В лесу Дин / In the Forest of Dean

      — Извините за беспорядок, — сумела выдавить Гермиона, прежде чем Гарри потянул их обоих назад, в окно…       Первое, что ударило по чувствам Гермионы, когда они вывалились из окна аптеки в ночь, был сильный холод. Затем инерция дёрнула её внутренности, и последовал новый приступ тошноты. На краткий миг ей показалось, что её вырвет прямо в воздухе. Безумное вращение в голове продолжалось, но, несмотря на полную дезориентацию, она почувствовала, как хватка Гарри на её талии усилилась, и поняла, что их столкновение с землёй неизбежно. Они не могли аппарировать. У них не было контакта кожа к коже, и, что более важно, их восприятие действительности было слишком искажено для аппарирования.       Через какое-то мгновение она упадёт прямо на Гарри; он позаботился об этом, сгруппировав их так, чтобы принять на себя большую часть удара. И никакой снежный покров внизу не убережёт их от серьёзных травм, если они приземлятся неправильно — да даже если «правильно», они всё равно травмируются, просто в меньшей степени.       Всё это пронеслось в её голове за доли секунды. Гермиона зажмурила глаза и стиснула зубы, заставляя мозг сосредоточиться на ощущении обжигающего холода на лице. Затем она сконцентрировала свои истерзанные чувства и мысленно произнесла чрезвычайно слабое беспалочковое заклинание, чтобы замедлить их падение. Это сработало, в какой-то мере. Гарри упал на заснеженную землю с глухим звуком, который эхом разнёсся в ночной тишине, и тут же из груди Гермионы выбило весь воздух, когда она приземлилась сверху.       Чёрт, как же больно, — мысленно выругалась она и подавила громкий стон, отчаянно пытаясь наполнить лёгкие.       По крайней мере, удар помог привести её чувства в какое-то подобие нормы, а ледяной ветер, резко хлестнувший по лицу, вернул к реальности разум. Гарри быстро приподнялся, подтолкнул её в сидячее положение и, придвинувшись вплотную к ней, вытащил из её сумочки мантию-невидимку. Гермиона слышала его затруднённое дыхание у своего уха и тихий стон, сорвавшийся с его губ, когда он набрасывал на них мантию.       Он сломал ребро, — подумала Гермиона, помогая ему расправить мантию, чтобы прикрыть их ноги, — и, возможно, не одно.       Укрывшись, они замерли, сидя на земле. Гарри держал палочку Гермионы направленной на окно над ними. Затаив дыхание, они ждали, когда аптекарь выглянет наружу. Снег попавший за воротник Гермионы, таял на шее и обжигал кожу, но она не обращала на это никакого внимания. Она крепко сжала свободную руку Гарри и изо всех сил старалась сосредоточить взгляд разбегающихся глаз на открытом окне наверху. Аптекарь показался в проёме всего мгновение спустя.       Он посмотрел вниз и удивлённо осмотрел пустой двор.       Гермиона понимала причину его удивления. Как владелец этого дома, он лучше всех должен был знать, какое действие оказывала на человека его охранная сигнализация, и наверняка понимал, что никто не смог бы аппарировать после столь безжалостной сенсорной атаки. И всё же двор был пуст. Мужчина вытянул шею, перегнувшись через подоконник, чтобы оглядеть окрестности. Она не знала, что сделал бы этот человек, если бы поймал «воров», но могла бы поклясться, что увидела проблеск улыбки на его лице, когда он снова взглянул на место их падения. Затем он покачал головой и скрылся в проёме.       В ту секунду, когда мужчина закрыл окно, Гарри и Гермиона выдохнули и с облегчением прижались друг к другу.       — Ты в порядке? — пробормотал Гарри ей на ухо, опустив палочку и обняв её за талию.       — По большей части, — ответила Гермиона тихим шёпотом. — Нам нужно отойти подальше от этой адской сирены и убираться из города как можно быстрее. Ты как?       — Более или менее, — простонал Гарри, безуспешно пытаясь оторваться от земли. — Кажется, у меня сломаны рёбра. Такое ощущение, что на них сидит гиппогриф. Это немного затрудняет такие важные штуки, как дыхание.       Гермиона только фыркнула на жалкую попытку Гарри изобразить беззаботность.       — О, будь уверен, они точно сломаны, — сказала она, поднимаясь на нетвёрдые ноги. Оглянувшись через плечо, она убедилась, что они всё ещё одни, и протянула руку Гарри, чтобы помочь ему подняться с земли. — Вопрос только в том, сколько.       Несколько секунд спустя, с чрезвычайно страдальческим выражением лица, Гарри с помощью Гермионы кое-как принял вертикальное положение, после чего она осторожно закинула его руку себе на плечо, и они начали медленное продвижение к зарослям кустарника на краю аптекарского участка. Им нужно было аппарировать как можно быстрее, но сначала ей необходимо было вылечить рёбра Гарри, в противном случае они могли проколоть ему лёгкое во время перемещения. А чтобы вылечить его рёбра, ей нужно было убедиться, что её мозг больше не едет на блевотном поезде аптекарской сигнализации. Гарри удалял их следы по мере продвижения, и целых полминуты спустя они наконец добрались до заветных кустов у забора, которые обеспечили им некоторое укрытие как от чужих глаз, так и от ветра. Гарри с благодарностью прислонился к деревянной поверхности забора, а Гермиона тем временем порылась в своей сумочке, извлекла оттуда две маленькие бутылочки с бодроперцовым зельем и протянула одну Гарри.       — Выпей. — Она кивнула на протянутое зелье. — Это должно помочь прочистить голову. Потом я полечу твои рёбра, и аппарируем отсюда.       — Какая радость, — простонал Гарри, схватившись за живот и поморщившись от накатившей тошноты.       Они оба выпили зелье и застыли в ожидании, когда оно начнёт своё действие. Прошло совсем немного времени, прежде чем Гермиона почувствовала тепло, расходящееся из живота и вытесняющее холод из костей. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза, чувствуя, как утихает головокружение. Когда она открыла их, Гарри тоже стал выглядеть лучше. Он всё ещё горбился из-за сломанных рёбер, но страдальческое выражение почти ушло с его лица.       — Хорошо, давай тебя подлатаем, а потом уберёмся отсюда к чёртовой матери, — прошептала Гермиона. Она забрала у Гарри палочку и произнесла быстрое диагностическое заклинание. — Я не хочу дожидаться, когда сюда нагрянут пожирательские ищейки, что, вероятно, случиться в любую секунду, так что… Ох, Гарри. Четыре! Ты сломал четыре ребра. Некоторые в двух местах.       Поморщившись, Гермиона аккуратно положила руку на бок Гарри, чтобы удержать его, пока она нацеливала свою палочку.       — Хорошая новость заключается в том, что внутренние органы не задеты. Сейчас может быть немного неприятно. — Гермиона произнесла заклинание и увидела, как Гарри поморщился, когда его рёбра выровнялись и срослись. — Боль будет чувствоваться ещё несколько дней.       — Не страшно. Теперь ты. — Гарри потянулся за палочкой и наложил своё собственное диагностическое заклинание на Гермиону, приостановившись лишь на секунду, когда услышал звуки множества голосов в передней части дома.       — Гарри, у нас мало времени. Нам нужно идти, — настойчиво прошептала Гермиона, услышав приближающиеся шаги за спиной. Она различила голос аптекаря.       — Нет, пока я не буду уверен, что ты не собираешься покончить жизнь самоубийством, аппарируя нас отсюда, — твёрдо сказал Гарри, быстро пробегая глазами результаты диагностики в поисках чего-нибудь опасного для жизни.       — Какого хрена здесь происходит, Питер?! — раздался низкий грубый голос из передней части дома.       Гермиона узнала в нём одного из дозорных, разговор которых они недавно подслушали.       — Ладно, у тебя всё хорошо, уходим, — кивнул Гарри, закончив осмотр.       Гермиона сорвала с них мантию-невидимку и сунула её в сумочку. Голоса и хруст снега во дворе становились всё громче. Она услышала рычание прямо позади себя в тот момент, когда почувствовала руку Гарри на своей шее. Повернув голову, она успела мельком увидеть очертания четырёх человек и одного существа, обогнувших угол дома, прежде чем Гарри аппарировал их прочь.

***

             — Гарри!       Гарри оторвал взгляд от книги, которую читал, и посмотрел в сторону лаборатории, откуда Гермиона взволнованно махала ему рукой. В палатке было тепло, несмотря на низкие минусовые температуры северного побережья Шотландии, где они сейчас прятались. Гермиона отрегулировала защитный барьер лаборатории так, чтобы пропускать больше тепла в основную зону палатки, при этом задерживая испарения.       Зачем тратить впустую бесплатное тепло? — решила тогда она.       Прошло три дня с момента их вылазки в Оттери-Сент-Кэчпоул и катастрофического ограбления аптеки. В лаборатории всё кипело и бурлило. Гермиона готовила из собранных ингредиентов столько зелий, сколько могла. Сейчас она стояла перед верстаком, одетая в короткие чёрные обтягивающие шорты и свободную чёрную майку — её типичный наряд для приготовления зелий. Широкие проймы майки, открывающие по бокам синий бюстгальтер, обеспечивали хоть какую-то вентиляцию в той нещадной жаре, в которой она работала. Её кудри были собраны на макушке четырьмя заколками, а заднюю часть правого плеча и верх спины покрывал тёмно-фиолетовый синяк.       Такие же синяки Гарри носил на нижней части спины и левом плече. Падение из окна аптеки, возможно, и не было смертельным, но боли, ушибов и синяков принесло достаточно. Ни Гарри, ни Гермиона не хотели тратить с таким трудом собранный запас зелий на незначительные травмы, так что решили позволить гематомам заживать естественным путём. Это было немного рискованно, учитывая их обычное везение на всякого рода неприятные неожиданности, но выбор местности с самыми невыносимыми погодными условиями на острове позволял избежать встречи с незваными гостями. Кроме того, это дало им время спокойно варить зелья и немного расслабиться — насколько это было возможно.       Гарри со стоном поднялся со своей койки и направился в лабораторию, но сначала снял с себя свитер. Вчера он вошёл в магически закрытое пространство лаборатории в свитере, и это было явной ошибкой. Это было всё равно что шагнуть во влажный тропический лес, от сильной жары и испарений его даже затошнило.       Ну уж нет, адская лаборатория, не сегодня, — подумал он с ухмылкой, вслед за свитером стягивая и футболку, прежде чем пройти через барьер. — Сегодня я всё спланировал заранее, ты меня не одолеешь.       — В чём дело? — спросил он, пересекая невидимый барьер и ступая в их личный маленький тропический лес. Развешенные тут и там сушёные травы и листья создавали вполне подходящую атмосферу.       — У нас есть контакт, — сообщила Гермиона, показывая Гарри свой блокнот.       Гарри взволнованно посмотрел на ряд беспорядочных символов на странице блокнота и только удивлённо рассмеялся, когда к уже имеющимся начали добавляться новые.       — Ты зачаровала его так, что он работает в режиме реального времени, — сказал Гарри, проводя рукой по волосам и качая головой. — Ну конечно, как иначе.       Гордо улыбнувшись, Гермиона положила блокнот на столешницу и подвинулась в сторону, чтобы Гарри мог встать рядом.       — Да, именно так! Он буквально пишет нам прямо сейчас! Даже не верится, что это сработало… Честно говоря… после всего, что случилось… Мне казалось, что обязательно что-нибудь пойдёт не так… Я просто не знаю… я… — Гермиона замолчала и крепко вцепилась в край лабораторного стола.       — Эй, — тихо сказал Гарри, обнимая её за талию и притягивая к себе. Он видел, что она с трудом сдерживает слёзы. Её брови сошлись к переносице, глаза блестели от подступивший влаги, а эмоции того и гляди грозили прорваться наружу неконтролируемым потоком.       Гарри солгал бы, если бы сказал, что не чувствовал чего-то подобного. Стеснение в груди, которое он ощущал, нельзя было целиком списать на заживающие ушибы. Горло сжалось при мысли о том, сколько всего с ними произошло. После месяцев одиночества, после всех свалившихся на них бед казалось просто нереальным видеть, как на странице появляется письмо от друга. Он наклонился и поцеловал Гермиону в висок, после чего уткнуться лицом в неряшливый пучок, который она соорудила на своей голове. Её плечи задрожали, из горла вырвался лёгкий всхлип.       — Прости, я веду себя глупо, — пробормотала Гермиона, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Просто мы так долго были одни, и столько всего случилось… Гарри, наша удача не особо щедра на улыбки.       — Это слишком мягко сказано, — со смешком заметил Гарри. Он отстранился, чтобы видеть её лицо, и большим пальцем вытер мокрую дорожку с её щеки. — В твоём поведении нет ничего глупого, Гермиона. Я отлично понимаю, что ты сейчас переживаешь. Это потрясающее чувство — наконец-то с кем-то связаться; как будто мы сделали огромный шаг в правильном направлении и все наши усилия были не зря.       — Да. — Гермиона кивнула с лёгкой улыбкой, прежде чем снова взглянуть на свой блокнот. — Похоже, он закончил — я сказала ему подписывать каждое послание специальным символом, чтобы мы знали, когда он закончит писать, и не прерывали друг друга. Вот этот символ, видишь? Я сейчас расшифрую это, и мы сможем прочесть, что он написал.       Гарри кивнул, терпеливо ожидая, пока Гермиона возьмёт свою монету и быстро пробежит глазами зашифрованную запись. Он наблюдал, как она навела палочку на блокнот и наложила временные чары, показывающие написанное в расшифрованном виде. Он знал, что заклинание продлится всего несколько минут, прежде чем вернуться в исходное состояние, поэтому они оба склонились над страницей в её дневнике и прочитали:       Гермиона, ты гений!       Я прошу прощения за такое неформальное начало нашего первого общения за столь долгий срок, но, чёрт возьми, я должен был это написать! Иногда я забываю, насколько ты умна, а потом случается что-то подобное, и я теряю дар речи и испытываю благоговейный трепет от твоей неизменной способности поражать меня. Отлично придумано, девочка моя, ты просто умничка!       Ну, а теперь перейдём к более правильному формату…       Дорогие Гермиона и Гарри,       Я так рад узнать, что вы двое живы и в безопасности! Пожалуйста, знайте, что с тех самых пор, как вы покинули «Нору», не было и дня, чтобы мы с Молли не думали и не беспокоились о вас (как и другие члены Ордена и остальная семья!). Я знаю, что вы не можете сказать мне, чем занимаетесь, и я уважаю это, но если я когда-нибудь смогу хоть чем-то помочь вам, пожалуйста, не стесняйтесь, дайте мне знать, и я сделаю всё, что в моих силах!       Возможно, с моей стороны слишком самонадеянно так думать, но, судя по усилиям, которые вы приложили, чтобы установить эту линию связи, либо вам что-то нужно, либо вы располагаете важной информацией, которую хотите передать. Просто дайте мне знать, в чём дело, и мы с Молли обязательно поможем!       Должен признаться, меня немного беспокоит вопрос вашего самочувствия — я знаю о проникновении в аптеку Оттери-Сент-Кэчпоул. Владельца аптеки зовут Питер; он друг мне и Ордену. Он сообщил мне о товарах, которые вы взяли, и о том, что это были именно вы. Нет нужды беспокоиться — Питер хороший человек, и мы с ним постарались скрыть любые последствия проникновения. Но я должен спросить, у вас всё в порядке? Многие из ингредиентов, которые вы взяли, предназначены для приготовления целебных зелий. И Молли, и я обеспокоены тем огромным количеством, которое вы взяли. Вы были ранены? Вам нужна помощь?       Да, об украденных ингредиентах Молли знает (это долгая история, но скрыть это от неё было нельзя), но о журнале — пока нет. Поскольку это средство связи было адресовано и доверено лично мне, я сохранил его в секрете. Я понимаю, насколько важную роль в вопросах безопасности играет ограничение круга знающих лиц, поэтому буду продолжать держать это в секрете, если вы не скажете мне поступить иначе.       А теперь я хотел бы затронуть не совсем приятный вопрос. Я догадываюсь, что это, должно быть, больная тема для вас обоих, и, честно говоря, подумывал вообще не поднимать её — но, полагаю, нет причин ходить кругами вокруг да около, как кентавр. Хотя деликатность бывает весьма полезна при обсуждении щекотливых тем, тут я всё же склоняюсь к прямому подходу. Надеюсь, вы оба знаете, что я считаю вас членами семьи Уизли и что вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку, поэтому я чувствую, что мы можем говорить откровенно. Нет простого способа сказать это, поэтому я просто предпочёл бы убрать это с дороги — сорвать пластырь, как сказали бы магглы!       Я прошу прощения за моего сына.       Когда мы с Молли узнали, что Рон бросил вас, мы, честно говоря, не знали, что и думать. Он никогда не говорил нам, почему ушёл, но, очевидно, ему стыдно и он сожалеет о своих действиях. По сей день я не знаю, что произошло между вами тремя, и хочу заверить вас, что Рон отказался говорить о том, что вы делаете, так что ваша секретная миссия по-прежнему в безопасности. Было бы сильным преуменьшением сказать, что и Молли, и я были разочарованы сыном и его поступком. И не только мы. По этой и некоторым другим причинам нынешнее Рождество вообще выдалось самым эмоционально насыщенным для семьи Уизли за многие годы.       Пожалуйста, не воспринимайте мои слова как просьбу простить моего сына или извинить его поведение. Меня там не было, чтобы судить о том, что произошло, а даже если бы и был — не моё дело просить вас простить его или принять его извинения. Я решил поднять этот вопрос только потому, что хочу, чтобы вы оба знали, что наше отношение к вам нисколько не изменилось. И независимо от того, что произошло или произойдёт между вами и Роном, — Гарри, Гермиона — у вас обоих всегда будет место в нашей семье и за нашим столом.       С любовью,       Артур Уизли.       На этот раз Гермиона не смогла сдержать охвативших её эмоций. Гарри услышал, как с её губ сорвался судорожный вздох, и инстинктивно притянул её в свои объятия, позволяя уткнуться лицом в его голую грудь, пока она рыдала. Мистер Уизли сделал то, чего они оба опасались — поднял тему Рона.       Им было чего опасаться. Они оба были сильно привязаны к мистеру и миссис Уизли. Артур и Молли практически усыновили Гарри и всегда относились к нему как родители, которых у него никогда не было. У Гермионы тоже была с ними тесная связь — после того, как она стёрла память своим собственным родителям, мистер и миссис Уизли стали для неё самыми близкими к родительским фигурам людьми. Конечно, они надеялись, что Артуру и Молли хватит логики и объективности, чтобы хотя бы попытаться разобраться, что произошло между ними и Роном, вместо того, чтобы слепо поддерживать сына.       Только так уж устроен мир, и волшебный мир в особенности, что кровь, как правило, гуще воды. Гарри понятия не имел, что мог сказать Рон, когда вернулся домой. Пытался ли он выгородить себя, скидывая вину на них с Гермионой, или просто солгал о том, что произошло. Поэтому он не мог знать, как мистер и миссис Уизли восприняли возвращение Рона.       Эти мысли мучили Гарри последние три дня, как и Гермиону. Они боялись. Боялись того, что их отвергнет единственная оставшаяся у них семья, что во всей этой неразберихе войны они останутся без дома, в котором их всегда ждут. Конечно, они не сомневались, что при необходимости Артур и Молли всё равно им помогут. Уизли слишком твёрдо стояли на стороне света, чтобы их поддержка в военных вопросах подвергалась сомнению. Но как история с Роном повлияла на их личные отношения с членами семьи Уизли, Гарри и Гермиона не знали.       До этого момента. Только что мистер Уизли полностью развеял все их опасения. Зарывшись лицом в волосы Гермионы, Гарри и сам ощутил стеснение в груди.       Безусловная любовь, которую мистер Уизли вложил в это письмо, разрывала сердце. Это было почти больно. После потери Сириуса и Дамблдора, после раскола дружбы с Роном у Гарри осталось не так много близких людей. Кроме Гермионы, Уизли были единственной семьёй, которая у него осталась, и он был неимоверно рад, что не потерял их из-за глупой ссоры с инфантильным придурком, который предпочёл собственный комфорт и безопасность правильному поступку.       Всё-таки мистер Уизли замечательный человек, — подумал Гарри, закрыв глаза и вздыхая с облегчением.       Он стоял, обнимая Гермиону, несколько минут, пока они оба не успокоились и не взяли себя в руки настолько, чтобы перечитать письмо. Прежде чем Гермиона села писать ответ, он нежно поцеловал её, погладил по щеке подушечкой большого пальца и на несколько секунд прижался лбом к её лбу. Он чувствовал, что снова может свободно дышать — несмотря на тяжесть в повреждённых лёгких.       — Гермиона, — тихо произнёс Гарри, отстранившись и убрав выбившуюся прядь волос с её лица. Его сердце почти разрывалось от счастья и любви. — Спасибо тебе за то, что ты здесь, со мной. Спасибо за то, что ты такая, какая есть.       Гермиона улыбнулась ему и легонько поцеловала, прежде чем взять перо, чтобы ответить мистеру Уизли.       — Я там, где хочу быть, Гарри, — сказала она, обмакивая перо в чернила.       Дорогой мистер Уизли.       Я очень рада узнать, что вы не только получили свой журнал, но и нашли мою записку и смогли выполнить все инструкции. Я нисколько не сомневалась, что вы поймёте, как пользоваться шифром!       Вы слишком добры со своей похвалой, на самом деле работа по созданию журнала была довольно простой. Думаю, в какой-то мере именно простота стала залогом успеха этой затеи!       Вы правы, нам действительно нужна ваша помощь, и именно поэтому мы отправились в Оттери-Сент-Кэчпоул, чтобы зачаровать ваш журнал и настроить эту линию связи. Но сперва я хочу заверить вас, что у нас с Гарри всё в порядке. Не буду лгать, у нас было несколько досадных инцидентов, которые обернулись трудными периодами. Но на сегодняшний день мы оба здоровы и невредимы (если не считать нескольких синяков, оставшихся после побега из аптеки). Уверяю вас, мы в безопасности и нам ничего не угрожает!       Мы проникли в аптеку, чтобы пополнить запасы ингредиентов, необходимых нам для приготовления некоторых лекарственных зелий. Как я уже упоминала, у нас было несколько неприятных инцидентов, и мы обнаружили, что иметь в запасе основные целебные зелья весьма полезно. К сожалению, из-за… некоторых особенностей охранной системы Питера, должна признать, что я была немного дезориентирована, собирая ингредиенты, и взяла гораздо больше, чем планировала. Но с учётом нашей удачи я даже рада, что так получилось. Всегда лучше иметь дополнительный запас на чёрный день.       Если у вас будет такая возможность, пожалуйста, извинитесь перед Питером от моего имени и от имени Гарри. Мы не знали, кому принадлежит аптека, и, конечно, не предполагали, что владелец сотрудничает с Орденом.       Мы стараемся максимально ограничить участие третьих лиц в нашей миссии, не только ради нашей, но и ради их безопасности, поэтому мы не хотели привлекать к себе внимание во время пребывания в городе. Мы не хотели устраивать такой переполох и уж точно не собирались оставлять вас и Питера устранять последствия. За это мы хотели бы искренне извиниться — надеюсь, всё не слишком плохо? И ещё. Если сумма, которую я оставила, не покрыла всех расходов, пожалуйста, скажите Питеру, чтобы он посчитал, сколько я ему должна. Я обязательно возмещу его убыток, когда всё это закончится, и извинюсь перед ним лично.       Но вернёмся к причине, по которой мы всё это затеяли. Я надеялась, что вы сможете узнать для нас рецепт противоядия от яда Нагини. Пожалуйста, не волнуйтесь! Ни Гарри, ни я не были укушены, мы оба в полной безопасности. Но я хотела бы сварить порцию противоядия, чтобы всегда иметь его под рукой — на всякий случай. О том, чтобы обратиться за рецептом в Мунго, не может быть и речи. У меня нет подтверждённых сведений, но я подозреваю, что больница находится под пристальным наблюдением Сами-знаете-кого. Не могли бы вы узнать для нас рецепт?       Я глубоко ценю то, что вы понимаете, насколько важно сохранять секретность и ограничить круг знающих лиц. Мы с Гарри хотели бы попросить вас и дальше никому не рассказывать о нашем общении. Не потому, что мы не доверяем членам Ордена. Просто нам с Гарри необходимо оставаться в тени, чтобы делать то, что мы делаем. Чем меньше людей знают что-либо о наших действиях или местонахождении, тем лучше. Когда всё это закончится, мы обещаем всё объяснить — и вы поймёте, почему это было так важно. А до тех пор мы будем очень признательны, если вы сохраните нашу переписку в секрете.       У меня нет слов, чтобы описать, что мы почувствовали, прочитав ваше письмо. Мистер Уизли, в течение последних семи лет вы были для меня как второй отец, а для Гарри, у которого никогда не было возможности иметь отца, и того больше. Невозможно описать словами, как много для нас значат ваша поддержка и хорошее отношение. Пожалуйста, знайте, что мы с Гарри очень любим вас, Молли и всю семью Уизли — и считаем вас своей семьёй. Для нас очень много значит, что вы по-прежнему будете рады видеть нас в своём доме, несмотря на наши разногласия с вашим сыном. И мы благодарны, что Рон сдержал своё слово и сохранил нашу миссию в секрете.       Хотя наши ресурсы и возможности ограничены тем положением, в котором мы вынужденно находимся, мы не только ценим вашу помощь, но и всегда рады предложить свою. Если вам что-то нужно от нас, пожалуйста, дайте нам знать, и мы постараемся сделать всё, что в наших силах, чтобы помочь.       С любовью,       Гермиона и Гарри.       Гермиона подписала записку символом, указывающим на то, что её сообщение было завершено, и, улыбнувшись Гарри, вернулась к подготовке ингредиентов. Пока она работала, Гарри приготовил им поздний обед, и они оба сделали небольшой перерыв, чтобы поесть в уютной тишине. Эмоциональное и физическое истощение дало о себе знать, разговаривать совершенно не хотелось, поэтому они спокойно наслаждались тем немного странным и непривычным умиротворением, которое воцарилось в палатке.       Они разбили лагерь на продуваемой всеми ветрами вершине утёса. Снаружи яростно бушевала метель, сотрясая магически защищённый каркас палатки, но внутри уютно потрескивал огонь, на душе было легко и свободно, и они оба чувствовали себя в безопасности.       Убрав со стола, Гарри снова устроился на своей койке и вернулся к чтению книги по защитной магии в ожидании ответа мистера Уизли. Гермиона только успела подготовить последние ингредиенты, необходимые ей для приготовления следующего зелья, когда на странице блокнота вновь начали появляться зашифрованные строки. Мистеру Уизли потребовалось несколько минут, чтобы закончить запись. Всё это время Гермиона продолжала нервно вертеть монету в руке, не отрывая взгляда от появляющихся символов. Дождавшись условного завершающего символа, Гермиона поспешно схватила свою палочку и немедленно приступила к расшифровке. Она пробежала глазами по строчкам, не переставая улыбаться. В какой-то момент её бровь приподнялась.       — Гарри, — сказала она, подходя к его койке с блокнотом в руках, — у тебя есть какие-нибудь мысли о том, где мы могли бы найти крупного бульдога в возрасте от двух с половиной до трёх лет, чьей последней едой была курятина?       — Э-эм. — Гарри в замешательстве поднял бровь. Это определённо был не тот вопрос, который он ожидал услышать от Гермионы. — Ну… моя тётя Мардж разводит бульдогов… Возможно, у неё найдётся подходящий?       — Было бы неплохо, — сказала Гермиона с удивлённой улыбкой. На самом деле она вовсе не ожидала от него готового ответа и уже приготовилась к тому, что им придётся прочесать маггловские питомники. — Потому что нам нужно восемь унций его слюны для противоядия.