь за руки?       Джинни оторвала взгляд от Сьюзен и резко повернула голову в сторону Рона, который застыл в дверях кухни. Мама, папа и братья были всего в нескольких шагах позади него — похоже, вся компания направлялась на кухню, чтобы перекусить, и замедлила шаг, подойдя к Рону, который стоял посреди широкого дверного проёма, уставившись на Джинни и Сьюзен.       Инстинктивно рука Джинни сильнее сжала пальцы Сьюзен, и если бы не паника, внезапно затмившая её разум, она бы испугалась, что может их сломать. С бешено колотящимся сердцем она смотрела на растерянное и немного сердитое выражение лица брата. Очевидно, решение только что было принято за неё, совершенно независимо от того, была она готова или нет.       — Рон, ты чего встал столбом, ходить разучился? — поддел его Фред, обходя сбоку и невозмутимо направляясь к тарелкам с остатками завтрака, которые всё ещё стояли на столе.       Джинни застыла на месте, пока её родители вслед за Фредом обходили Рона, бросая на сына недоуменные взгляды. Артур оглядел кухню, пытаясь понять, что происходит. Его взгляд остановился на двух неподвижных фигурах, стоящих у кухонной стойки, скользнул по крепко соединённым рукам, отметил решительный блеск в широко раскрытых глазах дочери — и в его глазах мелькнуло понимание.       Миссис Уизли подошла к столу и поставила на него свою кружку, совершенно не замечая, что что-то происходит. Джордж пробрался на кухню и встал рядом с Фредом. Он мгновенно заметил девушек и быстро ткнул Фреда в бок, чтобы привлечь его внимание, кивнул головой в их сторону и что-то прошептал брату на ухо. Фред посмотрел на сестру и показал поднятый большой палец, в то время как Джордж решительно кивнул девушкам в знак поддержки.       Билл и Флёр вошли в кухню следом за Джорджем. Флёр, казалось, сразу заметила их переплетённые руки. Она перевела взгляд на лица девушек и мягко улыбнулась им, прежде чем потянуть Билла за рукав.       — Почему вы продолжаете держаться за руки? — повторил Рон, переводя взгляд с сестры на Сьюзен.       — О чём ты, Рон? — спросила миссис Уизли, прежде чем Джинни успела открыть рот и сформулировать ответ.       Миссис Уизли перевела взгляд со стола на своего младшего сына, заметила, что все столпились у входа странным полукругом, глядя ей за спину. Она повернулась лицом к девочкам, прошлась взглядом по их крепко сжатым рукам, но Джинни ясно видела, что её мать не сделала из этого никаких выводов.       Чувствуя, как пылает лицо, Джинни смотрела на собравшуюся перед ней толпу Уизли. Она чувствовала себя профессором, стоящим на кафедре перед аудиторией перед тем, как прочитать лекцию. Сосредоточенные на ней взгляды оставляли неуютное ощущение, словно её разглядывали, как животное в зоопарке. Не так она хотела начать этот разговор, хотя, честно говоря, она вообще понятия не имела, как хотела бы это сделать. Она прокрутила в голове миллион сценариев, тысячу различных диалогов и бесчисленное множество различных подходов. Она подумывала сначала рассказать родителям, а потом братьям. Или сначала братьям, а потом родителям. Был даже трусливый вариант рассказать всем, кроме матери, но независимо от того, сколько раз она прокручивала этот разговор в голове, её не покидало навязчивое ощущение тревоги.       Она всегда интуитивно знала, что Фред и Джордж примут её без лишних вопросов, но насчёт Рона, Билла и мамы у неё были сомнения. Чарли всегда был свободен духом и чужд предрассудков. А вот Флёр, продемонстрировавшая явную поддержку, её удивила. Может, ей удастся повлиять и на Билла. В безусловной любви отца Джинни не сомневалась. Возможно, он не поймёт её, но обязательно поддержит, несмотря ни на что.       Пальцы Сьюзен мягко сжали её руку, выводя из оцепенения.       Джинни глубоко вздохнула и расправила плечи. Что ж, — подумала она, — самое время подтвердить мою репутацию дерзкой и бесстрашной гриффиндорки.       — Мы держимся за руки, Рон, потому что мы вместе, — спокойно и твёрдо сказала Джинни. Она сделала шаг к Сьюзен и опустила их руки со стойки, не разжимая пальцев. Её свирепый взгляд по очереди прошёл по каждому члену семьи, словно бросая вызов.       — Что значит «вместе»? — спросил Рон, с ядом выплевывая каждое слово, словно не понял истинного смысла её заявления.       Джинни вздохнула; иногда умственные способности младшего из её братьев вызывали у неё большие сомнения.       — Вместе значит вместе, Рон. Как пара. Сьюзен — моя девушка. — Она продолжала держать Сьюзен за руку и сохраняла внешнее спокойствие, но чувствовала, как в груди начинает разгораться злость. Оглядев комнату, она попыталась оценить реакцию остальных членов своей семьи.       — Твоя девушка?! — Брови Рона взлетели к волосам, затем его черты исказило отвращение. — Ты изменяешь Гарри?! Я знал, что ты можешь быть той ещё стервой, но не думал, что ты ещё и шлюха.       — Рональд! — сердито воскликнул Артур, поворачиваясь к сыну. — Ты не будешь произносить подобных слов в этом доме или оскорблять свою сестру!       — А что я не так сказал?! Она изменяет Гарри, папа! — закричал Рон, указывая пальцем на Джинни и упрямо глядя на своего отца. — Она чертова шлюха!       — Я никому не изменяю, тупой придурок! — взвилась Джинни, начиная терять контроль над голосом. Пальцы свободной руки так и тянулись к палочке, лежащей в кармане. Как бы ей хотелось прямо сейчас залепить в идиота-братца чем-нибудь заковыристым за одно только предположение, что она способна поступить так с Гарри. — Гарри знает, Рон. Мы расстались ещё до конца прошлого учебного года.       — Гарри знает? — недоверчиво покачал головой Рон. — Забавно, что-то он никогда ни о чём подобном не упоминал.       — Может, потому, что ты сбежал раньше, чем он успел это сделать! — прорычала Джинни сквозь стиснутые зубы. Это был удар ниже пояса, и она это знала, но Рон в своём идиотизме перешёл уже всякие границы, так что она всё меньше и меньше заботилась о его чувствах.       Рон замолчал, вперившись в неё яростным взглядом, его уши покраснели.       — Мы договорились временно держать наше расставание в секрете, пока я во всём не разберусь. Но летние события спутали все планы, — продолжила Джинни, решив полностью игнорировать своего брата и вместо этого обращаться к остальным Уизли в комнате. Она отчаянно пыталась взять ситуацию под контроль и объявить об этом так, как ей хотелось. — Мы не собирались никого обманывать, тем более так долго. Я хотела рассказать всем ещё летом, после свадьбы, но из-за того, что тогда произошло, так и не нашла подходящего времени, чтобы поднять этот вопрос.       — А может, — выплюнул Рон, оправившись от удара Джинни и снова бросаясь в атаку, — он просто не знал, как реагировать на то, что его девушка оказалась извращенкой. Как скоро после вашего «расставания» ты спуталась с ней? Или ты поняла, что ненормальная, только после койки? А? Изменила моему лучшему другу и порвала с ним из чувства вины?! Неудивительно, что он никогда ничего не говорил!       — Так, хватит, — не выдержала миссис Уизли, залепив Рону подзатыльник. — Ещё одно слово, Рональд Уизли, и ты пожалеешь о том, что раскрыл рот! В этом доме подобных разговоров не будет!       — Мы понимаем, что тебе трудно с этим смириться, Ронни, но твоего мнения вообще никто не спрашивал, — угрожающе сказал Джордж.       Джинни вдруг осознала, что в какой-то момент оскорбительной тирады Рона Джордж вытащил свою палочку и теперь крепко сжимал её в руке, направляя в лицо младшему брату. Фред, стоящий рядом, прожигал Рона ещё более сердитым взглядом, правой рукой придерживая Джорджа за рукав, как будто сдерживая его.       — Джинни, — миссис Уизли повернулась к дочери, на её лице ясно проступало смущение. Джинни почувствовала, как у неё упало сердце, когда мать посмотрела ей в глаза. Было слишком очевидно, что её мать отказывалась принимать происходящее. — Джинни, дорогая, ты уверена? Ты серьёзно?       — Да, мам. Я абсолютно уверена, — сказала Джинни, закатывая глаза при виде явного отрицания, которое исказило лицо её матери. — И прежде, чем кто-нибудь из вас откроет рот — НЕТ, я НЕ встречалась с Гарри, когда мы начали отношения со Сьюзен. Мы с Гарри расстались по взаимному согласию в конце прошлого учебного года. Он был первым человеком, которому я рассказала, и он поддержал меня. И продолжает поддерживать. Мы со Сьюзен начали встречаться только в начале этого учебного года.       Джинни бросила убийственный взгляд на Рона. Кривя лицо, он хмуро смотрел в ответ, время от времени бросая взгляд на палочку Джорджа, но молчал.       — Значит, это началось недавно, — сказала миссис Уизли с каким-то отчаянным оптимизмом, и Джинни сразу поняла, о чём она думает.       — Да, наши отношения действительно начались недавно, но сама я не менялась. Я была такой всегда, мне просто понадобилось время, чтобы это понять! Мерлин, мама, я знаю, о чём ты думаешь, просто прекрати. Это не период какого-то «бунтарства», я не стану другой только потому, что ты этого хочешь. — Сердце Джинни упало. Она подозревала, что реакция её матери будет именно такой, но наблюдать это было намного хуже, чем предполагать.       — Нет ничего плохого в том, чтобы встречаться с девушками, — неубедительно исправилась миссис Уизли, пытаясь пойти на попятную. Она в отчаянии провела рукой по волосам. — Просто это… ну, то есть, я хочу сказать… это просто…       — Просто ты не хотела бы этого для своей дочери, так? — тихо спросила Джинни. Грудь сжималась всё сильнее. Ей не нужно было слышать ответ, она и так всё понимала по лицу матери. Миссис Уизли не стала этого отрицать, вместо этого она оглядела комнату, как будто ожидая поддержки от семьи. — Тебя устраивают однополые отношения у других, верно? Ребёнок-гомосексуал в любой другой семье — это для тебя нормально. Если бы чья-то дочь привела в дом девушку, ты бы не стала осуждать это, не так ли? Просто на самом деле ты не хочешь, чтобы таким оказался твой ребёнок, потому что это не соответствует твоим планам.       — Джинни, — мягко сказал Артур, увидев боль в глазах дочери, и шагнул вперёд. Ему явно было не по себе. Джинни видела, с каким беспокойством он смотрит на неё, но понимала, что он не знает, как помочь. Он так явно хотел выразить ей свою поддержку, но не был уверен, как это сделать. — Ты же знаешь, что твоя мать тебя любит. Мы оба тебя любим…       — Да, конечно. — Голос Джинни дрогнул. И вдруг, будто со стороны, она услышала незнакомый, почти истерический смех, вырвавшийся из её уст. Это казалось сюрреалистичным — как будто она больше не отвечала за своё собственное тело. Она снова рассмеялась и провела свободной рукой по волосам. Она буквально чувствовала, как разрывается на части сердце. Она теряла самообладание и была бессильна что-либо с этим поделать. Это было намного больнее, чем она ожидала. — Вы любите меня, просто не всю меня. Потому что какая-то часть меня не вписывается в ту жизнь, которую ты мне нарисовала, да, мам? Это не то, чего ты хотела. Это так неловко — иметь в своей семье «неправильного» ребёнка.       — Джинни, конечно, я люблю тебя, — проворковала миссис Уизли, подходя к дочери. — Просто… ты так молода, прошло так мало времени — как ты можешь быть уверена? Может, ты просто запуталась, Джинни. Гарри такой хороший мальчик. Я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от того, что у вас было, из-за какой-то причуды, которую ты наверняка перерастёшь. Отказавшись от этого, ты упустишь так много — детей, настоящую семью — я не хочу, чтобы ты потом сожалела о своих решениях. Сейчас столько всего происходит — ты просто запуталась, детка.       — Невероятно, — прошептала Джинни, хотя знала, что в стоящей тишине её шёпот услышит каждый.       Она отступила от матери и потянула Сьюзен за собой, придвигаясь ближе к единственной настоящей поддержке, которую чувствовала в этой комнате, — к Фреду и Джорджу. Она хотела уйти. Она хотела сбежать отсюда. Она чувствовала покалывание горячих слёз в уголках глаз и болезненное стеснение в груди.       — Не смей. Даже не пытайся оправдываться тем, что делаешь это «в моих интересах». — Джинни попыталась не обращать внимания на слезу, которая скатилась по её щеке. Она не хотела показывать слабость. Она хотела оставаться сильной. Она говорила, что ей всё равно, что подумает её семья, что это только их проблема, не её, но, конечно, ей было не всё равно. Это была её мама. Единственная женщина во всём мире, которая должна была безоговорочно любить её и поддерживать, несмотря ни на что, — и она отвергала её. — «Интерес» здесь исключительно твой. Это ты не желаешь смириться с тем, что у тебя дочь-лесбиянка. Я была такой всю свою жизнь, мама. Я не просто проснулась в сентябре и решила: «А побуду-ка я сегодня лесбиянкой».       — Джинни, я просто прошу тебя ещё немного подумать и не принимать опрометчивых решений…       — Я не передумаю, мама, — выдохнула Джинни, схватившись за грудь, когда напряжение, которое нарастало внутри, наконец-то прорвалось наружу. Слёзы свободно потекли по её лицу. Она едва видела комнату перед собой, дыхание сбилось, а голос стал хриплым. — Ты просто не хочешь потерять Гарри. Не хочешь потерять то будущее, которое себе представляла — своих воображаемых внуков, свою воображаемую идеальную дочь… Я… я не могу быть той, кем ты хочешь меня видеть.       Вслепую она потянула Сьюзен за руку и торопливо направилась к камину в стремлении как можно быстрее выбраться из «Норы».       — Джинни, подожди!       Она услышала оклик отца, но не остановилась. Её сердце готово было разорваться, когда она потянулась к цветочному горшку с летучим порохом. Она не могла позволить себе рухнуть на глазах у своей семьи. Ей нужно было уйти, нужно было дышать.       — Добрый день, Уизли! — раздался бодрый голос из прихожей. Холодный воздух из раскрытой двери лизнул ноги.       Комната замерла, Джинни остановилась в двух шагах от камина. С горстью летучего пороха в руке, она обернулась и увидела, как в комнату со снежинками в волосах и широкой улыбкой на лице вошёл её брат Чарли. Улыбка сразу же исчезла, когда он огляделся вокруг и осознал серьёзность представшей перед ним сцены.       Рон, набычившись, стоял в дверном проёме между кухней и гостиной. Выглядело так, словно он готов был вот-вот взорваться и единственное, что его останавливало, — это нацеленная на него палочка Джорджа. Джордж, похоже, был вне себя от ярости. Фред стоял рядом и сдерживал брата. Флёр напряжённо сжимала руку Билла, её взгляд в растерянности метался по комнате. Билл внешне держался спокойно, но глаза выдавали смятение. Миссис Уизли вцепилась в кухонную стойку так, словно только эта опора позволяла ей держаться на ногах. На её лице была настоящая паника, словно она находилась на грани сердечного приступа. Артур застыл на полпути к гостиной, протягивая руку к камину. Отчаяние на его лице заставило Чарли стиснуть челюсти — надо было сильно постараться, чтобы так расстроить отца.       И Джинни.       Взгляд Чарли скользнул по младшей сестре, которая стояла в футе от камина с летучим порохом в руке. С мокрыми от слёз щеками, она крепко сжимала руку незнакомой девушки с красивыми золотистыми волосами. Возможно, поначалу представшая перед ним картина несколько сбила его с толку, но сердитый вызов на лице блондинки, очевидное расстройство Джинни и их крепко сжатые руки сделали ситуацию предельно ясной.       Один взгляд на лицо сестры — и он буквально почувствовал её боль, обиду и потребность сбежать.       — Ох, — сорвалось с губ Чарли, когда его мозг быстро собрал кусочки воедино. Напряжение в комнате было настолько велико, что его можно было резать ножом. Теперь отчаяние на лице отца стало ему понятно. Забыв о неснятых ботинках и куртке, Чарли решительно направился в гостиную, желая добраться до Джинни и разрядить ситуацию прежде, чем они потеряют шанс увидеть её вновь в этом доме. Он слишком хорошо знал свою семью и понимал, что порой их любовь и лучшие намерения приносили больше вреда, чем пользы.       — Ну хорошо, — спокойно сказал Чарли. — Может, нам всем стоит выпить по чашечке чая, а потом Джинни расскажет нам всё о своей замечательной девушке.       — Чарли…       Его имя сорвалось с губ сестры прерывистым рыданием, из глаз хлынул новый поток слёз. Он добрался до девушек раньше Артура, заключил их обеих в крепкие объятия и боялся отпускать. Он знал, какой решительной и сильной была его сестра. Если она расклеилась до такой степени, значит, ситуация была действительно плохой, и если сейчас позволить ей уйти, ущерб может оказаться непоправимым.       Он оглянулся через плечо на других Уизли и одарил их всех тяжёлым взглядом. Он не знал, кто именно довёл Джинни до такого состояния, но имел некоторые подозрения.       — Замечательная мысль! — поспешно согласилась Флёр, нарушив всеобщее оцепенение.       После всех сложностей её отношений с Биллом она предпочитала не вмешиваться в семейные споры Уизли, но, видимо, на этот раз чаша её терпения переполнилась. Она отказывалась оставаться в стороне при виде такой незаслуженной обиды.       Флёр крепко сжала руку мужа и решительно посмотрела ему в глаза, ясно показывая взглядом свою позицию, после чего выгнула бровь в молчаливом вызове. Билл только кивнул и коснулся палочкой чайника, чтобы заварить чай.       — Подождите, просто подождите, — торопливо вмешалась миссис Уизли. Почувствовав, что напряжение в комнате начало спадать, она увидела ещё один шанс попытаться всё-таки донести свою точку зрения.       Она знала упрямый характер своей дочери, но ещё не потеряла надежды вразумить её. Она не могла смотреть, как её единственная дочь разрушает ту счастливую жизнь, которая могла быть у неё с Гарри. Она отошла от кухонной стойки и сделала несколько шагов в сторону гостиной.       — Чарли, подожди, — повторила миссис Уизли. — Давай не будем ни с чем торопиться, нам нужно это обсудить…       — Что тут обсуждать? — спросил Артур гораздо более резким тоном, чем говорил обычно.       Он подошёл к дочери, которую в настоящее время удерживал на месте Чарли, крепко сжал плечо сына и кивнул ему. Чарли ослабил хватку и отошёл от девушек. Артур вздохнул и посмотрел дочери в глаза. Её лицо покраснело от слёз, глаза припухли, а по щекам продолжали катиться слезы, но пламенная решимость никуда не делась. Она пристально, с вызовом посмотрела на него в ответ.       Артур превосходно решал логические задачи, умел организовывать и объединять людей в трудную минуту, но был не очень хорош в утешении или обсуждении эмоциональных тем. Обычно такими деликатными вопросами занималась его жена, но эта новость явно оказалась слишком тяжёлым ударом для Молли. Война, предательство Перси, разочарование в Роне и вот теперь Джинни… Бунт дочери оказался последней соломинкой, которая сломала спину фестралу. Артур знал, что Молли нужно время, чтобы оправиться и принять вещи такими, какие они есть. Она искренне любила Джинни, и её сегодняшняя реакция шла от сердца, но не от разума. Эмоции порой затуманивали её рассудок и мешали действовать рационально.       Он знал, что когда Молли немного успокоится, она сама всё осознает и пожалеет о сказанном.       Прямо сейчас миссис Уизли оплакивала потерю той жизни, которую она планировала для своей дочери. Её единственной дочери. Она так много лет отчаянно хотела девочку. Она хотела быть рядом, когда её дочь выйдет замуж, родит детей, и прямо сейчас миссис Уизли чувствовала, что эта радужная жизнь исчезает у неё на глазах. Артур знал, как отчаянно его жена цеплялась за образ Джинни, который создала у себя в голове, и понимал, как сложно ей отпустить его. Но ещё он знал, что образ их дочери, созданный Молли, можно подправить, изменить, как изменяет жизнь любые человеческие планы. И Молли будет только рада, когда поймёт, насколько особенным и ценным было то, что Джинни открылась им.       Ей просто нужно время, чтобы всё обдумать.       Однако прямо сейчас это нужно было прекратить. Он вполне мог понять, почему его жена так реагировала, но это не делало происходящее правильным. Не разобравшись, не дав себе времени подумать, она ставила свои собственные чувства выше чувств их дочери, видела только потерю, а не счастливое обретение. Он не собирался позволять Молли усугублять тот ущерб, который она уже невольно нанесла, тем более зная, что она сама ещё пожалеет об этом.       — Джинни, — медленно произнес Артур, твёрдо глядя ей в глаза. Сейчас он говорил только с ней. — Ты знаешь, что я люблю тебя, несмотря ни на что, и что я всегда буду поддерживать тебя. Всегда.       Джинни стиснула зубы, подавляя рыдание, грозившей вырваться из груди, когда отец притянул её в крепкие объятия. С невыносимой болью в сердце она вдохнула знакомый теплый запах рождественского свитера своего отца. Это наполнило её разум воспоминаниями о детстве и заставило грудь сжаться ещё сильнее. Она никогда не сомневалась в его поддержке и глубоко вздохнула, когда он отстранился.       — Сьюзен, — с лёгкой улыбкой сказал Артур и снова обратил взгляд к дочери. Он хотел показать ей, что имел в виду то, что сказал, — что он поддерживал её сейчас и будет поддерживать впредь. Поэтому он выпрямился и официально протянул Сьюзен руку. — Я считаю, что на вокзале нас не представили должным образом. Я отец Джинни. Приятно с тобой познакомиться; я рад, что моя дочь нашла кого-то, кто делает её счастливой.       — Мне тоже очень приятно, мистер Уизли, — улыбнулась Сьюзен, принимая рукопожатие. От этого жеста у неё защипало глаза.       — Пожалуйста, зови меня Артур, мистер Уизли звучит слишком формально. Для меня большая честь приветствовать тебя в нашей семье, — искренне сказал Артур, прежде чем крепко обнять Сьюзен.       Летучий порох невесомой струйкой высыпался из руки Джинни. Она видела блеск слёз в глазах Сьюзен, когда та крепко обняла её отца в ответ и улыбнулась ему в плечо. Это были те же самые слова, которые он сказал Гарри, когда приветствовал его в семье.       Он не делал между ними различий.       — Артур! — миссис Уизли чуть не плакала, переводя взгляд с мужа на Сьюзен. — Артур, как ты можешь это поддерживать! Джинни ещё ребенок! Она сама не знает, чего хочет!       — Молли, — строго сказал Артур, поворачиваясь к жене. Он сурово посмотрел на неё, прежде чем его взгляд немного смягчился. Когда он заговорил снова, его голос был тихим, печальным и умоляющим. — Пожалуйста… Думаю, у нас было более чем достаточно волнений на сегодня, не говоря уже о последних сорока восьми часах. Хватит уже спорить и ругаться. Ради Мерлина, сегодня Рождество, и я хотел бы провести немного времени со своей семьёй в мире и согласии.       Миссис Уизли замолчала. Её глаза наполнились слезами, когда Чарли повернулся к ней спиной и повёл девочек к дивану в гостиной. Джордж наконец опустил палочку и, протиснувшись мимо Рона, присоединился к ним. Фред схватил печенье с кухонного стола и с мрачным выражением лица последовал за братом, не глядя на Рона и мать.       — Кажется, чай уже заварился? — сказала Флёр, как будто ничего не произошло и направилась к чайнику. Рон рухнул на ближайший стул и прислонился лбом к столешнице. Билл последовал за Флёр, доставая чистые кружки и сахарницу. Сидя на диване и чувствуя лёгкое головокружение, Джинни проводила взглядом отца, который направился на кухню, наверняка чтобы поговорить с матерью.       Она знала, что её маме нужно время, чтобы переварить всё, что только что произошло. И что ей будет гораздо проще это сделать, если их со Сьюзен в доме не будет. Им нужно было уехать, чтобы дать маме возможность всё обдумать без лишних эмоций. Кроме того, если уж быть совсем честной, Джинни не хотела сейчас даже смотреть на свою мать, не говоря уже о том, чтобы находиться с ней в одном доме. Она любила её и знала, что это пройдёт, но прямо сейчас обида была ещё слишком свежа.       Она сидела рядом со Сьюзен на диване и тихо разговаривала с Чарли и близнецами, пока у неё не разболелась голова. Она чувствовала себя так, словно побывала в настоящем сражении. Голова раскалывалась, глаза горели, грудь саднило, все эмоции будто выжгло огнём. Слёзы давно закончились, но боль не прекращалась. Она чувствовала себя пустой оболочкой — измученной и опустошённой.       Чай, принесённый Флёр, немного смягчил горло, а добрая улыбка, которой она их одарила, похлопав Джинни по колену, обнадёжила. Но, несмотря на всё это, Джинни чувствовала, что проиграла. Она больше не могла оставаться в своём доме. У неё не было сил находиться рядом со своей семьёй, не говоря уже о том, чтобы общаться с ними как ни в чём не бывало после того, что произошло. И хотя она была благодарна за поддержку большей части семьи и уважала просьбу отца позволить ему провести это Рождество в семейном кругу, она чувствовала необходимость уйти отсюда. Ей было неловко от этого желания, но ей нужно было лечь и просто дышать. Прямо сейчас единственное, что удерживало её в бодрствующем состоянии, — это Сьюзен, надёжно сидевшая рядом с ней, как якорь.       Несколько минут спустя Артур присоединился к ним в гостиной и, ободряюще улыбнувшись Джинни, сел в своё кресло напротив дивана. Джинни не пыталась притворяться и понимала, что её внешний вид сейчас полностью передает её состояние, она могла сказать это по страдальческому выражению на лице отца.       — Джинни, — тихо сказал Артур, уперев локти в колени и склонившись к ней. — Я знаю, что просил, чтобы семья провела это Рождество вместе, но понимаю, что эта просьба не совсем справедлива. Дочка, ты выглядишь измученной. Если вы со Сьюзен хотите отдохнуть или просто закончить на сегодня, идите. Мы можем навестить тебя завтра или послезавтра, до твоего возвращения в школу ещё много времени.       — Спасибо, папа, — просто поблагодарила Джинни, поскольку подобрать сейчас какие-то другие слова была не в состоянии. Она поднялась с дивана и подошла, чтобы обнять отца. — Прости… я… я не хотела, чтобы всё случилось вот так. Я не хотела портить Рождество.       — Тебе не за что просить прощения, ты ничего не испортила, — твёрдо сказал Артур, крепко обнимая её в ответ. — Для меня очень много значит, что ты решила впустить нас в свою жизнь и позволила увидеть себя настоящую.       — Спасибо, папа, — пробормотала Джинни, отстранившись. Она оглянулась через плечо на Сьюзен, которая разговаривала с Чарли и Флёр. — Думаю, мы лучше побудем у Фреда и Джорджа, чтобы дать маме немного пространства.       — Я понимаю, — согласился Артур. — Не беспокойся. Твоя мама и Рон вскоре одумаются и поймут, что были неправы, вот увидишь.       — Да, — хмыкнула Джинни. Её веки начали тяжелеть. — Возможно.       Наскоро попрощавшись с теми, кто был в гостиной, Джинни и Сьюзен отправились в квартиру близнецов. Назвав пароль, они вышли из камина и рухнули на первый попавшийся диван. Джинни была слишком измучена, чтобы говорить, поэтому просто свернулась калачиком в тёплых и успокаивающих объятиях Сьюзен и закрыла глаза. Она знала, что Фред и Джордж позаботятся об их вещах.