(не)пара

Любая система безопасности должна быть продублирована. Закон жизни и теории вероятности, в которой шанс на какую-нибудь дичь формата «один шанс на миллион» выпадает девять раз из десяти. Капитан имеет доступ в любое помещение корабля, а начальник медблока может войти в капитанскую каюту, даже если она заблокирована. Впрочем, в любое другое помещение Маккой тоже может войти, просто не афиширует. Людям иногда надо почувствовать себя… в безопасности. На некоторые помещения это совершенно не распространяется. Например, карцер… впрочем, трудно назвать карцером комнату, отличающуюся только возможностью мгновенной блокировки… ну, и парой дополнений внутри. В целях обеспечения безопасности. Дверь мягко съезжает в сторону, о своем приходе заранее извещать Леонард не собирается. Может быть, ему немного интересно. Может быть, он даже слегка разочарован, встречая безэмоционально-нечитаемый взгляд вулканца, сидящего на полу рядом с открытой консолью репликатора. И вот если бы хоть чем-то мало-мальски подозрительным занимался!.. Непонятного вида фрукты Спока явно не удовлетворяют, раз он хмурится и продолжает мучить консоль. Спросить, что ли, чем? Видом, вкусом, асимметричностью?.. Обойдется. Спрашивает Леонард совсем другое, потому что… просто потому – что. Не ожидал. - Реально не проснулся? – заламывает бровь доктор, косясь в сторону куда более интересного объекта, нежели взламывающий репликатор вулканец. - С высокой степенью вероятности. Хм. Какая уникально негибкая система редактирования кода… - Неужели ничего по вкусу не подобрал? Остроухое изволит обернуться, Леонард наслаждается чужой досадой: да, отрываю, да, изволь тратить свое бесценное время и внимание на циничного и скучающего доктора. - Приведение некоторых реплицированных форм в полное соответствие с исходными образцами можно охарактеризовать как форму удовольствия. От общей упорядоченности. Брехло вулканское. Маккой почему-то свято уверен, что на фруктах остроухий тренируется и прогибает систему под себя. Джим будет в восторге. - Будем будить, - усмехается Леонард. Садится на край койки, с интересом минут пять смотрит – пристально, цепко. Действительно же спит. Хорошо, так как можно разбудить, чтобы получить что-то новое?.. Маккой считает себя (совсем немного) безумцем, потому что лезть к спящим, особенно к некоторым особо упоминаемым расам – чистое безумие, но мало что может с собой поделать. Интересен сам факт реакции. Ну же, хмыкает Маккой и зарывается пальцами в жесткие пряди на затылке Каренга: достаточно один раз провести. Достаточно. - М?.. Ты добил репликатор? Вот уж точно не на вопрос вполголоса без эффекта открытия глаз доктор рассчитывал. Если всё предыдущее Маккой мог счесть игрой, пусть и непонятной этиологии, то уровень доверия, при котором клингон, во-первых, спит при ком-то находящимся рядом, и во-вторых, при попытке разбудить не особо тянется за оружием, зная, кто оставался рядом… - Пока нет, аshayam. А вот теперь Леонарду требуется вся его выдержка, помноженная на цинизм, чтобы остаться сидеть, а не дернуться за содержимым кармана: недвусмысленное движение руки и резко открывшиеся глаза к милому общения вряд ли располагали. - …доктор?.. - Руку от ножа, будь любезен, - вместо «доброе утро» хмыкает Маккой. - Доктор, вы вообще живы только потому, что… хм. Случайно. - Только потому, что ты был уверен: с тобой тут только твой остроухий тусит. - Только Спок. Да. Отодвигаться от усевшегося собеседника Леонард на особо торопится. Изучает. - Вопрос первый. Решил не использовать предоставленный тебе шанс? Или действительно нечего сказать? Вулканец, отмечает Маккой, оборачивается слишком уж заинтересованно. Прекрасно. - Посчитал, что раз шанс только один, тратить его сразу будет неосмотрительно. Особенно если вы действительно рассердились. Спок, по мнению Маккой, только что кончиками ушей не подергивает от любопытства. Если эти остроухие вообще способны к эмоциям. Что ж, думает Маккой, пора подключать остроухую переменную. - Понимаешь ли, Каренг двое суток назад заявился ко мне с визитом, - задушевно поясняет Леонард, стараясь не упустить ни одной реакции обоих, - попробовал объясниться мне в симпатиях и сильно перегнул. Как твоя вулканская логика это оценивает? Вулканская логика явно недовольна, что ее снова отрывают от консоли. Хмурится, поднимается на ноги и подходит. Итак, с усмешкой замирает в ожидании Маккой, о таком повороте для вашего шоу вы не договаривались? Вулканцы не ревнуют, клингонам не совестно. А врач совершенно не осведомлен, что происходит. Разве что Джим, пожалуй, будет возмущаться, что пропустил этот акт. Спок тем временем садится, чуть ли не отзеркаливая позу доктора, сдвигается за спину клингону, почти вплотную, хотя даже и не почти – устраивается подбородком на чужом плече. Как-то отстраненно- аккуратно обнимает, поперек живота, под – насколько Леонард представляет клингонскую анатомию – крайней парой ребер, разве что только не вжимается. - Противоречивая информация, - выдает Спок первую (самую ожидаемую Маккоем) фразу. Серо-зеленоватые пальцы на серой ткани рубашки, вдоль локтя, к запястью, интересно, вулканцу хватит сил переломать усиленные кости чужого тела? Другое дело, что Каренг даже не пытается от себя потенциально ревнующую угрозу отстранить. Наоборот даже – ждет, пока вцепятся поудачнее, откидывается назад. С точки зрения Леонарда, так же и горло можно выдрать. Исключительно клыками, а они у вулканцев вполне себе есть. - Факты, Спок. Факты. Вулканец продолжает смотреть куда угодно (на собственную руку, на край рукава Каренга), только не в глаза Леонарду. Правильный ход, отчасти. Вот только Леонард терпением не обделен. Особенно когда ему интересно. - Факты, - соглашается остроухое. – Доктор… Каренг вам сказал что-то излишнее? Что-то неправильное? Ишь, какая постановка вопроса. Красиво выигранное время. Леонард усмехается: по его сугубо личному мнению, организатора провалившейся попытки он нашел. - Мне, конечно, лестно, остроухий, когда руки целуют и комплименты рассказывают, но с исполнением поизящнее стоило бы. Вулканец хмурится. Тянется пальцами вперед, обводит подушечками костяшки, каждую поочередно. - Поизящнее… - эхом повторяют бледно-серые губы. – Возможно, он выбрал не тот вид поцелуев, доктор?.. Леонарду надоедает: он перестает усмехаться и морщится. - Достаточно. Капитана развлекайте своим затянувшимся шоу, если пожелает на него смотреть. Что за имитация околоромантических отношений и, главное, зачем? Спок поднимает взгляд, Леонарда передергивает: черная бездна. Считать это победой или похоронным маршем во имя себя? - Вопрос эффективного способа выжить, - спокойно и цинично звучит в ответ. Каренг не то, что не подбирается, еще и передергивает плечами, устраиваясь поудобнее в фальшивых объятиях. – Доктор, а вам не по душе, потому что мы недостаточно убедительны?.. Охренительно убедительны, не согласен Маккой. Другое дело, что у него в подчинении два бетазоида, а кто владеет информацией – тот владеет миром. И стоит за плечом капитана. Глухой и непрекращающийся кашель Спок классифицирует как слабую проходимость дыхательных путей от чего-то, возможно, не имеющего стабильной формы. Жидкость. Проще говоря, это попытка захлебнуться. Учитывая обстоятельства и состояние окружающих – с высокой вероятностью, собственной кровью. Или заменяющей ее циркуляторной жидкостью. Кстати, он уже затрудняется дать точную оценку, сколько первоначально живых единиц еще не утратили эту важную характеристику. Споку кажется важным хоть чем-то занять воспаленное от вынужденного застоя сознание. Нет возможности уйти в транс. Он может ждать практически сколько угодно долго, но… …вряд ли бы отец одобрил выбранный способ передвижения, но сейчас это наиболее логично: почти прижимаясь к полу отсека, на коленях, медленно, чтобы резкое движение не засекли сенсоры. Споку кажется важным добраться до умирающего раньше, чем он захлебнется. Несомненно, это эмоциональная нестабильность терранского генетического материала. Тем не менее, он добирается. И почти жалеет о предпринятом мероприятии, однако вплавленная привычка доводить начатое до логического завершения подталкивает к действиям: он подбирается еще ближе, с усилием переворачивает массивное тело, задыхающееся в кашле. Пытается уловить ускользающее сознание. Почему-то это кажется таким важным… Недопустимо без получения прямого и недвусмысленного согласия вмешиваться в разум любого разумного существа. Недопустимо. Это логически неважная характеристика в существующих условиях. «Дыши», - просит Спок, прижимая пальцы к чужой коже, позволяя своему разуму касаться чужого – стальной конгломерат, готовый обрушиться стихией. – «Нельзя тонуть. Нельзя…» Спок пытается подстроиться под чужое дыхание, чтобы повести – и в какой-то неуловимый момент он, пытаясь показать путь, выныривает из чужого разума. Кровавый сгусток, мешавший дышать им обоим, вылетает в то же мгновение. - Дыши, - уже вслух шепчет Спок. Только что совершивший преступление вулканец. Стоит ли чужая жизнь нарушением непреложных принципов Сурака?.. Пальцы он разжимает только тогда, когда чужой пульс становится хотя бы примерно стабильным. - …rihannsu?.. Спок вздыхает: ему сейчас горло выдерут просто клыками. Просто не давая себе труда удостовериться в правильности предположения. Или нет. - Нет, - качает он головой. – Нет… Вулкан. Все, что этого казалось важным, становится… далеким и несущественным. Спок уже очень давно не сталкивался с такими последствиями соединения разумов. Насилия в отношения представителя разумной расы без получения согласия, подсказывает безжалостная память. - Что за место? Спок аккуратно подтягивает к себе колени. - Говори тише, - просит он. – Охраны нет. Только сенсоры, но если они реагируют… …жизнеспособных единиц становится меньше. Идеальная работающая система с высоким расходом… материала. - Понял, принял. Так что за место? - Торговая база на астероиде… будет, - цитирует Спок. – Для тех, кто доживет. - Чья? - Не могу дать точный ответ. - Давай неточный. - Ференги… возможно. - Эти могут, - хрипло, но тихо, почти беззвучно, смеется собеседник Спока. Давится, сплевывает еще один сгусток. – Эти могут… что угодно у кого угодно скупать, лишь бы за полцены… Терранская эмоциональность подводит: Спок зябко поводит плечами, втягивая воздух. Получается что-то, похожее на всхлип. - Ранен, вулканец? - Замерз, - акцентирует внимание на полуправде Спок. – А ты? Я не нашел внешних повреждений. Откуда кровь? - Осколки в легком. Одном из. Пробьет вторую пару – сдохну. Спок придвигается вплотную раньше, чем успевает одернуть себя за нелогичность действия. - Не надо. Не умирай. Прошу. - Реально пацифист. - Насилие противоречит учению Сурака, - хмурится Спок. - Ага. А то, что ты от холода дрожишь в грузовом отсеке явно пиратского флагмана, - гуманность Вселенной?.. Ты красивый? Последнего Спок не понимает. Но задумывается. - Моя внешность не считается отталкивающей, - осторожно отвечает он. – А с чем связан вопрос? - В орионских борделях тепло, доживешь – согреешься, - тихо пытается рассмеяться его собеседник. Становится только холоднее. - Насилие противоречит учению Сурака, - повторяет Спок, - но я могу констатировать наличие совершенно иррационального желания ударить раненого. - Небезнадежен. Звать как, вулканский пацифист? - Спок, - помедлив, не считает логичным скрывать настоящее имя вулканец. – Могу ли я… - Каренг. Спок всегда гордился своим умением чувствовать временные отрезки, но и это умение начинает подводить его в темноте отсека. Особенно при попытке пересчитать прошедшее время на стандарт. Пол начинает тихо подрагивать, Каренг тихо хмыкает. - Приготовься. Они заходят в док на минимальных оборотах. - Могу предположить, что за время пути около трети живых единиц утрачено в связи… - Им плевать, Спок. Поэтому ференги. Напрямую орионцы не купят хреновый товар. - Подобная концепция… неприемлема. - Зато согреешься, - хмыкают над ухом Спока довольно цинично. – Эй, пацифист… дай руку… у меня с координацией никак. Вот это отстегнуть сможешь? Спок обводит кончиками пальцев металлическую острую вещь на воротнике собеседника. Находит закрывающую часть замка. - Смогу. - Снимай. Попытку отдать снятый кусочек металла Каренг обрывает, сжимая пальцы Спока вокруг острых краем и толчком впечатывая в чужую грудную клетку. - Подарок тебе на удачу, береги, что ли… ну или если отнимут, все равно подарок был. Как там, у вулканцев эйдетическая память?.. - Абсолютно верно, - соглашается Спок. Внимательно обводит острые края, трехгранник с отлетом режущей кромки. – Ты уверен, что эту вещь допустимо классифицировать как подарок на удачу?.. Каренг снова коротко хмыкает. Спок почти уверен, что от резкого выдоха у него уже не хлюпает кровяными сгустками дыхание. - Некоторые ублюдки обойдутся без того, чтобы знать мое звание. Спок какое-то время размышляет, потом прикалывает «подарок» на внутреннюю сторону нательной рубашки. - Это подарок, - невыразительно и старательно незаинтересованно отвечает Спок. Совершенно нелогично было бы считать, что металлический осколок не обнаружат при обыске. Он не сопротивляется, смаргивает только от досады: что ж, Каренг был прав. Отберут. И был прав дважды: у вулканцев эйдетическая память. Острые края трехгранника Спок запомнил – с первого прикосновения, но заставил себя обвести еще дважды, запоминая, словно впервые. Фразу «какой нахрен подарок, эмблема клингонского военного флота на вулканском пацифисте» Спок интерпретирует как крайнюю степень недоверия. Немного наклоняет голову и смаргивает. - Имперские силы самообороны? Резкий удар без замаха можно классифицировать только как однозначно положительный ответ. Скула ноет. Спок аккуратно касается ее подушечками пальцев. У вулканцев эйдетическая память. Вулканцы не лгут. Статистически. - Подарок, - повторяет он, не поднимая взгляда. – Залог будущей встречи. Есть основания предполагать, что в некоторых культурных традициях это аналогично явлению помолвки… Вулканцы не лгут. Пол уже знакомого отсека оказывается скользким и отчего-то слишком холодным. Не так, как осталось в памяти. - Спок?.. Фразу «а и правда знакомы!» он оценивает как… не необходимое подтверждение?.. - Замри и не мешай. Мешаешь мне хорошо умереть. Спок косится на залитый сине-фиолетовой подсохшей субстанцией ботинок около своего плеча и послушно замирает. Но поднимает глаза вверх, надеясь, что его не перешагнут, как несущественный элемент обстановки. - Тебе нельзя драться. Осколки пробьют легкие… снова. Это нелогично. Фразу «ты б своего любовника послушал» Спок отказывается понимать. По крайней мере, с логической точки зрения. Вулканцы не лгут. И не теряют сознания, второй раз за неполные стандартные сутки вмешиваясь в чужой разум без добровольного и недвусмысленно выраженного согласия. Учение Сурака предполагает полный контроль над эмоциями и воздержание от любого типа насилия. S'chn T'gai Spock был лишь наполовину вулканцем, но всегда, до последнего стремился соответствовать идеальному образу учения. И почти добился этого. Учение Сурака не выносит порицания стоящим за плечом воплощенного оружия, которому выбор – убивать медленно или быстро – это вопрос способа выживания. - Если Спок хоть раз упомянет, что с ним были грубы, от моих рук будут умирать быстро. Очень. Никакого представления для зрителей. Никакой прибыли, - смеется клингон в лицо взбешенному владельцу «торговой базы». Споку кажется, что он сейчас – совершенно случайно – погнет трехгранник. Но острая кромка впивается в подушечки пальцев, и он приходит в себя, переставая сжимать руку. - Ты не в том положении, чтобы диктовать условия! – шипит ференги. - А ты не в том, чтобы суметь добровольно и под фанфары послать в черную дыру прибыль. Или что я не знаю про вашу расу? Учение Сурака предписывает всеми возможными способами минимизировать насилие вокруг, если нет возможности его предотвратить. S'chn T'gai Spock – живая аналитическая машина с порезами на подушечках пальцев – тянется за поцелуем и говорит отрывистыми фразами, выдыхая их, как лаву, в чужие губы. Ему некогда следить за внешними приличиями, он сосредоточен только на том, чтобы передать основные пункты. В какой-то момент он недовольно подается назад. - Ты мешаешь мне говорить, - укоряет он. Отчего статистическое большинство разумных рас считает интересным прикосновения к чужим губам?.. Это мешает. Разговоры запрещены, но целоваться им не в силах никто запретить – это сильно снижает заинтересованность зрителей. Вулканцы не лгут. И не используют крайне личное обращение как маркер наличия наблюдателей. Один стандартный месяц назад Спок никогда бы не подумал, что сможет хотя бы наедине с кем-то произнести почти сакральное «аshayam». - Wa'nashaut, аshayam, - летит с его губ сухим песком Вулкана, пока с искривленного лезвия капает – кажется – совершенно идеальная изумрудная кровь. Разве место последователя учения Сурака – у выхода с арены, на пути убийцы? - Ты что тут забыл? Спок едва заметно хмурится. Но ему нравится это демонстрируемое – для него или всех остальных разное – недовольство. - Он велел тебя встречать. В песок Вулкана раскаленным лезвием впивается длинное ругательство (и Спок уже далеко не уверен, что не понимает этого клингонского оборота). - Пусть захлебнется, - завершает Каренг фразу уже на стандарте, отирает руку о бедро и сгребает, впутывая пальцы в до этого так пристойно уложенные волосы вулканца. Спок запрокидывает голову, терпеливо снося то, что ему навязано. Где-то за спиной – он уверен – никто не смеет отвести взгляд. От них обоих. Вопрос выживания. - При соблюдении определённого алгоритма возможно искривления предельной линии, - задумчиво сообщает Спок. Он отслеживает азарт и шквал эмоций, который каждый раз сопровождает Каренга, и имеет все основания полагать, что когда-нибудь справиться не удастся. Скорее всего, ему. - Хм?.. - Я хочу продолжать встречать тебя, аshayam, - намеренно выделяет Спок, приподнимая уголки губ. – Но ты можешь убить меня, не оценив изменения обстановки. - Могу. - Я заметил – статистически – что речь на моем родном языке переключает твое внимание, снижая риск до минимальных значений. - …таким темпами половина этой базы скоро будет знать твой вулканский. Спок качает головой: несколько распространенных фраз не кажутся ему катастрофической потерей для культурного наследия. - Я считаю логичным решением рассказать тебе о некоторых культурных особенностях того, что можно перевести как «вулканский поцелуй». Правда, считает Спок, иногда проклиная свою эйдетическую память, в том числе и в отношении жаргонных выражений, в заданных условиях это будет скорее похоже на вулканское порно. - Джим. Джим, блядь, оторвись от отчета, не надо делать вид, что резко стал добропорядочным капитаном лучшего крейсера без единого нарекания. Леонарду очень хочется… заорать. Треснуть по столу. И спросить – какого, вообще, хрена, и чем капитан думал, когда велел поднять на борт (и забрать с собой) эту свою новую приблуду. Кричать приходится шепотом, а капитан сидит и улыбается, смотрит своими небесно-голубыми глазами прямо в душу. - Боунс. - Джим, ты в курсе, кого ты приволок, ну скажи мне, что в курсе? Небеные глаза становятся задумчивыми. И с поволокой. - Ммм. Клингон. Вулканец. Забавные ребята, правда, наркотики, да… что-то серьезное, Боунс?.. Маккой выдыхает. Через нос. Медленно. - Джим, что ты вообще про них знаешь? Кирк облизывается. Прикрывает глаза. Блядь, Джим, - это уже не религия. - Хорошо смотрятся вместе, Боунс. Даже если – как ты говоришь – притворяются… Спок уже разобрался с репликатором, или еще с едой играется? Ну хоть что-то под контролем, скептически вздыхает Маккой. - Фрукты, - буркает он. - А, так это еще не середина кодификации, - солнечно улыбается капитан. – Так что ты хотел, Боунс? Мне казалось, ты хорошо с ними поладил. Особенно со старшим. Леонард вздыхает. Ну, капитан… - Каренг, - говорит он, садясь и скрещивая руки, - гладиатор на не самых легальных боях. Или как там это называется. Солнечная улыбка продолжает сиять. - SuvwI', - словно сплевывает Кирк. И переводит, - воин, боец… Правда, это про ритуальные бои. - Ты знал, - обличительно щурится Леонард. - Конечно, Боунс. И если бы мне каждый бой приносил такой доход, я бы тоже… продавать отказывался до полного уничтожения базы. - Джим!.. - Шутка, шутка. Ну просто… - капитан мечтательно развел руками. Маккой только головой покачал: все, гиблое дело, Кирк влетел. Заинтересовался, пропал, упал, утонул. - Как, Джим? – единственное, что теперь (более-менее) интересует Маккоя. Кирк трет нос. - Решил посмотреть, чем промышляет синдикат, который рекомендовано ликвидировать. Ну, так, чтобы уж знать прицельно, и… - И? Джим. Что я о тебе не знаю, но просто горю желанием узнать? - Я залип. Да, и все ранее перечисленные личным лечащим врачом эпитеты. Идея с алкоголем и откровенно ублюдочным поведением Кирка отозвалась неожиданным пониманием. - Это ты туда в каком виде заявился? – подозрительно уточняет Леонард. – В той блядской безрукавке и бриджах на два размера меньше твоей задницы?.. - Они мне по размеру! – возмущенно взвивается Кирк, чем и сдает себя с потрохами. То есть, переводит для себя Маккой, он тебя другого не знает. И ты опасаешься показывать свою более адекватную сторону, потому что авторитет просто так не дается… Сволочь ты, Джим Кирк. Влюбчивая. - И ты продолжаешь залипать. Смотришь на это шоу и залипаешь. Джим… - Я забыл позвать тебя, Боунс? Хочешь, позову? И глаза у этой сволочи такие шалые, такие… Леонард скептически оглядывает капитана в целом и плохо скрываемую эрекцию в частности. И соглашается. - Позови. Только я участвую. Сволочь возражений не имеет.