Sun Bound

      Санстрикер не мог вспомнить, когда в последний раз видел сон. Или был в сознании. В бесконечной черноте он вспоминал то, что хотел бы забыть. Он совершил много преступлений и это, видимо, было его наказанием. Плавать в чёрном небытии вечно, без надежды на смерть или освобождение. Иногда у него были вспышки чувств. Боли. Беспокойства. Безумия. Войны. Смерти. Он жаждал достучаться до другой половины своей искры, до другой половины своего существа, но его связь с сознанием была настолько слабой, что всё, что он мог сделать – это страдать и увядать в запустении.       Затем появилась искра. Сначала она была слабой. Крошечной. Но пронзила его тело подобно огню, и впервые за долгое время он почувствовал что-то. Как огонь, он разгорелся жарко и быстро, а потом он стал ещё холоднее, чем раньше.       "Сайдсвайп", — предположило его подсознание. Единственное, что в этой вселенной ярче его самого.       После этого какое-то время было тихо и холодно, он подумал, что это, возможно, больше никогда не повторится.       И тогда это произошло.       Яркая искра пронзила его сознание, призывая стряхнуть с себя паутину и вырваться из темноты. Он начал жаждать её и тянуться к ней, гоняясь за ярким теплом в непрекращающемся холоде. Это случалось снова. И снова. Каждый раз подтягивая его всё ближе и ближе к поверхности, пока он не смог сформировать воедино связную мысль и почувствовать гудение планеты под своим телом. Инородное вещество под его колесами. Его системы были сильно повреждены, и он не мог активировать самовосстановление, поскольку оно было отключено, но он смутно осознавал свое окружение.       Санстрикер НЕ считал это улучшением. Ему почти хотелось снова оказаться в бесконечной темноте. Он чувствовал, как что-то ползает или прыгает по его спине, извивается под ним, он бы вздрогнул, если бы мог.       Мерзко.       Отвратительно.       Он чувствовал жар солнца чужой планеты, обволакивающий его распростёртое тело, и почувствовал облегчение только тогда, когда отступил день и наступила, как он полагал, ночь.       Он ненавидел это.       Это было похоже на тюрьму его собственного корпуса.       Затем он заметил, что другое существо ползёт на него, но просто остаётся там. Больше и тяжелее других существ, но вместо странных звуков, издаваемых другими, это существо говорило. Ни на одном из известных ему языков, а поскольку он был в таком тяжёлом состоянии, он не мог подключиться ни к одной базе данных на местном языке. Оно говорило тихо, иногда грустно, а иногда с нотками разочарования. Порой он задавался вопросом, знает ли существо, кто он такой. Или кем он был. Но существо никогда не задерживалось слишком долго, когда палило солнце. Оно оставалось дольше, когда температура была ниже и давала его бедной измученной форме передышку, иногда на несколько часов.       Временами ему нравилось тыкать в него своими пальчиками, вмешиваясь в его внутреннюю работу, но это было странно мягко и нежно для чего-то, что могло попытаться разорвать его на части. Ему это не нравилось в принципе, он ненавидел саму мысль о том, что к нему прикасаются, но постепенно он начал чувствовать себя лучше.       "Что ты за мелочь?", — задумался он.

***

      Телефон Сэма вибрировал в его кармане, пока он был глубоко в Ламборджини. Он не умолкал, поэтому парень осторожно вытащил его, удерживая кончиками пальцев, сердце замерло при виде имени на экране.       «В» с изображением мультяшного шмеля под ним.       Он уставился на него, наблюдая, как он звонит достаточно долго, чтобы просто переключиться на голосовую почту. Его сердце колотилось в груди, когда чувство вины снова захлестнуло его. Если бы он нажал кнопку «сбросить», Бамблби бы понял, что он намеренно игнорирует его звонки, а не просто находится в каком-то подавленном состоянии, когда он ни на что не реагирует. Даже за полгода его отсутствия его опекун не отказался от попыток связаться с ним, несмотря на то, что Сэм сказал, что ему просто нужно время для себя. Время, чтобы подумать. Он молча сунул телефон обратно в карман.       Ему не нужно было смотреть, чтобы понять, что знаки снова появились, да это его и не волновало. Он бросил гаечный ключ, которым пользовался, в грязь, больше всего злясь на себя.       — Почему ты выбрал меня? Всё, что я когда-либо делал, это пытался помочь, — он замолчал, хмуро глядя на свои руки. — Я не хочу этого! Я не выбирал это! — отметины начали лихорадочно танцевать на его коже, приобретая поразительно красный цвет. Как глаза Мегатрона. Сэм издал разочарованный вскрик и пнул спущенную шину автомобиля. Ярость накапливалась внутри него, сжигая его, и он хотел выпустить её.       Ударить кулаком. Пнуть. Кричать. Разрушать.       Затем, когда он заметил ключ на земле и подумал, что лучше повременить с этим выплеском чувств и оно вылетело из него, как порыв ветра. У Сэма перехватило дыхание. Отметины снова стали синими и вернулись к своему мягкому покалыванию. Он упал на колени. Ему хотелось плакать.       Что это было?       Его руки дрожали, но отметины по-прежнему были спокойного синего цвета. Всё было нормально.       Вроде как.       Затем раздался ужасный шум, как будто кто-то забил гвозди в блендер. Его голова крутилась, пока он искал источник, но всё было неподвижно.       «На сегодня достаточно», решил Сэм. Он упёрся рукой о машину и встал, чувствуя себя странно слабым, и начал убирать то, что он делал. Именно тогда он заметил, что одна из фар была включена. Какое-то время Сэм смотрел на свою руку.       — Это я сделал? — задумался он. Он случайно повредил машину или как-то разрядил аккумулятор? Звук, похожий на размельчение гвоздей в блендере, повторился, на этот раз парень понял, что он исходит из машины. Сэм заволновался. Потом на него нахлынул ужас. Автомобиль не стал бы пытаться завестись. У него не было ключа в замке зажигания. — О, нет. О, черт.       Все сразу прекратилось. Свет погас, звук стих, и снова в машине стало тихо.       — Неа, — Сэм ушёл и не оглянулся.

***

      Шлак.       Шлак.       ШЛАК!       Тупое, жалкое, ничтожное существо!       Санстрикеру захотелось ударить себя, когда почувствовал, как существо уходит. Он почувствовал эту искру, ту самую искру, которая вернула его в сознание, он погнался за теплом, когда оно погрузилось в его механизмы и стало ненасытным. Когда существо пнуло его, он сделал то, что сделал бы любой кибертронец, и попытался наорать на него, но, к удивлению, его голосовой модуль действительно попытался ответить. Это был ужасный звук, и нельзя было подобрать слова, но для него это была музыка, потому что его тело впервые показало признаки восстановления!       Однако это напугало существо, и оно убежало, забрав с собой его тепло и искру.       Теперь он был один и снова холоден.       Шлак.       Он мало что знал об этом существе, но подозревал, что его частью была искра. Он пришёл и ушёл, как это было. У него были средства, чтобы вернуть его в онлайн, или, по крайней мере, достаточно, чтобы он мог активировать свое самовосстановление. Но он проявил нетерпение и теперь, возможно, все испортил.       "Отличная работа, Санстрикер. В каком жалком состоянии ты оказался."

***

      После этого Сэм больше не выходил на задний двор. Он был в своей комнате или в гостиной, погружённый в себя. Дядя Грегори явно почувствовал перемену, продолжая бросать тревожные взгляды на племянника, но все попытки вытянуть из него хоть что-то были бесполезны.       Он лежал на своей кровати, глядя в потолок. Сэм снова потерял контроль. Он чувствовал это. Это было так же, как когда он был рядом с Бамблби в тот первый раз, вскоре после того, как начали появляться метки, и нанёс своему другу неприятный удар по системе, которая чуть не отключила его. Несмотря на то, что Бамблби попытался успокоить паникующего человека, заверив Сэма, что с ним всё в порядке, парень винил себя в том, что причинил ему боль.       Всякий раз, когда он приближался к автоботам, эти отметки начинали действовать по-настоящему. Как будто энергия внутри него пыталась вырваться из его тела, чтобы добраться до них. Он не мог рисковать причинить вред другим. Не Айронхайду. Не Рэтчету. Уж точно не самому Прайму.       Сэм застонал и закрыл глаза ладонями, пока не увидел звёзды.       — Хорошо, это не должно быть проблемой, — сказал он себе. — Просто следует избегать заднего двора. На какой бы стороне он ни был, он не может двигаться прямо сейчас, иначе я был бы размазан по земле, — он мог бы оправдывать это сколько угодно, но если машина действительно была разумной… он не мог просто оставить это... его... её... там. Сможет ли он?       — Да, ты можешь, — резко сказал он себе. — Лучше, чем самому убить меха из-за несчастного случая. Как бы ты объяснил это автоботам?       — Сэм? — голос дяди Грегори прозвучал с другой стороны двери спальни после тихого стука.       — Ага? — ответил он, приподнявшись на локтях.       Дядя Грегори вошёл в комнату, выглядя аккуратно и красиво, в рубашке с V-образным вырезом, на которой не было ни одной дырки.       — Ты куда-то собираешься? — спросил Сэм. Его дядя был немного одинок, хотя ему нравилось сидеть на крыльце и болтать с соседями, так что он впервые видел его при параде, чтобы пойти куда-то, кроме продуктового магазина или заправочной станции.       — Я иду выпить пива с другом, — дядя Грегори потёр затылок. — Я немного обдумал тут и заметил, что ты ведёшь себя не так, как обычно. Что ж, мне интересно, может, мне стоит...        Сэм заметил нерешительность в его глазах и неуверенность в линиях его тела. Он хотел уйти, но был взволнован. Сэм соскользнул с кровати с лёгкой улыбкой. Он проглотил все свои тревоги и проблемы, чтобы дядя увидел спокойствие в его глазах.       — Иди, развлекайся! Я в порядке, правда. С кем ты пойдёшь?       — Я иду с Харрисом, я должен ему пиво или шесть за некоторые услуги, которые он оказал, — Сэм притворился, что не заметил, как румянец залил щеки его дяди. — Если ты уверен...Просто я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, пока меня не будет, слышишь? — он придал своему голосу некоторую напористость, вероятно, для того, чтобы прикрыть нервозность.       — Я закажу пиццу и посмотрю один из ваших старых фильмов ужасов, чтобы посмеяться над ужасной игрой.       Дядя бросил на него испепеляющий взгляд и взъерошил ему волосы.       — Хорошо, малыш. Я буду на связи, если тебе что-нибудь понадобится.       — Не понадобится, — пообещал Сэм. — Развлекайтесь и не гуляйте допоздна.       Последний взгляд, и дядя вышел за дверь, его плечи стали расслаблены.       Сэм сдержал своё слово, заказал пиццу и просмотрел жуткие фильмы ужасов. Было бы лучше, если Майлз там пошутил об ужасной игре и использовании слишком большого количества поддельной крови, но он не разговаривал со своим другом детства со старшей школы. Он засунул в рот остатки корочки от пиццы, когда фильм достиг своего апогея, чувствуя себя лучше, чем когда-либо. Сэму не потребовалось много времени, чтобы просто существовать и ничего не делать, позволить своему разуму стать пустым, и он жалел, что не делал это раньше.       Когда в фильме заработала бензопила, раздался снаружи шум, пронзительный и скрежещущий, Сэм закричал в идеальном ритме с персонажем фильма. Его сердце колотилось, когда он сбрасывал коробку с пиццей с дивана, но звук снаружи не прекращался.       «Машина», — подумал он. Нет, он ЗНАЛ. Сэм застыл на месте, не в силах заставить себя пошевелиться, размышляя о том, что делать, пока фильм раздавался шумом по комнате, с визгами и музыкой.       Это был призыв о помощи?       Или предупреждение держаться подальше?       Чёрт возьми.       Сэм надел шлепанцы своего дяди, в которых он ходил за почтой, и отправился в глушь.       Когда он вышел, было тихо и машина стояла на том же месте, как всегда неподвижна и выключена. Он скрестил руки и просто смотрел на него. Когда парень решил, что тот не собирается внезапно встать и ходить, он подошёл к машине, его глаза осматривали кузов. Он выглядел как старый, потрёпанный Lamborghini. Маркировки на нём не было. Нет символа автобота. Ничего такого. Сэм сошёл с ума, как его дедушка Арчибальд Уитвики?       Парень стоял прямо перед носом машины, едва задевая ногами металл.       Вот и снова шлифовка. Его брови нахмурились. Он пытался… говорить?       Сэму пришла в голову идея, и он побежал обратно внутрь, чтобы взять свой телефон, а затем обратно в машину. Он пролистал свои приложения и открыл YouTube, проигрывая песню из своего списка, которую не совсем помнил, как туда поместил. "Hooked on a Feeling" играла из динамиков его телефона. Сэм положил телефон на капот автомобиля.       — У меня есть друг, который тоже не мог говорить, но для связи использовал радио. Ты можешь это сделать?       Тишина.       Сэм закусил нижнюю губу и пошел открывать переднюю пассажирскую дверь. Он не сдвинулся с места, хотя он уже открывал его раньше.       — Серьёзно? — проворчал он, потянув за ручку двери, но она отказывалась открываться. Это казалось полностью преднамеренным. Мех не хотел, чтобы он входил. — Я не смогу помочь тебе, если не войду. Я хочу посмотреть, работает ли радио, — дверь по-прежнему не открывалась. Он попробовал другую сторону, просто, чтобы посмотреть, может быть, что-то не так с той стороной, но нет. Та дверь тоже не двигалась. Он почувствовал внезапное желание пнуть шину. — Не будь упрямым.       Одна фара вспыхнула, и он мог поклясться, что это было с подтекстом . Когда Сэм снова попытался открыть дверь, фара снова вспыхнула.       — Отлично! — вскинув руки, сказал парень. — Послушай, мне не всё равно.       Сэм вздохнул и прислонился к капоту, прижимая ладонь к тёплому металлу. Тепло. Как Бамблби. Его плечи поникли, когда разочарование покинуло его.       — Я просто хочу помочь тебе. Я уже помогал твоим видам раньше, я дружу с некоторыми из них. Я знаю вашего лидера, Оптимуса Прайма. Он здесь.       «Надеюсь, их лидер», — подсказал здравый смысл.       — Похоже, ты сильно пострадал раньше. Давай я тебе помогу. Ты был здесь долгое время… один. Тебе не надоело быть одному?       В машине было тихо, и свет фар оставался тёмным. Но он почувствовал что-то, от чего волосы на его руках встали дыбом, как будто что-то тянулось к нему, чего он не мог видеть. Он чувствовал, как его собственная энергия реагировала тем же, отметины на его руках ненадолго вспыхнули, прежде чем снова исчезнуть. Улыбка украсила его губы. Ему только что дали разрешение. Отлично.