Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Самое опасное в войне — это недооценить противника

и успокоиться на том, что мы сильнее.

Владимир Ленин

      Капитан колониальной милиции Айрис Килар внимательно смотрел на развернутый тактический стол, где на голограммном поле высвечивались иконки обнаруженных единиц противника. Воздушные дроны тактической разведки определили их практически на пределе своей дальности, сперва зафиксировав приближение большого количество автомашин. Потом данные уточнились до примерных габаритов и контуров, а при следующих пролетах разведчики, больше не действуя в экономном режиме, смогли полностью отсканировать технику и сопровождавшие силы. Глядя на полученные фотографии и видео, передаваемые на его командную панель, Айрис чувствовал в душе странные ощущения, перебивавшие уже скопившиеся страхи и волнения. Легче всего их получалось описать словом, слишком странным для офицера в данной ситуации. Капитан был разочарован.       Теперь, когда этим силам до приближения к монастырю оставалось всего пара часов, они все больше напоминали стадо мутантов, а не полноценную военную силу. Без какой-либо конкретной организации, без четкого разделения на отряды и вообще даже без заметного деления на группы или колонны, кроме одного явно командного грузовика. Двигавшийся в самом центре этой толпы, он больше напоминал полноценную колесную платформу с надстроенными бортами и высоким корпусом. Ничего подобного он прежде не видел, и машины явно собирались кустарными мастерами, грубые, примитивные и с таким же грубым вооружением. Если они пойдут в лобовую атаку на монастырь, то бойцы колониальной милиции перебьют их даже без поддержки систем защиты.       С такими врагами капитан сталкивался и прежде. Разрозненные, злобные и оголодавшие толпы дикарей, наполовину мутанты, наполовину жертвы кровосмешения и межрасовых связей, жившие только тем, что могли украсть или снять с трупов убитых. Подобные банды кочевали по всем диким землям Пустошей. Огромные заброшенные территории Поверхности, покрытые развалинами древних доисторических городов, пепельными пустынями и кислотными болотами, служили для них домом, и другого они не знали. Порой такие племена настолько дичали в постоянной борьбе за выживание с окружающей средой и мутантами, что и вовсе не подозревали о существовании чего-то большего, чем окружавшее их опустошение. И за время службы Айриса на границах подобные выродки некогда разумных видов пару раз подбирались слишком близко к границам бароната. Один раз они напали на один из разведывательных конвоев, а в другой совершили налет на аванпост.       Даже по меркам родного для Айриса племени, которое он и сам уже вспоминал с трудом, подобное считалось дикостью. Его предки знали понимания порядка и организации, имели четкую структуру племени и жили оседло. По всей видимости это и стало причиной, почему племя посчитали пригодной для ассимиляции.       Таких же, как эти дикари, тристанские войска встречали огнем. Особенно, когда при первом столкновении те вели себя агрессивно. Если их находили первыми сами разведчики, то предлагали развернуться и убраться подальше, но, к сожалению или к счастью, подобные кочевники никогда не соглашались на такие предложения. И в итоге их, как и тех, кто сразу пытался пролить кровь, уничтожали силами колониальной милиции. Авиация накрывала основные силы с воздуха, рассеивая бомбовыми ударами и пулеметным огнем, а выживших добивали ударные группы пехоты. Тех немногих выживших, которые смогли сбежать, даже не пытались ловить. В Пустоши у одиночек практически нет шансов на выживание. И даже если каким-то чудом им удастся спасти, то они понесут весть о защитниках земель, в которые пытались вторгнуться, и предупредят многих о том, что бессмысленно идти туда с войной.       Айрис сложил руки на груди. В голове зашевелились мысли, что если здесь вырисовывается такая же ситуация, то следовало оставить нескольких выживших. Пусть расскажут остальным, что значило прийти с войной к стенам монастыря.       - Сколько времени до того момента, как зайдут в поле действия наших орудий?       - При движении на такой же скорости они окажутся в зоне действия реактивных орудий через тридцать восемь стандартных минут, - доложил оператор, не снимая шлема контроля. – Однако скорость они явно сбросят, как только войдут в сектор скал. Там недостаточно места, чтобы водители смогли справиться с управлением. Анализ показывает, что с учетом сброса скорости, первые машины выйдут под удар наших систем через час двадцать две минуты. Возможна корректировка по времени, но незначительная.       - Принято. Без моего приказа огонь не открывать. Если они попытаются разделиться, немедленно сообщить мне, - Айрис кивнул и вышел из столовой монастыря, теперь переделанной под общий штаб обороны. На выходе его встретили двое солдат, тут же отдавшие честь и вытянувшиеся по стойке смирно. Они разительно отличались от тех дикарей, за какими столько времени приходилось наблюдать, в одинаковой форме, с одинаковым оружием и практически одинаково двигавшиеся. Это выглядело правильным, в том порядке вещей, на котором и должен поддерживаться мир.       - Вольно, - капитан Килар кивнул. – Как ситуация в монастыре?       - Без изменений, капитан, - доложил один из солдат. – Гражданские не выказывают признаков неповиновения. Остальное согласно принятому графику.       Айрис молча кивнул и направился дальше, на крепостные стены монастыря. Коридор тянулся через старые кельи, где теперь размещались его бойцы. Тут уже были подготовлены склады, куда разгрузили дополнительные боеприпасы и снаряжение. Около одной из дверей интендант при помощи пары сервисных дроидов выдавал оружие ополченцам. Такое решение капитан принял после того, как увидел, с чем те сами пришли. Теперь им раздавали часть репульсорных винтовок из запасов, взятых с собой. Оставалось только надеяться, что после боя их получится вернуть.       Местные выглядели напуганными и удивленными, берясь за оружие, пока бойцы им показывали, как правильно с ним обращаться. Милицейские образцы оружия считались наиболее простыми, чаще всего в базовой комплектации, поставляемые прямо с заводов. Научится обращению с импульсной винтовкой при опыте работы с оружием было делом нескольких минут, учитывая отсутствие отдачи и стандартную смеху перезарядки батареи. Не сложный процесс даже для примитивных крестьян, впервые державших в руках энергетическое оружие.       У следующих дверей уже подготавливали полевой госпиталь. Фельдшеры и медики полевой службы реквизировали все запасы медикаментов, какие были только в монастыре, и добавили своего оборудования. При помощи нескольких местных они раскатывали скатки с чистыми простынями прямо на полу, расставляли столики с препаратами и раскладывали хирургические инструменты для операций. В тот момент, когда Айрис проходил мимо, один из фельдшеров отчитывал молодую девушку из местных за то, что она выложила инструменты на поднос без перчаток, и теперь их придется еще раз дезинфицировать. В выражениях он не стеснялся, и девушка вся сжалась от испуга, словно ее могли ударить. Заметив Айриса, фельдшер тут же вытянулся и отдал честь.       - Спокойнее, солдат, - капитан только кивнул, прежде чем пройти дальше. Фельдшер кивнул и жестом отпустил девушку работать дальше.       Айрис вышел на внешние стены, поднявшись по старым каменным ступенькам. Здесь уже были оборудованы все основные позиции, но продолжались работы. Солдаты и местные раскладывали мешки с землей, закрывая старые трещины или обрушения, оборудовали пулеметные точки или укрытия. У них не хватало людей, чтобы полностью закрыть периметр монастыря, поэтому в первую очередь укреплялись наиболее уязвимые направления, а основную часть солдат, кроме дозорных, держали в резерве. Так капитан планировал успевать перебрасывать силы на те направления, откуда наступал противник.       Планировалось, что дикари подойдут со стороны центральных ворот, как прежде действовал их разведывательный отряд. Айрис предполагал это из-за их наглости и уверенности. Даже если разведчики донесли о встреченном сопротивлении, они могли рассказать о нескольких стрелках и снайперах, не более того. И обладая таким, как им казалось, преимуществом, дикари наверняка попытаются проломить оборону с ходу, раздавив всякого, кто пытался им сопротивляться. Показательная резня, чтобы больше никогда не пытались восставать против их воли.       На башне над воротами разместился наблюдательный пост и снайперские позиции. Несколько бойцов установили тяжелые рельсовые винтовки, которые силы милиции использовали для борьбы с легкой бронетехникой. Этим же расчетам Айрис дал особую задачу. В случае, как начнется бой, они должны будут отстреливать командиров и постараться вычислить самого главаря. Один точный выстрел мог заставить всю эту орду развалиться, закончив всю войну. Если повезет, то битва будет выиграна быстрее, чем начнется.       - Капитан! – старший на посту встретил его, отдав честь. Снайперы остались на своих позициях, занятые наблюдением за местностью, и Айрис не стал их трогать. – Ситуация спокойная, противник не замечен. Мы фиксировали движение на расстоянии от стен, но слишком незначительное, чтобы принадлежать человеку или гуманоиду. Вероятнее всего, животные. Это же подтвердили тепловые датчики.       - Хорошо. Продолжайте наблюдение. – Айрис кивнул и взял инфопланшет с данными наблюдений, чтобы проверить, когда и что зафиксировали. – По тем данным, что у нас есть, противник двигается как раз в этом направлении. Будьте внимательнее. Они вполне могут попытаться выслать вперед разведку.       - Принято, капитан, - солдат кивнул. – Нашу видимость ограничивают скалы, но как только что-то зафиксируем, сразу же предадим в штаб.       Капитан кивнул еще раз. Он поднялся сюда больше для того, чтобы собственными глазами еще раз проверить территорию вокруг монастыря, но она сохраняла такую же безмятежность и спокойствие, как и прежде. В спектре ночного зрения скалы и возвышенности вокруг монастыря оставались неподвижными и спокойными. Без визора монастырь окутывала такая же темнота, как и везде, только со слабыми отблесками на острых гранях скал, отражавших контурные огни стен. Тишина, которую совершенно не хотелось прерывать. Задержавшись на посту на несколько минут, капитан спустился к воротам.       Ворота при осаде справедливо считались самым уязвимым местом, и даже при строительстве стен были хорошо укреплены. Теперь солдатам пришлось спешно восстанавливать системы практически заброшенного барбакана и внешнего защитного рубежа. Без полноценного гарнизона внешние укрепления удерживать слишком сложно, и Айрис не хотел тратить жизни подчиненных на позиции, какие все равно придется сдать. Потому больше сил было брошено, чтобы укрепить сами ворота и переход под башней.       Прежде пропускная система монастыря имела шесть ворот. Двойные ворота на входе в барбакан, после которых следовали основные двойные ворота, с прямым коридором через стену. И чтобы попасть уже во внутреннюю территорию монастыря, требовалось пройти по длинному коридору между внешней и внутренней стеной, где за поворотом в девяносто градусов стояли третьи ворота, также двойные. Система защиты, отлично подходившая для предотвращения попытки прорыва через ворота перекрестным огнем со стен. Любой противник, прорвавшийся через барбакан и даже через центральные ворота, будет остановлен в этом коридоре защитниками практически без потерь, понеся большие жертвы. На этот коридор Айрис надеялся, если противник все же сможет прорваться, но, получив разведданные, уже не был уверен, что до такого может дойти.       Бойцы тристанской милиции оставили барбакан, не планируя его удерживать, но укрепили подходы к центральным воротам. Открытый внешний проход мог заманить наиболее глупых и жадных до крови, но в маленьком дворе внешнего укрепления они попадут в ловушку. Все свободное пространство было разделено на узкие проходы расставленными бетонными блоками, так что втиснуться мог только бронетранспортер стандартной ширины, по типу тех, что были у колониальной милиции, и на невысокой скорости из-за постоянных поворотов. И все это должно происходить под прицельным огнем со стен.       Лучше всего защитники укрепили основные ворота, оставив их открытыми, но отремонтировав механизмы так, чтобы можно было быстро их закрыть. В проход под башней завели бронетранспортер, дополнительно обшив с лобовой стороны листами металла и обложив бетонными блоками, оставив только узкий проход с одной стороны. Чтобы пробиться дальше, нападавшим потребуется не просто уничтожить эту машину, но и каким-то образом вытащить еще, чтобы пустить вперед свою технику. После увиденного, Айрис сомневался в этой возможности. Дикарей получится остановить уже здесь прицельным огнем, заставив их набиться в барбакан и понести тяжелые потери. А потом одной контратакой перебить всех уцелевших.       - Капитан! – его встретил командир бронетранспортера. – Мы практически закончили. Осталось только установить миноукладчики на проходе, и дело завершено. Будем ждать во всеоружии.       - Огнеметы установлены? Все работает? – поинтересовался Айрис, глядя, как солдаты раскладывают возле бронемашины дополнительно снаряжение и отдельно, в небольших ящиках, расставляют заряды для огнеметного оружия.       - Два струйных огнемета для зачистки помещений, - кивнул солдат. – И один ампульный с фосфорным составом, установили в лобовой бойнице машины. Любой, кто сунется в ворота, получит прямо в лицо десять тысяч градусов.       - На вас должен прийтись основной удар, - уточнил Айрис. – Если мы правильно рассчитали, то они пойдут через эти ворота. И они не должны пройти дальше.       - Не беспокойтесь, капитан, - кивнул солдат. – Завалим проход телами и машинами, так что те, кто выживут, даже пролезть не смогут. А если смогут – пожалеют. У нас тут огнесмеси хватит, чтобы десять раз весь этот монастырь спалить!       - Капитан! – рация шлема ожила, и на общем канале вышел на связь один из бойцов в штабе. – У нас срочное сообщение от группы разведки! Передают данные. По всей видимости, дикари разделились…       - Сейчас вернусь… - Айрис вздохнул и поспешил обратно в штаб. Пока что события развивались именно так, как и предполагалось. Дикари разделились на два крупных отряда. Один, гораздо больших размеров, включавший в себя и огромную колесную платформу, продолжил движение тем же курсом, а второй, в состав которого входили большие артиллерийские установки, отделился, продолжая движение уже совсем другим курсом. Разведывательные дроны продолжали вести обе группы, все еще не обнаруженные, и данные о них были в штабе практически в режиме реального времени.       Почти все артиллерийские орудия представляли собой грубо смонтированные пушки на открытых платформах, больше на поминавшие гаубицы или мортиры. Их тащили за собой мощные тягачи на гусеничной или колесной базе, угловатые, тяжелые и слишком заметные, больше напоминавшие гражданские образцы. Чуть позади них рядами шли длинные и многоосные грузовые машины снабжения, загруженные снарядами. Некоторые из них были даже с открытыми грузовыми отсеками, и снаряды лежали, лишь прикрытые тентами. А вокруг них, сбавив обороты, чтобы не обгонять, тянулись автомашины дикарей, вооруженные пушками и пулеметами. Это уже была их охрана.       Дроны снимали изображения с различных направлений, так что ошибиться было практически невозможно. Черно-белые фотографии в спектре визора дрона позволяли разглядеть даже сидевших в кабинах водителей в закрытых масках противогазов.       - Дайте связь с Оллом! Немедленно! – велел капитан, не отрывая взгляда от передаваемых изображений. Артиллерия все еще находилась за пределами действия их артиллерии, но именно ради этого он и отправил диверсионную группу за стены. Связь с ними поддерживали постоянно, потому уже через несколько секунд в наушнике прозвучал знакомый голос лейтенанта, интересовавшегося, кому и что от него потребовалось. Айрис выругался прямо на частоте, и лейтенант на другой стороне канала моментально замолчал. – Олл! Ты там вообще разведку ведешь?!       - Естественно. Если ты не забыл, мы также подключены к дронам, - лейтенант протянул с раздраженным тоном. – Мы прямо сейчас мониторим, куда двигается артиллерийская группа. И, судя по направлению, либо мы с тобой оба идиоты, либо эти ребята просто настолько гениальны, что у нас нет возможности их понять!       - К чему ты это клонишь?       - К тому, что мы рассчитали несколько позиций, откуда они могли обстрелять монастырь с наибольшей эффективностью, но направление их движения не совпадает ни с одной из них. – Олл усмехнулся. – У меня есть предположения, что у их командира нет никакого понимания местности. Или же они не планируют бить прицельно и поехали просто туда, где вид им кажется лучше. Как бы там ни было, от прежней идеи засады, когда попробуют разворачиваться, отказываемся. Будем ловить их прямо на марше. Мы снимаемся с лагеря и занимаем позиции возле ближайшей точки их маршрута. Много где они среди скал петлять не смогут, так что дорога у нас одна… И я искренне надеюсь, что эти ребята не окажутся еще тупее, чем я сейчас о них думаю!       - Будь осторожнее. Врага не стоит недооценивать в любом случае.       - Я отмечу планируемую точку засады на тактической карте. Там тоже есть позиция, где можно развернуться, но мы посчитали ее неэффективной. Координаты тебе должны поступить через пару минут, - ответил Олл. - Хорошо, что у них вместо нормальных бункеров открытые тягачи, проблем возникнуть не должно.       - Даю разрешение на открытие огня сразу по готовности. Этой артиллерии нельзя дать доехать до места, - ответил Айрис. – И… удачной охоты!       - Когда вернемся, ты будешь должен мне бутылку, - ответил Олл прежде, чем отключился. – Конец связи!

***

      - Ну, что, господа! – Олл передал всей группе на общей частоте, отключившись от связи с руководством, - Пора поохотиться на генетический мусор!       Солдаты ответили нестройным хором голосов, выражая общее одобрение. Это была его собственная группа, отобранная из не столько лучших, сколько самых безбашенных бойцов, которые готовы полезть хоть в самое пекло, если за это можно получить чуть больше адреналина, чем обычно. Таких людей не всегда ценили в команде из-за их постоянного желания рисковать, тем самым подвергая всех остальных лишней опасности, но Олл смог из них сбить общий коллектив, в котором его слово пользовалось непререкаемым авторитетом. Его сводный отряд чаще всего использовали для штурмовых действий или для операций в тылу противника, и свою эффективность они уже не раз доказывали, хоть и оставались не самой популярной часть полка колониальной милиции. Из-за своего буйного нрава и самобытности они намного чаще других вызывали конфликтные ситуации, нередко доходившие до драк и постоянных разбирательств в части. И все же, когда дело требовало быстрых и радикальных действий, подчиненные Олла всегда были первыми добровольцами.       Оказавшись за стенами монастыря, тридцать бойцов Олла и еще около двух десятков добровольцев, присоединившихся к вылазке, разбили небольшой полевой лагерь в ожидании атаки противника. И как только дошли известия от разведки о появлении конвоя, лагерь сразу же стали сворачивать. Бойцы бросали недоеденные сухпайки и складывали палатки, в то время как другие еще раз проверяли оружие перед выходом и распределяли снаряжение. Сержанты раздавали приказания, организуя людей повзводно и проверяя готовность бойцов.       В кратчайшие сроки им нужно было совершить бросок почти на десять километров по пересеченной местности, подготовить и обустроить позиции, после чего дождаться противника, двигавшегося полным ходом в их направлении. Если бы у них была боевая броня со внутренним экзоскелетом и усиленной псевдомускулатурой, как у регулярных войск барона, такой переход не представлял никаких проблем. Однако это была колониальная пехота, чьим снаряжением оставалась базовая панцирная броня из композитных сплавов, достаточно надежная, чтобы противостоять оружию примитивных дикарей, но практически бесполезная против современных видов вооружений. Не имевшая ни внутренней мускулатуры, ни усилителей, панцирная броня закрывала руки, ноги и туловище, поддерживаемая только базовым эндоскелетом, компенсировавшим ее вес, и то даже не до конца. Солдаты сами тащили на себе все оружие и снаряжение, ругаясь на скалы и постоянно скользившие под ногами камни. Растянувшись в несколько цепочек, они потянулись через скалистую пустошь, подгоняемые сержантами на общей частоте.       Олл шел вместе со всеми, взвалив на заплечный рюкзак одноразовый противотанковый гранатомет, слушая одним ухом, как хрустит каменная крошка под ногами, а другим – сообщения разведки о передвижениях второй группы противника, отсоединившейся от основного конвоя. Он на ходу активировал инфопланшет, сверяя показания маршрута дикарей со своими расчетами, и удовлетворенно кивнул. Пока все сходилось, за тем исключением, что водители этих примитивных машин не особо сбрасывали скорость, войдя в лабиринт скал и ущелий, окружавших монастырь. Из-за этого времени у бойцов было меньше, чем планировалось.       - Ускоряемся! – скомандовал Олл на общем канале. – Бегом марш! Отдохнем дома! Солдаты перешли на бег рысью, стараясь сохранять то же построение и шумно сопя в закрывавшие лица маски противогазов. На какой-то момент даже Олл проклял все происходящее, пожалев, что вызвался за стены, а не сидел спокойно под прикрытием каменной кладки, покуривая и поджидая врагов. К тому же, словно против них ополчилась даже природа окружающего мира, встречный ветер начал усиливаться, предвещая если не бурю, то надвигавшийся шторм, который мог нести с собой кислотные осадки. Порывы ветра били прям в лицо, из-за чего бежать вперед было еще тяжелее даже без учета всего взваленного на плечи снаряжения.       Скалы и их обломки вместе с глубокими и узкими ущельями образовывали настоящий лабиринт без входа и выхода, где порой даже не было правильно маршрута, и пешком передвигаться там местами было намного проще, чем на транспорте, который далеко не везде мог проехать. Кроме того, солдаты могли забраться выше, на гряды скал, рассекавшие этот лабиринт, длинные, невысокие и засыпанные обломками, практически не проходимые для стандартного транспорта.       Олл старался вести своих людей по верхам скал, меньше тратя времени по поиск правильного пути, и вел их конкретной точке, уже отмеченной на инфопланшете. Там шел один из относительно освоенных путей через каменный лабиринт, который выводил к позиции для обстрела монастыря. Судя по данным разведки, прежде там располагалась деревенька, выступавшая перевалочным пунктом между поселениями в Пустошах и самим монастырем, но к настоящему времени она уже была давно заброшена, представляя из себя только одиноко стоящие остатки стен и куски периметра, когда-то ее закрывавшую. Руины деревни находились значительно ниже и дальше от монастыря, чем другие точки, рассчитанные штабом, но именно туда дикари и направлялись. Почему выбрано именно это место, Олл даже не пытался догадаться.       И, чтобы проехать к этой деревне, откуда открывался отличный вид на монастырь, необходимо было пройти сквозь длинное и узкое ущелье, дважды изгибавшееся под большим углом. Здесь скалы поднимались выше, словно вывернутые из земли неизвестной силой, и открывали проход дальше, к самой деревушке, откуда уже шла прежде проложенная подвесная дорога на бетонных опорах. Дорога давно рухнула, от нее остались только груды обломков и одиноко торчавшие колонны из бетона и композита. Сама деревня заброшена, как и пропускной пункт в ущелье, где местные когда-то построили полноценные бетонные укрепления, теперь такие же пустые и покрытые пылью, как и все остальное.       Именно здесь, укрывшись на вершинах скал и контролируя все ущелье, Олл решил накрыть конвой с артиллерией. Солдаты поднимались на скалы, тяжело дыша и проклиная все на свете, но времени на отдых уже не оставалось. До момента, когда конвой окажется в зоне видимости, оставалось всего несколько минут.       - Распределить сектора обстрела! Установить безоткатные орудия и позиции бронебойщиков! Быстро! – скомандовал Олл, одним из первых поднимаясь на скалу, и оглядывая дорогу снизу. До нее было примерно пятнадцать метров, узкий проход, засыпанный мелкими обломками, шедший между практически вертикальными стенками. Здесь дорога шла практически по прямой, потом поворачивала почти на сто восемьдесят градусов и обходила скалистые отроги с другой стороны, после чего уже выходил поворот в сторону руин деревеньки.       Его бойцы занимали позиции вдоль дороги, первым делом расставляя тяжелое вооружение. Колониальная милиция из переносного оружия в первую очередь использовала реактивные бронебойные комплексы, способные прожечь даже тяжелую танковую броню, крупнокалиберные рельсовые винтовки для уничтожения легкой бронетехники, скорострельные лазерные излучатели, отлично справлявшиеся с небронированной пехотой противника, а также репульсорные и реактивные пулеметы. В первую очередь Олл забрал в отряд именно бронебойное оружие, но без средств борьбы с пехотой выходить не стал. Кроме того, чуть позади, в безопасности от выстрелов, развернули мобильный пункт управления дронами. Несколько легких птичек взмыли вертикально вверх на антигравитационных платах. Теперь у них появилась своя разведка окрестностей. И почти сразу же, вместе с первыми данными, появились изображения приближавшихся машин.       Олл велел бойцам залечь и уйти с зоны прямой видимости. Неизвестно, какое снаряжение было у дикарей, и как они вели разведку. И совершенно не хотелось, чтобы в последний момент их заметил просто один из наблюдателей, нацепивший визор. Хотя при этом же, лейтенант разочарованно покачал головой, как только картинка стала четче. Выезжавшие из-за очередного поворота машины ярко освещали себе дорогу включенными лобовыми фарами, выхватывая несколько десятков метров путей из темноты. Отличное решение, как сориентироваться на местности, но при этом же и настолько же глупое. В абсолютной темноте, окружавшей их, такие фонари видны на десятки километров на открытой местности, и только скалы не позволяли видеть артиллерийские машины из самого монастыря, хотя там вполне могли заметить блики на гранях скал. И одновременно с этим они слепили сами себя. Ни один визор, настроенный на зрение в темноте, не сможет разглядеть ничего в этой пелене света, только абсолютно белую стену.       - Ладно, наверное, они все же слишком уверенные в себе, - выдохнул Олл и подполз к самому краю скалы, вытащив визор дальнего действия. Настроив его на стандартный спектр, попытался разглядеть что-то в той стороне, откуда машины должны подъехать. Почти сразу же на глаза попались яркие пятна света, быстро приближавшиеся. По глазам больно резануло, и лейтенант отвернулся, выругавшись последними словами.       - Так! Герои! – Олл переключился на общий сигнал, обращаясь ко всем своим подчиненным. – Противник приближается! Вы все знаете, что делать, но я повторюсь, что никто из этих подонков не должен уйти отсюда живым! Чем лучше мы отработаем, тем легче будет ребятам, которые примут на себя основной удар в монастыре! Так что даю вашу любимую команду! Убивайте всех! Только без приказа не стрелять! Понятно?! Ему ответил нестройный хор голосов, докладывавших о готовности и подтверждая получение приказа. Лейтенант отключил общий канала и переключился на канал связи с сержантами.       - Группа Альфа! Вы первыми их встречаете, но не стреляйте, пока все не проедут. Ваша задача заблокировать им выход, начинайте с последней машины. Начинайте, как только откроет огонь группа Гамма. Гамма! Вы самые дальние, поэтому на вас голова колонны. Стрелять только по моей команде! Бета, Сигма и Омега! Открывайте огонь, как только начнет стрелять группа Альфа! Все, будьте готовы!       А потом было несколько минут тишины, прерываемой нараставшим воем ветра, становившимся все сильнее. Олл последний раз сверил настройку прицела репульсорной винтовки и прикрыл глаза, вспоминая старые молитвы.       Старший лейтенант Олл Периз тоже был выходцем из племени дикарей, как и подавляющее большинство его подчиненных. Только некоторые из них не были захвачены силами бароната и не подвергнуты ассимиляции насильно. Некоторые родились в поселениях, стоявших на землях, которые баронат называл своими. Они не были частью бароната, не имели контроля с его стороны и не платили никаких налогов, не считаясь даже населением. Они были ошибкой, системной условностью, на которую обращали внимание только из необходимости. К ним прилетали наблюдатели или исследователи, изучали, брали анализы или интересовались мифами и преданиями старины. Порой к ним даже прилетали купцы на своих летающих кораблях, что среди местных всегда считалось праздником, поскольку они задорого для местных обменивали вещи, которые считались в поселении практически бесполезными. В первую очередь их интересовали находки из древних развалин, самородки металлов, которые нельзя обработать, и охотничьи трофеи.       Только гораздо позже Олл узнал, что такие поселения считались способными к адаптации и подходившими для последующего развития в будущем. Тристанский баронат не считал их потенциально опасными, как кочевые племена дикарей, но и не считал слишком цивилизованными, чтобы тратить ресурсы на их развитие. И таким поселениям везло, что после взятых проб анализы показывали незначительные отклонения от стандартов, принятых в Рейнсвальде. Они не считались мутантами и не подлежали истреблению как другие, кому везло меньше. Власти бароната даже закрывали глаза на представителей других видов, порой живших в поселках, поскольку не видели смысла начинать чистки там, где не планировалось никакой деятельности.       Олл родился именно в одном из таких поселений. Свои родные места он помнил уже очень слабо, лишь только то, что это была тяжелая жизнь, где практически с ранних лет приходилось работать дни напролет без всякого отдыха. Они знали электричество и знали, что такое порох, но на этом их техническое развитие практически останавливалось. Вся жизнь поселка зависела от урожая съедобных грибов, которые выращивали в подземных пещерах у источника питьевой воды. Большие поля грибниц в узких и длинных пещерах сменялись только грязными загонами, где, по колено в жиже из помоев и собственных испражнений топтались толстоносы, довольно гудевшие, когда им подливали еще помоев, и толкавшиеся толстыми боками. Практически все жители поселка работали либо на полях, либо на фермах, либо уходили на охоту и собирательство в окружавшие поселок развалины.       О баронате они знали только то, что в трех днях пешего пути в определенном направлении можно выйти к огромной крепости людей в броне, которые летают по небу и используют колесные машины, чтобы ездить по дорогам. Иногда, в лучшем случае пару раз в месяц, такие машины приезжали и к ним, и люди из крепости обменивали трофеи или находки из развалин на еду, медикаменты или топливо для генераторов. И маленький мальчик по имени Олл каждый раз засматривался на солдат в броне, уверенный, что им не нужно каждый день от подъема и до сна работать на полях или убирать за толстоносами.       По его пониманию, жизнь в крепости была намного лучше и намного легче, чем дома, но даже дойти туда он не надеялся. До тех пор, пока одна такая машина не приехала, и люди из крепости не потребовали детей. Они за них хорошо платили, и младший сын своего отца, Олл, был выгодно разменян на несколько канистр с топливом и десять килограмм грибной муки. Люди из крепости обещали, что дети будут хорошо жить и за ними будут следить, но никто их словам особо не верил. А возможность избавиться от лишнего рта в бедной семье в обмен на еду, которой хватит на пару недель, была довольно выгодным предложением.       Так Олл оказался на территории крепости, куда так хотел попасть. И узнал, что это всего лишь один из аванпостов государства гораздо большего, чем мог себе представить. Он должен был расти как защитник этого государства, и тогда, быть может, станет его полноценным гражданином и сможет посмотреть на Тристанский замок собственными глазами.       Вопросы религии и Неба для него оставались слишком сложными и запутанными, и сам он их не считал сколь либо важными. Для него простыми и понятными оставались только примитивные духи и силы предков, к которым обращались за помощью в его родном поселении. Они помогали ему и раньше, помогут и в этот раз. Прикрыв глаза, он просил основателей его рода, чью кровь нес в себе, прикрыть со спины и сделать все так, чтобы пошло по плану.       Шум моторов был все ближе. Никоим образом они не пытались глушить звуки и сохранять маскировку, двигаясь уверенно, как хозяева на этой земле. Олл улыбнулся. Они уже практически здесь.       - Всем быть наготове! Только по моей команде!       Он осторожно подполз к самому краю скал, выглянув на дорогу. Машины, вблизи еще более грубые и уродливые, буквально собранные из металлолома вокруг где-то найденных остовов, подъезжали к ущелью, гудя моторами и гремя колесами. Лейтенант задержал дыхание, считая машины, постепенно выплывавшие из темноты в свете своих фар. Здесь ущелье было достаточно узким, чтобы проехать могла только одна такая артиллерийская платформа с широко выдававшимися в стороны бортами и тяжелым орудием в самой середине. С такой высоты Олл отлично видел вооруженных охранников и артиллеристов, суетившихся на платформе и хватавшихся за все подряд, чтобы не свалиться на землю от тряски на очередной кочке.       Машины вытянулись в тонкую ниточку, продвигаясь по ущелью, и Олл в очередной раз покачал головой, поражаясь наглости и самоуверенности противника. Любой другой в столь опасном месте обязательно бы выслал разведку, проверил подходы и только потом бы отправил технику. Тем более, они должны были знать, что в монастыре засел противник, уже учитывавший прошлые ошибки осады. Он слышал команды, которые кричали с машин, и они были похожи на стандартный язык, но с таким жутким акцентом, что половину слов разобрать не получалось. Отвечали им примерно также, только еще более невнятно.       Олл приподнял руку, больше по привычке, удерживая своих бойцов, пока машины проезжали мимо одна за другой. В свете фонарей получалось разглядеть и все их украшения и трофеи, какими они обвешивали броню. Черепа мутантов и людей вместе с украшениями из костей и высушенных внутренностей висели на бортах вместе с мазней красками и кровью, изображавшей непонятные символы и узоры. На многих машинах прямо на броне были растянуты вскрытые и распотрошенные трупы с торчавшими наружу ребрами и осколками костей. Машины были увешаны тотемами и флажками на шестах, сделанных из непонятного материала, но везде повторялся практически один и тот же символ, нарисованный с разной степенью старательности – полукруг, от которого расходились вверх и в стороны тонкие линии, изображенный белым цветом по черному полотну.       - Гамма. Наготове? – Олл подсознательно понизил голос, подключив выделенный канал связи.       - Так точно. Держим передовую машину на прицеле.       - По моей команде… - Олл даже дыхание задержал, и в тот момент, когда машина уже заворачивала за гряды скал, дал отмашку. – Сейчас!       В тот же миг воздух разорвал хлопок выстрела бронебойного комплекса. Ракета, оставив после себя тонкий инверсионный след, сразу же разорванный порывами ветра, угодила точно в кабину артиллерийской платформы, пробив крышу и взорвавшись уже внутри. Всю переднюю часть машины разворотило на куски, и ее сама платформа с орудие отлетела в сторону, подброшенная силой взрыва. Все произошло в одно мгновение, и даже звук взрыва долетел уже после того, как машину покатилась по камням. Олл потерял буквально мгновение, успев проследить взглядом до взрыва, но действовал все же быстрее, чем ошарашенные произошедшим дикари.       - Альфа! Огонь! Жгите их! – выдохнул он в полный голос, словно в голове сорвало последние ограничения.       Новые взрывы раздались в хвосте колонны. Бойцы открыли огонь из реактивных гранатометов и рельсовых винтовок, вышибая машины и блокируя выезд из ущелья. Взрывы боекомплектов и снарядов осветили все ущелье яркими вспышками и поднимавшимися огненными цветами, чьи всполохи вметались гораздо выше самих скал. Разлетавшиеся фрагменты машин в такой тесноте сбивали людей с платформ, ломали броню и поджигали тенты и флаги. Выход был заблокирован.       - Всем отрядам! Огонь по готовности! Целей не даю! Жгите всех! – выдохнул Олл, вытаскивая гранату с пояса. Активировав детонатор одним нажатием, он бросил ее вниз, прямо под ноги артиллеристам на платформе. Те даже не успели понять, как раздавшийся взрыв буквально разорвал их на части, и последнее, что должно было отпечататься в их памяти – яркая вспышка плазменного взрыва, яркая и чистая как истинный свет.       Огонь по колонне открыли со всех сторон. Дикари едва только успели понять, что происходит после первых взрывов, когда их накрыл перекрестный огонь, репульсорных винтовок и тяжелого вооружения. Загруженные боеприпасами под завязку, не предназначенные для прямого боя, а потому и не бронированные соответствующе, машины дикарей вспыхивали взрывались одна за другой, и буквально за пару минут гордый конвой, чьи орудия могли снести монастырь до основания, превратился в пылающий погребальный костер, в котором сгорали надежды дикарей. Рвались загруженные боеприпасами грузовики, и пламя взрывов поднималось на десятки метров. Они шли последними, и даже не успели заехать в ущелье, когда их накрыли прицельным огнем. Взрывом разметало саму дорогу, на которой они были, поднимая в воздух и раскидывая пылающие остовы. От первого же попадания пошла цепная реакция, охватившая весь хвост колонны. На несколько мгновений от поднявшегося пламени вокруг ущелья стало светло, словно взошло солнце.       Грохот был столь оглушительный, что даже опытные бойцы, падали на землю, зажимая голову руками, а дикари в ужасе спрыгивали со своих машин и катались по земле с кровоточившими ушами. Те немногие, кто не умер сразу от перекрестного обстрела, кричали и выли, охваченные пламенем и горевшие заживо. Некоторые катались по земле, пытаясь сбить огонь, другие куда-то пытались бежать, но практически сразу падали, сбитые метким зарядом.       - Сигма! Приготовится к спуску! Проверить и добить каждого, кто еще пытается дышать! Оставить только парочку пленных, чтобы могли разговаривать! – скомандовал Олл, вытаскивая с пояса звено карабина канатного спуска. Однозарядное звено зашипело термитным патроном, вгрызаясь в скалу. – Альфа, Сигма и Гамма! Контроль периметра!       Он перевалился через край скалы, и лебедка на поясе зашипела, компенсируя нагрузку и постепенно раскручивая тонкий, но очень прочный канат. Отталкиваясь ногами от скалы, Олл спустился до горевших машин. Жар был такой, что он моментально взмок, и если бы не защитная маска шлема с запасом сжиженного воздуха под рюкзаком на спине, то и задохнулся.       Лейтенант вскинул винтовку и первым же делом выстрелил в корчившегося на земле дикаря, обгоревшего до черной корки, на которой еще плясали огоньки пламени. Попадание репульсорного заряда в голову оборвало его мучения. Они были врагами, но пока еще не сделали ничего, чтобы оставлять их умирать столь мучительной смертью. Олл отлично понимал, что в любой момент его службы подобное может произойти и с ним самим, и не хотел, чтобы мимо него тоже так прошли, пожалев заряд выстрела.       - Есть выжившие? – поинтересовался он на общей частоте, пытаясь разобрать хоть что-то среди пылавших остовов. Яркое пламя и жар больно били по глазам, привыкшим к полумраку, и все вокруг выглядело как на засвеченной пленке. – Доклад!       - Пока нет! – доложили другие спустившиеся бойцы. – Поиск очень затруднен. Продолжаем проверку.       Он подошел к другой машине, к перевёрнутому набок взрывом тягачу, который прежде тащил прицеп со снарядами. Сам прицеп, охваченный голубым пламенем, поднимавшимся на несколько метров вверх, пылал чуть в стороне, развалившийся и рассыпавший снаряды по земле. Многие из них уже взорвались, оставив после себя воронки, практически перепахавшие здесь все. Сам тягач от близких взрывов выглядел так, словно его прожевали и выплюнули, но более крепкая броня давала шанс, что внутри кто-то уцелел.       Олл осторожно, чтобы не зацепить валявшиеся болванки от снарядов, обошел тягач, прикрываясь рукой от жара горевшей рядом колесной платформы, и подошел к люку, который был на крыше. Там было пулеметное гнездо, но от него ничего не осталось, а сам люк перекосило ударной волной. Сзади послышались шаги, и лейтенант резко развернулся, наведя оружие на приближавшегося человека. Это был один из бойцов спустившейся группы. Подняв руки вверх, он сжал кулак на левой руке, а на правой показал указательный и большой палец, повторив нужный опознавательный жест. Олл опустил оружие и кивнул на люк. Вдвоем они попытались его открыть. Металл был настолько горячий, что обжигал пальцы, но взрывная волна повредила блокирующий механизм, и крышка люка, звякнув развалившимся запором, упала на оплавленную до состояния стекла гранитную крошку.       Оттуда сразу же вывалилось залитое кровью тело с широко распахнутыми глазами и разорванной челюстью. Этому дикарю не очень повезло, и он успел сломать шею от взрывной волны. Солдат поднял взгляд на Олла, но тот только кивнул, и они вдвоем вытащили тело наружу, бросив на землю. Жестом велев прикрывать, Олл опустился на колени и заглянул внутрь.       Сначала ничего не увидел в темноте тесной кабины, но потом включил нашлемный фонарик, и тонкий белый луч осветил тесное пространство внутри, выхватив вырванное водительское кресло, переломанную контрольную панель и еще одно тело, буквально сломанное пополам. И стоило только свету вспыхнуть, как Олл заметил движение. Кто-то или что-то попыталось спрятаться от света, забившись под тело. Лейтенант поднялся и жестом показал солдату, что там кто-то есть. Тот кивнул и показал дымовую гранату. Олл кивнул, и боец закинул ее внутрь. В кабине раздался хлопок и пару секунд спустя из всех щелей начали тянуться струйки едкого дыма, тут же сносимые жаром огня. Олл поежился, весь мокрый от пота, и прицелился в люк кабины, откуда тоже стал ползти дым. Ждать пришлось недолго. Дым разъедал глаза и мешал дышать, и даже подготовленный человек не мог долго выносить подобное.       Меньше чем через минуту из люка выскочило нечто, отдаленно напоминавшее человека. В каких-то обносках, грязных настолько, что непонятно даже, какого цвета были, само такое же грязное и волосатое, существо выскочило из люка, гремя цепью, надеясь проскочить быстрее, чем его поймают. И только оно показалось, как Олл с силой ударил его прикладом винтовки, сбив на землю, а второй удар в спину пришелся от стоявшего с другой сторону бойца. Существо дернулось и затихло.       Олл приказал солдату прикрывать, а сам поднял существо за руки и стянул их жгутом.       - У нас есть пленный! Живой! Доложитесь о ситуации! – Олл включил общую частоту.       - Периметр спокойно! – доложил один из сержантов. – С высоты наблюдаем фары основной группы дикарей. Они продолжают движение тем же курсом. Никто не отделился. Ожидаем дальнейших указаний.       - Есть еще один пленный, но в плохом состоянии. Оказали первую помощь, еще какое-то время проживет, - сообщил кто-то из бойцов группы Сигма. – у нас рядом опасность подрыва боеприпасов. Разрешите покинуть территорию?       - Даю разрешение. Убираемся отсюда, пока ничего плохого не произошло.       Подъем обратно шел таким же образом, как и спускались. Снова закрепили катушки, только теперь включили их на реверс. Олл в какой-то момент опасался, что мощности не хватит, чтобы поднять его вместе с находкой, но катушка только громче зашипела, пока он, упираясь ногами в скалу, поднимался обратно наверх, подтянув их обратно без каких-либо проблем.       Бойцы были готовы как продолжать бой, так и выдвигаться дальше. Противника больше замечено не было, и Олл приказал групп сворачиваться и уходить. И сразу же после этого вышел на связь со штабом.       - Капитан! Докладывает старший лейтенант Олл Периз. Если видели фейерверк, то подтверждаю. Артиллерия противника уничтожена. Все цели уничтожены. Захватили пару пленных для допроса, в остальном живых больше никого не выпустили. Ожидаем дальнейших указаний.       - Отлично Олл! – раздался ответ капитана. – Займите безопасную позицию и ожидайте дальнейших указаний.       - Принято. – Олл отключился от связи со штабом и переключился на общий канал. – Ну что, господа! Командование выделило нам перерыв! Отходим на начальную позицию, занимаем круговую оборону и можем отдыхать!

***

      Айрис облегченно вздохнул после доклада лейтенанта. Он видел взрывы, и их же засекла разведка. Когда группа Олла вступила в бой, могло случиться все, что угодно, и, хотя капитан был уверен в своих подчиненных, волнение не покидало его до тех пор, пока не поступили сведения с дронов разведки, подтверждавших уничтожение колонны, а потом еще и сообщение от самого лейтенанта. Обстрела артиллерии можно было не боятся. Теперь оставалось ждать только атаки с фронта.       Основная группа машин противника разворачивалась прямо перед монастырем, выбираясь из проходов лабиринта скал и сразу же рассыпаясь широким строем на направлении центральных ворот. Они ехали без какой-либо организации, крупные и малые машины в одном строю, пока между ними поднимали тучи пепла мотоциклы и байки.       Айрис стоял на смотровом посте на башне над центральными воротами, и рядом с ними развернул мобильную станцию связист. Чуть в стороне, у бойниц, замерли снайперы, уже выбиравшие цели. А над ними, на маленькой площадке у самого флагштока, где теперь гордо реяло подсвеченное знамя Тристанского бароната, высчитывал координаты наводчик, распределяя сектора обстрела для минометных команд. Капитан практически не отводил взгляд от визора дальнего действия, наблюдая за машинами противника и выглядывая, в какой из них мог находиться главный.       - Не стрелять без моей команды. Пусть подойдут ближе. Чем точнее будет первый залп, тем лучше… - процедил он, махнув рукой связисту. Тот кивнул, уже передавая его распоряжения остальным бойцам. Айрис снова заметил главную машину, самую крупную из них, увешенную флагами и подсвеченную множеством огней, как электрических, так и факельных. Было видно, как покачивались огромные флагштоки со знаменами и сама конструкция, установленная на многоосной платформе, иногда покачивалась на кочках, выглядя не очень устойчивой. Он даже не мог до конца понять ее назначение, вся эта махина напоминала одновременно и мобильный командный пункт, и чем-то напоминала сцены кочующих артистов, которые он несколько раз видел на пропускных пунктах на границах. Только те не были такими большими и несуразными.       - Самую крупную платформу, по центру, определить как приоритетную мишень. Минометный залп в первую очередь по ней, - передал Айрис, и связист снова кивнул, отсылая еще новые распоряжения. – Бронебойщикам экономить заряды. В первую очередь крупные единицы брать в прицел. Мелкие цели и пехоту оставить стрелкам. Противник стремительно приближался, но не открывал огонь. Айрис чувствовал, как постепенно сердце учащает свой ход. Практически вся лавина машин, а их было не меньше полутора сотен, не считая мелких байков и мотоциклов, уже вошла в зону действия тяжелых орудий и минометов. Уже были подготовлены установки реактивного огня, и в них уже зарядили заряды с крупной шрапнелью, готовые в любой момент дать залп, но Айрис еще не отдавал приказа открывать огонь.       - Почему они все еще не стреляют… - прошептал он, разглядывая в визор артиллерийские орудия и тяжелые пулеметы с длинными стволами, наведенные на монастырь. От самих передовых машин до стен монастыря оставалось меньше километра, а они все также не сделали ни единого выстрела. – Чего ждут?       - Расстояние до ближайших целей восемьсот метров! – сообщил снайпер, поправляя прицел. – Они продолжают приближаться…       - Не стрелять! – Айрис даже посмотрел на него. А потом посмотрел в сторону связиста. – Повтори мою команду. Никому не стрелять до моей команды! Я хочу, чтобы первый ход сделали они.       А орда все приближалась к стенам. До них сначала оставалось семьсот метров, потом шестьсот, потом пятьсот. И только на этом расстоянии они открыли огонь. Первыми полетели ракеты, запущенные с установок и нацеленные прямо на защитные орудия. По всей видимости, они проверяли их работоспособность, намеренно входя в зону поражения, но, не увидев препятствий, все же открыли огонь первыми. Ракеты были слишком медленными, и их практически сразу перехватывали запущенные системами защиты противоракеты. Только яркие вспышки взрывов вспыхивали между монастырем и наступавшей ордой.       - Все! Огонь! По всему периметру! Огонь! Выжечь всех! – почти закричал Айрис, как только пошли первые пуски. Он до последнего надеялся, что получится еще один раунд переговоров, получится вытянуть больше информации, но дикари сами распорядились своим будущем. И время расплачиваться наступало в эти же минуты.       Стены монастыря ответили огнем на первые залпы дикарей. Точным прицельным огнем по уже выделенным секторам и отмеченным целям. На противника обрушился град выстрелов пулеметов и скорострельных винтовок, которому вторил гул минометов, стрелявших из-за стены. Пустошь перед монастырем покрылась вспышками разрывов и расцвела взрывами машин, охваченных пламенем и остававшихся кострами на пути следования орды. Первый же залп прорядил силы наступавших, в первую очередь выбивая легкие машины и байки, фактически не имевшие защиты. Более тяжелые, а потому и лучше бронированные машины выдерживали огонь пулеметов и стрелкового оружия. Некоторые даже продолжали двигаться после попадания бронебойных снарядов. Потери дикарей после первого залпа были огромны, но они даже не остановились.       Главная цель, огромная мобильная платформа с высокой надстройкой, попала под минометный огонь, корректируемый наводчиком. Первые снаряды почти все прошли мимо, но некоторые попали, вырывая из конструкции целые куски, вспышками взрывов. Машина закачалась, но не рухнула, и по ней продолжали прилетать снаряды, буквально вбивая ее в землю. Минометы стреляли кучно, как только команды пристрелялись, и всю платформу зашатало от разрывов. Сначала она покосилась, и уже не получилось сразу выпрямиться, а после еще двух попаданий, всю конструкцию окончательно завалило на правый борт, с огромных грохотом рухнув на землю. И по ней после этого еще прилетела пара попаданий.       Дикари продолжали стрелять, но их огонь даже близко не был так эффективен. У Айриса сложилось ощущение, что они и не готовились к полноценному штурму, рассчитывая взять монастырь с наскока. И он даже улыбнулся, представив то разочарование и панику, которая должна была твориться в рядах противника от столь внезапного ответа.       Стрелки противника просто разряжали магазины в сторону стен, стараясь стрелять на уровне зубцов на полной скорости, в результате чего точность была близка к нулевой. Большая часть паданий приходилась либо ниже стрелковой ступени, бесполезно расковыривая композитную кладку, либо выше, пролетая над головами защитников. Страшнее всего были выстрелы пушек тяжелых бронемашин, способные пробить зубцы и разлетавшиеся осколками камня и металла во все стороны. И именно на таких целях в первую очередь сосредотачивали огонь. Одна за другой они останавливались, пробитые во множестве мест, загоревшиеся или взорванные удачным попаданием.       Часть мотоциклов смогла прорваться сквозь заградительный огонь и ворваться в барбакан, пролетев на полной скорости первые ворота. И не успели они победно закричать, как первые из них подорвались на минах. Мотоциклы разлетались в клочья вместе со своими водителями во вспышках взрывов, а ехавшие следом успели набрать слишком высокую скорость, чтобы вовремя затормозить. И следом влетали на минное поле на полной скорости. Кто-то успевал пролететь мины, но врезался в бетонные ограждения, пересекавшие двор. На полной скорости они вылетали со своих мест и какое-то время отправлялись в свободный полет, прежде чем свалиться на каменную дорогу барбакану, переломанные и разбитые.       Мотоциклисты смешались в кучу, не зная, где мины и куда можно ехать, но их подгоняли те, кто въезжал следом. Новые взрывы от мин чередовались грохотом сталкивавшихся байков и криками людей. А потом защитники барбакана, залегшие на стенах, открыли огонь. Пулеметные очереди и винтовочные заряды попадали в самую толпу, так что даже не требовалось целиться, слишком плотно они там сбились. У самых ворот началась настоящая бойня, когда туда полетели осколочные гранаты.       - У них были бы шансы, будь у них план, - заметил Айрис, наблюдая за происходившей бойней. – Однако, если это и есть силы этого самого Завоевателя, то я… разочарован. Так пугали этой угрозой…       Атака на стены монастыря захлебнулась. Выжившие машины на полном ходу разворачивались и пытались уйти из-под огня, но бойцы колониальной милиции продолжали вести огонь и по тем, кто еще шел на сближение, и по тем, кто уже пытался бежать.       - Поднимайте дроны, - велел Айрис, - добить тех, кто пытается сбежать. Из-за стены вылетело несколько тяжелых дронов воздушного контроля, собраных по принципу летающего крыла. На ударную группу колониальной милиции обычно выделялось до пяти таких единиц, но пока в воздух подняли только три. Каждый из них нес на себе спаренную рельсовую турель, подходившую как для уничтожения пехоты, так и техники противника. Управляемые напрямую операторами, они взлетели выше крепостных стен и устремились к полю боя, с высоты расстреливая убегавших и не позволяя сбежать никому, даже отдельным мотоциклистам.       Айрис перевел дух и только после этого сверился с часами. С момента первого выстрела не прошло и десяти минут, но они пролетели на одном дыхании, и капитану казалось, что команду открыть огонь он дал буквально пару мгновений назад. Территория перед монастырем была усеяна разбитыми и взорванными машинами и автоплатформами, и оттуда еще долетали хлопки, пока внутри горевших остовов продолжал взрываться боезапас.       - Посчитать и доложить наши потери, - велел Айрис. – Собрать разведгруппы и зачистить территорию. Взять пленных и допросить. Нужно убедиться, что здесь мы закончили.