Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Лучше верить, чем не верить, потому что с верой всё становится возможным.

Альберт Эйнштейн

      Разведывательные дроны засекли приближение противника, и не думавшего скрывать свои передвижения. Растянувшиеся по пустоши широкой колонной, дикари то ли из-за излишней самоуверенности, то ли просто потому, что не хватало адекватности для соблюдения хотя бы элементарных правил современной войны, поднимали тучи пыли и гремели работавшими двигателями на километры вокруг себя.       Технологии истребления себе подобных давно ушли далеко вперед, и возможности Рейнсвальда в этом плане превосходили многих. Передвижение такой колонной, без необходимых мер маскировки и разведки, больше всего напоминает способ массового самоубийства с точки зрения человека с опытом современной войны. Либо дикари прежде не сталкивались с технически продвинутым противником, либо не вынесли нужного опыта. Глядя на передаваемые записи, сложно было представить, что эта плохо управляемая толпа на примитивном транспорте считается серьезной угрозой.       Капитан Килар снова поймал себя на мысли, что думает о себе как о рейнсвальдце, в очередной раз забывая разницу, лежавшую между ним самим и этим термином. Пришлось в очередной раз напоминать, что он не считается даже полноправным гражданином королевства, а только подданным, обязанным выполнять все приказы и соблюдать законы в надежде на призрачный шанс прожить достаточно долго, чтобы получить такой статус. И все же, эта черта, которую провели программы обучения в его сознании, постепенно стиралась. За ней следовало постоянно следить и обновлять время от времени, не забывая, зачем вообще пытается что-то сделать. Почесав подбородок, Килар наклонился ближе к экранам, вглядываясь в изображения, передаваемые с дронов.       - Сброд, - прокомментировал ситуацию Олл, стоявший рядом со сложенными на груди руками. – Капитан, это дикари в самом плохом понимании этого слова. И подпускать их близко нельзя. Монастырь цель неподвижная, усевшись на стенах, мы потеряем мобильность. А против артиллерии такого калибра подвижность для нас самое главное. Или вы считаете, что я не прав?       - Я не хочу рисковать людьми, выводя их в открытое поле, которое нами даже толком не изучено, чтобы дать бой численно превосходящему противнику. Пусть даже и такому. Будь у нас тут штурмовая пехота и тяжелая бронетехника, вопросов бы не было… Но мы обходимся тем, что имеем…       Сила, катившая на монастырь, поднимая облака пыли от множества колес, выглядела внушительно по местным меркам, но не более того. Масса разнообразной и непохожей друг на друга техники, собранной из найденных в развалинах обломков местными умельцами, грубая и примитивная. Плохо бронированная, увешенная оружием с узкими секторами обстрела, несбалансированная и часто с открытыми жизненно важными частями, она гремела, дымила, качалась на каждой кочке, но упрямо ехала, подгоняемая, как подумал Айрис, только верой своих создателей в то, что подобный металлолом вообще может работать. И машин было много. Гораздо больше, чем у самого Айриса. Даже по первым переданным кадрам, без предварительного анализа и сканирования, капитан мог прикинуть, что на них движется не менее трех сотен машин самого различного размера, от небольших легких моделей, напоминающих разведывательные внедорожники, и заканчивая абсолютно невероятными мобильными платформами на гусеничном ходу, тащивших артиллерийские орудия крупного калибра.       Сравнивая их размеры с характеристиками рейнсвальдских систем мер на взгляд, Айрис отнес бы их к средней осадной артиллерии. Только этого хватит с лихвой, чтобы превратить весь монастырь в груду дымящихся развалин. Укрытые в долине между гор стены никак не подходили для осады, слишком хорошая мишень. Однако капитан не хотел рисковать и действовать агрессивно. У них еще оставалось преимущество внезапности. Противник до сих пор не знал, с кем имеет дело на самом деле. И именно этим нужно было пользоваться в первую очередь.       - Будем сидеть и ждать, пока они установят орудия и начнут мешать нас с грязью, покуривая сигаретки и рассказывая пошлые анекдоты? – голос Олла настолько полнился скептицизмом, что Айрис непроизвольно представил, как у его помощника со рта ядовитая слюна капает. – Святое Небо! Капитан, это место было и есть настоящая ловушка, в которую мы уселись. Я еще раз предложу как можно быстрее организовать оперативную группу и выйти им навстречу. Даже по внешнему виду этих дикарей понятно, что их средства обнаружения и слежения намного хуже нашего… если есть вообще. Мы вполне можем их измотать и нанести ощутимый урон, находясь в относительной безопасности. И даже не подпустив их к стенам…       - Я это уже слышал! И я повторюсь, что не стану отдавать такой приказ! – Выдохнул Айрис, распрямляясь. – Если мы ударим по ним сейчас, то радикально изменим их цели. Ты еще не понял, что они рассматривают монастырь как свою собственность? И собираются использовать его до тех пор, пока вообще будет, что из него вытаскивать. А если покажем зубы, то они все равно дойдут до этих стен. На оперативном просторе у нас нет возможности их уничтожить. Да, попортим им нервы. Только тогда они придут сюда сеять смерть. Ты действительно думаешь, что мы сможем защитить всех гражданских, когда эти дикари ударят всерьез? Не мой выбор.       - Тогда жду ваших предложений, капитан, - Олл пожал плечами. – Возможно, ваше решение окажется намного лучше моего, и мне не останется ничего, кроме как согласиться.       - Дадим им подойти к стенам в полной уверенности, что они контролируют ситуацию. Дайте карту окрестностей! – велел он оператору, и тот кивнул головой, щелкнув клавишами на контрольной панели. В центре небольшого помещения, запрятанного внутри командирской машины, вспыхнул голопроектор, спроецировав трехмерное изображение самого монастыря и окружающих его территорий. – Олл, смотри внимательно. Они не смогут взять монастырь в полную блокаду. На это у них не хватит ни сил, ни возможностей. Да и судя по тому, в каком порядке вся эта колонна двигается, с дисциплиной, а значит, и с вертикалью командования, определенные проблемы тоже возникают. Распылять силы не станут. Незачем. Они выйдут к центральным воротам, как в прошлый раз, и потребуют объяснений за случившееся. Выжившие должны были рассказать, что произошло, но они явно не понимают, кто мы на самом деле. Не поняли даже, что такое Рейнсвальд. Возможно, будут считать, что монастырь охраняют наемники. Или какие-то соперники, позарившиеся на их долю. Иначе бы не двигались столь нагло       - Капитан, значит, мы строим наши планы исключительно из того, что придумали об этих дикарях? Не на фактических данных? Я просто на всякий случай напоминаю, что никаких разведданных о ситуации у нас нет, кроме того дрона, которого вывел беглец туда. Мы продолжаем тыкать пальцем в Небо…       - Если тебе что-то не нравится, то следовало об этом сказать, когда мы только выдвигались сюда. Мы не то, что пальцем, мы всей головой в Небо тыкаем и надеемся, будто из этого может что-то получится! Я полагаюсь на свой опыт. Ты будешь меня слушать или нет? – Айрис вспыхнув, выдав тираду даже громче, чем хотелось. Он чувствовал, как его нервы быстро закручиваются в толстые плетеные канаты из-за неопределенности ситуации. Поставив все на карту, капитан отвернуть назад уже не мог. И самым плохим в такой ситуации была потеря самоконтроля.       - Никак нет, господин капитан. Матерь Земная, я вас внимательно слушаю, - Олл покачал головой. – Продолжайте. Я вполне допускаю, что в этих землях или вообще о Рейнсвальде не слышали, или очень слабо представляют, что это такое. В такой глуши я ничему удивляться не буду. Таким образом, мы дадим им подойти к монастырю, полностью передав им всю инициативу. Отличный план. Надежный. Дальше?       - Дальше дадим им действовать. Как бы ты поступил в такой ситуации? Мы все еще оставляем во внимании, что монастырь им все еще нужен.       - Насколько мы в этом уверены?       - Настолько, что если бы в нем не было нужды, его бы превратили в развалины еще в прошлый раз. Они знают, что просто так к стенам не подойти, автоматическая оборона, которая еще работает, разорвет их в клочья. Поэтому надо надавить на местных, оставаясь в безопасности. Вряд ли они сразу начнут стрелять…       - Они подойдут к воротам, как в прошлый раз, и потребуют выдать виновных. А если местные не согласятся, то надавят. Артиллерийскими снарядами, правильно? – Олл похлопал глазами, изображая удивление.       - Правильно. – Айрис не обратил внимания на эти кривляния, рассчитывая сначала до конца донести свои мысли, чтобы его заместитель сам все понял. – Я бы на месте их вожака встал перед главными воротами, а артиллерию отогнал туда, откуда у нее будет наилучший вид на монастырь…       - Капитан, насколько глупое решение разделять войска?       - Достаточно, когда ты уверен, что полностью контролируешь ситуацию. Кроме того, посмотри на данные разведки. Орудия примитивные, никаких намеков ни на пламягасители, ни на подавление звука. У меня есть серьезное ощущение, что, когда пушки начнут стрелять, находиться рядом будет не очень приятно. Орудиям выделят охранение, но основная часть войск останется у центральных ворот. Ждать, когда им откроют. Или вылазку защитников за стены, когда те совсем отчаятся. – Айрис вздохнул и склонился над картой. - Олл, я останусь в монастыре руководить общей обороной. Ты возьми наших лучших бойцов и подготовь диверсионную группу. Ваша задача ударить по артиллерийской позиции, как только они закончат с развертыванием.       - А если они разделят орудия? – поинтересовался Олл, тоже внимательно глядя на карту. Сарказма в его голосе стало меньше. – Соглашусь, ваш ход мыслей выглядит логичным. Однако нельзя же не допускать такой возможности. Даже если мы уничтожим одну группу, вторая все равно откроет огонь. И ничем им ответить мы не сможем…       - Подбери столько людей, сколько потребуется для удара по двум направлениям сразу, если возникнет такая проблема. – Айрис выдохнул, задумавшись. – Постараюсь выиграть время переговорами. Если они потеряют артиллерию, то будут вынуждены отступить. Ты видел тот металлолом, на котором сюда катят. Я не хочу рисковать своими людьми, втягивая их в бой. Если сможем обойтись без серьезных потерь…       - То с нас же потом и меньше спросят… - Олл кивнул. – Я вас понял, капитан. Разрешите тогда покинуть вас и отправиться готовить группу? - Разрешаю. А я пока пойду проверю, что получается с подготовкой местных. – Айрис кивнул, но потом еще добавил, обращаясь уже к операторам. – Продолжать мониторить ситуацию. О любых изменениях докладывать. Сразу же.       Ситуация в монастыре выглядела относительно спокойно. Капитан первым же делом приказал вывести гражданских со всех потенциальных объектов, которые потребуются для формирования правильной обороны. Оставшимся техникам и инженерам, без которых у солдат не хватало рабочих рук, чтобы быстро все наладить, было строго запрещено разглашать любую информацию касательно ситуации за пределами стен. В ином случае капитан пригрозил расстрелами во избежание возможной паники. Из-за отсутствия новостей в лагере беженцев, сбившихся под защитой монастырских стен, воцарилось некое подобие спокойствия. Напряжение витало в воздухе, но люди старались себя вести тихо и мирно. Тем более, что первая радость от появления солдат уже пропала. Ничего не изменилось, и никто не объявлял об уничтожении угрозы. На капитана, проходившего мимо, многие оглядывались, но никто так и не обратился к нему и не попытался остановить с расспросами.       Сержант Харрис тренировал ополчение из отобранных местных под открытым небом в одном из внутренних дворов монастыря, со всех сторон закрытом крепостными стенами. Оставив только тех, кто уже имел опыт обращения с оружием, он пытался привести в подобающий вид те двести человек, что подходили его требованиям. У милиции не было достаточно дополнительного оружия для ополченцев, поэтому вооружались тем, что было у них самих. В основном примитивными винтовками и ружьями, лазерными или пороховыми. Айрис заметил у некоторых даже подобия реактивных винтовок охотничьих калибров и удивленно покачал головой.       В пустошах на Поверхности технологический уровень очень сильно разнился и обычно зависел от крупных поселений или государств. И оттуда уже, от границ цивилизованных городов, по диким землям начинали расползаться достижения прогресса, превращаясь в самые невероятные вариации. Какие-то отдельные технологические моменты кустарные умельцы могли даже перенимать и пытаться копировать, другие улучшать или пытаться комбинировать друг с другом, в результате чего появлялись как отдельные удачные образцы, так и масса всякого хлама, которым, тем не менее, умудрялись как-то пользоваться. В тех местах на Поверхности, где проходили торговые маршруты, и хоть как-то налаживалось сообщение между отдельными поселениями, технологически уровень обычно был заметно выше, чем на полностью изолированных территориях, но от чего зависел, и насколько велики были возможности его развития, судить всегда слишком сложно.       Здесь же сказывалось присутствие поблизости колоний Рейнсвальда и постепенного развития экспансии королевства в землях по соседству. Даже не смотря на то, что до ближайшего торгового пункта было несколько дней маршрута на колесном транспорте, его влияние все равно становилось заметным. Новые образцы технологий, защиты от окружающей среды, гидропоники и вооружения постепенно входили в обиход местных, доходя через торговцев, разведчиков и исследователей, проникая в их жизнь через контакты с подобными отделившимися осколками, с военными или проходившими мимо караванами.       Скорее всего, пройдут столетия, прежде чем Рейнсвальд сам придет на эти земли, где нет ничего ценного и интересного для его вечной жадности, а возможно, пройдут считанные года, и где-то здесь геологи найдут залежи подходящих для добычи полезных ископаемых. И тут же быстрыми темпами вырастет добывающая колония, появятся форты для ее защиты и воздушный порт для доставки оборудования и отправки добытой руды. Вслед за этим придут колонисты и рабочие, начнут разрастаться жилые кварталы, а значит, появятся и торговые точки. Туда потянуться местные, а вслед за ними и караваны странствующих торговцев. За одно или два поколения эти земли могут наполниться жизнью, а их вид полностью изменится. Или останутся пустыми и заброшенными, если королевство обойдет эти территории. Или же если этот Великий Пророк пройдется по ним огнем и мечом, покорив всех, кто не согласится с его волей.       - Докладывайте, - кивнул Айрис сержанту, остановившись чуть в стороне от стрелковой позиции, где проверяли, как ополченцы умеют стрелять. Судя по дыркам в мишенях, какие-то шансы у них все-таки есть. До точности и кучности стрельбы тренированных рейнсвальдских солдат им еще далеко, да и оружие у них все же не самое совершенное. Однако все же целиться и поражать цели они могли. Сложная и трудная жизнь в диких пустошах, где всегда следует помнить о многочисленных угрозах, способных разрушить все, созданное непомерными усилиями, умение защищать себя становилось едва ли не одним из самых главных.       Нестройная залповая стрельба по команде приводила ко все новым и новым дыркам в мишенях, но сержант все равно не выглядел довольным.       - Если дать мне полгода, то я смогу сделать из них достойных солдат, капитан, - пожал плечами их новый командир. Сержант Харрис был из той породы людей, которая привыкла к армейской муштре настолько, что больше без нее жизни не представляла. Покачиваясь на каблуках сапог, он наблюдал за своими новыми подчиненными со смесью брезгливости и надежды в глазах. Широкоплечий, даже несмотря на все строгие армейские наставления, отпустивший широкую, похожую на лопату бороду, сержант был, по меньшей мере, вдвое старше своего офицера, видевший уже столько за свою жизнь, сколько хватит нескольким поколениям солдат милиции бароната. – Однако за несколько часов подготовки исправить вряд ли что-то получится. Пушечное мясо, капитан. Как было, так и останется. Возможно, успеют сделать по несколько выстрелов, прежде чем их самих подстрелят. Заряды укладывают еще худо-бедно, но вот искать укрытия и двигаться под огнем не умеют совершенно. Они сами как подвижные мишени.       - Достаточно, чтобы они стреляли, - кивнул капитан, нервно вздохнув. – Если хотя бы сумеют отвлечь на себя часть врагов, сильно нам помогут. Не дави на них особо, сержант. Думаю, они и без этого уже успели многое повидать от этих воинов пророка…       - Капитан, помягче сложно. У нас не детский утренник. Им в бой идти. Или противник с ними тоже помягче будет? – сержант пожал плечами. – Я делаю так, как требует того ситуация. Пусть уж лучше я на них рявкну, чем какой-то дикарь им голову отрежет и на кол насадит. Эй, там! Сколько можно повторять! Оружие не ставить на предохранитель после каждого выстрела! Это тебе не охота! В настоящем бою секунды достаточно, чтобы очередной урод выбрал в качестве трофея именно твою пустую башку! И он успеет выстрелить, пока будешь снимать свой дурацкий предохранитель со своей дурацкой винтовки!       Сержант моментально забыл о капитане, подскочив к молодому юноше гуманоидной расы, заметно выделявшейся своим плоскими лицом только с двумя прорезями для носа, узким двойным гребнем и заметным зеленоватым оттенком чешуйчатой кожи. Сколько лет представителям других рас, Айрис никогда не рисковал судить на вид. Слишком рискованно ошибиться, не зная, как те меняются со временем, но этот юноша наверняка был еще совсем молодым, слишком неуверенно держа свою импульсную винтовку и дергаясь от криков сержанта. Он что-то лопотал в ответ на своем наречии, пока солдат его распекал за непонимание даже самых простых команд. Айрис отметил то, на что его подчиненный не обращал внимания – как остальные реагируют на такие выкрики.       Вчерашние гражданские, видевшие, как горят их родные поселки и в страхе бежавшие от новой угрозы, они были практически сломлены, их воля к борьбе пропала. Даже здесь, под защитой крепостных стен, эти люди не искали возможностей. Вместо этого они просили спасения, потеряв веру в то, что могут сами отстоять собственные жизни. И пока сержант доламывал их окончательно, требуя твердости и уверенности, как от настоящих солдат, им нужно было нечто другое. То, что когда-то требовалось и самому Айрису, едва не сломленному психологическими обработками. Нужно было хоть немного одобрения.       - Сержант! Отставить! – Капитан поднял руку, прекратив очередную гневную тираду. Харрис моментально замолчал, кивнул и отступил в сторону, убрав руки за спину, а капитан подошел к юноше, напуганному таким неожиданным вмешательством не меньше, чем самим своим новым командиром. Все так же сжимая в перепончатых руках винтовку, он не знал, чего следует ожидать теперь. Айрис остановился в шаге от него, посмотрев сначала юноше в глаза, а потом окинув взглядом остальных ополченцев, ждавших продолжения.       - Как тебя зовут? – поинтересовался Айрис, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. – И сколько лет?       - Айрум из рода Кимин, господарь… - протянул юноша с заметным акцентом. Стандартный рейнсвальдский язык здесь должен быть в ходу, но этот парень говорил на нем с большим трудом. – По вашим меркам я еще молод, господарь… Двадцать стандартных лет, но для моего рода это возраст подростка. Я не держал оружие прежде…       - Для моего рода это возраст расцвета сил и талантов, - кивнул Айрис. – Не стоит думать о себе хуже, чем есть на самом деле. Где твои родные, Айрум из рода Кимин?       - Мать с сестрами в лагере беженцев… Я их охранял, когда солдаты пророка пришли в наш поселок. Я был младшим из всех, поэтому отец заставил меня идти с ними. Сказала, что кто-то должен их защищать. А братья остались с ним… Выиграть время… - Айрум замолчал, опустив взгляд к земле и пытаясь сдержать эмоции. Говорить ему было тяжело не только в плане того, что не хватало знакомых слов и все время пытался сорваться на собственное наречие, но и из-за произошедшего. Те, кто оказались в лагере беженцев, наверняка потеряли очень многих родных и близких людей, а многие сами видели, как дикари Пророка убивают их во имя своего бога. У каждого хватало тяжелых воспоминаний, и не в эти минуты было вытаскивать их наружу, заставляя переживать снова.       - Значит, ты хороший солдат, Айрум. Ты выполнил то, что от тебя требовалось, и доставил своих сестер и мать в безопасное место. Можешь гордиться этим. – Капитан снова кивнул. – Теперь же ты должен защитить их еще раз. Этого оружия тебе будет достаточно. Так же, как и всем вам будет достаточно того, что уже есть в ваших руках. Главное, чтобы вы сами в это верили…       Капитан протянул руку Айруму, и тот сам передал ему свое оружие, глядя на него широкими глазами. Тяжелая и несбалансированная охотничья винтовка с излишне длинным разгонным стволом, но с серьезным прицельным блоком и дальномером, явно предназначенная для отстрела крупной дичи. Айрис прикинул вес оружия в руках, а потом взял его наизготовку. Прицел был настроен неправильно, на слишком дальнее расстояние, из-за чего по относительно близко расположенной мишени наведение происходило дольше обычного. Вздохнув, капитан сократил дальность. Задержав дыхание, он выстрел, и импульсный заряд даже на минимальной мощности пробил мишень насквозь, оставив дырку с рваными краями. И после этого Айрис вернул оружие.       - Это винтовка твоего отца? – капитан получил в ответ только короткий кивок. – Это хорошее и серьезное оружие. Гордись тем, что теперь им владеешь. И у тебя будет возможность добавить еще насечек на приклад. Чтобы память твоего отца не осталась посрамленной. Ясно?       - Да, господарь. Я должен отомстить за своего отца… Хотя бы перед смертью. - Смертью? – Айрис сделал вид, будто удивился. – Кто вам сказал, что вы умрете? Здесь и сейчас, под защитой этого святого места, уже столько столетий выстоявшего против всех угроз?       - Люди говорят, что Пророка нельзя остановить. Многие пытались, но ни у кого не вышло. Про него говорили раньше, но мы думали, что он слишком далеко… пока он не пришел сам… - Айрум опять опустил голову, и остальные ополчены закивали, во все глаза смотря на капитана. – Может, мы только оттягиваем неизбежное…       - И легче будет сразу сдаться? Не пытаясь? – Айрис вздохнул и посмотрел на остальных. – И многие думают также? Кто еще из вас согласен с тем, что мы не сможем остановить этого самозваного пророка? Кто?       - Господин, вы думаете, мы не пытались? – спросил другой ополченец, опираясь на пороховую самозарядную винтовку. – Многие из нас потеряли родных, пытаясь отбиться от этих фанатиков! Нас было пятеро братьев. Теперь я последний. И то только потому, что обещал защитить их семьи, если больше будет некому. Мы думали, что этот монастырь нас защитит, но пришел Пророк и поставил его на колени. Здесь нет ничего крепче, чем эти стены. И они не могут его остановить. Тогда что сможет?       - Мы сможем. И вы в том числе, - ответил капитан уверенно. – Кем бы эти фанатики ни были, они всего лишь люди. И умирают точно так же, как и мы. Однако если они напугали вас, если они сломали вас, то мы действительно проиграли. Если вы напуганы настолько, что готовы им отдать всех, кого защищали и продолжаете защищать сейчас, то я сам не вижу смысла драться за это дело. Мои люди здесь, вместе с вами. Нас точно так же меньше, чем этих дикарей, но они будут драться. И не потому, что я им так прикажу, а потому что уверены - за это следует драться. До последней капли крови, до последнего вздоха, пока руки держат оружие, а когда уже не смогут, то зубами будут грызть врагов. Потому что если у нас не хватит смелости, чтобы защитить тех, кто сам этого не может сделать, то тогда в чем вообще ценность нашей жизни? Вы будете с этим спорить?       - Нет, господарь… С таким нельзя спорить… - раздался нестройный хор голосов. Ополченцы качали головами, согласными с услышанным, но охвативший их страх все равно никак не проходил. – Только скажите, как мы сможем победить?       - Вы будете драться. Мы все будем драться. До тех пор, пока в этом будет необходимость. И не надо думать ни о чем больше. – Айрис отрицательно покачал головой. – Сейчас вы должны решиться, готовы ли вы. Будете ли защищать тех, кого привели сюда? Кто бежал сюда в поисках помощи? Будете ли вы за них драться так же, как мы, кто пришел сюда, услышав сигнал о спасении, кто даже не знает их имен и лиц, но готов положить свою жизнь, чтобы не проливалась невинная кровь? Или все-таки решитесь сдаться, потому что боитесь?       - Нет, господарь, мы будем драться! – снова раздался нестройный хор. – Бежать нам больше некуда, так хоть умрем не зря…       - Когда-то, когда я был еще совсем маленьким, мой отец сказал, что тот, кто сражается за невинных, не умирает. Боги забирают его к себе, чтобы сделать одним из своего воинства. Так они отмечают лучших и твердых духом. Поэтому, когда будете убивать этих фанатиков ложного пророка, вдруг неожиданно окажетесь в зеленом лесу в окружении прекрасных нимф, не пугайтесь. Вы всего лишь мертвы, и боги рады вас встретить!       Раздались нервные смешки, но Айрис только пожал плечами. Может быть, теперь они будут хоть немного увереннее. Этим людям нужна была вера в то, что они могут победить, и если план капитана сработает, то причина для этого у них сегодня появится. Айрис все еще надеялся обойтись силами, имевшимися у него в распоряжении, чтобы остановить эту угрозу, но не мог вмешиваться в саму войну с Пророком. Неизвестно, как надолго она может затянуться и сколько судеб еще сломает, но если эти люди получат уверенность в своих силах, то имеют все шансы на победу. Солдаты Рейнсвальда не смогут тут задерживаться дольше положенного, иначе их самих уже будет ждать наказание. Расстрел за неподчинение приказам.       - Мы прибыли из земель, которые гораздо дальше. Из земель, откуда этот монастырь. Я видел чудеса и технологии, которые вы даже не можете себе представить. Я видел огромные корабли, закрывающие небеса. Я видел оружие, сила которого сравнивает горы с землей. Я видел искусственное солнце, как из древних легенд, которое несет бесконечную энергию и питает целые города. И мы принесли с собой оружие, созданное там. Сила, которая стоит за нами, намного могущественнее, чем все, что этот Великий Пророк может представить. И сейчас эта сила на вашей стороне. Так может, шанс на победу все же есть?       - Есть! – ополченцы заулыбались, воспрянув духом. Айрис кивнул в ответ и отошел в сторону.       - Сержант…       - Здесь, капитан. – Айрис подтянулся, и капитан жестом попросил его отойти, пока воспрявшие духом ополченцы снова приступили к стрельбам.       - Эти люди не готовы, я отлично это вижу, но мне нужно, чтобы, если все пойдет не так, как планировали… А в том, что это может случиться, у меня не так мало сомнений. Эти люди должны будут встать на стены и умереть…       - Я больше теперь сомневаюсь в их умении и навыках, чем в решимости, капитан, - сержант пожал плечами. – Эти люди недолго продержаться, если на них надавить как следует. Если говорить откровенно…       - Если говорить откровенно, то для большего они и не нужны. Если нам придется намертво вцепиться в стены, то кем-то придется затыкать дырки в нашей обороне. И они смогут задержать противника, чтобы солдаты успели перестроиться. – Айрис выдохнул. Это звучало жестоко, но лучшего варианта он все равно придумать не мог. В такой ситуации приходилось пользоваться тем, что есть. Будь эта операция согласована с командованием, то первым делом он бы вызвал бронетехнику и воздушную поддержку. Обходясь без этого, капитан вынужден прибегать к мерам, которыми в любом другом случае пользоваться бы не стал.       - Я вас понял, капитан. – Сержант даже не изменился в лице и только кивнул. – Не могу ничего обещать, но все равно скажу, что если потребуется, эти люди сделают то, что надо. Выбора у них все равно нет особого.       - Капитан! Есть сообщение по выделенному каналу. Оперативная группа собрана и ожидает дальнейших распоряжений. Какие будут приказания? – коммуникатор запищал, сообщая о входящем вызове, и Айрис махнул рукой сержанту, что оставляет его. Появились другие задачи.       - Сообщите Оллу, чтобы отравлялся через дальние ворота и выходил на оперативный простор. И никакой самодеятельности. Если начнет действовать без моего одобрения, то до трибунала не доживет. Я его лично расстреляю без всякого следствия! – Айрис широким шагом направился обратно к командирской машине.       Действия группы Олла теперь передавались на экраны операторских пультов со спутника, действовавшего в этом районе. Несмотря на то, что присутствие Рейнсвальда в этом секторе оставалось практически нулевым, локаторы смогли запеленговать сигналы по меньшей мере двух королевских спутников общего назначение и одного универсального спутника наблюдения Тристанского бароната, барражировавшего где-то на высоте пятиста тысяч километров над местным уровнем Поверхности. Айрис не знал, откуда и зачем они здесь, но операторы смогли к ним подключиться и теперь получали вполне достойную картинку, отлично дополнявшие поступавшие с дронов изображения.       - Если они продолжат двигаться таким же маршрутом, то достигнут ворот монастыря через шестнадцать часов, - доложил оператор, указывая на колонну дикарей, продолжавшую свой путь по пустоши. – Судя по всему, дорогу они знают. Какие-то будут приказания?       - Будут, - кивнул Айрис. – Объявляйте тревогу второго уровня. Всем занять боевые посты и ожидать дальнейших указаний. И дайте связь с Оллом…       - Капитан? – на настройку выделенной частоты ушло какое-то время, но довольно скоро в наушнике раздался довольный голос его заместителя, наконец-то получившего настоящее боевое задание. – Какие-то новые распоряжения? Мы уже определили на карте наиболее подходящие места для развертывания артиллерии, остается только дождаться, куда именно эти ребята направятся.       - Отлично. Олл, мне нужно, чтобы ты отвел всех людей как можно дальше, случайная встреча с разъездами этих фанатиков мне не нужна совершенно. Оставайтесь в зоне действия сигнала и ожидайте дальнейших распоряжений. Ситуацию мы контролируем, так что тебе следует только ждать… Слышишь меня?       - Капитан, отлично вас понял. У бойцов паек на трое суток и полный боезапас. Я отвожу группу на север от монастыря, мы займем позицию около высоты Альфа-четыре-шесть. Передвигаемся пешком, так что потребуется время. Ожидаю от вас новых указаний.       - Принято. В случае непредвиденной ситуации немедленно докладывай, весь наш план держится только на том, насколько успешно будет действовать твоя группа. Ориентировочное время получения приказа – в течение шестнадцати часов       - Принято, капитан. Остаемся на связи…       Айрис отключил канал и снова вышел наружу, где уже все кипело как в разворошенном муравейнике. Его бойцы действовали быстро и уверенно, без лишней спешки, но и не теряя времени. Разбившись на отделения, они быстро проверяли оружие и пополняли боеприпасы. Командиры групп еще раз собрались возле одной из машин, чтобы согласовать план и расположение подчиненных на крепостной стене. Расчет во многом строился на том, что перепрограммированные оборонительные пушки снова начнут стрелять по дикарям, как только те попадут в зону поражения.       Наверняка для атакующих это окажется неприятным сюрпризом, но капитан рассчитывал и на то, что дикари смело войдут в зону поражения и понесут серьезные потери прежде, чем успеют отступить. Стрелки, размещенные на стенах, должны поддержать автоматические системы прицельным огнем и постараются выцелить в первую очередь вражеских командиров и тех, кто пытается организовать людей. После этого, если артиллерия окажется уничтоженной, дикарям не останется ничего, кроме как забыть о своих планах на монастырь, да и сам Пророк, потеряв большую часть войск, вынужден будет оставить свои имперские замашки. Тогда монастырь окажется в безопасности, а силы милиции смогут без серьезных потерь вернуться обратно и ждать, когда же командование про них все-таки вспомнит и заберет из этой дыры туда, где действительно нужны.       Высокие монастырские стены уже давно не служили для обороны. Солдаты занимали наспех восстановленные и отремонтированные стрелковые ступени, устанавливали переносное вооружение в бойницах и первым делом распределяли сектора обстрела. Судя по данным, передаваемым с дронов, противник направлялся прямо к центральным воротам, через которые не так давно сюда вошли и части милиции. И именно там выстраивалась самая крепкая оборона. Несколько саперов прямо перед воротами заложили мины, предупредив возможные атаки тараном или сухопутными брандерами. У каждой мины стоял датчик определения сигнала «свой-чужой» на тот случай, если придется выводить людей для возможной контратаки. Айрис сам поднялся на стены, чтобы еще раз проверить, как проходит подготовка.       Солдаты держались спокойно и уверенно. Многие пользовались поднятой тревогой как возможностью просто посидеть в ожидании на позициях, отдыхая от обычных забот. Кто-то даже опустил маски респираторов и смолил самокрутками, чей терпкий запах можно было узнать в любой ситуации. Бойцы зачастую добавляли туда сушеные листья тикуаны, содержащие наркотические вещества, и этот запах запоминался очень быстро. Заметив капитана, солдаты торопились убрать недокуренные бычки, но Айрис в эти минуты предпочитал делать вид, что ничего не замечает. Если все пойдет так, как ожидалось, этим людям совсем скоро рисковать собственными жизнями, и не стоит в последние минуты отбирать у них маленькие радости жизни.       Другие бойцы, напротив, действовали показательно примерно, тщательно выбирая себе позицию и раскладывая дополнительные магазины или зарядные ячейки под рукой. Все происходило практически в полной тишине, нарушаемой только свистом ветра и тихими звуками шагов.       Гражданских в это же время убрали как можно дальше от стен. И здесь уже возникли проблемы. Раскинувшийся палаточный городок девать было некуда, но и оставлять их снаружи было нельзя. Айрис приказал использовать каждое свободное помещение в монастыре, для этого пришлось даже обращаться за помощью к настоятельнице монастыре, чтобы открыть старые, практически заброшенные секции внутренних монастырских помещений, оставленные запертыми столетия назад, когда община постепенно сокращалась и уже не требовала столько пространства. Открывая секции, покрытые толстым слоем пыли, где сам воздух пах старостью и забвением, капитан невольно ощутил чувство благоговения, увидев старые залы с высокими потолками и только догадываясь, какие истории могли быть с ними связаны.       Большинство гражданских это не интересовало. Они искали место, где можно укрыться в случае артиллерийского обстрела, и где можно спрятать свои немногочисленные спасенные пожитки. Хватало и тех, кто вцепился в свои вещи как в самое важное в жизни, отказываясь с ними расставаться при каких бы то ни было условиях. Несмотря на то, что солдаты просили оставить все и взять с собой только самое необходимое, они тащили тюки с тряпьем, ругаясь и скалясь друг на друга.       Среди беженцев почти что физически ощущалось повисшее чувство страха, только недавно осевшего и поглощенного повседневными заботами. Он забурлил с новой силой, подгоняя их перед неизвестным. Айрис все также запрещал раскрывать гражданским информацию о положении дел за пределами крепостных стен, но теперь это начало сказываться и в обратную сторону. Многие уверовали, что солдаты вообще не в состоянии ничего сделать против людей Пророка, и теперь все обречены. Эта мысли как вирус передавалась от человека к человеку, постепенно усиливая панику.       - Что происходит? Вы можете сказать? – возмущались многие, пока солдаты провожали всех внутрь. – Вы можете сказать, что сейчас происходит? Это Пророк? Он уже близко, да? Почему вы ничего не отвечаете?       - В настоящее время объявлена тревога. Уровень опасности пока еще не известен. Просим вас пройти в укрытие ради вашей же безопасности. Как только ситуация прояснится, вам все будет сказано. Не волнуйтесь, - солдаты тоже старались держаться спокойно, сами не владея полной информацией. Это была одна из самых старых систем безопасности, применявшихся в королевстве. Никто не знал больше, чем ему положено. Люди нервничали, подсознательно понимая, что происходит нечто страшное. Несложно было и догадаться, кто мог оказаться главным виновником, но незнание порождало еще более чудные фантазии, порой весьма пугающие, и страх только усиливался. Солдаты уже не казались такими героями и спасителями, а будущее темнело с каждой секундой.       - Значит, теперь все решится? – Айрис увидел, как настоятельница монастыря в сопровождении двух монахинь вышла из своих покоев. Одно только ее появление успокоило людей, и капитан невольно задумался, насколько же значительна была власть религии над душами местных. Искала настоятельница именно капитана, уверенно к нему направившись. Айрис приложил руку к сердцу и почтительно поклонился, как только настоятельница открыла рот. – Теперь, когда шаткий мир снова нарушен, прольется больше крови, чем когда-либо в этих землях…       - Я не уверен, что имеет смысл с вами спорить, но однажды все равно все закончилось бы именно так. Вы лишь оттягивали этот момент своими уступками, госпожа. Поверьте моему опыту общения с подобными выходцами пустошей. Они не знают чувства меры, и, если им уступить один раз, они будут приходить снова и снова, и с каждым разом будут требовать только еще больше. – Капитан пожал плечами. – Я верю в ваши ожидания, но все же больше рассчитываю на силу оружия, чем на доводы разума людей, чей мир не так далеко ушел от животных.       - Удивительно слышать это от человека вроде вас, капитан, - настоятельница улыбнулась, и Айрис дернулся, словно его ударило током, сразу же впившись в монахиню внимательным взглядом. Старая женщина только чуть заметно улыбнулась кончиками своего морщинистого рта. – Рейнсвальд не склонен к сильным переменам, я знаю. И я знаю так же хорошо, что в землях Тристана редко изменяют принятым правилам. Милиция ведь все также набирается из таких же дикарей, которым дают второй шанс на жизнь в том, что называют цивилизованным обществом. Именно ради этого вы и служите, капитан?       - Давайте отойдем чуть в сторону, госпожа. Общий шум мешает нормально разговаривать, - Айрис остался внешне спокойным как камень, но внутри возникло стойкое ощущение от услышанных слов, словно в него ткнули, как в вывалявшегося в грязи толстоноса. Капитан все еще гадал, кем же была в прошлой своей жизни эта женщина, но все больше убеждался, что далеко не из простых людей. Встреться они при иных обстоятельствах, капитан милиции в ее присутствии мог стоять навытяжку, боясь лишний раз вздохнуть.       А пока они отошли в сторону, дальше от распахнутых дверей, куда провожали беженцев, и остановились возле старой статуи ангела с закрытым лицом, уже потемневшей от времени и с постаментом, покрытым тонким слоем мха. Айрис встал в ее тени, продолжая сверлить настоятельницу взглядом.       - Госпожа, мы делаем все возможное, чтобы исполнить то, зачем прибыли. Защитить всех вас. И я понимаю, что вам не нравится наше присутствие…       - Вы выполняете то, что дали клятву сделать, - настоятельница прервала его, не дав договорить, только приподняла руку. – Вы спасете сотни жизней. Или убьете их. Все зависит от того, с какой стороны на это смотреть. Я не смею винить вас в том, что вы прибыли, услышав сигнал о помощи. Я должна это сказать, чтобы в худшем случае между нами не осталось такого непонимания. Сейчас я пришла благословить вас. Не станете ли вы и мне лгать, что эти люди, фанатики самозванного пророка, теперь пришли, чтобы взять причитающееся им по праву сильного. Или лишь считающие принадлежащим им по праву.       - В шестнадцати часах от ваших ворот, если будут сохранять прежний темп движения, - кивнул капитан. – Мы предполагаем, что этот Пророк сам явится под стены. Для него теперь это вопрос авторитета. И наша задача не пустить его дальше, чем добивают наши винтовки. Когда все закончится, вы сможете жить как прежде. А мы уйдем. На этом наше знакомство останется в прошлом, я не буду писать в отчетах, что здесь произошло, и о вас никто не вспомнит.       - Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, но мы все сделаем вид, будто действительно верим в эти слова. – Настоятельница кивнула. – А теперь, сын мой, преклоните колено.       - Я не верю в ваших богов, госпожа, - Айрис отрицательно покачал головой. – Ваши проповедники говорят то, что люди хотят услышать, но это не значит, будто все в королевстве искренне считают их слова единственной истиной.       - Если вы, капитан, не верите в могущество Неба, то это вовсе не означает, что Небеса не верят в вас. Вся наша судьба складывается именно таким образом, как угодно их воле, и мы можем лишь принимать ее такой, какая есть. Небеса привели вас в этот монастырь, и теперь Небеса ждут, что вы исполните то, ради чего когда-то родились, - настоятельница говорила тихо и уверенно, пристально глядя в глаза капитану, и в ее взгляде не было фанатичной веры. Вместо этого Айрис увидел там нечто, что мог бы принять за жалость или сочувствие, что удивляло гораздо больше, чем любые слова. И потому капитан послушно преклонил колено, опустившись перед настоятельницей с опущенной головой. Он почувствовал, когда на шлем легла чужая рука. Старая морщинистая ладонь была фактически невесомой, и Айрис боялся пошевелиться, нарушив момент.       - Этими словами и в этот миг, обратив свой взор к Небесам и вознося Отцу молитвы благодарности, я благословляю тебя, воин, исполнить сказанное и произнесенное от чистого сердца, без злых умыслов и корысти. Благословляю выбранный тобой путь, тяжелый и полный опасностей, но обращенный во благо. Благословляю твой меч и броню, ибо ими ты укрываешь невинных. Благословляю твою руку, ибо ей ты защищаешь тех, кто нуждается в защите. Призываю Небеса обратить взор на тебя, воин, чтобы осветили твой путь, поддержали в минуты трудностей и придали сил в минуты опасностей. Во имя Отца и его детей, во имя истинного света и надежды всех, кто обращает свой взгляд к Небесам в минуты страданий, я благословляю тебя, воин, чтобы не оступился на своем пути, чтобы не затупился меч твой, и не стали ошибочны решения твои. И теперь встань, воин…       Айрис, чувствуя, что этот момент должен быть очень важным и торжественным, поднялся, встав по стойке «смирно». Настоятельница еще раз благословила его знаком Неба и приложила морщинистые пальцы к его губам для поцелуя.       - Теперь иди. Веришь ли в Небеса или нет, но теперь их защита с тобой, - уверенно сказала монахиня. – Они помогут тебе именно тогда, когда будет надо, не раньше и не позже. Будь смел и храбр, оставайся верен своим словам, и тогда Небеса тоже останутся с тобой.       - Хотелось бы верить, что Небеса чуть более материальны, чем просто слова, но сейчас я буду благодарен любой помощи, какой бы она ни была. – Айрис кивнул. – Теперь осталось действовать. Надеюсь, когда все закончится, мы сможем снова с вами поговорить. А теперь прошу меня простить, мне нужно убедится, что все готово к встрече наших общих гостей.

***

      - Быстрее! Еще быстрее! Воля Пророка должна быть исполнена! Его Слово закон для каждого из вас, земляные черви! И быть может, если ваши труды оправдают Его ожидания, на вас снизойдет Его милость! – визгливый голос глашатая пробивался даже сквозь рев двигателей и вопли берсерков, которые никак не могли дождаться возможности ворваться в новую схватку. Многоосная автомобильная платформа, больше похожая на автопоезд, по факту являлась передвижным храмом Воли Пророка, возглавляя колонну, отправленную на усмирение крепости, где молились ложным богам. Глашатай уже рассказывал, что своей великой милостью Пророк позволил этим еретикам увидеть истинный свет и отвернутся от ложных демонов, совративших души.       Их плата была совсем небольшой. Выбранные еретички должны были стать частью их общины, искупив свои грехи связью с чистыми воинами. Те из них, что могли приносить детей, должны были стать женами приближенных Пророка и тех, кого он одаривал своим благословением, в качестве подарка за их верность и храбрость. Так они избегали участи еретиков, наказанных за свое невежество и упрямство, отказавшись принять Его дар – их иссушенные тела так и болтались, прибитые к броне автопоезда, скалясь щербатыми улыбками черепов с пустыми глазницами.       И теперь эти еретики посмели отказать Пророку, отвернуться от его сияющей праведности, за что должны быть наказы. Глашатай, в очередной раз завывая молитву благодарности Пророку, заходился визгом, срываясь со слов, от гордости, что поручено это было именно ему. Он не собирался нарушать слово Пророка, и с ним были лучшие бойцы, каких только могла выставить армия фанатично преданных последователей. Их машины были быстры, вооружены и работали на полную мощность, набитые воинами, многие из которых по мере приближения к стенам крепости еретиков, накачивали себя наркотиками, разгоняя кровь и разогреваясь перед схваткой. Приказ был простой и ясный – заставить еретиков сдаться и убить каждого, кто вздумает сопротивляться.       Беглец, выживший из перебитой группы, тот самый, кто обо всем и рассказал, сообщил о воинах-демонах, которых призвали нечистивые, и что эти новые враги легко убивали преданных слуг пророка. Одни эти слова пахли ересью и ложью. Его страх, как и жуткий грех побега, так и не выполнив Его волю, воняли так, что у самого глашатая нос воротило. И потому совершенно справедливо, что тело этого изменника, выпотрошенное и с развернутыми наружу ребрами, болталось на броне на самом носу машины, напоминая остальным, что отвернувшиеся от Его воли обязательно примут свое наказание.       - Еще быстрее! Они должны познать весь ужас своего греха! Отвернувшиеся от света должны понести наказание! Отвернувшиеся от Его величия обратятся в тот прах, из которого пришли в этот мир! Ибо нет жизни без Его слова! – завывал глашатай, выбравшийся на крышу автопоезда и стоя на специальной площадке, ярко освещенный со всех сторон. Его защитный костюм, сшитый из толстой и грубой кожи каменистого ящера, покрывали переливавшиеся на свету письмена, запутанные и непонятные простому смертному. Массивный плюмаж из ярких перьев пещерных птиц трясся при каждом движении головы, а кости еретиков и выродков мелодично перестукивались, подвешенные на веревочках по всему телу.       Воины Пророка вторили ему громким кличем, потрясая оружием. Среди них практически не было чистых, в основном гибриды и мутанты гуманоидного типа или похожие на них. Всех их объединяла преданность слову Пророка и готовность умереть во имя Его. Вооруженные кто и чем попало, начиная от обычной рванины и заканчивая купленными где-то трофеями, стоившими порой дороже, чем их собственные жизни.       Маски, противогазы, респираторы, забрала тяжелых шлемов – в каждой прорези или окуляре светились преданные взгляды, в эти минуты направленные на глашатая, пока уши жадно ловили каждое слово. Практически не было и тех, кто оставался без имплантов – механические конечности, установленные взамен утраченных или же как дополнительные, кибернетические протезы глаз, черт лица или дающие дополнительные возможности, соседствовали вместе с компьютерными чипами, вживленной псевдомускулатурой и катетерами для боевых наркотиков. И больше всего из этой разношерстной толпы выделялись берсерки. Те, кого Пророк считал настоящими воинами, а не просто пушечным мясом, которому всегда будет замена, как всех остальных. Берсерки не слышали никого, кроме самого Пророка, и только когда Он им приказывал подчиняться кому-то еще, и только тогда они могли воспринимать слова глашатаев или вождей как собственную волю.       Берсерки приходили из закрытых лагерей, куда отправлялись только самые преданные и фанатично верующие в волю Пророка. Прошедшие через тяжелую и сложную хирургическую обработку, они оставались живыми лишь частично, большую часть их тела превращали в сплошную кибернетику и протезы, накачивая боевыми наркотиками и усилителями. В боевом состоянии, казалось, их вообще невозможно убить, а их реакция и скорость превосходили все, что мог сделать человек. Сотня берсерков – огромная сила, способная поставить на колени даже сильное и могущественное племя. Крепость еретиков окружали серьезные укрепления и орудия, больше напоминающие реликты древних могущественных рас. Осадные орудия могли их уничтожить, но берсерки были единственными, кто мог прорваться сквозь шквальный огонь и захватить их. Настало время, чтобы дальше они служили уже истинному свету. И одновременно с этим еретики узнают, что такое настоящая мощь армии Пророка.       Мысли в голове глашатая проносились единой волной, наполняя его сознание гордостью и ощущением собственного могущества. Фиксируя приток эндорфинов, вживленная в спинной мозг система подачи стимуляторов с торчащими наружу проводами и трубками, в удвоенном режиме стала закачивать в кровь стимуляторы, и глашатая скрутило, а потом выкрутило практически до вывиха суставов. Изо рта вырывались вместе с клочьями пены совершенно нечеловеческие звуки, с каждым разом становясь только громче. И вся армия подхватила эти вопли. Всеобщие крики эхом разлетались среди скал, отражаясь и повторяясь снова и снова, распугивая всю живность в округе.       Вся армия дикарей и фанатиков с новой силой рванула вперед, выжимая из двигателей машин предельную мощность. Сделанные руками умельцев и пленных техников автомобили и вездеходы подпрыгивали на камнях и колдобинах, гремя деталями и завывая моторами. В этих землях до сих пор не было достойных для них соперников, а слабое ополчение, какое могли выставить небольшие поселения этих бедных мест, вооруженные до зубов и кибернетически усиленные воины сметали без каких-либо проблем. Глашатай был уверен, что сил, собранных под его командованием, хватит, чтобы поставить монастырь на колени и покарать всех, кто осмелился ослушаться воли Пророка.