Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Удел женщины — владычествовать, удел мужчины — царить,

потому что владычествует страсть, а правит ум.

Иммануил Кант

- Держать позиции! Во имя Небес, мы должны удержать позиции на этом рубеже! – он широким шагом шел по окопу, подбадривая солдат собственным присутствием. Еще совсем молодой, но уже успевший побывать в нескольких сражениях, как под знаменем родного бароната, так и как офицер королевской армии. Получивший звание офицера раньше многих своих сверстников, завоевавший уважение солдат и признание старших командиров, он теперь вынужден был проводить куда больше времени в штабе командования, отвечая не столько за себя, сколько за вверенные ему жизни бойцов. И все же, в те моменты, когда ситуация буквально висела на волоске, Эдвард предпочитал руководить ходом боя с передовой, давая солдатам понять, что они не просто пушечное мясо, брошенное в самую мясорубку. Они выполняют действительно нечто очень важное и значимое. Их командир здесь же, на этих самых позициях, рискует жизнью вместе с ними и не прячется за их спинами, а его приказы не пустые слова.       Черное небо казалось алым маревом из-за поднимавшихся столбов пожарищ, где в клубах дыма отблескивало пламя, словно сама Бездна решила подняться на эту грешную землю. Трассеры снарядов скорострельных орудий и вспышки лазерных зарядов расчерчивали ставшие адскими Небеса, так что не требовались и сигнальные ракеты – линии окопов часто освещались яркими отблесками залпов смертоносных энергий, разряжавшихся над головами солдат. И не было ни мгновения отдыха для измученных людей, продолжавших сражаться там, где даже автономные механизмы и дроиды не выдерживали нагрузок. Времени хватало лишь на то, чтобы успевать перезарядиться или оттащить раненых на третью линию окопов, где ими уже могли заняться врачи. Здесь же, на передовой, королевские силы оставались последней преградой, той самой тонкой вытянутой линией, что все еще удерживала обрушившееся на Такийскую провинцию безумие.       Прямо перед ними, накатываясь сплошным потоком, какой не смогли остановить ни орбитальные бомбардировки, ни ковровые обстрелы ракетами с ядерными боеголовками, рвались вперед порождения самой Бездны. Чудовищные твари, какие и словами нельзя описать, одинаковые лишь в своей уродливости и безумии, рвались сквозь шквальный огонь, ведомые жаждой разрушения и человеческой крови. После недавнего прорыва, когда сорок шестой егерский и двадцать восьмой механизированный пехотные полки были буквально сметены и вырезаны до последнего человека, позиции, на которых успели окопаться остатки шестьдесят шестой мобильной бригады, в распоряжении которых остались успевшие эвакуироваться из столицы провинции остатки десантных подразделений, оказались на переднем крае. Позади них уже не было ничего, кроме спешно отступавших выживших из других частей, полевых госпиталей и наспех развернутых мобильных баз, куда спешно перебрасывались новые подкрепления.       Вся боевая машина Рейнсвальда в секторе пришла в движение, используя мощности, которые уже десятилетиями оставались в неподвижном состоянии, раскрывая склады мобилизационных резервов, активируя ждавшие своего часа роботоризированные полки, поднимая в воздух законсервированные корабли из подземных портов и перестраивая производство целых городов на военные нужды. И все равно этого не хватало, чтобы остановить вторжение.       Если позиции шестьдесят шестой бригады прорвут, если они не смогут сделать то, что казалось невозможным для сил человека, тогда прорыв закрыть уже будет нечем, безумие самой Бездны обрушится на густонаселенные колонии и города, какие прикрыть смогут только местное ополчение и милиция, никогда не предназначенные для ведения подобных войн.       Именно поэтому они должны были выстоять. Эдвард не помнил уже, когда последний раз удавалось заснуть. Их постоянно швыряли из одной мясорубки в другую, спешно затыкая дыры в разваливающейся обороне, и десантники давно уже превысили все допустимые пределы человеческого организма. Он уже не чувствовал ни страха, ни отчаяния, ни гордости. Все эмоции постепенно вытеснила усталость и наступавшее с ней отупление любых мыслей. Будущий тристанский барон мог держаться на ногах исключительно из-за поддерживавших его стимуляторов и боевых усилителей, закачиваемых напрямую в кровь системой жизнеобеспечения доспеха. Единственная эмоция, которую он еще хоть как-то мог воспринимать, оставалась жгучая ледяная ненависть к этим тварям, словно противопоставлявших себя самой природе человека. Она продолжала воспалять душу, не давала опустить руки окончательно и сдаться. И этой самой ненавистью он заражал своих подчиненных, снова и снова проходя вдоль окопов, вместе с ними на самых сложных участках в рукопашных отбиваясь от тварей, успевших добираться до линии укреплений, снова и снова отбрасывая их назад. Пока он был рядом с бойцами, они не просто сражались за собственные жизни. Они убивали этих тварей, осквернявших саму землю, которую топтали, и хотели убивать до тех пор, пока остается хоть одна из них.       Тел было столько, что их не успевали оттаскивать. В окопах приходилось переступать через трупы, еще недавно бывшие товарищами, с которыми вместе шли в бой, сражались и маршировали в одном строю. И вперемешку с ними грудами копились зловонные тела тварей, гнивших буквально на глазах, расползаясь комьями вонючего мяса, отваливавшегося от костей. Оскаленные морды, торчащие во все стороны кривые когти и зубы, остекленевшие глаза, не имевшие век – даже мертвыми они все еще пугали. А впереди были орды таких же, только живых и безумных.       - Они прорываются! Нужны подкрепления! Быстрее! – сигналы о помощи приходили со всех сторон все время, порой с нескольких направлений сразу, и успевавшие подходить подкрепления тут же растворялись в общей массе защитников, стремительно таявшей на линии обороны. Эдвард даже не подумал вернуться в штаб, узнав об очередной попытке прорыва, а сразу же поспешил к тому участку. Все равно он оказался соседним.       Солдаты в упор расстреливали наскакивавших тварей, уже давно разорвавших натянутую колючую проволоку, разрядив наскоро установленные минные поля. Живая волна уже подавила автоматические огневые точки и теперь лезла вверх по композитным стенкам к стрелковой ступени.       - Боеприпасы сюда! Живо! Минометный огонь по нашей позиции! – скомандовал Эдвард, активируя силовую шпагу и одним взмахом перерубая только что влезшую на парапет тварь. Уродливый монстр с рогатой головой и оскаленными челюстями, весь покрытый шипами и с длинными костяными клинками вместо рук, успел только замахнуться, как сияющее от перегруза поля лезвие рассекло его от левого плеча до правого бедра. Тело развалилось пополам, вываливая на окровавленный композит смердящие внутренности. Эдвард перешагнул через труп и сразу же вставил ствол пистолета в пасть новой твари, уже лезшей вслед за первой. Длинные, больше похожие на зубья грабель, зубы тут же сомкнулись на металле, и в тот же миг раздался выстрел. Рельсовая пуля прошила череп насквозь, выйдя из затылка в ореоле ошметков и костяных осколков, и обезглавленное тело завалилось назад, на своих сородичей. Местами кучи мертвых тел наваливались до самого парапета, и твари взбирались по трупам, даже не замедляя ход.       Здесь не было ни профессионализма, ни изящности фехтовального поединка, ни какой-либо стратегии или тактики. Здесь можно было только рубить с плеча, рвать и кромсать, не разбирая даже, по кому именно приходится удары и выстрелы. Промахнуться было нереально. Вскоре заработали и минометы, концентрируя огонь на новой попытке прорыва. Тяжелые снаряды с плазменными или термобарическими зарядами разрывались в самой массе бурлящего потока живой плоти, поднимая фонтаны ошметков и оторванных конечностей, но воронки тут же заполнялись новыми тварями, исчезая под кишавшей массой тел словно следы на воде от брошенного камня.       В воздухе снова появилась авиация. Бомбардировочные эскадрильи обрушили весь свой смертоносный груз на противника. Сама земля тряслась от грохота многочисленных взрывов, поднимавших столбы огня и дыма, но остановить этот поток они все равно не могли. К точке прорыва, где твари все-таки смогли преодолеть смертельную зону шквального огня, стягивалось все больше сил. Прямо по окопам, засыпая землей свежие трупы и кроша композитные плиты, подходили шагоходы огневой поддержки, разряжая в противника остатки своего боезапаса. Танки на своих позициях в бетонных дотах продолжали стрелять до тех пор, пока их не накрывала живая масса, и экипажи оказывались заперты внутри своих машин, с ужасом слушая, как твари пытаются разорвать броню когтями, чуя внутри живых людей. Некоторые не выдерживали и запускали реакторы в разнос, в последний момент подрывая себя вместе с налипшими на машину тварями. Это задерживало их продвижение хоть на какую-то долю секунды.       Не осталось ни тактики, ни контроля, можно было только вбрасывать к точке прорыва все больше войск в надежде, что их хватит. Видя перед собой шевелящуюся массу зубов, когтей и выпученных безумных глаз, барон продолжал рубить наотмашь, пока твари рвались сквозь колючую проволоку. Каждый удар клинка Эдварда распарывал тела, и в стороны летели брызги кипящей крови. Рядом с ним дрались другие солдаты, их сигналы гасли один за другим, но в свалку вмешивались другие, подходившие со второй линии, и тонкая оборона продолжала стоять. Казалось, это будет бесконечным. Кто-то из тварей сумел дотянуться до него, и будущий барон вскричал от боли, когда коготь проник под наплечник и прорвал внутренний изолирующий материал, погружаясь в тело. Система жизнеобеспечения тут же ввела в кровь остатки лечебных нанитов и обезболивающего, но кровь сразу остановить не получилось, она полилась из-под брони, оставляя свежий влажный след.       Следующим движением будущий барон срубил когтистую лапу, но потом на него навалилась другая тварь, с огромной, вдоль всего тела, челюстью, а вслед за ней еще несколько, одновременно навалившихся на продолжавшего стоять человека. Он не смог удержать равновесие и упал, одной рукой пытаясь удержать тварь на расстоянии, чувствуя, как палец ушел глубоко в попавшую под руку глазницу, как густая жижа лилась по руке, попадая между щелей доспеха и прожигая изолирующую подкладку. Второй рукой он вогнал шпагу в тело твари чуть ли не по самую рукоять. Монстр задергался и навалился на него еще сильнее, а его сородичи начали рвать уже его самого, чтобы добраться до человека. Эдвард закричал, когда когтистая лапа накрыла шлем, проминая забрало с такой силой, будто это был удар пневматического молота. Разбитые камеры рябили, выдавая сплошные помехи вместо четкой картинки, и Эдвард ослеп. Он продолжал рубить вслепую…

***

      А потом он проснулся. Реальность в первые секунды казалось слишком размытой и нечеткой, смешиваясь с остатками глубоко выжженных в памяти воспоминаний, все еще стоявшими перед глазами. Казалось, будто прошло не несколько лет, а всего лишь несколько часов с тех событий, настолько ярко и четко они ощущались. Даже сердце колотилось как бешеное, выйдя из привычного спокойного ритма. Барону потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно убедиться, что он находится на борту своего корабля, а не на поле боя в Такийской провинции. Дыхание постепенно выравнивалось, а Эдвард возвращался в эту реальность из собственных воспоминаний.       После посещения кафедрального собора столицы и краткого разговора с королевским послом, ждавшего его на выходе, барон собирался отправляться в Тристанский замок, чтобы принять скопившиеся дела у своего нынешнего заместителя. Однако на выходе ему встретился камский герцог и уговорил отправиться в Карийский баронат. Решение было не то, что неожиданным, Эдвард давно уже хотел слетать к Рокфору, сказать несколько слов благодарности лично, но до этого момента все никак не хватало времени. Слишком много дел было, чтобы откладывать их ради чисто дипломатической поездки.       Камский корабль уже с личным опознавательным кодом герцога уже был готов к вылету, и барон соблазнился на обещание быстро слетать в Карию, а оттуда уже вернуться к своим делам. Тем более, земли Карийского бароната были ближе к столице, чем земли Тристана. И Эдвард согласился.       Корабль герцога даже не стали задерживать у карийских границ, сразу же пропустив дальше, а у Эдварда, отпустившего своего секретаря немного отдохнуть и выспаться, появилось свободное время. Он потратил его на проверку отчетов, полученных из тристанских земель, а потом еще предупредил Райсора, что совершит несколько важных звонков, но накопившаяся усталость взяла свое. Забыв про очередную дозу стимуляторов, Эдвард, сам того не заметив, успел заснуть прямо над картами Рейнсвальда, разложенными на столе. Если система жизнеобеспечения доспеха внимательно следила за его состоянием, автоматически вводя в кровь стимуляторы для поддержания, то без нее за этим такие вещи требовалось контролировать самостоятельно. Эдвард слишком погрузился в планы и размышления, забыв об очередной дозе, и в тот же миг человеческая природа взяла свое.       Сны ему не снились. Либо он их не запоминал совершенно. Вместо привычных другим людям сновидений к нему приходили воспоминания из прошлого, сильные и яркие моменты, отпечатавшиеся в памяти, чтобы он переживал их снова и снова. По какой-то злобной прихоти среди таких снов практически не оставалось приятных видений, только боль, кровь и потеря товарищей. Намного приятнее было просыпаться, когда в голове не оставалось ни намека на увиденное в подобные секунды. А теперь Эдвард снова чувствовал себя разбитым и измотанным, словно сон был и не отдыхом вовсе. Отложив карты в сторону, барон вызвал сервисного дрона, а сам сверился с часами. Если им верить, то получалось, что проспал чуть более двух часов. Не так, чтобы много, но корабль за это время уже мог пролететь большую часть пути от столицы Рейнсвальда.       Расстояния в метрополии казались крошечными на фоне остального королевства, где порой требовалось тратить сотни и сотни часов, чтобы достигнуть нужной точки назначения. Многие сходились во мнении, что именно из-за такой близости гражданские войны, кипевшие прежде в королевстве, и оказывались такими жестокими. Перебрасываемые по воздуху войска оказывались на поле боя за считанные часы, и любое сражение могло превратиться в борьбу с бесконечно подходящими подкреплениями до тех пор, пока одна из сторон не признает бессмысленность дальнейшей борьбы и не отведет уцелевшие части на новые рубежи. А привычкой сдаваться рейнсвальдские дворяне не отличались.       Иллюминаторов в каютах не было. Помещения для экипажа и пассажиров чаще всего строили в центральной части корпуса, как можно дальше от внешних бортов, сводя к минимуму шанс попадания в столь важные отсеки. И адмиральские каюты не являлись исключением. В кабинете одну из стен вместо этого занимала большая детализированная, но двухмерная карта метрополии королевства, с отмеченными владениями и гербами благородных домов, крепостями рыцарских орденов, королевскими землями и автономными территориями Церкви. Издалека все это напоминало едва сшитое вместе лоскутное одеяло, и Эдварду спросонья такое сравнение показалось лучшим. Потянувшись до хруста в суставах, молодой барон стряхнул с себя остатки сна и активировал контрольную панель, вызвав секретаря. Девушка зашла пару секунд спустя, держа в руках еще одну стопку инфопланшетов.       - Прикажете что-нибудь подать, господин? – поинтересовалась она со слабым интересом, сложив все документы на край стола. – Вы перестали отвечать два часа назад, и я решила, что лучшим решением будет не беспокоить вас хотя бы это короткое время.       - Целых два часа? – Эдвард попытался изобразить раздражение на лице. – За это время можно было бы меня и разбудить. Со стороны наверняка забавно выглядело, как барон храпит за рабочим столом?       - Уверяю вас, господин, вы спите очень тихо. Если бы я не заглянула за документами на подпись, то и не догадалась бы. А даже для вашего организма два часа это не такой уж и большой срок. – Секретарша покачала головой. Иногда ее самоволие Эдварда начинало раздражать, но в эти минуты он вообще не был в настроении с кем-то ругаться. Эта девушка все еще оставалась одним из самых верных и полезных его людей, и в ее голове порой умещалось больше информации, чем в нескольких киборгизированных адъютантах. Становилось даже страшно представлять, как барон сможет управляться со всеми делами без помощи этой девушки, неотступно, словно тень, всегда сопровождавшей его во всех вопросах.       - Что-то важное произошло за это время? Меня кто-нибудь спрашивал?       - Ничего настолько серьезного, с чем не могут разобраться без вашего прямого вмешательства, господин, - секретарша отрицательно покачала головой и указала на инфопланшеты. – Здесь все поступившие отчеты и запросы, требующие вашего внимания. Остальным, как всегда, занимается аналитический штаб, данные сразу пересланы туда. Если хотите, могу сделать запрос на краткий доклад по текущей ситуации. Или, быть может, для начала вам прислать чего-нибудь бодрящего? Алкоголь не советую, он плохо сказывается на скорости мышления, а у вас сейчас вид такой, будто вы не то, что не выспались, а только что закончили мешки таскать. Прошу прощения, если выхожу за пределы дозволенного.       - Вы выходите за пределы дозволенного, - кивнул Эдвард, откидываясь на спинку кресла. – Однако вы один из тех немногих людей, кто смеет открыто выражать свое мнение в моем присутствии, поэтому не смею вас винить. В любом случае, соглашусь… У меня примерно такие же ощущения. Вызовите дрона с порцией кофе, а я пока попробую разобраться с последними делами. И заодно запросите мостик, сколько нам осталось до точки назначения.       - Здесь я вам могу ответить и без сообщения с мостика, господин. Корабль стоит в доке Карийского замка. Герцог лично запретил вас будить, сказав, что вам действительно нужно отдохнуть, а замок никуда не убежит. Я посчитала это разумным. - девушка кивнула и поклонилась еще раз, скрывая усмешку. Эдвард шумно выдохнул.       - И когда это вы успели поступить в распоряжение камского герцога? – барон покачал головой.       - Это было мое личное решение, господин. В мои обязанности входит не только следить за вашей документацией и почтой, но и за вашим состоянием. На основании этого я могу принимать решения, учитывая и ваш график, есть ли у вас возможность отдохнуть, или нет. Потому прошу вас проверить отчетность, и прошу разрешения на сообщение в карийскую диспетчерскую о том, что вы проснулись. Из кабинета барона Карийского уже поступил запрос на встречу с вами при первой же возможности. Эдвард вздохнул еще раз, смерив своего секретаря тяжелым взглядом, но там даже не пошевелилась. Барон отмахнулся.       - Отправляй согласие на встречу. Я сейчас быстро проверю дела и сейчас же отправлюсь к Рокфору, - в ответ девушка поклонилась и, развернувшись, покинула каюту. Барон проводил ее взглядом, а потом, когда створки дверей закрылись, потянулся за верхним инфопланшетом из стопки. Дела не ждали.       Снова его отвлек только дрон, прилетевший с кофейником и парой чашек. Отложив инфопланшет в сторону, Эдвард дождался, пока дрон нальет горячий и дымившийся напиток. Крепкий кофе освежал сознание, и в этот раз не противный армейский суррогат, в котором кроме кофеина ничего и нет, а плод стараний биоинженеров плантаций из Валирского бароната, имевших почетный титул поставщиков двора короля. Держа кружку двумя руками, Эдвард попытался устроиться удобнее в кресле, глядя на карту королевства. Настроение заниматься делами стремительно пропадало, вместе с тем наступало желание заснуть еще на пару часов.       - Господин, - в этот раз секретарша не стала заходить к нему в кабинет, а сообщила по радиосвязи. – Прикажете подготовить пакет документов для встречи с бароном Карийским? Здесь есть список дел, который вы согласовывали для личной встречи.       - А он разве еще не готов? – Эдвард даже удивился, отставив чашку в сторону. – Мне кажется, я давал такое распоряжение еще в момент старта корабля…       - Именно так, господин, я подготовила все необходимые документы, но за время пути поступили новые сведения и материалы. Критично они не изменяют сложившуюся ситуацию, но могут потребовать уточнения в документах. Я успею внести правки до посадки, много времени это не займет. В первую очередь это касается акций проекта «Сакрал» и изменения курса стандартных валют на Королевской бирже. Если сравнивать указанные колебания с текущей ситуацией, то могут возникнуть незначительные несостыковки…       - Я понял, делай все, что посчитаешь нужным. Потом отправить документы в аналитический штаб. Пусть их обработают и перешлют карийцам. После этого можешь продолжить отдыхать. Уверен, тебе это требуется не меньше, чем мне. Если же кто-то будет меня требовать в срочном порядке, обязательно сообщи. – Эдвард поднялся с кресла и открыл одну из створок стенного шкафа, где было зеркало. Сам себе он не нравился, сохранялось ощущение растрепанности. В остальном же парадный мундир без регалий вполне подходил для полуофициального визита в Карийский замок, чтобы не возникало лишних вопросов о главной причине, для которой и выискивал время. Благо часть костюмов перевезли с его корабля к герцогу.       Закончив одеваться и в последний раз поправив декоративные наручи, Эдвард вызвал пару дронов привести костюм в порядок, пока для этого еще оставалось время. Не хотелось представать на публике в таком виде.       Корабль пристыковался к выделенному месту у причала, оставшись во внутреннем доке замка. И еще сам герцог предупредил о тристанском бароне на борту. Между Карийским и Тристанским баронатом за последние годы взаимоотношения значительно окрепли и потеплели, а заключенные договоры сводили к минимуму таможенный и пограничный контроль, как для торговых, так и для военных кораблей. Однако даже тристанский барон не мог прибыть в цитадель карийских феодалов без специального разрешения и каких-либо проверок.       Спустившегося с трапа барона встречал и сопровождающий, отправленный провести его до личных покоев правителей Карии. Эдвард не стал брать с собой даже обычную в таких случаях свиту, ограничившись парой адъютантов-киборгов и офицером связи из адмиралтейства. Сопровождавший их универсальный дрон тихо зажужжал, улетев вперед проверять дорогу, и представитель встречавшей делегации, проводив его взглядом, снова поклонился и предложил следовать к уже подготовленной машине. Эдвард кивнул в ответ.       Казалось бы, что уже прошли те времена, когда он был в Карийском замке лишь официальным гостем. Ныне он имел право появляться здесь как друг, но правила встречи нисколько не изменились даже для него. При дворе каждого значимого феодала всегда присутствовал большой штат послов с различных земель королевства и из-за его пределов, и даже карийская служба безопасности, известная своими необычайными качествами, не могла на сто процентов гарантировать отсутствие шпионов. Любое слово, случайный взгляд или неожиданная встреча могли стать причиной самых невероятных слухов, быстро распространявшихся по всему Рейнсвальду. И даже самую надежную репутацию после этого можно было потерять за считанные дни. Каждый шаг приходилось выверять и подготавливать, всегда учитывая реакцию тех, кто будет рад использовать любой промах во зло совершившему.       Автомобиль резво катил по внутренним трассам Карийского замка, обгоняя грузовые и транспортные составы, иногда выкатываясь на оживленные линии или вынужденный отстаивать очереди перед подъемниками на другие уровни. Кария жила своей жизнью, и не могла остановить ее ни на миг даже перед гостем, к которому правители испытывали искреннее уважение. И пока тянулось время дороги, Эдвард с помощью одного из адъютантов получил доступ к карийской системе передачи данных и переключил один из каналов к своему аналитическому штабу, чтобы сверить результаты реализации последних заключенных соглашений.       Было множество причин, по которым получаемые цифры могли отличаться, начиная от возмущений подпространственных энергий, мешавших регулярному движению кораблей, и заканчивая бюрократическими проволочками в громоздком контрольном аппарате королевства, но в первую очередь Эдвард задумывался о коррупции. Она давала ростки даже в самой жесткой и чистой логистической системе, а люди всегда оставались людьми, ища свои возможности зачерпнуть хоть немного из проходящего мимо потока богатств и власти. Были способы остановить коррумпированных чиновников, но, как и любой другой идее, жажде легкой наживы не требовались физические носители, она передавалась от одного к другому, а порой и вовсе прорастала сама в головах прежде честных и порядочных людей.       - Господин, мы уже скоро прибудем, - доложил сопровождающий, когда один из адъютантов сообщил, что с корабля, где в эту минуту располагался штаб связи тристанского барона, передают сигнал на закрытой частоте, требующей личного кода подтверждения феодала. Эдвард удивленно приподнял бровь. Он приказал обо всем важном ему докладывать, но его секретарша никогда не пользовалась для этого выделенными закрытыми каналами. Это прерогатива разведки. Или специальных оперативников.       - Говорит барон. Докладывайте. – Эдвард активировал личный идентификационный код, и адъютант, подняв левую руку, спроецировал на ладони небольшое голографическое изображение человека в закрытом черном шлеме. Несмотря на то, что лица не было видно, его Эдвард узнал сразу. Полковник оперативной группы «Виенвольф», практически единственный, кто имел право не снимать шлем при обращении к барону. Офицер, как только канал связи настроился, поклонился в знак приветствия.       - Господин барон, прошу прощения, если отвлекаю вас от чего-то важного, но мы только что закончили анализ трофеев с последней проведенной операции. Сторонники Сатона оказались предприимчивей, чем мы могли ожидать, и результаты настолько впечатляющими, что моей прямой обязанностью было доложить вам как можно быстрее об этом.       - Значит, вы все-таки уничтожили бунтовщиков на территории графства?       - Так точно, господин барон, но это уже прошлое дело. Пост наблюдения был уничтожен быстро и без каких-либо следов, способных указать на наше присутствие. Кроме того, предыдущие опасения касательно возможной поддержки противника силами графства не нашли прямого подтверждения. Однако, по полученным сведениям от захваченных пленных и банкам данных, мы выявили еще несколько объектов сторонников Сатона на территории бароната и Розмийского графства. Они стараются выбирать наименее заселенные участки для размещения своих точек, поэтому проблем с их уничтожением практически не возникло. Сопротивление было минимальным. Однако, господин барон, я обращаюсь к вам не с таким докладом. Наиболее важным моментом является тот факт, что в ближайшее время мы сможем получить фактические доказательства поддержки сторонников вашего дяди силами Гористарского бароната.       - Полковник? Это точная информация? – Эдвард напрягся, бросив взгляд на сопровождающего, сидевшего впереди рядом с водителем. Их разделяло толстое стекло, чтобы пассажир мог чувствовать себя свободнее. Однако не стоило думать, будто в карийских машинах нет прослушивающих устройств. С другой стороны, с Рокфором этот вопрос они уже обсуждали, и карийские силы разведки тоже работали в этом направлении. Эдвард выдохнул. – Докладывайте все.       - Господин барон, любая информация требует проверки, мы не привыкли доверять словам, - покачал головой руководитель «Виенвольфа». – Однако полученная информация имеет под собой достаточно веские основания, чтобы просить вашего разрешения на ее разработку. В настоящий момент мы обладаем базой данных, указывающих на регулярные поставки вооружения и снаряжения через компанию «Алкурд». Насколько нам известно, она является дочерним предприятием корпорации «Скопт Прогресс», а это…       - Один из наиболее активных партнеров графства на территории Рейнсвальда, - кивнул Эдвард, ухватив мысль.       - Так точно, господин барон. Не говоря уже о значительной доле гористарских активов в делах корпорации. Нетрудно предположить, кто именно стоит за сотрудничеством «Алкурда» и повстанцев. Однако мы не можем предъявить обвинений графству до тех пор, пока не отследим всю цепочку через корпорационные сговоры. А для этого нам необходимы новые данные, - кивнул полковник. – Господин барон, я прошу разрешение на атаку по вооруженным силам компании «Алкурд». Нам известны точки и маршруты поставок снабжения, равно как имеются указания на сопроводительные документы. В настоящий момент нам могут потребоваться новые разведданные, а также возникает необходимость внедрения своей агентурной сети в состав сотрудников «Алкурд».       - Продолжайте работать, полковник. У вас есть мое разрешение. Кроме этого, я даю разрешение на запрос поддержки агентов внешней разведки бароната. Насколько мне известно, у нас есть агенты, внедренные в «Скопт Прогресс». Возможно, их информация также поможет вашему расследованию. – Эдвард быстро прикинул в уме возможные последствия таких действий. Даже просто удары по линиям снабжения повстанцев окажут неоценимую помощь силам безопасности. Без необходимого вооружения долго продолжать активные действия повстанцы не смогут, а это будет означать конец их движения. А если удастся проследить все же цепочку поставок и доказать причастность графства, это может сыграть серьезную роль на политической арене королевства. Риск сулил большие прибыли, и Эдвард посчитал его оправданным. – Делайте все, что посчитаете необходимым. Единственное правило остается прежним. Ваши действия должны оставаться незамеченными.       - Они найдут лишь последствия того, что мы делаем, но не нас самих, барон, - полковник приложил руку к груди. – Благодарю вас за оказанное доверие. Мы не подведем. На этом позвольте проститься с вами.       - В следующий раз я жду хороших новостей, полковник.       Сигнал оборвался. Эдвард махнул адъютанту, что проектор можно отключать, и до самого конца поездки не произнес ни одного слова. Напоминание о Сатоне вполне могло испортить ему настроение, слишком много плохих воспоминаний связано с этим именем.       - Господин, прошу прощения, если отвлекаю вас, но мы прибыли, - сообщил сопровождающий, связавшись с пассажирской частью салона по радиосвязи. – Господин Рокфор Карийский ожидает вас.       - Конечно, буду рад его увидеть, - Эдвард посмотрелся в затемненное стекло автомобиля, где можно разглядеть собственное отражение, и поправил высокий воротник мундира. И только после этого вышел из машины.       Автомобиль остановился внутри центрального донжона, в секции личных покоев семьи барона. Закрытый коридор трассы, больше напоминавший отсек ангар, завершался высоким арочным потолком, с которого, словно грозди, спускалась каменная резьба, изображавшая переплетавшиеся ветви деревьев, Двери в секцию находились прямо рядом с машиной, требовалось только подняться по ступенькам невысокой лестницы, застеленной красным ковром. Тристанского барона встречал почетный караул карийской гвардии, и киборгизированные солдаты одновременно выпрямились и стукнули прикладами винтовок об пол, как только Эдвард показался из машины. Одинаковые закрытые шлемы без прорезей и с тонкой золотой гравировкой, синхронно повернулись, когда барон проходил мимо, а после солдаты выстроились за его спиной, двумя рядами шагая следом, пока он шел по коридорам до приемного зала. Официальную часть приходилось соблюдать.       В родовом замке Карийского бароната было построено два приемных зала, большой, для торжественных встреч и официальных собраний дипломатических миссий, и малый, предназначенный больше для личных встреч с наиболее важными гостями. Именно туда Эдварда и проводили. Помещение малого зала всегда казалось чуть меньше из-за домашней обстановки и расставленной мебели, и туда доступ был только самым близким друзьям бароната. Рокфор любил понежиться на мягких подушках, когда была такая возможность, и не хотел отказывать своим уважаемым гостям в этом же. К дверям малого зала вела красная дорожка, но Рокфор встречал его не на своем месте, а недалеко от дверей, без каких-либо было регалий, в одном лишь мундире без знаков отличия.       - Благодарствую, а теперь оставьте нас, - кивнул Рокфор, как только Эдвард подошел к дверям вместе со всем сопровождением. Карийцы поклонились и покинули зал, а тристанский барон велел также поступить и своим подчиненным, оставив только одного киборга адъютанта, которого и за живого человека считать нельзя.       - Барон, слава Небесам, что мы наконец-то встретились вживую, - улыбнулся Эдвард, как только двери за его спиной закрылись. – Я думал, что смогу увидеть вас не ранее королевского турнира! А там особых возможностей спокойно провести время тоже не представится.       - Достаточно лишь иногда выкраивать для себя немного больше времени, чем ты делаешь обычно, - Рокфор улыбнулся и по-отцовски обнял Эдварда, вызвав у того улыбку. Молодой барон не часто находил моменты, где может чувствовать себя так уютно, словно наконец-то попал домой. И обычно эти воспоминания оставались от посещения Карийского замка. – Ну, хорошо, дорогой, а теперь пройдем к остальным, Герцог уже все рассказал, и я хочу, чтобы ты подтвердил его слова лично!       - И как много он уже успел разболтать? – Эдвард вздохнул. Не стоило отпускать Райсора одного на серьезный разговор с одним из главных инвесторов проекта.       - Достаточно, чтобы у меня возникло желание обсудить этот вопрос и с тобой. Его решения весьма радикальны, к тому же сделаны, когда проект близок к завершению. И весьма сложно предсказать, какова будет реакция других дольщиков проекта. – Рокформ пожал плечами. – Я не люблю рисковать, и много будет таких, кто также скажет, что риск неоправданно велик. Они могу начать забирать капиталы.       - Значит, обсудим этот вопрос в первую очередь. У меня тоже есть сомнения касательно идей Райсора, но прежде он не ошибался, и я готов довериться ему и сейчас. - Эдвард остановился, убрав улыбку с лица. – Господин барон, мне нужно обсудить с вами целый ряд вопросов. После новостей о состоянии короля противостояние феодов только усилилось, а вместе с ним и подпольные течения. В настоящий момент я могу судить только с позиции своего феода, но дела становятся хуже. Если Небеса все же примут душу Его Величества, я хочу быть уверен не только в собственных силах, но и в своих союзниках.       - Я знаю, Эдвард. Мои люди докладывают об этих вещах с интонациями едва ли не хуже, чем твои, но пару часов они все равно смогут подождать, – Рокфор похлопал его по плечу. – Послушай старика, большая часть жизни которого уже позади. Дела останутся делами, чтобы ты ни делал, и нет пути от них сбежать. Но иногда следует взять паузу и отстранится от них самому. Хотя бы ненадолго. Они не настолько срочные.       - Они могут стать слишком срочными, если не начать действовать в самое ближайшее время, - не согласился Эдвард. – Я уже предпринял первые шаги, но теперь мне нужна ваша поддержка. Одному в предстоящих событиях мне не выжить и не сохранить прежнее влияние. Но…       - Эдвард, сейчас ты в гостях, поэтому позволь хозяину заняться твоим временем, - Рокфор только покачал головой, будто разговаривая с неразумным ребенком. – И сейчас мы не будем говорить о делах. Возможно, позже, когда выделим для этого время. А сейчас попробуй наконец-то расслабиться. И не смей меня расстраивать.       - И в мыслях не держу подобного.       - Вот поэтому оставь дела хоть ненадолго. Я хочу, чтобы мы хотя бы пару часов посидели как тогда, когда твой отец еще был с нами, а ты был совсем мелким и, приоткрыв рот, смотрел на потолки моих залов. – Рокфор усмехнулся. – А теперь пройдем в гостиную. Высокие потолки этого коридора ничуть не настраивают на домашний лад.       - Как вам будет угодно, барон, - Эдвард только кивнул головой, оставаясь рядом с карийским феодалом. В этом плане Рокфор сильно отличался от тристанца. Старый барон говорил о делах как о чем-то не столь важном, и всегда оставлял приоритеты для другого. Эдвард считал, что во многом из-за такого отношения Карийский баронат не выходит в лидеры рейнсвальдской политики, хоть и имеет для этого все возможности. И при этом баронат все же остается одни из ведущих, не умаляя своего значения. Правление Рокфора нельзя назвать неудачным, и молодой барон, пытаясь анализировать его действия, иногда терялся, не понимая, где всего лишь игра на публику, а где действительно серьезные решения.       Семейство Карийских феодалов собралось в полном составе, приветствуя дорогого гостя. Малый зал, где обычно собирались только члены семьи и близкие друзья, слишком маленький для торжественных событий и слишком уютный, чтобы допускать посторонних людей, больше напоминал часть дома простолюдина, где нет ничего лишнего, и где нет места гротескной помпезности дворян, взращиваемой столетиями. Здесь могли расположиться лишь несколько человек, и Эдвард мог гордиться, что сюда его допускали.       - Эдвард! Как же я рада, что вы все-таки смогли найти несколько минут, чтобы посетить нашу скромную обитель, - Рокфор зашел первым, но, когда Эдвард следом прошел сквозь двери, его сразу же встретила бароннесса Карийская. Эта женщина больше напоминала самого барона, такая же добродушная, постоянно улыбчивая и всегда готовая выслушать или помочь добрым словом. В своем пышном домашнем платье она не выглядела так помпезно, как когда появлялась в свете, но Эдварду эта женщина всегда больше напоминала улыбчивую повариху из старых сказок, к которой приходят дети за советом. И от этой ассоциации он никак не мог избавиться.       - Госпожа, позвольте и мне сказать, что очень рад вас видеть. К сожалению, дела не позволяют появляться здесь так часто, как того желает сердце… - Эдвард поклонился, но эта сердечная женщина просто обняла его как родного, после проводив к дивану в центре комнаты, где собралось остальное семейство.       Изабелла уже была там, одетая в домашнее платья, чуть более свободное, чем придворные наряды, и не такое украшенное. Платье открывало плечи и оставляло небольшое декольте, ничуть не прикрывая тонкую шею, украшенную широким чокером из белых кружев. Девушка, прикрылась веером, когда Эдвард подошел, чтобы поклониться и представиться.       - Вы уже знакомы, Эдвард, - Рокфор усмехнулся, подав руку дочери, и та поднялась с дивана, чтобы приветствовать молодого барона реверансом. – Хотя, ты может, уже и не помнишь, как вы играли тут совсем маленькими…       - Почему не помню, - Эдвард улыбнулся в ответ и поклонился принцессе, пока та снова прикрылась веером. – Не в деталях, но воспоминания остались. Хотя последний раз мы виделись…       - На королевском балу, посвященному вашему окончательному восстановлению в титуле барона, господин Эдвард, - добавила уже сама принцесса, прикрыв веер. Она хитро улыбнулась, посмотрев ему прямо в глаза. Взгляд ее больших голубых зрачков был колким, словно она уже что-то задумала. Барон только еще раз поклонился в ответ.       - Именно, госпожа. Вы были в числе подопечных Королевского Института благородных девиц, приглашенных на это событие. И мне было весьма приятно, когда мое предложение на танец вы приняли, - молодой барон спокойно выдержал ее взгляд, от чего улыбка на лице девушки сменилась на выражение недовольство. Барону показалось довольно милым, как ее носик вздернулся, и в этот раз свою улыбку он скрывать не стал.       - Принц, рад и вас видеть здесь, - приветливо Эдвард следом наследника, заметив молодого Квенти, сидевшего за столиком и внимательно изучавшего содержимое своего бокала. – Мне сообщали, что Ваша Светлость отправилась на дальние границы, а теперь вас уже можно поздравить с возвращением?       - Эдвард, думаю, здесь мы уже можем поговорить просто как старые друзья. Надеюсь, я все еще могу называть тебя другом? – в комнату из другой двери вошел Райсор, держа в одной руке бокал с коньяком, а в другой дикий плод желтовника в качестве закуски. – И не стоит быть таким принципиальным в этом вопросе…       - Райсор? Иногда твое появление может напугать не меньше, чем обрадовать! – Эдвард, внезапно услышав старого друга, рефлекторно дернул рукой к висевшей на поясе церемониальной шпаге.       - Я всего лишь вышел на минуту, чтобы взять себе выпить! И стоило мне только войти, как тут же на меня сыпят обвинениями! А мне всего лишь хотелось с тобой обсудить несколько вопросов… - герцог только рукой взмахнул. – И я был уверен, что рано или поздно ты все же посетишь нас, оторвавшись от своих дел.       - Райсор, как я уже сказал, пока мы отдохнем от всех дел, - поправил его владелец замка. – Сейчас я желаю пригласить наших гостей к столу и просто поговорить, без всяких сложностей. Не так часто мы видимся лично, чтобы даже это время тратить на разбирательства. Эдвард, ты же не откажешь в моей просьбе?       - Ни в коем разе, - молодой барон кивнул, про себя отметив, как смутился Квенти, стоило только обратиться к нему.       - Господин Эдвард, господин Райсор, перестаньте себя вести так, словно вы здесь чужие, - вмешалась Элиана, поднявшись со своего места и поправив подол платья. – Вы здесь же бывали неоднократно, так будьте, как дома. Позвольте, я покажу, куда можно сесть. Места здесь немного…       - Конечно, чудное дитя, с удовольствием соглашусь проводить меня, - выдохнул Райсор, разведя руками, но в следующую секунду получил легкий подзатыльник от Эдварда, моментально утратив свой бравурный вид.       - Не распускай хвост, любезный, - заметил молодой барон, - твоя невеста наверняка будет не в восторге от такого твоего поведения.       - Если только ей об том кто-нибудь расскажет, - широко улыбнулся герцог, принимая протянутую руку Элианы. – Я останусь искренне уверен, что нет такой чудесной девушки, которая не достойна знаков внимания со стороны воспитанного дворянина. Иначе, собственно, зачем они вообще существуют…       - Ох уж эта молодость, - рассмеялся Рокфор, - В вашем возрасте я был еще тем повесой, и все время искал способ удрать из-под строгого надзора и наконец-то вкусить прелести титула дворянина, в обход всех своих обязанностей.       - Как будто сейчас что-то изменилось, - заметила баронесса с невозмутимым видом, с улыбкой наблюдая за Элианой, искренне радовавшейся возможности кому-то помочь и ворковавшей с Райсором, внезапно решившем, что он является образцом идеального воспитания. От комментария баронессы рассмеялись все, и даже сам властитель Карийских земель, вряд ли потерпевшей от кого другого такие замечания.       - Иногда любому хочется сбежать от повседневных забот, чтобы напомнить себе, зачем вообще существует в этом мире, - Эдвард, присевший на свободное место, перехватив взгляд Изабеллы, сверлившей его глазами. – Господин барон, я все же посмею себе заметить, что как только мы покончим с неофициальной частью, у меня будет к вам несколько вопросов…       - Вопросы мы решим, но позже, - отмахнулся Рокфор, - я ведь все равно не поверю, что прибыл ты сюда не по делам, которые нельзя решить по видеосвязи. Время не течет для тебя быстрее, чем для остальных.       - Вот с этим я спорить не буду, - Эдвард покачал головой, подхватив эту игру в гляделки с Изабеллой. Ее явно недовольное выражение молодого барона забавляло. - Не посмею говорить ложь человеку, подавшего мне руку помощи в самый темный час. Именно по этой причине я рискую злоупотребить вашим гостеприимством.       - И о чем же столь ценном говорит господин барон? – принцесса Карийсского дома улыбнулась, все еще стараясь держать себя в рамках этикета. – Прежде, как о вас не услышу от моего отца, речь только и заходит, что о кораблях, границах или спорах между знатными семействами. Неужели что-то из этого?       - Этого у Эдварда и так достаточно, чтобы искать где-то еще на стороне, - вмешался Райсор, с усмешкой поглядывая на своего друга. – Барон Тристанский слишком известный герой и слишком сильный правитель, чтобы не иметь врагов как здесь, так и за пределами границ королевства. А сил, чтобы их сдерживать, у него достаточно. Я бы сказал, что наш общий друг ведет речь о вещах куда более конкретных. Или даже об одной единственной вещи… Я прав?       - Установленные хозяином правила этикета не позволяют мне ни подтвердить, ни опровергнуть ваше замечание, герцог, - Эдвард откинулся на спинку дивана, все-таки взяв чашку в руки. Там уже дымился только что заваренный травяной чай, один из тех деликатесов, что госпожа баронесса заказывала специально для встречи близких и важных гостей.       Эти ароматные смеси шли конвоями через несколько секторов Известного Пространства и никогда не имели твердой цены. Она слишком сильно зависела от тех трудностей, с какими предстояло столкнуться смельчакам, решившимся на подобный переход. А порой даже влияния баронессы не хватало, чтобы найти хотя бы несколько порций этого чая на рынках Рейнсвальда, поскольку вышедшие конвои просто исчезали среди множества опасностей и сложностей длительных путей через дикие и никем не охраняемые маршруты открытого Неба. Огромные территории Известного Пространства, несмотря на свое название, оставались белым пятном, где изменения могли происходить по сотням различных причин, а одни условия сменяться совершенно другими.       Вдохнув тонкий аромат, в этот раз щекотавший нос тонким вкраплением камеди и неизвестного Эдварду растения со сладковатым привкусом, барон Тристанский подумал про себя, что цивилизованным государствам в пределах Известного Пространства зачастую не хватает централизованности и взаимодействия, чтобы подчинить эти пустующие земли. Даже Цитадель, великий и самый могущественный союз в пределах ближайших секторов, объединение более чем пятидесяти сильнейших известных государств, созданный ради общей защиты, торговли и укрепления связей, являлся настолько аморфной структурой, сообща решавшей касающиеся всех вопросы настолько редко, что не могла даже пресечь войны и конфликты между своими членами. Словно само королевство, только увеличенное многократно и не объединенное влиянием короля.       - Господин барон? Я смотрю, по вашему взгляду, что вы опять о чем-то задумались, - из собственных рассуждений Эдварда выдернул голос Изабеллы, смотревшей прямо на него. Принцесса Карийского дома улыбнулась, заметив, как барон снова обратил на нее все свое внимание. – Может быть, поделитесь с нами, что же столь важного пришло в вашу голову?       - Ничего достаточно серьезного, чтобы отвлечь от вас, Ваша прекрасная Светлость, - Эдвард улыбнулся. – Просто пытался определить, что же мне в этот раз напоминает этот чудесный напиток, за который обязан благодарить вашу мать…       - Да, чай действительно чудесен. Я все удивляюсь, как из обычных сухих листочков, которых и иначе, как мусором, назвать нельзя, получается создать подобный аромат и вкус, - добавил Райсор, - но вот что он мне напоминает, так это могу сказать точно. У него знакомый привкус из моего детства. Тогда я был еще совсем неразумным ребенком и порой сбегал от воспитателей, уставая от учебы. Замечательнее всего было прятаться в оранжереях замка, где порой заросли были такие густые, что однажды я там построил шалашик, и никто не знал о его существовании. И нередко я прятался там. А чтобы не выходить пораньше из-за желудка, напоминающего об обеде, и не попасться под горячую руку отца, опять раздраженного моим неповиновением, там можно было погрызть почки какого-то декоративного растения, названия которого я не знал тогда, не знаю и сейчас. На удивление, они были вполне съедобными и даже вкусными. И запах у них был практически такой же… Удивительно…       - Мужчины только и могут говорить о том, какие приключения они себе находили, - Элиана широко улыбнулась и посмотрела на Квенти, сидевшего молча и только слушавшего старших. – Даже если они еще не достигли полноправного возраста, не так ли?       - Мне пока еще нечего особо много рассказывать, - Квенти по привычке пожал плечами, и, не сдержавшись, скривился от боли, забыв о недавней ране.       - Возможно, стоит рассказать о подвигах, что совершил наш юный господин, заработав свое первое ранение? – заметил Райсор, от внимания которого не ускользнуло это секундное проявление слабости. Он говорил с улыбкой, но даже без намека на ехидство, а больше стараясь поддержать и раскрепостить юношу. - Я уверен, что это необычайно захватывающая история! Может быть, с нами рядом сидит новый герой Такийской провинции, который еще будет приближен к королевскому двору, а мы об этом и не в курсе совершено!       - До такого мне еще искренне далеко, хоть я и пытаюсь равняться… - неуверенно начал Квенти, посмотрев на Эдварда. – И нет в этой истории ничего героического…       - Смею вмешаться, но не могу выразить свое удивление тем, что как наши дворяне любят рассуждать о геройствах, особенно, когда соберутся вместе, - Изабелла снова стрельнула взглядом в Эдварда, словно фраза в первую очередь была обращена к нему. – Не могут не вспоминать о своих деяниях, стоит им только оказаться вместе.       - Госпожа! Ваша Светлость имеет что-то против? – Эдвард посмотрел на Рокфора, который только театрально закатил глаза. – Я ни в коем случае не хочу расстроить принцессу Карийского Дома скучными разговорами. Тем более, что уже дал обещание не поднимать вопросы о наших делах, пока взяли такую паузу.       - Господин барон, у меня к вам возникло несколько вопросов, на которые я очень бы хотела услышать вас ответ, - Изабелла заулыбалась, наконец оказавшись в центре внимания. Баронесса посмотрела сначала на нее, потом на своего супруга, но Рокфор только пожал плечами. – Надеюсь, вы сможете уделить мне минуту?       - Для вас я готов уделить столько времени, сколько вам будет удобно, - Эдвард даже отставил чашку в сторону, заинтригованный таким вниманием. У девушки в руках уже был голопланшет, одно из устройств, широко распространенных в крупных городах, поскольку давало прямое подключение к гражданским инфосетям. – Вы наверняка знаете, что в последние годы идет активное обсуждение ваших преобразований в баронате… И у людей возникает большое количество вопросов, на которые они не могут найти простые ответы…       - Первый раз слышу, что меня активно обсуждают, - Эдвард искренне улыбнулся. – Хотя вполне могу этому поверить. Мы ввели достаточно свобод в гражданском секторе инфосетей, чтобы там можно было выражать свое мнение. Не уверен, что меня это полностью устраивает, но выступать против не буду.       - Да, в последнее время политические обсуждения вообще значительно активизировались, - Изабелла кивнула. – У меня же к вам вопрос немного про другое. Вы знаете движение «Мы вместе»?       - Точно также слышу впервые, - Эдварда все больше эти вопросы забавляли, хотя Изабелле они казались серьезными. Барон сложил руки перед собой. – Я знаю, что в королевстве, да и в моем баронате, у населения хватает возможностей для организации самостоятельных общественных движений. И в моем феоде есть даже специальные программы для их поддержки. Не говоря уже об официальных грантах… Я никак не могу понять, к чему вы клоните, принцесса?       - Вообще-то, движение «Мы вместе» одно из самых популярных и активных в «Зовзоне»… - Изабелла возмутилась.       - Где? – Эдвард почти рассмеялся, все больше удивляясь.       - «ЗовЗона». Это социальная сеть для продвижения общественных программ по всему королевству. Там огромное количество проектов, - Изабелла, напротив, сделала удивленное лицо. – Только не говорите, что вы, как и мой отец, никогда о ней не слышали! Она в последние года набрала дикую популярность!       - Я о них слышал, - Райсор вмешался в разговор. – Мне предложили акции этой компании в качестве долговременной поддержки вложений в колонию «Сакрала». Но я отказался. У меня всегда большие сомнения касательно медийных проектов. Не говоря уже о тех, которые находятся под контролем банкиров Остезеи…       - А при чем тут Остезейский союз? – Изабелла не поняла продолжения, посмотрев на Райсора, все также беззаботно потягивавшего вино.       - Ну хотя бы при том, что я тоже сделал свою домашнюю работы. «ЗовЗона» это один из косвенных дочерних проектов «Медита-тек». Которая, в свою очередь, дополнительный проект «Остезей-групп», дочерней компании Остезейских банков, направленной на развитие сетевых технологий и хранилищ баз данных. Я до конца не разобрался, зачем им своя социальная сеть, но выглядит так, словно они пользуются ее популярностью, чтобы проводить через рекламные проекты отмыв денег, какие получают с кредитных проектов за пределами королевства… И то у меня сомнения…       - «ЗовЗона» это свободный проект для продвижения общественной активности! – возмутилась Изабелла, - Я видела прямой стрим с одним из ее основателей! Там нет и слова о банковских кланах…       - Райсор, если мы углубимся в обсуждения медийной сферы королевства, то выйдем отсюда глубокими стариками, - Эдвард приподнял руку, искренне забавляясь происходящим. – Так, принцесса, вы все же хотели задать мне вопрос.       - Так вот, - Изабелла смерила Райсора тяжелым взглядом. – На «ЗовЗоне» существует проект «Мы вместе», его основала популярная активистка Раиса Ловус, и они занимаются вопросом интеграции жителей менее развитых регионов в общество королевства… И у них есть ряд расследований касательно судьбы этих людей в Тристанском феоде. Вы же ведете активную колонизаторскую политику сейчас…       - Так вопрос о дикарях? – Эдвард покачал головой, - не думал, что это будет вам интересно, принцесса…       - Они не дикари! – девушка вспыхнула, - Если они живут не на территории королевства, это их еще не делает дикарями! Дикарь это слово, созданное для унижения! А мы хотим, чтобы к этим людям относились также, как и к остальным! Они имеют такие же права, как и все остальные, и здесь нет вопроса происхождения. А вот политика вашего бароната указывает на совсем другое! И это касается моего движения тоже…       - Вашего движения? – Эдвард приподнял одну бровь, удивившись. – Я так понимаю, оно там же, на «ЗовЗоне»?       - У нее действительно свое волонтерское движение, - заметил Рокфор, пожав плечами. – «Спасите нас», называется. Изабелла организовала волонтерский центр для гуманитарной помощи нижним уровням городов. И заодно всем понемногу занимаете. Расширяется, так сказать. Сколько ты там, говорила, у тебя сторонников?       - Конкретно на «ЗовЗоне» уже набралось около сорока восьми миллионов, - девушка довольно улыбнулась. – Это, конечно, совсем немного, но у нас уже четыре центра в Карии и недавно открыли первый в Кёнингхорме. И Райсор обещал помочь с открытие еще одного в жилых кварталах верфей. Там тоже очень большая проблема с ростом бедности.       - Обещал? – Эдвард внимательно посмотрел на карийского герцога, в этот момент углубившегося в чтение этикетки на бутылке вина.       - Обещал? Я? – Райсор поднял голову, не совсем понимая, о чем речь, но потом все же включился и тут же согласно закивал. – Да, конечно! Обещал помочь всеми силами. Как только с «Сакралом» разберемся, так сразу…       - Ты же сказал, что мы сможем начать еще до завершения проекта! И от твоей администрации уже было письмо с рядом объектов, где можно разместить центр! – Изабелла возмутилась еще сильнее, смерив герцога стальным взглядом.       - А, ну раз так, то помогу до запуска «Сакрала», - Райсор пожал плечами.       - Нижние уровни далеко не самое безопасное место, - Эдвард покачал головой. – Там правят банды и радикалы. Даже в тристанских городах местная администрация не всегда может полностью контролировать происходящее внизу. И это даже не вспоминая скваттеров и нелегалов. Их выкурить порой практически невозможно.       - Вот для этого и существует наше движение! – Изабелла согласно закивала. – Эти люди вынуждены жить в жутких условиях и испытывать постоянные тяготы только потому, что городская администрация не пытается поддерживать эти сектора на должном уровне. Там мало рабочих мест, не поддерживается в полной мере инфраструктура, сокращаются размеры социальной помощи. И на территории Тристанского бароната то же самое! И что не менее важно, с людьми из новых колонизированных регионов вы поступаете практически также! Это почти рабское существование!       - Мы даем им возможность интеграции в наше общество, согласно словам Его Величества, - Эдвард пожал плечами. – Это лучше, чем бегать в обносках по кислотным землям, каждый день борясь за выживание. А ведь даже став только претендентами на гражданство, эти дикари получает воду, еду и крышу над головой. А главное – безопасность.       - А еще колониальная политика бароната полностью направлено на то, чтобы превратить этих людей в пушечное мясо, - ответила Изаблелла. – И если у мужчин еще есть хоть какой-то шанс в армии, то судьба женщин вас практически не занимает. Вы сами, господин барон, знаете, что происходит в большинстве случаев с теми женщинами, которые проходят эту «интеграцию»?       - Получают гражданство, работу в колониях и место жительства, - Эдвард пожал плечами, - Это весьма стандартная процедура.       - Больше пятидесяти процентов женщин после вашей «интеграции» по итогу оказываются у черты бедности, вынужденные работать за гроши, ибо их образованием и адаптацией практически не занимаются. А почти тридцать процентов в течение следующих двух лет оказываются в рабском положении, в основном в борделях на нижних уровнях или на съемках нелегального порно. – обвинительным тоном выдала Изабелла. Услышав последнее слова, баронесса охнула и прикрыла губы салфеткой.       - Сокровище, может не стоит поднимать эту тему за столом? – выдохнул Рокфор, пока Райсор давился смехом от несуразности всей ситуации. Принцесса же выглядела так, словно выступала на пресс-конференции с крайне серьезным видом.       - Но это для нас такая тема является чем-то ужасным, - Изабелла не остановилась, продолжив с самым сердитым видом, - а для миллионов людей она является каждодневным бедствием из-за того, что дворянство не считает нужным задумываться о том, что происходит у них прямо под ногами! Вместо этого…       - Вместо этого стоит писать занимательные статьи касательно того, как все это плохо, - Райсор булькнул в бокал от смеха. – Дорогая моя Из, мы друг друга знаем с возраста, когда под стол пешком ходили. Ты выросла в таком же обществе, как и я сам. Почему же у меня нет непонимания этой ситуации, а у тебя есть?       - Институт благородных девиц при королевском дворе, - ответил Рокфор вместо девушки, когда та уже открыла рот, чтобы высказать все, что сама думает. – А я с самого начала говорил, что это плохая идея. И всегда считал, что самое лучшее воспитание для девушки – домашнее. Я вполне мог оплатить лучших учителей для своей дочери и без всяких институтов!       - Дорогой, хватит уже твердить об одном и том же, - все-таки вступилась баронесса, решив вмешаться в разговор. – Кёнингхорм столица, а Институт престижнейшее из заведений. И выпускницы его всегда на лучшем счету, особенно при сватовстве. Я сама почти всю жизнь просидела в четырех стенах, и не хочу, чтобы моя дочь пошла тем же путем. Если эти двери для нее открыты…       - То надо этим пользоваться! – взмахнул руками Рокфор. Эдвард с Райсором переглянулись и синхронно заулыбались. Перепалки баронской семьи выглядели слишком похожими на сцены из дешевых комедийных сериалов, которые крутили на средних уровнях по телевизору.       - Здесь нет ничего смешного! Да, я в Институте узнала об очень многом, о чем никогда прежде не слышала! И не хочу сидеть сложна руки ровно, пока происходит подобное! И не я одна такая! – Изабелла возмущенно оглядывала мужчин, которые не знали, то ли продолжать смеяться, то ли сохранять серьезное выражение лица.       - Госпожа принцесса, - Эдвард все же нашел в себе силы успокоиться и выпил несколько глотков чая, прежде чем ответить, - Вы никогда не слышали такое выражение, что «тяжесть короны ломает слабую шею»?       - Слышала, естественно, - Изабелла посмотрела на него.       - Никогда не задумывались, что эти слова значат на самом деле?       - Начнете нравоучения о том, что у каждого феодала огромная ответственность, и что невозможно прийти к решениям, которые будут подходить всем, господин барон? – Изабелла вздернула носик, - прошу меня простить, но это мне не интересно.       - Я скорее к тому, какую ответственность вы хотите принять на свои плечи, не до конца понимая, за что же хотите отвечать, - Эдвард покачал головой. - Принцесса, вы когда-нибудь видели дикарей?       - Вы про тех несчастных, кого заперли в стенах своих городов, вырвав из привычной жизни? Видела! И даже общалась! Мой фонд организует центры безопасности для таких людей с нижних уровней, куда вы их загоняете!       - Это уже не дикари. Это подданные своего феодала и короля, - Эдвард отрицательно покачал головой. - Они уже знают, кого надо бояться, кому подчиняться и как себя вести. Поэтому они уже в городах. Я бы даже сказал, что это те, кто прошел тройной отсев. Раз они оказались в метрополии. Я про настоящих. Про тех, кто живет за пределами стен, не зная о существовании нашего королевства.       - Нет, - Изабелла ответила с вызовом, понимая, что здесь ей уже сказать нечего.       - А я видел. – Эдвард подпер подбородок руками, - И я очень надеюсь, что вы останетесь в таком же счастливом неведении и никогда не увидите ничего подобного. Не за столом говорить о подобном, но то, что вы называете «несчастными людьми», в действительности является жестоким и зачастую кровожадным народом, которые привыкли забирать все силой. Они убивают и наших подданных, и себе подобных без какой-либо жалости. Для них это в норме вещей. Мы их называем дикарями не потому, что мы такие жестокие. Они дикари потому, что творят то, что в Рейнсвальде считается дикостью. И да, мы убиваем таких. Мы вырезаем их целыми племенами. Только для того, чтобы социальные активисты могли мирно сидеть за стенами безопасных городов и спокойно себе строчить о том, что у дворян руки по локоть в крови. Только если мы это перестанем делать, эти дикари придут и нарубят на куски каждого, кто их торопился защищать. Просто потому, что посчитают их слабыми.       - Это лучшее оправдание для того, что убивать тех, чьи земли хотите прибрать к рукам. И завоевать тех, кого хотите использовать! – Изабелла откинулась на спинке кресла. – И я тоже неплохо знаю историю. При короле Юстиниате Втором на границах восточных земель удалось наладить мирное взаимодействие с племенными союзами дикарей, и покой на границах продлился больше столетия!       - И почему он закончился? – Эдвард вздохнул. – Об этом в Институте рассказывают?       - Эдвард, не начинай, - Райсор приподнял голову, заметив, как улыбка пропала с лица тристанского барона, но в ответ он только поднял руку, прося герцога помолчать.       - Орочье вторжение пришло с востока и племенные союзы на границах первыми встретили кочевников и были рассеяны орками прежде, чем подошли основные силы королевства.       - Юстиниан Второй остановил экспансию на восточных границах, ведя войну с Калафирским султанатом, который направил все силы, чтобы уничтожить королевство. Племенные союзы, которые вели войну с короной до этого, согласились заключить мир, поскольку потеряли большую часть своих сил после череды поражений. И им потребовалось сотня лет, которую им дали, чтобы привести себя в порядок. И это они привели орков к нашим землям, заключив с ними военный союз. Чтобы напасть на королевство. И когда орки предали их, они побежали искать спасения под стенами наших крепостей. И Юстиниан ошибся второй раз, дав им защиту. Тысячи рейсвальдских солдат погибли на той войне, спасая жизни дикарей, не зная, что им уже ударили в спину. А когда орки были все же разбиты, эти предатели разграбили несколько замков, где прятались, и ушли в дикие земли. Этого в Институте не рассказывают?       - Это лишь одна из версий! – ответила Изабелла, тоже став серьезнее, - которую опровергнуть никто не может, потому что все, кто мог рассказать другую, со стороны племен, были перебиты войсками королевства!       - Это дикари! – Эдвард прикрыл глаза, - В них нет ничего, что вы им приписываете! Такие вот социальные активисты не появляются даже в тех лагерях фильтрации, чтобы посмотреть, кто именно там оказывается. И никто из вас не видел те лагеря беженцев, которые скапливаются у наших границ из тех дикарей, кто сам ищет защиты под стенами наших крепостей. Я вас очень удивлю, но тысячи и тысячи дикарей только и мечтают о том, что вы называете жалким существованием!       - Потому что вы никого туда не пускаете! Раиса Ловус дважды организовывала миссии к лагерям беженцев у Черного Перевала на Поверхности! И Станис Геррез этим занимался! И много кто еще! И каждый раз их грозили сбить еще на подлете! Потому что это почему-то охраняемый объект и закрытая территория!       - Потому что это действительно охраняемая территория, - кивнул Райсор, поглядывая на Эдварда. Тот сидел совершенно спокойно, но сверлил взглядом Изабеллу, тщетно пытаясь прогнать желание рассказать пару историй из своего личного опыта о происходящем там, сразу испортив всем аппетит. Герцог вступился, - гражданским без специального разрешения действительно нечего делать у границы.       - Тогда как им помочь? – Изабелла выдохнула, - Ловус собрала восемьдесят миллионов кредитов для организации гуманитарной мисси всего за три дня. Этого хватило бы, чтобы обеспечить нормальное проживание нескольким тысячам человек на достойном уровне! Без этих ужасных фильтраций… И я молчу про те истории, которые ходят про «выбраковку», и что всех не подходящих уничтожают.       Рокфор сверлил глазами Эдварда, чтобы тот не сказал лишнего, и тристанский барон в последний момент сдержался, но потом все же хлопнул рукой по столу.       - А знаете, уважаемая принцесса, это ведь отличная идея! Почему бы действительно не отправиться к одному из этих приграничных лагерей и не протянуть руку помощи этим дикарям!       - Эдвард, это очень плохая идея, - протянул Рокфор, но тристанский барон приложил руку к сердцу.       - Господин барон, я лично буду гарантировать безопасность всего это цирка! – Эдвард поклонился хозяину стола, а потом снова повернулся к Изабелле. – Госпожа, я лично буду сопровождать вашу миссию и лично отвечаю за безопасность каждого из ее членов. В первую очередь, за вашу. Это необычайно глупое решение, но могу уверить вас со всей искренностью, что готов подвинуть свои планы, чтобы вы лично убедились в том, о чем так активно рассуждаете…       - Я согласна! – Изабелла даже руку подняла, от чего баронесса подавилась чаем, не сдержавшись, и Рокфор поспешил похлопать ее по плечу. – Прямо сегодня же напишу об этом на странице проекта и организую сбор средств! Мне потребуется время!       - В вашем распоряжении столько времени, сколько вам будет угодно, - Эдвард кивнул. – Вы всегда сможете связаться со мной через администрацию вашего отца. Господин барон…       - Это действительно очень плохая идея! – возразил Рокфор обвинительным тоном, - И я не могу поверить, что ты на это поддался!       - Это будет крайне любопытно, - протянул Райсор, - как жаль, что не смогу лично при этом присутствовать. Дела не терпят отлагательств.       - Господин барон, я крайне признателен за ваше гостеприимство, но теперь, ввиду новых обстоятельств, прошу вас вернуться к уже озвученным делам, - Эдвард обратился к Рокфору, - мой график неожиданно стал резко теснее.       - Ждите моего ответа в ближайшие дни, барон! – добавила Изабелла, сияя от восторга. – И не вздумайте потом отказываться от своих слов!