Horizontal lines/ Горизонтальные линии

«Встретимся на пляже позже?» Сапнап написал своему парню четыре часа назад, но сообщение так и осталось непрочитанным им. Это не было из-за грубости, скорее, из-за отсутствия мотивации или желания провести пальцами по тонкому закаленному стеклу, набирая односложный ответ. Он ответил вслух в своей звукоизолированной комнате, не имея сил держать телефон в руках дольше шести секунд, не говоря уже об ответе. Пускай это отняло бы всего часть от его дня, от его жизни, но он не мог ни на мгновение остановить бесконечный поток размышлений о линиях, проведённых на тонких запястьях. Лопасти вентилятора над ним крутились с низкой скоростью, но всё ещё достаточной, чтобы позволить ветру касаться его кожи. Это держало его в сознании — чувство, как что-то касается тела, окружая его. Это заставляло его чувствовать себя реальным и живым. Он повернул голову влево, бросая взгляд на часы, расположенные в нижнем углу его первого монитора. Было довольно поздно, вот-вот должно было сесть солнце. Вздох сорвался с его потрескавшихся губ, и слабые руки подняли обессилевшее тело с его кровати. Синяя светодиодная подсветка освещала комнату достаточно, чтобы можно было найти изношенный металл, который он знал до боли хорошо. Он не хотел, чтоб это произошло снова. Он собирался бросить, может, записать видео для Сапнапа, чтоб доказать, что ему становится лучше. Но когда шрамы бледнели, он чувствовал себя зависимым от простой вещи, как никогда раньше. Она напоминала, что он недостаточно грустил. Он был недостаточно подавлен. Он недостаточно злился на себя. Он был недостаточно хорош, чтобы проводить глубже, дольше и дальше по рукам. Так что, рецидивы случаются. Они случаются из-за сомнений и воспоминаний, накапливающихся до тех пор, пока они не выплеснуться через край. Ещё одно уведомление о сообщении донеслось до него, когда он завернул маленькую вещь в бумажное полотенце и положил под клавиатуру. Он не мог выбросить его прямо сейчас. «Я у океана, рядом с домом Дрима». Сообщение прочитано. Несмотря на то, что парень не ответил на предыдущее сообщение, он продолжил настаивать. Он оттащил свое тело с ватными ногами и блестящими глазами к шкафу, вытаскивая самое лёгкое худи, которое только было у него. Жгущее ощущение прокатилось по его нервам, когда худи было надето. Он не смыл кровь с рук, и тёмные пятна расползлись по ткани, когда она коснулась свежих полос. Красный был виден на рукавах, но он надеялся, что сумерки всё скроют. Он не мог не встретиться с Сапнапом, особенно сейчас. Горячий песок просачивался между пальцев, когда он шёл крошечными и медленными шагами в сторону Сапнапа. Жар разлился по его телу, прижавшись к спине и шее. Дом Дрима был в пяти минутах ходьбы от пляжа, но путь ощущался длиннее и сложнее, когда капельки пота скатывались вниз. Его волосы развивал легкий ветер, пряди прилипали к взмокшему лбу. Влага стекала по позвоночнику и рукам, и он уже сожалел, что покинул свой дом. Приблизившись к дому Дрима, он мог увидеть два горящих окна, одно из которых было заполнено зеленым светом, предположительно, это было окно Дрима. Смотря на гладь мягкого песка, Сапнап сидел у воды, экран подсвечивал его лицо, пока он, скорее всего, листал ленту Твиттера. Он замедлил шаг, волнующийся о том, что Сапнап может прочесть в его разуме и теле; он явно мог узнать, что произошло в его комнате всего несколько часов назад. Сапнап не обратил внимание на появление своего парня, лишь похлопал по песку рядом с собой и стал ждать, когда тот сядет. Он тихо опустился, прижимая руки к груди. Солнце садилось, и невыносимая жара, которая раньше обрушивалась на парня, уходила, уступая прохладе, которую было легче выдерживать. Он был прав: оттенки вечера скрывали полосы, просачивающиеся сквозь мягкие рукава свитера. Наконец Сапнап поднял взгляд от экрана, встречаясь глазами со своим парнем. — Привет, Карл, — он улыбнулся, потягиваясь, чтоб притянуть его к себе ближе. Вода пахла камнями и солью, хотя, придвинувшись ближе, Сапнап мог почувствовать едва уловимый запах ванильного шампуня в волосах Карла — такой знакомый запах. — Привет, — Карл ответил тихо, но с достаточным энтузиазмом, чтоб развеять все волнения. — Извини, я не ответил на твои сообщения, — Карл уткнулся головой в шею Сапнапа, вслушиваясь в его тихое, но заметное сердцебиение. Волны разбивались и омывали их пальцы ног, едва касаясь щиколоток. — Всё в порядке, не беспокойся об этом. Я знаю, что ты можешь делать так иногда, — он улыбнулся. — Я рад, что ты пришёл, — поцелуй расцвел на голове Карла, как бы показывая, что всё хорошо, после чего тишина накрыла их. Но всё не было хорошо. Карлу было больно, он подвергал сомнению каждое совершенное им действие и каждое сказанное им слово, составлял в голове список всех последствий, от самых невинных до самых тяжёлых. Он считал, что Сапнап злился, когда он не отвечал на его сообщения, когда он отменял планы в последние минуты, или даже когда он не находил правильные слова для ответа. Всё, что он делал — это слишком много думал и чувствовал, будто Сапнап прячет злость от действий своего возлюбленного. Как Сапнап может любить его, если он всегда остаётся за закрытыми дверями, рисует узоры на коже и лжет, лишь бы предотвратить конфликт? Несмотря на то, что глаза Карла были закрыты, он мог сказать, что солнце должно скоро скрыться. Ему наконец стало комфортно в своём худи, пот со лба высох и больше не выступал. Пятна слез появились на его глазах, когда он до невозможности сильно жмурил их, стараясь сдерживать себя настолько, насколько он мог. Мир окружал его, но в разуме бушевала буря. — Разве это не прекрасно? — спокойный голос Сапнапа заставил Карла открыть глаза, следуя его словам и глядя на закат, раскинувшийся перед ними. Розовые и голубые тона поглотили большую часть неба, но стоило только солнцу коснуться горизонта, как жёлтый, оранжевый, зеленый и фиолетовый заплясали линиями среди горячего золота самого солнца. Он не мог пропустить то, как мимо проходило спокойствие. Несмотря на то, что они видели закат бесчисленное количество раз, оттенки всегда поражали и восхищали их. Стоило только солнцу покинуть их поле зрения, Карл придвинулся ближе, запрокинув голову. — Можно тебя обнять? Это было сказано почти шёпотом, и он бы удивился, если бы его парень услышал это. Но только Карл хотел повторить, как руки окружили его туловище, притягивая в уютные объятья. Руки обвились вокруг шеи и спины, и в это время тишины было более чем достаточно. Они сидели так несколько минут, пока Сапнап не отстранился, чтобы взять лицо своего парня, изучая эмоции, скрывшиеся под едва заметными веснушками. Именно тогда он смог увидеть пятна от слез, появившиеся на его щеках, даже когда небо потемнело. — Что случилось, малыш? — эти слова сломали Карла лишь сильнее, и теперь новые слезы скатывались вниз по подбородку, падая на их футболки. Хотя Карл отчаянно нуждался в ещё одном объятии, Сапнап держал его за челюсть, убеждаюсь, что может видеть каждую дрожь и эмоцию во время болезненно го разговора. — Пожалуйста, поговори со мной, — Сапнап тихо умолял, успокаивающе проводя свободной рукой по волосам Карла. Новые рыдания сорвались с потрескавшихся губ, пока руки продолжали перебирать светлые волосы. Даже когда рыдания утихли, Карл не осмеливался заговорить. Он по прежнему обнимал своего парня за шею, не отрывая взгляда от его груди. — Ты знаешь, о чем я собираюсь спросить, — Сапнап сказал это с сожалением, но спокойно, не желая расстраивать парня ещё сильнее. Он всегда задавал этот вопрос, когда происходило что-то трудное. Это было обязательным условием в отношениях, на чем настаивал Сапнап. К этому времени Карл уже должен был догадаться, что Сапнап узнает. Так долго прятать кожу можно было только тёплым, совсем не жарким летом. Карл продолжал держать пальцы сцепленными на шее Сапнапа, отказываясь встречаться с ним взглядом. Он не хотел видеть разочарование, которое отразилось бы в расширенных зрачках. Вместо того, чтоб задать нежелательный вопрос, Сапнап потянулся к запястьям Карла, мягко разводя его руки в стороны. Карлу не хватило сил сопротивляться. Он расположил обе руки так, чтобы они оказались между ними. Оглянувшись на Карла, он приготовился. Хотя он не хотел видеть, как никчемность, которую Карл чувствует, проступает линиями на коже, он знал, что они будут там. И он чувствовал себя отвратительно, думая об этом: знать, что его парень чувствует себя настолько нелюбимым, что оставляет себе шрамы; чувствует себя слишком раздражающим, чтоб попросить о помощи; чувствует себя слишком слабым, чтоб не возвращаться к этому. Сперва он поднял правый рукав, выдохнув, даже не заметив, что задержал дыхание, когда он не увидел ничего, кроме кожи цвета слоновой кости на запястьях своего парня. Бледные розовые оттенки были разбросаны всюду, напоминая им обоим о прошлом; но ничего нового. После он поднял левый рукав — с каждым пройденных дюймом красные и старые белые линии появлялись на коже, нарисованные без заботы или уважения к себе. Слезы упали на рукава, окрашивая их в тёмные тона, когда Сапнап замер на полпути. Он ожидал этого, и все же сейчас он был здесь, потрясенный и лишённый дара речи, уколы вины, печали и страха пронзали его сердце. — Иди сюда, — сказал Сапнап, отпуская руки, чтоб вновь крепко обнять Карла. Он произнёс несколько раз «прости» и «я не буду больше так делать», в то время как Сапнап тихо сидел, очерчивая круги на его спине. Рукава были закатаны — Сапанп не мог смотреть на них прямо сейчас. Потом он поднял Карла и увел его выше по песчаному пляжу, дальше от холодной воды, что продолжала касаться их ног вновь и вновь. Было сложно сосредоточиться, когда ледяные волны заставляли их дрожать сильнее, чем они оба уже дрожали, держа друг друга. Теперь они сидели аккурат в том месте, где песок встречался с травой и камнями, всего в нескольких шагах от окон Дрима. Карл продолжал тихо всхлипывать в крепких объятиях, пока Сапнап старался комфортные устроить их. — Ты можешь рассказать мне, что случилось? — Сапнап спросил, уткнувшись лбом в плечо Карла. Нежный поцелуй был оставлен там, прежде чем он поднял подбородок выше. Плач прекратился, и все, что можно было услышать, — это неглубокое дыхание их двоих и отдалённых грохот вечерних волн. Карл молчал, слишком пристыженный собой, чтоб рассказать, почему у него случился рецидив. Он чувствовал, что Сапнап злился на него, стыдившийся называть себя парнем Карла в принципе. Он чувствовал себя грузом. Нелюбимым. Руки потянулись к щекам, заставляя встретиться взглядами. — Пожалуйста, Карл. Я не буду злится на тебя, я никогда не злюсь, — он провел большим пальцем, стирая высыхающие слезы, прежде чем продолжить. — Я лишь хочу быть здесь ради тебя. Я лишь хочу слушать. Не обязательно даже говорить. — Это был несчастный случай, — пробормотал Карл, перебирая пальцы, в попытке удержаться в реальности. Ему нужно было убедиться, что он все ещё здесь. Небо потемнело, звёздные картины раскинулись на небосводе. Свет в доме Дрима теперь был выключен в обоих комнатах. В левом окне виднелось свечение от мониторов, доказывающее, что он либо ещё не спал, либо случайно забыл выключить его. Ветер усилился, обдувая холодом их кожу, несмотря на то, что они отошли далеко от океана. Сапнап оберегающе обернул руки вокруг своего парня, согревал его, пока он говорил. — Я собирался бросить это, я собирался. Честно, клянусь! — Карл запнулся в спешке, чувствуя, что Сапнап не верит ему и что он должен всеми возможными способами доказать, что он не лжет. Хотя спокойная улыбка, подаренная им, только доказывала Карлу, что он верит ему и гордится этой его попыткой. — Но потом я увидел, как мои, эм, шрамы исчезают и- Дыхание Карла участились, и теперь некогда игравшие пальцы агрессивно царапали пальцы и руки. — Ты так хорошо справляешься, малыш, просто не торопись, — успокоил его Сапнап, проводя рукой по волосам ещё раз. Он прижимал парня к груди и мог слышать, как слова с жарким дыханием отскакивали от него. — Я чувствую, будто меня недостаточно, — Карл просто объяснил, у него не было сил плакать или говорить больше. Сапнап понимающе молчал. Он просто притянул Карла ближе, даже сейчас накидывая ему на плечи куртку, что взял на случай, если станет холодно, защищая его от озноба. — Прости, — прошептал Карл, обнимая своего парня за шею закрытыми руками, стараясь согреться. — Я обещаю тебе, что все в порядке. Я так горжусь тобой, что ты рассказал мне, ты справился так хорошо. Карл улыбнулся, наклоняя голову так, чтобы она оказалась на уровне плечей Сапнапа. — Мы можем пойти домой? — Холодно? — Очень. Сапнап был достаточно любезен, когда отнес Карла до дома, несмотря на то, что он протестовал всю дорогу, не колеблясь. Приглушенный смех вырвался изо рта, давая понять, что первая трудная часть пройдена. - Сапнап вошёл в комнату, все ещё освещенную синим, и осмотрелся, будто искал что-то. В комнате было холодно, поэтому Карл обхватил себя руками. — Можешь сказать, где оно? — спросил Сапнап, оборачиваясь, чтоб взглянуть на Карла, который потирал руки, прислонившись к дверному косяку. Он не хотел говорить. Что, если ему вновь потребуется воспользоваться им? Что, если его шрамы начнут исчезать? Он снова стал бы никчёмный. Поэтому он просто молчал. Стыдившийся того, насколько сильно привязан к тонкому металлу, он не отрывал взгляд от ламинированного пола. — Малыш, пожалуйста, — Сапнап взмолился, подходя и обнимая мальчика за талию, глядя на него умоляющими, но понимающими глазами, — я просто хочу помочь. — Я не могу. Сапнап знал, что это тяжело, он решил прекратить разговор. Он поцеловал Карла в лоб, сказав простое «хорошо». Он знал, что однажды ему придётся избавиться от него, вне зависимости от согласия Карла. Позже они сидели на кровати Карла и смотрели «Рапунцель» на его ноутбуке. Смех и хихиканье наполняли комнату каждый раз, когда сковородка встречалась с лицом Флинна; и довольно безразличные «оу», когда происходило что-то грустное или трогательное. Это ощущалось как успокоение — слышать, как счастье Карла танцевало на слуху Сапнапа. Конечно, он вряд ли был полностью счастлив, но слышать его смех было уже достаточно. — Ты хочешь есть? — титры катились по черному экрану, когда Сапнап спросил об этом. Карл отрицательно покачал головой, вздохнул и поставил титры на паузу. Он вышел из Дисней+ и зашёл на Твич. Сапнап вышел из комнаты за перекусом, зная, что должен хотя бы принести еду в поле зрения Карла. Карл смотрел стрим Квакити, наблюдая за тем, как его друзья смеются, ругаются и кричат, играя в Майнкрафт. Его разум вернулся к тому моменту, когда он сам стримил в последний раз. Вчера, если быть точнее. Он помнил, как он смеялся, когда Дрим шутил о сексе, кричал, когда Сапнап прыгнул, напугав его, как издавал фальшивые стоны в микрофон в самые неожиданные моменты и смотрел, как вопросы в чате летели с неимоверной скоростью, и делал вид, будто ничего не было. Он скучал по этому. Это было всего лишь вчера, а уже сегодня он чувствовал себя совершенно другим человеком. Чувствовал себя глупым, бесполезным и раздражающим, чувствовал, что обременяет друзей и лжет своим фанатам. Он не мог рассказать им об этом. Вот, для чего ему нужен был Сапнап. Он был единственным, с кем мог поговорить Карл. — Вот, — мужчина осторожно толкнул дверь ногой, открывая, и зашёл в комнату. Он протянул тарелку с кусочками яблок и ложкой арахисового масла Карлу, который, в свою очередь, спокойно взял её и поставил перед тем местом, где должен был сидеть Сапнап, ожидая, что он принёс это для себя. В другой руке он держал две тонких банки Монстра и коробку с детским яблочным соком. Он бросил Монстр Карлу, который, к его удивлению, положил банку справа от себя — вне поля зрения. — Они на сервере, — Карл проинформировал Сапнапа, теперь сидевшего рядом с ним, скрестив ноги, — Томми в голосовом чате говорит о женщинах. Сапнап засмеялся и подтолкнул тарелку с яблоками Карлу: — Ешь, — просто сказал он. — Не хочу есть, — Карл покачал головой. — Это всего лишь яблоки… — И арахисовое масло, — заметил Карл, изображая улыбку. — Это всего лишь яблоки и арахисовое масло. Я поем с тобой. — Я не хочу есть. Сапнап грустно улыбнулся, на этот раз оставляя подрумянивающиеся дольки яблок рядом с ноутбуком, в надежде, что каждый раз, когда взгляд Карла будет падать на них, он захочет есть настолько, что возьмёт кусочек или съест хотя сколько-то калорий. —Может, другой фильм? — Хорошо. Через час после начала фильма Сапнап съел яблоки и испачкал нос Карла в остатках арахисового масла, стараясь поднять настроение. Это сработало, он даже заставил Карла слизать масло с пальца, когда он стёр его. Две палочки вяленого мяса также были съедены, а обертки от них беспорядочно лежали на полу. — Ты пьёшь свой Монстр? — спросил Сапнап, не отрываясь от экрана, когда Дом приставил пистолет к лицу Брайна, спрашивая, не полицейский ли он. — Не хочу пить. Сапнап как никто другой знал, что это нормально. И он уважал поступки и слова. Он знал, что Карлу нужно некоторое время, чтобы освоиться настолько, чтобы есть небольшие, низкокалорийные продукты и делать простые глотки воды. Он был терпелив к потребностям своего парня: всегда сохранял спокойствие в определенных ситуациях и не настаивал на ответах на уже нежелательные вопросы. Он был готов остаться и постепенно возвращать основные потребности в жизнь Карла, двигаясь в том темпе, который был бы удобен для мальчика. — Хочешь немного моего яблочного сока? — Яблочный сок такой отвратительный, — хихикнул Карл, отодвигая коробку с соком, которой Сапнап махал перед его лицом, издеваясь. Он тоже рассмеялся, убирая коробку и делая большой глоток. Оставшаяся часть фильма прошла в незаметных вздоха и тихих улыбках. Скоро наступила полночь. — Хочешь, чтоб я остался? — Да, пожалуйста. - Вернувшись на пляж несколько недель спустя, Дрим и группа их друзей играли в волейбол, бегая взад и вперед вдоль серо-белой сетки. Крики эхом разносились в океанском воздухе каждый раз, когда кто-то зарабатывал очко или кого-то обвиняли в жульничестве. Их обвинения обычно были ложью: например, когда Дрим сказал, что мяч был за пределами поля, хотя на самом деле он приземлился прямо у него под ногами только после того, как он пропустил удар. Сапнап и Карл сидели на песке, предположительно ведя счет, после того, как Дрим убедил их присоединиться к ним и провести день на солнце. Сапнап знал, что Карлу было бы полезно выйти и пообщаться после того, как он провел в своей комнате последние две недели. Сапнап проспал все четырнадцать дней рядом, хотя Карл обещал, что ему это не нужно. Они стримили трижды, на главном и альтернативном каналах Сапнапа, как тот играет либо в Майнкрафт, либо в Валорант, в то время как Карл вставлял свои тонкие комментарии. Было приятно снова пообщаться с их поклонниками, хотя многие беспокоились из-за исчезновения Карла из видео Мистера Биста. Он ответил, что взял месячный отпуск и оставил всё как есть. Несколько дней назад у Карла случился второй срыв. Он только что вышел из душа и вытирался. Когда белье было надето, он взглянул на свое отражение. Бесконечные эмоции никчемности и недействительности нахлынули на его него, заполняя голову, и он закончил тем, что ударил кулаком по зеркалу, пытаясь изо всех сил разбить его и использовать грязное стекло для излечения своих мыслей и импульсов. Сапнап ворвался внутрь, держа мальчика в крепких объятиях сзади. Крики и мольбы срывались с губ Карла, когда он пытался вырваться из его рук. Через десять минут Карл соскользнул на пол, издавая тихие крики, слабо дыша. Сапнап всё еще прижимал его к себе; его голова прижималась к груди, а руки обвивались вокруг его спины. Как только он успокоился, Сапнап отвел его обратно в спальню и помог ему переодеться в простые спортивные штаны и футболку. На небольших порезах от маленьких прозрачных осколков стекла на руках скопилось немного крови, и Сапнап позаботился о том, чтобы вытереть плечи Карла, не позволяя ему увидеть алый оттенок. Когда Карл уснул, Сапнап вернулся в ванную, собирая все крошечные осколки зеркала, разлетевшегося вдребезги. В этот день он убрал зеркала. С тех пор Сапнап предлагал оставаться с Карлом в ванной во время душа, а в других случаях сидел за дверью. Сначала Карл был против этого, но вскоре он привык к этому. — Сапнап, ты все правильно понял! Я полностью уловил суть! — крикнул Дрим, обвиняюще указывая на Джорджа пальцем, чтобы еще больше доказать свою победу. Хотя пару видели флиртующей в любой момент времени, когда дело доходило до спорта или любого аспекта «победителя», можно было подумать, что они были смертельными врагами. — Ты буквально попал в сетку, —прокомментировал Уилбур, указывая на волейбольный мяч на белом песке. Джордж молча стоял рядом с ним, скрестив руки на груди, не сводя глаз с Сапнапа, ожидая продолжения. — Я не видел этого, — рассмеялся Сапнап, поднося руку к бровям и закрывая таким образом глаза от солнца, — Хотя Уил, вероятно, прав, поэтому очко Синим. — Какого черта, Сапнап! — Дрим проклинал его, пиная песок как обиженный неудачник, косо поглядывая на команду Синих. Томми смеялся от поведения своего товарища по команде, который старше и должен быть более зрелым, и приготовился к тому, что игра начинается вновь. Карл тихо пролистывал ленту твиттера Сапнапа, лайкая рандомные твиты, надеясь, что тот не будет возражать. Он улыбнулся, когда увидел потрясающий фан арт и нахмурился, когда появились вопросы о нем. Сапнап посмотрел на экран своего телефона, когда палец Карла остановится, чтобы прочитать твит или провести пальцем, чтобы увидеть подтвержденную группу уведомлений о твитах. — Смотри, — Карл поднёс телефон ближе к лицу Сапнапа, не уверенный, что тот видит хоть что-то. Фан арт с ними красовался на экране: простой замысел со специфичной штриховкой. Эти двое были одеты в свои майнкрафт скины и готовили что-то вроде торта вместе, хотя, судя по рисунку, у них не очень это получалось. — Их творчество такое крутое! — Да. Наш фандом такой талантливый, — Сапнап улыбнулся восхищению Карла. — Согласен. — Вы, ребята, хотите поменяться местами? Я устал от этих мошенников, — крикнул Дрим, скрестив руки на груди, с корта. Пот стекал по его лбу, и он стоял так, что в нем чувствовалась дерзость. — Я тоже устал, но в основном от бессмысленных обвинений Дрима, — прокомментировал Джордж, хватая полотенце и перекидывая его через плечо, чтобы вытереть скопившийся там пот. Томми и Уилбур встали на одну сторону корта и стали ждать. —Ты этого хочешь? — Сапнап взглянул на Карла Он покачал головой. — Это будет весело, — подтолкнул он, размахивая руками. Сапнап хотел, чтобы его парень немного пошевелился, немного потренировался или что-нибудь в этом роде. — Эй, любовники, поторопитесь! — крикнул Дрим, прижимая руки ко рту, чтобы подчеркнуть свой голос. Он уверенно шел рядом с Джорджем, их бока скользили друг по другу. — Это говоришь ты, — на этот раз ответил Карл, кивая головой в сторону их близости. — О, отвали, — вздохнул Джордж, создавая пространство между собой и Дримом. Однако Дриму, который, по его словам, «голодный по прикосновениям», не нравится пространство, и он решает забрать Джорджа в свадебном стиле, не замечая протесты. Несмотря на неодобрение, Джордж смеется над Дримом, и они вдвоем разделяют мгновение в нескольких шагах, которые они проходят. — Предохраняйтесь! — Томми крикнул паре, выражая свою шутку руками; более конкретно, разыгрывая секс изящными пальчиками. Его бывший товарищ по команде показал средний палец в ответ, и Уилбур присоединился к нему с приступом смеха. — Давай сыграем, я обещаю, ты хорошо проведешь время, —Сапнап начал вставать, надвигая солнцезащитные очки на нос. — Позже мы можем посмотреть другой диснеевский фильм. Карл улыбнулся, отложил телефон друга и стряхнул несуществующую грязь со своей толстовки. — Я просто собираюсь посмотреть, мне слишком жарко играть. Сапнап слабо улыбнулся в ответ и поцеловал своего парня в лоб, прежде чем подбежать к группе и начать игру 3 на 1. Они полчаса играли в волейбол, Сапнап и Уилбур выиграли благодаря тому, что объединились против младших, но были остановлены, когда Карл отвел Сапа в сторону и спросил, может ли он уйти. — Да, конечно, подожди, дай мне забрать наши вещи, — сказал ему Сапнап, уже махая мальчикам. — Нет, ты можешь остаться и поиграть, мне просто жарко и я хочу остыть, — пообещал Карл, выталкивая Сапнапа обратно на корт. — Снимай свой свитер, чувак, иди поплавай! — высказался Томми, указывая на спокойный и несколько безмолвный океан. Чайки толпились на пляже, где люди бросали на песок корки от сэндвичей с индейкой и ветчиной и остатки картофельных чипсов. Учитывая количество людей, это было шокирующе, что никого из них не узнали. Карл покачал головой, волоча ноги по песку, и засунул руки под толстовку, чтобы немного проветриться. Уилбур, казалось, прочел обстановку и молча взглянул на Томми, и они оба ушли с корта. Карл больше не чувствовал себя хорошо. Он хотел наслаждаться жаркой погодой в одних плавках с гитарным дизайном и накрашенными ногтями, но не смог. Он не мог, потому что не был достаточно силен, чтобы сопротивляться этому порыву. — Я иду домой, — пробормотал он, оставив все свои вещи на пляже рядом с полотенцами группы и бутылками с водой, и потащил свое покрытое потом тело к дому, несмотря на призывы Сапнапа, стоявшего всего в нескольких футах позади него. Дверь со скрипом открылась, и он оказался лицом к лицу с темнотой тихой комнаты. Единственным шумом было движение потолочного вентилятора. Карл растянулся на своей кровати, уткнувшись лицом в подушки, и молчал, хотя единственным источником света, делавшим его видимым, были, как всегда, синие светодиоды на потолке. Если вы прислушаетесь достаточно внимательно, то сможете услышать слабое жужжание вентиляторов ПК рядом с дорогой системой потоковой передачи. — Карл, — голос Сапнапа заполнил комнату, в словах сквозила осторожность, — ты в порядке? Упомянутый толкнул своё тело вверх, теперь он лежал на спине, а не на животе. Он снял толстовку и теперь был без рубашки, полностью демонстрируя простой белый потолок и пенопластовые панели, покрывавшие стены. Горячий воздух наполнил комнату, почти сразу желая только потревожить его. Именно в этот момент он вспомнил, почему вообще не решался переехать во Флориду. — Я в порядке, — прошептал он, подтягивая колени к груди. — Просто жарко. — Так и есть, — Сапнап улыбнулся, мягко скользнув в изножье кровати Карла. Карл рассмеялся сквозь слезы, о которых он и не подозревал. — Хочешь поговорить об этом? Он покачал головой: — Не о чем говорить, просто хотел снять толстовку и остыть. Сапнап вздохнул, придвигаясь ближе к своему парню: — Ты знаешь, что тебе не обязательно носить толстовку рядом с нашими друзьями, они наши друзья не просто так. Карл положил подбородок на колено. — Они будут разочарованы. И они будут говорить об этом, говорить, что они рядом со мной, притворяться, что им не все равно, — сказал он, напряжение росло. Сапнап поднял палец, чтобы начать свой встречный иск, но Карл опередил его: — Тогда все, что они будут делать, это смотреть на них, а затем притворяться, что их не было, когда я их поймаю… — он сделал паузу. — Точно так же, как ты сейчас, — он взглянул на Сапанпа, который, на самом деле, наблюдал за узорами, которые покрывали запястье его парня. Теперь настала очередь Сапнапа почувствовать стыд. — Иногда я ничего не могу с этим поделать. Мне грустно, что ты чувствуешь необходимость причинять себе вред, — сейчас он сидел рядом с Карлом, протянув руку навстречу своему парню и переплел их пальцы. — Ты такой совершенный, Карл, и я ненавижу, что ты этого не видишь. Я чувствую себя обязанным, в хорошем смысле этого слова, заботиться о тебе и убедиться, что все идет хорошо и твоё самочувствие улучшается. После этого они сидели в тишине; Карл заставлял себя больше не лить слез, хотя у него вообще не было причин плакать. Они провели ту ночь в существовании друг друга, прислушиваясь к неглубоким ударам сердец и тихому дыханию. Они лежали в постели, ноги и пальцы переплелись, руки в волосах, на губах и шеях. Спонтанные вопросы возникали в случайное время, и они смеялись, когда кто-то хотел пошутить. Сапнап приготовил им простой ужин — яйца и тосты (по просьбе Карла). Хотя это не совсем был ужин, Сапнап оценил, что его парень ест. Он даже выпил маленький стаканчик апельсинового сока вместе с несколькими глотками содовой Сапнапа. Оба знали, что впереди их ждет долгий путь. Путь, на котором не обойдётся без рецидивов еще раз, и все больше и больше, будет чувство никчемности, отсутствие мотивации, панические атаки, срывы, голодание — они слишком хорошо это знали. И иногда Карлу казалось, что Сапнап ненавидит его за это: ненавидит заботиться о нем, потому что Карл просто недостаточно силен, чтобы сохранять свои запястья чистыми, а разум в безопасности. Хотя временами Карл этого не знал, Сапнап никогда не мог ненавидеть его за это и всегда был и будет более чем готов оставаться рядом с ним в трудные времена. В конце концов, они были вместе не просто так. - Спустя неделю Сапнап нашёл его. Карла не было в комнате в тот момент, потому что Ник попросил его взять что-то попить для них. Когда он наткнулся на предмет, ему было больно видеть пятна кардинала, покрывавшие его, а также черноту, впитавшуюся в бумажное полотенце, которым его накрыли. Сапнап вынес его на кухню, готовясь показать его Карлу и предложить помочь ему его выбросить. Ему казалось важным, чтобы Карл последовательно выбрасывал металл, потому что с этого момента они будут только улучшать состояние. — Малыш, иди сюда, — сказал он с мягкой улыбкой, крепко держа завернутый предмет в закрытой ладони. Плитка холодила его одетые ноги и заставляла его дрожать, пока он шел навстречу своему парню, будучи на полпути к столешне. — Мм? — Думаю, пришло время выбросить это, да? — сказал он, сжимая бумажное полотенце достаточно сильно, чтоб убедиться, что его видно, но нельзя выдернуть из рук. Взгляд Карла заострился. — Где ты его нашёл? — стаканы, которые Карл наполнял, лежали на мраморе наполовину наполненными — баночки Монстра открыты, одна ещё не разлита. — Не важно. — Мне жаль- — Всё в порядке, я понимаю, — Сапнап улыбнулся, беря руку Карла в свою свободную. — Но сейчас превосходное время, чтоб наконец перестать скрывать избавиться от него. Молчание повисло в воздухе. Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Сапнап молился, чтоб его взгляд не колебался, пока он сражался с Карлом. Окно у обеденного стола позволяло легкому ветру обдувать шеи мальчиков и почти не шуметь в этот момент. — Я не могу, — Карл наконец заговорил, совсем шёпотом, — пожалуйста, не сейчас. Сапнапу было плохо, от осознания, что это будет тяжело, но у него не было выбора. Он был здесь раньше, хотя и в другой ситуации, и ожидал отступления. — Вот, мы можем сделать это вместе. Я буду держать тебя, — заверил он, таща их обоих к мусорному баку с почти полным мешком. Ноги Карла уже давно ослабли, и он практически опирался на Сапнапа, чтобы держаться прямо. Сапнап потянул руку Карла, чтобы положить ее поверх своей, и позволил своим пальцам коснуться полотенца, позволяя ему понять, что это происходит на самом деле. Это вернуло Карла к реальности, и теперь он действительно знал, что это происходит. — Готов? — Пожалуйста, — Карл умолял, не желая ничего так сильно, как забрать предмет у своего парня и использовать его прямо сейчас. Он попытался выбраться из рук, но застыл на месте; как будто он двигался только в своем темном разуме, а не в реальном мире. Накануне ночью он посмотрел в зеркало в спальне, увидев, что его новые шрамы начинают немного бледнеть. Он снова почувствовал себя жалким и бесполезным. И теперь, увидев перед глазами полотенце, просто умоляющее провести им по испорченной коже, он просто ничего не мог с собой поделать. — Всё в порядке, Карл, ты справляешься так хорошо, я чертовски горжусь тобой, — хвалил Сапнап, целуя Карла в щеку. — Не сейчас, пожалуйста, — Карл вновь взмолился, стараясь удержать себя от того, что забрать металл из рук Сапнапа. — Всё в порядке, — сказал Сапнап, открывая бак ногой. — Я собираюсь выбросить его и закрыть. И его больше не будет здесь, хорошо? — Сапнап. — Раз. — Пожалуйста, не сейчас, я не могу- — Два, считай со мной, Карл. Считай до пяти со мной, ладно? — он был терпелив, желая только того, чтобы Карл добровольно избавился от привязанности к этому злосчастному предмету. Карл плакал. Понимая, что, когда Сапнап всегда рядом, у него никогда не будет возможности купить его больше. Это действительно должно было случиться. Больше никаких проблем с линиями, которые он наносил, словно на бумагу. — Я не могу, ты не понимаешь. Я не могу. Мне нужно оно. Мне нужно это, нужно сделать это снова. Они исчезают, Сапнап, они пропадают! — он рыдал, теперь изо всех сил пытаясь оторвать пальцы Сапнапа от предмета. — Карл, пожалуйста, ты так хорошо справляешься. Все будет хорошо, ты только движешься вперёд, малыш. — Я не могу. Спустя секунду Карл опустился на колени, рыдая у ног Сапнапа, умоляя и неразборчиво что-то говоря. Ноги отказали — руки Карла тоже выпали из хватки Сапа, и он превратился в груду на холодной плитке. Сапнап вздохнул, швырнул бумажное полотенце в мусорное ведро и закрыл его. Он планировал вынести его сейчас, но хотел подождать, пока Карл вернется в свою комнату и успокоится. — Ты прекрасно справился, малыш, так хорошо — Сапнап перебирал волосы своего парня, мягко проводя рукой по голове. — я знаю, что было тяжело, я так горжусь тобой. Карл потянулся к Сапнапу, держась за шею, руки, грудь; вцепившись мертвой хваткой, он всхлипывал, выражая неодобрение самому себе и действиям Сапнапа. Он не мог сказать, что ненавидел больше в тот момент. — Это к лучшему, ладно. Ты можешь ненавидеть меня сколько угодно, но это то, что должно было произойти. Это поможет тебе справиться, — заверил Сапнап, вытаскивая Карла из подмышек. Его заключили в объятия, подняли, а затем отнесли в его спальню. Позже Сапнап тихо вышел из комнаты и достал пакет, бросив его поглубже в мусорный контейнер за соседский двором, а не за домом Карлом. - — Блинчики? — Нет, фу, вафли. — Они одинаковые, Карл. — Определенно нет. Пакетики с мукой были брошены на прилавок вместе с половиной коробки яиц. На кухне в доме, где теперь живет пара, была установлена новая система для стримов, и они оба вели прямой эфир на главном канале Карла — «ГОТОВИМ ЗАВТРАК С САПНАПОМ, ДРИМОМ И ДЖОРДЖЕМ!» Они знали, что это, вероятно, пойдет ужасно неправильно, но это был отличный способ провести полдня в приступе смеха и, вероятно, рассыпанной муки. — Подождите, вы можете принести мне немного, пожалуйста? — спросил Дрим через Дискорд, когда ему сказали, что будет слишком рискованно, если он будет с ними лично. Он еще не был со включённой камерой, и Карл не хотел быть причиной того, что это произойдёт на его стриме. Сапнап скользнул за спину Карла, чтобы взять миску, в то время как последний сообщил своему чату, как все будет работать. План состоял в том, чтобы успешно приготовить завтрак из трех блюд, который был бы максимально съедобным. Карл сказал чату, что если какая-либо еда сгорит, он подарит двадцать пять подписок за каждое блюдо. Семьдесят пять подаренных подписок и использованный огнетушитель спустя, пара, наряду с ссорами Дрима и Джорджа, успешно приготовила завтрак из трех блюд, состоящий из вафель — по просьбе Карла — черничных кексов и омлета. Они дважды сожгли вафли и забыли о первом омлете. Хотя стрим был настоящим бедствием и в доме пахло дымом и все сгорело, Карл был счастлив. Его улыбка ни разу не дрогнула ни во время стрима, ни даже после завершения. Он бросил муку в Сапнапа, разбил яйцо над раковиной ради, ну, разбил яйцо над раковиной, и приготовил съедобную еду. Он давно не чувствовал себя так хорошо, и возможность свободно смеяться приносила облегчение. Сапнап и Карл не ожидали от этого момента ничего, кроме прогресса. Да, они ожидали, что будут падения, но спустя месяцы после последнего рецидива, Карлу было лучше, чем когда-либо. - Три месяца спустя Карл улыбался. Он смеялся, улыбался и наигранно стонал в микрофон, что превращало его чат в беспорядок. Были небольшие неудачи, но с тех пор, как они выбросили тонкий металл, все становилось только лучше. Сапнап все это время оставался с Карлом. Несмотря на тяжёлые ночи, когда ногти впивались в кожу в попытке сделать что-то, что угодно, Сапнап оставался рядом и держал мальчика за руку, пока эти чувства не уйдут. Он всегда шептал небольшие фразы и похвалу, такие как «ты так хорошо справляешься» и, любимое Карла «я так горжусь тобой, малыш». Он держал руку Карла в течение небольших панических атаки никогда не оставлял его, когда тот чувствовал себя одиноко. Даже по ночам, иногда неделями, когда Карл не мог пошевелиться, Сапнап продолжал поддерживать своего парня, ежечасно приносил ему закуски в виде бананов, клубники и ломтиков яблок, а по особым случаям это был Тако Белл, и лежал с ним в тишине или смотрел фильмы. Также Карл поговорил со своими друзьями — он рассказал Дриму, и Джорджу, и Уилбуру, и Томми, даже Квакити, о том, как себя чувствует и о своём состоянии. Они, конечно же, поддержали его, как Сапнап и ожидал и не ожидал Карл, ведь их дружба осталась прежней. Когда Карл смотрел на свои запястья, он видел боевые шрамы. Он видел бледнеющие белые линии, которые показывали, что он был достаточно силен, чтобы прекратить борьбу с чем-то, с чем не нужно было бороться таким образом. Малиновые рисунки больше не окрашивали его кожу, и мрачные мысли, молившие его об острое лезвия, проходящемся по метафоричной бумаге, больше не терзали его разум. Они вдвоем снова сидели на пляже, чувствуя мягкий песок под своими спинами, когда они растянулись на нем. Небольшие волны достигали их настолько, что окропляли пальцы ног холодной соленой водой. Но на этот раз они казались приветливыми. — Я люблю тебя, — прошептал Карл, переплетая их пальцы. Солнце только начало садиться, отбрасывая всевозможные оттенки на мальчиков. Их любимые оттенки вновь танцевали в небе, напоминая Карлу, что он прожил ещё один день. — И я тебя люблю, — ответил Сапнап с счастьем — чистым счастьем, что Карл преодолел этот тяжёлый рецидив и научился любить себя больше. Даже если он не дошёл ещё до конца своего пути, это было уже большим из того, о чем Сапнап мог просить. Он был горд. — Смотри, солнце почти село, — прокомментировал Карл, указывая левой рукой на оттенки оранжевого, что покидали небо. Сапнап кивнул, соглашаясь. — Ты когда-нибудь был разочарован во мне? — внезапно спросил Карл, повернув голову к лицу Сапнапа. — Что? — Ты когда-то чувствовал разочарование во мне, в том что я делал? Сапнап тихо оставался в раздумьях. — Ник? — Я никогда не был разочарован. Мне было грустно из-за того, что ты чувствовал по отношению к себе. Грустно от того, что ты чувствовал себя настолько плохо, что причинял себе вред. Я был разочарован в себе как в твоём парне, потому что не мог сделать ничего большего, чтоб помочь тебе, — сказанные слова были полны искренности. Тишина последовала за его словами —приятная тишина, когда только были слышны лишь плеск волн и биение сердец. — Ты сделал для меня больше, чем достаточно, обещаю, — Карл сел, потянув Сапнапа за руку с собой. — Я никогда не мог просить чего-то большего, чем то, что ты был со мной, пока я проходил через это, не говоря о том, что ты сделал. Я не могу представить, как ты себя чувствовал, помогая пройти через все это, особенно когда я злился на тебя, когда ты не давал мне сделать себе больно, или когда я не ел, или когда я злился на тебя за то, что ты пытался помочь с этим, — Карл говорил то, что думает, убеждаясь, что Сапнап знает. — Ты сделал так много хорошего для меня, и я надеюсь, что не слишком плох для тебя. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, но я очень рад, что ты был тем, кто оставался со мной. Больше они не говорили в ту ночь, и Сапнап понял, что, возможно, закат больше не напоминает ему о прошлых решениях Карла. Может быть, ему больше не придётся видеть горизонтальность на бледных запястьях. Да, он был готов к возможным рецидивам, он он так сильно гордился прогрессом своего парня, что не могу даже думать об этом. - В пустых комнатах эхом разносились безумные голоса, выкрикивающие то, чего там не было. Телефоны нетерпеливо звонили. Полуденное солнце выглядывало из-за закрытых занавесок, окрашивая белые рубашки, запачканные пеной, во все оттенки радуги. Оранжевый рассыпался по полу, коричневый, синий и белый были разбросаны. Для чего-то такого жестокого на вид, закат, казалось, делал все красивым, все успокаивало. Приблизившись, он стал свидетелем последнего вздоха. Приблизившись, он услышал последние слова. Приблизившись, его любовь превратилась в старые красные рисунки перед его глазами. Этого не должно было случиться, так все говорят. Ты должен просто поправиться, верно? Но как вы можете помочь кому-то выздороветь, если вы даже не знаете, что он болен, для начала. Он наблюдал за прогрессом, счастьем, отчаянием и желанием жить. Но он смотрел не на того человека. Он должен был задавать больше вопросов, должен был вытаскивать больше ответов, должен был меньше сосредотачиваться на себе. Возможно, он мог предвидеть это и предотвратить. Оставшись без письма, он ласкал на руках бездыханное тело. Ни грамма близости, ни ответа на так много вопросов, ни одного больше «я тебя люблю», ни второй половинки. Он остался без объятий и поцелуев в спонтанные моменты, без свиданий за ужином и прогулок по пляжу — без любви самой по себе. Карл Джейкобс смог победить депрессию, не увидев, к кому она перешла. Но было уже слишком поздно.