Lycanthropic

Видео для атмосферы: https://youtu.be/l_fl6sYjYWA

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

- Слышал о том, что случилось в Китае? Ёнджун поковырял палочками ростки фасоли, оставшиеся на подносе с обедом - он любил их меньше всего, поэтому оставлял напоследок. Однако сейчас, с полным намерением проигнорировать вопрос Тэхёна, он подхватил горстку палочками и затолкал себе в рот. Он нарочно медленно жевал, словно всерьез задумался над словами парня. На самом деле, он не думал. Потому что сегодня уже слышал о том, что случилось в Китае, по крайней мере от десятка других людей. И был сыт по горло уже после первого раза. Ёнджун любил Тэхёна, однако это не умаляло его раздражения. - Так что? - уточнил Тэхён, и Ёнджун наконец проглотил невкусные ростки. Он вздохнул и прикрыл глаза, пододвигая поднос ближе к Тэхёну, который обычно за ним доедал. И хотя Ёнджун был заметно раздражен, надув губы и подпирая рукой подбородок, он не смог скрыть улыбки, когда Тэхён одарил его резким взглядом. - Я к тому, что все это просто хреново, - Тэхён подхватил палочками горстку ростков, и Ёнджун понадеялся, что это остановит его от дальнейших разговоров, но Тэхён замер, так и не донеся палочки до рта. - А ты что думаешь обо всем этом? Ёнджун поджал губы. - Ничего не думаю. - Отчасти это было правдой. Он не собирался принимать чью-либо сторону в спорах между зверьми и людьми. В этом деле было слишком много аспектов, слишком много для его понимания, слишком много для понимания политиков. Поэтому Ёнджун и ненавидел политику. К тому же, все знакомые Ёнджуна были людьми, следовательно предвзяты. Ёнджун, вероятнее всего, тоже. - Конечно, нет. В любом случае... - Тэхён вытянул перед собой руки и застонал. - Уже почти двенадцать, пора возвращаться в класс.

***

Первым делом, войдя в дом, Ёнджун помог своей маленькой сестренке снять ботиночки. Привыкшая к подобному, она стояла тихо и неподвижно. После чего стряхнула с плечиков свой рюкзак, который он тут же повесил на медный крючок у входной двери. - Порисуем? - она склонила головку вбок и подняла на него глаза. Ёнджун прекрасно знал, что ему нужно закончить домашнее задание, однако идея заняться вместо этого чем-то глупым и бессмысленным была довольно соблазнительной... - Пожалуйста! - захныкала она, уловив его сомнение. - Не люблю рисовать с папой, он никогда не выходит за линии, а я так не могу... - Она уставилась в пол, надув губки. Ёнджун потрепал ее по голове, приглаживая черные пряди, и улыбнулся с того, какой большой его рука казалась по сравнению с ее маленькой головкой. Неужели домашнее задание было важнее времени, проведенного с его маленькой сестренкой? Именно это он и скажет маме, если та вдруг надумает его отчитывать. - Ладно, я достану раскраски и все остальное. Подожди на кухне, хорошо? - она кивнула и запорхала по коридору, а Ёнджун направился в родительскую спальню. Носки мягко заглушали его шаги по деревянному полу, так что он без труда расслышал гул телевизора и тут же закатил глаза. Едва заслышав безумный голос новостного репортера, он тут же попытался заглушить ее слова. Добравшись до дверного проема, ведущего в родительскую спальню, он понял, что отец полностью поглощен новостями. Ёнджун успел лишь открыть рот, как мужчина остановил его, подняв руку и даже не взглянув на него. - Гао Исин, 38-ми лет, поднималась по лестнице в метро, когда была зверски убита несколькими оборотнями. - Ёнджун сжал губы, безуспешно пытаясь заглушить слова репортера. Вместо этого он смотрел на отца с притворной скукой, пока тот заинтересованно следил за происходящим на экране. - Мы можем показать лишь кадр с камеры видеонаблюдения, на котором отчетливо видно трех оборотней, вынырнувших из-под края платформы. Отец не обращал внимания на его раздраженное выражение лица, поэтому Ёнджун наконец повернулся лицом к экрану телевизора. На нем было фото - то самое, которое Ёнджун избегал все утро. Оно запечатлело пустую станцию метро и женщину, шагающую вверх по лестнице, как и докладывал репортер. Под краем платформы было пространство, совсем рядом с железнодорожными путями, служащее укрытием для тех, кто упал под поезд. Именно оттуда и выползали на платформу три... существа , прямо навстречу женщине. Фото с камеры наблюдения было зернистым, неточным. Ёнджун не мог разобрать никаких особенных деталей, только невероятно длинные, бледные конечности, которые тянулись к женщине, подобно паучьим лапам. Остальные детали на фото по сравнению с ними казались слишком темными, и все же эти существа существенно выделялись на темном фоне. - Гао Исин была обезглавлена, а ее тело было брошено на ступенях, где ее и обнаружили пассажиры следующим утром. Вот в каком мире мы живем на сегодняшний день. - Фотография исчезла с экрана, ее место заменило лицо мужчины, что досадливо качал головой. - Именно по этой причине я и выступаю за устранение оборотней в Корее. У нас была возможность избавиться от них много лет назад, но мы этого не сделали. Но сейчас настало время... - Пап, - вмешался Ёнджун, - Чохи сегодня без домашней работы и хочет порисовать. - Отец утвердительно кивнул, и Ёнджун направился к полке с ее раскрасками и карандашами. Он не обращал внимания на буйные разглагольствования мужчины, продолжавшие литься с экрана телевизора. В этом и заключалась вся работа политиков - усугублять ситуацию, чтобы люди избирали их для решения проблем. - Тебе стоит прислушаться, - заговорил отец, и Ёнджун замычал в ответ. - Вас в школе ничему не учат. Ситуация накаляется. - Ёнджун повернулся к отцу, сжимая в руках карандаши и раскраски. Он хотел как можно скорее убраться из комнаты, но застыл на месте под взглядом отца. Ёнджун снова пробормотал в ответ нечто уклончивое. Что бы ни происходило в Китае, не имело к Корее никакого отношения. Это были две совершенно разные страны, с разными политиками, разными социальными нормами и разными людьми. Кто мог знать наверняка, почему те оборотни убили эту женщину? Для этого могло быть много разных причин помимо того, что она была человеком. Неужели никто больше этого не понимал? Ёнджун покинул комнату, и отец вернулся к происходящему на экране. Голос того самого политика был последним, что услышал Ёнджун, выходя в коридор. - Кто спасет наших детей, когда эти монстры придут за нами?! Кто им поможет?! Наши жены будут изнасилованы, дети зарезаны, мы не можем стоять в стороне и позволить этому случиться! Брови Ёнджуна взлетели вверх от столь резких слов, однако они постепенно угасали, стоило ему покинуть коридор и войти в кухню, где его сестренка уже сидела в ожидании. Он попытался выкинуть видео из собственных мыслей, однако все равно был обеспокоен тем, каким заинтересованным казался отец. Ёнджун знал, насколько стремительно эти новостные репортажи могут вылиться в пропаганду против оборотней. И хотя он недолюбливал оборотней, но и больших трений между ними не хотел. Ёнджун просто мечтал, чтобы все могли жить в мире. Он уселся рядом с сестренкой - ее голова едва доставала до края стола - и разложил материалы на столе: три книжки-раскраски, две пачки цветных карандашей и пачку маркеров. Она вытянула книжку с русалками, оставляя Ёнджуну на выбор книжку со сказками или про природу. Как старший брат, Ёнджун конечно же выбрал книжку про природу. Он специально выбирал только цветные карандаши, чтобы не пачкать заднюю страницу, если Чохи вдруг захочет раскрасить ее позже. Они просидели в тишине полчаса. Ёнджун любил раскрашивать - не только потому, что мог провести больше времени с сестрой, но и потому, что эта бессмысленная деятельность позволяла ему отгородиться от всего остального - от школы, друзей, семьи, чего-угодно. Казалось, словно стресс перетекает на страницы книжки сквозь кончики его пальцев росчерками красного, зеленого, желтого. Что однако не мешало ему выходить за толстые, черные линии рисунков, и Чохи улыбалась, заглядывая в его книжку. Она тоже усердно работала над своим рисунком и успела закончить две страницы, заполнив их неряшливыми каракулями, пока Ёнджун заканчивал с первой. Прошло всего тридцать минут, но Ёнджун чувствовал себя намного лучше. - Оппа, что такое оборотни? Ёнджун колебался, цветной карандаш в его руке застыл посреди страницы. Он обдумывал свои слова, прежде чем ответить. Эта была довольно деликатная тема, которую учитель наверняка объяснил бы лучше. Сколько было Ёнджуну, когда им впервые рассказали в школе про разницу между людьми и оборотнями? Семь, восемь? Он взглянул на сестру, которая до сих пор упорно трудилась над собственным рисунком. Учитывая все происходящее, возможно, ей стоит знать. Ёнджун перевел взгляд на собственную руку, которая застыла на том же месте - маленьком зеленом дереве. Он вздохнул и отложил карандаш, поворачиваясь в сторону сестры. Он решил объяснить самые основы, чтобы ей было проще понять. - Оборотни - это... люди. Они просто, ну, они не совсем люди, как мы с тобой. Они... - Ёнджун сосредоточил взгляд на стене позади сестры и сжал губы, задумавшись. Он не был уверен, как лучше объяснить про другой вид одновременно детально, но и достаточно просто для ее понимания. - Есть альфы и омеги. Альфы могут обращаться в больших и страшных созданий, а омеги... нет. Разницу можно понять по цвету глаз. У альф - красные, а у омег - голубые. Чохи промычала что-то в ответ, кивнула и вернулась к собственному рисунку. Ёнджун почувствовал облегчение, что она не стала задавать больше вопросов, иначе ситуация бы быстро приобрела довольно щекотливый оборот. Он повернулся к собственному рисунку, но замер в сомнении и решил добавить напоследок: - Тебе лучше избегать в классе таких людей. Он не ожидал, что она повернется и надует губки. - Почему? - Потому что это опасно. Если тебя укусят во время игры, даже случайно, ты не обратишься в оборотня, как мальчики. А умрешь, - объяснил Ёнджун. Как он и ожидал, Чохи неловко развернулась с негромким «хм» и больше не затрагивала эту тему. Ёнджун был благодарен, потому что изначально чувствовал себя неуютно. Он слышал истории об укушенных оборотнями посреди игры молодых девочках, случайно убитых ими. Он не знал лично никого, с кем случалось подобное, но определенно слышал о подобных случаях. Хотели оборотни это признавать или нет, они были опасны.

***

- Слышал о том, что случилось в Сеуле? Ёнджун опустил палочки и уставился в пустоту, заслышав слова Тэхёна. Да, он слышал о том, что случилось в Сеуле. Уже три сотни раз за сегодня. Хотя и не горел желанием, но люди продолжали шептаться в коридорах и в классе, и в туалете, не прекращая ни на минуту. Ёнджун был сосредоточен на выборе университета, старался получать высокие оценки и сосредоточиться на финальных экзаменах, но не мог этого сделать из-за постоянных шепотков в каждом коридоре. Даже учителя обществознания и экономики говорили о растущих волнениях между людьми и оборотнями. Так что, да. Ёнджун слышал о том, что случилось в Сеуле. - Президент говорил о разделении школ для людей и оборотней, потому что они угрожали превращением людей, - отрапортовал он и вздохнул, откусывая от клубники, зажатой посреди металлических палочек. - Не об этом. Я о том, что случилось час назад! - Тэхён покачал головой. - Тебе правда стоит следить за новостями. Знаю, что это раздражает, но это к тому же очень важно, понимаешь. Ёнджун выпрямился и прищурил глаза. Он не слышал о настолько последних новостях и не понимал, откуда Тэхён мог об этом знать. Возможно, новости действительно разлетались настолько стремительно. Он продолжил жевать клубнику, пока Тэхён пересказывал то, что случилось. - Группа людей начала изводить одного парня, потому что была уверена, что он оборотень и просто пользуется черными линзами. Они затеяли драку, в результате которой выдавили ему глаза. Оказалось, что парень даже не был оборотнем. Тэхён откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Его взгляд был сосредоточен на столе перед собой, но губы были приподняты в презрительной улыбке, пока он продолжал качать головой. - Я просто не могу в это поверить, - продолжил Тэхён, и Ёнджун не хотел больше ничего слышать. Он прекрасно знал, что за этим последует речь о том, какими ужасными были оборотни. - Просто не могу. Они специально это делают, - Тэхён наклонился ближе, ловя взгляд Ёнджуна своим. - Они могут понять, что мы - люди, просто по запаху, тогда как мы не можем сказать точно, пока не увидим цвет глаз, который можно с легкостью подделать. Они настраивают нас друг против друга, неужели ты не понимаешь, Ёнджун? Они заставляют нас воевать друг с другом, чтобы погубить. Ёнджун закусил губу. - Ну... они вышли из лесов около пятисот лет назад. Почему бы им просто... не вернуться. Тэхён засмеялся и поднял руки. - Вот и я о том же! Понятия не имею, - Ёнджун посмеялся вместе с другом пару секунд и, не скрывая улыбки, попросил. - Ладно, ты высказался, дай теперь поесть в тишине.

***

Ёнджун и Чохи возвращались домой из школы, ее маленький кулачок едва сжимался на указательном пальце его левой руки. Она прыгала с тротуара и обратно, кружилась и тянула за собой его руку во все стороны. Ёнджун был рад, что их улица была отделана в основном камнем, что было более эстетично и менее практично и объяснялось близким расположением их района к городу и системе метро. Он с улыбкой наблюдал, как его сестренка празднует последний день школы. Ёнджуну оставалось учиться еще две недели, но приподнятое настроение сестры слегка снимало стресс. Через пару лет она столкнется с теми же трудностями, что и он, и этот факт несильно грел ему душу. Он бы хотел, чтобы она могла сохранить свою детскую жизнерадостность как можно дольше. Ёнджун услышал издевательский смешок и перевел взгляд дальше по улице. Несколько человек шли им навстречу, уставившись точно на них. - Ох, Чохи, - Ёнджун притянул ее ближе, смущенный издаваемым ей шумом. Его лицо залила краска смущения, и он перехватил ее руку покрепче, когда она попыталась вырваться. Та самая группка людей продолжала на них смотреть, и Ёнджуну стало некомфортно от прямого зрительного контакта. Он напряженно шел дальше по улице, пока Чохи продолжала хныкать. Он старался игнорировать их взгляды, но один из них, проходя мимо, одарил его таким резким взглядом, что он не смог отвести глаз. Этот взгляд, направленный на них, был темным, словно кровь из открытой раны, и Ёнджун распахнул глаза. Брови мужчины были сведены книзу, а губы растянуты в усмешке. Но Ёнджун видел лишь темные, красные глаза - единственное, на чем мог сосредоточиться, пока те пробегались по его коже. Ёнджуну показалось, что он заметил рисунок на радужной оболочке, но они прошли мимо так быстро, что он не смог его разобрать. Когда мужчина прошел мимо, Ёнджун понял, что его сердце колотится как бешеное. Он никогда раньше не видел оборотня так близко. В его школе их было несколько, но они предпочитали держаться особняком, так что он редко с ними пересекался. Осознавать, что он только что прошел мимо альфы... Который, к тому же, казался разозленным... Ёнджун не мог отрицать, что на мгновение испугался. Но это мгновение пролетело, и он снова был в порядке. И продолжал шагать дальше по улице, слегка ослабив хватку на запястье Чохи, чтобы та снова могла свободно играть. Хотел бы он знать, что на самом деле побудило его притянуть Чохи ближе - банальная вежливость или же инстинкт. Ёнджун выдохнул, выпуская с воздухом все свои тревоги, и решил просто об этом забыть. Он был в безопасности, как и его сестра. У него не было веской причины возвращаться мыслями к тому мужчине. К тому моменту, как они дошли до входной двери дома, Ёнджун подуспокоился. Чохи и вовсе вела себя так, словно ничего не произошло, что было отлично. Она была еще слишком мала, чтобы обращать внимание на подобные столкновения, и Ёнджун надеялся, что к тому времени, когда она станет довольно взрослой, чтобы их замечать, волноваться будет уже не о чем. Хотя, конечно, не похоже было, что это случится в ближайшее время. Снимая ее рюкзак и ботиночки, Ёнджун снова вспомнил о недавней истории из Сеула. Он не мог не думать об этом, как бы сильно не старался избегать подобного стресса. Количество убитых и обезглавленных оборотнями людей, казалось, растет с каждым днем. Дело пока не дошло до Пусана, но истории из Сеула и других частей света были ужасающими. - Ёнджун! - раздался голос мамы с кухни. Он спешно повесил рюкзак Чохи на крючок у двери и пошел на мягкий, звучный голос. Мама стояла у кухонной стойки, разрезая рисовые пирожки на маленькие квадратики, чтобы Чохи было удобнее их есть. Несмотря на то, что вероятность запачкаться, занимаясь подобным делом, была минимальной, она все равно надела свой безупречно белый фартук и собрала длинные, черные волосы в неряшливый пучок. Солнце светило в окно, отбрасывая тень ее гибкого тела на безупречно чистый пол. Заметив его присутствие, она остановилась, откладывая нож, и выпрямилась, отводя плечи назад. - Ты отнес тетушке кимчи сегодня утром? Ёнджун кивнул, прислонившись к дверному косяку, и услышал мягкий топот сестренки, вбежавшей в комнату. - Тетушки не было дома, я передал кимчи дяде, - мама одобрительно кивнула и вернулась к своему занятию. Ёнджун помедлил пару минут, наблюдая за сестренкой, упрашивающей маму помочь с готовкой. Та лишь снисходительно потрепала ее по голове. Он хотел сделать Чохи замечание, чтобы та не мешалась и пошла поиграть, потому что мама была слишком мягкой, чтобы сделать это самостоятельно, но Ёнджун присматривал за сестрой только часть дня. И эта часть подошла к концу. - У тебя сегодня нет дополнительных? - спросила мама, когда смогла отцепить Чохи от собственных ног. - Тебе пора собираться. Ох, кстати, твой друг прислал что-то по почте. Положила на кровать в твоей комнате, - Ёнджун нахмурил брови. Он уже виделся сегодня с Тэхёном, зачем тому отсылать ему что-то по почте? Кто вообще сейчас пользовался почтовыми услугами? - Не делай такое лицо, - пожурила мама с улыбкой. - Мне кажется, это мило, - Ёнджун улыбнулся в ответ, но не смог удержаться от мысли, что это было довольно странно. Он развернулся и направился в свою комнату, оставляя этих двоих мягко препираться между собой. Ёнджун заметил маленький, коричневый конверт, едва вошел в комнату. Его имя было указано на конверте, а отправителем, и правда, значился Тэхён. Ёнджун разорвал его по линии сгиба, вместо того, чтобы отклеить клапан сверху, как сделала бы мама. В конверте был лишь один бумажный лист - флаер.

Поддержим Сеул из Пусана Присоединяйтесь к нашему протесту 27-го мая на площади Сон Санхён Все люди должны восстать вместе, чтобы вместе выжить НЕ ПОЗВОЛИМ ПСАМ ЗАХВАТИТЬ ОБЩЕСТВО

На задней части флаера была заметка, оставленная Тэхёном.

Джун, я не смог передать его лично и поговорить с тобой, потому что боялся, что нас могут подслушать. Это тайный протест, не говори никому. Но если тебя волнует судьба человечества, тебе следует прийти.

Ёнджун вздохнул и сложил бумажку маленьким квадратиком. Он бы не смог пойти на протест, даже если бы захотел. Площадь Сон Санхёна находилась в сорока пяти минутах езды на поезде, и Ёнджун был уверен, что родители не позволят ему поехать. Кроме того, флаер был чересчур драматичным. Как и Тэхён. Господи, Тэхёна слишком легко засасывало в воронку разжигаемого страха. Иногда казалось, что Ёнджун оставался единственным, у кого голова еще была на плечах. Он вздохнул и спрятал записку в наволочку подушки. Он собирался придерживаться указаний Тэхёна, хотя и не был полностью с ними согласен. Если Тэхён не хотел, чтобы кто-то еще узнал про этот маленький протест, тогда Ёнджун проследит, чтобы никто больше не увидел флаер. Он вымочит его в воде и выбросит в мусорку. Однако прямо сейчас на это не было времени - ему пора было собираться на дополнительные по подготовке к скорым экзаменам.

***

Ёнджун сидел напротив Тэхёна в устрашающей тишине. Тот сидел на своем месте, не глядя на Ёнджуна и ковыряя палочками яйцо в своем допбапе. Впервые в жизни Ёнджуну хотелось спросить, слышал ли он о том, что случилось на площади Сон Санхён, просто чтобы слегка задеть его. Потому что они оба прекрасно знали, что случилось на площади Сон Санхён. Три сотни кричащих человек пришли с баннерами и табличками. Они взывали об обособлении оборотней от человеческого общества, но с течением дня их требования становились все абсурднее, эхом разносясь по площади, и дошли до призыва истребить всех оборотней. Их речи привлекли внимание проходящих мимо оборотней, понятия не имеющих о митинге и ввязавшихся в драку с людьми. Закончилось все тем, что один альфа напал на нескольких людей и убил двоих из них, прежде чем был забит насмерть толпой в развернувшемся беспорядке. Даже люди ополчились друг на друга, не зная наверняка, кто был человеком, а кто - волком в линзах. Этот случай активно обсуждался в новостях, заставив отца Ёнджуна неистовствовать посреди ужина. Тем не менее, Тэхёну, обычно погруженному в недавние споры о волках против людей, внезапно стало нечего сказать по этому поводу. Ёнджун решил позволить ему его молчание и сосредоточился на собственном допбапе. Не было смысла тыкать его в это носом, пока он оставался в стороне. Но Ёнджун знал, что это была плохая идея. Теперь все эти мерзкие сеульские мнения добрались и до их города. Они ели в тишине, мысли Ёнджуна были забиты лишь финальными экзаменами, выпадающими на следующую неделю. Он должен был сдать их в совершенстве, если хотел поступить в выбранный университет. К счастью, с этим помогали дополнительные, без которых он был бы безнадежен. С начала занятий он поднялся с пятого места в классе до второго. Было бы неплохо поступить в универ в большом городе, как он и планировал. Поступив, он сможет наконец расслабиться. Для этого следовало отлично постараться на экзаменах. Он подумал о том, чтобы достать учебник и немного позаниматься, но прежде чем он успел дотянуться до рюкзака, по кафетерию раздался крик, погрузивший затем комнату в тишину. - Отвали, сраная псина! - кричал какой-то парень. Ёнджун и Тэхён, как и все остальные, повернулись в сторону шума, где один из старшеклассников толкнул на пол другого парня. Несколько учеников встали за человеком, глядя на парня на полу и переглядываясь между собой с тихим бормотанием. - Не трогай меня! - закричал тот же человек, тыча пальцем в парня на полу. - Пойди отлижи какой-нибудь дворняжке, мерзкий урод! - Ёнджун вскинул брови и неловко взглянул на Тэхёна, прикипевшего взглядом к развернувшейся сцене. Его глаза ничего не выражали в этот момент, но Ёнджун знал, тот что-то чувствовал. Когда Ёнджун вернулся взглядом к развернувшейся сцене, несколько человек прижали парня ногами к полу, пока один из них не вышел вперед с бутылочкой спрея для тела. Крышка была сдернута, жидкость плескалась внутри. Ёнджун услышал крик оборотня, прежде чем увидел, как человек выплеснул все содержимое ему в лицо. В этот же момент учителя наконец появились в кафетерии, направляясь в сторону шума. Было слишком поздно, чтобы они могли что-то сделать - парень кричал и корчился на полу, растирая от боли нос. Ученик, стоящий над ним, заговорил таким голосом, словно ему было плевать. - С этих пор ты не сможешь учуять даже запах своего собственного дерьма. Ёнджун скривился и отвернулся, пока учителя поднимали парня с пола и, расталкивая студентов, продвигались сквозь толпу. Тот плакал и растирал покрасневшее лицо, не способный даже самостоятельно идти. Ёнджун чувствовал запах даже со своего места, и через несколько секунд тот стал невыносим даже для человека без чувствительного обоняния. Он вздохнул и покачал головой, заталкивая тревожные чувства вглубь грудной клетки. Тэхён наконец перевел на него свои широкие глаза, полные эмоций от увиденного. - Твою мать, - прошептал он. Ёнджун не мог не согласиться. - Знаю, - прошептал он. В кафетерии до сих пор стояла тишина, но он слышал, как начинают тихо, как они с Тэхёном, переговариваться люди. Группка, расплескавшая спрей, вернулась на свои места. Ёнджуна поразило, что их тоже не увели. Он попытался подавить любопытство касательно их наказания, так как это было не его дело, и вытащил учебник. Как и планировал изначально.

***

- Ох боже, наконец-то все закончилось, - простонал Ёнджун и вытянул руки в небо, скрестив пальцы. Он хрустнул шеей и позволил стрессу покинуть тело вместе с долгим выдохом. Четыре дня финальных экзаменов всегда казались Ёнджуну изнурительными, пусть подобные дни и были сокращены с целью дать им немного времени на отдых. Сидеть на жестком стуле с шести утра и правда было изнурительно. Ёнджун не был уверен, работают ли еще его голосовые связки, когда наконец выловил Тэхёна из толпы, выйдя на улицу. - Даже не верится, - Ёнджун закашлялся. Тэхён до сих пор был напряжен, его выдавали приподнятые плечи и губы, сжатые в прямую линию. Он продолжал хмуриться, пока они шли в сторону ближайшего кафе, как и планировали. Ёнджун уложил руку ему на плечо, улыбаясь так же тепло, как и воздух вокруг. Тэхён не сводил глаз с дороги, пока они пересекали улицу из массивных камней. - Надеюсь, я достойно справился, - он глубоко вздохнул. - Я не так хорош в математике, как ты. Я пытался не сидеть долго над вопросами, но они были такими сложными... И я просто потратил время... Улыбка сползла с лица Ёнджуна, когда друг поделился своими переживаниями. Он слегка расслабил руку и позволил ей сползти с плеча друга, превращая крепкое объятье в легкую хватку на его предплечье. Он уставился вперед и с мгновение покопался в собственных мыслях. - Мы уже сдали вступительные экзамены, и ты отлично с ними справился. К тому же, все почти закончилось, так что нет смысла на этом зацикливаться, так? - Ёнджун знал, что не лучшим образом пытался достучаться до здравого смысла друга, но говорил правду. Тэхён мог лишь смириться с судьбой, в независимости от того, какой она была - хорошей или плохой. - Кстати, - он повернулся к нахмурившемуся другу с улыбкой, - что думаешь брать? Слышал, меню изменилось. Наверняка, стало дороже. Несмотря на попытки Ёнджуна сменить тему, Тэхён все равно выглядел угнетенным. Парень вздохнул и слабо пожал плечами. - Не знаю, мне нравится их клубничный бинсу, - Ёнджун ценил его попытку помочь ему сменить тему, правда. Но чувствовал, что потребуется больше, прежде чем Тэхён снова сможет чувствовать себя полноценно счастливым. - О! - он выпустил плечо Тэхёна из своей хватки, прыгнул перед ним и зашагал спиной вперед, вызвав своими действия легкую улыбку на лице друга. - Они его больше не подают, можем пойти куда-нибудь еще. Например, в то новое кафе, которое... - Ёнджун вытянул руку в том направлении, где, как он помнил, находилось новое кафе, когда почувствовал сильный толчок. Он быстро прижал руку к груди и замолчал, чтобы взглянуть на человека, которого случайно ударил. То был мужчина с черными глазами и широкими, крепкими плечами. - Простите, - тихо извинился Ёнджун и склонил голову в поклоне. Он поспешно развернулся к Тэхёну и тут услышал голос мужчины. - Прочь с дороги, тупое мясо! Мужчина, не дожидаясь реакции Ёнджуна, решительно зашагал дальше по улице, оставляя позади парней, застывших на одном месте. Они оба провожали взглядом удаляющуюся спину мужчины, Ёнджун - распахнув глаза, а Тэхён, наоборот, сузив. - Тупое мясо? - переспросил Ёнджун спустя пару секунд. - Тупое мясо? - он повернулся в сторону друга, до сих глядящего вдаль по улице. - Это был не человек, - заговорил Тэхён глубоким, низким голосом. Его губы дернулись в отвращении, и Ёнджун схватил его за плечо, мягко разворачивая в сторону кафе. Он не хотел проблем и уж тем более не хотел, чтобы Тэхён устраивал сцену на публике. Если тому парню хотелось быть таким придурком, пусть позорится и дальше. Ёнджун не хотел быть к этому причастен. - Господи, ты был прав, - заговорил Тэхён, позволив Ёнджуну утянуть его дальше по улице. Его голос и выражение лица были пропитаны неприкрытым гневом. Что, он был прав? Ёнджун был прав? Тэхён наконец приходил в себя? - Мне не нужно беспокоиться о результатах экзаменов. В колледже не будет смысла, когда разгорится война, - продолжил Тэхён. Ёнджун раздраженно хмыкнул, осознанно стараясь не повышать громкость. - Тэ, умоляю. - Старик, - Тэхён остановился, побуждая и Ёнджуна встать на месте. Они стояли посреди тротуара, и Ёнджун порадовался, что на улице сегодня было не так многолюдно, иначе они бы точно вызвали неудобство. Тэхёна же это не волновало, он смотрел на Ёнджуна, приподняв брови. - И дня не проходит без рассказов о том, как люди были убиты этими отвратительными шавка... - Ёнджун поморщился. - Дождешься, и один из них придет за тобой. Серьезно, Мун не позволит этому дерьму остаться незамеченным, - Тэхён выдохнул и перевел взгляд Ёнджуну за плечо. - Он не должен, - добавил он тихо. Ёнджун не знал, был ли он прав. Он впервые столкнулся с чем-то неуместным. Все казалось не так плохо, как Тэхён старался преподнести. По крайней мере, в Пусане все казалось не так плохо. Сеул был отдельной историей, но то был Сеул. Он был не в счет. - Пойдем просто... поедим, - Ёнджун протянул ладонь, и Тэхён уставился на нее. На мгновение Ёнджуну показалось, что тот отвергнет это простое предложение, но парень быстро шлепнул своей ладонью по его руке и сжал ее в тесной хватке, заставив их обоих улыбнуться.

***

Как только Ёнджун вошел в дом, у него возникло стойкое желание развернуться обратно. Его спина и так горела от многочисленных взглядов, направленных на него, пока они с Чохи возвращались из магазина, не хватало еще и физического напряжения, вызванного таинственными попытками отца заколотить весь дом. Несколько окон были заколочены деревянными досками, беспорядочно прибитыми гвоздями к белой стене. Ёнджун мог думать лишь о том, как это повредит краску и сколько времени потребуется на ремонт, когда все это закончится. Ремонт, несомненно, поручат ему. - Что он делает? - спросила Чохи, и Ёнджун скривился. Он старался держать ее в стороне от всего этого, но казалось неизбежным, что в конце концов она все поймет. Он наклонился, чтобы развязать ей шнурки, и без ответа снял с ее плеч рюкзачок. Она смотрела на него обиженно, и ее щечки надулись, словно сжатый в пальцах зефир. Когда они встретились взглядами, он пожал плечами и повесил ее рюкзачок на крючок у двери. - Что он делает? - переспросила она, и Ёнджун похлопал ее по плечу, мягко подталкивая в сторону кухни, где была мама. Как только она скрылась за порогом комнаты, Ёнджун зашагал в сторону отца и встал позади, пока он громко орудовал молотком. Прошло несколько минут, прежде чем отец его заметил; мгновение тишины, которое Ёнджун крайне ценил. Отец развернулся, с зажатым в зубах гвоздем и молотком в руке, и указал на кучку досок. Ёнджун покорно подхватил одну и протянул отцу, и с помощью последней пары гвоздей тот забил ее поверх окна. Закончив, он потянул ее, проверяя на прочность, и отложил инструменты. - Гвозди закончились... - мужчина вздохнул и пробежался рукой по редеющим волосам, прислонившись к спинке дивана. Он изучал взглядом творение собственных рук. Ёнджун должен был признать, выглядело довольно аккуратно. Деревянные доски прочно держались на месте за счет глубоко вбитых гвоздей. Но сможет ли кусок дерева удержать оборотня? Когда альфы оборачивались в свою... дьявольскую форму, они становились огромными. Вдвое больше человека. Или втрое? Господи. Отец взглянул на него с ожиданием в глубоких, черных глазах. Он был высоким и крепким и мог производить впечатление, когда того требовала ситуация. Ёнджун отвел плечи назад и выпрямился. - Мне сходить купить еще? - спросил он ровным голосом. Отец вздохнул размышляя и снова глянул на заколоченные окна. Мама и Чохи громко смеялись, играя на кухне, их голоса отскакивали от стен в тишине гостиной комнаты. Ёнджун видел, как солнце уходит за горизонт сквозь еще не заколоченные окна, и терпеливо ожидал указаний отца. Пару минут тот оставался погружен в собственные мысли, пока Ёнджун переминался с ноги на ногу, не сгибая спины. Из уважения взгляд его был направлен на воротник отцовской рубашки вместо прямого зрительного контакта. Наконец, отец перевел на него взгляд. - Справишься один? - спросил он. Ёнджун хотел уточнить, почему нет, но просто кивнул в ответ. - Я размышлял о том, стоит ли мне пойти с тобой, но не думаю, что это хорошая идея. Я выхожу из себя, когда вижу этих шавок, - закончил он с насмешкой и вытянул кошелек. Он вложил тридцать пять тысяч вон в мягкую ладонь Ёнджуна своей загрубевшей и сжал ее, наклоняясь и глядя сыну точно в глаза. - Будь осторожен на улице, я серьезно. Держись подальше от любого, с черными глазами или без. Просто оставайся в стороне, - Ёнджун кивнул, прогоняя волну напряжения, вызванную мрачным тоном отца. Он сглотнул, моргнул пару раз, прогоняя это чувство, и напряженно улыбнулся отцу. - Не волнуйся, я буду в порядке, - отец выпустил его ладонь, и он засунул небольшую пачку купюр в карман тонкой куртки. Похлопав по ткани кармана, где лежали деньги, он одарил отца более убедительной улыбкой. - Скоро вернусь. По пути в магазин Ёнджун старался игнорировать проходящих мимо жителей. Не только из-за слов отца, но и потому, что чувствовал себя крайне неуютно от того, как переменилось их поведение. Люди держались друг от друга на расстоянии нескольких шагов и смеряли всех подозрительными взглядами, сузив глаза. Он правда понимал, почему они так себя вели. Люди могли отличать оборотней от людей лишь по цвету глаз, но те могли с легкостью их скрыть, так что становилось почти невозможно отличить человека от оборотня. Несмотря на это, Ёнджун шагал уверенной походкой и с прямой спиной. Он не позволял их чересчур острой реакции себя захватить. Его экскурсия по магазину товаров для дома оказалась досадной. Он нашел отдел с гвоздями и, прогулявшись по нему несколько раз, понял, что большая часть товаров была распродана. Все гвозди длиннее пяти сантиметров были раскуплены, как и многие покороче. Ёнджун вздохнул и схватил упаковку с 2,5-сантиметровыми гвоздями, хотя и не был уверен, хватит ли этой длины, чтобы пробить доску, не говоря уже о том, чтобы достать до стены. Хуже всего, однако, казалось вернуться домой с пустыми руками. Только дойдя до очереди в кассу, он понял, что происходит. Магазин был забит людьми, скупающими различные материалы. Деревянные панели, металлические листы, гвозди, пилы, молотки и многое другое. Очередь растянулась на полмагазина, и Ёнджун недовольно сжал губы. И убедился, что следует купить гвозди, даже если они были неправильного размера. Наверняка нужный размер появится на полках нескоро. Он прождал в очереди целый час. Несмотря на огромное количество людей, кассиры работали довольно споро. Пока он ждал, отец написал ему, спрашивая, где он, и велел поскорее возвращаться домой, потому что на улице уже стемнело. Выйдя из магазина с пластиковым пакетиком гвоздей, Ёнджун запрокинул голову, чтобы на мгновение посмотреть на небо. Оно казалось полностью черным, с легкими вкраплениями синевы - знак, что солнце еще не полностью скрылось. Ёнджун различил несколько звезд сквозь облака, но яркий свет фонарей туманно наслаивался на них, делая их похожими на светлые шарики пыли. Грохот со стороны тротуара отвлек Ёнджуна от наблюдения. Люди спешно шагали по каменной дороге и тротуарам, спеша домой, и кто-то опрокинул бак с мусором. Его содержимое вылетело и рассыпалось по земле. Ёнджун скосил глаза на мужчину, опрокинувшего бак, но тот был слишком занят собой и бежал по улице, даже не оглянувшись. Ёнджун знал, что полицейские или мусорщик наведут порядок, поэтому развернулся и зашагал по улице. Прошло много времени с тех пор, как он выходил на улицу в одиночестве в темное время суток. Обычно улицы были заполнены смеющимися школьниками или выпивающими взрослыми на заплетающихся ногах. Он припомнил, что в этом направлении обычно стояли палатки с едой, но почему их не было сейчас? Неужели они правда были настолько напуганы? Ёнджуну не нравилась эта новая атмосфера. Было совершенно тихо, не считая громких, торопливых шагов. Он пытался игнорировать зарождающийся в кишках страх. Он был уверен, что тот был вызван тем костром страха, в который подбрасывали дрова все остальные. Он выдохнул, и звук показался слишком громким даже для его ушей. К этому моменту стихли даже звуки шагов, оставляя его в одиночестве посреди пустой улицы. Чтобы отвлечься, Ёнджун решил рассматривать проплывающие мимо здания. Эта часть города была заполнена рядами одноэтажных и двухэтажных магазинчиков, не настолько крупных, как в самом городе. Их уютный облик должен был казаться успокаивающим и комфортным, сейчас же город казался городом-призраком. Единственным источником света были тусклые, мигающие фонари, установленные по краям тротуара через каждые четыре дома. Обычно в окнах магазинов горели гирлянды и лампочки, окрашивая каждый кусочек тротуара своим светом, сейчас же двери были закрыты. На многих стеклах висели таблички, черной ручкой были указаны новые часы работы. Ёнджун склонил голову, глядя на них, и последовал дальше. Фонарь, под которым он проходил, становился все бледнее с каждым его шагом. Фонари находились на таком расстоянии, что круг света одного не доставал до другого, в месте точно между ними он будет окутан полнейшем темнотой. Ёнджун делал вид, что его это не волнует. И хотя никто не увидел бы, покажи он свой страх, ему это помогало - делать вид, что все было в порядке. Словно самореализующаяся проповедь - если вести себя нормально, все будет нормально. Ёнджун ступил правой ногой на тротуар - как раз туда, где свет двух фонарей не достигал друг друга - и остановился. Из переулка между двумя магазинами раздавался шум. То было рычание, такое глубокое и гортанное, что Ёнджун по ошибке принял его за мотор грузовика. Тишина в окружавшем его воздухе позволяла ему слышать каждый звук, исходящий из горла существа, растягивающийся и вибрирующий в его груди, перерастающий в животное рычание. Дорогу в эту самую аллею освещал фонарь, перед которым застыл Ёнджун. Его взгляд, застывший на улице впереди, медленно перетек на тротуар перед ним. На недавно окрашенный, белый бетон лилась, собираясь в лужу, темная, красная кровь. С каждым новым шипением и щелчком лужа становилась все больше, пока не стало казаться, словно между Ёнджуном и его домом выросла целая река. Он застыл на месте, пока медленный, глубокий вой прокатывался по его телу, словно тысячи иголок, покалывающих каждый сантиметр его кожи. Чтобы успокоить себя, он вздохнул как можно тише и выдохнул, чтобы сделать еще один вдох. Он не видел существа, издающего шум, но мог предположить, что то был оборотень. Он также не знал, насколько далеко простиралось их обоняние, но понадеялся, что существо его пока не учуяло, раз еще не атаковало. Ёнджун продолжал медленно дышать, раздумывая над лучшим планом действий. Когда воздух разрезало очередное глубокое, булькающее рычание, Ёнджун отвел правую руку в сторону, чтобы ненароком не задеть ногу пластиковым пакетом. Мелко сглотнув, он начал шагать назад. Он посматривал то на вход в переулок, чтобы убедиться, что никто оттуда не лез, то на свои ноги, чтобы не наступить на что-нибудь, что бы могло издать какой-то шум. Вернувшись к предыдущему переулку, Ёнджун медленно шагнул вглубь. По левую сторону стоял мусорный бак, отделенный от земли ножками. Он присел на корточки перед ним и медленно, медленно положил пластиковый пакет на землю. Грохот изломанных стонов, глубоких, словно океан, продолжал заполнять тишину ночи, но Ёнджун их игнорировал. Он скользнул под мусорный бак, устроился на животе и сжался, насколько позволяло пространство. Слегка дрожащими пальцами он скользнул в карман и достал телефон, переводя его в беззвучный режим. Что следовало сделать, едва он увидел кровь. Пока же он мог лишь надеяться, что мусорный бак скроет его запах, если существо вдруг решит поискать себе новую жертву. Запах был настолько ошеломляющим, что Ёнджун задышал через рот. Темнота переулка и укрытие в виде мусорного бака погрузили все вокруг в кромешную темноту. Утратив способность что-либо видеть и слышать запахи, Ёнджуну не оставалось другого выбора, кроме как вслушиваться в звуки оборотня всего в нескольких метрах от него. Каждый треск и хруст разорванной плоти отпечатывался в его сознании. Он слышал даже, как капала жидкость на бетон. Сознание подкидывало картинки, сопровождающие эти звуки. Они были пропитаны тем же красным цветом, что и капли на тротуаре. Широко раскрытыми глазами глядя в неизбежную бездну, Ёнджун видел вспышками тело, раздираемое на куски бешеными челюстями трехметрового монстра. В ребяческой попытке успокоиться, он пытался мысленно отгородиться от этой сцены. Вместо этого Ёнджун думал о том, что однажды сказала ему мама, когда он был совсем еще малышом, как Чохи, стоя у входной двери и глядя в окно на ночное небо. Темнота небес всегда его завораживала. За городом оно казалось чернее черного, полностью лишенное красок, словно каждая частичка солнечного света была высосана ближайшей черной дырой. И все же звезды казались такими ослепляюще-белыми, такой резкий контраст по сравнению с темным фоном. Они существовали в другой плоскости бытия, там, где их яркий свет даже не доставал до ночного неба. Для него это казалось нереальным. Он помнил, как однажды ночью мама подошла к нему, так тихо, что он сперва даже не заметил. Кто-то другой на его месте наверняка бы вздрогнул, заметив ее, но он лишь перевел взгляд обратно на небо. Спустя пару мгновений тишины она протянула вперед указательный палец и коснулась стекла. Небольшое облачко от тепла ее пальца окрасило его в серый цвет. - Эта звезда моя любимая, - прошептала она с улыбкой. - Это самая большая звезда на небе, самая лучезарная звезда, какую я только видела. - Ёнджун проследил взглядом за направлением ее пальца и снова поднял глаза на небо. Он поискал взглядом самую большую звезду и, заприметив ее, склонил голову набок. Он пока еще не знал, что значит слово «лучезарная», но, должно быть, что-то хорошее, раз мама сравнивает его со звездой, подумал он. Даже сейчас, он мог с легкостью нарисовать в мыслях ту ночь. Крошечное утешение, достаточное, чтобы не думать о скрывающемся в паре метров монстре. Ёнджун не знал, сколько пролежал тихо и неподвижно, но в конце концов перестал ощущать запах мусора. Он переждал, пока стихнет хруст гигантских пальцев, сминающих черепицу зданий и уносящих монстра в город и дальше от Ёнджуна. Он оставался в том же положении по крайней мере пятнадцать минут, заполненных тишиной. Чтобы прийти в чувство и вернуться на улицу и из страха, что существо тайно пряталось поблизости. В конце концов Ёнджун вылез из своего укрытия. Он поморгал пару раз, схватил свой пластиковый пакет, продолжая держать его на расстоянии, и вернулся домой настолько тихо, насколько было возможно.