worth it, стоить того

― Я прощу тебе все, кроме измены, ― шептали его губы, живым пламенем скользя по коже. Собственно, это было более чем ожидаемое требование, но значение, вкладываемое в слово «измена», было куда шире. Зик требовал от нее верности ― себе, его идеям, его действиям. Марлии, возможно. Фэй должна была безгранично доверять Зику и его действиям. Это было одно из самых важных и беспрекословно выполняемых условий их отношений. Зик и Фэй были знакомы по меньшей мере девятнадцать лет, они оба проходили обучение в кандидаты Воинов Марлии. Зик в конечном итоге добился успеха, несмотря на его сомнительные навыки и сдачи тестов, а Фэй так и осталась обычным человеком. Впрочем, хоть она и не была особо физически вынослива и не обладала сноровкой, Фэй имела исключительный склад ума. Став титаном и быстро растя в чинах, Зик прихватил с собой старую подружку, и теперь она была главным военным врачом. Ум позволил Фэй стать первоклассным врачевателем, а Женская Особь, на которую она претендовала, перешла к Энни Леонхарт, а позже и младшая сестра, Пик, стала почетным носителем одного из Девяти Титанов. Что Фэй, что Зик не очень огорчились таким исходом. К двадцати годам они сошлись, и вот уже девять лет были вместе. Они и вправду подходили друг другу ― спокойные, разумные, в меру любопытные, и по-своему довольные властные. Первое слово, которое приходило на ум людям, когда они говорили о командире и его подруге ― гармония. Это была бы почти романтическая история, если бы не одно обстоятельство. На данный момент, Зику оставалось жить чуть больше года. ― Иногда я жалею, что ты подружился с Томом Ксавьером, ― вздыхала Фэй, когда они оставались наедине. ― Что это, антимарлийская пропаганда? Опорочила великое право унаследовать одного из титанов? ― по-доброму усмехнулся Зик. Фэй посмотрела на него без какого-либо веселья и, смягчившись, Йегер потрепал ее по каштановым волосам. ― Не стоит об этом печалиться. Мы знали, на что идем, верно? Если совсем соскучишься, то можешь начать встречаться с Кольтом, моих чувств и на него хватит. Фэй громко фыркнула. Конечно, когда мальчишка унаследует Звероподобного, ему только и останется что начинать отношения с женщиной, которая старше его как минимум на десять лет. Раньше это так не волновало, когда им было по двадцать ― тринадцать лет пусть и не казались вечностью, но довольно долгим сроком. А сейчас… сейчас остался год и пара месяцев. Несмотря на то, что у них шла настоящая война, Зик был полон решимости провести этот год как можно ближе с любимой женщиной. Он был с ней все свое свободное время, иногда в ущерб собственному здоровью. Фэй шутила, что он специально порой подставляется под удар, чтобы поваляться с ней в больничном крыле. Зику была важна ее верность ― по крайней мере, пока он был жив. Было важно знать, что она с ним при любых условиях и при любых обстоятельствах. Зик доверял ей все ― не только командирские секреты, но и свои планы по будущему народу Имир, по тайным планам предательства и спасения. И Фэй ни разу не обманула его доверия. Да и как она могла? Фэй была счастлива с Зиком ― насколько счастливыми они могли быть, будучи собой. Каждая минута радости от встречи с ним была для нее священна, она благодарила судьбу за то, что каждую ночь проводила в жарких объятьях носителя Зверя, а закрывая глаза, она чувствовала тепло его губ, запах волос и кожи. Во время каждой новой военной операции, сидя в госпитале, она считала мгновения до той минуты, когда дверь распахнется и это будет не очередной раненый на руках своего однополчанина, а ее Зик ― на своих ногах, сильный и живой. Единственное, о чем Фэй могла пожелать ― что у них так и не было детей. Зику с его планом о мирном вымирание имирового племени нельзя было заводить детей, хотя в последний год он думал об этом. Позволить Фэй выносить одного ребенка, чтобы как-то скрасить боль от его неизбежной кончины, но после таких рассуждений Фэй отказалась сама. Вероятность того, что ни Зик, ни ребенок так и не увидят друг друга была слишком огромна. Даже напротив ― так бы все и случилось. Он бы, возможно, всего раз подержал ребенка на руках, прежде чем быть съеденным. Фэй не чувствовала в себе смелости, чтобы растить малыша, который не знал бы своего отца. Фэй не знала, сможет ли полюбить этого ребенка. Вероятно, он был бы для нее смыслом жизни, но вот только Зик был самой жизнью. Видя его ― или ее ― Фэй неизменно вспоминала бы, какую цену заплатила за его рождение. А с годами в их дитя проступало бы все больше черт человека, которого Фэй так любила, которого никогда больше не встретит. Их ребенок не был бы Зиком, и Фэй не смогла бы это вынести. Она даже не была уверена, что смогла бы вспоминать о светлых годах с любимым человеком, или позволила бы это делать Кольту, который был бы привязан к ней и к ребенку из-за памяти Зика, от которого ребенок бы и узнавал о своем отце. Фэй объяснила свои мысли Зику, и они больше об этом не заговаривали. Казалось, Зик был немного расстроен ― возможно, он сам хотел бы остаться с Фэй не только в памяти Кольта, но и в их ребенке, но он понимал ее и не решился давить. В конце концов, он не был уверен, что смог бы растить ребенка один, если бы они с Фэй поменялись местами. Цепи верности, преданности держали Фэй долгие девятнадцать лет, но теперь они спали, и девушка не могла их более удерживать. Теперь с этим было покончено. Фэй знала, что к концу этого дня, если Зик не убьет ее своими руками, он больше не захочет с ней говорить и смотреть на нее. Она нарушила главное правило их отношений ― верность. Но она не жалела. Она сделала то, что считала правильным. ― Ты уверена, что тебе не нужна будет помощь? ― спросил маршал Тео Магат, сопровождающий ее в штаб. Фэй отстраненно кивнула. Тео Магат и Кис Шадис были одними из немногих ведущих военных деятелей, кто приняли и поняли план Эрена Йегера, многие другие все еще прибывали в сомнениях. Поэтому, когда Фэй сообщила о своем решение самой представить правду об их с Эреном деятельности, Магат решил проводить ее в штаб. Титаны или нет, но бывшие воины Марлии станут опасны для нее, когда она расскажет о своем предательстве. Сила мужчин не угасла, а шея Фэй была так тонка… Фэй покачала головой. ― Не надо. Тогда они с самого начала начнут подозревать, и разговора не получится. Магат понимающе кивнул. Несмотря на то, что Фэй собиралась сказать, они все еще оставались ее друзьями, Пик ― сестрой, а Зик ― любимым. Он был полностью на ее стороне. Как военный, он понимал ее тонкий, умелый ход, который переломил войну и построил идеальный исход. Как марлиец, он был рад, что его народ не раздавят, а родину не обратят в прах, он был благодарен за отмену геноцида и спасение тысячи жизней. Как человек, он был счастлив, что война закончилась и кровь перестанет литься, что над ними воссияет мирное небо. Пару месяцев назад Гул Земли прокатился по самым опасным противникам Марлии и элдийцев, сломав их оружие, убив людей и ужаснув, но при этом не тронул тех, на кого и рассчитывался. Со всей Земли исчезла треть населения, но большинство осталось живы. Когда это случилось, и весь мир замер в ожидании продолжения, Колоссальные титаны под предводительством Эрена вернулись на Парадиз и восстановили Стену. Но не три, как было, а всего одну, простирающуюся почти по всему острову, оставляя лишь некоторые места для причалов кораблей с разных сторон света. После этого Эрен Йегер вновь обратился к элдийцам из чертогов Имир. ― Война закончена, ― сказал он. ― Враги Элдии и элдийского народа истреблены. Поэтому я забираю силы Девяти титанов и передаю их на хранение в руки Прародительницы Имир. Титаны отныне могут жить, как простые люди. Однако если когда-нибудь возникнет новая угроза нашему мирному существованию, я верну титанов, чтобы они сражались за себя и свою кровь, ибо я есть и остаюсь Прародителем. В течение нескольких дней элдийцы разнесли эту новость по всему свету, а шифтеры потеряли свою силу. И теперь Магат знал, что Фэй Фингер сыграла в этом далеко не последнюю роль. Магат остался ждать ее за ближайшим поворотом. Фэй сделала глубокий вдох, прежде чем толкнуть дверь, но когда она коснулась гладкой поверхности дерева, дверь распахнулась, и на нее налетел Кольт Грайс. Лишь благодаря многолетним тренировкам Фингер не полетела на пол. ― Простите, ― сбивчиво проговорил Кольт, по привычке отводя глаза в смущении, и поспешно унесся в сторону сортиров. Фэй изогнула бровь, на несколько секунд позабыв об удручающей цели своего визита. ― Что это с ним? Порко фыркнул. ― Перепил, ― объяснил он, и Фэй усмехнулась. Кольт не умел пить, но когда хотел, его было не остановить. Когда он понял, что ему не надо наследовать титана, жить тринадцать лет, а потом погибать в пасти другого, и что его маленького брата не ждет такая судьба, у него каждый день был поводом выпить. Да и с Фэй он стал общаться легче, хотя все еще было неловко на нее смотреть. Узнав о том, как работает память шифтера внутри наследника, он явно стеснялся того, что будет знать обо всех отношениях Зика и Фэй, видеть ее каждый день, и более того ― скорее всего переймет эти чувства. Чем сильнее чувства при жизни, тем ярче они отражаются в наследниках. Галлиард, который отпускал про это шутки ― которые ни Зик, ни Фэй не слышали ― не помогал ситуации, а лишь больше смущал парня. Когда все цепи оказались сброшены, Кольту стало легче дышать. ― Фэй, ― расслабленно улыбнулась Пик, вытянувшись на своем любимом диване. Ей все еще было тяжело ходить на двух ногах, и она быстро уставала, но теперь у нее было много времени, чтобы прийти в норму, много… ― Ты задержалась. ― Отсыпалась, ― пожала плечами Фэй, подходя к сестре и целуя ее в макушку. Пик довольно улыбнулась. Фэй подошла к Зику и чмокнула его в услужливо подставленную колючую щеку, принимая чашку кофе из рук Йегера. В сердце болезненно кольнуло. Последний раз, все это в последний раз... Зик способен простить многое, кроме измены и предательства. Галлиард фыркнул. ― Отчего же такого ты устала ночью? ― язвительно поинтересовался он. Райнер, не отвлекаясь от каких-то своих бумаг, взял подушку и не глядя кинул ее в усмехающегося Порко. Звук удара сказал ему, что реакция стала изменять бывшему Зубастому, но не подводила Бронированного. ― Имей уважение, Порко, ― сказала Пик. ― У него будет много времени, чтобы научиться, ― заметил Зик, коснувшись пальцев Фэй своими. Фингер улыбнулась ему, но внутри у нее все скрутилось. Это читалось в каждом их взгляде, в каждом жесте, в каждом слове и движении. Не важно, как они восприняли новость о том, что более титанами не являются, но они все понимали ― теперь у них больше времени, чем было обещано. Они могли делать то, на что не решались в прошлом ― строить планы на будущее, решать, что делать, чем заниматься, куда ехать. Как распоряжаться своей жизнью. Пальцы Фэй на кружке с чаем дрогнули. Райнер тяжело вздохнул. ― У меня нет идей, ― наконец признался он. ― Мы перебрали всех. Никто из тех, кто хотя бы отдаленно знал Эрена, не мог ему помочь в этом деле. Марли сразу смутило, что Эрен действовал так точно, без ошибок определив, куда направить Гул Земли, чтобы обезопасить элдийцев и Марлию. Собственно, то, что Марлия осталась не тронута ― за исключением некоторых особенно рьяных ненавистников элдийской крови, которых убили йегеристы по приказу своего вождя ― тоже удивляло. Разве Эрен не хотел этого? Поэтому решили выяснить, не было ли кого-то второго в деле Эрена? Ведь когда Эрен с Колоссальными покидал Парадиз, он отказался от Зика, бросив поверженного брата, и ушел один. Он не взял никого из друзей, но хладнокровная точность его действия поражала. И это заставляло задаваться вопросом. Фэй коснулась волос Зика и отошла, почувствовав, как ускользает тепло его прикосновений. Пробежалась пальцами по подбородку Пик, чуть пощекотав задремавшую сестру и поравнялась с Галлиардом. Сделала глоток кофе и сдержанно поинтересовалась. ― Отмели последние варианты? Райнер обреченно кивнул. Ему, как наиболее близкому знакомому Эрена и его окружения, было велено выявить потенциальных помощников, но они отметались одни за другим. Они оказались в таком тупике, что даже Порко не спешил ерничать. Им нужно было узнать, кто был сторонником Эрена, чтобы понять, что это за человек, какие у него планы и стремления, какое влияние на Эрена ― и где сам Эрен. Йегер пропал и никто не мог найти его, после последнего обращения он молчал. Порко раздраженно хрустнул шею. ― Как котята слепые, ― выругался он. ― Чувствую себя идиотом. Порко Галлиард сложившейся ситуации был не рад больше всех. Несмотря на заверения Эрена в чертогах Имир, которые слышали все элдийцы, что при угрозе имировскому роду он вернет силы одному или всем титанам, Порко не мог успокоиться. У них, у Марлии, ведь так много врагов, и сейчас, когда Титанов не было, они были уязвимы. ― Успокойся, Порко, ― произнесла Пик, перевернувшись на спину и не раскрывая глаз. ― Рано или поздно мы все узнаем. Да и не очень это сейчас важно… ― Нам надо знать этого человека, ― возразил Зик. ― Это может быть либо враг Марлии, либо союзник. ― В любом случае считаю, от него нужно избавиться, ― заявил Порко. ― Чтобы Эрен остался один. Его друзья не подпустят его близко, разве что эта девчонка, Аккерман. Знать бы только, что это за ублюдок… Фэй сделала вдох. На выдохе решила, что пора признаться. — Это была я, ― тихо произнесла Фэй, тут же отругав себя. Она хотела сообщить об этом гордо, уверенно, не стесняясь, а в итоге с трудом разомкнула губы. Порко наклонился к ней. ― Что? ― спросил он громче, привлекая внимание Пик, лежащей на диване, Зика и Райнера, сидящих за столом. Фэй на секунду расстроилось, что тут не было Габи и Фалько, ведь с их отношением к жителям Парадиза она могла ощутить хоть немного поддержки. Но поскольку больше не было титанов, которых можно было наследовать, двум детям не было нужно участвовать в последствиях войны больше, чем они это делали. ― Что-то случилось? ― спросила Пик, и Фэй поняла, что медлить было нельзя. Пути назад больше нет. Она гордо вскинула голову. — Это была я, ― повторила она твердо и уверенно. — Это я помогла Эрену уничтожить силы всех титанов, кроме Прародителя. Более того — это было мое условие. Ну вот, сказала. ― Что? ― прошептал Райнер. Фэй прикрыла глаза, чувствуя, как на нее смотрят все. Зик особенно. Фингер не позволила себе сбиться. ― Я вытащила его с Марлии, ― отстраненно проговорила она. ― Он рассказал, что хочет уничтожить все, кроме рода Имир, чтобы элдийцев больше не гнали, не унижали. Я согласилась ему помочь при условии, что он заставит Имир изъять силы всех титанов, кроме Прародителя, ― произнесла Фэй, прищуриваясь и сжимая кулаки. Голос ее обрел силу, до сих пор скрытую, стал решительным. В нем зазвенела сталь не менее смертоносная, чем в пулях, заряженных в пистолете. ― Но зачем? ― непонимающе спросила Пик, приподнимаясь на диване. Фэй подняла на нее светло-зеленые глаза. Из их глубины на присутствующих взглянула жгучая смесь из осознания, тоски и легкой печали. ― Я не хотела, чтобы вы все умерли, ― просто сказала она. ― Все вы, Энни. Да даже сам Эрен и его друг. Он хотел уничтожить всех титанов, но я уговорила его всего лишь забрать силу и отдать ее Имир, чтобы в случае необходимости вернуть. Взамен я помогла ему уничтожить самых рьяных врагов элдийцев. ― Ты предательница! ― вдруг вскрикнул Галлиард, и его рука смокнулась на ее шее. Он приложил Фэй головой о стену, и та надрывно шикнула, но на этом вдохе воздух вылетел из легких, а нового не было. Женщина машинально впилась ногтями в его ладонь — она знала, что на шее останутся синяки, как ещё одно напоминание о том, что она оказалась предательницей. Она чувствовала исходящую от мужчины ненависть, и казалось, что через секунду он её придушит и даже не испытает сожаления. ― Порко, отпусти ее! ― вскрикнула Пик, по привычке скатываясь с дивана на четвереньки, чтобы броситься к сестре, но Райнер опередил ее. Он схватил Порко за плечо и попытался оторвать, но тот вцепился в шею Фэй так крепко, что по инерции потянул ее за собой, не расцепив руки. ― Отпусти ее, Галлиард, ― приказал Зик, и несмотря на то, что его роль как командира воинов больше не имела смысла, Порко повиновался на чисто интуитивном уровне. Фэй сползла по стенке, жадно хватая воздух и кашляя. Никто не помог, даже Пик смотрела нее с недоверием. Она встала, потирая шею. Потом взглянула в глаза Зику. Из-за бликующих линз очков она не могла понять, как именно он на нее смотрит. Вряд ли это было что-то хорошее, но Фэй не позволила себе сдаться. Она уже изрядно наплакалась, следуя за Эреном Йегером, пока все остальные думали, что она остается в Марлии. Сейчас не было слез. ― Я знаю, что нарушила главное правило и воинов, как таковых, и наших с тобой отношений, Зик, ― спокойно произнесла она. ― Предательство и измены — это то, что вы никогда не простите никому, даже мне. Ну что же… ― в глазах ее сверкнуло потухшее пламя, которое появлялось неизменно, когда она думала о том, чего все-таки достигла. ― Вы можете презирать и ненавидеть меня следующие шестьдесят-семьдесят лет. Поэтому, я не буду сожалеть о приятном решении, ― ее зеленые глаза потемнели. ― Я бы сделала это снова, если бы мне пришлось. ― Дрянь! ― рыкнул Порко. ― Ты хоть понимаешь, что ты сделала, какой опасности ты подвергла свою родину, нашу родину, Марлию? Что наобещал тебе Эрен? ― Ваши жизни, ― сказала она. ― Вы были моей родиной. И я рада, что она будет в порядке еще много десятков лет, ― Фэй помолчала, думая, что еще можно сказать, но наконец качнула головой. ― Это, пожалуй, все, что я могу вам сказать. Фэй замерла на секунду, посмотрела на младшую сестренку. Она погладила Пик по щеке чуть дрожащими пальцами, поцеловала ее в щеку, развернулась, открыла дверь и вышла, не оборачиваясь. Пик тонко позвала ее, но Фэй не вернулась, быстро идя по коридору. Они с Эреном и вправду идеально разыграли карты, которых было не так много. Наиболее кровожадные охотники на элдийцев были уничтожены Гулом Земли, и при этом элдийцы знали, что если их народ снова попытаются пленить и принизить, Эрен Йегер вернет силы Девяти Титанов, и они дадут отпор. А пока все шифтеры продолжат жить, как обычные люди. Не год, ни три года ― пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. У них всех будет будущее, светлое будущее, без войн и лишений. Не дрогнув, Фэй завернула за поворот, где ее ждали Магат и Шадис, и тут же пошатнулась. Стойкость стоила ей немалых сил. Облегчение нахлынуло, словно морская волна на берег, но было и беспокойство. ― Как прошло? ― спросил Кис Шадис, глядя на ее шею, сжимая и разжимая пальцы рук. Фэй покачала головой и медленно сползла по стенке. Магат поймал ее под руку. ― Фэй? ― Вот и все, ― прохрипела она. ― Все. Я все им сказала. Шадис кивнул. Магат поднял руку, будто собирался погладить по голове и утешить, но так и не прикоснулся. ― Ваш с Эреном корабль отходит через пару часов, ― сказал Кис Шадис. Фэй кивнула. Магат отвез ее домой, где в компании отца ждал Эрен. Йегер сидел в ее комнате, отстраненно глядя в окно, а отец нервно суетился внизу. Когда Фингер вошла в дом под руку с Тео Магатом, отец метнулся к ней, аккуратно принимая из чужих рук. ― Все? ― ласково спросил он, и Фэй отстраненно кивнула. Эрен бесшумно спустился со второго этажа и поглядел на девушку. ― Все, ― сказала Фэй. ― Когда вы уезжаете? ― спросил отец, не в силах оторвать глаз от старшей дочери, поставившей чужие жизни выше собственного счастья. ― Сейчас, ― ответила Фэй без каких-либо эмоций. ― Как же? ― растерянно прошептал господин Фингер. ― Неужели даже не дашь им время? — Это не имеет смысла, ― мертво повторила шатенка, глядя сухими блестящими глазами на отца. Фэй машинально потянув себя за локон волос, как всегда делал Зик, когда хотел ее утешить. ― Они не простят. Это было главным уговором. Измены мне никто не простит. А я это сделала, по своей воле и вполне осознано, ― она посмотрела на Эрена, который застыл вверху лестницы бесшумной тенью. Младший из сыновей Гриши улыбнулся ей растерянно, желая поддержать. ― Так что нет смысла тянуть эту ленту, все равно порвется. И лучше, чтобы быстрее. Господин Фингер понимающе кивнул, но отпускать дочь ему было больно. Фэй не слышала то, что слышал он ― как люди вокруг шептались, что Эрен спас их, что он отстоял элдийцев, что он отчистил их кровь. Кто-то верил в это больше, кто-то меньше, но все об этом говорили. Если бы люди узнали, что это Фэй помогла ему, никто бы не осудил ее. А если кто-то и посмел бы ― отец грудью бы встал на защиту дочери. Кроме того, он уже рассказал родителям других шифтеров, что сделала его дочь, и даже Карина Браун была рада, что ее сын не погибнет, а проживет долгую жизнь. Теперь у их детей появилась возможность встать еще более взрослыми, найти любовь, стать родителями... Пожалуй, за это можно было простить многое. Но так или иначе Фэй решила уехать. Эрен предложил ей, и она согласилась, что на Парадизе начать жизнь будет легче. Рано или поздно тут люди узнают, что это была она, и в отличие от отца Фэй не верила, что встретит много доброжелателей. А каждый раз натыкаться то тут, то там на Зика, которого она предала… Фэй не смогла бы так жить. Тео Магат и господин Фингер проводили их. На причале ждал пароход, который увезет Фэй и Эрена обратно на Парадиз, вещи погрузили еще вчера. Посмотрев на судно, Фэй прикрыла сухие, измученные бессонницей глаза. Вот и все. Она направляется навстречу новом дням и новой ночи, в которых не будет его. Корчится от боли душа. Такова расплата за предательство. Некого винить. ― Как же ты будешь там, на чужой стороне? ― взволнованно спросил Фингер, и Эрен, который до этого безотрывно смотрел на пароход, вскинул голову. ― Не волнуйтесь, ― сказал он тихо. ― Мы с Микасой не бросим Фэй и поможем ей во всем. Она не будет одна. Друзья Эрена узнали об их планах уже после их свершения, и если некоторые не смогли принять до конца, то неизменные Микаса и Армин приняли и простили все. Фэй обняла в отца. Ее пальцы чуть подрагивали. Она не хотела думать, что поступает неправильно, уезжая вот так, толком не простившись ни с кем, не дав шанс поговорить, но она не хотела унижаться. Не хотела, чтобы это звучало как «Если вы меня не простите, я уеду». И Зик… Фэй не хотела лишний раз терзать его. Прекрасно знала, какого ему будет сейчас, когда единственный человек, которому он всецело доверял, доверял больше, чем себе, использовал информацию и действовал у него за спиной… Фэй не смогла бы это пережить, пережить равнодушие человека, которого она любила так сильно. Она неловко попрощалась с отцом, пообещав сообщить, как устроится, и уже собиралась было направиться на пароход, как вдруг позади что-то загромыхало и ее окликнули. ― Фэй! Голос Пик смешался с шумом машины, за рулем которой сидел Кис Шадис. Бывшая Перевозчик вывалилась из кабины, неловко встав на свои две ноги, и поспешила в сторону сестры. Фэй протянула к ней руки и Пик навалилась на нее. ― Ты и вправду уезжаешь? ― привычно тихо спросила Фингер, преданно заглядывая в лицо сестры снизу-вверх. Когда Кис Шадис отозвал ее в сторонку и сообщил об этом решении сестры. Пик, позабыв обо всех остальных, попросила отвезти ее. Что бы ни сделала Фэй, она не могла не попрощаться с любимой сестрой. Предательница Марлии, Фэй оставалась ее старшей сестрой. Фэй растеряно улыбнулась. ― Здесь больше нет для меня места. Но я буду счастлива, зная, что ты будешь жить. Она, как в детстве, щелкнула Пик по носу. Ее время здесь закончилось еще тогда, когда она последовала за Эреном Йегером. Для Пик здесь было будущее, для Фэй им являлся один человек. С того момента, как она предала Зика, больше не было смысла в том, чтобы оставаться в том месте, пропитанном воспоминаниями. Лишь одно удерживало Фэй целый месяц, как она вернулась ― и теперь эти оковы спали. ― Ты надолго? ― спросила Пик, держа сестру за руки, словно так могла удержать ее от ухода. ― Возможно, навсегда. Но я буду приезжать к отцу. Фэй на самом деле не задумывалась об этом. Она просто не хотела быть здесь, где ее жизнь треснула пополам, и не знала, вернется ли сюда. Возможно, спустя несколько лет, когда ее душа все примет и успокоится… Если это было возможно. ― Или мы к тебе. Может, мы приедем к тебе, чтобы жить вместе, ― проговорила Пик. ― Удачи тебе, Фэй. И… ― Пик не закончила. Пожелание счастья было бы лишним. Вместо этого она приобняла сестру, и та крепко стиснула Пик в ответ. ― Спасибо, ― проговорила Пик шепотом, едва слышно. Фэй сначала показалось, что она ослышалась, но на всякий случай кивнула. Пик провожала ее. Она, отец, Тео Магат и Кис Шадис. Они с Эреном покидали Марлию, а они оставались, чтобы строить новое будущее здесь. Эрен терпеливо дернул ее за рукав. ― Пора, ― сказал он, и Фэй согласно кивнула. ― Не успеешь соскучиться, как мы приедем, ― пообещала Пик. ― И ты приезжай. Пиши нам, пожалуйста. ― Обязательно, моя маленькая Пик, ― Фэй тряхнула каштановыми волосами. ― Скажи Зику, что я… А впрочем, ничего не говори. Пик расстроенно кивнула. Они с Фэй обнялись еще раз. Это было странно ― всю жизнь вместе, рядом, неразрывно, и Пик казалось, что так будет всегда. А теперь наступил новый век, и кто-то чувствовал себя в нем лишним. Без Зика Фэй начнет задыхаться здесь, ибо нечем было больше дышать, некем ― поэтому она решила бежать, использовав первую подвернувшуюся под руку возможность. Эрен и Фэй взобрались по трапу, и его подняли. Фэй обернулась на свою семью и послала воздушный поцелуй. Отец вытирал слезы, не стесняясь, а Пик грустно улыбалась. Она послала поцелуй в ответ. ― Фэй! ― вдруг раздался громкий голос, и на причале появился господин Леонхарт. За ним, с трудом поспевая в своем почтенном возрасте, спешила Карина Браун, более сильные родители Порко, родственник Кольта. Фэй нахмурилась и подошла к самому краю ограждения. ― Спа-си-бо! ― громко крикнул господин Леонхарт. ― Что? ― едва слышным шепотом прошептала Фэй, но едва люди на берегу ее услышали. Они продолжали благодарить ее. Она вообще не понимала, откуда они все знают, почему они здесь ― не знала, что их пригласил отец, чтобы показать, что для Фэй Фингер на Марлии всегда будет место. ― Ты помогла спасти моего сына! ― сложив руки рупором, закричала госпожа Галлиард. ― Мы благодарим тебя! ― Удачи тебе, Фэй! ― крикнула Карина Браун. У Фэй защемило сердце, когда она видела, как к причалу подошли два хорошо знакомых старика. Господин и госпожа Йегер тяжело дышали. ― Возвращайся, внучка! ― крикнул господин Йегер и вдруг, размахнувшись, кинул что-то в их сторону. Растерянная Фэй не успела сообразить, но Эрен поймал летящей предмет и передал Фэй. Хлопковый серый мешочек с чем-то тяжелым внутри. Фэй открыла его и увидела изящную золотую цепочку с клевером из нефрита. Фэй смахнула текущие по подбородку слезы и закричала в ответ: ― Я никогда не забуду никого из вас! ― зная, что это было правдой.

***

Она жила на Парадизе уже пять месяцев. Эрен привел ее в их с Микасой дом, и Аккерман приняла ее на удивление тепло. Ей выделили комнату и дали время. Йегер и Аккерман вернулись в то же место, откуда все началось ― в Шиганшину. Теперь, когда ни Стен, ни титанов более не было, люди вернулись к своим домам и стали отстраивать их, постепенно возвращая в этот городок жизнь, радость и тепло. Эрен и Микаса жили уединенно, но активно помогали отстраивать свой дом. Люди, вернувшиеся в Шиганшину, приняли их тепло и спокойно, и они существовали почти мирно. Кроме того, многие выжившие йегеристы перебрались сюда же, так что они втроем могли не переживать за свои жизни. Постепенно о роли Фэй в спасение элдийцев узнали все, кто жил рядом, и девушке стало немного легче. Местные жители оказались добры к ней, ничем не напоминая тех дьяволов, которыми их рисовали на Марлии. А особенно рьяные последователи Эрена возвели ее и Микасу едва ли не в ранг новых богинь наравне с тремя дочерями Фрица и Прародительницей Имир. Фэй была врачом, и несмотря на то, что медицина развивалась медленно, и многие привычные для Марлии вещи все еще приходилось брать у них, Фэй привыкла справляться без них. Она была полезна в новом городе, нежная и спокойная, ее любили и уважали. Но Эрен понимал, что дело не в ее кротком характере, которого, без сомнения, не было. Идя за ним, Фэй показала себя как уверенная, сильная и властная девушка, она уверенно шла вперед, споря с ним, потому что голос у нее был звонкий и громкий, а уверенности в себе хватило бы на всех Девяти Титанов. Сейчас Фэй не была собой. Она не плакала по Зику и безвременно ушедшему счастью, но Эрен знал ― смысл в слезах для той, у кого отобрали не просто любовь ― жизнь, которой было это чувство? Эрен смотрел на бывшую возлюбленную своего брата и понимал ― теперь она не полюбит никого. Такое не повторяется дважды. Но Фэй продолжала жить. Незаметно и совсем тихо, если бы не повышенное чутье Йегера и Аккерман, они бы забывали, что в их доме кто-то живет. О том, что Фэй была с ними, свидетельствовала лишь теплая еда, которую Фэй готовила для них, запах лекарств и едва слышный скрип половиц. Фэй уходила пораньше в свою лавку, возвращалась уже затемно, готовила ужин, когда утомленные Эрен и Микаса уже спали, и уходила, когда они еще не просыпались. ― Тебе не обязательно это делать, ― сказал Микаса, когда они встретились с Фэй на кухне. ― Мы сами можем приготовить… ― Мне это в радость, ― расслабленно улыбнулась Фэй, но тут же напрягалась. ― Или тебе не нравится, что я хозяйничаю? ― Нет, нет, это же и твой дом тоже, ― проговорила Микаса. ― Просто не хочется, чтобы ты думала, будто ты нам чем-то обязана. ― Я не думаю так, Микаса, ― проговорила Фэй. ― Я высыпаюсь за четыре-пять часов, что сплю, но… Но, если во мне остается хоть немного сил, я вижу сны. Сны, которые видеть не хочу. Микаса поняла все и кивнула, больше не возвращаясь к этому разговору. У них неуловимо разделились обязанности ― Эрен поддерживал в доме чистоту, Микаса заботилась об уюте, а Фэй готовила. Микасе нравилась эта девушка, несмотря на то, кем она была. Рядом с ней было уютно и спокойно, и несмотря на то, что Аккерман думала ― она никогда не обретет спокойствия и счастья после войны, сейчас у нее было все это и даже больше. Любимый человек был рядом, лучший друг Армин неподалеку, а Фэй становилась подругой, которой Микасе не хватало. Фэй и Пик постоянно переписывались. Младшая сестра рассказывала, как медленно расцветает Марлия, как элдийцы принимают новый мир, где они были равными, как рушится пагубная идеология. И этот мир строили бывшие титаны, рассказывая все, чтобы дети знали, что их кровь — это не кровь грязных отребьев. Один раз Пик написала, что Зик отдалился от них, что он сам не свой, но Фэй не нашла в себе силы об этом думать. Она не смогла бы читать письма, боясь узнать что-то о Зике, и попросила Пик больше не писать о нем. В следующих письмах про Зика Йегера не было ни слова. Эрен не донимал Фэй вопросами о старшем Йегере. Они с братом примирились перед началом Гула Земли, и хотя после не говорили ― никто вообще не знал, где находится Эрен, пока он месяц жил в Ребелио, ожидая решения Фэй, Эрен не был настроен против брата так резко, как до этого. Судя по всему, Пик не сказала, с кем именно уехала Фэй, поэтому два-три раза в месяц Зик и Эрен списывались, дежурно узнавая, как у каждого из них дела. Так медленно текли месяцы. Вопреки всем ее успехам, Фэй не смогла жить дальше, она отвергали всех, кто пытался стать для нее важным. Вскоре все поняли ― их Светлая госпожа, новая богиня, Фэй, никогда не сможет полюбить кого-то, никогда не улыбнется влюбленно какому-то мужчине и не позволит запустить пальцы в свои косы цветы шоколада. Прошло пять месяцев, когда Пик в своем письме торжественно объявила, что самая большая часть работы сделана, и они с отцом приедут навестить Фэй. ― Отлично, нам же мало титана Эрена, ― раздраженно выдохнул Жан, когда ему сообщили об этом. Постепенно бывшие разведчики строили свои новые жизни и, желая начать их с нового листа, решили примириться. Конечно, какие-то углы так и остались острыми, но многое между ними удалось сгладить. Конечно, Жан часто продолжал сыпать остротами, поддевая Эрена, но все бывшие друзья приняли поступки «смертника», и они часто встречались. ― Пик больше не титан, ― напомнила Фэй. Эрен, Жан и Фэй прогуливались по рынку, новому, не тронутому войной и оттого ― прекрасному. Через пару дней должны были приехать Конни и Армин. С этой войны их старых друзей, боевых товарищей мало пришло живых, и выжившие разведчики держались вместе. Армин помогал Леви Аккерману устроиться в новой мирной жизни и обещал вытащить угрюмого травмированного бывшего капитана на сбор друзей. Так что это обещало быть яркой встречей. Микаса готовила дом к прибытию гостей, а приехавшего раньше срока Жана вместе с Эреном отправила на рынок за продуктами и прочими вещами, чтобы встретить дорогих гостей. У нее было странное предчувствие, что это встреча пройдет странно, ― Не скажи так Пик, ― не обижаясь, проговорил Эрен. Он привык к выпадам Жана, но если прежде это вызывало у юного солдата желание подраться, то сейчас, смиренный своей ношей, Эрен лишь отвечал на колкость, не провоцируя драку. Да и Жан больше не был тем юнцом, который обожал устраивать склоки. ― При родственниках Фэй я буду самим очарованием, ― сказал Жан. Фэй чуть улыбнулась. ― Когда они приедут? ― Со дня на день, ― улыбнулась Фэй. ― Славно было бы, прибудь с ним Райнер, ― хмыкнул Жан. Эрен удивленно глянул на него, волоча на себе мешок с уже купленными продуктами. ― Конечно, особой любви я к нему так и не пытаю, но… Но я бы хотел с ним примириться окончательно, раз и навсегда. И забыть о нем. Фэй хмыкнула. Эрен скосил на нее глаза. Фэй никогда не говорила, скучала ли она по своим друзьям ― что, впрочем, было и так слишком очевидно, но кроме имени Пик и господина Фингера в их доме не звучало имен «почетных марлийцев». Она даже не вспоминала Райнера, Порко, Габи или Фалько, что уж говорить про Зика. Не будь Пик ее сестрой, не будь жив отец, Фэй разорвала бы с Марлии все связи, потерявшись в бескрайнем мире. Но эти оковы держали ее ужасно крепко. Они спорили о том, какие яблоки лучше взять, когда к ним подбежал мальчик с девочкой. ― Светлая Госпожа, Господа Герои, ― проговорили они, сделав красивый поклон. Девочка смущенно протянула Фэй венок из ярких цветов, а мальчик протянул Эрену и Жану по бархатному цветку для украшения костюмов. ― Дорогие мои, ― растроганно произнесла Фэй, присев перед детьми. Она была очаровательной в золотистом прямом, легком платье, с аккуратным декольте и лямками, которые едва прикрывали плечи. Платье украшал богатый пояс, перекрещивающийся на груди, и золотая вышивка внизу платья в виде растительного узора, едва заметного своими золотистыми переливами. Косы были убраны с золотистыми лентами, и она казалась моложе, чем была на самом деле. ― Мы хотим пожелать вам всем счастья, ― смущанно проговорила девочка. ― Для нас честь видеть вас, ― добавил мальчишка, глядя на Эрена и Жана расширенными глазами. У детей, Фэй и бывшие разведчики были самыми настоящими кумирами. А то, что они были так близко к ним, буквально сводило местную детвору с ума. ― Благодарю, ― улыбнулась Фэй, поочередно коснувшись нежных детских щечек губами. Эрен и Жан дали детям по сладкой конфете, и те унеслись с горящими глазами и розовыми щеками. ― Светлейшая Госпожа, ― раскланялся Жан. Фэй пихнула его в бок. Они остановились в углу площади, чтобы посмотреть на то, как танцуют под музыку артисты, как вдруг до слуха Фэй донесся знакомый голос, зовущий ее. Фэй приподняла голову, думая, что это опять какие-нибудь дети или юный йегерист, или что она вовсе ошиблась ― мало ли девушек со созвучными именами, как вдруг ее снова позвали. В этот раз ошибки быть не могло. ― Фэ-ээ-й! Они втроем повернули голову, но среагировали поздно. Пик налетела на сестру, сбив ее с ног. Жан попытался удержать девушек, но, запутавшись в собственных ногах и подоле чужого платья, полетел на стоящего рядом Эрена. В итоге, они вчетвером так и грохнулись. Фэй показалось, что либо у нее, либо у кого-то под ней что-то оглушительно хрустнуло. Жан застонал, Эрен что-то пискнул из-под груды свалившихся на него тел. Пик это не смутило. Она продолжала обнимать сестру, прижимаясь к ней ближе. ― Пик, ― пискнула Фэй. ― Давай встанем. ― Я так по тебе скучала! ― заявила младшая Фингер, и Фэй удивилась, услышав от нее такой веселый и звонкий голос. Вероятно, когда ноша в виде силы титана спала с ее плеч, Пик стала более открытой. По крайней мере, теперь она не стеснялась показать свои сестринские чувства по отношению к той, кого она не видела уже пять месяцев. Жан что-то пробурчал, похожее на «Было бы славно», когда на них вдруг упало несколько теней. ― Пи-ик, ― протянул Порко, и Фэй легко представила, как он закатил глаза. Фэй напряглась, услышав его, но из-за лежащей на ней Пик не смогла посмотреть на бывшего военного товарища. ― Молодец, Пик, ― пробормотал Райнер. И, как будто этого было мало, Фэй услышал тот голос, об обладателе которого она думала последние пять месяцев ― и все девятнадцать лет до этого. ― Мы все понимаем, но надо же быть немного посдержаннее, ― сказал Зик Йегер. Пик что-то пробормотала. ― Ладно, давайте помогу, ― сказал Райнер и, взяв Пик за плечи, поднял ее. Фингер нехотя отпустила сестру, но сейчас Фэй предпочла бы остаться в таком положение, чем встретиться с Зиком Йегером. Зик стоял над ней, и когда Фэй оказалась освобождена от «плена» Пик, протянул ей руку. Фэй замерла. Первое, что она ощутила, взглянув в слишком знакомые голубые глаза — холод, невыносимый, безжалостно заползающий под кожу и леденящий сердце. Поглощающий её, изничтожающий. Её слабое тело задрожало. Ей вдруг показалось, что Парадиз в миг позабыл солнечное тепло и свет, не знал ярких красок и песен, не знал ничего, кроме мрака и адского пламени. Фэй заглянула в его глубокие, словно ледяная бездна, глаза и не заметила в них злости или презрения, но увидела жестокость и королевскую силу. Зик так и остался величественным сыном королевского рода, а скинутые с плеч тяготы жизни Звероподобного сделали его будто моложе, и оттого ― красивее. Она бы, возможно, так и не сообразила бы, что делать, если бы под ней требовательно не вскинулся Жан. ― Да встань уже, Фингер! Зик ухватил Фэй за запястья и потянул на себя. Фэй встала, отправила платье и сделала шаг назад, взволованно глянув на внезапных гостей исподлобья. Жан, упавший сверху на Эрена, поспешно вскочил, отплевываясь от попевшего в рот песка, глядя на Эрена с выражением неподдельного ужаса на лице. Фэй не обратила внимания на то, как брезгливо Эрен оттер губы. Она вообще не смотрела на него с Жаном, сама некрасиво и невежливо вытаращившись на своих бывших товарищей. ― Вы… ― проговорила Фэй, и тут же запнулась. ― Даже не знаю, что сказать. Я не ожидала вас увидеть. Да уж, увидеть вместе с Пик Райнера, Порко и… Зика она точно не ожидала. Без военной формы, в обычной гражданской одежде, таких… простых. Фэй больше не чувствовала себя легкой, воздушной феей в этом новом, красивом платье. Нежный желтый шёлк, обёрнутый вокруг её тела, душил, украшения, вплетённые в её длинные волосы, туго затягивали их, причиняя боль, а взгляд голубых глаз снова заставлял разбитую душу плакать от бессилия и напоминания о том далёком мире, где она была так бесстыдно, беспечно счастлива. ― Мы узнали, что Пик собралась к тебе и напросились тоже, ― объяснил Райнер, и кашлянул. ― Привет, ребята. ― Привет, Райнер, ― вполне миролюбиво произнес Эрен, отряхиваясь от грязи. ― Порко, Пик. Зик, рад тебя видеть. ― Да, я тоже, ― неловко произнес Йегер, переводя взгляд от Фэй на брата. ― Как вы вовремя, ― проговорил Жан. ― Наши приедут скоро. И я как раз говорил, что было бы неплохо и нам закопать топор войны поглубже. Райнер удивленно вытаращился на Жана ― того Жана, который в последний раз избил его от души, съездив по всему уязвимым местам, и только благодаря заживляющему таланту шифтеров Райнер не остался в ужасном, переломленном виде. Фэй рассеяно улыбнулась на слова Жана, но тот лишь пожал плечами. Он был мужчиной, и считал, что должен поступать по-взрослому. Не стыдно сделать первый шаг к примирению, каким бы оно не было. ― Да, а то слишком на поверхности зарыли, ― хмыкнул Эрен. ― А где ваш отец, Пик? Пик снова подошла к сестре, обнимая, и в этот раз Фэй крепко стиснулся Пик в ответ. ― Он задержится по работе, ― сказала Пик. ― После того, как нам стали доступны врачи-марлийцы, он быстро пошел на поправку. Работает сапожником, ему очень нравится это дело. Он приедет завтра или послезавтра. ― Замечательно, ― улыбнулась Фэй. ― Зик, Райнер, Порко, ― кивнула девушка. Райнер неловко потрепал ее по плечу. Жан и Эрен отошли в сторону, чтобы дать им возможность поговорить. ― Слушай, я все хотел извиниться за последний раз, ― поспешно произнес Галлиард, откашлявшись. ― Никто не давал мне право душить тебя и… Я очень сожалею. ― Не переживай, я бы тоже себя удушила на твоем месте, ― хмыкнула Фэй. Она щелкнула Пик по носу. ― А ты стала увереннее ходить на своих ножках, сестричка. ― У меня много времени для практики, ― улыбнулась Пик. ― Фэй, ― позвал Эрен со стороны. ― Приглашай к нам и пойдёмте. Микаса будет ждать. ― Ты живешь у Эрена? ― спросил Райнер. ― У них с Микасой, да, ― кивнула Фэй. ― Ладно, пойдёмте. Жан без зазрения совести сгрузил свои пакеты Райнеру, а когда Фэй предложила помочь, бывший Бронированный отказался. Порко забрал покупки Фэй, и Пик повисла на ней, рассказывая о том, как они жили эти пять месяцев, что происходило на Марлии, как дела дома. Зик и Эрен шли чуть позади, и Фэй радовалась, что Зик не видел стыда и боли в её глазах, а болтовня Пик позволяла говорить с сестрой, а не с кем-то еще. Кроме того, спокойный, ласковый голос Пик смягчал напряжение между присутствующими. Микаса на появление незапланированных гостей отреагировала спокойно ― в конце концов, ее чутье ей подсказывало, что все будет не просто с этим дружеским визитом. В любом случае, Фэй с Пик и Микасой сделали чай и закуски для всей компании, все они расположились в гостиной. Микаса заявила, что если они останутся на ночь, то кому-то придется спать на полу, особенно, когда приедут другие гости. Зик сказал, что они сегодня переночуют, но завтра отправятся в гостиницу, чтобы не смущать никого. Эрен согласился, но указал, что будет не против, если они задержатся. Понемногу разговор Пик и Фэй перерос в общий, и несмотря на то, что за Порко и Жан сразу обнаружили в себе родственные души, а потому исправно сцеплялись языками каждые пять минут, в гостиной царила спокойная, умиротворённая атмосфера. Микаса, Пик и Фэй разговаривали, сидя на диване. Пик вытянулась на коленях сестры и Микасы. Аккерман, довольная, улыбчивая и расслабленная, позволила положить на себя ноги. А вот Фэй повезло не так сильно. Расслабиться она не могла. Взгляд Зика скользил по ней, не злобный, а вполне спокойный, как в то время, когда они все еще были вместе. Фэй чувствовала себя растерянно, и ощущение медленного увядания не покидало её: девушке казалось, что совсем еще чуть-чуть она превратится в засохший цветок. Было уже поздно, когда Фэй собралась вызваться помочь Микасе заправить постели и подготовить спальные места, как вдруг в дверь постучались. ― Так поздно, ― проговорил Эрен, вставая и подходя к двери. Меньше через минуту он снова вернулся в комнату. ― Фэй, к тебе. «Надеюсь, смерть с косой» ― подумала Фэй, но все равно удивленно глянула на Эрена. ― Ко мне? ― Роллс, ― сказал Эрен, опускаясь на места. ― Наверное, опять мигрень у жены или сын неудачно с дерева свалился. Фэй улыбнулась и, приподняв голову недовольно фыркнувшей Пик, направилась к входной двери. ― На обратном пути захвати еще поесть, ― крикнул Фэй Жан, но тут же зашипел, будто ему кто-то дал подзатыльник, и раздался недовольный голос Микасы, велящей Жану самому встать и принести себе поесть. Фэй улыбнулась и вышла на крыльцо. Господин Роллс был отцом небольшого семейства, состоятельный человек, который владел самым большим зерновым полем в Шиганшине, но при этом сохранивший простые взгляды и не строивший из себя великого господина. ― Господин Роллс, чем могу помочь? ― Простите, что беспокою так поздно, Светлая Госпожа… У вас гости? ― растерянно спросил он, быстро поклонившись Фэй. Фингер уже начала сомневаться в том, что сможет убедить их так к себе не обращаться. ― Ничего страшного, я знаю, что вы не пришли бы просто так, ― терпеливо произнесла она, благодаря судьбу за то, что она привела господина Роллса прямо сейчас. Она бы не выдержала еще пару минут среди этих людей и наверняка разрыдалась бы. Роллс быстро объяснил, в чем проблема, и Фэй с легким сердцем пообещала прийти. Роллс еще раз поклонился и пошел домой. Фэй вернулась в гостиную. ― Сын господина Роллса слег с сильным жаром, ― сообщила она, когда. ― Я схожу, посмотрю. Она надеялась, что сможет быстро смыться, дав себе время на обдумывание или, по крайней мере, что с ней пойдет Пик ― понимающая и ласковая младшая сестра, но Зик опередил их обеих, отставляя чашку с чая и поднимаясь со своего места. ― Я пойду с тобой. Уже поздно, ходить одной не безопасно, ― сказал он спокойно. Разумно. Зик всегда был таким ― он раскладывал по полочкам все факты, и спорить с ним было глупо. Как и сейчас глупо было отказываться, ведь тогда бы Фэй показала себя не больше, чем испуганной, влюбленной девушкой. Поэтому она легко кивнула. Зик не был плохим человеком, он был тактичным, а с ней еще и ласковым. Так что от него ей не приходилось ждать оскорбления или боли. ― Да, ладно. Я только возьму медикаменты, ― кивнула Фэй. Дом господина Роллса и его семьи находился в десяти минутах от дома Эрена и Микасы ― как и все более-менее состоятельные жители Шиганшины, Роллс предпочитал жить вдали, где шума было поменьше, но не слишком изолированно. Фэй шла не слишком быстро. Закинув сумку на плечо, она спокойно шла рядом с Зиком, будто они просто гуляли. Какое-то время они шли молча. Потом Зик посмотрел на нее и заговорил. ― У тебя все хорошо? Фэй удивленно взглянула на него. «Хорошо»? Странный вопрос. Впрочем, Йегером, кажется, руководил искренний интерес, потому, чуть подумав, Фэй уверенно кивнула. ― Да, неплохо. Как твои дела на Марлии? ― Неплохо, ― Фэй чуть улыбнулась, когда Зик вернул ей ее же слово. ― Мы с бывшими воинами стали основой нового правительства на какое-то время, но сейчас всем в основном заправляют Магат и Шадис. Так что у нас появилось много свободного времени. ― Здорово, ― искренне улыбнулась Фэй. Пара вдохов-выдохов, и говорить с Зиком стало легче. Им почти тридцать лет, они взрослые люди. Не будет же Фэй жаться и заикаться, как подросток? Если она в свое время смогла спокойно говорить с высокомерными марлийцами, которые ее за человека не считали, то неужели не сможет вести себя достойно при разговоре с Зиком Йегером, который значил для нее так много? ― А как твои бабушка и дедушки? ― поинтересовалась девушка. По старикам Зика она скучала не меньше, чем по своему отцу. ― Ну, их жизнь стала немного спокойнее, ― усмехнулся Зик, видимо имея ввиду и прекратившуюся войну, и отсутствие страха за неизбежную смерть внука. ― Я закурю? ― спросил Йегер, доставая из кармана брюк портсигар. ― Пожалуйста, ― Фэй пожала плечами, а потом хмыкнула. ― Их жизнь стала бы еще лучше, если бы ты бросил. ― Возможно, ― не стал отрицать Зик. Фэй мало нравилось, что он курил, как и его бабушке с дедушкой, но, когда у тебя в запасе всего тринадцать лет жизни глупо что-то запрещать. ― Ты устроилась? ― Да. Мои знания в медицине тут очень полезны. Лечу потихоньку людей, ― губы Фэй дрогнули в легкой улыбке. Пару минут они ещё шли молча, потом Зик спросил, на ходу выпуская дым. ― Ты живешь у Эрена? ― Да, но хочу свой небольшой домик, ― вздохнула Фэй, и совершенно неожиданно даже для самой себя пустилась в объяснения. ― У них с Микасой чудно, мне очень нравится у них, но… Я бы хотела жить где-нибудь в глуши, в тишине. Да и стеснять их мне неудобно, ―Фэй вдруг фыркнула. ― Правда, когда я упомянула, что хочу найти себе дом, Микаса сказала, что она не будет со мной разговаривать, если я уйду и буду себя в чем-то стеснять, только бы не стеснять их. ― Ты с ними поладила, ― пространно заметил Зик. Фэй пожала плечами. ― Да, со всеми. Тут хорошо, ― она слабо улыбнулась. Зик посмотрел на нее. Внимательно, пытливо. Фэй не успела отвести взгляд. ― Ты не сказала, что собираешься уехать. ― Я подумала, что… ― к этому стоило быть готовой, но Фэй не смогла. Она не ожидала, что Зик заговорит об этом. Она никому не говорила о своих планах кроме отца, Эрена и двух командующих, посчитав, что так будет лучше для всех. Она не думала, что Зика может задеть это ― задеть больше, чем ее предательство. ― Ну, в общем… ― она не знала, что сказать, но вдруг на горизонте замаячила знакомая красная крыша, и Фэй выдохнула. ― Мы пришли. Зик разочарованно выдохнул. ― Прекрасно. Подойдя к крыльцу быстрее, чем до этого, Фэй коротко постучалась, и дверь тут же распахнула взволнованная, невысокая светловолосая женщина. ― Светлая Госпожа, ― кивнула она, когда Фэй и Зик зашли в небольшую прихожу. Ее кроткий, как у лани, взгляд метнулся к Зику, но женщина не стала ничего говорить. ― Просила же меня так не называть, госпожа Роллс, ― качнула головой Фэй. ― Показывайте, где ваш бедолага? Зик со стороны наблюдал, как Фэй воркует над заболевшим мальчиком. Прерываясь на кашель, мальчонка рассказал, что он упал в холодную реку и не сразу смог вылезти. Фэй качала головой, натирая его грудь и живот какими-то мазями, заставляя его проглотить горький сироп. Она была… словно незнакомка для него. Такая тёплая и по-матерински нежная. Зик не мог даже в самых смелых мечтах думать о ней так, даже когда они всерьез обсуждали возможность того, что у них будет ребенок. Это была нужная, но болезненная мысль, ведь Зик знал, что никогда не увидит этого, не узнает по-настоящему собственного сына или дочь, а он был не тем человеком, который терзает себя еще и так, надеется на то, что было невозможно. Когда Фэй заканчивала, мальчик вздохнул. ― Вашему ребенку очень повезет с такой мамой, Светлая Госпожа. Фэй растерянно погладила его по голове, улыбаясь, ничего не отвечая, а продолжая капать успокоительные в маленький стаканчик. ― Петр, ― осуждающе проговорила мать, стоявшая в стороне, и исполняла приказания Фэй поддать-принести-убрать. Впрочем, ее голосу не хватало строгости и осуждения, чтобы остановить потом детского любопытство. ― Я бы с ним дружил, ― вздохнул мальчик. Осмотрев его, Зик пришел к выводу, что он часто болел ― худой, невысокий, бледный и тощий, при том, что родители явно не были бедны и не скупились на ребенка. Вероятно, мало кто хотел дружить с мальчиком, который постоянно болел и был таким хрупким. Фэй улыбнулась и погладила мальчика по голове. ―Немного подлечим тебя, и сможешь играть с мальчишками, ― пообещала Фэй, погладив его по волосам. Мальчик кивнул, но видимо не был удовлетворен, что у него так и не будет друга по играм, который его точно не бросит. Зик вышел покурить уже в третий раз, когда Фэй спустилась по крыльцу. ― Можем идти, ― сказала она, глубоко втянув прохладный ночной воздух. ― Зик, если из-за тебя здесь кто-то начнет курить, я прибью тебя. Зик рассмеялся, выпуская в воздух сигаретный дым. ― Договорились, ― кивнул он, взяв сумку Фэй себе. Обратный путь был медленнее. В отличие от Марлии, где стояли фонари, на Парадизе лишь у некоторых домов горели низкие светильники. После того, как Фэй чуть дважды не навернулась, Зик взял ее под руку. Фэй резко вздрогнула, но Зик предпочел не заметить этого. Взяв ее за руку, Йегер смог сам контролировать темп их ходьбы и нарочно пошел медленнее. Чтобы не обидеть его, Фэй не стала отстраняться. Когда Зик на очередной неровности уберег ее от падения, то машинально прижал к своему боку, как они всегда ходили по парку рядом с их домом. Несмотря на позднее время, и то, что большинство людей были уже разошлось по домам, по пути им попалось несколько припозднившихся элдийцев. Кидая опасливые взгляды на Зика Йегера, они, тем не менее, вежливо кланялись Фэй, называя ее «Светлой госпожой». ― Тебя любят здесь, ― отметил Зик, наслаждаясь теплым телом рядом с собой. Он уже позабыл, какого это ― гулять с любимой девушкой рядом. В последние месяцы он старался никуда не выходить, стал почти затворником, а все из-за того, что Фэй не было рядом… ― Да, мне повезло, ― кивнула Фэй. ― В Марлии такое могло не случится, и я решила поменять место. Тут элдийцы другого склада ума. Зик задумчиво кивнул. Вдруг он остановился и взял Фэй за подбородок. — Это была единственная причина? ― твердо спросил он. ― Я… ― Фэй потерялась. В его голубых глазах, в его угрюмо сжатых губах, в чертах его лица. Это было лицо, которое она так любила, которое видела во снах, а порой ― и наяву. Фэй не могла солгать этому лицу и этому человеку. ― Ладно, хочешь правду? Я бы не смогла видеть тебя хотя бы мельком. Это… это бы разбило мое сердце. Хотя, возможно, я заслужила это. Зик провел по ее подбородку большим пальцем. ― Ты даже не дала мне возможности поговорить, ― осуждающе проговорил он. ― Ты не имела права решать за меня, ― уголок его губ гневно дрогнул. ― Зик, ты всегда говорил мне, что не простишь измены. А это больше измены, ― пробормотала Фэй. Она взяла его за запястье и попыталась отстраниться, но Йегер сделал шаг к ней, прижимаясь почти плотную. Он скользнул по ней взглядом, смотрел в лучистые глаза и хотел себя ущипнуть, чтобы удостовериться, что это не сон. Что она действительно рядом, что он все-таки нашел ее. Внезапно его пальцы скользнули по ее шее, в вырез платья и подцепили кулон, который она не снимала с того самого момента, как приехала на Парадиз. Фэй подавилась воздухом. ― Ты знаешь, что это за кулон? ― миролюбиво спросил Зик, рассматривая слабо сверкающеий в оранжевом свете далекого фонаря нефритовый клевер. И снова повисла неловкая пауза, пока они не мигая смотрели друг на друга. ― Я думала, просто подарок от твоих дедушки и бабушки в благодарность за спасения внука, ― слабо проговорила Фэй. — Это принадлежало моей матери, ― вдруг проговорил Зик. ― Влюбившийся в мать, Гриша Йегер скопил деньги и купил эту цепочку и кулон для своей жены в знак их любви. Для элдийца это был дорогой подарок, очень дорогой. Я должен был подарить его тебе в день свадьбы. ― Ты хочешь, чтобы я вернула его? ― спросила Фэй неуверенно, и уже потянулась было к застежке, но Зик схватил ее за руку. ― Нет, ― хмыкнул Зик и покачав головой. Он аккуратно уложил кулон обратно в ложбинку груди, заставив Фэй покраснеть. ― Тут есть место, где мы можем поговорить? ― наконец спросил он, понимая, что им надо, наконец, это сделать, а в доме Эрена и Микасы это не представилось возможным. Когда Пик сказала, что поедет к сестре, Зик тут же вызвался с ней. У него было достаточно времени, чтобы все обдумать и прийти к единственному верному решению. Без Фэй он не мог. Он любил ее, он желал ее, он хотел провести с ней всю жизнь. Он приехал, чтобы забрать ее. Но он хотел, чтобы Фэй поехала с ним по собственной воле. Все еще красная и смущенная Фэй смутно кивнула. ― Тут есть река, а там поваленное дерево. Мне нравится там. Зик кивнул и сделал шаг назад, позволяя Фэй сделать вдох, взять себя в руки и отвести его в это самое место. Ночная вода сливалась с темным берегом, и казалась такой же широкой, как море. Пейзаж невольно навевал романтические мысли, и сидя на этом поваленном дереве, который кто-то из местных вышколил под природную лавочку, хотелось мечтать и любоваться лунным небом… но уж точно не обсуждать измены и обманы, будущее, которого не могло быть. По крайней мере, в этом была уверенна Фэй Фингер. Тишина… Слышен лишь легкий плеск волн и треск сверчков. Трава слегка покачивалась от легкого ветерка. Все погружено в полумрак… По темным водам речки легко скользил желтый свет ночной луны. Небо было окутано многочисленными облаками, которые сгустились вокруг луны. Возникало ощущение, что тучи хотят спрятать навсегда луну, и лишить двух человек ночного света. Но, она все равно изо всех сил сопротивляясь им, разгоралась все ярче и ярче. Небольшому облаку все же удалось перекрыть немного центр лунного света, но это ненадолго. Скоро ветер прогонит маленькую тучку, и луна снова засияет во всей своей красе. ― Ты знаешь, почему я на тебе не женился за все эти годы? ― сразу спросил Зик, ставя сумку Фэй и присаживаясь рядом с ней. ― Подозреваю, чтобы не обрекать меня на заведомо точную участь твоей вдовы и не привязывать к мертвецу, верно? ― Фэй хмыкнула, заметив недоуменный взгляд Йегера. ― Зик, я хорошо тебя знаю, так что могу понять твои мотивы, иначе у нас был бы не один скандал из-за этого. ― Да, точно, ― хмыкнул Йегер. Он взлохматил светлые волосы, и Фэй поняла, что он нервничает. ― Когда вся правда вскрылась, я, конечно, был разочарован, что мой план быстрой смерти не свершится, и элдийцы так и останутся на своих местах. Но за месяц столько изменилось, и в том числе я. Я начал видеть будущее. То, что казалось невозможным. А потом ты сказала, что это будущее есть благодаря тебе. ― Я все еще ни о чем не жалею, Зик, ― твердо проговорила Фэй. ― Я рада этому будущему. Даже если я не буду его частью. ― У меня нет будущего без тебя. С губ сорвался тихий смешок, взгляд скользнул вверх, а дыхание мгновенно сперло, когда Фэй пересеклась со знакомым пронзительным взглядом, в котором ярилась буря. Создавалось впечатление, будто Зик, сидевший рядом с ней, куда-то бежал: светлые, старательно причесанные волосы успели растрепаться, а грудь тяжело опускалась и поднималась при каждом вздохе. Широко распахнутыми глазами мужчина жадно всматривался в ее лицо, будто до сих пор не веря, что его зрение не подводит; рука, по-прежнему лежащая на ее пальцах, сжалась, а всего лишь один-единственный вздох заполнил легкие Фэй знакомым пряным запахом, от которого мгновенно затрепетало сердце. ― Прошло еще мало времени, ты не встретил… ― пробормотала она, но Зик коротко рассмеялся. Зик сгреб её ладони в свои, поднес их к губам, согревая своим горячим дыханием, а после невесомо поцеловал в побледневшие костяшки тонких пальцев. ― А ты встретила? ― пробормотал он. ― Ты когда-нибудь сможешь выйти замуж за другого? Мне правда интересно. Девушка опустила дрожащие ресницы, и тишина, висящая меж ней и Зиком, была настолько оглушительна, что, казалось, причиняла боль обоим. ― Никогда, ― наконец выдохнула Фэй, сглатывая солёные слёзы, чувствуя, как нечто разрушает её изнутри. ― И ты думаешь, что я люблю тебя меньше, и спустя время смогу жениться на другой? ― он не дождался ответа. ― Нет других, Фэй. Есть только ты. Зик повернулся, оказываясь вплотную к девушке. Фэй задохнулась. Как долго она этого ждала ― даже не подозревая об этом. Это было слишком страшно, просто надеяться на это, что однажды Зик снова будет рядом с ней. Огромные ладони легли ей на плечи. Зик прижал ее к себе вплотную. Вот она какая, настоящая любовь. Не ласки в ночи, не жар поцелуев, не цветы на подушке по утру… Настоящая любовь — это жертва. Жертва во имя любимого, во имя его счастья, его покоя. Только такая любовь достойна быть вечной. Неужто Фэй полагала, что эта самая жертва унесет ее в небытие? Теперь они сидели так близко друг к другу, что Фэй видела все его шрамы, а он мог сосчитать каждый едва заметный шрамик на её аккуратном носике. ― Прости, ― прошептала Фэй сухими губами. ― Я предала тебя. Я виновата. ― Ты не виновата. Ты меня не предала. И теперь, находясь в его личном пространстве, ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Их разделяли считанные сантиметры, она почти касалась его грудью. Но сейчас он выслушает её признание… в последний раз. И, набрав в грудь воздуха, она выпалила: ― Прости меня, Зик. Зик схватил ее лицо в горячие ладони. Фэй порывисто выдохнула. ― Мне все равно. Но если это важно для тебя… ― Зик облизал губы. ― Я прощаю тебя, Фэй. От охватившей его бешеной радости, казалось, сердце сейчас выпрыгнет из груди. Он смотрел на её бледное, словно фарфоровое личико, сияющее в сгущающихся сумерках, на её темно-каштановые волосы, красиво оттенённые, и не мог поверить в то, что сейчас происходило. После всего, что он испытал за несколько последних месяцев, сперва возносясь к небесам от счастья, от осознания, что у него будет много лет с любимой женщиной, а затем рухнув в самую далекую преисподнюю, ощущение ее близости было как гром среди ясного неба. ― Я не… ― Зик запнулся. Фэй знала, что он хочет сказать, и понимала, что для него это было сложно. Зик не был из тех, кто постоянно признается в любви, говорит: «Я люблю тебя» на прощание, при встрече, просто так. Он доказывал это действиями. ― Несмотря на все это, и мое непонимание в самом начале, я не переставал… ― Да, я тоже люблю тебя, Зик, ― выдохнула Фэй, качнув головой. Зик благодарно кивнул ей. Йегер встал, протянул ей руку и Фэй, решив, что они поговорили обо всем, о чем хотел Зик, приняла ее с легкой улыбкой. Зик помог ей встать, Фингер отряхнула платье, и выжидающе посмотрела на него. Зик посмотрел на нее в ответ, невольно улыбнулся и потянул ее голову к своему лицу раньше, чем Фэй успела бы что-то обдумать и возразить. Поцелуй получился категоричный и решительный. Однако в момент, когда их губы встретились, улыбка Фэй исчезла, а из глубины её существа вырвался откровенно-бесстыдный стон, который в обычной ситуации до ужаса бы её смутил. Но она вдруг осознала, что совершенно не ничего не стесняется. Зик не просил его целовать, он требовал. Это требование заключилась в том, как настойчиво Йегер задвигал губами и языком по ее рту. Фэй почувствовала, как земля уходит из-под ног и подгибаются колени. Ещё чуть-чуть ― и она рухнет на землю. Фэй разомкнула губы, позволяя языку Зика ― привычно горьковатому из-за сигарет ― исследовать себя изнутри, а через мгновенье он выпустил её запястье, грубо сгрёб тонкую талию обеими руками и притянул к себе. Его ладони начали лихорадочно шарить по её узкой спине, сминая мягкий шёлк золотистого платья, всё крепче и крепче прижимая её к мощной груди. Безудержная страсть захлестнула его целиком. Фэй тоже не отставала: освободившейся от его хватки рукой она нырнула ему под расстёгнутый ворот белой рубашки и принялась исследовать пальчиками его затылок, шею, ключицы и слегка царапать светлые волосы на груди. Зик сделал шаг куда-то вперед, скрыв их с Фэй за стволом ближайшего дерева. Жадные руки спустились ниже, сжав её упругие ягодицы. Фэй громко застонала, широко расставив ноги, чтобы он смог тесно прижаться, и это напомнило ей одну из боевых стоек, которые она изучала, будучи кандидатом в Войны. Она интуитивно закинула ногу ему на бедро. В ответ Зик утробно зарычал, сильнее толкнулся в неё и улыбнулся, когда она ахнула от того, что его возбуждённая плоть упёрлась ей между ног. Он снова накрыл её губы неистовым поцелуем, продолжая мять её попку и наслаждаясь возбуждением, охватившим всё его тело. Фэй чувствовала сильную пульсацию внизу живота и отчаянно нуждалась в дополнительном трении, поэтому приподняла вторую ногу и обхватила его бёдра, а руками крепко держала его голову, с упоением отдаваясь страстному поцелую, ощущая внутри себя настоящий пожар. Фэй зажмурилась. ― Фэй? ― позвал ее Зик, и она почувствовала, как его пальцы коснулись ее щеки, пока бывший Зверь без проблем удерживал ее одной рукой. ― Если все это не по-настоящему… ― выдохнула она. ― Я утоплюсь в реке. Зик приглушенно рассмеялся. ― Ты слишком красивая, чтобы утопиться, Фэй. Можешь открыть глаза и смотреть на меня. Фэй так и поступила. Ей казалось, что это было самое развратное, что она делала в жизни. Потому что они в упор смотрели друг на друга, когда рука Зика с ее щеки скользнула далеко вниз, всего на секунду задержались, затем нырнули под подол, мягко провели по её бедрам вверх, двигаясь к заветной цели. Когда пальцы нашли крохотный бугорок, средоточие её женственности, и прямо через белье принялись нежно массировать, красивое лицо Фэй озарилось диким желанием, а в глазах заплескалась похоть. Не переставая двигать пальцами, Йегер усмехнулся: ― Не будешь закрывать глаза? Фэй мотнула головой, продолжая смотреть прямо в голубые глаза Зика, и принялась покачивать бёдрами, стараясь усилить нажим его пальцев. Она никогда не думала, что по итогу ее предательства и почти пятимесячного расставания будет заниматься чем-то подобным с Зиком Йегером в лесу в тот же день, когда они встретятся вновь. Глядя на него, она задыхалась от желания. Он сейчас выглядел восхитительно небрежно и эротично: волосы растрепались, губы припухли от жадных поцелуев, белая рубашка распахнута, открывая мускулистую грудь. И пахло от него сексом, настоящим, животным, древним как мир, от которого кружится голова и подгибаются ноги. Фэй захрипела, когда Зик убрал руку и потянулся к ремню. Не отрываясь от желанных губ, он быстро расправился с пряжкой ремня и с молнией на брюках, и вдруг его синие глаза мелькнули подозрением. ― Ты же ни с кем не?.. ― Скажешь это вслух, и я обижусь, ― низко, почти шёпотом произнесла Фингер. ― Можешь сам проверить. Фэй не отводила от него взгляд все то время, что он входил в нее. Она широко раскрыла объятия и почувствовала нестерпимое жжение между ног, когда Зик склонился над ней. Толкнулся вперёд и вошёл совсем на чуть-чуть. Фэй улыбнулась. Молча исполняя её желание, он толкнулся сильнее, погружаясь в горячее узкое лоно. Зик был уверен, что непременно опозорится, иначе и быть не могло. Для него всё закончится не просто быстро, а очень-очень быстро. Он так давно ее не видел, так давно не чувствовал. Зик прижался лбом ко лбу Фэй. Она страстно стонала, чувствуя, как Зик трётся внутри нее. Но ей было мало, она хотела его всего, целиком, поэтому обхватила ногами его поясницу и упругую задницу и прижала к себе. Зик зарычал и, толкнувшись, вошёл в неё до упора. Фэй приподняла бёдра ему навстречу, захлёбываясь стонами от невероятных ощущений, которых не испытывала ни до, ни после. Она с готовностью откликалась на каждое его движение, без стеснения давая ему понять, чего хочет и как. После этого он будет готов брать её столько, сколько она захочет. И будет счастлив. Но сейчас, если Фэй не перестанет так двигать бёдрами, стонать и кусать губы… Зик тяжело и рвано дышал, чувствуя, как ноготки царапают его плечи. ― Да, ― прошептала Фэй, притянула его к себе за шею и поцеловала. Он с готовностью ответил на поцелуй, крепче впиваясь пальцами в худые, бледные бедра. Внизу живота знакомо тянуло. Когда Зик начал активно двигать тазом, она почувствовала, как кровь вскипает внутри. Все вокруг заполнили стоны и вздохи. Йегер оторвался от её волшебных губ и снова приподнялся над ней, опираясь на мощные руки. Он во что бы то ни стало решил не дать себе закончить раньше неё, поэтому одной рукой он продолжал удерживать ее, а второй нырнул между обхвативших его ног и начал нежно тереть, надеясь, что это быстро приблизит её к оргазму. Фэй закричала в экстазе, закатив от наслаждения глаза. Зик, уже не сдерживаясь, мощно и резко входил в неё, не прекращая массировать между ног. ― Давай вместе, Фэй, ― задыхался Зик, отчаянно желая, чтобы она кончила, раньше, чем он. ― Как прежде. Ты как? Готова? ― Я.… да… я... ― с трудом прошептала она. ― Не могу наглядеться на тебя, ― прохрипел Зик. Румянец на щеках, капельки пота на груди, распухшие от поцелуев губы, выстанывающие его имя… Божественное зрелище! Она извивалась, прижимаясь к нему, пока он с бешеной скоростью вколачивался в её податливое тело, до боли прикусывая губы, чтобы не признаться ей в любви прямо сейчас. Фэй была девушкой его мечты, и он вернул ее. Это было потрясающе ― чувствовать себя самым счастливым мужиком на свете. Фэй щурила глаза, не могла удержать взгляд, всё плыло, а внизу живота вихрем закручивался жар. Чистые, неподдельные эмоции, написанные на его лице, заставляли сердце трепетать. Она ясно осознала, что её мускулистый, временами злобный, умный бывший жених хотел её, и только ее, даже когда она оказалась предательницей. Хотел как никого другого. Зик никогда не переставал любить ее. Оргазм был сильным, бурным, буквально накрыв с головой. Она так крепко вцепилась в его плечи, что наверняка на них останутся синяки. Почувствовав, что её лоно бешено сокращается, сжимая, Зик отпустил себя на волю полностью. Больше не надо было сдерживаться. Он пару раз глубоко вошёл в неё и со страстным стоном кончил, дрожа всем своим мощным телом. Руки ослабели... Он чуть не выпустил ее из рук, но вовремя сориентировался и прижался ближе, наваливаясь, прижимая к дереву. Фэй почувствовала, как его горячая ладонь погладила её бедро. Она положила взлохмаченную голову на широкое плечо. Рука расслабленно гладила светлые волосы на его груди. Она кусала губы, не зная, что говорить, что делать дальше. ― Фэй, ― ласково позвал Зик. ― Фэй. ― Думаю, ты должен поставить меня, ― пробормотала девушка. ― Иначе мы упадем. Зик мотнул головой. ― Я никогда тебя не уроню… Никогда. Покрасневшая и растрепанная Фэй усмехнулась. ― Рано или поздно тебе придется меня отпустить. ― Плохое слово, ― заявил Йегер, но вместе с тем расцепил руки и позволил Фэй встать. Фингер поправила белье и платье, пока Зик приводил себя в порядок. Фэй посмотрела на мужчину и улыбнулась. Зик попытался причесать растрепанные светлые волосы своей пятерней в порядок, когда заметил ее улыбку. ― Почему ты смеешься? В синей бездне остывало пламя, но Фэй теперь знала, что никогда оно не погаснет ― чтобы она не натворила. — Это от счастья. Простого счастья. Зик хмыкнул, поднял руку и погладил Фэй по щеке. ― Я должен был остановить тебя еще в тот момент, когда ты вышла из кабинета. Фингер хмыкнула, накрывая его ладонь своей. ― Прости меня, Зик. Зик прижался лбом к ее, поцеловал в лоб. ― Я люблю тебя, Фэй, ― выдал Зик, и Фингер счастливо улыбнулась, почувствовав, как в уголках глаз собираются светлые слезы радости. ― И я тебя, Зик. И снова его губы на ее. И, рассыпавшись в прах, уносятся ветром в небытие пять месяцев разлуки, заменяясь искренним прощением. Предала, виновата… но ее простили.