worth it, стоить того

Алиссана Йегер стояла на обочине, заглушив двигатель своей машины и выключив фары, и рыдала навзрыд, ничуть не стесняясь. Чего она ожидала от всей этой затеи, если уже три месяца все было ясно? Райнер, собственно, честно ее предупредил ― его родственники те еще снобы, и могут неплохо пройтись по девушке, которая им хоть в чем-то не понравится. Из-за этого Райнер и оттягивал знакомство, и Алиссана, в целом, не обижалась, проявляя понимание. Дело-то было не в том, что Райнер не считал их отношения серьезными ― сам он был уже знаком с родителями Алиссаны, — а в том, какими были его родители. Особенно мать. ― Конечно, своим отношением они не смогут заставить меня сомневаться в нас, ― объяснял он, когда встретил Алиссану после курсов по рисованию поздним вечером и разговор снова зашел о его семье. ― Ничто не заставит. Но они… они могут так все обрисовать, что ты начнешь сомневаться, нужна ли тебе связь с этой семьей. Нужен ли тебя я. ― Ну, я же не за семью замуж выхожу, ― резонно заметила Алиссана. ― А за тебя… И ты мне нужен с любыми родственниками! ― горячо заявила она, и Райнер улыбнулся. Девушка погладила его по щеке. ― Но решение твое, давить не буду. Просто повод же все-таки есть? Повод действительно был. Райнер вернулся с очередного военного задания полгода назад и сделал своей девушке предложение. До того, как уехать, он на вокзале в спешке надел кольцо ей на палец, даже ничего не спросив, а по возвращении все исправил и сделал «красиво», хотя Алиссане именно первый раз и запомнился больше всего. Поэтому с родными надо было знакомиться в любом случае. Не держать же их в неведении до того времени, как гипотетические дети Райнера и Алиссаны пойдут в школу? Так что в какой-то момент, Райнер безрадостно заявил, что они поедут знакомиться с его семьей. Алиссана готовилась к этому вечеру ― и нервничала, о чем в итоге бы ни за что не призналась Райнеру, но он, очевидно, и сам догадывался. Впрочем, нервничал он куда больше нее, но Алиссана отвлекалась лучше него. Накануне поездки она посетила маникюрный салон, купила новое платье и переговорила с матерью. Карла Йегер со вздохом посоветовала не лезть на рожон, не делать поспешных выводов и посмотреть на семью со стороны, вне рассказов Райнера. ― Но если кто-то начнет шипеть на тебя, не позволяй себя унижать, ― закончила Карла. ― Покажи, что ты не из робкого десятка. Может, они уважают силу. Алиссана вздохнула. Вся проблема была в том, что родители Райнера были элдийцами с Марлии, переехавшими на Парадиз не так давно из-за военных действий. Поэтому они пропитались стойким отвращением к Парадизу и элдийцам, что жили на нем, и новость о том, что их сын, выдающийся марлийский воин в ходе четырёхлетней операции, влюбился в элдийку и твердо решил жениться на ней, радости им не доставляла. Во всем случившимся с Марлией они винили элдийцев с Парадиза. Райнер, по их представлению, должен был быстро сделать карьеру и к тридцати жениться на достойной марлийке, чтобы вернуть семье статус. А тут она. Алиссана Йегер, девушка с Парадиза, младше Райнера на четыре года. Без высшего образования и стремления его получить. Так что Алиссана не ожидала ничего хорошего, и на встречу ехала с чувством, что это сделать надо. Приклеенная улыбка, которая не касалась глаз, застыла на ее лице стоило им выйти из машины. Она очень нервничала и старалась не показывать своего страха, из-за чего осанка казалась несколько высокомерной, а взгляд ― вызывающим. Все прошло… ужасно. Алиссана просто радовалась, что не разразилась скандалом прямо там, а смогла до конца вечера держать улыбку на лице. Собственно, они даже часа не посидели ― Райнер хлопнул ладонью по столу и, краснея от гнева, заявил, что раз его семья не способна принять его невесту, то и он уйдет вместе с ней. Его мать тут же вскочила и заявила, что Райнер не может поступить так неблагодарно из-за какой-то мимолетной интрижки. Посыпались упреки, что Райнер губит свою семью, что он забыл, как всего год назад сам воевал против элдийцев ― и все в таком духе, но это уже никто не слушал. Карина Браун задела самое дорогое, что было в жизни Райнера. Алиссане показалось, что Райнера ударит инфаркт. Она вскочила, положив руку Райнеру на плечо, и постаралась его успокоить, но Браун уже был взбешён. Для него не существовали ничего важнее Алиссаны и их отношений ― ни деньги, ни успех не имели такого значения. И это его мать посмела назвать «мимолетной интрижкой»?! ― Да как вы все смеете? ― орал он. ― В вас есть хоть что-то достойное?! Я привел сюда Алиссану, хотел познакомить вас со своей избранницей, а вы смеете оскорблять ее?! Оскорблять наши отношения?! Он схватил Алиссану за руку и потащил за собой. Они ушли, не оборачиваясь. Он распахнул дверь машины перед ней, и Алиссане показалось, что та едва не оторвалась. Оказавшись за рулем, Райнер погнал с такой непростительной скоростью, что Алиссану почти вдавило в кресло. Она была под таким впечатлением от сцены в доме Райнера, от его последующей реакции, что даже не сразу смогла совладать со своим вдруг обмякшим языком. ― Сбавь, пожалуйста, ― шепотом попросила она, но Райнер не услышал ее. ― Райнер! ― громче позвала Алиссана. ― Сбавь скорость. Браун чертыхнулся и послушался. ― Выброси их всех из головы! ― прорычал он. ― Ни хрена не понимают. Никто из моего окружения не думает и половину из того, что они имели в виду. ― Прости, ― пробормотала она, словно не услышав его. ― За что ты-то извиняешься? ― удивленно спросил Райнер. ― Ну, ты сразу сказал, что ничего хорошего ждать не придется. ― Да я сам не думал, что они так разойдутся, ― поморщился Райнер. ― Полный кошмар. Надо было еще после первой ремарки уйти. ― Но это твоя семья, ― Алиссана пожала плечами. ― Уж потерпеть можно. Райнер отрицательно мотнул головой, сбавил скорость еще немного и положил одну руку Алиссане на бедро. ― Ты не обязана терпеть скотское отношение к себе! ― твердо заявил Райнер. ― Ни от моей семьи, ни от кого-либо еще. От их лица приношу извинения ― вряд ли кто-то снизойдет до этого. На самом деле, Алиссана могла понять, почему его семья так отнеслась к ней ― помимо того, что она была элдийкой. Райнер был прекрасным человеком. Красивый, статный, весьма харизматичный молодой мужчина. Алиссана знала, что у него были определённые проблемы в психическом плане из-за отсутствия отца и давления матери в детстве, но Райнер успешно боролся с ними уже второй год с помощью психиатра. Он закончил высшее военное училище, отличился на службе, и когда между Марлией и Парадизом установился мир, он продолжал совершать военные вылазки в объеденном содружестве. Ему обещали прекрасную карьеру где-то за пределами Парадиза, и вся семья им гордилась. Из-за переселения, семья Райнера потеряла большую часть средств, и им пришлось заново все собирать, но Райнер и его карьера обещали им светлое будущее. Во время объеденных военных действий Райнер познакомился с Эреном Йегером, потом ― с его сестрой. И влюбился так сильно, что теперь ни о каком уходе с Парадиза и речи быть не могло. Он семье так и заявил: он остается здесь, будет здесь строить собственную семью, и ни слезы, ни крики матери не могли заставить его передумать. Алиссана считала, что это уже было причиной нелюбви к ней. Райнер ни с кем не посоветовался. Более того, четко и ясно постановил, что и впредь мнение матери не будет играть никакой роли, когда как самой Карине Браун всегда была важна оценка окружающих. Для нее было очень значимо, что о ней подумают, Карина прислушивалась к родным и неизменно интересовалась, что они думают по тому или иному вопросу. Хотя себя она и считала единственно правой, не спросить сына или кого-то из сестер с братом казалось ей дикостью ― и того же она интуитивно ждала от остальных. Единственный сын разбил эти представления вдребезги, и эта его независимость ранила больнее всего. Разве мнение матери не играет в таком деле роли? Как выяснилось, нет... И, скорее всего, не будет играть. Поэтому, хотя Карина никогда и не видела Алиссану Йегер, она сердцем чувствовала, что та ей уже не нравится. Не из-за своих личностных качеств, а по простой причине ― Райнер не поинтересовался, по душе ли его невеста матери. И когда Алиссана с Райнером вошли в общую гостиную, Карина убедилась в этом. Конечно, даже Алиссана со стороны понимала, что она сама для Райнера не лучшая пара. Но Райнер любил ее, по невидимым обстоятельствам любил, клялся в этом и был верен. Он влюбился в нее быстро, безвозвратно, и пусть ему было сложно сделать первые шаги, получив взаимность он едва не спятил, окружая девушку этой нежностью и заботой. Для него это было самым важным. И «чертовой доступной девкой», как ее окрестила миссис Браун, она не была ― они с Райнером почти два года шли к тому, чтобы начать встречаться, и всего год назад стали жить вместе. Так что Алиссана полагала, что она была готова стать доступной для Райнера, отдаться ему, принадлежать ему... Браун еще в первые месяцы знакомства заявил, что сестра Эрена ― тогда Алиссане было только шестнадцать, она даже школу не закончила, а Райнер был солдатом ― станет его женой, так к чему стеснения? Но Алиссана и подумать не могла, что они столкнутся с чем-то подобным. После неудачного вечера вопрос о его семье был закрыт, но Алиссана узнала чуть больше. ― Мои бабушка и дедушки рано умерли, ― объяснил Райнер на вопрос о том, почему вся семья так прислушивается к Карине. ― Моя мать и ее старший брат были погодками, с остальными у них очень большая разница в возрасте. Они по сути воспитали своих сестер и братьев. В благодарность за это, у нас в семье ничего не решается без их мнения. ― Но я видела только одного твоего дядю, ― вспомнила она. Райнер отстраненно кивнул. ― Старший дядя журналист, пишет в газеты, много путешествует. Но он самый главный в семье. Даже не знаю, как бы он отреагировал, учитывая, что первые года моей жизни я сам встал ему попрек горла. Карина только один раз пошла против мнения этого самого брата ― когда родила Райнера от женатого марлийца. Конечно, брату это не понравилось, и он не разговаривал с сестрой год, но после отошел и принялся воспитывать Райнера как своего сына. У них было не очень много детей в семье ― взрослый Райнер да маленькая Габи, поэтому Райнер был как наследник, продолжатель рода. Самый старший дядя испытывал к нему особое отношение ― Райнер считал, что это из-за чувства вины из-за холодного отношения в детстве. В любом случае, вопрос был закрыт. Райнер и Алиссана, чтобы сбить неприятное послевкусие и неловкость, съездили к ее родителям в прибрежной городок. Там, опуская глаза в пол и чувствуя себя виноватым за все свое семейство, Райнер объяснил, как все прошло, но Карла и Гриша Йегер, пусть и не были рады такому отношению к дочери, Райнера подбодрили. ― Непросто смириться, что твои дети выросли, ― вздохнула Карла. ― Я сама вела себя не лучше твоей матери, Райнер, когда Эрен женился. ― Неужели? ― недоверчиво проговорил Райнер, уныло ковыряясь в своей тарелке. Ему казалось, что уж кто-кто, а милая, добрая и заботливая Карла Йегер никогда не могла пойти против своих детей. Она была второй женой Гриши, и между ними не было особо сильной любви, только нежность и ласка, что, впрочем, не помешало обзавестись им двумя детьми. Для Карлы Эрен и Алиссана были смыслом жизни. Гриша Йегер хмыкнул. ― Эрен тоже нам ничего не рассказывал. Он просто привел Микасу в дом и заявил, что женится на ней. Ему было семнадцать. ― Кроме того, она была беглянкой и толком не знала язык, ― добавила Карла. ― Я тоже была обижена, что Эрен не спросил меня, даже игнорировала его, но чем больше времени проходило, тем проще я к этому относилась. Сын нашел такую любовь, которая не каждому дана, ― госпожа Йегер покачала головой. ― Уже через полгода я окончательно оттаяла и даже извинилась перед ними обоими. Так у меня появилась вторая дочка, ― Карла улыбнулась Алиссане и положила руку на плечо Райнера. ― А теперь и второй сын. Так что просто дай своей матери время. Райнер смущенно кивнул. Ему все еще было непривычно, как тепло его принимали в доме Алиссаны, но это явно было приятнее, чем ее приняли в доме Райнера. ― Ты в порядке? ― спросила Алиссана, когда они лежали в ее старой комнате, подавшись на уговоры матери остаться на ночь и завтра встретиться с Эреном и Микасой. ― Ты почти не разговаривал со мной эти два дня… Да и вообще с кем-либо. Бертольд за тебя переживает. Райнер выдохнул, прижимая Алиссану к себе ближе за плечи. — Это я должен спрашивать, в порядке ли ты. Я так злился на них, на себя, что совершенно забыл, что они о тебе говорили. Алиссана пожала плечами. ― Ну, по сути, твоя мама не ошиблась в чем-то, верно? ― Да нет, брось, ― Райнер поморщился. ― Прекрати. Алиссана не стала с ним спорить, но в глубине души она понимала, что мать Райнера права во всем, что она ей сказала. Не оправдан был ее тон, а все остальное… В прошлом году Алиссана закончила художественный колледж и теперь проводила время, рисуя картины по заказам. Денег хватало, чтобы покупать себе одежду, продукты, но в бóльшей степени их содержал Райнер: платил за квартиру и совершал крупные покупки. Им это не было сложно, и Алиссана понимала, что Райнеру безумно нравится приходить домой, где его ждал теплый ужин, чистота и довольная жизнью невеста. Йегер не считала чем-то зазорным быть домохозяйкой ― ее мама отказалась от карьеры, когда родился Эрен, и они с отцом вполне были счастливы. Да и, кроме того, у Алиссаны были свои деньги, и уж полностью на шее Райнера она не сидела… Но разве Карина не была права, говоря, что без Райнера она бы не потянула жизнь в Сине? А про ее внешность и говорить было нечего. Алиссане было двадцать, в ней кипели кровь и молодость, и она была безумна в своем творческом самовыражении. У нее было по три проколу в ушах, татуировка ветви с цветами на левой руке, змея на правой лопатке, и веточка мимозы на шее. А еще проколоты соски, но об этом никто не знал кроме родителей, близких друзей и Райнера. Последнего это приводило в своеобразный восторг. Алиссана подозревала, что если бы об этом случайно узнала его мать, Карину Браун хватил бы инфаркт. Ее темные длинные волосы были закручены в растрепанные дреды, переплетенные с десятком фенечек из правильных камней и бело-серебристых нитей. И, как ни странно, Алиссане такая прическа чертовски шла. Она ее обожала. Райнеру тоже нравилась ее прическа ― свидетельство ее свободы, а значит и его тоже. То, как она выглядела сейчас еще было приближенным к человеческому, но Райнер все любил вспоминать, что любовь к ней поразила его, как шаровая молния. Они познакомилась, когда во время объединения войск девушка притащилась к Эрену в часть. Хотела увидеть брата, их общих друзей. Там Райнер и впервые увидел Алиссану Йегер. Тогда, желая немного отвлечься от ужасов войны, Йегер ускоренными темпами наверстывала пропущенные в подростковом возрасте безумства, примеряя на себя разные стили, субкультуры, увлечения. В их первую встречу у Алиссаны шел вялый период увлечения этникой и эзотерикой. И она смотрелась этакой крейзи нью-эйдж хиппи в пестрых афгани, вышитой индийской безрукавке, вся в фенечках из правильных камней, минералов и амулетов, на шее переплетались подвески и кожаные шнурочки. Райнер посмотрел на нее, понял, что она, должно быть, сумасшедшая ― и влюбился в нее без памяти. Сейчас Алиссана лишь периодически возвращалась к дредам, но безумно обожала свои татуировки, и разные побрякушки ручной работы. Этакая цыганка-бродяжка класса люкс. Что, конечно, привело в ужас семью Райнера. Впрочем, и Алиссана, и Райнер быстро это пережили. Из-за участия семьи Йегер, и благодаря друзьям Райнера. Бертольд и Энни с самого начала поддерживали отношения психически нестабильного Райнера и Йегер, живительная энергия которой била ключом. Когда до них дошла новость о неприятии Алиссаны в семью, она их не удивила, хоть и возмутила. ― Нельзя же судить человека за то, что он не похож на тебя, ― пробурчал Бертольд, рассматривая Алиссану, вернувшуюся после неприятной стычки с семьей Райнера к своим ярким платьям, и во время встречи на ней было зелено-голубой макси сарафан на тонких бреелях и длинные серьги в восточном стиле — вычурный серебряный орнамент с бирюзой. Волосы девушка собрала в высокую в греческом стиле прическу из кос, перевитую цветастым шифоновым шарфом. ― Ты выглядишь красиво и элегантно, как экзотическая бабочка. Надеюсь, ты так ходила на встречу? ― Если бы она так пришла, нас бы пригласили уже на массовые похороны членов семьи Райнера, умерших от сердечного приступа, ― заметила Энни. Райнер и Алиссана хмыкнули. ― Твоя семья выбивается уже даже из наших кругов, Райнер. Наши родители об Алиссане очень хорошего мнения. Семья Бертольда и вправду тепло относилась к Алиссане. В период, когда у паренька начинала развиваться депрессия из-за ссоры с последней девушкой, отъезда на фронт лучшего друга Райнера и учебы Энни в другом городе, только Алиссана смогла привести его в чувства. Так что родители Бертольда были благодарны Йегер за то, что не оставила их сына, которого толком не знала. А отец Энни был рад, что у его нелюдимой дочери впервые за много лет появилась настоящая подруга, и принял бы Алиссану, будь она даже хромой и кривой. ― Ладно, хватит об этом, ― твердо произнес Райнер. ― Было и прошло. Не будем вспоминать. Все согласно кивнули и вправду больше об этом не вспоминали. Алиссане пришлось смириться, что семья ее жениха ее не примет, и вскоре она пережила эту мысль. Вторая встреча не то, что не планировалась ― даже не казалась возможной, когда к Алиссане лично обратилась Джасамин ― одна из самых младших теть Райнера. Кроткая, тихая, она пригласила их на свой день рождения. Алиссана отдала право выбора Райнеру, и тот вроде как решил не идти, но потом с ним связался Бертольд и сказал, что он с семьей и отец Энни тоже там будут. Поэтому Алиссана решила, что сходить можно, и Райнер спустя пару дней с ней согласился. Правда, он звонил каждому члену своей семьи и с каждого потребовал обещание молчать. С матерью было сложнее ― Райнер любил ее, благодарил за все, что она ему дала, и, вероятно, ему было сложно выступать против нее. Алиссана не хотела, чтобы он это делал, но Браун не послушал ее и строго поговорил с матерью. Там обошлось без скандалов, но не без мелких неприятностей. Кузина Райнера, десятилетняя Габи, случайно уронила на платье Алиссаны кусок своего торта. Ну, по крайней мере, Алиссана хотела верить, что это было случайно, однако Райнер на кузину так стрельнул глазами, что Алиссана поняла ― за этим кроется нечто большее. ― Я покажу вам ванную, госпожа Алиссана, ― сказал Фалько, лучший друг Габи и сын друзей семьи. Он осуждающе посмотрел на Габи и повел Алиссану за собой. Торт отчистился легко, пусть и пришлось повозиться. Фалько ничем не помогал, но преданно крутился рядом. Вероятно, ему было интересно смотреть на ее татуировки и две толстые косы. Алиссана расплела дреды, и теперь носила две косы, в которых натуральные черные волосы переплетались с бело-сиреневым канекалоном. ― Вы не обижайтесь на Габи, ― сказал он смущенно. ― Она просто глупая. ― Уверена, что она не глупая, Фалько, ― с улыбкой сказала Алиссана. ― Просто неловкая. Она же не специально. Фалько покраснел, будто случайно выдал чью-то тайну и кивнул. Высушив пятно, она поправила платье, и окончательно убедилась: Габи уронила торт не случайно. Наглый взгляд девчонки, которым она наградила Алиссану, когда та вернулась, был тому доказательством. Брауны в своей тактике перешли к стойкому игнорированию, но не то, чтобы Алиссана собиралась с ними разговаривать. Джасамин все бросала на нее извиняющиеся взгляды, но не могла пойти против непререкаемой властной сестры Карины, матери Райнера, а потом с ней тоже не говорила. Алиссана сидела молча, ощущая руку Райнера на своей руке, и оценивала в уме марлийскую кухню, которая оказалась довольно вкусной, и разговор о былых занятиях семьи ее мало волновал. Райнер, видимо, разгадав план матери, тоже не разговаривал с дядями и тетями, отмалчиваясь и показательно посматривая на часы, ожидая, когда уже можно будет вежливо уйти. Зато Фалько не сдерживал язык за зубами. Узнав, что Алиссана закончила школу с полицейским уклоном, Фалько принялся расспрашивать ее об этом. Его брат Кольт был более сдержанным, видимо тоже не испытывая удовольствия от ее присутствия, но пару раз кинул заинтересованный взгляд и задал несколько уточняющих вопросов. ― Так вы не работаете по профессии? ― спросил он. ― Я наработалась во время последнего курса, который выпал на окончания войны, ― сказала Алиссана. ― Я жила в военном городке. Там постоянная текучесть беженцев и маргиналов. Так что я восстанавливаю свое чувство прекрасного. Кольт хмыкнул. Фалько спросил, может ли она показать ему свои картины, и Алиссана показала несколько последних заказов, которые она отправляла для фотоотчета клиентам. Алиссана была готова благодарить всех богов, что в этот вечер Джасамин пригласила в гости еще и Гуверов: семья лучшего друга Райнера хорошо относилась к ней. Гуверы симпатизировали Алиссане, да и само присутствие Бертольда, который намеренно говорил с ней и Райнером все время, немного ободряло. Они просидели в гостях два часа, и, наконец, Райнер поднялся, сказав, что им пора. Все нестройно, смущенно попрощались, а Карина Браун вдруг вперла в них нечитаемый взгляд. «Сейчас скажет гадость, ― поняла Алиссана. ― Не зря же весь вечер терпела, яд копила». ― Надеюсь, в следующий раз мы встретимся семьей, без лишних людей, ― заявила Карина. В комнате повисла тишина. ― Карина, ― осуждающе произнес господин Гувер, но Карина лишь гордо вскинула голову и посмотрела в упор в синие глаза Алиссана. И тут Алиссана не сдержалась. ― А как я надеюсь, что в будущем обойдусь без лишних людей, вы себе представить не можете, ― сказала она, отвечая Карине Браун прямым и твердым взглядом. Мать Райнера покрылась красными пятнами от гнева, но Алиссана уже вылетела из дома, даже позабыв про куртку. Она не разбирала дороги, она просто свернула в какую-то сторону. Позади нее раздавались громкие выкрики ее имени ― ее звали Райнер, Бертольд, Фалько, кто-то даже бросился за ней, но Алиссана на то и была лучшей в своей полицейской школе: без труда ушла от преследования. Брауны жили в отдалённом районе за городом, где были элитные дома и вообще ― не последняя публика. Алиссана редко когда здесь бывала до отношений с Райнером, и не знала район, но все равно упорно шла вперед. Она не была зла, не была расстроена ― она вообще сейчас была никакой. Она просто брела по улицам, даже когда начался дождь. Она купила какой-то алкогольный коктейль в жестяной банке и цедила его по пути, хотя тот был холодным. Алиссана размышляла о том, как ей добраться до дома ― от Ребелио до города полчаса езды на машине, а ей в вечернем платье и на каблуках на дороге точно не место. Кошелек и все прочее остались в доме у тети Райнера. Конечно, у нее был телефон, можно было вызвать такси и уехать, пообещав оплатить по прибытии, и съездить домой ― военный городок Шиганшина, где родилась Алиссана, и где до сих пор жила ее семья, были ближе всего к Ребелио. А родители наверняка дома. Алиссана с удивлением отметила, что время действительно позднее ― когда она покупала еще два коктейля, механический голос сообщил, что до закрытия магазина осталось пятнадцать минут. Продавец окинул ее задумчивым взглядом. ― Вам нужна помощь? ― спросил он. Алиссана помотала головой. Наверняка, в мокром платье и с размытым макияжем она выглядела как жертва насилия или грабежа. ― Повздорила с семьей, ― сказала она, не уточняя, чью семью она имеет в виду. Молодой продавец кивнул, понимающе хмыкнув. ― Вы не знаете, где здесь парк или типа того? ― Там же дождь. Алиссана кивнула, продолжая смотреть на юношу, и тот объяснил, как пройти к парку с озером. Там есть лавочки и можно было посидеть. Когда у нее уже начали отваливаться ноги от долгого хождения на каблуках, она дотащилась до какой-то лавочки и села. Сняла туфли, опустив горящие ступни на мокрый асфальт и расслабленно выдохнула. Она сидела так, слушая надрывную трель телефона, которая сопровождала ее последние часы ― она не выключила звук, а телефон был у нее в руках, когда она сбежала. Она слушала мелодию, которую поставила на звонок Райнера, потом ― мелодию со звонка друзей, и тянула холодный мохито из жестяной банки, ощущая, как замерзает. Рядом с ней кто-то закрякал, и скосив глаза Йегер увидела утку. Обычную утку, «декоративную», которая, должно быть жила в этом озере. ― Ну привет, подруга, ― улыбнулась девушка. ― Тебя тоже не одобряет семья твоего жениха? Меня-то уж точно, особенно после сегодняшнего. Алиссана протянула к ней руку, и утка больно цапнула ее за палец. — Вот ты сучка, ― хмыкнула Йегер, обиженно потирая палец. ― Ну ладно, с тобой-то явно будет проще подружиться. Она сходила до ближайшего магазина, где снова поинтересовались, не нужна ли ей помощь, и купила теплую булочку. Когда она вернулась, утка все еще там. К тому моменту, как Алиссана скормила ей хлебобулочное изделие, птица уже осознала свою вину и прониклась к девушке симпатией, перебравшись на ее колени. — Вот так, ― Йегер улыбнулась. ― Хоть тебя я смогла переубедить. Больше кусаться не будешь? ― она почесала утиную шею, словно та была кошкой, и в этот раз ее не цапнули. Телефон на секунду прервался, уведомляя, что Алиссана преодолела порог в пятнадцать тысяч шагов, а потом снова заиграл песней Лары Фабиан, сообщая, что Райнер очень-очень хочет связаться с Алиссаной. Когда Фабиан в очередной раз сменилась группой «Queen», это надоело, и Алиссана сняла трубку. ― Слава богам! ― раздался облегченный голос Бертольда в трубке. ― Алиссана, ты где?! Алиссана огляделась. Какое-то озеро, огороженное золотистой решеткой, в стороне виднелся деревянный мостик. ― Понятия не имею, ― честно призналась она. Раздалось какое-то копошение, голос Бертольда «Райнер, она сняла трубку!». ― Тут какое-то озеро и… ― Алиссана! ― крикнул Райнер в трубку. ― Проклятье, где ты!? ― Говорю же, я не знаю, ― так же спокойно повторила Алиссана. ― Тут озеро. Скамейки, ива, ― утка требовательно крякнула, и Алиссана перевела взгляд на свою соседку. ― О, и моя новая подруга, госпожа Утка. ― Озеро, ― повторил Райнер. ― Не выключай телефон, я найду тебя! И не бросай трубку! ― Я хочу забрать эту уткой с собой, Райнер, ― сказала Алиссана и сбросила звонок. На протяжение пятнадцати минут она слушала плавную песню своего звонка и разговаривала с уткой. Дождь неожиданно прекратился. Райнер вывалился откуда-то из кустов, видимо, решив срезать путь, и его безумные глаза уставились на Алиссану. Браун облегченно выдохнул, а потом заметил пустые жестяные бутылки. — Ты пьяна? — с ужасом спросил он. — Немножко. Алиссана не думала, что это было так заметно… Ох, она же забыла выкинуть все «улики». Вот тебе и школа с полицейским уклоном. Райнер выкинул жестянки и сел рядом с ней. Он тяжело дышал, провел рукой по волосам, а потом судорожно схватил Алиссану за руку. Потревоженная утка возмущенно крякнула и слезла с колен девушки, располагаясь на скамейке. ― Это было ужасно, ― сказал он. ― Боже, я уже даже расслабился и не ожидал такого. ― Я не хотела грубить твоей матери, ― сказала Алиссана. Райнер нервно хохотнул. ― После того, как она сказала, что самый важный человек в моей жизни лишний? ― Райнер качнул головой. ― Боюсь, если бы я тут же не выскочил за убежавшей тобой, я бы сам ей нагрубил. Я говорю, что не ожидал такого от них. Дядя и тети заверили меня, что будут милы с тобой, и мать с горем пополам обещала то же, но я не подумал, что они могут игнорировать тебя. Спасибо хоть семье Бертольда и Фалько, ― он посмотрел на промокшее насквозь платье. ― И Габи… Я от нее такого не ожидал. Не обижайся на нее. ― Я не злюсь на Габи, ― Алиссана вздохнула. Утка крякнула, и девушка задумчиво погладила ее по головке. ― Но знаешь, каждый раз, оказываясь в окружении твоей семьи, я… ― Йегер задумчиво дернула себя за косу. ― Я понимаю, что не подхожу тебе, ― совсем тихо закончила она, и почувствовала, как Райнер подпрыгнул рядом с ней. — Что? — в его глазах появилась тревога. — Почему ты так считаешь? Как ты можешь так думать? — Я не могу дать тебе все, что тебе нужно. — Ты — все, что мне нужно. — Просто я вижу вас с ними… — ее голос оборвался. ― Вы не такие, как мы. Я не вписываюсь в твою семью, Райнер. — Что? Нет, — Райнер потянул ко ней руку, но Алиссана встала со скамейки. Рука Райнера безвольно упала, он глядел на девушку. Алиссане казалось, что он охвачен паникой. — Ты уходишь? — прошептал Райнер; его глаза были полны страха. А она молчала, пытаясь собрать свои разбежавшиеся мысли. Ее рука поглаживала колечко на пальце, и Райнер метался взглядом между ним и лицом Алиссаны, будто пытаясь одновременно уследить момент, когда та его снимет, и что при этом будет испытывать. — Не надо, — умоляюще прошептал он. — Райнер… я… — что она пыталась сказать ему? ― Может нам… ― начала она, и впервые за весь разговор посмотрела на Райнера. Его глаза были красными, горели, как у безумного, бежевое пальто испачкано, поцарапано лицо. Видимо он пострадал, пока пробирался к ней в обход дороге. Но самое главное ― у него слезились глаза. Да не просто слезились, Браун был близок к тому, чтобы по-настоящему заплакать. Он замолчал, когда она начала говорить. ― Может нам стоит подождать с помолвкой? ― предложила Алиссана. ― Я люблю тебя, Райнер, правда люблю. Но тебе будет лучше без всего этого… — Нет... Нет! — проговорил он. — Я… Он обвел озеро безумным взглядом. Зачем? Ждет озарения? Вмешательства высшей силы? — Ты не можешь уйти, Алиссана. Я люблю тебя! — Я тоже люблю тебя, Райнер, просто… — Нет… нет! — в отчаянии проговорил он и схватился руками за голову. — Райнер… — Нет, — шепнул он с расширенными в панике глазами и внезапно упал перед Алиссаной на колени и склонил голову. Тяжело вздохнул и перестал шевелиться. Что?.. — Райнер, что ты делаешь? ― Нет, ― Райнер судорожно мотнул головой. ― Нет, Алиссана, прошу тебя, нет. Ты нужна мне, нужна. Нужна больше всех, прошу тебя. Нет. Нет!!! Я люблю тебя, Алиссана. Райнер на коленях у ее ног, не отрывающий от нее своих горящих страхом, паникой и безумием янтарных глаз — самое ужасное зрелище в жизни Алиссаны Йегер. Она тотчас протрезвела, кровь отхлынула от ее лица, алкогольный дурман моментально рассеялся, его сменило жуткое ощущение обреченности, рока. ― Райнер… ― Я перестану с ними общаться! ― выкрикнул он, и слезы потекли у него по лицу. Алиссана резко выдохнула. У нее шок. Нет. Нет, это неправильно, очень неправильно и очень тревожно. ― Перестану, ты их больше не увидишь и не услышишь, клянусь тебе! Но пожалуйста… не уходи от меня, пожалуйста, не уходи... «Но они… они могут так все обрисовать, что ты начнешь сомневаться, нужна ли тебе связь с этой семьей. Нужен ли тебя я» ― вспомнила она его слова, и у Йегер сжался внутри каждый орган. Райнер ждал этого, и она сейчас воплощала все его худшие страхи. Только вот дело было не в том, что она сомневалась в них, в себе и Райнере. Она сомневалась в том, действительно ли достойна быть с ним. Алиссана выдохнула. Райнеру говорили, что он должен оправдать ожидания, что он должен быть сильным, что семья любит его за то, что он может для нее сделать. Возможно, они ничего такого и не имели, но исход воспитания семьи Браун Йегер видела сейчас перед собой. У нее разрывалось сердце при виде сильного мужчины, который, на самом деле, остался маленьким мальчиком, ужасно обиженным, никому не нужным, который чувствовал себя недостойным любви ни своей идеальной семьи, ни далекой от совершенства невесты… ее бедным мальчиком. Сочувствие, отчаяние, страх переполняли сердце, сдавливая Алиссане горло. Когда ее мысли прояснились, Йегер увидела единственный выход. Не отрывая своих глаз от Райнера, Алиссана опустилась перед ним на колени. Мокрый асфальт жесткий и неудобный. Зато они теперь равны, на одном уровне. Глаза Райнера раскрылись чуть шире, но поза и выражение лица не поменялись. ― Никуда я не собираюсь уходить. Сколько раз я говорила тебе, что никуда не уйду. Я просто думаю, что так будет лучше для тебя, что ты можешь найти свою идеальную женщину… Но если ты не хочешь… ― Не хочу! ― Райнер вцепился в ее руки и до боли сжал. ― Не хочу, Алиссана! Я не смогу без тебя, пожалуйста... Я хочу только тебя, пойми. Только тебя. Алиссана кивнула и погладила его по голове. Райнер всегда предполагал самое худшее по отношению к себе. Однажды утром, когда она собиралась, чтобы поехать к родителям вместе с ним, сонный Райнер подумал, что она собирает вещи и уходит от него. У него едва не случился инфаркт, и Алиссане пришлось отпаивать его корвалолом, чаем и убеждениями в том, что никуда она не уйдет. Что она любит его и не оставит. В глубине души, Алиссана знала, почему он так поступал. Райнер не любил себя, не верил, что он кому-то нужен. Алиссане вспомнились слова, которые она услышала случайно во время разговора Райнера и Бертольда еще в начале их с Брауном отношений. «Она знает, как ты негативно относишься к себе? О всех твоих проблемах?» ― Ладно, тогда мы не расстаёмся, ― выдохнула она. ― Если это не то, чего ты хочешь. Просто… встретившись с твоей семьей я поняла, что недостаточно хороша для тебя. Но я люблю тебя, Райнер, и если ты бросишь меня, разочаровавшись, то словно солнце погаснет. Я останусь во мраке. Я никуда не хочу убегать. Просто я очень боюсь, что это ты бросишь меня… Говоря ему это — в надежде, что он слушает — Алиссана поняла, в чем ее истинная проблема. Просто она ― как и вся семья Райнера ― не понимала, почему он любит ее. Йегер никогда не понимала, почему он любит ее. — Я не понимаю, почему ты находишь меня привлекательной, — пробормотала Алиссана. — Ты… ну, ты — это ты… а я… — Алиссана пожала плечами и поглядела на него. — Мне просто непонятно. Ты красивый, сексуальный, успешный, добрый, хороший, заботливый и все такое — а я нет. Я не могу дать тебе то, что тебе нужно. Разве ты будешь счастлив со мной? Я никогда не понимала, что ты находишь во мне. А когда об этом начала говорить твоя семья, мне все это стало ясно окончательно. Когда Йегер высказала свои самые большие опасения, ее голос понизился до шепота. Вот и все. Она сказала все, что чувствовала все это время. Райнер молчал какое-то время, а потом резко выдохнул и, не заботясь о состоянии своего пальто, сел прямо на мокрый асфальт, видимо, не найдя в себе сил встать и пересесть на лавку. Его руки тряслись, когда он снова потянулся за ее рукой, а глаза потемнели. ― Я так испугался, ― прохрипел он. ― Когда они начали давить на тебя, сбылись мои худшие опасения. Я был в ужасе из-за того, что кто-то мог так обращаться с девушкой, которую я люблю. А потом так зол… Я так боялся, что ты уйдешь из-за этого. Я подумал… — Райнер снова замолк. — Алиссана. Вот я весь перед тобой… и я весь твой. Что мне сделать, чтобы ты это поняла? Чтобы ты увидела, что я хочу тебя всю, всю целиком, какая ты есть. Что я люблю тебя. ― Думаю, мне все еще надо время, ― аккуратно произнесла она. ― Чтобы поверить в это. — Ты не собиралась уходить? — спросил он и потянул ее к себе. — Нет, ― Райнер закрыл глаза и заметно успокоился. Когда открыл снова, Алиссана увидела его боль и страдание. Алиссана потянулась к нему вперед, ощущая тупую боль в ногах, ближе, чтобы их колени соприкоснулись. ― Райнер, ― его взгляд горячий, невероятно интенсивный, дикий, а дыхание неровное. Алиссана неловко поежилась под ним, но чувствовала, как в нем бурлит кровь. Йегер нежно улыбнулась, обхватывая его запястья руками. Ее губы совсем нежно обхватили нижнюю губу Райнера, чуть оттягивая. Райнер совсем не проявляла инициативы, позволял ей целовать его так, как этого хочет Алиссана. А она хотел целовать его глубоко и влажно. И Райнеру это до дрожи нравилось. Она ощущала влагу под своими губами. Обхватив его покатые плечи руками, Алиссана уткнулась носиком в его шею и зажмурила глаза ещё крепче, отказываясь верить во всё происходящее. — Райнер, пожалуйста, не плачь! Я серьезно говорю, что никогда тебя не оставлю. Мне очень жаль, если у тебя сложилось другое впечатление… пожалуйста, прости меня. Я люблю тебя. Я буду всегда тебя любить, ― твердо пообещала она. ― Поедем домой? И заберем утку. Утка согласно крякнула и, неловко слетев со скамейки, залезла на руки Алиссаны. ― Да, хорошо, ― все еще находясь в ужасе, проговорил Райнер. ― Давай переоденемся дома и пойдем в парк. И будем гулять, сколько ты сама захочешь. Я куплю тебе фрукты в карамели и мороженое. Как тебе такой план? ― встав рядом с Йегер, Райнер погладил ее по щеке. Алиссана кивнула, рассеяно улыбаясь ему. Когда они сели в машину, Алиссана захотела извиниться перед ним, но в итоге поняла, что он не поймёт ее доводов и просто потянулась, чтобы поцеловать его еще раз. У Райнера тряслись руки, и он только с третьего раза смог вставить ключ в зажигание. Алиссана почти пережила это, забыла и отпустила, как неожиданно ее вечерний проезд потревожила смс-ка от человека, который никогда ей не писал. Алиссана заезжала в Ребелио, чтобы помочь Бертольду с книгами ― он переезжал, и решил отдать некоторые полюбившиеся книги Алиссане и Райнеру. Они посидели, поговорили, Бертольд отнес книги в машину, но тут приехали родители Гувера, и предложили остаться на чай и ужин. Алиссана согласилась, чувствуя: хоть где-то ей рады. А на обратном пути из Ребелио, когда Алиссана почти въехала в Сину, Карина Браун написала ей: «Ты должна оставить моего сына. Ты понимаешь, что без тебя ему будет лучше? Он добьется многого, если ты не будешь тащить его на дно, элдийка». И именно тогда Алиссана остановила машину, заглушила мотор, выключила фары, вышла из салона и зарыдала. Поразительно, она пережила три месяца, все эти ужасные ссоры, а разрыдалась всего из-за трех предложений. Она все рыдала и рыдала, не имея возможности успокоиться. Она начала задыхаться, но продолжала рыдать. Впереди загорелись фары ― кто-то ехал в Ребелио. Алиссана закрыла лицо руками, продолжая рыдать. Она надеялась, что этот кто-то проедет мимо, но машины остановилась по другую сторону и водитель вышел из машины. Алиссана посмотрела на него безо всякого интереса. Это был немолодой, светловолосый мужчина, ему было, вероятно примерно за пятьдесят. У него были светлые ― или седые ― зачесанные назад редкие волосы, тонкие очки. Он был высоким и широкоплечим, но двигался со странной легкостью для такого человека. У него было худое, вытянутое, заострённое лицо, но с каким-то добрым и ласковым наплывом. ― Девушка, извините, вы… ― начал он мягким, успокаивающим голосом, подходя ближе, но тут он заметил ее покрасневшее лицо, опухшие глаза и замолчал. ― Вы плачете? Что-то случилось? Вам нужна помощь? ― начал он, поспешно осматривая ее. Алиссана покачала головой. ― Нет, все в порядке, ― хрипло проговорила она, хотя слезы все еще текли по ее лицу. ― Ничего страшного, ― ее голос тонко сорвался на вой, когда Алиссана делала вдох, чтобы совладать. ― Может, это Вам нужна помощь? Мужчина озадачено кивнул, все еще глядя на нее с волнением в прищуренных глазах. ― Бензин почти на нуле. Я так заглохну, не доехав до Ребелио. У вас есть может? ― Да, конечно. Она всхлипнула, некрасиво утирая нос рукавом кофты, чем заслужила еще один ласковый взгляд, и направилась к багажнику. Она часто забывала наполнить бак машины, поэтому Райнер оставлял у нее в багажнике две полные канистры. Алиссана взяла одну, но мужчина уже оказался рядом, подхватил, и пошел к своей машине. Алиссана взяла из машины салфетки и попыталась вернуть лицо хотя бы немного в приемлемое состояние. Когда она приедет, Райнер будет дома. Он сразу поймет, что она плакала, но лучше если она будет немного опухшей, и спишет это все на грустную песню ― Райнер привык, что в некоторых вопросах его невеста сентиментальна, так что он просто вздохнет, улыбнется и обнимет ее. При мысли об этом Алиссана расстроилась еще больше. Видимо, она решила выплакать все, что накопилось за эти месяцы. Она снова всхлипнула и слезы потекли по щекам. Закончивший заливать бензин в бак мужчина посмотрел на нее, сказал, что сам уберет канистру в багажник. Алиссана кивнула. Потом, вытирая руки платком, мужчина снова появился рядом с ней. Он достал из кармана пару крупных купюр и протянул ей. — Вот, благодарю. Это за бензин, ― он ласково улыбнулся. Алиссана, боявшаяся, что не справится с голосом, мотнула головой, а потом хрипло выдала. ― Не надо денег, все нормально. Хотя, возможно, стоило взять. Райнер купил бензин, не она. Мысль об этом заставила Алиссану пойти крупной дрожью. ― Ну как же я должен отблагодарить вас? ― Правда, не стоит. Я рада помочь вам, ― она с трудом улыбнулась, и мужчина все-таки неуверенно убрал деньги. Он пару секунд озадаченно смотрел на нее, потом прислонился к бамперу рядом с ней. ― Можете все-таки поделитесь, что не так? ― мягко спросил он, улыбаясь. Алиссана слышала его голос, он был таким, который Энни называла «сильный», сильный голос сильного человека. Йегер ощущала исходящую от него силу и власть, но она была слишком подавленно чтобы задуматься о том, кем был этот человек. ― Не хочу утруждать вас своими проблемами, ― прохрипела она. Мужчина коснулся ее плеча кончиками пальцев. Ощутив чужое тепло, Алиссана расплакалась еще сильнее. Вероятно, мужчина просто боялся оставить ее ― не хотел бы он завтра прочитать в новостях о том, что девушка, которая помогла ему с бензином, покончила с собой. ― Ничего страшного, я хочу послушать. Алиссана открыла рот, чтобы отказаться, как вдруг слова полились из нее одно за другим. ― В общем, семья моего жениха меня ненавидит. Я дважды встречалась с ними и… ушла с чувством будто меня изнасиловали. Она сказала это и тонко завыла. Уронив лицо на ладони. Мужчина рядом с ней обеспокоенно коснулся ее плеча и привлек к себе, позволяя Алиссане положить голову ему на плечо. Вторая его рука коснулась ее волос, ласково поглаживая. ― Почему же вы с ними встречаетесь тогда? Ваш жених настаивает? ― Нет, он… Он, наоборот, против. Но я просто… ― Алиссана сделала глубокий вдох, даже не думая отстраняться. Ей надо было кому-то высказаться, кому-то третьему, кто ничего не знал, и судьба так удачно подкинула ей этого импозантного, доброго мужчину. Который еще и пах приятно! ― У него сложные отношения с семьей, и он только-только стал как-то мириться с ними, и я думала, что, если я пересилю себя, и как бы приведу его к семье, он станет немного счастливее. Его глубоко ранит их отношения и проблемы, и я хочу помочь это заполнить. ― Но может это не стоит ваших слез? ― спросил он с улыбкой. Алиссана выпрямилась, оттирая глазами руками и мужчина достал из кармана чистый платок и протянул ей. Йегер аккуратно промокнула глаза. ― Он не знает, что я плачу. Ну, то есть он понимает, что мало приятного, когда тебя оскорбляют, и он сам всегда уходит первым, но я не плачу. При нем. Да и вообще не плакала из-за этого, ― в отличие от Райнера. Подумав об этом, Алиссана хмыкнула. ― А сейчас… Просто его мать написала мне, что я тащу его на дно и… И я просто не выдержала. Мужчина понимающе кивнул. Алиссана чуть успокоилась, по крайней мере, новой волны не предвиделось. ― А почему вы им не нравитесь? ― спросил он. Алиссана выпустила воздух через рот, неосознанно, сжала кольцо, пытаясь надеть его глубже на палец, будто это каким-то образом могло вытащить ее из этой обстановки, которую она сейчас описывала. Было обидно, если описать ее чувства в этот момент самыми простыми и общедоступными словами. ― Они с Марлии. А я элдийка, ― объяснила Алиссана, и потом поморщилась. ― Они марлийские элдийцы. И считают, что мой жених должен связать свою жизнь с марлийкой. У него военное хорошее образование, он красивый, умный, очень сильный, верный, преданный, и они думают, что я тяну его ко дну. Я получила достаточно простое образование и… ― Алиссана икнула, и смущенно улыбнулась. ― Извините, я что-то разговорилась. Мужчина кивнул, и направился к машине. Алиссана подумала, что он сейчас уедет, но он вернулся, держа в руках бутылку воды. ― Продолжайте, ― сказал он, протягивая бутыль Алиссане, которая все больше заходилась в икоте. ― Вы получили достаточно простое образование и?.. ― И пошла в колледж, ― выдохнула Йегер, сделав аккуратный глоток между приступами икоты. ― Высшего образования у меня нет, и я не стремлюсь его получить. Я на год после школы ушла в отгул. У меня татуировки, проколы, и консервативная семья парня это не воспринимает. И считают мою работу ребячеством. Райнер рассказал своей семье об Алиссане почти сразу после их знакомства, но, видимо, тогда, списав все на маленький срок общения, Карина Браун сочла порывы сына временной влюбленностью и отсутствием женщин в принципе. Она, вероятно, думала, что это все несерьезно, что сын просто забавляется, играя в любовь с этой миленькой школьницей. Но время шло, отношения в паре только крепли, и Карина все больше мрачнела. Она привыкла желать для сына лучшего, а Алиссана без образования и стремления его получить явно под это определение не подходила. Никто не сомневался, что Райнер Браун далеко пойдет по жизни и по карьерной лестнице. По мнению Карины, Алиссана встала на пути ее сына. И общего скептического настроения никто не скрывал. Ей в открытую заявили еще на первой встрече ― ее считают недостойной Райнера. Из-за ее слишком легкого на первый взгляд, слишком смешливого характера. Из-за любви к цветам в одежде, больше подходящим маленькой девочке. И вместе с тем ― из-за того, что у нее были татуировки и любовь к нестандартным прическам. По их мнению, Райнер спустил свое будущее в сточную канаву, когда предпочел какой-то гипотетической марлийке ― красивой, образованной, утонченной — девушку с проколами, татуировками и дредами. На дредах, кстати, настоял Райнер. Алиссана их только-только сделала, и он не хотел, чтобы она менялась только ради его семьи. Он ее принимал и любил. Он любил ее семью, и семья Йегер любила жениха Алиссаны. Она не нуждалась в том, чтобы его семья любила ее ― лишь бы Райнер был спокоен и счастлив. Она искренне полагала, что без семьи этого достичь сложно. ― А чем вы занимаетесь? ― поинтересовался мужчина, посмотрев мелком на ее кольцо. В его глазах что-то блеснуло, но Алиссана была слишком занята своей икотой, чтобы заметить это. ― Я ху-ик!-дожник, ― сказала она и сделала еще глоток. ― Неужели? ― на худом, бледном лице мужичины расцвела улыбка. ― Творческая профессия, как прекрасно. Мне бы хоть одного творческого человека в семью. У меня тоже есть племянник, может, я вас к нам пристрою? Алиссана тихо рассмеялась и покачала головой. Некоторые люди умеют плакать красиво. Микаса, например. Алиссана как-то стала свидетелем ее слабости накануне знакомства с друзьями Эрена, которые до этого загадочную азиатку видели только ушами со слов Йегера. Это было так красиво, что можно было засмотреться. С Алиссаной все совсем иначе. Стоит немного поплакать и лицо краснеет, нос опухает, раздражаются капилляры в глазах. Портится ее внешность почти мгновенно, а в себя она приходит долго и вдумчиво. ― Нет, спасибо. Я люблю своего жениха. Больше жизни люблю, ― она тонко, мечтательно улыбнулась, думая о Райнере. ― Я после первой встречи с его семьей еще задумалась, что может они правы, но когда я заговорила об этом, Райнер просто в бешенство пришел, сказал, что скорее разорвет связи со своей семьей, чем потеряет меня, и я… ― Алиссана запнулась, сделав глоток воды, потом продолжила. ― Я выросла в полной семье, и я просто хочу, чтобы семья была и у него тоже. Он любит ее, и они любят его, а тут я... ― она развела руками. На ней была футболка с укороченными руками, и все ее татуировки были прекрасно видны. Мужчина скользнул по ним заинтересованным взглядом. ― Я думаю, вашему Райнеру очень повезло, ― он улыбнулся, и Алиссана поняла, что невольно выдала имя своего жениха. Ей бы очень хотелось избежать неловких ситуаций, но… но вряд ли этот мужчина сразу догадается, о каком Райнере идет речь. ― Вы любите его, вы заботитесь о его счастье даже ценой своих чувств. Он прав, он не может вас потерять. Может, со временем его семья примет вас? ― О, не знаю, ― Алиссана рассмеялась. ― К ним должен приехать дядя, он самый старший в семье, и мне все говорят, что он очень суровый человек, но Райнер говорит, что он справедливый. Может если хотя бы он меня не возненавидит, они меня примут? Я о себе не беспокоюсь, я переживу эти стычки, но я не могу причинять боль Райнеру, ― почти шепотом продолжила она. Приезд дяди Райнера был как солнечный удар. Райнеру сообщил об этом Фалько, потому что звонки от своей семьи Браун стоически игнорировал, называя это «бить их же оружием». С одной стороны, Алиссане больше не хотелось проходить через подобное, унижаться, портить себе кровь, а с другой ― Райнер явно любил дядю, говорил, что много рассказывал о своей возлюбленной, что дядя не против их отношений. Может, если бы этот журналист принял ее, ей бы стало чуть легче? Мужчина понимающе хмыкнул. ― Деспотичный дядя? ― Нет, он просто глава семьи. Их отец рано умер, и дядя Райнера остался один с двумя сестрами и младшим братом. Он говорит, что все благополучие его семьи ― заслуга дяди. Он там твердый непререкаемый авторитет. Если бы он хотя бы не презирал меня… Это было бы славно, ― выдохнула она. ― Наверное, он тот еще сухарь, ― заметил мужчина, но Алиссана снова качнул головой. ― Он владеет сетью газет и пишет свою творческую колонку, хотя его фотографий почти нет. И знаете, мне не кажется, что это сухой человек. Он прекрасно пишет стихи и маленькие рассказы. Я плакала от его короткого рассказа про детские пинетки, ― она тонко улыбнулась. Она читала статьи дяди Райнера еще до того, как узнала, кем он является на самом деле, и не видела причины изменять себе в этом. ― А вы рисуете… просто или зарабатываете? ― снова спросил мужчина. ― Рисую по заказу. Зарабатываю, но, конечно, не так много, как мой жених, что тоже не добавляет чести в глазах его семьи, ― Алиссана чуть помолчала, а потом добавила. ― Несколько моих картин висят в Сине. Сина была не только городом, но и главным музеем в одноименном городе. Приезжая к брату в военную часть, Алиссана нарисовала несколько красочных картин на военную тему и с помощью связей командор Дот Пиксис, под началом которого служили Эрен и Райнер, протолкнул картины в Сину. Мужчина удивленно приподнял бровь. ― Неужели? ― Да, но… под псевдонимом. ― Не раскроете? ― Нет, извините, ― Алиссана покачала головой, допила воду с приятным лимонным привкусом и сделала глубокий вдох. ― Ладно. Спасибо вам большое. Я выговорилась, и стало лучше, ― она улыбнулась, чувствуя, что действительно стало полегче и протянула незнакомцу руку. Мужчина ответил на ее улыбку и пожал руку. Потом аккуратно приобнял Алиссану за плечи. ― Я рад, что вы облегчили душу. Не переживайте. Уверен, все удачно разрешится. ― Будем надеяться, ― выдохнула Алиссана. Мужчина кивнул и направился к своей дороге. ― Хорошей дороги вам. ― И вам. Берегите себя. Они разъехались, и всю дорогу до дома Алиссану не переставала улыбаться. На сердце стало легче и будто теплее. Йегер искренне пожелала этому мужчине удачно добраться до дома ― куда бы он не направлялся. ― Ты плакала? ― спросил Райнер, когда она вошла на кухню. Алиссана чуть кивнула. ― Грустная песня, ― сказала она. Вздохнув, он обвила шею Райнера руками и улыбнулась. ― Я так люблю тебя. Райнер улыбнулся и поцеловал ее в висок. ― Я тоже тебя люблю. Они вдвоем поужинали, Райнер рассказал забавную историю про своих коллег, заставив Алиссану рассмеяться, потом они посмотрели какой-то фильм, предвкушая сладкие выходные. Алиссана чувствовала себя абсолютно счастливой, прижимаясь к боку Райнера на диване, даже понимая, что, когда от фильма пройдет от силы пятнадцать минут, Браун в пух и прах разругает и сюжет, и героев девичей комеди-мелодрамы. ― Ты даже не заткнешь меня? ― спросил Райнер, когда Алиссана пропустила его очередной комментарий мимо ушей. Алиссана пожала плечами. ― Шути себе на здоровье. ― Что это с тобой такое? ― рассмеялся Браун, сжимая бедра, между которыми устроилась девушка. ― Обычно я после первого раза уже удостаиваюсь осуждающего взгляда. ― У меня сегодня хорошее настроение, ― игриво мурлыкнула Йегер, потянувшись к Райнеру. Браун ответил на ее заигрывания как настоящий мужчина, пылко и страстно. Продолжая целовать, Райнер по щеке сдвинулся к ее ушку. Нечестный ход с его стороны — стоит только коснуться губами места чуть ниже мочки, и она просто переставала отвечать за себя, ясно мыслить. Невеста запустила пальцы обеих рук в его волосы и тихонько потянула пряди. Им действительно нужно было восстановить хрупкое равновесие между ними. Алиссана помогла снять с себя домашнее платье. Теперь, все недосказанность действительно уходили. Это было понятно по самим прикосновениям, по тому, как они тянулись к друг другу, ласково призывая быть рядом. Ничего другого и не хотелось. Быть рядом с друг другом. Сейчас и всегда... Алиссана не осознавала этого, но впервые за эти три месяца она чувствовала себя спокойно, находясь в объятьях Райнера. Утром в воскресенье Райнер постучался в ее комнату и после разрешения войти радостно объявил: ― Мы едем в Ребелио. Они с Райнером жили в четырёхкомнатной квартире. Браун купил ее, когда они съехались. В ней была одна спальня, два их рабочих кабинета и одна большая гостиная, ну и ещё кухня. Это было еще одной причиной семейного недовольства ― по мнению Карины, Райнер не должен был тратиться на такую квартиру, переезжая из своей прошлой двухкомнатной, но тот лишь отмахнулся. Райнер всегда стучался, когда Алиссана рисовала, и она всегда стучалась, когда он работал. Не то чтобы кто-то из них хоть раз сказал «нельзя»… Однако сейчас Алиссана почти пожалела, что не сделала этого. Кисточка упала из ее рук. Алиссана медленно повернула голову к Райнеру. ― Что? ― Приехал мой дядя, ― торжественно объявил Райнер, пододвигая к себе высокий стул и садясь напротив невесты. ― Иоганн Браун. Ну, тот самый, который… ― Журналист. Я помню. И что? ― Он звонил и приглашал на обед, ― Алиссана смотрела на него, все еще не угадывая его энтузиазма, и Браун вздохнул, объясняя. ― Он хочет познакомиться с тобой. Конечно, я сразу отказался, но дядя сказал, что он заткнул всю семью. Звонила Джасамин и подтвердила. Иоганн напал на них, как коршун, стал с порога кричать, что они все полные невежи и неблагодарные. Вместо того, чтобы порадоваться за нас, за меня, что я нашел того человека, с которым хочу провести жизнь, они начали мешать нам, пытаться давить, называл настоящие, глубокие, искренние чувства между нами, которых только слепой не увидит, не больше, чем похотью, игрой гормонов, обычным увлечением. Вместо того, чтобы увидеть, как я изменился рядом с тобой… ― Ты изменился рядом со мной? ― удивленно проговорила Алиссана. ― Не заметила. Все такой же сексуальный и заботливый солдат, что и до этого. Райнер закатил глаза и щелкнул невесту по колену, которое соблазнительно выглядывало из-под просторной рубашки, которую Алиссана стянула у него ― и с него ― когда они стали жить вместе. ― Да, представь себе, ― сказал Райнер. — Это с тобой я сексуальный, заботливый и так далее, а рядом с другими я холодная, высокомерная глыба без чувств и мыслей. И вот Иоганн и говорил, что вместо того, чтобы увидеть это, и как я счастлив с тобой, они продолжал давить на одно — твое происхождение. Так что, он полон решимости узнать свою будущее любимую невестку поближе. ― Скажешь тоже, ― фыркнула Алиссана, но ее щеки предательски порозовели. ― С чего ты взял, что я буду любимой невесткой? ― Глаза на пальцы скоси и поймешь, почему ты точно будешь невесткой, ― заявил Браун. ― А любимая — это он сам так сказал, ― Райнер хмыкнул и покачал головой, но потом вдруг напрягся. ― Но если ты не хочешь ехать, то… ― Поедем, ― вздохнула девушка. ― Не буду разочаровать твоего дядю, который, даже не видя меня, уже признает любимой невесткой. «Твоя мать, наверняка, даже мысленно об этом не может думать», ― мелькнула мысль, и лицо Алиссаны потемнело. Райнер слез со стула и подошел, коснувшись ее плеча. Приподнял подбородок костяшками пальцев. ― Ты же еще не передумала становиться невесткой моего дяди? ― спросил он, и Алиссана в его глазах увидела отблески той паники, которая однажды швырнула его перед ней на колени. Йегер мягко улыбнулась. ― Конечно не передумала. Ты от меня так просто не избавишься, ― она боднула Райнера головой в плечо. ― Просто задумалась о платье, да и вообще, что сделать на себе. Райнер провел рукой по ее распущенным черным волосам. ― Заплети снова те косы, только в этот раз с серебристым канекалоном, ― предложил он. ― Мне очень понравилось. ― А твой дядя с ума не сойдет? ― хмыкнула Алиссана, но внутри у нее все приободрилось. Ей всегда становилось тепло на душе, когда Райнер показывал, как ему нравится это ее «неформальность». Он Алиссану любил любую ― и хиппи с фенечками, какой она была в их первую встречу, и сумасшедшей художницей с цветным хаосом на голове, и простой двадцатилетней девушкой в растянутой футболке и узких шортах. В день встречи Алиссана все-таки привела себя в порядок. Заплела пышные косы с серебристыми волокнами, сделала макияж, надела одно из своих наименее любимых закрытых платьев, которые остались еще со времен колледжа, когда на официальные мероприятия просили одевать что-то, прикрывающее руки. Стильное, элегантное прямое черное платье из вискозы с длинными рукавами до запястий и с золотой молнией спереди. «Вся в черном, как на похороны» ― написал Эрен, когда она по традиции скинула ему фотографию своего отражения. «А что, я на праздник иду?» ― ответила Алиссана, добавив в конце три смайлика сигареты. Эрен прислал ей смеющийся до слез смайлик, а потом сжатый кулак. Райнер зашел, поправляя манжеты рубашки и выдохнул. ― Опять закрытое? ― спросил он, оглядывая руки своей невесты. Райнер никогда не критиковал ее одежду, даже если порой длина ее юбок или шорт доводили его до сумасшествия, но это было выбор Алиссаны. А в эту одежду она влезала, чтобы скрыть разрисованные руки и не провоцировать лишний раз его семью. Это были разные вещи и, соответственно, разное отношение Райнера к ним. ― Им от длины плохо станет, ― заметила Йегер. Платье было на грани слова «пошлости» ― длина едва-едва прикрывала бедра. ― Не будем травмировать их чувство прекрасного моими татуировками, им шеи хватит. ― Ну, мне от длины явно стало хорошо, ― заметил Браун, справляясь с рукавами и подходя к невесте. Он провел по кромке юбки пальцами и сжал ягодицу. Йегер улыбнулась. ― Мы опоздаем, ― улыбнулась она. ― Давай, единственный Браун, которому я могу понравиться. Ради него стоит приехать. ― Эй, я тоже Браун, и ты мне нравишься, ― заявил Райнер. ― Я рада, что ты собираешься жениться на мне, потому что я тебе всего лишь нравлюсь, ― хихикнула Алиссана. Их шуточный флирт продолжался и в машине, но когда Райнер затормозил в Ребелио рядом с большим, сияющим домом, при взгляде на который слово «роскошь» появлялось само собой, все веселье сошло на нет. В прихожей Алиссана поняла, что ее ноги с трудом двигаются. ― Не бойся, ― сказал Райнер. Он тяжело вздохнул у невесты за спиной, и она почувствовала, как этот вздох обдал затылок горячим дыханием, как от него зашевелились волоски, выбившиеся из прически. ― Никто тебя не обидит. Я не позволю. Алиссана крепче сжала руку Райнера, сделала глубокий вдох, оказываясь в гостиной, чувствуя на себе неодобрительные взгляды, и скользнула взглядом по дяде Райнера, и ее глаза вдруг распахнули в недоверии. Это было похожее на солнечный удар ― такой же внезапный. Как и весь его приезд. Как и весь дядя Райнера, Иоганн Браун. ― Вы?! ― воскликнула она, совершенно невежливо вытаращившись на мужчину, которому еще пару дней назад помогла не застрять на безлюдной дороге. Лица всей семьи Браун удивленно вытянулись, а Габи испуганно уставилась на Алиссану. Ну конечно, тот самый дядя, перед которым вся семья ходила на цыпочках, исполняла его приказы и который был непререкаемым авторитетным. Его слово буквально каждый раз определяло судьбу каждого члена семьи ― он воспитывал Райнера, по его слову мать Габи в итоге вышла замуж за ее отца, по его указу Райнера все-таки отдали в военное училище, и он определял, куда пойдут учится Габи в будущем. Он буквально повелевал судьбами людей в этой семье. И это ему она ныла о том, как ей тяжело с этой его семьей. Алиссана почувствовала, как бледнеет, и как земля потихоньку уходит из-под ног. И она бы точно рухнула, если бы Иоганн Браун вдруг не сделала шаг и не обнял ее за плечи одной рукой. ― Приятно познакомиться, мисс Йегер, ― произнес он, обдав ее знакомым ароматом дорогого одеколона, который, однако, отдавал запахом пустынной холодной улицей. Иоганн поцеловал ее в висок, отстранившись, и хитро подмигнул. Алиссана подняла взгляд и увидела, как у всей семьи отвисла челюсти. Она не сомневалась, что у Райнера было такое же выражение лица. Конечно, для них Иоганн был тем еще холодным человеком, твердым и решительным, а тут он так тепло отнесся к элдийке, которую видит первый раз в жизни. Ему, наверняка, уже успели описать ее в самых мрачных тонах, а он реагирует…так. Кроме того, он уже успел вступиться за нее и их с Райнером право быть вместе. ― И мне с вами, господин Браун, ― улыбнулась Алиссана, чувствуя, как лихорадочно бьется сердце. ― Прошу, зови меня Иоганн, ― решив добить Браунов, сказал мужчина, улыбаясь. ― Ты не против, если я буду звать тебя Алиссана? ― Йегер мотнула головой, и Браун улыбнулся. ― Чудно. Сядешь рядом со мной на обеде? ― Иоганн взял ее под руку и повел к столу, не переставая хитро улыбаться. ― Я хочу держать единственного творческого человека в семье как можно ближе.