Lycanthropic

- Можешь немного сдвинуться влево? - попросил Хван, махнув свободной рукой, в другой он держал большую камеру. - Там грязное пятно на стене. Нужно, чтобы оно не попало в кадр. Ёнджун оглянулся на стену справа, а затем передвинулся, как попросил Хван. Стена была выкрашена в ярко-белый, но он был прав; на ней было темное, грязное пятнышко. Ёнджун не мог сказать наверняка, с чего вдруг, но в его памяти всплыло воспоминание, как Субин прикасался к его щеке покрытой землей ладонью. Субин был определенно из тех, кто бездумно загрязняет свое жилое пространство, пока оно не станет походить на дикую природу, в которой обитали его подсознательные инстинкты. Воспоминание об их ранних отношениях заставило уголки губ Ёнджуна приподняться в легкой улыбке, но Хван сразу же это заметил. - Нет, нет, сохраняй серьезное выражение лица, - отчитал он, и Ёнджун прикусил губу, пытаясь подавить улыбку. Это было даже не смешно, но его тело все равно отреагировало на эту мысль. Он уставился на кухонный стол напротив и моргнул, пытаясь отогнать воспоминания. - Просто постарайся выглядеть как можно расслабленнее и беспристрастнее. Ты отлично справляешься, приятель, - Хван поднес камеру к лицу, продолжая заверять Ёнджуна, и объектив камеры защелкал с каждым нажатием его пальца. Бомгю примостился рядом с мужчиной, наблюдая за Ёнджуном, заложив руки за спину. Его глаза были широко раскрыты и заинтересованы происходящим, а губы поджимались всякий раз, когда Хван вглядывался в камеру. Как только его взгляд полностью обратился к альфе, заглядываясь на его открытые руки и тесную рубашку, глаза Ёнджуна подсознательно сузились. Он не смотрел прямо на омегу, хотя и хотел. На мгновение он решил, что лучше всего сосредоточиться на словах Хвана, но было трудно казаться расслабленным, когда ему велели. Однако спустя некоторое время Хван отодвинул камеру от лица и начал просматривать фотографии. Бомгю подошел немного ближе к мужчине под разумным предлогом, что просто тоже хотел просмотреть кадры, но Ёнджун чувствовал, что-то было не так. Губы Бомгю изогнулись в улыбке, а его глаза слегка поднялись, сверкая блестками солнечного утреннего света, сияющего через окно. Хван похвалил Ёнджуна, и Бомгю быстро согласился, подняв руку и подзывая парня ближе с того места, где он замер у стены. - Я ничего не делал, просто стоял… - тихо сказал Ёнджун, его щеки горели от их внимания. Он подчинился призыву Бомгю и встал рядом с ним, омега теперь оказался между ним и Хваном, и заглянул в экран камеры, который Хван отклонил чуть дальше. На экране показалось его собственное лицо, от плеч и выше, и по какой-то причине оно выглядело таким чужим. Его лицо было раскрашено, как и прежде - черные полосы с похоронной церемонии сочетались с голубыми волнами на лбу и пурпурной линией на губах и подбородке. Конечно, он не привык видеть себя таким, но это было нечто большее. Почему-то он не выглядел настоящим. Ему казалось, что он смотрит не на себя, а на кого-то другого. Какое-то божество из детской книжки. Хван запечатлел тот момент, когда его голубые глаза сузились, глядя немного мимо камеры. Губы его были сжаты, но достаточно полны, что понять это можно было лишь по слегка опущенным уголкам. Ёнджун понимал только потому, что знал собственное лицо и выражение. Он выглядел сердитым, подумал он. Омегам и альфам это вряд ли понравится. Хван снова повернул камеру к себе, улыбаясь двум омегам рядом с ним. - Нет, все идеально. Знаешь, что подумают омеги, когда увидят это? Они подумают, что ты сильный. Они подумают, что ты не соответствуешь образу типичного доброго, милого и застенчивого омеги. Они будут завидовать. Они захотят быть похожими на тебя, - Ёнджун скривился от этих слов, не совсем поверив мужчине. Омеги будут просто напуганы; они, вероятно, захотят отвергнуть Ёнджуна. Кроме того, многие из них придерживались тех же традиционных ценностей, которые этот мужчина собирался попирать; они будут больше раздражены, чем завистливы. Даже мистер Ким продвигал модель омежьего братства, которая включала девственность, материнство и доброту. Хван не находился среди омег так, как Ёнджун. Он не совсем понимал, что они могут навязывать те же самые стереотипы, которыми были связаны. - Полагаю, что так, - ответил он, несмотря на это. Хван был явно взволнован тем, что продвигает Ёнджуна как Чи-Ээба, омегу всех омег, и это было похоже на некую детскую увлеченность, что подталкивало Ёнджуна к желанию с ним нянчиться. Несмотря на то, что мужчина был высоким, широкоплечим, сложенным как лесоруб, с глазами цвета кровавой луны, он все равно мог стать одним из детей Ёнджуна наряду с мечеными омегами, которые продолжали смотреть на него лучистыми глазами. Когда Ёнджун потянулся и схватил Бомгю за руку, парень оглянулся на него с непроницаемым выражением лица. - В любом случае, - Ёнджун прервал зрительный контакт с Бомгю и снова посмотрел на Хвана, - где ты собираешься разместить это фото? В газете? Хван покачал головой, все еще просматривая фотографии самостоятельно. - Не в газете, пока нет. Но я надеюсь, что в будущем, когда у нас будет достаточно запасов из Японии, мы сможем начать печатать там твои фотографии. Как только люди привяжутся достаточно, чтобы их захотеть. - ...Зачем им это? - тихо спросил Ёнджун. - Ради чего они захотят печатные фотографии? Чтобы повесить на стену? - Что-то вроде того, - Хван пожал плечами. И Ёнджун хотел ответить, что не думал, что это когда-либо произойдет. Он не думал, что будет нравиться омегам так сильно, как того пытался добиться Хван, но этот мужчина, похоже, был твердо настроен на свои планы. Как и всегда. - В любом случае… - продолжил Хван. - Сначала мы собираемся продвигать их через новости. Ликанская сеть вещания исправит твой имидж, хорошо? Мы просто притворимся, что той мелочи с Джуну, эм, никогда не было, порядок? - Разве другие парни не разозлятся? - спросил Ёнджун и почувствовал, как Бомгю, наконец, зашевелился. Ёнджун нежно сжал его руку в качестве извинения, когда парень отстранился и направился к дивану. Он и забыл, как сильно Бомгю не любил такого рода политические беседы, но действительно ли это были политические беседы, если они касались имиджа Ёнджуна? Ёнджун не был политической фигурой. - Почитаемые Альфы? - спросил Хван, и Ёнджун кивнул. - Ну, на самом деле, нет. Они не захотят, чтобы их воспринимали как людей, один из которых был убит омегой. Но мы также не хотим, чтобы просочились новости о бунте, потому что это может спровоцировать омег принять в них участие. Так что обвинять тебя или толпу омег невыгодно, - Хван глубоко вздохнул, прежде чем продолжить свой монолог. - ЛДС, в соответствии с пожеланиями ДПА, хочет оставить этот случай без внимания. Поскольку это случилось в одном районе, в присутствии нескольких сотен людей, они считают, что его можно замять, и ЛДС не попадет под удар. Но ты меня знаешь. Я знаю толпу, я знаю публику, и я знаю, что молва будет разлетаться, если останется без внимания в новостях. Теперь, когда электричество вернулось во многие районы Пусана, те, у кого есть мобильные телефоны в этом районе, будут говорить об этом дне, и молва будет распространяться. Только время покажет, будет ли она положительной или отрицательной, но моя работа - убедиться, чтобы она была как можно более положительной. - И единственный способ это сделать - разместить твое изображение наряду с новостями, которые получат поддержку омег. Если я представлю тебя невинной, улыбчивой, добросердечной душой, то слухи о подстрекательстве к бунту могут тебя погубить. Тогда они подумают, что твой образ - фальшивка, что ты слаб и не обладаешь властью быть независимым, и, что хуже всего, что ты просто еще одна пешка для ЛДС. Когда Хван закончил говорить, Ёнджун просто уставился вперед. Он копался в своих мыслях, пытаясь найти, что сказать в ответ, но ничего не вышло. Раньше он не думал ни об одной из этих возможностей. Он подумал, что Хван немного напоминает Субина, но по-другому. Менее мечтательный в прямом смысле. - Ох, - вырвалось у него в итоге, и Бомгю издал небольшой смешок со своего места на диване. - Да, да, понимаю. Я чувствую себя так же, когда К... л-люди говорят о политике. Бомгю улыбался, пока говорил, но Ёнджун нахмурился. - Все не так, - заявил он. В его тоне проскальзывало раздражение из-за намека Бомгю на то, что Ёнджун не мог за себя постоять в этом разговоре с Хваном, но вскоре он пожалел о том, насколько строгим показался, когда выражение лица Бомгю стало смущенным. Но все же. Это было правдой. Ёнджун не хотел, чтобы Бомгю недооценивал его, как это делал любой другой альфа. К счастью, Хван, похоже, не заметил никакого напряжения и еще некоторое время продолжал смотреть в камеру. Он помычал в задумчивости, а затем кивнул, прежде чем снова посмотреть на Ёнджуна. - Мне нужно отнести их нашему айтишнику. Увидимся на конференции! - Хван кивнул Ёнджуну, прежде чем помахать Бомгю. Поведение парня оживилось при виде этого зрелища, и он помахал в ответ. - Пока, Альфа! На лице Ёнджуна сразу же появилось возмущение и дискомфорт. К счастью, Хван уже прошел мимо него и не мог видеть его лица, но Бомгю мог. Ёнджун поднял взгляд на парня, который запнулся и снова опустился на диван. За их спинами щелкнул замок, и голубые глаза Бомгю наблюдали за дверью, но это не отменяло того факта, что они остались наедине. И снова Ёнджун перенял привычку Субина. Он скрестил руки на груди, расправил плечи и наклонил голову вниз, слегка приподняв брови на омегу. - Оставь этого мужчину в покое, Бомгю, - заявил Ёнджун. - Что? - Бомгю нахмурился. И Ёнджун вздохнул в ответ. - То, как ты смотришь на Хвана. То, как ты говоришь о нем и с ним. Одно дело фантазировать о нем издалека, но вот так близко… только не соблазняйся. - Досада Ёнджуна угасала, пока он продолжал говорить. Он знал, что Хван переспит с Бомгю, если ему представится такая возможность. Черт, да он, наверное, переспит с кем угодно, если судить по его последней победе. Но Бомгю улыбнулся ему, как и всегда. Она была слегка сдержанной и натянутой, но все же улыбкой. Он встал и направился к Ёнджуну, положив руки ему на плечи. - Я ничего не сделал. Все будет хорошо, - Ёнджун неохотно кивнул, заставив губы Бомгю расплыться в настоящей улыбке. - Ладно? Позволь мне подправить твой макияж, прежде чем ты отправишься на конференцию.

***

Субин всегда вел себя иначе среди других альф. Большую часть времени Ёнджун не видел его в их окружении. Большую часть времени они проводили вместе. Но в последнее время стало намного яснее, как менялись тон, словарный запас и язык тела Субина, когда он находился среди альф. Ёнджуну это правда не нравилось. Ему нравилось, когда Субин был мягок, нежен и любезен. Он наслаждался свободой противоречий или подшучиваний над философией Субина в теоретической обстановке. Когда она перетекала в реальность, на виду у других, что имели конкретные ожидания, особенно от Ёнджуна, они просто не понимали. Ёнджун и Субин имели нечто особенное. Но перед этими мужчинами, этими альфами, Ёнджун должен был играть уважительную, раболепную роль. Они прибыли в конференц-зал вместе. Он находился на первом этаже отеля, у всех на виду. Что ж, очевидно, эта встреча не скрывалась. Эта встреча не исключала ДПА, как прошлая. Что стало очевидно, едва они вошли, рука Субина слегка коснулась поясницы Ёнджуна, и несколько альф посмотрели в их сторону. Их лица нахмурились немедленным раздражением, и Ёнджун знал, что почувствовал бы горечь их запаха, если бы мог его учуять. Он решил это проигнорировать и прошел вперед вместе с Субином с нейтральным выражением лица, подавляя собственный запах. Комната оказалась намного больше, чем он ожидал. Несколько рядов пластиковых стульев тянулись от середины до конца комнаты, оставляя значительное пространство спереди. Внутри уже было около пятидесяти человек, и Ёнджун сглотнул. Он не думал, что будет нервничать, и заставлял себя не нервничать. Альфы, подумал он, действительно походили на собак. Учуяв страх, они бы пошли на убийство. Ёнджун не мог позволить себе бояться, но все равно чувствовал себя маленьким ребенком, прячущимся в конференц-зале, полном ведьм, и желающим сбежать. Субин прижал руку ближе и сжал талию Ёнджуна, давая ему понять, что его запах определенно чувствуется. Прежде чем Ёнджун успел его подавить, Субин наклонился и тихо заговорил. - Юджун вызовет тебя, когда подойдет твоя очередь, хорошо? Постарайся расслабиться, - он поцеловал Ёнджуна в висок, а затем ушел, оставив его одного с раскрасневшимися щеками. Субин направился к небольшой группе людей, стоявших в передней части комнаты. Единственным человеком, которого признал Ёнджун, был старший альфа, присутствовавший на собрании ОБЛ; должно быть, Юджун. Двое других были совершенно незнакомы Ёнджуну. Он отвернулся от них спустя несколько секунд, а затем осознал, что Субин оставил его прямо перед стулом. Ёнджун скользнул на него, чувствуя себя очень натянуто и неуютно. Его руки были сжаты в кулаки выше колен, сердце колотилось, но ему нужно было взять себя в руки. Ёнджун вдохнул и закрыл глаза, полностью сосредоточившись на своем запахе. Ему не причинят вреда, его не тронут, на него не накричат, ничего не случится. Субин, Хван и другие люди из ОБЛ не допустят, чтобы с ним что-то случилось. Ёнджун был в порядке, он был в безопасности, и Субин был рядом. Когда голос Субина разнесся по комнате, то стал источником утешения для Ёнджуна. Голос его альфы был глубоким, физически и психологически; он вызывал уважение, одновременно излучая харизму. И также заставил Ёнджуна почувствовать самодовольство от осознания, что этот мужчина принадлежал ему. Он видел этого мужчину в уязвимости, в его самые ласковые и милые моменты. Эти люди ничего не знали. Они не знали ничего. - Сегодня семнадцатое августа, и мы воссоединились, чтобы отметить шестой месяц нашего единства, - Ёнджун медленно открыл глаза, глядя на Субина, который не взглянул в ответ. Это было нормально. Ёнджун считал, что это потому, что он отвлек бы Субина от речи. Может, Ёнджун заставил бы его заикаться, краснеть и смущаться перед такой важной толпой; ну разве не славная была фантазия? - Вместе мы достигли многого, что было бы невозможно, будь мы порознь. Объединение каждого района в Пусане, освобождение Кимхэ, Чханвона, Хамана, Косона и Чинджу и обеспечение нового источника продовольствия; все это было бы невозможно без совместных усилий Движения Почитаемых Альф и Общества Благородных Ликанов. Сегодня мы проведем еженедельный коммуникационный стандарт и выслушаем нескольких наших представителей, которые собирали жалобы в течение последних двух недель. Ёнджун слушал, как Субин представил незнакомого мужчину, который занял его место в передней части комнаты. Он держал в руках стопку бумаг, как и Ёнджун, и начал говорить о расходах. Да уж, Ёнджун ничего не знал о расходах. Он пытался слушать и усваивать информацию, чтобы показаться просвещенным, если Субин заговорит об этом позже, но этот альфа общался на юридическом жаргоне, за которым сложно было уследить нетренированным ухом. Субин продолжал стоять позади и немного сбоку от другого альфы. Хотя он стоял довольно близко к стене, он не опирался на нее. У него была идеальная осанка, как у всех политиков, которых Ёнджун раньше видел по телевизору. Разница состояла в том, что Субин был большей усладой для глаз, что любой из тех стариков. Глаза Ёнджуна со скукой скользнули по его телу, вглядываясь в каждую хорошо известную и хорошо изученную его часть. Белые рукава рубашки альфы были закатаны до локтей, оставляя на радость Ёнджуна лишь небольшой участок кожи. И он радовался. Более двух часов. К сожалению, Ёнджун говорил последним. Он уже чувствовал усталость, слушая, как остальные бормотали так долго, что у него онемели уши. Положительным моментом было то, что он полностью успокоился и подавил свой запах до такой степени, что, хотелось верить, его невозможно было обнаружить. - Представитель всех омег теперь может изложить свою позицию перед ЛДС, - Субин кивнул ему, хотя его губы не наградили омегу улыбкой. Это было лишь для показухи, он знал. Несмотря на то, что Субин ранее пометил его запахом и заявил перед публикой свои права на Ёнджуна, теперь все было иначе. Он не мог быть чересчур дружелюбным и нянчиться с человеком, к которому пытался завоевать уважение других. Все знали, что в деле присутствовал непотизм, но его было легче игнорировать, если он не был очевиден. Ёнджун склонил голову в небольшом поклоне, прежде чем встать. Он сжал пальцы, но тут же их расслабил, не желая мять бумаги, над которыми так усердно работал. Стоять перед ЛДС дарило ему такое же чувство, как если бы он был мышью в комнате, полной ведьм. Или даже лучше, мышью в кармане Субина. Тем не менее, он удостоил толпу тем же пустым выражением лица, которое Хван требовал для фотографий. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке не только как омега, но и, вероятно, как самый молодой и наименее образованный человек в комнате. Он знал, что это, вероятно, было очевидно, и они, вероятно, будут говорить о нем за его спиной, но ему было все равно. Чи-Ээб не станет реальностью, пока он этого не сделает. И он намеревался это сделать. И все же, он посмотрел себе под ноги, вздохнул, а затем посмотрел прямо на мужчин перед ним. - Я Чхве Ёнджун, представитель омег в этой организации и Чи-Ээб нового ликантропического государства. Последние несколько месяцев я проводил значительную часть своего времени с омежьим сообществом Кымджона и считаю, что есть немало реформ, которые необходимы для продвижения ЛДС. Сегодня я подготовил пять с подробными пояснениями относительно их аргументации. Первое опасение омежьего сообщества - отсутствие убежища на случай бомбардировки. Вполне объяснимо, что бюджетом не предусмотрено большое подземное, плотно изолированное бомбоубежище, но создание чего-то похожего на убежище Андерсона будет чрезвычайно полезно для любых воздушных налетов, происходящих без предупреждения. Я предполагаю, что любые воздушные налеты людей будут слабыми в связи с большим количеством граждан в Пусане, преимущественно людей. - Вторая проблема омежьего сообщества - нехватка продовольствия. Хотя объяснимо, что ЛДС нуждается в средствах для поддержки военных действий, это не должно нарушать право на жизнь. Уверяю вас, если продовольствия не будет еще месяц, начнется кризис здоровья, и люди умрут. Это больше всего беспокоит омег как единственную группу, которая сталкивается с такой нехваткой еды. Мне бы хотелось подчеркнуть этот момент, потому что поддержка ЛДС в омежьем сообществе ослабевает с каждым днем, и лучший способ способствовать единству и предотвращать бунты - удовлетворять основные жизненные потребности, - Ёнджун встретился взглядом с Хваном, стоящим далеко в конце комнаты, когда говорил об этом разделе. Альфа дал ему больше всего советов на этот счет, лучший аргумент, чтобы расположить к себе этих людей. Хван ответил ему легкой, почти незаметной улыбкой. - Третья забота омежьего сообщества - возвращение образования. Почти каждый второй был вынужден оставить свою работу, включая учителей, однако это вызывает крайний дефицит образования, который влияет на наших детей и наше будущее. Разумеется, бесплатное образование может привести к коварной пропаганде против ЛДС, если не следить за ней внимательно, поэтому я предлагаю, чтобы государство курировало новую контролируемую систему образования, которая просто учит фактам и приводит наших детей и омег к правильному пониманию. - Четвертая проблема омежьего сообщества - это отсутствие правовых мер для альф. Я был свидетелем нескольких случаев, когда альфа явно нарушал закон без каких-либо последствий со стороны правительства. Необходимо для безопасности наших людей и для ЛДС предотвратить погружение в хаос. Пока альфы не будут соблюдать законы, предназначенные для защиты омег, они будут усугублять свое поведение до тех пор, пока… - Херня! - раздался голос из центра комнаты. Какой-то альфа встал со своего места, обвинительно указывая пальцем на Ёнджуна, чьи глаза вспыхнули от удивления и легкого страха. - Вы все заслуживаете знать, что вы породистые коровы для большинства альф, и вам нужно, черт возьми, напоминать, - по комнате разнесся диссонанс вздохов, а Ёнджун застыл на месте. Его пальцы немного дрожали, сжимая бумаги, которые он держал. Он почувствовал унизительный жар, подступивший к щекам, хотя, казалось, немало альф были возмущены тем, что сказал мужчина. Честно говоря, Ёнджун позабыл об устойчивом присутствии Субина позади него, что прислонился к стене и слушал его речь, пока мужчина не прошел мимо него медленным, уверенным шагом прямо к говорившему альфе. На мгновение Ёнджун был уверен, что Субин собирается ударить мужчину. На самом деле, он надеялся, что Субин сделает это, сделает что-то, чтобы показать, что ему не все равно, и что он заступится за свою пару. Но Субин просто прошел по центру прохода между рядами стульев и схватил мужчину за бицепс, выведя того из комнаты. Не было ни криков, ни драки; ни капельки публичного унижения за то, что только что испытал Ёнджун. О нем быстро и бесшумно позаботились. Но Ёнджун остался один перед этими мужчинами. Он долго смотрел на них, пытаясь оценить комнату. Следовало ли ему адресовать только что случившийся инцидент? Следовало ли ему продолжить или остановиться? Он знал, что пятый пункт вызовет еще больше споров, чем четвертый, так что, если они плохо отреагируют? Ёнджун сглотнул. Если еще один альфа или даже больше начнут словесно нападать на него, сделает ли кто-нибудь, кроме Субина, что-нибудь? - Все нормально. Можешь продолжать, - Ёнджун обернулся на голос и увидел Кая. Он не улыбался и не кивал ободряюще, как Хван или Субин, но удивление от подобных слов с его стороны заставило Ёнджуна снова взглянуть на свои бумаги и отыскать, на чем он остановился. Он на мгновение поджал губы, а затем снова посмотрел на альф, решив говорить своими словами, а не сценарием, который помог ему составить Субин. - Я знаю, что это будет довольно спорно, - заявил он. - Я не ожидаю, что это произойдет завтра, на следующей неделе или в следующем месяце, но верю, что это должно произойти однажды в будущем, - Ёнджун нервно сглотнул, прежде чем продолжить. Его нервы все еще были расшатаны, и он знал, что запах его выдает, но продолжал двигаться вперед. - По мере того, как мы и люди захватываем все больше территории, семьи разлучаются, а люди перемещаются. Эта земля, земля ЛДС, не место для человека, так же как Сеул не место для оборотня. В какой-то момент должен произойти обмен людьми. Сейчас это маловероятно, потому что гражданские люди - наша козырная карта против борьбы с людьми, но в какой-то момент мы должны прийти к соглашению с ними. И это соглашение должно включать безопасную транспортировку людей к их семьям и в их новый дом. К концу своей речи он потерял большую часть пыла, который присутствовал изначально. Его тон изменился на нечто гораздо более спокойное, гораздо более застенчивое и гораздо более мрачное. К счастью, альфы ничего не сказали. Он мог видеть несогласие в их выражениях, но, по крайней мере, они оставались спокойны. В этот момент он не мог просить о большем. Когда он снова сел, в комнате царила полная тишина. Другие представители испытали то же самое, но Ёнджун чувствовал, что после его выступления она была плотнее. Субин, который должен был завершить собрание, еще не вернулся. Ёнджун гадал, что происходит, но знал, что не мог самовольно отправиться на разведку. - Хорошо, - Юджун встал со своего места в первом ряду и прошел в переднюю часть комнаты, где закончил собрание вместо Субина. Ёнджун сидел и смотрел, скрестив руки и сосредоточившись только на своем запахе.

***

Субин вернулся в их гостиничный номер через несколько часов. Когда он открыл дверь, Ёнджун смотрел в окно гостиной, скрестив руки на груди. Ему даже не нужно было поворачиваться, чтобы убедиться, что это его альфа; он просто знал. Возможно, его способность чувствовать запахи стала лучше, но это было недостаточно ощутимо, чтобы сказать наверняка. К этому моменту ждать «возвращения» Субина, даже если он никуда не уезжал, не было сознательным решением. То была рутина, к которой Ёнджун приспособился, и это немного облегчало боль от того, что он не может быть с альфой каждую минуту своего времени. Всего через несколько секунд после того, как дверь захлопнулась, Ёнджун почувствовал, как чужие руки обвились вокруг его талии, а подбородок мягко прижался к макушке Ёнджуна. Субин слегка надавил им на его голову и пошевелил, словно делал Ёнджуну массаж. Вдобавок он испустил успокаивающий феромон, что заставил парня высоко заскулить. - Мне это не нужно… Я в порядке, - его губы растянулись в хмурой гримасе. Он окунулся в раздражение, которого Субин не мог видеть, пока не осознал, что стоит перед отражающей поверхностью окна, и глаза Субина были устремлены на него через стекло. Как только гримаса Ёнджуна спала, мужчина издал тихий смешок и отстранился на несколько сантиметров. Ёнджун снова выпятил нижнюю губу, не заботясь о том, увидит ли Субин на этот раз. Прежде чем Субин успел развернуть Ёнджуна за плечи, тот развернулся сам и упал лицом на грудь мужчины мертвым грузом. Затем он слегка приподнял голову, пока она не коснулась подбородка Субина. Он мог бы сказать, сделай так снова или будь добр ко мне, но не стал. Что-то внутри него подталкивало его к обрыву эмоций из нужды и желания, чтобы за ним ухаживали, но другая его половина так сильно сопротивлялась этому, что он почти почувствовал себя униженным за то, что изначально этого желал. К счастью, Субин, похоже, понял. Он надавил на голову Ёнджуна и продолжал то же самое массажное действие в течение нескольких мгновений, пока из его горла не вырвался низкий звук. Тот был похож на полурык, который он издавал во время секса, но более непрестанным, низким тоном. Лицо Ёнджуна было прижато к его шее, он мог слышать его громко и четко, и поначалу это его напугало. Он слегка вздрогнул, но снова прижался к Субину, когда понял, что в этом нет ничего плохого. Это не было похоже на тот сердитый звук, который Субин издавал, когда был зол. Тем не менее, несмотря на то, что Ёнджун успокоился, Субин заменил его смешком. - Мой маленький, иди сюда, - он положил руку на щеку парня и приподнял его голову, чтобы нежно поцеловать пухлые губы. Ёнджун легко принял его и даже притянул своего альфу для еще одного, более глубокого поцелуя, когда тот попытался отстраниться. Тяжесть ладони Субина на его щеке была ошеломляющей. Ее тепло проникало в его кожу и в кровь так, как Ёнджун никогда раньше не испытывал. Не иметь возлюбленного в прошлом значило, что к нему никогда раньше не прикасались, даже самым простым образом. Это не должно было иметь сексуального подтекста, и часто казалось, что Субин прикасается к нему, просто потому что может и потому что Ёнджун был рядом. Парень никогда не был из тех, кто ищет физической близости; его родители никогда не взращивали в нем эту мысль, и он никогда не думал, что что-то упускает. Но теперь, думал он, если ему придется всю оставшуюся жизнь обходиться без прикосновений Субина, он мог просто умереть. Мужчина привил ему новый образец утешения и близости так небрежно и искусно, что Ёнджун почти не заметил. Его никогда раньше не целовали, у него никогда не было секса, и его никогда не держали в объятьях. И, думал он, если бы все могло вернуться к тому, как было до войны, он захотел бы снова испытать все свои первые разы с Субином. Мужчина обладал ужасным превосходством над наивностью и невинностью Ёнджуна и воплотил его желания в человеческую форму; наверное, так бы сказал Тэхён. Быть омегой одновременно требовало большего благодушия и тяжелой работы, чем быть мужчиной. Моментами спокойствия нужно было наслаждаться с Субином, а не в одиночку, поэтому Ёнджун наслаждался. Губы Субина прижались к его губам, а затем и его язык. Он был выше Ёнджуна, наклонял голову вниз, чтобы они оба были на одном уровне, но Ёнджун все равно чувствовал себя поглощенным. Его мысли продолжали возвращаться к гону Субина и к ночам, которые они провели вместе. Тогда Субин целовал его так же сладко. Он гладил большими пальцами косточки на бедрах Ёнджуна, медленно прижимаясь к нему, словно это был их первый раз, словно Ёнджун нуждался в нежности. Он все еще мог представить, как Субин нависает над ним, а он сам смотрит на него между разведенных ног, а затем в потолок, когда неизбежно откидывался головой на простыни. Этого было достаточно, чтобы Ёнджун почувствовал, что становится мокрым. Его первым побуждением было отстраниться от Субина из смущения. Но вторая волна инстинкта накрыла его еще сильнее, чем первая, и побудила прижать альфу ближе. Поцеловать его крепче, схватить его рубашку и вонзиться пальцами в кожу. Одновременно Ёнджун даже попытался потянуть Субина назад. Спальня осталась позади, но диван был даже ближе. - Ёнджун… - Субин наконец отстранился, но продолжал прижиматься лбом к Ёнджуну. - Чего ты хочешь? - Ты уже знаешь… - заговорил Ёнджун, голосом настолько близким к раздраженному. Он не мог сказать Субину, не мог. Он еще не был готов это признать. Но Субина это не удовлетворило. Он приблизился всего на сантиметр ближе, пока его нос не уткнулся в нос Ёнджуна, и их губы не разделила лишь полоска воздуха. Ёнджун еще больше запрокинул голову, пытаясь поймать их, но Субин отстранился ровно настолько, чтобы между ними оставался воздух. И все же он был так, так близко. Ёнджун почти мог почувствовать, как их губы соприкасаются, если бы закрыл глаза и представил сильнее. - Ты никогда не просил меня заняться с тобой любовью, - Субин говорил шепотом, каждое движение его губ касалось губ Ёнджуна, словно он говорил прямо в душу парня. Ёнджун не мог открыть глаз после. Его голова кивнула крохотным движением, но иначе он не мог пошевелиться. - Я хочу этого, - сказал он, искренне. Голосом таким же тихим, как и у Субина. - Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, - слова пришли с трудом и ярко-красным пятном на его щеках, но Субин тут же накрыл их поцелуем. Сначала щеки, охлаждая густой румянец, потом лоб, нос и губы. Затем Субин притянул Ёнджуна ближе и поднял его, заставив парня неожиданно обхватить его ногами за талию. - Конечно, займусь, - он привел их в открытую спальню, прежде чем уронить Ёнджуна на матрас. - Ты сегодня так хорошо поработал, солнышко. Позволь мне наградить тебя. И Субин так и сделал. Он разбирал Ёнджуна на части; его одежду, его тело, его мысли, а затем собирал все воедино, под завесой священного места, которым были их простыни. Ёнджун сжимал их в кулаки, когда Субин кусал его за плечо, щипал соски и раскрывал его пальцами. В конце концов Субин приподнял его длинные ноги вверх и развел в стороны, прежде чем лизнуть его уже влажную дырочку. И все же, Ёнджун продолжал сжимать пальцами нетронутые простыни, пока Субин не начал трахать его. Тогда Ёнджун вцепился в плечи альфы, в его кожу. Его настигло мимолетное осознание того, что его член мягко прижимался к нижней части живота, слегка подпрыгивая каждый раз, когда Субин толкался внутрь. Но то место, где трахал его Субин, было настолько чувствительно, что покалывание надвигающегося оргазма сотрясало дрожащее тело Ёнджуна. Он снова посмотрел на Субина, что продолжал тереть один из его сосков и вытягивать из его горла тихие, мяукающие звуки, которые давно стали привычными, и забыл об отсутствии необходимой стимуляции вокруг его члена. Его альфа все равно вытянул из него оргазм, а затем еще один, и Ёнджун просто сжался вокруг него, пока не стал чуть более влажным, что позволило Субину еще глубже входить в его тело. Секс с Субином был единственным опытом, который когда-либо был у Ёнджуна, но он знал, что это лучшее, о чем он когда-либо мог мечтать. Если что-то и удерживало его на привязи, так это. И, конечно, Субин повязал его в конце. Он больше не был в гоне, но, казалось, был достаточно заведен, чтобы его сформировать. Ёнджун не был удивлен, к этому моменту он жаждал Субина больше месяца. Поэтому он позволил мужчине толкаться так глубоко, как он мог, пока не появился узел. - Все в порядке, детка? - спросил Субин, поднимая левую ногу Ёнджуна, чтобы проскользнуть под ней и обнять его со спины. - Ага, - Ёнджун слабо кивнул. И хотя чувствовать узел Субина внутри было слегка некомфортно, это случалось достаточное количество раз, чтобы он так и заснул. Поэтому он закрыл глаза и расслабился на кровати, слегка изгибаясь под новым кондиционером, который обдувал его влажную кожу холодным воздухом. Скулеж Субина на мгновение вывел его из дремоты. - Не засыпай. Мне нужно проверить наличие малыша, когда он спадет, - Ёнджун слабо улыбнулся примитивному, пещерному языку, который Субин использовал, говоря о потенциальном ребенке. Но они делали это так много раз, и ничего из этого не вышло; он не волновался. Ребенка не будет, и Субин, вероятно, это знал. Тем не менее, подводя мужчину, он чувствовал себя виноватым или в каком-то смысле бесполезным. Словно он не выполнял свой единственный долг. Что ж, это было похоже на правду. Субин пометил его с надеждой на ребенка, но не вина Ёнджуна в том, что он не мог родить. Он просто не мог. - Я не сплю, просто отдыхаю, - солгал он и потянул руку Субина себе на бок ради контакта кожи с кожей. Затем он позволил себе еще больше погрузиться в мир грез, зная, что Субин понял, что он все равно собирается уснуть, и все же это позволив. Субин мог просто проверить, пока он спит. Он все равно ничего не найдет, и тогда Ёнджун избавит себя от чувства вины, не видя, как погрустнеет Субин.

***

- Как скоро мы снова увидимся? - спросил Ёнджун. Он стоял на кухне, завязывая концы нежно-голубой ткани и стараясь не смотреть на Субина. Он подготовил для мужчины целый ланч-бокс, наполненный его любимыми блюдами и завернутый в ткань, чтобы тот взял с собой в однодневную поездку. Это приносило Ёнджуну некое удовлетворение от ощущения семейности, словно Субин забирал с собой в поездку его частичку. Некое клеймо, может. У других альф не было пар, которые заботились о них достаточно, чтобы сделать то же, что и Ёнджун, и им должно быть за это стыдно. Субин прислонился к стойке, внимательно наблюдая за его лицом с легкой улыбкой. - Это не займет много времени. Порт находится всего в часе езды отсюда, и я не думаю, что наша беседа затянется, по крайней мере, первая. Я всего лишь должен произвести хорошее впечатление, - Ёнджун не ответил, но слегка выпятил нижнюю губу, а затем снова втянул её, когда Субин ткнул в нее пальцем. - Кроме того, я хотел бы кое-что попробовать, - он полез в карман и вытащил небольшой мобильный телефон. Ёнджун распахнул глаза и не спешил шевелиться, когда ему его протянули. - Возьми, пока я не передумал, - подтолкнул Субин, и Ёнджун подчинился. И все же он посмотрел на мужчину утомленным взглядом. Оба какое-то время смотрели друг на друга, неуверенные, что делают. - Эм, - начал Ёнджун, - ты даешь мне телефон? Субин кивнул, а затем уперся обоими кулаками в бедра, как ругающий учитель. - Да, но не пойми неправильно. Это всего лишь испытание. Я сохранил лишь свой номер, Хвана и Юджуна. Сомневаюсь, что он тебе понадобится, но на всякий случай. Ты всегда можешь добавить больше контактов, если захочешь. Я разрешаю тебе совершать исходящие звонки, но, пожалуйста, постарайся только писать мне. Оставь звонки на экстренные ситуации, ладно, детка? - Ёнджун кивнул. - И я знаю, что ты захочешь поговорить со своим другом, - Субин вздохнул. - Я думал о том, чтобы заблокировать функцию исходящих звонков, но передумал. Я собираюсь довериться тебе, Ёнджун. Я не хочу, чтобы ты разговаривал с тем парнем. Он завершил свой монолог тем самым альфа-взглядом, и Ёнджун почувствовал, что кивает. - Ладно… - выдохнул он и сунул телефон в карман, а затем схватил ланч-бокс за узелок сверху. - Ладно, - повторил он, на этот раз более уверенно. Он даже не спросил Субина, почему; это было уже довольно очевидно. Он просто принял то, что ему вручили на время. - Спасибо, солнышко, - Субин наклонился, чтобы поцеловать Ёнджуна в открытый лоб и принял ланч-бокс из его рук. Когда он повернулся и пошел к двери, Ёнджун поплелся за ним. - Я хочу пометить тебя запахом! - сказал он внезапно. С губ Субина сорвалось короткое «ха!», прежде чем он покинул комнату. Шаги эхом раздались по коридору, а затем наступила тишина. Ёнджун несколько минут тихо и неподвижно стоял, затаив дыхание, на случай, если Субин что-то забыл и надумает вернуться, или если кто-то еще решит его побеспокоить. Ёнджун не должен был волноваться. Он не должен был желать остаться в одиночестве. Но этот новый телефон был таким тяжелым и непривычным в его кармане, соблазнял его. Если честно, он хотел позвонить Тэхёну. Наверняка Субин сможет понять, что Ёнджун звонил своему другу. Удалить исходящие вызовы с iPhone было легко, но если Субин действительно хотел за ним проследить, то найдет способ найти его исходящие вызовы, даже если они будут удалены из телефона. Но зайти так далеко, чтобы помешать Ёнджуну поговорить с его другом - ему не казалось, что Субин на такое пойдет. Он доверял Ёнджуну, не так ли? Хотя бы в некоторой степени, так? Но разве он не ошибался, запрещая Ёнджуну говорить с Тэхёном? Они были просто друзьями. Тэхён не был сыном президента. В чем была проблема? Ну, может, это был глупый вопрос. Может, была проблема, которой Ёнджун не мог видеть, потому что был слишком ослеплен желанием поговорить со своим другом. Но он хотел лишь этого; он просто хотел поговорить. Разве это было ужасно? Ёнджун не двигался с места, пока не убедился, что никто не идет. Ни шагов, ни голосов, ни феромонов. В конце концов, он вытащил телефон из кармана и посмотрел на черный экран. Он знал номер Тэхёна наизусть. Было бы так просто позвонить. А если Субин узнает, то что он сможет сделать? Он почти ничего не сделал, когда Ёнджун спровоцировал смерть Джуну. Он всегда был таким спокойным. Все будет хорошо. Или по крайней мере он использовал это как предлог, чтобы себя подстегнуть. Но как бы Ёнджун ни хотел как можно быстрее позвонить Тэхёну и забыть о потенциальных негативных последствиях, он не мог этого сделать, не обдумав сначала каждый вариант. В последнее время он стал слишком импульсивным, и это, казалось, только кусало его за задницу. Поэтому прежде всего Ёнджун открыл браузер и начал вводить текст в строку поиска. Как найти чью-то удаленную историю звонков на iPhone ...нет интернета. Взгляд Ёнджуна метнулся к верхнему углу телефона, где панели Wi-Fi и сотовых данных были пусты. Что ж, часть его с нетерпением ждала возможности провести время в Интернете, но… неважно. Что бы он там вообще увидел? Трудно было представить себе современный интернет, когда мир, казалось, изменился примерно на триста лет. Возможно, это имело смысл. Поэтому Ёнджун решительно открыл клавиатуру телефона. Даже если он облажается, и Субин узнает, Ёнджуну просто придется с этим смириться. Субин не вышвырнет его, он просто разозлится. Ёнджун мог с этим справиться. Он поднес телефон к уху, как только набрал номер. Теперь пути назад уже не было. - Да. Кто.. кто это? - в голосе Тэхёна не было того волнения, что и в первый раз, когда они говорили, и это заставило Ёнджуна нахмуриться. Он издал звук замешательства и назвал свое имя, прежде чем услышал, как Тэхён вздохнул с другой стороны. - Ты один? - Да. - Ты уверен? - спросил Тэхён, и Ёнджун нахмурился. Он медленно осмотрел комнату, задаваясь вопросом, знал ли Тэхён что-то, чего не знал он. - ...Да? И снова Тэхён испустил глубокий вздох. - Ты был с тем парнем, когда мы говорили в прошлый раз, не так ли? - внезапно спросил Тэхён, и Ёнджун несколько мгновений ничего не говорил. Он думал, что звонок другу успокоит его и вернет в довоенные дни, пусть даже на мгновение, но не ожидал, что его будут допрашивать. - Чхве Субин? Ты был с ним, не так ли? Я слышал его голос. Брось, Ёнджун, у тебя не такой глубокий голос. Ёнджун закрыл глаза и выдохнул, и он был уверен, что Тэхён услышал. И все же он ничего не сказал. Он не знал, что сказать. Между ними повисла неловкая тишина, пока Тэхён попытался выждать и добиться от него ответа. Но Тэхён никогда не отличался тем же терпением, что и Ёнджун, и сдался первым. - Я не пытаюсь быть грубым! - воскликнул Тэхён. - Я не… я все еще люблю тебя, ты же знаешь. Прежде всего, ты мой лучший друг. И я просто хочу убедиться, что все в порядке. Если этот чувак полностью управляет тобой, избивает и насилует, тогда я хочу быть рядом, чтобы утешить тебя, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты проходил через это в одиночку, поэтому хочу быть рядом ради тебя... да... - Все не так, - тихо ответил Ёнджун. - Что ты имеешь в виду? Ёнджун помычал, потянув время, прежде чем заговорить. Что он имел в виду? Он имел в виду, что Субин не такой, потому что был добр к Ёнджуну? Или он имел в виду, что сам Ёнджун не такой и не позволяет собой управлять? Субин не такой - было его первым инстинктом, но он знал, как плохо это прозвучит для того, кто не понимал. - Я не позволяю, чтобы со мной так обращались, - он говорил медленно, обдумывая каждое слово и надеясь, что Тэхён позволит разговору на этом затухнуть. - Что ты имеешь в виду? - снова спросил Тэхён. - То есть, что? Ты сильнее его? Можешь дать ему отпор? - Это не то, что я имею в виду. Он… - Ёнджун запнулся, пытаясь придумать, как лучше объяснить. Как бы он ни хотел быть честен с Тэхёном, он знал, что не может. Его друг никогда бы не понял, особенно по телефону. - Почему ты говоришь так медленно? - спросил Тэхён, и Ёнджун позволил раздражению просочиться в его голос, когда снова вздохнул. - Ты куда-то торопишься? Просто дай мне сказать, - огрызнулся он, и Тэхён ничего не сказал. - Ничего плохого не.. ну да, ладно, Субин не сделал мне ничего плохого. Это другие альфы… - Но... - Слушай! - воскликнул Ёнджун, прежде чем осознал тишину своего окружения. Для любого в коридоре было бы очевидно, что он говорит по телефону. Даже если его услышит Бомгю, добром это не кончится. Ему нужно было успокоиться. - Просто послушай меня, хорошо? Субин не сделал мне ничего плохого, но это не значит, что я… - Ёнджун сглотнул и заговорил тише. - Это не значит, что я влюблен в него. Я не сторонник. Я не на их стороне. Я просто пытаюсь выжить, понимаешь? Вот и все. Ты сам мне так сказал, и я это делаю, - по мере того, как он говорил, его голос становился все ниже. Его чувство самосохранения сработало и подсказало ему не говорить таких грубых вещей. Если бы кто-нибудь из ЛДС услышал, что он только что сказал, ему пришел бы конец. И если бы Субин услышал, что он только что сказал… по какой-то причине представляя, как сильно Субину будет больно это слышать, Ёнджун чувствовал себя хуже, чем от страха перед последствиями. Как только Тэхён понял, что снова может говорить, то начал мягким тоном: - Я не понимаю, как он может быть добр к тебе. Ты просто позволяешь ему делать с собой все, что он захочет, чтобы он не злился? Извини, я не понимаю, - но как только Ёнджун собирался заговорить, Тэхён отмахнулся. - Неважно, я не хочу знать. Но где он сейчас, если не с тобой? Ты знаешь, какие у него планы относительно людей? И, что ж, Ёнджун знал, что разговор скоро примет такой оборот. Ему было не по себе, но, по крайней мере, он этого ожидал. Как и раньше, как и в первый раз, когда Тэхён спросил, Ёнджун не мог ему сказать. Единственная полезная информация, которой он обладал, заключалась в том, что японцы собирались помочь оборотням боеприпасами и рабочей силой… верно? Что-то вроде того. Ёнджун не мог рассказать о несуществующей крупной, скоординированной атаке, и даже если бы они планировали подобное, он бы этого не рассказал. Поэтому он солгал. - Я не знаю ни о каких планах. То есть, может, он меня и пометил, но это не значит, что он посвящает меня в подобного рода дела. Знаешь, омеги в этом обществе мало что знают, поэтому я не вмешиваюсь в их политику и прочее. - Ох… я не знал, что ты… неважно, - Тэхён снова оборвал себя. - Почему кажется так странно теперь с тобой говорить? - Что ты имеешь в виду? - настала очередь Ёнджуна спросить. - Я не знаю, - немного раздраженно ответил Тэхён. - Чувство другое, атмосфера другая, что-то глупое и непонятное такое. Такое ощущение, что ты защищаешься, но защищаться не из-за чего. Ты ведь знаешь, что я тебе не враг? - Я знаю… - Ёнджун замолчал, чувствуя себя немного виноватым. Он не хотел, чтобы его отношения с Тэхёном разрушились, когда парень действительно не сделал ничего плохого. Было слишком сложно находиться между оборотнями и людьми и притворяться, что он не принимает ничьей стороны. Разговор с Тэхёном только напомнил Ёнджуну о том, как его мать была убита оборотнем, как его отца и сестру, скорее всего, постигла та же участь, и как он стал участлив к порядкам тех, кто это сделал. Было намного проще игнорировать этот факт и продолжать свою маленькую борьбу за права омег, но это было несправедливо. По крайней мере, это было несправедливо по отношению к Тэхёну. Тэхён не был тайным шпионом корейского правительства. Он не пытался навредить только потому, что был человеком. - Мне жаль, - заявил он. - Все так сильно изменилось, и, думаю, мне просто страшно, что ты станешь относиться ко мне по-другому. - Могу я быть честен? - спросил Тэхён, и Ёнджун ответил утвердительно. - Я отношусь к тебе по-другому, но не в негативном ключе. Я имею в виду, я всегда знал, что ты хорошо контролируешь свои эмоции и мыслишь спокойно и логично, лучше, чем я когда-либо мог, так что логично, что ты можешь так легко говорить об их обществе и метке... Я просто никогда бы не смог принять эту жизнь так, как ты. Иногда мне трудно совладать с этими эмоциями, но я пытаюсь. Я стараюсь ради тебя. Неистовое понимание Тэхёна одновременно осчастливило Ёнджуна и привнесло больше вины. Последовал такой шквал разных эмоций, что он не мог их выделить. Это заставило его почувствовать себя немного глупо. - Прости... Я должен быть лучшим другом, не так ли? Я должен… я должен трудиться усерднее ради нас. Обещаю, что буду звонить тебе чаще. - Ну, я не обязательно это имел в виду. Я не могу винить тебя за то, что ты мало со мной говоришь, когда тебя сносит бульдозером оборотень, но если это возможно, было бы неплохо говорить почаще. Просто чтобы знать, что ты в порядке. Ёнджун хмыкнул. - Давай договоримся: ты не должен мне звонить, дождись, когда я сам позвоню. Но я постараюсь так часто, как смогу, хорошо? Даже если просто поговорить о банальных вещах. - Хорошо, - Тэхён согласился, и Ёнджун вздохнул с облегчением. - Хорошо, поговорим позже. Пока, Тэхён. - Пока.

***

До возвращения Субина должно было пройти всего несколько часов. Ёнджун запланировал длинный список вещей, которые нужно было сделать в свободное время, но на самом деле почти ничего не выполнил. Печально. Он хотел позвать омег, чтобы те помогли построить примитивные бомбоубежища, помочь им приготовить ужин на вечер, поговорить с Джисоком о том, почему он привел Джуну на их секретную встречу, убраться в их с Субином комнате и, возможно, выкроить время для написания своей книги. Ему следовало догадаться, что он не сможет покончить со всеми делами, но он думал, что сможет закончить хотя бы часть. Так получилось, что он все еще пытался помочь омегам установить бомбоубежища к тому времени, когда солнце начало садиться. - Так и должно выглядеть? - Хм? - Ёнджун посмотрел на омегу, задержавшегося рядом с ним. - Я уверен, что все в порядке, вы закончили уже три таких. - Знаю, просто хочу убедиться… - парень сложил руки за спину и застенчиво посмотрел на Ёнджуна. Ёнджун правда не хотел ему помогать, потому что у него были дела, и он не хотел контролировать каждый шаг этих омег, но ему поручили роль управленца еще до того, как он понял, что происходит. Казалось, они не знали, как действовать самостоятельно; постоянно спрашивали его, что делать, независимо от того, сколько раз он это объяснял, просили его помочь поднять металлические листы, закрывавшие верхнюю часть их укрытий, независимо от того, сколько их было рядом, и просили его проверять каждый шаг, когда они его завершали. На самом деле все было не так уж сложно: вырыть глубокую яму в земле, положить сверху лист металла, засыпать сверху землей, оставить небольшую дырку, чтобы через нее можно было пролезть, и убежище готово. Совсем не сложно. Как только они завершили приличное количество убежищ, Ёнджун велел им на сегодня закончить. Он был истощен, а остальные были значительно меньше его, так что, должно быть, им было еще хуже. Собрав всех на улице и раздав разные поручения для совместной готовки, он наконец сел рядом с Бомгю. Парень вел себя так же неуверенно, как и другие омеги, но все равно был утешительной фигурой для Ёнджуна. - Ты когда-нибудь чувствовал, что Субин тебе надоест? Так, забудьте. - Нет, не думаю, - Ёнджун нахмурился. Он хотел спросить Бомгю, откуда взялся этот вопрос, но уже легко догадался. Отсутствие со стороны парня объяснений или дальнейших расспросов укрепило его предположение, что он ждал, пока Ёнджун побудит его говорить дальше, но он этого не сделал. Ёнджун знал, что в любом случае не станет говорить о том, что ему скучно с собственной парой на публике. Поэтому он бросил тему. Они бросили тему. - Вы планируете скоро заводить детей? - спросил Бомгю, и на этот раз его маска была значительно ярче. Его голос стал завуалирован сладким волнением. - Я хочу крестных детей! - он говорил с преувеличением, но Ёнджуну это все равно показалось очаровательно. Однако он не был уверен, как ответить. Хотя Субин явно знал, что Ёнджун не беременеет, они особо об этом не говорили. Они не заводили неловких разговоров о том, что будут делать, если он никогда не забеременеет, и Субин никогда не говорил ему, что должна думать общественность. Вполне возможно, Бомгю был единственным человек, не входящим в ЛДС, который знал, что Субин прошел через гон и повязал Ёнджуна, но, конечно же, люди подумают, что это странно, если он не понесет в ближайшем времени. Следовало ли ему признаться, что ничего не работает? Или он должен был солгать и сказать, что они не пытались? Все, что ты делаешь, отражается на Субине. Так сказал Хван. - Может быть, - просто заявил Ёнджун. - Знаешь, будь что будет. - Ага, если только Субин не импотент, обвинит в этом тебя, а затем пытается обрюхатить другого омегу, чтобы это доказать. Ёнджун ненадолго перестал раскатывать тесто из желудей. - Ох, - и продолжил раскатывать.

***

Субин не вернулся этой ночью. Хотя мужчина написал ему около полуночи с объяснением, что он и японцы останутся на ночь в соседнем городе, Ёнджун тревожно не смыкал глаз почти всю ночь. Он прохаживался у окна, каждые несколько минут высматривая свет фар автомобиля, а затем проверяя свой телефон, чтобы узнать, не пришли ли какие-нибудь новые сообщения. Иногда он посылал Субину смайлик в виде сердца, но заставлял себя на этом остановиться. Он прокручивал в голове последний разговор с Тэхёном, и чувство вины от того, что он сказал, что Субин для него не больше, чем способ выжить, вонзалось в его грудь. Даже если мужчина никогда не узнает, что он это сказал, Ёнджун все равно чувствовал себя лжецом. На следующее утро Ёнджун проснулся на диване в гостиной. Солнце жгло его закрытые глаза сквозь шторы, которые он забыл задернуть. Это привело к сильной головной боли, из-за которой он продолжал лежать с закрытыми глазами. По крайней мере до тех пор, пока его телефон не зазвенел входящим сообщением. За ним быстро последовали еще три, прежде чем он успел взглянуть. 10:17 Хван У тебя гость, приятель 10:19 Хван Это милый, немечный омега Тот, что стонет голосом Дина Ты этого не знаешь, но я подумал, что стоило бы ☺️ Ёнджун состроил встревоженное выражение лица, все еще не понимая, кого имел в виду Хван.

10:20 Ёнджун Где?

10:20 Хван Он в холле. Возможно, я тебе не понадоблюсь, но я буду в типографии, если что. Ёнджун ненадолго задумался, что печатает Хван, но выбросил эту мысль из головы. Он никогда не знал, чем занимается Хван, но тот что-то делал и это было самое главное, думал он. Какая-то его часть испытывала опасение, пока он спускался в холл отеля. Если Хван знал этого омегу, тот, вероятно, был из этого района. Но зачем омеге, который знал Ёнджуна, нужно было назначать официальную встречу вместо того, чтобы просто поговорить с Ёнджуном лично? Ох. Должно быть, это был Джисок. Конечно же, Ёнджун сразу же узнал омегу в комнате. Джисок стоял в вестибюле, крепко сцепив руки перед бедрами. На его нижней губе было несколько разрозненных красных отметин, предположительно от того, как он покусывал губы. Как только Ёнджун спустился с лестницы, Джисок повернулся к нему, но не приблизился. Это расстроило, но не удивило Ёнджуна; даже назначив встречу, Джисок все еще не мог сделать и шага в его сторону. Более того, он склонил голову вниз, когда Ёнджун наконец остановился перед ним. И даже тогда ничего не сказал. Ёнджун попытался переждать тишину и выяснить, сможет ли заставить Джисока сделать первый шаг, хотя бы для того, чтобы избежать неловкости между ними. Но, подумал он, какой в этом смысл? Ему не нужно было иметь власть над Джисоком, ему нужно было узнать, что произошло в день смерти мистера Кима. Он глубоко вздохнул, и глаза Джисока метнулись к нему. Ёнджун быстро сменил прежнее выражение сурового доминирования на нечто похожее на расслабленную беспечность. - Не хочешь поговорить наверху? В более уеденной атмосфере? - Ёнджун взглянул на нескольких охранников-альф, стоящих у входа в вестибюль, но Джисок покачал головой и снова посмотрел в пол. - Нет, - тихо заговорил он. - Все в порядке. Здесь нормально. Ёнджуну не очень понравился этот ответ. Он не хотел обсуждать что-либо, прямо или косвенно связанное с бунтами, пока члены ЛДС находились в пределах слышимости, но все же уступил омеге. - Хорошо. Ты пришел, чтобы объяснить, почему привел тех альф на нашу встречу в тот день? - спросил он, отказываясь говорить тем же кротким и слабым тоном, что и Джисок. Если охранники его слышали, то ничего страшного. - Пожалуйста, не обвиняйте меня, - брови Джисока жалко опустились, и он сложил руки на груди, обнимая себя. На данный момент Ёнджун не очень ему сочувствовал. Казалось, что Джисок был непосредственной причиной смерти мистера Кима, мистера Кима, который был неоценимо более полезен, чем когда-либо был Джисок. Если бы только Джисок умер вместо, пришло в голову Ёнджуну, но он почти испытал к себе отвращение за навязчивую мысль. - Я знаю, что заслуживаю гнева и всего, что получил, я знаю. Поэтому... к следующей неделе я уеду, - Джисок шагнул вперед и мимо Ёнджуна, они больше не смотрели друг на друга, но Ёнджун повернулся, пока не оказался лицом к спине омеги. Пальцы Джисока крепко сжимали края его рубашки, где он обнимал себя руками, и он отказывался поворачиваться к Ёнджуну. - Все дети потеряли ко мне уважение. Все началось с детей, чьи Ээбы отравляли их сознание по отношению ко мне. Потом перекинулось на сирот, и теперь никто из них меня больше не слушается и даже не относится ко мне как к человеку. Голос Джисока дрогнул, и Ёнджун услышал, как слезы разочарования подступают к его горлу. - Вы единственный омега, который был добр ко мне. Я подумал, что будет уместно предупредить вас, прежде чем я уеду. Ёнджун начал бессознательно трясти головой и нахмурился еще сильнее. - Ты не можешь уехать, - и Джисок неровно выдохнул. - Здесь много омег, которые могут занять мое место. Те, кто не может иметь собственных детей, будут благодарны за такую возможность. - Дело не в этом, - быстро ответил Ёнджун. - Я сейчас не о детях. Даже если бы они не зависели от тебя, я бы все равно тебя не отпустил. Джисок повернулся к Ёнджуну с замешательством в глазах. - Вы не можете заставить меня остаться, - заговорил он, но без убеждения, необходимого, чтобы доказать это Ёнджуну. Ёнджун ухватился за незначительное разногласие в его выражении. - Тогда реши остаться. Ты сказал, что уедешь через неделю, но останься на месяц, прежде чем примешь решение. Я всегда пытался помочь тебе, Джисок. Просто позволь мне. - С этими словами Джисок опустил руки по бокам. - Ты всегда был одним из моих омег и всегда им будешь. Я не брошу тебя, потому что ты совершил ошибку. Я знаю, что ты не хотел, чтобы мистер Ким умер, но на что ты рассчитывал? - Я не знаю… - Джисок прикусил губу с той же нервозностью, которой всегда был известен. - Я пытался собрать на улице несколько палочек для игры, но ко мне подошли те трое альф. Они говорили, что хотят трахнуть меня одновременно, а я... я пытался не обращать на это внимания. Я всегда стараюсь игнорировать их, потому что, знаете, потому что, если я остро отреагирую, они, скорее всего, применят ко мне феромоны. Если я улыбаюсь и пытаюсь успокоить их добротой, они воспринимают это как знак того, что я согласен. Единственно полезным является показать, что тебе некомфортно, не поддаваясь панике; иногда они оставляют тебя в покое, если выглядишь неловко. Я пытался показаться таким этим парням, но они продолжали настаивать. Они говорили грубые вещи и прикасались ко мне, и в конце концов я просто начал бежать. Они гнались за мной и смеялись над тем, как это было весело. Я подумал… когда я почувствовал ваш запах, ребята, я подумал, что это самое безопасное место. Я не знал, что произойдет что-то из того, что произошло. Джисок замолчал, не вдаваясь в подробности. Ёнджун глубоко вдохнул, а затем выдохнул. В глубине души он знал, что Джисок не хотел, чтобы альфы их нашли. По крайней мере, не без причины. Он все еще чувствовал дыру в груди из-за потери мистера Кима, но не мог винить в этом кого-либо, кроме альф, которые это сделали. - Ты не можешь уехать, - повторил Ёнджун. - Просто дай мне немного времени. Я помогу тебе, - он говорил с уверенностью, но у него было ощущение, что это было всего лишь очередное пустое обещание. Казалось, он делает их гораздо больше, чем хотел, но он правда хотел исполнить их все. Он хотел исправить для омег многое, каждую мелочь, но это было трудно, когда он единственный над этим трудился. Но он все равно мог попытаться. Ради Джисока Ёнджун мог поговорить с остальными омегами. Он собирался обнять Джисока, но замер, когда услышал, как завыла сирена воздушной тревоги. Даже из-за закрытых дверей вестибюля ее диссонирующий гудок ревел в его ушах. Вместе с медленно нарастающим и еще более медленно нисходящим тоном диссонирующего воя возник внутренний страх. Даже когда он был моложе, когда в сирене воздушной тревоги не было необходимости, ее жуткость заползала ему под кожу и вселяла страх в его сердце. Но теперь этот страх усилился в тысячу раз. Он встретился взглядом с Джисоком, на его лице явно отразилось то же беспокойство. Хотя ЛДС установили эту сирену в отеле несколько дней назад, у них не было времени даже проверить ее, не говоря уже о том, чтобы сообщить гражданским о ее существовании. Ёнджун мог только надеяться, что их интуиции будет достаточно, чтобы понять, что к чему. - Эй! Вы должны отправиться в бомбоубежище снаружи! - крикнул один из охранников, и четверо из них двинулись к омегам. Ёнджун покачал головой и схватил Джисока за руку, направляясь к входной двери. - Мы должны забрать детей, - как только он слегка приоткрыл дверь, Ёнджун не смог расслышать даже собственных мыслей. Сирена раздавалась из динамиков на вершине деревянного столба и была достаточно громкой, чтобы охватить весь окружающий район. В непосредственной близости было почти невозможно понять, что говорят охранники, когда они проследовали за двумя омегами на улицу. - Нет! Вы должны немедленно отправиться в бомбоубежище! - один из охранников повысил голос, переходя на крик, и указал направо, скорее всего, к укрытию, выкопанному за отелем. Тем не менее, Ёнджун покачал головой, повернулся спиной и потащил Джисока по улице. У них не было времени стоять и спорить, когда в японском ресторане находились малыши, которых нужно было доставить в безопасное место. Ёнджун мог просто остаться с ними, как только поможет; ему необязательно было потом возвращаться сюда. Эти альфы просто тратили его время. Чужая рука схватила Ёнджуна за свободную руку, а другая вытянула его из хватки Джисока, заводя оба его запястья за спину. Он тут же попытался вырваться, но его небольшие руки без проблем удержали у него за спиной. - Отстань от меня! - закричал он, но не успели слова слететь с его губ, как чужая рука обхватила его торс. Альфа начал тащить его назад, даже несмотря на то, что Ёнджун пинал его ногами и боролся изо всех сил. - Отстань! Не трогай меня! - он бесился все сильнее по мере того, как шли секунды и он отдалялся от Джисока, что стоял с широко открытыми глазами. - Нам нужно забрать детей! - он пытался, но ничего не получалось. - Чи-Ааб ясно дал понять, что ты должен направиться прямиком в убежище, - заговорил альфа. Его губы находились прямо рядом с ухом Ёнджуна, достаточно близко, что ему не нужно было кричать, достаточно близко, чтобы Ёнджун чувствовал, как дыхание мужчины опаляет кожу на его щеке. - Успокойся, омега. Перестань сопротивляться, - но Ёнджун был настолько зациклен на ощущении того, что его не слушают, на потерянном драгоценном времени, на том, что его дети могут пострадать, и на разгоревшемся пламени от того, что его назвали просто омегой, а не его званием, что он даже не заметил, что альфа посылает феромоны, пока не вдохнул их несколько раз. Только когда его мышцы начали терять свою силу, он распахнул глаза и попытался восстановить душевное равновесие, но слишком большой ущерб уже был нанесен. Ёнджун напряг мышцы и продолжил сопротивляться так усердно, как мог. Даже в его ослабленном состоянии с ним было нелегко справиться. Он был почти такого же роста, как и этот охранник, и не уступал ему в мышечной массе. - Ты тратишь мое время! - закричал Ёнджун, раздирая горло. По ослабленной бдительности и проклятиям мужчины он понял, что тот ожидал, что феромоны немедленно подействуют на Ёнджуна, и сопротивляться им доставляло Ёнджуну глубокое удовлетворение. Он извивался настолько, что почти вырвал запястья из хватки мужчины, и подумал, что сможет вырваться, чтобы успеть помочь детям, но затем его нос наполнился запахом нескольких других феромонов. Ранее молчавшие охранники подошли ближе, удерживая его за бицепсы, предплечья, талию, плечи, за все, что могли схватить. Их смешанные феромоны циркулировали в организме Ёнджуна, и он чувствовал каждую порцию углекислого газа, с которой они выходили, лишая его мозг кислорода и превращая его в месиво. Как только он усмирел, альфа позади него наклонился вперед и укусил его за плечо достаточно сильно, чтобы проткнуть кожу. Он даже не мог вспомнить, почему был снаружи, почему сирена громко гудела у него в ушах или что он собирался сделать пять секунд назад. Только одна мысль бродила по просторам его сознания: опуститься. Что он и сделал. Мышцы Ёнджуна ослабли, и он больше не мог стоять. Его колени подогнулись, шея слабо свесилась набок, а глаза безучастно закрылись. Люди вокруг него ненадолго удерживали его на месте, прежде чем один из них поднял его и перекинул через плечо. Поза была неудобной, и плечевая кость мужчины впивалась в нижнюю часть живота Ёнджуна, словно нож, но он ничего не мог с этим поделать. Какая-то чужеродная часть его даже почувствовала удовлетворение от мысли стать сговорчивым ради альфы, чтобы тот сделал с ним все, что пожелает. Это осознание привело бы его к экзистенциональному кризису, если бы его мысли не накрывал плотный и смутный слой облаков. - Мы делаем как лучше для тебя, омега. Мы не можем допустить, чтобы пара Чи-Ааба была в опасности. Ёнджун не мог ответить или пошевелиться. Только поглощать информацию на потом, если вообще вспомнит об этом. Вскоре он почувствовал, как сильные руки на его талии снимают его с плеч мужчины в объятия другого. Ёнджун сильно моргнул, глядя на небо над головой, пытаясь обрести ясность сознания теперь, когда мужчины перестали посылать ему феромоны. Ясное небо быстро поглотила тьма, когда альфа спустился в бомбоубежище. Ёнджун тут же услышал несколько голосов, говорящих одновременно, прежде чем его передали в теплые руки кого-то другого, но он мог лишь смотреть вверх на металлический потолок темного убежища, пока над ним не появилось лицо Бомгю. Чужие руки схватили его за руки, ноги и ладони, и голоса наполнились беспокойством, пока Бомгю не зашипел на них. - Ёнджун? - позвал он сквозь непрекращающееся бормотание других людей. Ёнджун в замешательстве моргнул, его разум был в тумане, и он лишь неясно осознавал, что покинул объятия альфы. Ему это не нравилось. Ему это совсем не нравилось. - Кай, помоги ему, - а затем Ёнджуна снова передали в объятия другого человека. На этот раз он смог уткнуться лицом в крепкую грудь, чувствуя себя немного лучше. Кто-то слегка отчитал его, но он не мог отметить никаких эмоций по этому поводу, ни положительных, ни отрицательных. Кай опустился на пол, все еще держа Ёнджуна на руках, и откинул воротник его куртки ровно настолько, чтобы обнажить кровоточащие следы от зубов. - Ох… бедняжка, - Бомгю положил руку на лоб Ёнджуна и откинул его волосы назад, слегка отодвигая его от груди Кая. - Сможешь исправить? - Не совсем… - неопределенно пробормотал Кай. - Я могу написать Субину, и он, вероятно, разозлится. Или нет, не знаю, - напоминание о Субине замкнуло что-то в голове Ёнджуна, и он внезапно почувствовал ужас от того, что забыл о его существовании. Новая волна гнева захлестнула его, но даже преодоление ментального тумана не смогло вернуть его тело к прежней выносливости. Его разум кипел от смеси разных эмоций: гнева на этих альф за то, что воспользовались им, печали от того, что был достаточно глуп, чтобы поддаться, и страха, что он застрял вот так без своего альфы, который мог бы ему помочь. Даже если его тело не придет в себя в течение следующих нескольких часов, Ёнджун подумал, что все было бы в порядке, будь Субин рядом. Но без него сердце Ёнджуна билось быстрее, а дыхание стало прерывистым, на что обратили внимание двое мужчин по обе стороны от него. Бомгю промычал еще один жалостливый звук в сторону Ёнджуна, продолжая проводить пальцами по волосам парня. - Все нормально. Мы позаботимся о тебе, - но Ёнджун совсем не чувствовал себя утешенным. Страх продолжал подниматься в его груди с каждой секундой, что он был слаб и незащищен. Его тело кричало, чтобы Субин вернулся, а его разум мог лишь вызывать в воображении фантазию о том, как его альфа спустится в убежище, чтобы переждать бомбежку вместе с ним. Вскоре звук сирены воздушной тревоги был перекрыт звуком реактивных двигателей, прорывающихся сквозь облака, но лишь на мгновение. Сирена вскоре зазвучала снова, очень неприятный, нестройный звук, а затем зазвучал стук чего-то, градом падающего на крышу бомбоубежища. Поскольку убежище было фактически под землей с насыпью земли наверху, каждый звук был приглушен толстой и пористой преградой. Каждую секунду Ёнджун слышал громкие удары и оглушительную дрожь металлического потолка над головой. Люди в убежище были на удивление молчаливы, обращая внимание лишь на новые звуки и редкие струйки грязи, что сыпались с потолка мелкими, коричневыми комками. На протяжении всей бомбардировки Ёнджун оставался неподвижен и напуган.

***

Ярко-белый свет засиял на улице и ударил в отель ЛДС, словно прожектор. Он прорезал темное ночное небо и ворвался в окно Ёнджуна, дезориентировав его на несколько мгновений, а затем Ёнджун быстро сместился, чтобы разглядеть получше. Он сразу же узнал старую машину своего отца, медленно остановившуюся перед зданием. За ней было еще несколько машин, но Ёнджуна это не особо заботило. Его глаза были прикованы к двери со стороны водителя, и как только он увидел, что она открылась и Субин вышел на улицу, то вскочил на ноги. Ёнджун поспешил подготовить ужин, хотя не был уверен, поел ли Субин прежде. Мысль о том, что его альфа поужинал в доме другого омеги прошлой ночью, на мгновение огорчила его, пока он не подавил это чувство, чтобы не испускать негативного запаха, когда Субин наконец поднимется наверх. Дакдоритан можно было легко оставить на плите без присмотра, пока он побежал в ванную, схватил полотенце, включил насадку для душа, выбежал обратно на кухню, выключил горелку и остановился как вкопанный, когда Субин открыл дверь. Он посмотрел на мужчину, а затем на полотенце в своих руках, прежде чем снова посмотреть вверх. Он уже принимал душ ранее днем, но все равно чувствовал потребность быть в идеальном виде. - Твой топот слышно этажом ниже, - заявил Субин, медленно закрывая за собой дверь. Он казался скорее удивленным, чем раздраженным, но Ёнджун был немного смущен. Проживая в собственном доме всю свою жизнь, он не привык сознательно следить за легкостью своих шагов. - Прости... - Как по мне, это мило, детка, но куда ты несешься? - Эмм… - Ёнджун перекинул полотенце через плечо и повернулся к плите, затем достал миску из шкафчика наверху и наложил в нее еду. - Все уже готово, я просто подогревал к твоему приезду. Я не ожидал, что ты так быстро вернешься. Эм, я собирался принять душ. Он протянул тарелку Субину, который принял ее с легким кивком. - Примешь. Когда поедим. Ёнджун поколебался, но быстро пришел в себя, подняв брови на Субина. - Не начинай, - предупредил он. - Это со мной не прокатит. К счастью, Субин лишь слегка рассмеялся. - Что ж, я попытался. В любом случае, это не продлится долго. В ближайшие дни мы получим продовольственную помощь. Остальные наши припасы прибыли на корабле, и их нужно доставить сюда из порта. Я поручил это Каю. Ёнджун слегка навострился. Он до сих пор не слышал о конкретной должности Кая, и представлять альфу на каком-либо руководящем посту было немного странно. Для него Кай был какой-то недвижимой силой, каким-то неживым объектом, созданным только для того, чтобы вызывать раздоры у Бомгю. - Что именно ему нужно привезти? - Он будет перевозить оружие, обмундирование, а затем предметы первой необходимости, такие как медикаменты и топливо. Оборотни, как правило, неприхотливее, чем люди, но нам нужно сражаться на их уровне, если мы хотим победить, - объяснил Субин. - Вот почему лучше всего иметь союзников-людей, верно? - Полагаю, что так, - Ёнджун слегка хмыкнул. - Ты в этом знаток, а не я. - Кроме того, - Субин проигнорировал заявление Ёнджуна, - они привезли несколько человек с новостного канала, о которых… я не знал... но в любом случае, я уверен, они будут шастать снаружи, беспокоить тебя и пытаться получить информацию. Хван поднатаскает тебя, как с ними обращаться, но, по-моему, просто держись от них подальше насколько возможно и уж точно не давай им повода говорить о тебе плохо. Ёнджун вздохнул, чувствуя, как слегка сжимается желудок. - Хорошо… - выдохнул он. - Я постараюсь. С этими словами Субин сделал шаг вперед, чтобы обойти Ёнджуна, но резко остановился прямо рядом с ним. Ёнджун мог чувствовать, как покалывает кожу мужчины. Он даже не знал, почему и как, но мог, и это заставило его перестать дышать. В следующую секунду Субин выронил миску, схватил Ёнджуна за плечо и грубо развернул его, пока они не оказались лицом к лицу. Он схватил рубашку Ёнджуна за воротник и рванул ее в сторону, пока ткань не разорвалась по центру его груди. - Что это такое?! - воскликнул Субин. Он схватил Ёнджуна за плечо, сжимая кожу, пока следы укусов не оказались между его пальцами. Хотя первым инстинктом Ёнджуна было испугаться разъяренного альфу, он успокоился и на мгновение закрыл глаза. Он подготовился на случай, если Субин резко отреагирует, хотя и не знал на самом деле, отреагирует ли он. Субин и раньше отмахивался от подобных случаев, так что Ёнджун не мог быть до конца уверен. Тем не менее, он сделал глубокий вдох и выпустил успокаивающий феромон так упорно, как только мог. Громкое щелкающее рычание, которое эхом разнеслось по комнате, было пугающим, но Ёнджун продолжил. Он медленно открыл глаза, все еще сталкиваясь с опасно суженными глазами пыхтящего и рычащего альфы. Когда Ёнджун слегка наклонился вперед, звук понизился, пока не стал ужасно похож на звук полностью обратившегося Ликана. Если Ёнджун что и знал о собаках, так это то, что, вероятно, не следует приближаться к той, которая скалит зубы, рычит и стоит с полностью напряженными конечностями. Даже волосы на голове Субина, казалось, немного встали дыбом, когда Ёнджун поднял руку. Она слегка дрожала, и он надеялся, что Субин этого не заметил. Это слегка разрушило бы его уверенный образ. - Иди сюда, - тихо сказал Ёнджун и положил руку на затылок Субина, осторожно притягивая мужчину к его шее, противоположной той стороне, где его укусил другой альфа. Субин продолжал издавать тот же звук, даже прижавшись лицом к коже Ёнджуна. Он чувствовал вибрацию каждого щелчка, бегущую по его венам, но продолжал повторять фразы в голове. Он хотел защитить Субина, обнять его, позаботиться о нем и унять его гнев. Субин был его ребенком. Даже Чи-Ааб не мог продолжать свое гневное рычание, когда его нос был прижат к тому месту, откуда исходили феромоны Ёнджуна. В конце концов он успокоился и просто стоял, пока Ёнджун поглаживал волосы на его затылке. Медленно он отодвинулся и позволил Субину отстраниться от его феромона. Но страх перед тем, что Субин снова поддастся тому же настрою, заставил Ёнджуна поднять обе руки к щекам мужчины и установить с ним зрительный контакт. - Субин. Я пытался помочь Джисоку отвести детей в бомбоубежище и... и ввязался в потасовку с теми альфами, что охраняют здание, и один из них укусил меня. Субин снова сузил глаза. Он долго молчал, прежде чем положить руки на ладони Ёнджуна и отвести их от своего лица. Он не размыкал их рук, переплетя их между собой. - Кто это сделал. - Спросил он, и Ёнджун видел, как едва сдерживаемый гнев вырывается из его груди резкими вздохами. - Я не знаю, как его зовут, - Ёнджун снова перевел взгляд на лицо Субина. - Разве ты не можешь сказать по запаху? - Я пытался его не нюхать, - предложение Субина закончилось легким рычанием, но в этом контексте оно прозвучало довольно приятно для ушей Ёнджуна. Мужчина наклонился вперед, пока его нос не завис над отметинами, сморщил лицо, а затем быстро впился зубами в кожу Ёнджуна в том же самом месте. Парень скривился, но остался неподвижен и позволил мужчине делать все, чего тот хотел, чтобы это исправить. Субин задержался на некоторое время, впиваясь зубами так глубоко, как только мог, прежде чем отстраниться. Парень ожидал, что Субин станет распинаться о своем гневе или отчитает Ёнджуна за то, что тот позволил этому случиться, но не ожидал, что Субин отвернется от него и пойдет обратно к двери. - Что ты делаешь? - позвал Ёнджун, и Субин фыркнул в ответ. - Я позабочусь о том, чтобы никогда больше не чувствовать его чертовски отвратительный запах. Прежде чем Ёнджун успел что-то сказать в ответ, Субин ушел. Оставшись один, Ёнджуну выпала возможность почувствовать себя странно. И он чувствовал. Он знал, что должен был бояться того, что сделает Субин, или чувствовать вину за то, что только что оборвал чью-то жизнь, основываясь на том, что только что сказал Субин. Но это было не так. Более того, его инфантильность заставила его почувствовать глубокое удовлетворение от того факта, что Субин наконец-то что-то делал.