Sun Bound

      Сайдсвайп вообще был лёгким на подъём мехом. Дружелюбный, если не сказать немного озорной. Однако в последние годы, после разрушения их дома и спуска на землю, Сайдсвайп стал более вспыльчивым. Он был быстр, чтобы нанести удар или прижать кого-нибудь к стене, когда они его раздражали, вытаскивая из своего внутреннего кармана некоторые из обычных черт Санни, шокируя окружающих. Он списал это на длительный период отсутствия своего близнеца, буквально другой ПОЛОВИНЫ его искры. Это начинало немного сводить с ума, тем более, что ему всё чаще нечем было заняться. Когда его регулярно отправляли разбираться с угрозами десептиконов, это было подходящим отвлечением, но теперь он брался за любую разведывательную миссию, лишь бы было чем заняться.       Прайм был обеспокоен тем, что он снова с ними на главной базе автоботов, которая была построена в пустыне Невада, поскольку там было много открытой местности и рядом находилась военная база людей. Он видел разницу в молодом мехе, и Сайдсвайпа бесило, что тот смотрит на него с тяжелым сочувствием на лицевых пластинах. Как будто он хотел что-то сказать, но знал, что нет ничего, что могло бы облегчить боль в искре Сайдсвайпа.       Санстрикер был мёртв. Он был почти уверен в этом. Несколько лет он был на этой грязной планете, и никто, абсолютно никто не мог получить от него сигнал. Единственная причина, по которой он не был полностью уверен, заключалась в том, что он был уверен, что почувствовал бы это. Он бы ПОЧУВСТВОВАЛ боль от того, что вторая половина его искры отключилась.       Сайдсвайп изо всех сил старался не думать обо всём этом, восседая на вершине холма, солнце сверкало на его ярко-красной окраске, наблюдая за движением внизу. Люди шли по своим скучным делам, не задумываясь о том, что скрывается прямо среди них. Ожидая. Защищаясь.       Затем он увидел очень странное зрелище - необычную колонну из трёх машин, не имевших ничего общего. Полицейская машина, военный зелёный джип и уныло-жёлтая старая модель Ламборджини. Были также две человеческие подписи, которые сказали ему то, что он хотел знать. Искра запульсировала в его камере, словно пытаясь вновь соединиться с чем-то, и он знал. Он ЗНАЛ. Там, внизу, должно быть его солнце.       Грязь и камни взметнулись вокруг него, когда он оторвался от своего наблюдательного пункта и помчался к шоссе внизу. Это должен быть он, кричал его разум, это просто ДОЛЖЕН быть он. Он легко проскользнул за разношерстной колонной и не сбавлял темпа, пока они продолжали ехать вглубь пустыни. Он узнал подписи Праула и Хаунда, но третья была настолько слабой и сломанной, что её было трудно расшифровать. Ламборджини также не был таким элегантным и отполированным, каким всегда был его брат. По всему корпусу были глубокие царапины, а краска выгорела и выцвела. Санстрикер, которого он знал, НИКОГДА не позволил бы себе дойти до такого состояния... если бы он не был тяжело ранен. У него возникло искушение связаться с Праулом, но в нём была какая-то напряжённость, заставившая его лучше подумать об этом. Так что он следовал за ними несколько часов езды до базы в полной тишине, к которой он просто не привык.       Когда они подъехали, люди у ворот узнали Сайдсвайпа: он легко обогнал остальных троих, так что он был первым, кого они увидели. Это произвело желаемый эффект: они открыли ворота и пропустили их без остановки, следя за ними глазами, пока они проходили мимо. Он мог слышать разговоры по связи, предупреждающих людей и автоботов о новоприбывших. Он слегка раздраженно скрипнул шестеренками, понимая, что шансы поговорить с Санстрикером уменьшаются с каждой минутой. Он смотрел, как Айронхайд вышел из огромных дверей Арка, вокруг которого была построена основная часть базы, и присоединился к ним. Он медленно, но верно уводил Сайдсвайпа от оставшихся трёх. При этом он увеличивал обороты своего двигателя, а Айронхайд, в свою очередь, увеличивал обороты своего, продолжая оттеснять Сайдсвайпа.       Наконец Сайдсвайп трансформировался, пихая грузовик и скрежеща дента пластинами. Тогда Айронхайд трансформировался, схватив запястье в воздухе, как если бы он был заблудшим спарком.       — Это он, не так ли? — огрызнулся Сайдсвайп.       — Вполне вероятно, — Айронхайд ровно ответил, отпустив запястье Сайдсвайпа. — Праул прислал вперёд весь отчёт, и его нужно допросить первым, немедленно. Потом ты сможешь поговорить с ним.       — Почему не сейчас? — Сайдсвайп начал кататься взад и вперед на своих колесах, из-за чего Айронхайд раздражённо скрестил руки на груди.       — Потому что Оптимус сказал. Хочешь остаться на Арке, следуй тому, что он говорит. Понятно? — Сайдсвайп услышал несказанную угрозу.       Ведите себя хорошо или вернётесь к полевой команде NEST, где вы сможете сидеть и ждать в небольших помещениях, не предназначенных для кибертронцев. Они смотрели друг на друга в течение минуты, ни один из мехов не отступил, пока Сайдсвайп не успокоился. Он направился к дверям Ковчега, в которых, он видел, исчезли трое, Айронхайд последовал за ним.       Внутри уже разворачивались события. Праул и Хаунд трансформировались и разговаривали с Оптимусом, который терпеливо вслушивался в каждую деталь. У ног Хаунда стоял пожилой мужчина, который прижимал руку к груди и слегка покачивался. Третий еще не трансформировался, и из него вышел молодой парень, человек, в котором он узнал Сэмюэля Уитвики. Он многое знал о человеке, хотя никогда не разговаривал с ним лично. Сайдсвайп вздрогнул, наблюдая, как прикосновение человека задержалось дольше, чем было положено, прежде чем он направился к старшему человеку.       Сайдсвайп хотел было подойти к Ламборджини, но снова был остановлен. На этот раз Рэтчетом.       — Не сейчас, Сайдсвайп. — Рэтчет сказал непреклонным тоном. Он указал на дверь и безмолвно подождал, пока Сайдсвайп с неохотой, нежеланием и с яростью не уйдёт через неё. Он бы захлопнул её, если мог.

***

      Сэм знал, что все смотрят на него. Расслабляющей поездки, которую он только что совершил с Санстрикером, было недостаточно, чтобы рассеять тревогу, которую он чувствовал сейчас. Парень почти ощущал разочарование, исходившее от Оптимуса Прайма. Это заставило его наклонить голову и сунуть руки в карманы, чувствуя себя уже отруганным. Праул давал сжатый отчёт о том, что произошло в маленьком городке за последние сорок восемь часов, а Хаунд вмешивался то тут, то там. Оптимус ничего не сказал, только продолжал кивать и слушать.       Сэм отвлёкся, направившись к своему дяде, который выглядел явно нездорово. Очевидно, он осушил всю бутылку виски во время поездки, чтобы попытаться снять тревогу, и Сэм внезапно почувствовал себя виноватым, что оставил его вот так. Однако Грегори не выглядел расстроенным, просто бледным и страдальческим. Его глаза были стеклянными, когда он смотрел на гигантских роботов, которые трансформировались прямо у него на глазах, вероятно, задаваясь вопросом, насколько пьяным он был прямо сейчас.       — Как дела? — спросил Сэм, когда оказался рядом.       Грегори скользнул взглядом по племяннику и фыркнул.       — Это то дерьмо, с которым ты имел дело последние несколько лет? Если бы я не видел, как кто-то делает это на моём собственном заднем дворе, мог бы подумать, что сейчас в поездке, — хотя прозвучало это так, будто он всё ещё рассматривает такую возможность.       — Да, это слишком много для понимания, — согласился Сэм. Ему потребовалось некоторое время, чтобы по-настоящему разобраться во всём этом, когда пыль осела и адреналин утих.       — Они хорошие парни, верно? — он мог слышать нерешительность в голосе Грегори за лёгкой нечленораздельной речью.       — Да, — заверил Сэм. — Синий с красным — это Оптимус Прайм, лидер. Он лучший.       Грегори кивнул, зажмурив глаза, и с его губ сорвалось лёгкое «фак», когда боль снова усилилась. Его рука распухла и выглядела не лучшим образом. Сэм поднял голову и обернулся, ища кого-то… кого-нибудь.       Взгляд Сэма остановился на знакомой фигуре Рэтчета и облегченно вздохнул.                          — Рэтчет! — позвал он тихо. — Моему дяде нужен доктор прямо сейчас. Его рука сломана, и уже давно.       Рэтчет упёрся руками в бёдра, сканируя Грегори, и недовольно хмыкнул, когда закончил.       — О да, она сломана и уже восстанавливается. Он в состоянии алкогольного опьянения, в его организме ацетаминофен. Похоже, вы оба пойдёте со мной, — он опустил руку и пристально посмотрел на Сэма с явным неодобрением, когда тот быстро шагнул вперёд, оперевшись на большой палец Рэтчета. Праул обернулся, когда Рэтчет осторожно подхватил Грегори другой рукой.       — Рэтчет, мальчику нужно…       — Я должен осмотреть его и точно определить, что Все-Искра сделала с ним, прежде чем кому-либо из людей придёт в голову идея сделать это и неверно истолковать информацию, — резко вмешался Рэтчет. — Что-то, что я должен был сделать давным-давно, — добавил он коротко. Сэм только опустил голову. — Если Оптимуса это устроит?       Оптимус некоторое время обдумывал запрос. Очевидно, он хотел поговорить с Сэмом, но это могло подождать. Он кивнул в знак согласия.       — Я проведу беседу с Праулом и Хаундом, пожалуйста, приведи ко мне юного Сэмюэля, как только закончишь, — это была не просьба, а приказ. Рэтчет кивнул, прежде чем отправиться в сторону медпункта.       Там были койки кибертронского размера и всевозможное оборудование, которое больше походило на науку, чем на медицину, но в углу стояло медицинское оборудование человеческого размера. Сэм пришел к выводу, что Рэтчет учился помогать своим человеческим собратьям, когда у них не было другой помощи.       Именно на человеческую кровать он положил Грегори, который застонал и вздрогнул, когда его руку слишком сильно толкнули. Сэма он положил на одну из кроватей в другом конце комнаты.       Сэм прикусил нижнюю губу, протестуя.       — Разве я не могу посидеть с дядей? — спросил он. Парень слышал, как его дядя с другой стороны тоже протестует, желая, чтобы его племянник был в поле его зрения, а не на какой-то медицинской койке размером с гору.       — Я уже предупредил доктора Раста, чтобы он пришел и помог ему, — просто сказал Рэтчет, не обращая внимания на обоих мужчин Уитвики, а затем проинструктировал. — А теперь не двигайся, — Рэтчет уже много раз сканировал его, и Сэм был потрясён, обнаружив, что на этот раз он это чувствует. Словно десятки крошечных пальчиков шарили и перебирали его тело. Он инстинктивно знал, что это всего лишь реакция, вызванная странной энергией внутри него.       Рэтчет что-то промычал, выключая свои сканеры и придвигая стул, чтобы не так сильно нависать над Сэмом.       — Как давно это влияет на тебя, Сэм? — спросил он. Тот посмотрел в сторону, в том направлении, где, как он знал, находился его дядя.       — За несколько месяцев до моего отъезда, — тихо ответил Сэм — Но я думаю… я думаю, что после Египта это не ушло, как я думал. Просто спало.       — Ммм. И так, в тот день, когда ко мне пришёл Бамблби с перегоревшими проводами и поврежденной обшивкой...это был ты?       Сэм был потрясён тем, что Рэтчет ничего не знал. Бамблби прикрыл его какой-то чушью, хотя следующее, что потом сделал Сэм, это ушёл без всяких объяснений. Чёрт. Он готов утонуть в море своей вины.       — Это был несчастный случай. Я не хотел причинить ему боль! Я просто...не мог это контролировать. Был чем-то расстроен, а потом… – потом тот крик, который Сэм больше никогда не хотел слышать. Крик, который он неоднократно слышал во сне.       — Тебе не следовало уходить. Это моё мнение как врача и как того, кто знает тебя с самого начала. Но я уверен, ты ещё много услышишь от Оптимуса до конца дня. Я здесь не для того, чтобы читать тебе лекции, — хотя Сэм был готов поспорить, что он бы с РАДОСТЬЮ это сделал. Ему есть что сказать по этому поводу. — В течение следующих нескольких недель мне потребуются различные сканирования, чтобы определить, что это делает с твоим телом. Для этого нужно, чтобы ты остался на базе. В конечном счёте, это будет решение Оптимуса, но это будет моё предложение ему.       — Как думаешь, ты мог бы помочь мне контролировать это? — задумался Сэм, глядя на свои руки.       Рэтчет тяжело выдохнул, через вентиляционные отверстия порывы воздуха вырвались наружу.       — Сначала нам нужно выяснить, что это такое. Тогда мы сможем это определить. А пока у тебя есть дядя, которому ты нужен, а у меня есть кое-кто, кого нужно осмотреть и капитально отремонтировать.       — Санстрикер?       — Да. Возможно, он приехал сюда сам, но всё ещё в плохой форме, и с этим нужно разобраться в ближайшее время, — он встал и опустил Сэма обратно на пол у кровати его дяди, где доктор Раст осматривал его руку и бормотал об операции. Он передал это Сэму, упомянув, что они не смогут ничего сделать или безопасно дать ему что-либо, пока виски и лекарства, отпускаемые без рецепта, не выведут себя из организма Грегори.       Сэм подошёл к другой стороне, взял Грегори за здоровую руку и сжал ее, улыбаясь, когда дядя сжал его в ответ.       — Ты в порядке, ребёнок?       — Получше, чем ты, — Сэм слегка ухмыльнулся. — Доктор ничего не хочет делать, пока виски не выйдет из твоего организма. Извини, тебе придется немного потерпеть боль.       — Фигушки. У этого парня вообще есть лицензия? Я чувствую, что нахожусь в фильме об инопланетянах 60-х, — сказал он, осматривая медицинский отсек. Грегори облизнул губы и вздохнул, прежде чем спросить. — Думаешь, Харрис будет волноваться, что мы исчезли?       Сэм вздрогнул, как будто в него выстрелили. Он всмотрелся в лицо дяди, пытаясь понять, говорит ли он серьёзно, или просто пьян, или что-то ещё. Лицо Грегори было ровным, брови нахмурены, как будто он пытался разгадать особенно сложный кроссворд. Наверняка он заметил, что джип Харриса ехал сам по себе, а его самого за рулём не было. Но, честно говоря, он ещё не видел их голоформы, напрямую связанные с ними.       В конце концов Сэм решил, что его дядя не в своем уме, чтобы объяснить это, поэтому он сказал.       — Я свяжусь с ним, чтобы он не волновался, хорошо? — неважно, что ему не позволили бы связаться с кем-либо прямо сейчас. Грегори какое-то время смотрит на него, как будто оценивая, лжёт ли Сэм, но должно быть просто решил, что это не стоит умственного напряжения, просто кивает и закрывает глаза.       — Когда ты собираешься объяснить всю эту историю от начала до конца? — спросил Грегори так твёрдо, как только мог.       — Когда твоя рука будет забинтована и ты почувствуешь себя лучше, — пообещал Сэм. Когда показалось, что его дядя собирается спорить, он добавил. — Ты и половину деталей не запомнишь, если я объясню это сейчас, не хочу повторять всё это ещё раз.       — Отлично, — хмыкнул Грегори. — Но ты же обещаешь, да?       — Обещаю, — Сэм протянул мизинец, чего он не делал с десяти лет. Грегори фыркнул, но всё равно связал свой мизинец с мизинцем племянника.       — Ладно. Просто ожидай, что я буду много жаловаться на то, что ничего не понял.       Сэм закатил глаза, улыбаясь.       — Ты поймёшь.