Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным. Франсуа де Ларошфуко

      - Корвет заходит справа! Они открывают огонь! – нервным голосом сообщил оператор, отвечавший за камеры наблюдения задней полусферы. И, прежде чем кто-то успел отреагировать, раздался грохот новых попаданий. Корабль покачнуло, и из предохранителей осветительного оборудования мостика полетели искры.       Энергетическое оружие при прямом попадании не только плавило броню и запекало экипаж заживо в помещениях, но и перегружало оборудование резкими перепадами напряжения в корабельных сетях. Системы распределения и аккумуляции не всегда справлялись, особенно при частых попаданиях сквозь истощенный и пробитый дефлекторный щит.       - Повреждения на палубах с шестой по одиннадцатую! Множественные возгорания, потеря связи с несколькими отсеками! – доложил другой оператор, получая первые сообщения о результатах попаданий. – Мы теряем воздух! Необходима герметизация поврежденных отсеков!       Калгер Энистон, стоявший на мостике, выругался и раздал новые указания. Разведка герцога Росского не просто ошиблась, она села в лужу с головой, обещав тяжело нагруженные караваны с добром, но практически неохраняемые. И каково же было удивление пиратов, когда, перехватив могучие и медлительные транспорты, они обнаружили, что их охраняют вооруженные до зубов наемные войска корпораций. Тристанские корабли действительно отсутствовали, как и было обещано, зато вместо них оказались профессионалы частных армий, которые очень не любили, когда вмешиваются в их спокойную работу.       Контрабандный груз в случае обнаружения мог лечь в основу серьезных обвинений, а охрана из тристанского флота может стать слишком весомым доказательством. Однако, как оказалось, барон не поскупился на наем охраны со стороны. И по итогу, вместо легкого грабежа пираты втянулись в тяжелый бой, из которого и сбежать нельзя так просто. Герцог не станет мириться с поражением, а в гневе он действительно бывает страшен.       Пиратский фрегат, чей правый борт уже украшали многочисленные ожоги и дыры от предыдущих попаданий, стал разворачиваться влево, не только прикрываясь еще активными дефлекторными щитами на этом борту, но и выставив уже готовые к залпу орудия. Корвет в ответ усилил носовые щиты и продолжил движение прежним курсом, ведя беглый огонь из тяжелых рельсовых орудий. Вольфрамовые снаряды бились о только недавно обновленные щиты, с яркой вспышкой проламываясь сквозь ослабевшие дефлекторы и оставляя после себя рытвины и вмятины с рваными краями в броне, но пока еще не пробивая фрегат с этого борта.       - Огонь изо всех бортовых орудий! Залпы через одного! – скомандовал капитан Лукас Корнт, сидевший в своем кресле. – Цельтесь в его орудия!       Бортовой залп фрегата превратился в череду выстрелов. Комендоры тут же перезаряжали орудия и снова наводили их на прицел, ожидая сигнала корректировщика огня. Загорался зеленый огонь, и новый залп летел в сторону корвета, чьи щиты не были настолько мощными, как у фрегата. Первые попадания они все-таки приняли, но быстро перегрузились, разойдясь радужными волнами и исчезнув несколько мгновений спустя. Как только импульсные и плазменные заряды начали биться о носовую броню, корвет отвернул в сторону, уходя вверх из зоны поражения и подставляя под огонь нижнюю полусферу с надстройками мостиков управления огнем, наблюдения и дополнительных палуб. В носовой части, где оставались замаскированные под броней торпедные аппараты, была светившаяся гравировка с эмблемой платившей им корпорации. Песочные часы с венком листьев. Такой Калгер прежде не видел, но не считал нужным об этом задумываться. В Известном Пространстве слишком много разнообразных символик, чтобы пытаться запомнить каждую. Тем более, пленных никто не станет отпускать, чтобы они смогли сами рассказать о случившемся здесь.       - Корвет проходит выше! Верхние палубы под ударом! Разворачивайте корабль! Бой продолжался. Пираты атаковали, не представляя размеры охраны конвоя, и неожиданно для себя понесли ощутимые потери, ударив в центр и получив контратаку сразу с двух флангов. Однако теперь, когда первое удивление прошло, а фактор неожиданности пропал, ситуация начинала склоняться в другую сторону. Силы пиратов были больше, и они сумели сохранить преимущество внезапности, держа инициативу.       Наемники корпораций не привыкли сдаваться, следя за своей репутацией, и дрались отчаянно, но проигрывали количественно и тактически, не успевая отражать атаки со всех сторон. Теперь бой кипел вокруг огромных и неповоротливых транспортов, чьим экипажам оставалось только беспомощно наблюдать, как снаружи медленно выдыхается их последняя надежда на спасение.       - Прижимайте их к конвою! Не давайте выйти на оперативный простор! – приказал Калгер, ориентируясь по поступавшим со всех его кораблей данным. – Фрегатам «Сириндил» и «Корпс» отступить и занять позиции для ведения дальнего огня. У них самые мощные орудия, пусть бьют по координатам. И тоже внимательнее! Мне эти транспорты нужны целыми, а не в виде дрейфующих обломков!       Судя по последним данным, один из пиратских корветов был сбит, два серьезно пострадали, а фрегат «Онвурд», получивший тяжелые повреждения, завалился на правый борт, теряя высоту и чадя дымом разгоравшегося пожара, уже не выходя на связь.       Остальные корабли еще оставались в строю, но управлять ими это не то же самое, что отдавать приказы подготовленным флотским офицерам. Пираты оставались весьма своевольным и гордым народом несмотря на то, что подчас больше напоминали сброд и голодранцев, непонятно каким образом сумевших наскрести на корабль. Приказы приходилось повторять по несколько раз, порой угрожая или напоминая об обещанных выплатах. Никто не хотел рисковать головой, и некоторые капитаны уже думали о том, чтобы сбежать, пока наемники, словно стая злых и загнанных в угол собак, продолжали огрызаться и контратаковать при любой возможности.       - Внимание! Еще один корвет заходит на атаку с левого борта! Ведут огонь! Кажется, они пытаются прикрыть своего товарища! – доложил один из операторов, пока на мостике снова выла сирена тревоги. Панель повреждения пылала красным, и новые иконки продолжали загораться, сообщая о разгерметизированных отсеках, нарушенных электрических цепях, прерываниях в подаче кислорода, не работающих механизмах и прочем. Некоторые быстро гасли, когда аварийные команды восстанавливали нормальную работу, закрывали пробоины и снова подавали питание, но на смену погасшим вспыхивали все новые.       В таком жарком бою Калгер не бывал уже давно. Он еще чувствовал, что может проиграть, а смерть стоит совсем рядом, буквально в затылок дышит. И все равно улыбался. Прямо в эти минуты он делал действительно что-то очень важное. То, чем будет гордиться.       - Продолжать движение! Перенацелить на него главный калибр! Всем орудиям левого борта беглый огонь! Стрелять сразу по готовности!       Фрегат ответил бортовыми залпами, всаживая каждый раз множество зарядов в щиты и броню корвета. За несколько минут дуэли наемник потерял практически все дефлекторы и теперь попытался отступить, но Лукас Корнт не собирался так быстро отпускать такую удобную мишень. Фрегат развернулся следом, продолжая расстреливать теперь уже борт корвета, и на обзорных экранах хорошо было видно, как снаряды рвут многослойное бронирование и взрываются уже внутри, вызывая детонации целых отсеков и вырывая обшивку целыми клочьями. На борту корвета вспыхивали пожары, он травил водяной пар и воздух, но на полуразрушенных артиллерийских палубах кто-то продолжал вести огонь. И потом, совершенно неожиданно, корвет взорвался. Детонировал реактор, то ли поврежденный, то ли перегруженный. Корпус разлетелся на куски, яркая вспышка осветила на мгновения все вокруг, и наемник просто исчез со всех радаров. На мостике довольно закричали, но радоваться еще было рано. Бой продолжался.       Наемники оказались то ли идеалистами, то ли сами боялись своих нанимателей сильнее смерти, но дрались до последнего, не думая отступать. Ни один из пиратских кораблей не смог выйти из этого боя без повреждений, но корветы и фрегаты охранения один за другим гибли или переходили в дрейф, разбитые и лишенные возможности сопротивляться. Обычно в таких случаях их брали на абордаж, но сегодня Калгер не хотел терять лишнего времени, поэтому приказал расстреливать каждый дрейфовавший корабль. Все частоты глушились, подпространственная связь не работала, но пират не хотел оставаться в этом излишне уверенным. Лучше предполагать, что экипаж транспортов все же нашел какой-то способ связаться со штабом и вызвать помощь. И теперь следовало в любой момент ожидать выхода из подпространства ударной эскадры рейнсвальдского флота. Внимание нужно было сосредоточить только на самом важном.       Подавить сопротивление транспортов после боя с наемниками оказалось легче легкого. Немногочисленные турели, предназначенные больше для стрельбы по астероидам и обломкам, взорвали за считанные мгновения, после чего туже ничто не мешало сблизиться с медлительными и тяжело нагруженными кораблями для стыковки и абордажа.       - На борту наверняка полно охраны! Не расслабляться! Пленных не брать! Убивать всех, никакой пощады! И не думайте, что вам самим ее подарят! – скомандовал Калгер, надевая шлем. Он сам собирался участвовать в штурме одного такого транспорта, с которым состыковался их фрегат. На фоне огромного борта с практически безразмерными грузовыми трюмами, сам пиратский корабль уже не казался таким значительным. Только теперь Калгер начинать понимать масштабы происходящего, до этого воспринимая цифры, какими оперировал герцог Росский, просто как цифры, не имеющие ничего конкретного под собой.       А теперь прямо перед ним был огромный пятнадцатикилометровый составной транспорт, доверху забитый вооружением, делящимися веществами и снаряжением, которого достаточно, чтобы вооружить по последнему слову техники небольшую армию. Крепления чуть слышно щелкнули, и шлем окончательно встал на место. Визоры активировались, и все вокруг заиграло красками в новом цветовом спектре многоканального визора. Подобным снаряжением он пользовался впервые, очередная подачка от остававшихся неизвестными спонсоров Респира. По первому опыту, полученному на полигонах, такой спектр позволял лучше ориентировать на поле боя, замечая вещи, какие не видно в стандартном разрешении, и после первого привыкания получалось видеть траектории выстрелов и казавшиеся ранее незаметными разряды энергетического оружия, дыхание солдат и нагрев стволов. Словно в спектре удавалось совмещать в себе диапазоны ночного и теплового визоров.       - Стыковка завершена. Приготовиться к открытию шлюза, - произнес равнодушный механический голос, и Калгер тут же отступил в сторону, освобождая место тяжелым и неповоротливым дроидам со штурмовыми щитами, шедшими в первой линии. Самым сложным всегда считалось пройти шлюзовой мостик, прямой как стрела и простреливаемый насквозь. На этом узком перешейке даже небольшая группа опытных стрелков могла удерживать крупные абордажные силы. Без штурмовых дроидов, чья единственная задача – нести перед собой щит с мощным дефлектором, и принимать в себя весь шквал огня, абордаж зачастую изначально проигран.       Тяжелые защитные створки шлюза еще не успели полностью открыться, как уже начали стрелять. Разряды и пули пролетали через весь проложенный мостик и залетали в раскрывавшиеся щели, попадая в выставленные щиты дроидов или пролетали мимо, с визгом рассекая воздух. Кому-то из абордажников не повезло с самого начала, и реактивная пуля, пройдя всего лишь в нескольких сантиметрах от выставленного щита дроида, угодила ему в плечо. Парень с громким криком повалился на пол, хватаясь за разорванную рану на том место, где совсем недавно был сустав, а рука теперь держалась лишь на остатках ткани и нескольких лоскутах кожи.       У пиратов всегда чувствовалась нехватка снаряжения, в отличие от количества личного состава. Даже выданных герцогом доспехов было недостаточно. Некоторые капитаны и вовсе не собирались раздавать такие редкости, как качественное обмундирование, личному составу сразу, пока что его экономя. А вот солдат в любом вольном порту можно набрать новых по самой низкой плате в качестве пушечного мяса. Калгер после нескольких лет в этом ремесле тоже придерживался таких взглядов.       Большинство бойцов его абордажных команд совсем не те люди, каких он хотел видеть в роли своих соратников. Убийцы, дезертиры, психопаты и наркоманы на боевых стимуляторах. Отбросы, собираемые буквально с улицы прямо у порта. Для того, чтобы оказаться в составе абордажной команды пиратского корабля, многого не требуется, достаточно просто уметь владеть оружием и не умереть на первой тренировке. Все остальное капитанов обычно не интересует, абордажники несут самые высокие потери, и нередко после рейда такие команды приходится формировать заново. Это дешевле и выгоднее, чем готовить и вооружать профессионалов, как в военных регулярных флотах. А вот к тем, кто выживет, уже можно присмотреться. В будущем из них уже могут получиться хорошие бойцы.       - Приготовиться! Оружие наизготовку! – скомандовал Калгер, включив внешний динамик шлема и перекрикивая шум перестрелки. – Как только проходим мостик, продолжайте двигаться к своей цели! Любое сопротивление по пути подавлять! По возможности баррикады обходить, ими займется второй эшелон! И главное, помните, что этот корабль забит дорогой добычей! Хватит на всех и еще останется! А до тех пор, пока бой не закончен, не до грабежа! Кто просится мародерить раньше времени – пристрелю лично! А теперь к бою!       Шлюз раскрылся, створки окончательно ушли в пазы стен, и дроиды медленно двинулись вперед, выставив щиты перед собой. Дефлекторные поля гудели, принимая в себя множество попаданий, но держались. Сплошная защитная стена из пяти роботов, развернувшаяся на переходном мостике, медленно пошла вперед, а за ней уже держались абордажники, готовые в любой момент сами открыть огонь. Спустя какое-то время активировалось модульное вооружение дроидов, и выдвинувшиеся над плечами скорострельные излучатели и тяжелые пулеметы заработали, накрывая защитников длинными очередями и заставляя их прятаться в укрытиях. Над головами в обе стороны пролетели первые дроны камикадзе, разгоняясь и на полной скорости взрываясь среди врагов. Они легко перелетали через штурмовые щиты дроидов, и первые дроны, возникшие словно из ниоткуда, взорвались прямо среди абордажников. Люди в легкой броне или вовсе без нее, разлетались кровавыми ошметками, иссеченные осколками.       - Сбивайте дронов! На такой дистанции они не успевают разогнаться! – скомандовал Калгер, выругавшись. Его броня имела собственный дефлектор, и он сам практически не пострадал, не считая нескольких новых царапин от осколков на нагрудной пластине. – Просто сбивайте их! И пора ускорять темп!       Дроиды шли вперед, некоторые уже потеряли модульное вооружение, с каждым шагом сокращая расстояние, но, когда уже половина мостика оказалась позади, раздался взрыв такой силы, что даже дефлекторы штурмовых щитов не выдержали. Один из роботов отлетел назад грудой переломанного металла, и строй распался. Кто-то из защитников принес противотанковый гранатомет и выстрелил, рискуя разгерметизацией всего мостика. Этого оказалось достаточно. Абордажники оказались больше ничем не прикрыты, и первые ряды погибли почти моментально, разрываемые плотным огнем. Кто-то пытался стрелять в ответ, но защитники выстроили сразу за шлюзом со своей стороны баррикады, за которыми и укрывались.       - Продолжать движение! Не останавливаться! – рявкнул Калгер, вскидывая свою винтовку и короткими очередями отстреливаясь, пока дроиды снова собирали строй. Теперь важнее всего было не дать выстрелить из гранатомета еще раз, а для этого нужно как можно быстрее добраться до самой баррикады.       Строй развалился от второго выстрела гранатомета, когда оставалось всего несколько шагов. Два дроида потеряли щиты и рухнули под прицельным огнем, так что больше атакующих ничего не закрывало. Немало бойцов погибло, отдав жизни за это короткое расстояние, разделявшее их и защитников корабля, и во многом только команды и авторитет Калгера не дали абордажникам побежать обратно. И все же, они рассчитались сполна, как только попали на борт транспорта. Как только пала первая баррикада, защитники корабля потеряли единственное свое преимущество, втянутый в ближний бой с абордажниками, часто перераставшим в жестокие рукопашные схватки. Пол шлюзового отсека усеяли трупы с обеих сторон, и нельзя было ни шагу сделать, чтобы не наступить в собиравшиеся на композитных плитах лужи крови.       И все же они прорвались. Калгер пробивался в первых рядах, орудуя тяжелым абордажным палашом с мономолекулярной заточкой, если не разрубая, то буквально ломая вражеские бронекостюмы. Против них были не тристанские штурмовые команды, эти перемололи пиратов сколько бы тех ни пришло. Охрану корабля составляли наемники и частные войска корпораций, хорошо вооруженные и готовые драться до конца, но Калгер с самого начала рассчитывал на жесткое сопротивление. Поэтому размеры его абордажных команд, набранных на операцию, в три раза превосходили общепринятое количество. Людей в его распоряжении находилось достаточно, чтобы проломить такую оборону.       Буквально каждый коридор и каждое помещение приходилось брать с боем. Защитники не теряли даром время, пока кипел воздушный бой, и буквально все, что только могло задержать пулю, было выставлено в качестве баррикад. Как только абордажники штурмовали одну, защитники откатывались ко второй, контратакуя при каждом удобном моменте. Коридоры превращались в настоящие поля сражений, где в ход шло стрелковое оружие и гранаты, боевые дроны, тяжелое вооружение и огнеметы. А потом люди резали друг друга силовыми мечами и палашами, пытаясь выиграть очередной метр тесного корабельного пространства.       В коридорах корабля не осталось чистого воздуха, вместо него тянулся густой смрад гари, дыма и озона. Фильтры шлемов едва справлялись с перегонкой, вычищая последние доступные для дыхания остатки, но в технических помещениях приходилось переходить на полностью замкнутый цикл, лишь бы не задохнуться прямо посреди боя. Калгер вел свою группу к капитанскому мостику, пока огнеметчики впереди зачищали последние остатки сопротивления. В отличия от большинства участников штурма, специализированные группы уже были опытными и проверенными бойцами, их капитан старался беречь. Эти бойцы прошли с ним не одно сражение, а некоторые даже были еще с тех самых пор, как капитан вышел на открытый разбойничий промысел. И большинство из них он знал поименно. Огнеметчики шли в тяжелой броне, прикрываясь небольшими штурмовыми щитами и время от времени посылая впереди себя длинные струи яркого оранжевого пламени, плавившего стены и пол. А за ними сразу шли стрелки, добивавшие выживших. Защитники корабля пытались сопротивляться, но все равно снова и снова откатывались назад.       Один из огнеметчиков, уже приготовившийся стрелять, внезапно дернулся, и его голова разлетелась кровавыми брызгами. Рельсовый заряд пробил его уже истощенный дефлектор и прошил шлем насквозь, выйдя с обратно стороны с кровавым шлейфом. Второй боец полоснул пламенем вперед по коридору, но тут же поспешил укрыться за переборкой, поскольку впереди появился новый противник, перешедший в контратаку. Калгер, увидев, кто наступает, только плотоядно улыбнулся. Это были тристанцы. На борту практически каждого транспорта все же оказался небольшой тристанский контингент. Сопровождающие офицеры и их охрана, состоявшая, по меньшей мере, из одного батальона линейной пехоты на корабль. Они оставались на защите мостика до тех пор, пока ситуация не стала катастрофической, и подкреплений уже не было смысла дожидаться. На одних транспортах они заняли оборонительные рубежи уже у дверей секторов управления. На других – в последний момент перешли в контратаку, надеясь переломить ситуацию и изгнать пиратов с борта.       Тристанцы умели драться и не желали сдаваться. В узких коридорах их импульсные и рельсовые винтовки сеяли смерть, прокладывая длинные колеи окровавленных тел в рядах абордажников, и практически каждый выстрел забирал чью-то жизнь. Где-то им даже удалось опрокинуть абордажные группы и заставить их отступить, но ситуацию целиком они все равно уже не могли изменить.       Калгер блокировал выпад солдата, и силовые клинки пересеклись, плюясь искрами и разрядами от резонирующих полей. Свой палаш капитан уже успел потерять в бою, и теперь пользовался трофейным клинком, чуть более легким, а потому казавшимся не таким надежным. Лица своего противника пират не видел, только бесстрастное забрало шлема со сверкающими в темноте визорами. Чья-то меткая пуля перебила питающий кабель освещения, и весь коридор погрузился в полную тьму, так что рукопашная протекала только во всполохах разрядов и вспышках выстрелов. Имевшие лучшее снаряжение и снабженные все как один с многоканальными визорами, тристанцы потеснили абордажников, но теперь увязли в их рядах. Мономолекулярное оружие не так хорошо резало броню, как силовые клинки, но, зная куда, нанести смертельный удар бойцу в доспехе было вполне реально. Накачанные боевыми стимуляторами и наркотиками пираты бесстрашно бросались в бой, размахивая клинками и накидываясь на солдат бароната.       Новый выпад. Солдат отступил и снова ударил, в этот раз снизу, и Калгер блокировал клинок, сразу развернувшись и ударив оппонента кулаком в лицо. Будь перед ним небронированная цель, то тут же бы рухнула на пол с кровавым месивом на месте носа, но здесь противник только отшатнулся. Этого было достаточно, чтобы перехватить его руку и с оружием и, воспользовавшись моментом, всадить силовой клинок глубоко в тело, в узкую щель под наплечником, где его уже ничто не останавливает. Тристанец дернулся и обмяк, с грохотом рухнув на истоптанный металлический пол.       Калгер сразу же забыл о нем, закрывшись клинком от удара другого солдата, увидевшего, что произошло с его товарищем. Тристанец оказался в более выгодной позиции, но все равно не успел ничего сделать. Как только он замахнулся для нового удара, на него налетел абордажник, нанося удар за ударом своим палашом. Первый же выпад пришелся точно в руку, и она сразу же повисла как плеть, сломанная всей вложенной в удар силой. Абодажник продолжал наносить удары, даже когда солдат упал на пол, вгоняя клинок снова и снова в тело, пока ему самому не снесло левую руку и плечо попадание рельсового заряда. А капитан успел распрямиться и следующим ударом перерубил забрало шлема вместе с головой стрелку.       В абордажных схватках не было места лишним рассуждениям и одиночным поединкам. В тесноте и давке никто не думал о чести и правильности своих действий, только продолжал наносить удары по всему, что не отмечалось на визорах как союзник. И всегда следовало ожидать удара в спину или с той стороны, в которую не смотришь. Убить врага, выжить самому, а потом уже все остальное.       Схватки постепенно перетекали все дальше, пока абордажные команды брали корабль под контроль. Поступали доклады, что каюты экипажа уже захвачены, на посадочных палубах все еще идут бои, но контроль над ангарами полностью перешел пиратам. Бои шли еще на подходах к мостику, а в технических помещениях у двигательных отсеков защитники заварили двери, остановив наступление, поэтому абордажные группы вынуждены были обесточить весь этот участок, чтобы не дать защитникам взорвать двигатели. А потом от группы, отвечавшей за захват центрального реактора, донеслись панические крики и просьбы о помощи. Они даже не могли описать, кто их атакует, но их сигналы замолкали один за другим с пугающей скоростью.       Калгер вынужден был отступить от мостика и, оставив группу абордажников продолжать давить на позиции защитников, с лучшими бойцами поспешил к реактору через половину корабля. Одна из линий быстрой внутренней связи уже была под полным контролем нападавших, и с ее помощью получилось сильно сократить путь и время до сектора реактора. Там бои, как казалось, уже должны были перейти в завершающую стадию. Защитников выбили не только со станции, но и практически из всех отсеков, отогнав практически к самому реактору. И именно тогда ситуация и вышла из-под контроля. Когда Калгер прибыл, абордажники перегруппировывались на станции корабельного монорельса. Многие рассказывали, что столкнулись с необычайным противником, который в одиночку с легкостью вырезал людей десятками, слишком быстрый и подвижный. Выжившие говорили, что он даже не пользовался огнестрельным оружием, разрывая людей на части голыми руками.       - Один солдат? Вы там с ума посходили?! – Калгер, и так взбудораженный кипевшим в крови адреналином, с ходу зарубил доложившего командира, не став даже разбираться во всех деталях. – Если не занять реактор, то какой-нибудь псих может пустить его в разнос. Они уже проиграли, так еще и нас захотят забрать с собой! И пусть мне даже плевать на ваши трусливые задницы, но здесь добычи столько, что вашим внукам хватит на безбедную жизнь! И я не собираюсь здесь все бросать только потому, что вы там испугались каких-то теней! Закончить с зачисткой! И немедленно! Поэтому вперед! Любого, кто побежит назад, я лично пристрелю!       В секторе реактора от обороны остались только отдельные помещения, где окопались остатки корпорантов, но силы там все равно таяли необычайно быстро. Калгер сначала не принял это во внимание, списав на нерасторопность командиров. Однако и он вскоре понял, что происходит что-то не то. Отряд только успевал сообщить, что их атакуют, после чего сигнал пропадал, а подкрепление находило только разорванные трупы. И через несколько секунд уже высланное подкрепление начинало истошно просить о помощи.       - Проверить каждое помещение! И доложить уже о зачистке! – скомандовал он, уже теряя терпение. Другие транспорты уже были полностью взяты под контроль, а здесь, под его прямым руководством, они все еще не могли захватить реактор. Он сам спустился к нижним уровням сектора, теряя остатки терпения. И по тому, что видел, там еще совсем недавно шел жестокий бой. Тела были буквально всюду, и нельзя было и шага сделать, чтобы не наступить в очередную застоявшуюся лужу крови. Сначала они даже не встретили никакого сопротивления, только пересеклись с парой групп зачистки, проверявшей помещения.       А потом их атаковали. Что произошло, Калгер даже не сразу понял, но мгновение спустя двое бойцов во главе группы разлетелись на части, разрубленные быстрее, чем даже успели это осознать. Противник действительно был один, и его фигура в черной броне растворялась в темноте корабельных переходов. Однако он и не думал прятаться в тени, а атаковал в лоб, рубя абордажников с такой скоростью, что брызги сплетались в воздухе в настоящие узоры.       Калгер не видел ничего подобного прежде. Их противник имел гуманоидное строение, две руки и две ноги, но явно больше суставов, и двигался настолько быстро, что датчик движения едва за ним поспевал. Ни одно нормальное существо не способно на подобное. Длинные парные клинки, потрескивавшие от перегруженного силового поля, с одинаковой легкостью рубили броню и плоть, но фехтовал он на удивление грубо и примитивно, постоянно цепляя лезвиями за стены, оставляя на них длинные и глубокие разрезы с раскаленными краями. Это существо буквально проложило себе просеку в рядах абордажников, словно не имея цели и рубя каждого, кто оказывался ближе всего, пытался он сопротивляться или нет.       Кто-то из абордажников побежал, кто-то попытался справиться с таким противником, но в мгновение ока был разрублен на части. Калгер сам растерялся, не уверенный, что справиться с подобным противником, но потом бежать уже было поздно. Он скорее интуитивно, чем увидев движение клинков, выставил блок, и в тот же момент чуть не выронил оружие от силы удара. Руку свело, и он едва успел отступить, когда второй клинок полоснул на уровне его головы. Сверкающие острие едва зацепило забрало шлема, оставив на нем раскаленную царапину, и Калгер едва не ослеп.       Второй блок снова перехватил одно из лезвий, и капитан пиратов даже сделал шаг назад, чтобы не упасть, а его противник продолжил наступать, размашисто рубя снова и снова. Он действительно не умел фехтовать, полностью полагаясь на скорость и силу своих ударов, но движение клинка подобной длины уже не получалось изменить. Каждый его выпад был прямолинеен, как у начинающего мечника, и разнообразием они не отличались. За считанные мгновения его противник ударил по выставленному мечу минимум четыре раза, каждый раз словно молотом, так что настоящее чудо, что сам клинок не переломился. И все равно этот чудовищный боец не сообразил и не догадался поменять направление удара.       Один из абордажников бросился на него сбоку, размахнувшись топором, но черный солдат развернулся к нему, ударив клинками крест-накрест, разрубая противника на несколько частей. Мгновение, которое Калгеру хватило даже не на удар, а активировать модульный дробовик на левой руке и выстрелить сразу же, не целясь. Часть граненой дроби прошла мимо, но часть все же зацепила его противника. Тот отшатнулся, и темп движений сбился.       Этого хватило, чтобы другой абордажник успел подскочить и рубануть его палашом. Клинок вошел в тело, но не смог глубоко прорубить удивительную броню, так что солдат развернулся и следующим движением снес абордажнику голову. А Калгер уже был сзади, со всей силы навалившись на свой клинок, вгоняя его все глубже врагу в спину. Однако и этого оказалось недостаточно. Острие меча вышло из груди, но даже это не убило этого человека. Ударом локтя он сбросил с себя Калгера и даже остался стоять на ногах. Абордажники, видя, что даже его можно поразить, навалились всей толпой. Раненый и потерявший прежнюю скорость, их противник все равно успел срубить нескольких, прежде чем кто-то все-таки успех повиснуть у него на руке, снова сбив с темпа движений.       Секунды промедления хватило, чтобы единственного противника поймали в перекрестье сразу нескольких прицелов и изрешетили. С такого расстояния не спасала никакая броня, пули входи в тело, оставляя глубокие раны с рваными краями, но этот невероятный человек все равно успел еще сделать несколько шагов и дотянуться клинками до ближайших врагов, прежде чем все-таки окончательно упасть. Абордажники продолжали несколько секунд расстреливать труп с расстояния, даже когда тот окончательно перестал шевелиться.       Кто-то помог Калгеру подняться, и он подошел к этому гуманоиду, растолкав других абордажников, теперь все-таки получив возможность внимательно его разглядеть. Изломанная и изорванная пулями броня плотно облегала тело, выполненная без заметных стыков и из странного матового материала, которого пират не видел никогда прежде. Тот бы мягким и податливым как кевлар, но не менее прочным, чем поликерамитовые сплавы. Даже рельсовые заряды не смогли его разорвать, оставив только небольшие входные отверстия. Шлем был плотно состыкован с броней, его визоры больше напоминали очки, а по бокам подбородка выделялись фильтры системы дыхания. Приказав остальным продолжать операцию, Калгер остался у трупа только с несколькими бойцами в качестве охраны на всякий случай. И первым делом он попытался снять с трупа шлем. К его удивлению, шлем не только не имел креплений, но и никак не желал сдвигаться, словно приросший к голове. Точно такая же проблема возникла и с другими частями брони. Они были закреплены на теле и не имели никаких механизмов для снятия, только кое-где Калгер смог разглядеть винтовые крепления, какие должны уходить глубоко в живую плоть.       - Святое Небо, это же киборг… - прошептал пират, все-таки допустив подобную мысль. Чтобы подтвердить это, он приказал одному из своих бойцов посветить на одну из рубленых ран, оставшихся на трупе. Крови там оказалось необычайно мало, внутренности были похожи на человеческие, но, когда Калгер преодолел природное отвращение и запустил пальцы в рану, то наткнулся на необычайно гибкую, но упругую плоть, точно не похожую на человеческую. – Или что-то хуже, чем киборг…       Кем бы этот гуманоид ни оказался, он стал последним серьезным препятствием перед полным захватом корабля. Остатки экипажа в скором времени были либо перебиты, либо сдались в плен, надеясь на милость победителей. Узнав о пленниках, Калгер только повторил слова герцога. Свидетелей остаться не должно. Любой, кто видел или сможет рассказать о произошедшем здесь, должен замолчать навсегда. Пленных добивали на палубе ангаров, куда сначала привели, чтобы переправить на пиратские корабли. Методично, выстрелами в затылок поставленным на колени людям. Кто-то просил пощады, кто-то молчал, кто-то даже угрожал и сыпал проклятиями, но итог все равно для всех был одинаковым.       Калгер даже не присутствовал на экзекуции, все еще приходя в себя от увиденного и больше занятый изучением захваченных трофеев. Тяжелые корпоративные транспорты оказались настоящим сокровищем для искателей наживы, нагруженные под завязку, так что даже их казавшиеся безразмерными трюмы представляли сплошные лабиринты контейнеров и стеллажей. По всей видимости, даже сами члены экипажа не до конца понимали, что у них на борту, поскольку хранившееся там вооружение могло изменить ход абордажа, будь оно вовремя применено. Захваченные на мостиках списки пришлось расшифровывать перед изучением, но, когда они попали пиратскому капитану в руки, он сразу же понял, почему герцог так ратовал за захват подобных конвоев. Росского дворянина не интересовали богатства или нажива как конечная цель. Он хотел армию, чтобы поставить Рейнсвальд на колени. И здесь эту армию он может вооружить.       Конвой вез в баронат оружие. Запрещенное оружие, за какое даже дворянина могут призвать к ответу, но которое способно изменить всю ситуацию на стратегической карте. Аннигилирующие боеголовки, заряды нулевой энергии, пустотные генераторы, дезинтегрирующие излучатели и многое другое на фоне огромных списков пехотного и бронетанкового вооружения, производимого на заводах целого ряда корпораций. Эдвард Тристанский тоже готовился к войне. К войне, которую уже ждали все в королевстве, но о которой боялись даже говорить.       - Все проверить и заново опечатать! – приказал Калгер, стоя в длинном коридоре с рядами дверей, ведущих в модульные секции трюмов по обе стороны. Транспорт словно гроздь ягод, был со всем сторон облеплен дополнительными секциями для груза, и капитан боялся даже подумать, сколько может стоить все это сокровище. – Довести до самого последнего матроса, что никакого мародерства и дележа я не потерплю. Любой, кто стащит хотя бы одну пулю, отправить в шлюз гулять по внешней обшивке. И выставьте охрану из тех, кто понадежнее. На боевых дроидов больше нет смысла полагаться…       С этими словами он пнул один из обожженных остовов, лежавших на полу. В этой части корабля абордажники встретили сопротивление не только от немногочисленных матросов, успевших добежать до складов, но и со стороны роботоризированной охраны, имевшей четкие установки не пускать никого, не имевшего разрешения нужного уровня. Будучи больше силовиками для корабельных операций, роботы не представляли серьезной угрозы для абордажных групп, хоть и сумели задержать их на некоторое время и даже застрелить несколько человек.       - Все будет сделано в лучшем виде, - кивнул стоявший рядом с ним пират, такой же капитан, нанятый Респиром, но после одной стычки признавший руководство Калгера. Дулан Дкур, выходец с одного из кислотных островов далеко от этих мест, где даже попытка выжить уже была сама по себе испытанием. Мутант и гибрид, с четырьмя трехпалыми руками и кожей, больше напоминавшей останки облитого кислотой человека, он появлялся на людях только в защитном комбинезоне и дыхательном аппарате, закрывавшем нижнюю часть лица. Два его желтых глаза загорались яростным огнем, когда речь заходила о Ренйсвальдских дворянах.       Насколько знал Калгер, семья и родные Дулана были подвергнуты «утилизации», когда военная экспедиция Рейнсвальда добралась до анклава, где он жил. И его причины для мести были даже серьезнее, чем у самого Калгера. – Я отправил вперед пару групп разведки, они должны были проверить наличие выживших среди контейнеров. Однако…       - Однако? – Калгер даже повернул голову в его сторону, пытаясь разглядеть хоть какие-то эмоции сквозь маску рефрибера.       - Они должны быть совсем рядом, но я все равно их не слышу. И мне это не нравится… - пират пожал плечами и словно невзначай одной рукой проверил пистолет, насколько хорошо он выходит из кобуры на поясе.       - Мне докладывали, что всякое сопротивление тут подавлено.       - Пока вы разбирались с реактором, здесь прошли без всякой серьезной подготовки, по факту просто пробежали, проверив помещения наспех. А у меня в опыте есть пара случаев, когда приходилось отлавливать таких вот партизан на борту… Не то, чтобы слишком серьезно, но весьма неприятно. – Дулан пожал плечами и покачал головой. – Когда мы имеем дело с Рейнсвальдом, лучше перестраховаться. Кстати, там двигатели еще не запустили?       - Инженеры уже работают над этим. Их пытались повредить в процессе абордажа, но мне доложили, что необратимых неисправностей не обнаружено. Сам мечтаю побыстрее убраться отсюда, пока тристанцы не спохватились. – Калгер снова вернулся к спискам. – Если верить корабельным данным, то вот здесь должны быть запасы стрелкового вооружения и базовые экзоскелеты для доспехов. Производство «ЭнигмаКорп»… Черт, это же в двух секторах отсюда… Зачем надо было тащить все в такую даль? У тристанцев деньги девать некуда?       Их прервал истошный вопль, донесшийся откуда-то из дальней части грузового отсека, больше повторявшийся эхом, отраженным от стен уже несколько раз. Все стоявшие в коридоре одновременно вздрогнули и вскинули оружие. Калгер переглянулся с Дуланом, после чего махнул людям следовать вперед, оставаясь наготове. Грузовые отсеки были крупнейшими частями корабля, и без карты в них можно легко потеряться, но ориентироваться на звук Калгер умел хорошо. Крик шел из одной из распахнутых дверей, уводивших в дополнительную секцию. Согласно корабельным данным, там находилось еще одно хранилище, где перевозились особо опасные боеприпасы с биологическим оружием, поэтому доступ для большей части экипажа туда был запрещен. И у входа уже лежал совсем свежий труп абордажника.       - Это один из разведчиков, - прокомментировал Дулан, открыв его забрало свободной рукой. – Я же предупреждал, что здесь будет что-то нехорошее.       - Здесь с самого начала все нехорошо, - только заметил Калгер, - надеюсь только, что хоть закончится хорошо… Входим…       - Это не похоже на снарядный склад… - произнес один из абордажников, как только они прошли за двери.       Освещения здесь не было, но света от контейнеров с поддерживающей биожидкостью все равно хватало, чтобы не пользоваться фонарями. И внутри каждого, подключенное к системам наблюдения и контроля, плавало гуманоидное тело, выглядевшее органическим только частично. Брюшная полость у него не была закрыта, и внутренние органы держались только на стяжках, часть кожного покрова отсутствовала, в прорехах торчали мышцы с имплантатами и разъемами нейроинтерфейса. Даже лица как такового у них не было, только кости черепа с прорезанными бороздками для контактных вставок и протезами в глазницах. Эти изуродованные жуткими экспериментами гуманоиды все же были живыми. Если присмотреться, то можно заметить, как они рефлекторно в своем летаргическом состоянии сжимали и расслабляли пальцы, иногда чуть видимо шевелили руками или ногами, а порой даже поворачивали голову вслед проходившим людям, словно чуя их присутствие даже через толщу геля и стекло.       - Либо это бюрократическая ошибка, либо даже своим подчиненным они не доверяют настолько, чтобы рассказывать о таких вещах, - заметил Калгер. – Для Рейнсвальда нормально закрываться словами о чести и доблести, и при этом бессовестно врать за кулисами, прячась в тенях хуже всяких жуликов.       - Эй! Здесь! – махнул рукой один из бойцов, заметив среди биоконтейнеров шевеление. Одна из капсул была не просто раскрыта, а разбита, и перед ней растеклось целое море, где болтались вырванные контрольные кабели и дренажные трубки. Выломанный осколок стекла сидел глубоко в черепе лежавшего рядом абордажника, а другого еще дергавшегося, на вытянутой руке держал выбравшийся из капсулы гуманоид. Человек еще был жив, но пальцы сжались чуть сильнее и раздался еле слышный хруст, после которого тело обвисло тряпкой. Отбросив труп в сторону, это существо развернулось к новым противникам. На подкашивающихся ногах с открытыми суставами оно с трудом могло стоять, внутренности едва не вываливались, а обнаженные и незащищенные контакты сверкали случайными разрядами.       - Небеса, защитите нас… - прошептал Дулан, прицелившись в киборга, медленно направившегося в их сторону. – Это то, о чем говорили? Что в реакторном отсеке было?       - Нет… Но, если дать оружие и броню… да и накачать стимуляторами, получится то же самое. Наверное, недоработанный. Или невооруженный, - таким же тихим голосом ответил Калгер. – Этот какой-то… не живучий…       - Но завалил целую группу разведки, не оставив им и шанса… - Дулан выстрелил первым. Импульсная пуля вырвала кусок плоти и протезов из плеча, киборг отшатнулся назад, схватившись за рану и застонав. Во всяком случае, Калгер принял это за стоны, когда тварь издавала длинные и протяжные звуки, одновременно похожие и на человеческий крик, и на помехи из сломанного динамика. Дулан собирался выстрелить еще раз, выругавшись сквозь зубы, что сразу не попал в голову, но капитан пиратов положил ему руку на ствол оружия.       - Погодь… - Калгер внимательно смотрел на замершую тварь, теперь не двигавшуюся с места, но продолжавшую держаться за рану. – Не стреляй…       - Это еще почему?       - Ты часто слышал, чтобы боевые киборги кричали, если их ранить? – Калгер опустил оружие и поднял руку, приветственно помахав гуманоиду. Боевые киборги сами по себе считались весьма спорным решением и из-за своей очевидной бесчеловечности запрещены во многих государствах, где слова «права человека» не являются пустым звуком. Очень часто в качестве базы для них брали живых и здоровых людей, реже специально выращенных для этого клонов, которых уже и перестраивали до неузнаваемости. Получались отличные боевые единицы, более надежные, но менее гибкие, чем обычные солдаты. И все же причины, чтобы настолько перестраивать живое существо, Калгер не мог спокойно ни принять, ни понять.       - Матерь Земная! Я часто слышал, что люди сходили с ума прямо на поле боя, и ты тому подтверждение, - заметил Дулан, не опуская оружие. – Эти твари могут нас всех перебить, а ты сейчас предлагаешь взять и подумать о том, что ему больно? Серьезно?       - Заткнись и держи пушку наготове. Если я все-таки ошибаюсь… - Калгер уже сам мысленно представлял, насколько глупо все выглядит, но внутри все еще шевелилось чувство, что касается чего-то важно, а доверять своей интуиции он привык. Уже неоднократно она выводила пирата из неприятностей. Убедившись, что все готовы, он снова помахал все так же стоявшему киборгу. – Эй! Ты вообще меня понимаешь? Понимаешь, что я говорю? Если понимаешь, кивни!       Киборг повернул на звук голову. Занятые лишь имплантатами с пустыми разъемами глазницы словно уставились на него, и Калгер почувствовал себя еще более неуютно. Он не любил киборгов. Слишком они напоминали ожившие трупы или зомби, подчиненных воле своего программиста. Томительные секунды ожидания ответной реакции оборвались, когда уже Калгер готов был отказаться от своей идеи и сказать, чтобы пристрелили это существо окончательно. Киборг кивнул.       - Святое Небо… - прошептал Дулан, тоже внимательно наблюдавший за всем. – неужели у него еще сознание сохранилось? Я думал, боевым киборгам его полностью форматируют…       - У меня мысль, что они еще не в завершенной стадии. Даже тот, который меня едва не прирезал. Оружие не должно быть таким безумным. Может, их на месте собирались доделывать. Или собирать… уже и не знаю, какое слово здесь лучше подойдет… - Калгер судорожно втянул в себя воздух и жестом приказал опустить все оружие. Абордажники без особого желания, но все же подчинились. – Эй! Мы не тристанцы! И не корпоранты! Мы тебе не враги!       Киборг снова смотрел на них несколько секунд без всякого движения, то ли раздумывая, то ли анализируя обстановку. Каждое мгновение этого ожидания тянулось будто часами, прежде чем киборг опять кивнул.       - Мы можем тебе помочь! Только если ты перестанешь убивать всех, кто к тебе приблизиться! – Калгер выдохнул, еще не зная, что может из этого получится, но видя сотни контейнеров с подобными монстрами внутри, он понимал, что из этого в Рейнсвальде точно не сделают ничего хорошего. Этот же киборг мог стать связующей нитью между ними и тайнами, хранившимися в стратегических штабах Тристанского бароната. – Ты можешь нам верить! Мы просто хотим помочь! Веришь?       Снова молчание. Однако в этот раз киборг вместо того, чтобы кивнуть, сделал шаг вперед, и абордажники без приказа одновременно вскинули оружие, снова взяв его на прицел. Киборг тоже остановился и снова напрягся, Калгер видел, как вздулись его ничем не прикрытые мышцы и заискрились кибернетические суставы.       - Отставить! Мы его провоцируем! – попытался он остановить своих подчиненных, но на его резкий выкрик первым отреагировали не абордажники, а сам киборг, чье раздираемое между компьютерными алгоритмами и остатками человеческой личности сознание восприняло громкие голос как сигнал к нападению и тут же активировало боевые протоколы. Из его рта раздались звуки, напоминавшие и вопль, и треск сломанной электроники.       Существо метнуло осколок, которым убило свою последнюю жертву, в их сторону, и бросок был столь быстрым, что никто не успел даже дернуться. Острый как бритва кусок стекла вошел точно в щель между доспехом и шлемом оному из абордажников, брызнула кровь, и тот завалился назад, хрипя и кашляя. Мгновение, которое бойцам потребовалось, чтобы понять произошедшее, было даже больше, чем достаточно. Обезумевший киборг бросился в атаку.       И тут же рухнул, когда его собственные ноги переломились в суставах от такого резкого напряжения. Он еще выл жутким механическим голосом, пытаясь ползти в их сторону, царапая окровавленными пальцами металлический пол, но уже не представлял угрозы.       - Не стрелять! – закричал Калгер, когда кто-то уже успел высадить в киборга первый выстрел. Лазерный заряд обжег существо, оставив в плече обугленную рану. – Матерь Земная! Не стрелять!       Он первым, продолжая держать оружие на спусковой кнопке, подошел к еще пытавшемуся ползти киборгу. Тот потянулся к нему руками, продолжая хрипеть и шипеть. В ответ корсар приподнял оружие и выстрелил существу в грудь. Ожидаемо, оно от такого не погибло, но звуки его изменились. Безумные хрипы и крики прекратились, и киборг остановился, покачиваясь на одном месте. У него действительно не было рта, только хрипевший и шипевший динамик, поврежденный в бою. И звуки из него теперь казались подозрительно знакомыми, будто напоминавшие человеческие слова.       Калгер опустился на одно колено, прислушиваясь к киборгу, и жестам велел остальным бойцам не приближаться. И, пока существо хрипело, он окончательно понял, что оно пытается с ним заговорить. А когда понял, то его глаза округлились в удивлении, но он быстро справился с собой, снова поднялся и несколько раз выстрелил в киборга, окончательно разбивая ему в дребезги сначала голову, а потом и внутренний реактор.       - И зачем это все было? – выдохнул Дулан, только теперь подойдя ближе.       - Что именно? – Калгер все никак не мог оторвать взгляда от мертвого существа. - Сначала ты велишь не стрелять, а потом сам эту тварь добиваешь!       - Он сам попросил меня…       - Он?! Он что-то сказал?       - Да, - корсар кивнул. – Он сказал «убей меня». Ему было страшно. Никто не заслуживает такой участи, кем или чем бы он ни был.