worth it, стоить того

POV: идейное продолжение части «Измена» Сомнения накрыли ее внезапно, как сильный ливень настигает путника в чистом поле, как сходит горная лавина, как двигаются литосферные плиты и провоцируют цунами. Это просто произошло с ней, когда она выбирала свадебное платье, а ее подруги Микаса и Энни спорили о том, какой фасон ей подойдет больше. Алис прикоснулась к безупречной ткани одного из платьев и вдруг осознала этого. Скоро она выходит замуж. Эта мысль заставила ее затрястись. Она села на пуфик, закрыв лицо руками. Они с Райнером спешили ― по крайней мере, так стали думать все друзья, когда их энтузиазм после той вечеринки немного схлынул. Они были знакомы всегда два месяца, а Райнер уже сделал ей предложение, и безумно влюбленная Алис согласилась. Это казалось таким правильным, естественным. Леви, двоюродный брат Алис, был первым, кто высказал сомнения. Когда она рассказала ему новость, Леви, конечно, поздравил ее, но аккуратно спросил: не слишком ли рано играть свадьбу? Райнер и Алис были знакомы всего нечего, еще меньше ― жили с друг другом, а уже решились на такой серьезный шаг. Алис тогда согласилась с ним: да, все произошло очень быстро, но это не страшно. Они не женятся прямо сейчас, решили дождаться конца обучения ― все равно этот год был последним, и уже летом сыграть свадьбу. Что удивительно, родственники Райнера их поддержали. Да, были удивлены, но Карина Браун была рада, что сын нашел невесту, причем ― настроен так решительно. Видимо, что-то было в характере Райнера, раз его мать не начала раскидываться фразами на подобие: «А вдруг разведетесь так же быстро, как и поженились?». Мать Леви и тетя Алис, Кушель Аккерман, которая заботилась о девочке после трагической смерти своего брата Кенни, отца Алис, отреагировала почти так же, как и сын, но по-женски не могла не поддержать Алис. Друзья, даже если пару раз вскользь и высказали какие-то сомнения, ничего особого не говорили, и с наступлениям лета и началом сессии, стали все активнее обсуждать предстоящее в августе торжество. Но вот Алис сама вдруг поняла, что происходит. Она выходит замуж. Связывает себя узами брака с человеком, которого знала от силы семь месяцев. Она не сомневалась в Райнере. Они жили вместе уже почти пять месяцев, и она не сомневалась, что они подходят друг друга. Райнер оказался близким ей по духу не только в каком-то возвышенном-чувственном плане, но и бытовом. Они легко уживались вместе, и вполне счастливо, как думали оба. Им нравились одни и те же фильмы, у них совпадало много увлечений. Алис доверяла Райнеру и знала, что может прийти к нему с любой проблемой, и Райнер поддержит и утешит, и по мере сил поможет решить дело. Райнер доверял ей, и, хотя порой вспышки ревности все еще происходили, стали куда более умеренными. Сам Браун шутил, что, надев ей на палец кольцо, стал меньше переживать за свою любимую девушку. Он, очевидно, любил ее. Она, очевидно, любила его. Они были хорошей парой, им было комфортно и радостно рядом с друг другом. Что могло произойти, чтобы кому-то пришлось бросить другого? Алис и сейчас не сомневалась в них. Но эта свадьба… это будут уже не просто отношения, она не будет просто девушкой, а Райнер не будет ее молодым человеком. Муж и жена. Супруги. У них отдельная семья. Не поспешили ли они с этим? Райнеру было двадцать два ― он чуть запоздал с поступлением в колледж и решил поработать, чтобы купить себе квартиру, и был самым старшим на их курсе. Алис в начале июня только-только исполнилось двадцать. Они были такими молодыми, так, может, не стоило… Или свадьба ничего не меняла? Это просто будет более серьезно, они возьмут ответственность друг за друга, потому что любят. А в остальном ― ни Алис, ни Райнер не изменятся. Разве что в их паспортах станет на одну печать больше, и Алис будет больше не Аккерман, а Браун. Они все лето проведут в путешествиях автостопом, как и планировали, а в августе вернутся, чтобы устроиться на работу, как и хотели. Ведь так? Все будет так, не по-другому? Алис ничего не знала о семейной жизни. Отец Леви бросил Кушель, когда узнал, что та беременна. Про свою мать Алис ничего не знала, Кенни ― отец, появлявшийся несколько раз в месяц, а потом и вовсе, будучи пьяным, погиб в аварии ― ничего не рассказывал о ней, да и сам не был образцовым семьянином. У Райнера тоже оказался опыт не богатый ― отец от него отказался, его воспитывали мама, дяди и тети. Так как они будут жить в том, о чем понятия не имеют? Как строить семейную жизнь, которая не существовала вокруг них? Неужели свадьба была так нужна? Или поэтому и нужна свадьба ― что связать себя с человеком и не позволить уйти ему? Алис бросало в дрожь при мысли об этом. Энни бесшумно появилась рядом и дернула Алис за плечо. ― Скажи своей сестре, что фата должна быть длинной, ― заявила Леонхарт воинственно. ― А-то она…. У тебя все хорошо? ― Ага, ― безжизненно произнесла Алис. ― Нормально. Энни смотрела на нее какое-то время, потом кивнула Микасе, чтобы та подошла сюда. Они отложили покупку платья и свадебного костюма жениха почти на самый конец, потому что с учебой было проще решать другие вопросы, и бегать по магазинам после просмотра вариантов ресторана особого желания не было. Но Алис не переживала ― найдет платье, обязательно… обязательно. ― Алис? ― мягко позвала кузина, присаживаясь рядом. ― Что-то не так? Если тебе не нравятся платья здесь, то мы можем сходить в другой магазин. Алис покачала головой, думая уже совершенно о другом. ― Девочки, ― чуть хрипло произнесла она. ― Вы тоже думаете… что мы спешим с Райнером? Она требовательно посмотрела на них, пытаясь уловить эмоции, которые могли стать ответом. Энни даже глазом не моргнула, Микаса чуть смущенно пожала плечами. ― Конечно, мы удивились, что вы так быстро все решили, ― напрямую сказала Энни. ― Но это же неплохо? Вы любите друг друга, вам комфортно вместе… Брауна от тебя вон вообще не отцепить. Так что свадьба была делом времени, вы просто решили не тянуть. Даже если поспешность и удивляла, особых сомнений друзья не испытывали. Да и Алис, собственно, тоже. Они с Райнером стали больше времени проводить вместе с приходом лета. Обсуждали предстоящее торжество, смотрели фильмы. Поочередно готовили друг другу, несмотря на загруженный график. Почти всегда вместе. ― А ты что думаешь, Микаса? ― спросила Алис. Микаса затеребила красный чокер ― подарок Эрена, когда с наступлением тепла Микаса рассталась с другим его подарком — красным шарфом. ― Ну, мое мнение основывается на примере моих родителей, ― так же честно, как и Энни, сказала Аккерман. ― Меня, честно, удивило, что вы так быстро решились на такой ответственный шаг, и сначала вызвало недоумение, но это лишь потому, что мои собственные родители поженились только через десять лет, когда уже была я. Понимаешь, все равно мы все живем на основе того, что видим у своих родителей. Для меня более чем нормально жить без брака. Но это не значит, что вы все должны так думать. Энни фыркнула, но ничего не сказала. Во многом они с Микасой были похожи, у них были одинаковые установки по многим вопросам ― и поэтому им было несколько сложно уживаться и общаться. Алис кивнула, принимая мнения обеих подруг, а потом робко спросила: ― Вы не думаете, что дело как раз в том, что у нас с ним не было такой семьи? Ну, вроде как… что, если просто схватились за возможность стать счастливее, чем взрослые, которые нас вырастили и не остаться одним? ― Нет, ― твердо произнесли обе девушки. ― Что за бред, ― продолжила Энни. ― Я не так хорошо знаю Райнера, но по тому, что говорил Бертольд, он не из тех парней, который бросаются за первой же понравившейся девушкой, чтобы развеять свое одиночество. Да, отсутствие отца наложило на него определённый отпечаток, но это хороший след ― он хочет любить и быть любимым, заботиться о ком-то важном и… все в таком духе, ― Энни выдохнула, будто этот разговор дался ей тяжело. Хотя, возможно, так и было. Леонхарт нельзя было назвать ни романтичной, ни сентиментальной. ― И ты же тоже не дура, ― продолжила Микаса. ― Ты довольно умная девушка, и не ввязалась бы во все это, если бы не любила его. Отсутствие отца сказывается на девушках по-разному, кто-то бросается на первого встречного, чтобы заполнить мужчиной пустоту из-за отсутствия отца, а кто-то ищет верного и надежного человека. Ты ― второй вариант, Алис. Алис хмыкнула, осознав, что Микаса и Энни сказали одно и тоже ― просто с разных точек зрения. ― Если ты в чем-то сомневаешься, поговори с Райнером, ― предложила Энни, явно чувствуя усталость от разбирательства чужих отношений. ― Только не переборщи, а то он подумает, что ты не хочешь выходить за него, и впадет в кому. Аккерманы хмыкнули, позабавленные саркастичным комментарием Леонхарт. ― Ладно, спасибо, девочки, ― вздохнула Алис, и вправду чувствуя себя лучше. ― Какие вы мне там платья навыбирали? Вернулась домой Алис счастливая ― попала на какую-то акцию, и в комбинации с дорогим платьем туфли, украшения и фата достались ей почти даром. Аккерман бережно убрала спрятанное в плотный бежевый чехол великолепное платье подальше в шкаф, грустно улыбаясь. Это последнее, что она сделала для своей свадьбы. Ресторан найден, ведущий ― тоже, приглашения разосланы, платья подружек невесты и костюмы друзей жениха уже на руках. Алис осталось с утра в день свадьбы встретить визажиста, а потом ― явится на само торжество. И все. Райнер пришел через двадцать минут после нее. Алис успела нацепить на чехол платья смешную записку «Запрещено Райнеру Брауну до восемнадцатого августа» со смайликом, показывающим язык, и заняться приготовлениям ужина. Она знала, что любит Райнер и не ленилась это готовить ― рис, мелкая жареная рыба, простой салат из овощей и запеченный баклажан. Она была на самой активной стадии готовки, когда Райнер зашел и громко заявил, что это он вернулся домой. ― Пахнет вкусно, ― крикнул он из прихожей. ― Пять минут — и я уже тут. ― Не снеси меня, ― рассмеялась Алис. Пару минут Райнер что-то делал в спальне, мыл руки, потом появился на кухне. Сразу ― сгреб невесту в объятья и звонко поцеловал в щеку. ― Как покупка костюма? ― Висит по соседству с твоим великолепием. ― Ты смотрел? ― возмущенно вскинулась Алис, но Райнер удержал ее на месте в своих объятьях. ― Нет, я умею читать, ― хмыкнул Браун. ― Но факт, что твое платье великолепно принимаю по умолчанию. ― Ладно, ладно, не подлизывайся, ― хихикнула Алис. ― Все равно накормлю. От попыток Райнера помочь Алис отмахнулась ― никто из них не любил, когда лезли в его готовку, но предложить всегда казалось хорошим тоном. Даже если Алис ― или Райнер ― не доверяла ему ― или ей ― что-то сложнее, чем помешать соус, пока выдавливается лимонный сок. Но отвергнутый в своих лучших намерениях помочь, Райнер не ушел с кухни, а остался, он сидел на стуле и рассказывал, какой на самом деле сложный квест этот выбор костюма. Алис соглашалась с ним, смеялась с того, как оказалось непросто выбирать костюм в компании совершенно противоположных по характеру Бертольда, Эрена и Леви. Они обошли несколько магазинов, и только в четвертом Райнер нашел тот самый идеальный костюм. Алис посочувствовала ему в самых лучших чувствах, но решила не упоминать, что они с девочками обошли ровно на пять магазинов больше. Она поставила рыбу в духовку, несколько секунд смотрела на нее сквозь дверцу и, наконец, вернулась к столу с разложенными на нем продуктами. Райнер пошутил, что Алис боится, как бы рыбки не уплыли, и невеста кинула ему в лоб кусочек помидора. Через несколько минут, проведенных в легких приятных беседах ни о чем, Райнер и Алис сели за стол. Он наполнил свою тарелку, взяв понемногу всего, что невеста приготовила. Сама Алис хотела съесть немного риса, просто чтобы было чем заняться. Аппетита совсем не было. Но лишь выковырила в сваренной крупе несколько неаппетитных ям. Отодвинула рис подальше от себя, стараясь игнорировать дрожь. Будто лихорадка бьет. Ну почему так непросто? Почему Аккерман никак не могла понять, что с ней происходит? Она не хотела начинать разговор. Знала, что запутается сама, еще и Райнер начнет волновать ― не станет ли он одним из тех редких женихов, которых невесты бросают у алтаря. Но и молчать не могла. Во-первых, накрутит себя до безумия, и разнервничается до истерики, а во-вторых ― никто лучше Райнера ее не поймет. ― Слушай… ― произнесла она, наконец решившись. ― Хочу с тобой кое-чем поделиться, но ты не переживай, и постарайся понять меня правильно, хорошо? Райнер сразу напрягся, но Алис другого и не ожидала. Не умела она говорить мягко и невзначай о вещах, которые ее беспокоили. Вместе с тем, кивнул Райнер спокойно. ― Хорошо. Алис выдохнула. Наклонила голову и провела ладонями по лицу, убирая назад волосы. Пришлось прижать к глазам основания ладоней, чтобы сдержать поступающие слезы. ― Сегодня, когда выбирала платье, я вдруг так… то ли испугалась, то ли еще что-то… на счет того, что выхожу замуж. Тревога какая-то. Я совершенно точно люблю тебя, но вдруг задалась вопросом, а не быстро ли все происходит? Не могу понять, что не так, мне целый день не по себе, будто я заболела, ― она посмотрела на Райнера, чтобы убедиться, что он правильно ее понимает. Райнер смотрел на нее вдумчиво, пытаясь понять, но в глубине его янтарных глаз застыла паника, и Алис почувствовала, что должна пояснить. ― Я не сомневаюсь в том, что я выхожу за тебя, но… Но это как-то слишком… странно что ли? Мы не спешим? Именно со свадьбой. Райнер передернул плечами. Он явно был как-то смущен, попытался осознать, что терзает его невесту, но Алис не обиделась бы, если бы не он не понял. Она сама не понимала. ― Мне так не кажется, ― честно признался он. ― Просто… я в тебя сразу влюбился. И… не знаю даже. Мне показалось более чем правильным сделать тебе предложение, заявить, что я настроен серьезно. Я не могу представить другую девушку на твоем месте, да и не хочу, если честно. ― Я просто подумала сегодня, а что, если вся эта свадьба нужна только для того, чтобы не повторить судьбу родителей? У тебя нет отца, у меня вообще только тетя и была, по сути. Что если это просто такое… не знаю даже, как назвать. Отчаянная попытка не быть такими, как они? ― Ну, возможно, ― нехотя признался Райнер. ― Бертольд считает, что моя ревность и все прочее вытекает из того, что я не смог простить отца, и считаю, что меня могут бросить, как и он меня. Не знаю, насколько он прав… Но я и вправду не хочу быть как он. Я хотел влюбиться, просто влюбиться, жениться на любимой женщине и сделать ее счастливой. Это не изменилось, просто это не абстрактная «кто-то», а вполне реальная ты, ― Райнер посмотрел на нее и слабо улыбнулся. ― Но если ты хочешь подождать немного, то мы можем все отменить. Алис видела, что ему почти физически больно произносить эти слова. Ведь если бы сейчас она действительно думала об переносе свадьбы, сбылся бы его худший кошмар. Но Алис не хотела этого, она просто хотела понять ― почему все произошло так быстро. ― Ничего не хочу переносить, ― произнесла она как можно быстрее, чтобы успокоить его. ― Я люблю тебя, Райнер. И тоже хочу, чтобы ты был счастлив. Просто… в день свадьбы, пожалуйста, крепко держи меня за руку. ― С того момента как Леви отдаст мне твою руку, ― серьезно кивнул Райнер. ― И пока из моего любимого совершенства будут собирать великолепие, я буду звонить тебе каждый три минуты, чтобы убедиться, что ничего тебя не терзает. И позвони мне, если будешь чувствовать, что не готова. Мы что-нибудь придумаем. Алис рассмеялась, хотя ей показалось, что Райнер мог и не шутить с таким. ― Прямо в день свадьбы? ― Да хоть оборви представительницу ЗАГСа, когда она будет нас женить или вырви листок с подписями свидетелей из рук Бертольда. Схвачу тебя на руки, и мы сбежим, ― Райнер усмехнулся. ― Да и кроме того, кажется, у твоей тревоги есть вполне себе реальное определение. Предсвадебная лихорадка. Не было понятно, кого Райнер пытался в этом убедить ― себя или ее. В любом случае, Алис согласилась. Это и вправду было похоже на правду. Тревога, сомнения, о которых не хотелось говорить вслух, дабы не спугнуть сказку своего праздника, страх готовящихся перемен в жизни. Перемен кардинальных, ведь в браке будут рождены дети. А это, как с недавних пор любили повторять Кушель и Карина, — на всю оставшуюся жизнь. Вот и получается, что праздник невесты в белом платье с гостями и бальными радостями должен плавно перерасти в будни совместной жизни. Праздник — да, но еще и завершение девичьей поры. Страх перехода, когда приходит осознания или подсознательно чувство, что жизнь изменится отныне и навсегда. Как говорится, собственными руками создают свое будущее, соглашаясь с выбором спутника и думая о будущем. Алис вздохнула, встала и подошла к Райнеру. Присела перед ним на колени и взяла его ладони в свои. ― Извини, я расстроила тебя. Райнер качнул головой, притянул ее к себе. Усадил к себе на колено. Захватив красиво завитый локон черного цвета, пропустил его между большим и указательным пальцами, улыбнулся Алис теплой и любящей улыбкой. Наклонившись, коснулся чуть пахнущих вишневым бальзамом губ своими. ― Ничего страшного, ― заверил Райнер, но его пальцы чуть подрагивали, когда он погладил ее по голове. ― Я рад, что ты делишься со мной чем-то настолько важным и сокровенным, да и вообще ― доверяешь мне. Я ценю это, Алис. Перед сном, лежа в постели, они вспоминали самые смешные момента подготовки к свадьбе. Райнер сказал, что до сих пор боится их распорядительницы, которую нашли Кушель и его мать. Алис была с ним солидарна: настоящий профессионал свадебного дела. В первую же встречу Алис через два часа уже тошнило от обилия кружева, каллиграфического шрифта и белого цвета, а в голове звенели и отдавались эхом ужасно сложные вопросы. Баранина или телятина? Лилии или хризантемы? Вино какой марки вы предпочитаете? Сколько гостей планируется с обеих сторон? Вы уже выбрали церковь, где будет проходить венчание? А зал для фуршета? Какого цвета будут платья подружек невесты? Кто поведёт вас к алтарю? А раньше ей казалось, что свадьба — это сплошное веселье и радость… Райнер всю ночь обнимал ее, и хотя он делал так и раньше, сейчас почему-то это оказалось особенно значимым. Алис с облегчением выдохнула – до тех пор, пока он рядом, она справится с чем угодно. *** За несколько дней до свадьбы пришлось кое-что переиграть: выходило, что с визажистом Алис встретилась уже в ЗАГСе в специальной комнате для невесты. Не то чтобы это имело огромное значение, но Кушель внезапно вспомнила, что если Алис хорошо не завтракает, то целый день будет не в духе. Алис не считала, что в день свадьбы эта привычка сработает, но Карина Браун ― которая была более чем солидарна с Кушель в попытках устроить не просто шикарное торжество, но минимизировать стрессы для жениха и невесты ― поддержала ее. По сути, серьезно это ни на что не влияло, поэтому девушка просто согласилась. И вот сейчас, сытая, она стояла перед большим зеркалом в ослепительной комнате. Белые шелка и нежные кружева заставляли вспоминать о сказочном зимнем лесе, Рождестве и морозных узорах на стёклах. С того момента, как Алис поставили перед зеркалом, она молчала. У нее просто перехватило дыхание от внезапной мысли: а ведь всё это происходит на самом деле! В этот день она будто перешла очередной невидимый рубеж. Платье было нежно-кремовым. Прямое сверху, но с пышной, струящейся юбкой внизу, украшенной мелкими камнями, которые мерцали от каждого движения. Да и сама Алис была красивой: завитые черные локоны и открытые плечи, длинные ресницы и сияющие глаза, яркие губы и такая ровная, бархатистая на вид кожа. ― Ты выглядишь как самый лучший десерт, так и сожрала бы тебя, ― заявила Энни, явно чувствуя себя не слишком уютно в фиолетовом платье подружки невесты, но держась в нем безумно элегантно. Распорядительница свадьбы выпроводила Кушель и Карину, и Энни с Микасой тоже собирались уходить. ― Уверенна, Райнер подумает о том же, когда увидит меня, ― ровно произнесла Алис, смотря на свое отражение в зеркале. Она почувствовала, как паника рождалась в животе, поднималась к горлу, словно тошнота, перекрывала дыхание. В свадебном платье нет карманов, и это огромное упущение со стороны модельеров. Можно подумать, что невесты не нервничают и им не хочется спрятать куда-нибудь свои беспокойные руки. Поэтому Алис только и оставалось, что терзать свой букет из белых лилий и красных гербер. ― Алис, ― аккуратно произнесла Микаса. Алис посмотрела на кузину, и Аккерман вздохнула. ― Мы оставим тебя. Энни, у тебя есть успокоительные? В этот день небольшая упаковка успокоительных была у всех, и Энни кивнула, вытащив свою. Оставила на столике рядом с графином с прозрачной, чистой водой. Они ушли обе, и Алис слушала их тихие переговоры, когда они отходили от комнаты невесты. Леви должен был прийти через пять минут ― несмотря на то, что он был ненамного ее старше, Алис хотела, чтобы он отвел ее к алтарю. Но сейчас мысль об этом растворилась. Алис перестала слышать, думать, все чувства внутри будто замерли. Букет она опустила на стол. Открыла окно, посмотрев вниз. Третий этаж. Никаких крыш или чего-то подобного, да и по водосточной трубе она в этом платье не спустится. ― Что за бред вообще лезет в голову? ― выдохнула Алис и отошла от окна, ощущая теплый, августовский ветер, что скользил по голым плечам. Погода выдалась просто сказочная ― несколько дней назад были дожди, но сейчас уже все высохло, но жара еще не успела вытеснить легкую прохладу. Тепло, ни жарко, ни холодно, все цветет и пахнет ― идеальный день для свадьбы, не так ли? Алис посмотрела на свое отражение еще раз, потом опустилась на белый, махровый ковер и заплакала. Свадьба… Вместе и навсегда. Она станет женой замечательного человека? Почему же сейчас надо было так рыдать? Но слезы не прекращались, только больше и больше текли из глаз. Алис начала хватать ртом воздух, начиная задыхаться ― и среди всех рыданий не заметила, как дверь открылась, кто-то постоял, глядя на нее, а потом ушел. Она просто продолжала сидеть там и рыдать, сама не понимая из-за чего. Бесконечные «как» и «что» складываются в сложную арабскую вязь, через которую не пробраться, не исцарапавшись. Дверь распахнулась. Алис вздрогнула. Ворвавшийся в комнату Райнер оглядел ее безумным взглядом золотистых глаз, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Штаны жениха чуть помялись ― деликатная ткань костюма не была предназначена для быстрого перемещения из одного конца свадебного дома в другой. Алис некрасиво шмыгнула носом. ― Ты не должен был видеть меня в свадебном платье до церемонии. ― Только не в том случае, если моя невеста заливается слезами! ― твердо заявил Райнер, закрыв за собой дверь. Он быстро подошел к ней и протянул руки, судорожно схватившись за маленькие ладошки, когда Алис протянула их в ответ. Поднял ее с пола, и Аккерман с удивлением поняла, что его ладони такие же ледяные, как и ее. ― Алис, ― срывающимся голосом произнес Райнер, облизав пересохшие губы. ― Мы можем уехать. Серьезно, можем просто сбежать. К черту свадьбу, если ты ее не хочешь. У гостей будет хорошая фотосессия и прекрасный стол в ресторане, и они нас простят. Поедем куда угодно. Он звучал отчаянно. Он был в панике. Он боялся потерять ее прямо сейчас. Боялся, что Алис решит: хватит, сказка была слишком хорошей. Никакой предсвадебной лихорадки не было, она просто передумала становиться его женой. Вдруг она поняла, что роман с ним — это одно сплошное недоразумение, и передумала? Как глупо было полагать, что эта прекрасная девушка уже принадлежит Райнеру… Их свадьба, вместе и навсегда… Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Неужели Райнер и вправду поспешил, и все испортил? Но он все еще понимал, что Алис не оставила бы его. Не сейчас. Не так. Две мысли боролись и бродили внутри, и ни одна не собиралась отступать. ― Нет, ― твердо ответила Алис. ― Я обещала тебе быть здесь сегодня. ― Ты обещала быть здесь, и ты здесь, ― пробормотал Райнер. ― Но выходить за меня ты не обещала. Он бы пообещал все что угодно, лишь бы в итоге оказалось, что Алис просто боится свадьбы. Просто действительно боится такого важного этапа. А что дело вовсе не в ее нелюбви к нему. Она не разлюбила его, не могла. ― Я люблю тебя, ― выдохнула Алис, крепко сжав его руки в ответ. ― И хочу за тебя выйти. Просто мне вдруг стало так страшно. Паника накрыла, мне никогда не было так страшно, ― она снова всхлипнула, и Райнер обнял ее, бережно прижимая к себе. Его сердце бешено билось напротив ее собственного, столь же бешенного. ― Я здесь, Алис, ― проговорил Райнер. ― Я здесь, я держу тебя за руку. Все будет хорошо, чтобы ты не решила. Я сделаю все, как ты хочешь, ― выдохнул он. ― Потому что я тоже люблю тебя. Алис посмотрела на него. Чуть улыбнулась. Она обняла его за шею, и Райнер заключил ее в кольцо рук. Внезапно очень неуверенно. Словно до сих пор боялся, что она его оттолкнет. Что он снова останется один. Сердце Алис билось в груди испуганной птицей в клетке. Тук-тук-тук. Кажется, от волнения, Аккерман ощущала собственное сердцебиение где-то в горле. Все еще обнимая Райнера, она потянулась к нему навстречу. Когда он прижал ее к себе теснее и наклонился к невесте, Алис подумала, что умрет от волнения. Но все эти эмоции отошли на задний план, когда его губы накрыли ее, обрушив на несчастную Алис Аккерман целый вал чувств, названий которым нет ни в одном из существующих или мертвых языков мира. Это не тот поцелуй, который Райнер подарил ей прежде тем, как уехать сегодня утром — медленный, зовущий за собой. На этот раз, все гораздо серьезнее. Райнер целовал ее страстно, глубоко, требовательно. Он требовал, чтобы Алис принадлежала ему, и она готова была отдать и сделать все, что ему нужно. Знала, что в ответ получит не меньше. Он шептал что-то в губы невесты, но Алис смогла разобрать только короткое слово: «моя», когда он двинулся ниже по ее шее к плечам, обжигая кожу короткими страстными поцелуями. ― Алис, слушай… Что происходит? Взволованный голос Микасы раздался от двери. Алис посмотрела на нее из-за плеча Райнера. Сложив руки на груди, рядом с кузиной стоял Леви, цепко глядя на другую свою двоюродную сестру. Спокойно, не обвиняющее, а выжидающе. Что она решит? ― Я закажу вам сюда такси, если вам так хочется, ― произнес Леви. ― Но давайте быстрее решать. Райнер выпрямился и посмотрел на нее. Алис кивнула. ― Я буду там через пару минут, ― заявила она. ― Просто… не отпускай мою руку до самого конца. ― Обещаю, ― серьезно кивнул Райнер и, поцеловав руку своей невесты, вышел. Его била мелкая, но заметная для Алис дрожь. Да, она прокатила Райнера на тех еще эмоциональных качелях. Бедный ее почти муж. Микаса вошла в комнату вместе с Леви, за пару минут подправила ее не слишком испортившийся макияж ― благо, косметика, которую на нее нанесли сегодня была рассчитана на многочисленные слезы невесты. Леви ободряюще погладил ее по плечу, опустил фату на лицо пока еще Алис Аккерман и бережно взял под локоть, так, будто кузина была хрустальной. Свое обещание Браун выполнил. Едва Леви передал ее руку Райнеру, сильные пальцы Брауна обвились вокруг ее запястья и мягко сжались. Райнер не отпускал ее ни во время церемонии, ни по дороге ресторан, ни все время торжества. Во время первого танца молодых, Алис Браун прижалась к груди своего мужа. Громко стучащее сердце Райнера успокаивало. Она закрыла глаза и вдохнула родной аромат его парфюма. Он был прав. Все было хорошо. Больше не было причин плакать ― ведь впереди целая жизнь с любимым человеком, а все тревоги из-за этого нового этапа ее жизни остались в девичестве.