Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Моё поражение не будет означать, что нельзя было победить. Многие потерпели поражение, стараясь достичь вершины Эвереста, но в конце концов Эверест был побеждён.

Че Гевара

      Одиночный снаряд устремился к земле. Единственная ракета, запущенная с корабля пробивавшейся вперед эскадры, яркой искрой устремилась к земле, корректируя траекторию и обходя многочисленные обломки, дрейфовавшие на низкой орбите острова. Наперерез ей устремились многочисленные противоракеты, запущенные с аккерийских кораблей, но сработали защитные системы. Излучатели ракеты перехватывали летевшие к ней заряды, взрывая их прежде, чем успевали подойти на опасную дистанцию.       Михаэль внимательно наблюдал за ее траекторией, чувствуя, как сердце бьется быстрее. Такая ракета сама по себе стоила как небольшой корабль, и считалась ультимативным средством, направленным именно на уничтожение, не только самого врага, но и всей захваченной им траектории. Оружие последнего возмездия, производство и применение которого было официально запрещено в Рейнсвальде всем, кроме королевской армии. Однако Михаэль просто не знал, чем еще следует бить по аккерийцам. Они словно потоп, накатывали волна за волной, и на место каждого убитого приходилось десять новых. Словно все безумие Аккерийской спирали обрушилось на этот несчастный остров в жажде смыть с него тот тонкий налет цивилизации, что успел прижиться.       Тех аккерийццев, что набрасывались на гористарские силы в боевом безумии, вряд ли можно назвать серьезными противниками. Плохо вооруженные и обученные, ведомые раскаленной боевыми наркотиками яростью, они гибли сотнями и тысячами. Рабы. Мусор. Дикари. Те, кого не было жалко властителям этой орды, бросавшим огромные силы на врага только для того, чтобы измотать его и найти уязвимые точки. И все же, эти толпы расходовали боеприпасы и энергоячейки доспехов, изматывали солдат и все-таки подтачивали численность защитников.       Весь город, построенный на склонах гор, превратился в сплошное поле боя. Его внешние стены давно рухнули, сметенные живой волной и кораблями-брандерами, падавшими на них словно метеориты. Перекрытые баррикадами улицы и переходы превратились в плотины, пытавшиеся сдерживать сплошной поток врагов, но пробиваемые одна за другой. Собственная артиллерия и авиация наносила удары по жилым кварталам, пытаясь рассеять и остановить врага, здания рассыпались на части и упиравшиеся в небеса небоскребы рушились, словно подломленные свечки. И орда аккерийцев все равно рвалась дальше, сквозь развалины и ревущее пламя, где металл плавился и трескалась броня.       Гористарские силы еще удерживали позиции на подступах к центральным районам, словно скала перед приливом, стягивая вокруг себя остатки таннурейского гарнизона. Танки прямой наводкой били осколочными и плазменными зарядами прямо в толпы аккерийцев, добивая оставшихся пулеметными очередями, а гористарские десантники вели прицельный огонь, расстреливая всех, у кого получалось вырваться вперед. Визг, вой и рев умирающих тварей смешивались с грохотом танковых орудий и треском автоматической стрельбы.       Иногда аккерийцев становилось слишком много, и даже такой шквальный огонь не мог их задержать. Считанные мгновения пролетали словно искра, пока десантники пытались остановить волну, расстреливая противников в упор, и в следующий миг сходились с ними уже в рукопашной. Боевые доспехи давали преимущество против практически ничем не защищенных аккерийцев, бросавшихся вперед с одним только грубым оружием и полагавшихся только на собственную силу и численность. Псевдомускулатура тяжелой брони позволяла ломать тела одним ударом, крушить черепа и рвать конечности. Многослойные защитные пластины выдерживали удары заточенных топоров и пиломечей, бессильной высекавших искры и оставлявших лишь неглубокие царапины. Силовое оружие гористарских солдат разрубало тела и примитивное оружие аккерийцев, кипящая от соприкосновения с энергетическим полем кровь брызгами летела во все стороны, лишь оставляя на броне быстро подсыхавшие бурые пятна. В рукопашной ксеносов встречали плотным строем, прикрывая подходы к позициям бронетехники и не позволяя прорваться к грузовым машинам, где спешно эвакуировали остатки гражданских.       Михаэль командовал войсками с поверхности, оставаясь в первых рядах, личным примером воодушевляя не только собственных солдат, но и таннурейцев, практически сломленных увиденными разрушениями. Храбрые и смелые воины, привыкшие жить в тени постоянной опасности и смерти, в эти минуты они готовы были сдаться, видя, что не в силах спасти ни собственный город, ни тех, кто им доверился. Однако фигура в боевой броне, отливавшей золотой и красной, словно сама кровь, броней, появлявшаяся то на одном участке фронта, то на другом, вселяла в них надежду. Лучшие войны Рейнсвальда бились с ними плечом к плечу, и не было в этом секторе союзников лучше и сильнее.       Шлем в форме головы волка, оскалившего пасть, часто можно было увидеть в сердце самой мясорубки, где клинок дворянина рубил тварей вместе с их грубыми доспехами, а солдаты объединялись вокруг него, снова и снова отбрасывая врага назад.       - Слово и Дело! – кричали гористарцы, поднимая к небу окровавленное оружие, славя как свой феод, так и дворянина, что вел их, и таннурейцы присоединялись к этому кличу, будто снова разжигая свет в наступавшем мраке. – Слово и Дело! И пусть враги дрогнут!       Разведка сообщала, что на захваченных плацдармах на острове, по которым уже не могла работать артиллерия таннурейцев, высаживались совсем другие силы аккерийцев. Выровняв положение в воздухе, где горситарские эскадры уже не могли сохранять прежнее господство, вынужденные отступить и перестроиться, вожди Спирали ввели в бой свежие силы. Не рабов и не дикарский мусор, а подготовленные к настоящим боям солдаты, рвущиеся в бой. Если дать им подготовиться и атаковать, даже гористарских сил может не хватить для удержания обороны. И тогда Михаэль отдал приказ на применения оружия возмездия.       Ракета с боеголовкой класса «Инферно» при детонации вызывала воспламенение самой атмосферы с последующим созданием невероятной силы огненного шторма. Сила объемного взрыва и последующего пожара могла достигать таких масштабов, что небольшие острова разваливались на куски, пока сама их основа выгорала и крошилась. Практически любое живое существо ослепло бы, просто бросив взгляд на взрыв, даже находясь на безопасном расстоянии.       И одна такая ракета прямо в эти секунды с огромной скоростью приближалась к позициям, где происходила высадка аккерийцев. Системы ПВО ей были не страшны, компьютерный мозг ракеты, управляемый встроенным киборгом, вычислял встречные траектории и зоны обстрела, регулируя полет ракеты и избегая пересечения. Ее автономные системы имели и собственные дефлекторные поля, перехватывая случайные попадания или разлетавшиеся обломки.       - До точки детонации четыре секунды, - сообщил по выделенному каналу равнодушный голос киборга, подключенного к системам ракеты. – Во имя графства и королевства Небеса покарают врагов!       - Всем укрыться! Опустить светофильтры! Не смотреть на вспышку! – Михаэль спрыгнул с обломков, мысленно отсчитывая последние секунды до взрыва и бросаясь к первому более или менее подходящему укрытию. До эпицентра взрыва было больше пятисот километров, что при масштабах взрыва «Инферно» означало нахождение в зоне непрямого поражения. Световой и тепловой удар дойдет до этих позиций считанные секунды спустя, сжигая все, до чего сможет дотянуться.       Последний раз взвыла давящая на уши тревога на всех частотах, и солдаты тут же отступили со своих позиций, спешно занимая любые укрытия, спасаясь от смертоносной волны. Легче всего было экипажам бронемашин, закрывавшимся в своих отсеках и отключивших любые приборы обзора.       И в следующий миг реальность вздрогнула. Боеголовка детонировала среди спускавшихся десантных кораблей, максимально накрывая вражеские войска. Те, кто находился в зоне прямого поражения, вряд ли вообще успели понять, что произошло, когда огненная волна горящего воздуха обрушилась на них. Они не успели даже закричать, крик захлебывался в выгоравших легких. В доли секунды пламя охватило всю зону высадки, сметая ксеносов, бронетехнику и десантные корабли. Даже толстый закаленный металл плавился и обугливался, словно тонкая бумага в костре.       Воздух выгорал в зоне поражения, и тут же втягивался в пылающее пламя, раскаляясь все сильнее и уходя выше, создавая огромную воронку. Огненный смерч вырос за секунды, расходясь все дальше и поднимаясь на высоту нескольких километров, втягивая в себя ветра чудовищной силы, от каких рушились здания, а остовы машин прыгали по улицам, словно лепестки, подхваченные течением реки. В вечной тьме, до этого освещенной лишь пожарами городских боев, словно поднялось новое солнце, видимое с других островов. И его жар словно настигал везде. Аккерийцы визжали, сгораемые заживо, дергаясь в конвульсиях, захлебываясь пеной и выплевывая кровавое месиво лопнувших от перепада давления легких. Оказавшиеся слишком близко к эпицентру взрыва, корабли сходили с орбиты, засасываемые в огненную воронку и потерявшие управление, пока их ослепшие и плавившиеся заживо экипажи могли лишь кричать от боли.       Тепловая волна прошлась во все стороны от продолжавшего расти огненного смерча, и от его жара плавилась танковая броня, а плоть обугливалась на костях. Солдаты в боевой броне, засевшие за укрытиями, могли только видеть показания датчиков, выходившие за допустимые пределы, и молиться, чтобы доспехи выдержали, а рушившиеся вокруг здания не засыпали их обломками. Никто не мог сказать точно, сколько этот ужас продолжался, пока ревущее пламя пожирало все, до чего только могло дотянуться, пока сам мир, казалось, готов был развалиться на части. Просто в один миг смерч достиг своей максимальной силы, а потом, пожрав все вокруг, начал уменьшаться, пожирая сам себя и оставляя пожары, охватившие не только весь город, но и окружающие земли.       Датчики боевой брони еще предупреждающе мигали красным, сообщая о высоких температурах и опасной для дыхания атмосфере, но после прошедшего рева пламени и безумия огненной стихии, казалось необычайно тихо и спокойно, только треск пожаров, пожиравших полуразрушенные кварталы, не позволял тишине воцариться полностью. А потом на всех частотах зазвучали радостные крики. Солдаты поднимались из укрытий, больше не наблюдая противника, и поздравляя друг друга с победой.       А потом начали поступать отчеты. Волна «Инферно» пришлась и по своим силам, и подсчет потерь еще шел, пусть и не сравнимых с потерями, какие понесли аккерийцы. Чуть позже стали поступать отчеты флота, чьи разведзонды вели визуальное наблюдение над зонами вражеской высадки. Передовая ударная группировка аккерийцев прекратила свое существование, уничтоженная полностью, но это лишь замедлило их наступление. К острову уже приближались новые транспорты, забитые войсками, сопровождаемые эскадрами поддержки. Объединенные силы гористарского и таннурейского флотов уже пытались их сдержать, но сил было недостаточно, чтобы остановить прибытие новых волн десанта.       - Сколько у нас есть времени? – сразу спросил Михаэль, разобравшись в ситуации. – Требуется перегруппировать силы и успеть занять выгодные позиции. Вы сможете дать нам хотя бы полчаса?       - У вас есть час, господин, - ответил командующий эскадрой. – Мы займем позиции на подлете и будем их сдерживать столько, сколько потребуется.       - Понял вас. Будем поддерживать связь так долго, как это вообще возможно, - Михаэль посмотрел наверх, где в эти секунды должен идти жестокий воздушный бой. Как и на земле, в воздухе аккерийцы продолжали отчаянно давить, не считаясь с потерями, и Небеса расцветали яркими огоньками пылавших обломков кораблей. На мгновения во тьме над головами вспыхивали крошечные точки и тут же гасли. Каждая такая вспышка – полный бортовой корабельный залп, отмечавший последнее положение корабля. И небо казалось звездным от их количества, как в древних мифах, что рассказывают полуобезумевшие старцы-смотрители из дальних секций родовых архивов. Союзный флот все еще не сдавал позиции.       - Доложить о готовности наших сил, - Михаэль переключил частоту, оглядываясь по сторонам. Солдаты снова занимали позиции, оттаскивая раненых и скидывая тела с бруствера, пытаясь хоть немного расчистить стрелковую ступень. Танки, все еще пылавшие от жара, отъезжали чуть назад, давая саперам место, чтобы расчисть и укрепить свои позиции.       - Производим рекогносцировку местности. Из-за обрушений поле боя сильно изменилось, приходится перенацеливать артиллерию и переносить огневые точки. Примерное время готовности – двадцать минут. Потери достигают тридцати процентов от личного состава в пехоте и огневой поддержки. Из бронетехники в строю чуть выше восьмидесяти процентов, – ответил безэмоциональный голос оператора-киборга. – Данные уточняются. С частью подразделений нет прямого контакта. Связисты уже работают над этим. Господин, только что получен запрос из штаба командования таннурейского округа. Они просят вас присоединиться к проводимому совещанию.       - Подключай, - кивнул Михаэль, отойдя назад. Здесь, в тени стены храма, можно было активировать голографический передатчик, чтобы получить представление о том, с кем идет разговор. Трехмерная картинка выдала изображение небольшого зала совещаний, где за круглым столом собрались старшие офицеры, среди которых он узнал только Никанору Август. Командир выглядела так, будто только что-то спустилась с мостика побывавшего в бою корабля и не успела привести себя в порядок. Увидев изображение самого наследника, спроецированное за столом, она приложила руку к сердцу и коротко поклонилась. Михаэль повторил этот жест в ответ.       - Ситуация ухудшается с каждым часом, - по всей видимости, Гористар присоединился к уже начатому обсуждению, и начала мысли уже не услышал. – Со всех участков, подвергшихся атакам аккерийцев, поступают сообщения об усилении натиска и резко возросшем давлении. В докладах отмечается, что противник сменил основную тактику. Вместо тактики живой волны теперь применяют комбинированные массированные удары ковровыми бомбардировка, чередуя с высадками хорошо вооруженных и подготовленных штурмовых сил. Вместе с этим вводится в бой большое количество бронетехники. По всей видимости, аккерийцы начинают второй этап операции, получив достаточно сведений о нашей обороне.       - Ситуация с флотом близка к критической. Мы потеряли практически все корабли, державшие оборону над Розенталь-Три. Противник неожиданно ввел свежие силы на этом направлении, и мы не успели ничего сделать. Флагман командования «Честь свободных» не выходит на связь. Подтверждения пока нет, но скорее всего, корабль уничтожен, а вместе с ним и централизованное командование основными таннурейскими силами на передовой. На настоящий момент я ставший офицер в составе военно-воздушных сил, а потом принимаю временно командование, - дополнила контр-адмирал Август. – И скажу, что мы не справляемся. Нам недостаточно кораблей даже при поддержке наших подошедших рейнсвальдских союзников. После потери костяка сил над Розенталем мы вынуждены отступить к верфям у Хусаркарта, чтобы попытаться там перегруппироваться, но из-за этого аккерийцы глубоко вклиняться в наши позиции. И с этим мы поделать тоже ничего не можем…       - Командование флотом уничтожено? – Михаэль повторил главное. – Почему мне сразу же не доложили?       - Вам докладывают от этом прямо сейчас, господин граф, - контр-адмирал еще раз кивнула. – Информации меньше часа. Сведения только что поступили вместе с первыми данными разведки и аналитических отделов. Воздушные силы аккерийцев продолжают прибывать из Спирали, и мы не можем предугадать, где они нанесут следующий удар. Согласно имеющимся у нас неподтвержденным данным, эти твари готовят к переброске целые орбитальные крепости, чтобы закрепиться в захваченных областях. А у нас просто нет сил, чтобы как-то это остановить. Ваш план сработал, мы выиграли больше времени, чем рассчитывали, но соотношений сил складывается не в нашу пользу, и необходимо отводить все войска на второй рубеж. Если этого не произойдет, то все мы здесь и погибнем.       - Эвакуация гражданского населения из приграничных территорий близится к завершению. Планы были давно подготовлены, и мы рассчитывали закончить со всем быстрее, но фронт… - один из офицеров шумно выдохнул и сложил руки за спиной. – Хоть мы и держим общую линию фронта, отдельные эскадры противника прорываются и бьют по нашим коммуникациям. Это сильно замедляет темпы эвакуации. Если дать приказ об отводе сил в ближайшее время, мы не сможем эвакуировать чуть менее двенадцати процентов населения региона. Это лучший результат, чем мы рассчитывали. Как офицер, я это понимаю. Однако, как человек, я не могу просто так допустить мысль, что мы бросим несколько миллионов просто на убой без всякой помощи…       - Мы выбираем между плохим и очень плохим вариантом развития событий, - заметил Михаэль, обернувшись. Судя по грохоту, не так далеко от его позиции в небе на низкой орбите взорвался еще один корабль, и над головой теперь сверкали метеоры многочисленных обломков, дождем падавших на землю. – В любом случае, больших потерь избежать не удастся. Остается выбирать лишь, насколько большими они будут.       - Нас вынуждают оставить целый ряд приграничных островов, и, если флот вынужден будет отступить до того, как наземные войска закончат эвакуацию, мы потеряем возможность удерживать рубежи на второй линии. Об этом также следует помнить. Постарайтесь наверстать темпы. Сколько флот еще сможет удерживать воздух, никто вам не скажет. Я бы уже начала отвод сил, будь такая возможность. Пока мы не допускаем окружения, и в нынешних условиях это уже можно назвать успехом, - заметила контр-адмирал, сложив руки за спиной и подтянувшись. – Мы с вами командуем крупнейшим поражением конфедерации за последние двести лет, и единственное, что я могу просить – старайтесь сокращать потери. В отличие от аккерийцев, наши силы ограничены.       - Начинайте отвод со всех направлений, где это еще возможно. Мы постараемся удерживать на себе силы противника так долго, как это потребуется. Основными войсками противник не станет рисковать без надобности, а мы только что продемонстрировали, что можем огрызнуться. Мы опасны, поэтому нас они и будут атаковать в первую очередь.       - Это самоубийство, господин граф. Никто не сможет вам гарантировать, что силы графства будут эвакуированы, как только мы начнем отвод сил. Даже более того, вероятность, что вас отрежут от основных сил и уничтожат прямо на ваших позициях! – Высказался один из офицеров, покачав головой. – Ваши люди уже доказали преданность клятвам, какие когда-то Рейнсвальд пообещал нам. Нет нужды жертвовать собой, и здесь я говорю не только как офицер, но и как человек. Я не могу допустить, чтобы люди, отдающие за нас собственные жизни, гибли просто так! Остальные, подозреваю, со мной согласятся.       - Мы придерживались другого плана! – заметила контр-адмирал, вмешавшись. – гористарские войска должны были отступить, как только первые поставленные цели будут выполнены. Завершайте эвакуацию гражданских и начинайте отступление!       - Ситуация изменилась с момента, как вы сообщили о разгроме флота. Сейчас мы пытаемся голыми руками закрыть плотину, в которой уже есть дыра. Если не изменить течение, то плотину снесет в любом случае, несмотря на все старания. – Михаэль покачал головой. – Наша единственная задача - дождаться подхода основных сил Рейнсвальда. Я не собираюсь умирать, но только таким способом мы сможем выиграть больше времени. Если у вас, контр-адмирал, есть другие предложения, куда можно деть свежие силы аккерийцев, какие прямо в эти минуты должны направляться в точку прорыва, то я готов выслушать их немедленно!       Контр-адмирал Август открыла уже было рот, чтобы объяснить подготовленный план действий, но потом в один момент сникла и замолчала, опустив голову.       - Нет, господин. У меня нет подходящего плана действий, чтобы сохранить линию фронта, не пожертвовав частью оставшихся в распоряжении сил. Мы отступим к верфям, но тогда левый фланг Киосской группировки останется полностью открытым. А в нашем положении это будет означать их конец. Я пыталась проработать варианты, но ничего так и не нашла… Но это не значит, что мы должны оставить вас и ваших людей аккерийцам на растерзание!       - Я не собираюсь сегодня умирать. И я, как и мои люди, сделаю все необходимое, чтобы выполнить данные в клятве верности слова, уверяю вас. А сейчас позвольте мне покинуть вас, необходимо решить еще тактические вопросы. – Михаэль приложил руку к сердцу и поклонился, прежде чем отключиться. Изображение пропало, а голопроектор потух. Снова закрыв внешнее забрало шлема, принц графства переключился на командный канал связи. Аккерийцы подключили средства радиоэлектрнной борьбы, поэтому на частоте пробивались помехи, но пока еще голоса получалось разобрать без особых затруднений. – Адмирал, доложите текущую ситуацию.       - С момента последней связи больших изменений не заметно, господин. Мы пока удерживаем их на расстоянии, но уже скоро можете ожидать вражеских подарков. У нас просто не хватает сил перехватывать все. В настоящее время можете рассчитывать на орбитальную поддержку, но что будет через час, точно сказать не могу. Их словно прорвало! На каждый уничтоженный корабль тут же вылезает еще два! Господин, если я когда-нибудь и представлял себе врата Бездны, то именно так они и должны выглядеть!       - Держитесь, адмирал, дальше будет только еще хуже. – Михаэль снова переключил частоту. – Рекогносцировка закончена?       - Так точно, господин граф. Мы подтягиваем к передовой свежие резервы. Сопротивление противника в настоящий момент минимально. Отдельные выжившие группы, не более того. Оперативное командование запрашивает дозволение выдвинуться к окраинам города и занять их, пока есть еще возможность.       - Отказываю. Планы изменились. Донести до всех офицеров новые распоряжения. Все основные силы, за исключением групп, необходимых для охраны точек эвакуации, немедленно переходят в наступление и выдвигаются к предполагаемым плацдармам аккерийцев. Любое сопротивление по пути подавлять. Координировать действия с остальными силами, не допуская излома общей линии продвижения. При контакте с большими силами противника немедленно докладывать, - Михаэль выдохнул, посматривая на небо, где все еще кипел бой.       - Господин, для это потребуется время. Войска заняли оборонительные рубежи, перегруппировать силы и развить наступление не получится в один момент…       - Выступайте сразу, как только это будет возможно! Сейчас как раз нам требуется все время, какое только можем использовать. – Михаэль отключил канал связи и повел плечами, пытаясь выстроить все скопившиеся в голове мысли в хоть сколько-то логичную структуру. Они выиграли оперативный простор и достаточно времени, чтобы перестроиться и заново забрать ту территорию, с которой их выбили меньше суток назад. Аккерийцы продолжат давить, только вместо расчищенных плацдармов получат простреливаемые насквозь зоны высадки, где практически нет укрытий, и любая попытка приземлить десантные челноки превратится в бойню. Им придется заново отыгрывать ситуацию, но в этот раз на убой пойдет не пушечное мясо, а войска, предназначавшиеся для взятия города. Как командование аккерийцев отреагирует на такие потери, точно не ясно, но принц гористарского рода рассчитывал, что будут подтянуты резервы, и основной удар перенесут именно сюда, лишь бы не допустить провала всей операции на этом участке.       Оперативный штаб гористарских сил, получивший новые приказания, отреагировал неоднозначно. Среди командования нашлись офицеры, не согласные с планом принца, считая такие действия слишком рискованными, но начавшийся спор прервали новые сообщения о подходящих подкреплениях противника. Выбитые с одного направления, аккерийцы перенесли атаки на другой берег острова, быстро проломив таннурейскую оборону и начав массированную высадку свежих сил. Они не могли так быстро перестроиться после нанесенного удара «Инферно», и в этот же момент головоломка сложилась окончательно.       Их обманули, используя тотальное превосходство в численности, и все резервы защитников были сосредоточенны на направлении первого массированного удара, на деле оказавшегося обманным. Основные силы аккерийцев только теперь стали высаживать у восточной оконечности острова, сметя ослабленные силы защитников мощным бронетанковым ударом и используя полное превосходство в воздухе. Вышедшие из прыжкового пространства корабли были намного крупнее и лучше вооружены, их орудийные системы вполне соответствовали по классу рейнсвальдским военно-воздушным силам, и ослабленные флоты охранения без резервов не смогли им противостоять.       - Ситуация изменилась… Времени для контрудара по расчищенным плацдармам у нас уже нет… - Михаэлю хотелось взвыть и схватиться за голову, но вместо этого приходилось подавать пример спокойствия остальным. Он открыл забрало, вдохнув горячий и горький воздух острова, пропитанный пожарами, и пожалел, что сам в эти минуты находится не на флагмане, где за оперативным столом можно спокойно оценить всю ситуацию. Вместо этого приходилось участвовать в совещании только в форме передаваемой голограммы. – Значит, если мы прямо сейчас не будем предпринимать активных действий, нас легко отрежут от зон эвакуации и окружат…       - Мы между молотом и наковальней. Если принять ваш план и выступить к зонам, которые аккерийцы вновь собираются занять, то по нам ударят с тыла. А если же мы развернемся против только что высадившихся сил, то не сможем удерживать позиции на этом направлении. У нас не хватает ни личного состава, ни бронетехники, ни кораблей, - гористарский офицер, отвечавший за тактическое планирование, только тяжело вздохнул. – Единственное, что сейчас нам остается, это начать немедленное отступление и молиться, что всех нас успеют вытащить отсюда прежде, чем аккерийцы введут в бой еще больше сил.       - Этот вариант даже не рассматривается. Мы должны удерживать позиции достаточно долго, чтобы наши союзники успели оттянуть свои силы. И только после этого мы оставим этот рубеж. Прямо в эти минуты все зависит исключительно от того, сможем ли мы выполнить такое задание или же нет. – Михаэль отрицательно покачал головой и снова показал на карту голографическим пальцем. – Позиции в городе слишком рискованны. После применения «Инферно» здесь все равно не осталось практически ничего ценного. Эвакуация гражданских почти закончена. Мы оставим эти позиции и начнем отступать к холмистой гряде южнее, где займем позиции на подступах, в том числе и в этих перерабатывающих комплексах. До тех пор, пока наши корабли еще удерживают воздух, мы сможем эффективно удерживать этот рубеж, дав тыловым частям отступить и закрепиться на позициях у воздушного порта. Все свободные резервы перенаправить на отражение наступления аккерийцев с восточного направления. Запросите все имеющиеся силы, вплоть до оставшихся на кораблях абордажных команд. В порту достаточно подготовленной для эвакуации бронетехники и артиллерии, чтобы вывести их на позиции. Ничего из этого забирать не будем, все доступное пространство освободить для людей.       - Господин, если мы бросим резервную технику здесь, то это вызовет проблемы. Она с таннурейских мобилизационных складов. То, что они еще не успели забрать.       - Мы забираем в первую очередь людей. И только потом все остальное. Даже не всех гражданских вывезли отсюда. И я не позволю менять жизни людей на машины, которые нужны лишь для того, чтобы сгореть в следующем бою. Проверьте, чтобы в первую очередь грузили на челноки раненных, женщин и детей. Всех, кто еще может держать оружие, распределить по оборонительному периметру.       - От вооруженных гражданских толку будет немного… - пожал плечами другой офицер. – В лучшем случае аккерийцы просто потратят на них патроны.       - С ними мы выиграем чуть больше времени. Смысла удерживать этот остров больше нет, но чем больше сил противника сможем стянуть на этом направлении, тем лучше. – Михаэль уверенно кивнул. – Сопротивление остатков таннурейцев на восточном направлении даст нам достаточно времени, чтобы сформировать новую линию обороны.       - От них поступают постоянные запросы о помощи, - добавил командующий флотом. – Отступать они пока не собираются, но прямо в эти минуты их буквально вырезают. Вся линия защиты может рухнуть в любой момент.       - У нас уже нет резервов, чтобы выделить и им в помощь, - принц только тяжело вздохнул. – Передайте им сообщение, что сделаем все возможное в наших силах, пусть продолжают удерживать свои позиции…       Офицеры молча кивнули, соглашаясь с таким обманом. На войне порой приходится кем-то жертвовать, и порой приходится это делать даже без их согласия. Стратегия современных войн не рассматривала такие понятия, как человечность и жалость. Каждый солдат и даже целые части на картах планирования выглядели не больше, чем обычные цифры, какие всегда можно стереть. В подобных ситуациях, когда речь шла об эвакуации целых регионов, даже жизни гражданских значили больше, если поступал приказ о спасении мирного населения. Каждый солдат Рейнсвальда давал клятву пожертвовать собой во имя королевства, и такого же отношения дворяне требовали и от своих союзников.       Михаэль отключился от совещания, когда офицеры уже начали прорабатывать маршруты отвода войск и определять какие части необходимо отвести в первую очередь, а какие еще могут держаться на передовой без резервов. Ему нужно было убедиться, что на его собственных позициях все готово к отступлению.       Планы снова смешались, и уже выдвигавшиеся на позиции для атаки войска снова вынуждены были сворачиваться и оттягиваться назад, бессильно наблюдая, как вражеские десантные челноки снова высаживаются на обугленных плацдармах, извергая из себя массы бронетехники, войск и подгоняемые вперед толпы рабов и дикарей, рвущихся в атаку.       Чуть дальше в тылу защитников военные транспорты готовили к эвакуации последние партии беженцев, выведенные из разрушенных городов. Не считая госпиталей с ранеными, какие до последнего держали поблизости от линии фронта, здесь были большие группы гражданского населения, уцелевшие в закрытых бомбоубежищах или опоздавшие на предыдущие корабли. С самого начала, как только аккерийцы подошли к городу, эвакуация проходила слишком медленными темпами.       Таннурейцы не рассчитывали на столь мощный и быстрый удар, не успев вывести и половины всех гражданских до того момента, как война пришла и сюда. Позже корабли продолжали взлетать вместе с небольшими группами охранения, уже прямо под огнем противника. Теперь же, когда не хватало ни времени, ни свободного места на борту, ситуация в зонах эвакуации грозила перерасти в катастрофическую. Люди ломились к опускавшимся челнокам, возникавшие давки готовы были смести последнюю цепочку бойцов внутренних сил, еще пытавшихся сдерживать наступавший хаос. Многие пытались зацепиться за бронемашины, вывозившие раненых прямо к посадочным полосам, и каждый раз, когда цепь бойцов размыкалась, чтобы пропустить кого-то дальше, толпа готова была прорваться.       Михаэля волновали люди, укрывшиеся в катакомбах под храмом, где выжившие до момента подхода рейнсвальдских подкреплений устроили одну из безопасных зон. Прежде здесь хоронили священников и монахов культа Неба. А теперь в низких и небольших пещерах, выложенных мраморными плитами и с почерневшими от времени иконами с изображением святых, соединенных друг с другом узкими коридорами, прямо среди саркофагов и нишах с закрытыми гробами сидели и лежали измученные люди, чем привычный мир рухнул прямо у них на глазах. Катакомбы надежно укрыли их от ударной волны «Инферно», но теперь всех, находившихся здесь, требовалось увести в первую очередь, еще до того, как начнется организованный отвод боевых частей.       Снаружи, перед полуразрушенными стенами храма, уже стояли подготовленные для эвакуации бронемашины. Даже по первому взгляду было понятно, что посадочных мест едва ли хватит на половину всех, кто прятался в катакомбах, но больше машин войска выделить были не в состоянии. Каждая единица была нужна на передовой.       Михаэль прошел через разбитые двери, вспоминая, как всего лишь меньше суток назад они гнали отсюда аккерийцев, раздавленных внезапным десантом. Как медики занимались ранеными, а люди не могли сдержать слез счастья, видя солдат Рейнсвальда. Многим тогда казалось, что самое страшное позади. И вот теперь, прямо в эти минуты вчерашние герои вынуждены бросать все и бежать, словно побитые собаки, встретившие врага, которому не могут противостоять.       - Господин, мы начинаем эвакуацию с минуты на минуты. Состояние многих гражданских можно охарактеризовать как шоковое, многие не могут самостоятельно передвигаться. Мы сделали запрос на медицинских дронов, но ответа от госпиталя до сих пор не получили. Начинать придется без них, - доложил офицер, командовавших спасением гражданских. – И, если это возможно, нам быть хоть еще несколько машин. Люди напуганы, а мы, даже если забьем отсеки полностью, не сможем вывести всех за один заход. Может начаться паника.       Михаэль только отрицательно покачал головой. Если и можно было чуть ранее найти хоть еще несколько транспортных машин, то теперь, когда готовился полный отвод всех сил из города, каждая единица оставалась на счету. Принцу пришлось отступить чуть в сторону, когда мимо пронесли носилки с ранеными.       Гражданские. По всей видимости, катакомбы оказались не настолько надежным убежищем, чтобы спасти всех. Часть потолков в пещерах обрушилась, были жертвы. Их эвакуировали в первую очередь. Поразительно, что из всего интерьера храма, попавшего и под артиллерийские обстрелы, и ставшего полем боя, и некоторое время бывшего краеугольной точкой при развертываемом контрнаступлении прибывших гористарских десантников, устоял центральный неф с алтарем, почти не получившим серьезных повреждений.       В Таннурейской конфедерации религия не пустила столь глубокие корни, как в обществе Рейнсвальда, и церкви не имели такого влияния на повседневную жизнь. И все же в моменты трудностей и испытаний многие люди, даже прежде называвшие себя атеистами и неверующими, обращали свой взор к высшим силами в поисках помощи. Михаэль знал, что среди вольных островов конфедерации процветало множество культов, последователи которых поклонялись самым разным богам, но одним из главных все равно оставался Культ Неба, и его величественные храмы возводились практически в каждом городе. Даже в спокойные и мирные времена их залы никогда не пустовали. И потому не было ничего удивительного в том, что именно сюда люди пришли в поисках помощи.       - Господин, на эвакуацию, предположительно, потребуется больше времени, чем рассчитывали изначально. Среди гражданских много раненых, а также старики и дети, которым требуется срочная помощь. – Снова доложил офицер, подойдя ближе. – Мы повторили запросы на дополнительное медицинское оборудование, но никакого ответа не получили. По всей вероятности, госпиталь, к которому мы должны быть приписаны, тоже начал эвакуацию.       - Мы отступаем вдоль всей линии фронта, офицер. Окажите раненым всю помощь, какую только возможно. Главное, чтобы они дотянули до портовой зоны. Там достаточно врачей и оборудования, - Михаэль отстраненно кивнул, задумавшись о более глобальных задачах. Взвалив на свои плечи ответственно по удержанию всей атакующей группировки противника, он понимал, что принял единственное верное решение, но прямо в эти минуты, пока мимо него тянулась цепочка беженцев, сопровождаемых солдатами графства и конфедерации, в душе снова начали царапаться сомнения о том, смогут ли его бойцы выполнить подобную задачу. Принц ни на секунду не сомневался, что и он, и его верные части скорее умрут, удерживая позиции, чем опозорят себя бегством от врага, нарушив данное слово и поставив на грань гибели своих союзников. Только мертвые тела аккерийцев не остановят.       Мимо него прошел один из гористарских солдат, державший на руках детей. Эти крошечные создания в запыленной одежде казались напуганными и удивленными одновременно, пытаясь крепко вцепиться пальчиками в металлические детали брони. Детские респираторы, даже столь маленького размера, были для них слишком велики и держались неплотно. Надышавшись отравленного воздуха, они уже не могли идти самостоятельно, и солдат нес их осторожно, словно боялся разбить. Михаэль отступил чуть в сторону, давая им пройти, а следом за ними пропуская носилки с ранеными.       Антигравитационные боксы для перевозки давно закончились, и солдаты вытаскивали людей на наспех сложенных брезентовых или сделанных из мешковины конструкциях, порой неся носилки одной рукой, а другой - придерживая емкости капельниц. Череда проходивших мимо людей казалась бесконечной, но больше всего запоминались глаза – шокированные, напуганные, растерянные, полные боли и страха. Не было видно только солдатских глаз, их скрывали забрала шлемов, а визоры оставались столь же равнодушными, как машинный интеллект, но Михаэлю казалось, что они чувствуют примерно то же самое, что и он сам в эти минуты. Ощущение горечи поражения, неспособности выполнить данные обещания и защитить людей. Это чувство отравляло душу и не позволяло сосредоточиться, оставляя только желание бросить все и сдаться, наконец-то прервав затянувшуюся агонию.       - Господин, докладывает командование флота. Они сообщают, что первые транспортные суда противника прорвались и в настоящий момент приступают к высадке десанта в районе разрушенного пассажирского порта города. Обороняющие этот участок силы все еще держат позиции, но можно предполагать, что в самое ближайшее время давление на них значительно возрастет. – По выделенному каналу подключился один из штабных операторов. – Есть запрос на согласование переброски части оставшихся резервов на это направление для сохранения позиции защитников.       - Отказать. Пусть начинают отступление и уводят с собой всех, кого только можно. Принимать бой только в самом крайнем случае. Больше нет смысла удерживать рубежи в этом городе. – Михаэль тяжело вздохнул, представляя, скольким частям еще предстоит отступить, как следует согласовать их действия, и какие потери они понесут, отходя прямо под продолжавшимися аккерийскими ударами.       - Господин, поступили сообщения от наших союзников. Они более не в состоянии сдерживать противника на восточном рубеже. Давление там продолжает расти, а подкреплений они так и не получили. Согласно поступающим докладам, в некоторых частях потери составляют до девяноста процентов личного состава. От других частей нет сообщений и вовсе, можно предполагать, что они уничтожены. – Это уже было сообщение от оперативного штаба действующей группировки войск. – Существующая ситуация уточняется, но, скорее всего, в самое ближайшее время наш левый фланг окажется беззащитным.       - Матерь Земная! – принц Гористарского Дома не сдержался, порадовавшись только, что шлем закрыт, и никто из проходивших мимо подчиненных не увидит момент слабости дворянина. – Да сколько же можно плохих новостей! Левый фланг необходимо удерживать, пока не начнем отвод остальных сил! Я даю согласие на использование всех оставшихся резервов. Пусть организую позади отступающих таннурейцев еще один рубеж обороны. Перенацельте артиллерию туда же! И сделайте запрос флоту, пусть прикроют отступление ударами с низкой орбиты!       - Будет выполнено, господин, - оператор отключился, оставив принца с тяжелыми мыслями. Только начавший выстраиваться план обороны рушила на глаза, растекаясь, словно песок между пальцев. Казалось, что чем больше прикладываешь усилий его удержать, тем быстрее он проскальзывает.       - Господин, прошу прощения, что вышел на прямую линию, но я хотел обсудить этот момент лично с вами, - включилась выделенная частота с командующим воздушными силами. – Мы все еще удерживаем противника, но наши потери растут с каждым часом. Если так будет продолжаться, то в ближайшем будущем наши силы, не получив подкреплений, не смогут принимать активное участие в боевых действиях. Даже если принять в расчет, что поврежденные корабли получится отремонтировать, все равно мы не лишимся, по меньшей мере, четверти всей нашей огневой мощи…       - Господин адмирал, я понимаю ситуацию, но в настоящий момент мы уже не можем обращать внимание на потери. Если выполним поставленные задачи, то выиграем достаточно времени, чтобы дождаться подхода основных сил королевства. Вы не хуже меня знаете сложившуюся ситуацию, а может, даже и лучше. На передовой у меня нет доступа ко всей оперативной информации. Как только наши союзники отступят, мы тот же час также начнем отход.       - Тогда, господин, наши потери будут еще больше, - сухим голосом заметил адмирал. – Под вашим командованием лучшие части графства, но даже эти люди сделаны не из железа. У них есть предел, к которому мы подошли вплотную.       - Значит, мы погибнем здесь, - мрачно заключил принц, подняв взгляд на изображение Отца в центральной части алтаря. – Нас прислали первыми, поскольку и наш граф, и король рассчитывают, что мы покажем лучшее, на что способен Рейнсвальд. И я не собираюсь обманывать их ожидания. От вас жду того же.       - Можете положиться на нас, господин, - голос адмирала дрогнул, но мгновение спустя снова стал твердым, как и прежде. – Мы будем удерживать наши нынешние позиции столько, сколько потребуется, но будьте готовы к высоким потерям.       Михаэль отключился. Он понимал, что бросил своих людей в самую мясорубку, где шансов выжить практически нет. И вместе с этим принц прекрасно осознавал, что все жертвы уже не были напрасны. Первый удар аккерийцев, который должен был смести приграничные со Спиралью территории, захлебнулся, а массированное наступлением широким фронтом превратилось в битву на истощение прямо перед точками выхода.       Сколько аккерийцы потеряли в этом бою, еще следовало подсчитать, но уже можно предположить, что эта цифра многократно превосходила потери союзников. Множество гражданских из обреченных городов эвакуировали, а силы гарнизонов таннурейцев, уже готовые распрощаться с жизнью, чтобы дать время соратникам укрепить главный рубеж, отступили в полном порядке, только усилив новые позиции защитников. И все же, он не мог не думать о потерях ударной группы, принявшей на себя натиск всей дикости, продолжавшей изливаться из Спирали словно вода из пробитой трубы. Сколько солдат, о чьих жизнях он обещал заботиться, остались на полях сражений – принцу было даже страшно представить.       Михаэль сверился с часами. Прошло всего несколько минут с того момента, как он прибыл к храму, чтобы убедиться в продолжение эвакуации. Занимавшие здесь позиции войска все еще зализывали раны, пользуясь выигранной передышкой, но уже вскоре здесь снова должно завертеться в круговороте битвы. Однако еще пара минут времени у него была, чтобы привести мысли в порядок. Еще раз посмотрев на изображение Отца, он осенил себя символом Неба и преклонил колено, раздавив в пыль мелкие обломки камня, попавшие под броню. Нет ничего зазорного для дворянина в том, чтобы на глазах своих солдат отдать дань уважения создателю и творцу. Может быть, именно в эту минуту он обратит свой взор на гористарского принца и подскажет своим словом правильный путь.       Принц Гористарского дома оставался довольно набожным человек, привыкнув к пряному запаху ладана и монотонному гулу песнопений, эхом разносившемуся под сводами соборов. Практически с того момента, как только научился осмысливать происходящее вокруг, мать водила его на церковные службы, проходившие в соборе родового замка. И в те дни будущий наследник, держась за руку матери одной рукой, и грызя ногти на пальцах другой, с удивлением рассматривал величественные статуи святых покровителей Гористарского дома, древние боевые доспехи в нишах и саркофаги с мощами. Длительные службы его не отягощали, но приучили к смирению и умению ждать, вслушиваясь в песнопения церковного хора, а давящий размах собора навсегда оставил в душе напоминание о собственной незначительности в рамках бесконечности окружающего мира. И там же, рядом с матерью, сложив руки в молитвенном жесте, Михаэль научился искать успокоения и размеренности мыслей в молитвах, обращенных к Небу.       Слова знакомых строк всплывали в памяти сами собой, а вместе с ними приходили воспоминания об одном из первых его боев, когда возглавил десантный отряд, отправленный к месту обнаружения орочьей орды, вторгшейся в земли, находившиеся под протекторатом графства. Эти дикие существа, больше похожие на животных, огромные и уродливые, вторглись в охраняемые земли, сметя несколько аванпостов и продвигаясь к одному из шахтных поселков. Ударная группа приграничного гарнизона выдвинулась наперерез их орде, продвигавшейся по узким и глубоким ущельям горного хребта. Первые нанесенные удары авиации показали практически нулевую эффективность, и командование бросило в бой пехоту, чтобы уничтожить растянувшиеся цепочки врагов.       Это была даже не битва, а избиение. Плохо вооруженные, необученные и не имевшие дисциплины твари не могли противопоставить совершенно ничего десантникам графства, моментально перебрасываемым на легких гирокоптерах и винтокрылах с одной точки на другую и истреблявших там все живое. Этот момент практически растворился в памяти Михаэля несмотря на то, что именно он и осуществлял руководство. Ярче всех остался эпизод, когда десантники приступили к уничтожению тыловых обозов орков, и во время оной из атак обнаружили вагоны с пленниками. До того, как вторгнуться в земли графства, орки уже прошлись по полудиким поселениям невдалеке от их границ, угнав многих выживших в рабство.       И, когда Михаэль открыл дверь одного из таких вагонов, то первое, что он увидел внутри – молившихся людей. Они стояли на коленях на грязном ржавом полу и молились, обратившись к Небесам ради крошечного шанса на спасение. Для них, не понимавших, что происходит, и не видевших творившегося за пределами запертого вагона, надежды практически не было, а весь мир сузился до рабского ошейника на шее. Последней ниточкой, не дававшей им отчаяться, оставались великие Небеса, слишком значительные, чтобы обратить свое внимание на жизни полудиких просителей, склонившихся на загаженном полу.       В тот самый момент Михаэль понял, что Небеса все же обратили на них свой взор. Молитвы нуждавшихся были услышаны, и спасение пришло к ним. Пришло на штыках гористарских солдат, истребивших богомерзких тварей. Глупо верить, будто в ответ на молитвы Тьма разверзнется, и в сияющие врата пройдут ангелы с огненными мечами, чтобы истребить любое зло. Небеса сплетали нити судеб, как опытные мастера создают узоры ковров, и все шло тем путем, что был заложен богами. В тот момент Михаэль уверовал, что Небеса направили его, чтобы спасти этих людей. Не было здесь ни случайности, ни совпадения. Только предназначение, что должно было исполниться.       Теперь он сам, обратившись к Небесам, ждал не столько помощи или совета, как поступить, а просил выдержки и силы, чтобы справиться с трудностями, вставшими у него на пути. Дать еще немного твердости души и крепости в руках, чтобы выстоять.       - Господин, - к нему подошел один из солдат, вырвав из покоя молитвы. Михаэль открыл глаза и поднялся на ноги, повернувшись к бойцу. Тот приложил руку к груди и поклонился. – Господин. Поступают новые сообщения. Противник вошел в черту города. Его передовые части быстро продвигаются вперед, не встречая серьезного сопротивления. Всего несколько минут, и они будут около наших передовых позиций. Командование запрашивает, будут ли какие-то дополнительные указания. Ваш внутренний канал связи был заблокирован.       - Что? Действительно? Странно? – Михаэль не помнил, чтобы блокировал канал, но на всякий случай проверил. Командная частота была открыта. – Вероятно, помехи связи или аккерийцы все же смогли пробиться через защиту… Ладно, теперь это не важно. Свободен, боец, возвращайся на свою позицию.       Михаэль сам подключился к командной частоте.       - Докладывайте ситуацию. Противник в городе?       - Так точно, господин. Передовые части противника вступили в черту города. Артиллерия уже работает, но этого недостаточно, чтобы разогнать передовые части. По всей видимости, они снова пустили впереди толпы дикарей и рабов в качестве пушечного мяса. Основные части идут позади, и их удар передний край обороны вряд ли выдержит, тем более, без подкреплений. Господин, либо мы должны перебросить на передний край, либо начать отвод сил с передовой немедленно. Они действуют быстрее, чем мы рассчитывали. И аккерийцев намного больше, чем мы предполагали.       - Оставляйте первый и второй рубежи без боя. Пусть войска отступают на третью линию обороны и укрепят их. Будем держать аккерийцев в городе до тех пор, пока не выведем отсюда последние машины.       - Так точно, господин барон. Приказы будут переданы войскам немедленно. Михаэль снова отключился и, достав клинок, молча его активировал, наблюдая, как силовое поле на мгновение ярко вспыхивает, а потом становится практически незаметным. Возможно, он сделал все, что можно при подготовке новой операции. А может быть, нет. Теперь об этом судить смогут только Небеса.