В лесу Дин / In the Forest of Dean

      — Джинни?       Мягкая ладонь коснулась её ноги и вырвала из раздумий. Поглощённая бесконечными мыслями, она глядела в окно на покрытые снегом холмы, мягко покачиваясь в такт движениям поезда, который уносился всё дальше от Хогвартса. Почувствовав прикосновение, она отвела глаза от бескрайней белизны и встретила взгляд ярких светло-карих глаз, исполненный беспокойством.       — Прости, что ты сказала, Сьюз? — спросила Джинни, слегка встряхнув головой в попытке избавиться от нахлынувших тревог.       — Я спросила, всё ли у тебя в порядке. Ты не передумала? — Она не пыталась переубедить Джинни, просто давала ей последнюю возможность изменить решение. — Я ещё могу сказать родителям, что всё-таки приеду домой.       — Нет, не нужно, — мотнула головой Джинни и обхватила руку, которая так и лежала на её ноге. Для Сьюзен было небезопасно возвращаться домой; они обе это знали. Семья Сьюзен давно стала мишенью. Откровенно говоря, то, что её родители до сих пор живы, уже было чудом — почти все остальные члены её семьи были убиты, и последней в этом списке стала её тётя. В «Норе» было безопаснее. — Я уже сказала маме, что ты приедешь. Они ждут тебя. И я хочу, чтобы ты была там.       — Ладно, — согласилась Сьюзен и с лёгкой улыбкой сжала руку Джинни в ответ. — Но это не значит, что ты обязана делать то, чего не хочешь. Я ведь всё понимаю, Джинни. Твои родители, твоя семья — они ещё ничего не знают. И тебе не обязательно им говорить. Я могу быть просто гостьей, просто подругой.       — Не говори глупостей, Сьюзен, — сказала Джинни, поворачиваясь и склоняясь к ней. На мгновение прикрыв глаза, она глубоко вздохнула. — Конечно, ты моя гостья и моя подруга. Но… ты также и моя девушка, и я хочу, чтобы моя семья знала об этом. Если им это не понравится… что ж, это их проблема, не моя и уж тем более не твоя.       — Хорошо, — кивнула Сьюзен. Она обняла Джинни и прижалась головой к её огненно-рыжим волосам. — Но мы сделаем это так, как захочешь ты, и тогда, когда захочешь ты. Так что просто не торопись и поступай, как считаешь лучшим. А я буду рядом с тобой и поддержу в любом случае.       — Я знаю. — Склонив голову, Джинни поцеловала Сьюзен в подбородок и уткнулась носом в её мягкий свитер.       Несмотря на пронизывающий холод за окном, в поезде было тепло, поэтому едва зайдя в купе они первым делом сняли мантии и сложили их на противоположном сиденье, после чего убрали свои маленькие дорожные сумки на верхнюю полку. Даже при том, что большинство студентов возвращались домой на зимние каникулы, поезд казался пустым — вероятно, потому, что многие попросту не вернулись в школу в сентябре. После того как Дамблдор умер, Снейп стал директором, а Волдеморт и его последователи пришли к власти, многие волшебные семьи побоялись отправлять своих детей обратно в школу, предпочитая держать их дома.       Разумное решение, — мысленно фыркнула Джинни, вспомнив Кэрроу, новых преподавателей маггловедения, также исполняющих обязанности заместителей директора и ответственных за дисциплину в стенах школы. По сути же вся их деятельность сводилась к преследованию, пыткам и терроризированию тех учеников, чьи семьи открыто не поддерживали Волдеморта, а единственное, чему они учили на своих уроках, — это откровенное магглоненавистничество.       Именно они задержали отправление поезда из Хогвартса, и теперь Джинни и Сьюзен должны были прибыть на вокзал Кингс-Кросс только в одиннадцать вечера. Кэрроу настояли на выборочном обыске школьных сумок, задержали нескольких учеников и попытались затащить их в подземелье для допроса перед самым отъездом. Профессор МакГонагалл, которая была на платформе и пыталась сохранять спокойствие, в конце концов вышла из себя и закатила громкий скандал. В самых жестоких выражениях она потребовала от Кэрроу, чтобы они прекратили этот идиотизм и позволили студентам спокойно уехать. Палочки уже были обнажены, воздух потрескивал от напряжения, и дело шло к полноценному сражению, пока посреди всего этого внезапно не появился Снейп.       В одно мгновение на платформе воцарилась тишина. Каждый студент в страхе уставился на человека, убившего Дамблдора. Он стоял перед ними, как сама смерть, тёмная тень на фоне белого снега, и они застыли, затаив дыхание и не в силах отвести взгляд, и ждали, что произойдёт. Даже Кэрроу замерли на месте. Чемодан в руках Алекто раскрылся, вывалив содержимое на землю. Амикус одной рукой крепко удерживал за предплечье Денниса Криви, а второй сжимал палочку, которая всё ещё была направлена на профессора МакГонагалл.       Они оба внимательно следили за Снейпом. Ни брат, ни сестра Кэрроу никогда не блистали особым умом, но и полными идиотами не были. Человек, возвышавшийся перед ними, в одиночку убил одного из величайших волшебников всех времён и считался правой рукой самого Тёмного Лорда, — против него у них не было ни единого шанса, и они это отлично понимали.       Абсолютно безэмоциональный взгляд Снейпа пробежал по платформе, осматривая сцену и быстро оценивая ситуацию. Джинни невольно вздрогнула, когда его мёртвые глаза скользнули по ней, прежде чем вернуться к Кэрроу.       — Я полагал, вы сами поймёте, насколько неразумно обыскивать студентов перед их отъездом, — медленно процедил Снейп низким голосом, выделяя каждый слог. — Особенно учитывая количество учеников, оставленных в данную минуту безо всякого присмотра в школе.       Кэрроу пристыженно переглянулись. Джинни видела страх и смущение, промелькнувшие на их лицах после слов Снейпа, — он был совершенно прав, они действительно покинули свой пост, позволив оставшимся в замке студентам делать всё, что им заблагорассудится.       — Меня не волнует, что они забирают из школы. — Слова смертельной угрозой сочились изо рта Снейпа, пока он приближался к Кэрроу. — Мне важно, что они привезут обратно. Возможно, вам стоило бы потратить ваше драгоценное время на организацию обыска во время их возвращения.       Сделав последний шаг к Амикусу, Снейп протянул руку и схватил Денниса за загривок, быстро повернулся на каблуках и небрежно швырнул мальчика в поезд. Рот профессора МакГонагалл широко открылся, глаз дёрнулся, как будто она хотела возмутиться столь жестоким обращением со студентом. Но один-единственный смертоносный взгляд чёрных глаз заставил её замереть на месте и сжать челюсти. Он снова оглянулся на Кэрроу. Алекто бросила открытый чемодан и крепко ухватилась за полу мантии, Амикус убрал палочку в карман.       — Да, сэр, вы правы, сэр, — кивнул Амикус, слегка наклонив голову, после чего схватил сестру за руку и повернуться к замку. — Мы так и сделаем, сэр.       Когда они торопливо пошли к замку, Снейп снова повернулся к профессору МакГонагалл, обратив на неё свой пустой, холодный взгляд.       — Профессор, пожалуйста, проследите за тем, чтобы студенты своевременно сели в поезд. У меня есть дела поважнее, чем нянчиться с тупицами, не способными справиться с простейшей задачей.       С этими словами Снейп развернулся и покинул платформу, эффектно хлестнув мантией. Джинни не пропустила короткий, но резкий взгляд, который он бросил в её сторону, прежде чем исчезнуть, и ухмыльнулась, прекрасно зная, что «делами поважнее», ожидавшими его в замке, были многочисленные навозные бомбы, которые они с Невиллом заложили перед отъездом в коридоре у его кабинета.       Профессор МакГонагалл быстро пришла в себя и загнала их всех в поезд — видимо, торопясь вернуться в замок и проверить благополучие оставшихся студентов, рискующих попасть под горячую руку Кэрроу. В другой день Джинни тоже боялась бы за своих сокурсников, но она знала, что большинство из тех, кто остался на каникулы в школе, были на стороне Кэрроу, а те немногие, кто не был, прятались в безопасности общей гостиной Гриффиндора. Так что если Кэрроу рассчитывали на ком-нибудь отыграться, их ждало большое разочарование.       Можно было бы подумать, что глава Гриффиндора окажется достаточно проницательна, чтобы это понять, но Джинни знала, что МакГонагалл была на пределе своих сил, о чём свидетельствовали многочисленные морщинки напряжения на её лице. Со всем, что на неё навалилось: Кэрроу, Снейп, забота об учениках, Министерство, дышащее в спину, и война, выходящая далеко за пределы школы, — МакГонагалл была близка к краху. Джинни надеялась, что на каникулах она обретёт хоть какой-то покой. Неизменная поддержка профессора помогала студентам день за днём сохранять рассудок, но Джинни не знала, сколько ещё продержится их декан.       Джинни и Колин быстро запрыгнули в поезд, чтобы посмотреть, всё ли в порядке с Деннисом, пока Сьюзен собирала его вещи обратно в чемодан. К счастью, он отделался незначительными ушибами, что было сущей мелочью по сравнению с тем, что ему грозило, останься он в руках Кэрроу. За последние несколько месяцев Джинни успела лично познакомиться с методами работы Кэрроу и уже имела шрамы, наглядно это подтверждающие. Она не была дурой; она прекрасно понимала, что единственная причина, по которой её «щадили», заключалась в том, что она была чистокровной, а Кэрроу получили приказ не причинять излишнего вреда чистокровным. Хотя это не мешало им регулярно проводить с ней «воспитательные беседы», для коих она давала достаточно поводов с момента своего возвращения в сентябре. К сожалению, это означало, что люди, которые следовали её примеру, носили те же шрамы. По крайней мере, на этот раз Деннис избежал пыток.       Возвращаясь в школу, Джинни не имела намерения восстанавливать Армию Дамблдора или устраивать какие-то бунты и была немало удивлена, когда меньше чем через неделю не кто иной как Невилл разыскал её и прямо спросил, каков план. В течение следующих трёх недель он стал её правой рукой и одной из ключевых фигур студенческого сопротивления. Разумеется, их действия не оставались без последствий, и Джинни часто чувствовала себя ответственной за те травмы, что получали её друзья, но она не могла лгать — ей нужна была их помощь. Все они сыграли важную роль в достижении общего успеха.       Несмотря на чувство вины, тяжело давившее на разум, она знала, что каждый член Армии Дамблдора вернулся по собственной воле. Для некоторых волшебников смерть Дамблдора стала предлогом, чтобы опустить руки, спрятаться и сдаться — ведь «что они могли сделать там, где не справился такой великий и могущественный человек, как Дамблдор?» Других же — Невилла, Сьюзен, Луну и им подобных — это побудило встать и бороться ещё упорнее.       Джинни удивилась ещё больше, когда через несколько недель свою поддержку предложили Колин, Деннис, Ханна и Симус, и была совершенно шокирована, когда за ними добровольно последовали Лаванда Браун и сёстры Патил. Они хотели бороться, хотели помочь, они были готовы принять последствия и делали это без жалоб и упрёков.       На этот раз от мыслей Джинни отвлёк тихий стук в дверь купе. Даже с опущенной шторкой на окне она знала, что это был Невилл, — они разработали несколько кодовых стуков и слов, которые использовали в школе. За остававшуюся после свадьбы часть лета Джинни успела прочитать книгу о маггловским шифрах, которую оставила ей Гермиона, и нашла её весьма вдохновляющей и полезной. Теперь многие члены АД использовали коды и секретные слова для передачи информации во время разговора, поскольку гарантировать, что в Хогвартсе тебя услышит только твой собеседник, не мог никто.       — Да, входи, — откликнулась Сьюзен, когда Джинни села прямо. Они обе выжидающе посмотрели на дверь.       — Сьюзен, Джинни, извините, что беспокою, я просто хотел сообщить, что за каникулы Лаванда сможет достать нам ещё немного той мази. Она сказала, что её бабушка как раз занимается приготовлением нескольких партий. — Невилл закрыл за собой дверь и сел напротив них. — Осталось придумать, как пронести это внутрь.       — Отлично! — улыбнулась Джинни и счастливо сжала руку Сьюзен. — Уверена, мы что-нибудь придумаем. Надо спросить Луну — она мастер нестандартных решений.       Целебная мазь, о которой шла речь, была им нужна для лечения различных ран, которые оставались как после «общения» с Кэрроу, так и после собственных миссий АД. Мадам Помфри делала всё возможное, чтобы лечить учеников, но технически ей не разрешалось исцелять травмы, полученные в результате наказаний, иначе «наука не шла впрок».       Разумеется, мадам Помфри было глубоко наплевать на рекомендации Кэрроу, так что она попросту игнорировала это правило и по-прежнему оказывала помощь каждому обратившемуся к ней студенту. Но дабы облегчить задачу и не создавать лишних проблем школьной медсестре, они старались хранить минимальный запас целебных зелий спрятанными в гостиной Гриффиндора.       Невилл стал первым человеком в школе, который узнал об истинных отношениях Джинни и Сьюзен. Однажды ночью, когда все уже разошлись по своим спальням, он застал их целующимися в общей гостиной Гриффиндора. Больше они так никогда не делали — слишком уж рискованно. В тот момент Джинни была в ужасе, она просто онемела и не знала, что сказать. Невилл в очевидном замешательстве переводил взгляд с одной на другую, не понимая, почему Сьюзен вообще оказалась в их гостиной, и видел ли он то, что видел, или это была игра теней от пламени камина. Для всех в школе Джинни по-прежнему оставалась девушкой Гарри Поттера, поэтому Невилл изо всех сил пытался разобраться в происходящем. После нескольких мгновений неловкого молчания Сьюзен вздохнула и попыталась разрядить нарастающее напряжение.       — Невилл, мы с Джинни встречаемся. Они с Гарри расстались несколько месяцев назад. Он знает, но больше мы пока никому не говорили. Учитывая всё происходящее, было как-то не до того. Мы собирались рассказать всем, но позже, так что мы были бы признательны, если бы ты не стал пока распространяться на эту тему. — Сьюзен помолчала, давая возможность Невиллу осмыслить услышанное, после чего с вызовом выгнула бровь. — У тебя с этим какие-то проблемы?       — Н-нет, — пробормотал Невилл, ненадолго возвращаясь к своему прежнему «я» — стеснительному и неуверенному в себе подростку, каким он был до смерти Дамблдора. — Нет-нет, вовсе нет! Я просто… я не ожидал увидеть вас вместе, и… я не знал о тебе и Гарри, Джинни. Я не хотел думать ничего плохого, я просто… Нет, у меня нет с этим проблем.       Затем он робко улыбнулся.       — Я рад за вас, правда. Обещаю, что не скажу ни слова, — серьёзно добавил он, очевидно хорошо понимая, почему они решили скрыть свои отношения.       Его слова принесли Джинни несказанное облегчение. С момента расставания с Гарри она уже успела смириться с собственной ориентацией и вернуть былую уверенность в себе. Она скрывала свои отношения не потому, что ей было стыдно или неловко, а только из-за нежелания устраивать лишние драмы, когда в мире и без того происходило слишком много дерьма. Сьюзен не только приняла её решение, но и поддержала его. В то время как родители Сьюзен знали о ней и открыто поддерживали её, семья Джинни пока пребывала в неведении, и последнее, чего хотела Джинни, это чтобы её мать узнала об этом из третьих уст.       Ко всему прочему Кэрроу были отъявленными садистами и не раз использовали эмоциональные привязанности своих жертв против них самих. После того, что случилось с Мэйзи, соседкой Джинни по спальне, у них со Сьюзен не было абсолютно никакого желания объявлять о своих отношениях. Мэйзи была первой, кого заставили мучить своего парня в качестве наказания, но не последней. Кэрроу принуждали студентов накладывать пыточное проклятие друг на друга, и чаще всего жертвами в таких случаях становились либо те, кто был небезразличен принуждаемому, либо первокурсники. А в случае отказа Кэрроу просто использовали Империус, чтобы добиться своего.       С тех пор все в Хогвартсе, даже те, кто не участвовал в сопротивлении, старались держать свои привязанности в секрете, насколько это было возможно. Братьям и сёстрам приходилось труднее, Колин и Деннис были яркими тому примерами.       Конечно, кто-то всё равно знал. Луна точно знала об их отношениях, да и Колин, Ханна и близняшки Патил, похоже, догадались. Но все они были достаточно разумны, чтобы не требовать подтверждения, а Джинни и Сьюзен были достаточно разумны, чтобы не болтать лишнего. Правдивое неведение — бесспорное благо в военное время, особенно при наличии веритасерума. Но, судя по неизменной преданности членов АД своему лидеру, можно было с уверенностью сказать, что неподтвержденные отношения Джинни со Сьюзен были приняты благосклонно и что никто не считал поведение Джинни предательством по отношению к Гарри.       Второй стук в дверь купе подсказал, что за дверью были Луна и Ханна. Джинни и Сьюзен чуть отстранилась друг от друга и разжали руки, прежде чем открыть дверь и впустить друзей. Как бы Джинни ни хотелось посидеть со Сьюзен в тишине и покое, она была признательна за то, что её размышления прервали — слишком уж тревожными были эти размышления. Да, она сказала Сьюзен чистую правду — ей действительно было всё равно, как её семья воспримет их отношения, только это не делало мысль о предстоящем разговоре более привлекательной, и дружеская компания была очень кстати.       Джинни почувствовала себя уверенней, рассказывая собравшимся о следующих шагах АД. Каждый из них пытался мыслить позитивно и наслаждаться теми крупицам свободы, что они получили на ближайшие дни.       

***

К тому времени, когда поезд прибыл на станцию Кингс-Кросс, уже перевалило за половину двенадцатого ночи и купе было забито под завязку. Ханна заснула на куче мантий в углу диванчика. Невилл оживлённо болтал с Лавандой, которая в какой-то момент присоединилась к их компании, а Сьюзен обсуждала с Луной возможные варианты контрабандного провоза в Хогвартс лечебной мази. Колин и Деннис, потеснив Симуса, устроились рядом с Джинни и с воодушевлением рассуждали о том, как здорово будет снова увидеть свои семьи. Парвати, заскочившая пожелать всем счастливого Рождества примерно за час до прибытия поезда, теперь сидела на полу у ног Ханны и, угощаясь шоколадными лягушками, тихо разговаривала со своей сестрой, которая примостилась у самой двери купе. Джинни, плотно зажатая между Колином и Сьюзен, участвовала сразу в нескольких разговорах.       Конечно, пребывание в одном купе одиннадцати человек не добавляло поездке комфорта. Джинни приходилось время от времени накладывать охлаждающие чары, чтобы никто не получил тепловой удар, но у неё не возникало даже мысли кого-то из них прогнать. Эти люди стали её семьёй. Они были командой. Они зависели друг от друга. Отбросив мелкие распри, они поддерживали друг друга, чтобы внести свой вклад в общую борьбу. Рядом с ними, рядом со Сьюзен она чувствовала себя в безопасности.       — Счастливого Рождества! — помахала на прощание Джинни, одновременно снимая свой маленький чемодан с верхней полки. Они со Сьюзен подождали, пока остальные выйдут, и только тогда принялись собирать свои вещи.       — Пока! — с улыбкой ответила Ханна, выходя последней. По всему коридору были слышны прощания.       — Всем пока! — помахал рукой Колин, заботливо придерживая за плечо младшего брата.       — До встречи, ребята! — прозвенели голоса близняшек Патил.       — Приходите в гости, если сможете! Я открою для вас камин! — крикнула им вслед Лаванда.       — Симус, не взрывай ничего! — успел добавить Деннис, подталкиваемый Колином к выходу из поезда.       — Да пошёл ты! — отозвался Симус, застрявший в конце толпы.       — Береги себя, Невилл, — сказала Сьюзен, сжимая его руку.       — Вы тоже. Помните, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — Невилл улыбнулся девушкам на прощание и направился к платформе.       — Не забудьте очистить омелу от нарглов, — беззаботно прощебетала Луна, выходя из поезда следующей.       Вздохнув, Джинни улыбнулась Сьюзен, после чего закрыла глаза и глубоко вдохнула холодный зимний воздух, заполнявший платформу. Было так хорошо снова иметь возможность свободно дышать. Почувствовав, как напряжённость наконец покидает её плечи, Джинни открыла глаза и начала спускаться по платформе, оглядываясь в поисках родных лиц — она не знала, кто именно придёт их встречать.       — Джинни! — услышала она крик своего отца из толпы прежде, чем успела его найти. Мельком увидев его поднятую руку, она улыбнулась Сьюзен, и они быстро направились в нужную сторону.       — Привет, папа! — Джинни усмехнулась, когда он крепко обнял её, а затем повернулся, чтобы заключить в традиционные медвежьи объятия Уизли и Сьюзен тоже.       — Ты, должно быть, Сьюзен! — приветливо сказал Артур, отпустив её и забирая сумки обоих девушек. — Так приятно с тобой познакомиться. Мы с Молли очень рады, что ты проведёшь это Рождество с нами.       Как бы там ни было, — подумала Джинни, с улыбкой наблюдая, как на щеках Сьюзен расцветает румянец от такого тёплого приёма, — папа в любом случае будет на моей стороне.       Её отец, всегда жизнерадостный и чрезвычайно гостеприимный человек, никогда её не подводил. Он всегда поддерживал её, верил в неё и прислушивался к её мнению. Её мать была не менее приветливой и добросердечной, но порой могла быть излишне темпераментной, впрочем, как и сама Джинни. Из-за схожих вспыльчивых характеров у них с матерью часто возникали конфликты. А вот с отцом она всегда ладила. Он был той спокойной и мягкой силой, которая надёжно скрепляла их семью.       Они покинули переполненную платформу, прошли через барьер и, миновав парковку, вместе с ещё несколькими людьми направились в безопасную зону для аппарации. Некоторые волшебники осмеливались аппарировать прямо на платформу — чаще всего это были высокомерные, напыщенные представители чистокровных семейств, такие как Малфои, которым было совершенно безразлично, что их действия могут представлять угрозу для окружающих. Однако большинство так не поступали, предпочитая не рисковать. Слишком уж часто подобные эксперименты заканчивались плачевно. Аппарация на другого человека, потеря чемоданов во время перемещения, расщеп при попытке аппарирования в толпе — всё это привело к созданию безопасного пространства для аппарации, расположенного сразу за станцией, но и там были свои неудобства, начиная хотя бы от необходимости ждать своей очереди. В результате волшебники далеко не всегда использовали такой метод перемещения и добирались до вокзала самыми разными способами.       — Ну, девчонки, поехали домой, — с энтузиазмом сказал Артур, когда они добрались до безопасного пространства и преодолели окружающий его магический барьер. — Учитывая позднее время, лучше всего будет аппарировать. Только держите крепче свои чемоданы!       Джинни снова взяла в руку свой чемодан и попыталась успокоить гложущее беспокойство, которое стискивало её сердце каждый раз, как она смотрела на своего отца. За его энтузиазмом она ясно видела признаки усталости и могла сказать, что он делал всё возможное, чтобы сохранить прежнюю жизнерадостность. Сьюзен ободряюще улыбнулась ей, после чего каждая из них взяла по одной из протянутых рук Артура и приготовилась к перемещению.       — Отлично, — сказал Артур, улыбнувшись им обоим с высоты своего роста. — На счёт «три». Раз, два, три…       С хлопком они аппарировали в холодную зимнюю ночь. Джинни скривилась от противного ощущения, будто её тело проталкивают через очень узкую трубу, и едва не упала, когда они приземлились неподалеку от «Норы». Сьюзен быстро поймала её за руку, удерживая на ногах, и тут же согнулась в талии, схватившись за собственный живот.       — Всегда забываю, как это ужасно, — сказала она, глядя на Артура. — Спасибо, что сами нас аппарировали. Я так и не решилась повторить это после моего первого раза.       — Не стоит благодарности, моя дорогая! — радостно отозвался Артур, снова забирая у девочек оба чемодана, и они направились к дому, с каждым шагом преодолевая магические барьеры. — А что случилось, когда ты аппарировала в первый раз?       — О, ну, в общем… моя нога не захотела перемещаться вместе с остальным телом.       — Ох! — взволнованно выдохнул Артур, глядя на Сьюзен. — Должно быть, было неприятно… Вся нога?       Джинни широко улыбнулась, увидев, как непринужденно Сьюзен разговаривает с её отцом — как старые приятели, наверстывающие упущенное. Она постаралась сдержать смех, когда Сьюзен стала рассказывать историю своего первого урока аппарации, встретив самого благодарного слушателя в лице её отца. Он спрашивал всё, что хотелось знать его любопытной натуре, — за что наверняка получил бы нагоняй от жены за «невежливость» подобных вопросов.       Когда они добрались до дома, большая часть окон не горела. Джинни не знала, сколько её братьев присоединятся к ним на каникулах, но если они уже приехали, то сейчас спали. Рон ушёл с Гарри и Гермионой, Перси точно не придёт, а вот Фред, Джордж, Билл и Чарли наверняка навестят родительский дом, но когда именно, Джинни не знала. Она усмехнулась, когда её мать поприветствовала Сьюзен точно так же, как это ранее сделал её отец, отчего лицо подруги снова вспыхнуло.       — Ты, должно быть, Сьюзен! — миссис Уизли радушно улыбнулась и крепко обняла гостью, прежде чем проводить девочек внутрь. — Проходи, не стесняйся. Мы так рады видеть тебя в нашем доме! Я не была уверена, насколько вы, девочки, будете голодны после всех этих задержек поезда, так что приготовила вам немного горячего шоколада и разогрела остатки ужина. Вот, садитесь, а Артур пока отнесёт ваши сумки в комнату. Я подумала, что Сьюзен могла бы занять свободную кровать, на которой прошлым летом спала Гермиона. Я постелила свежее бельё и всё прибрала, так что всё готово.       — Спасибо, миссис Уизли. Это очень любезно с вашей стороны, — ответила Сьюзен, садясь за стол рядом с Джинни.       — О, не стоит, дорогая, мне совсем не трудно, — улыбнулась миссис Уизли, когда её муж отнёс сумки в комнату Джинни, и девочки принялись за еду.       — А Фред и Джордж приедут? — спросила Джинни, набрасываясь на свой ужин. Шоколадные лягушки, которыми их снабдила Ханна, давным-давно выветрились.       — Да, они прибудут в канун Рождества и, скорее всего, останутся на пару дней. — Артур снова появился на кухне, и миссис Уизли заняла место в конце стола. — Чарли обещал заглянуть на праздничный ужин. Билл и Флёр тоже приедут накануне праздника.       Джинни заметила, как сжались губы матери, когда она сказала про Билла и Флёр, но ничего не стала спрашивать. Было уже за полночь, она сильно устала, и ей совершенно не хотелось поднимать больные темы. К тому же она и так знала возможные причины недовольства матери. Либо она снова расстроилась из-за Флёр, либо так и не смирилась с тем, что придурок Перси не вернётся домой. В любом случае Джинни не хотела сейчас это обсуждать. Всё, чего она хотела, — это добраться до постели и отключиться.       Как только они закончили ужинать, миссис Уизли отправила их спать. Джинни и Сьюзен с радостью согласились и прошли по короткому коридору в комнату Джинни. Джинни слышала, как её мама и папа тихо переговаривались на кухне, убирая со стола.       — Итак, — сказала Сьюзен, как только дверь закрылась, и Джинни по привычке наложила заглушающее заклинание. — Это твоя комната?       Жаркий румянец залил лицо Джинни, когда она поняла, что стоит в своей детской спальне со своей девушкой — она настолько устала, что эта мысль даже не приходила ей в голову.       — Эм… — Джинни заколебалась, быстро осматриваясь, чтобы убедиться, что в комнате не валялось ничего постыдного. Будь это так, она бы свалила всё на Гермиону, но, к счастью, её мама прибралась, и, кроме нескольких плакатов с «Холихедскими Гарпиями», ничего в глаза не бросалось. — Да. Тесновато, конечно, но…       — Мне нравится, — усмехнулась Сьюзен, подходя к Джинни и обнимая её за талию.       Джинни покраснела ещё сильнее. Она чувствовала, как горят щёки. Прошла целая вечность с тех пор, как они со Сьюзен были наедине, и пульс Джинни участился. Независимо от того, сколько они уже были вместе, её живот трепетал каждый раз, когда они соприкасались. Улыбнувшись, Джинни наклонилась и коснулась губами губ Сьюзен.       — Спасибо, что поехала со мной, — выдохнула она ей в губы.       — Спасибо, что пригласила меня в свой дом, — прошептала Сьюзен, соприкоснувшись с Джинни носами, прежде чем звук голоса миссис Уизли заставил их разойтись.       — Я знаю, что вы устали, девочки, но не забудьте почистить зубы.       Джинни застонала и хлопнула себя ладонью по лицу, а Сьюзен откровенно рассмеялась. Схватив палочку с кровати, Джинни сняла заглушающее заклинание, чтобы ответить одновременно со Сьюзен:       — Да, мам!       — Да, миссис Уизли!       Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, Джинни открыла чемодан и вытащила пижаму и умывальные принадлежности.       — Пойдём, я покажу тебе, где ванная.       Пока Джинни чистила зубы, ей пришло в голову, что её мама никогда не позволила бы Сьюзен ночевать в её комнате, если бы знала, что Сьюзен — её девушка. Так Флёр пришлось жить в отдельной комнате, когда она гостила в «Норе» на прошлое Рождество, — Молли не позволяла неженатым парам предаваться блуду под её крышей. Сьюзен разместили в комнате Джинни только потому, что она была всего лишь «подругой». К тому же на Рождество в доме ожидалось много народу. Чарли, скорее всего, воспользуется комнатой Рона, так что единственной свободной комнатой останется комната Перси.       Знали бы они, — фыркнула Джинни при этой мысли. Но просьба разместить Сьюзен в другой комнате только вызвала бы лишние подозрения, а Джинни ещё не была готова открыть родителям эту подробность своей жизни.       Она хотела рассказать всё ровно один раз и сразу всей своей семье, так что она ждала, когда все соберутся, чтобы покончить с этим одним махом.       Кроме того, — подумала она, быстро переодеваясь в пижаму, пока Сьюзен была в ванной, — я вовсе не против провести немного времени со своей девушкой, прежде чем дерьмо попадёт в вентилятор.       Семестр в этом году закончился только восемнадцатого декабря, экзамены заняли все выходные, а поезд домой отбыл в понедельник двадцать второго. Обратно в Хогвартс они должны были вернуться в пятницу, второго января, только для того, чтобы уже в следующий понедельник снова окунуться в учёбу. Судя по тому, что сказала её мама, Рождество будет единственным днём, когда все соберутся вместе, а значит, у них со Сьюзен остаётся только завтрашний день и сочельник, прежде чем она расскажет семье об их отношениях.       Так что Джинни собиралась насладиться этими двумя днями в полной мере, прекрасно понимая, что в течение оставшихся восьми дней они будут жить в разных комнатах, а её мама не спустит с них глаз. И это при условии, что всё пройдёт гладко и её семья их примет. В менее благоприятном случае они собирались покинуть «Нору» и аппарировать к родителям Сьюзен, что было рискованным шагом, учитывая, что семья Боунсов находилась под пристальным наблюдением Пожирателей Смерти. Сьюзен и её родители договорились с Невиллом и его бабушкой, что, если дела пойдут плохо, они смогут аппарировать в безопасное место в поместье Лонгботтомов, но все надеялись, что до этого не дойдёт.       — Привет, — сказала Сьюзен, возвращаясь в спальню в пижаме. Её золотистые волосы были собраны в высокий хвост. Она подошла ближе, в то время как Джинни наложила заглушающее заклинание и заперла дверь.       — Привет, — улыбнулась Джинни, притягивая к себе Сьюзен. Да, она собиралась насладиться этими двумя днями в полной мере.