Шаг навстречу

      — Он мой сын!       — Повторяю: Вы не можете войти. В данный момент ведётся борьба за его жизнь, и в Ваших же интересах не мешать нам.       — Пустите, — яростный шёпот. — Пустите или, клянусь, Вы пожалеете…       Стук каблуков. Из-за угла, на ходу надевая форму, выскочил мужчина — при виде его целительница встрепенулась и тронула ворот халата. Решительность на её лице сменилась беспокойством.       — Состояние? — спросил мужчина, едва удостоив посетителя взглядом.       — Нестабильное. Кровотечение остановлено, но сердечный ритм неустойчив. Магия разрушает клетки быстрее, чем мы успеваем что-либо предпринять, — в голосе зазвучали истеричные нотки. — Мы не понимаем, что это. Контрзаклинания не работают, зелья стимулируют рост поражения. Нижняя половина тела почти полностью поглощена. Дэвид, — женщина вцепилась в рукав старшего, — что нам делать?       — Similia similibus curantur. Пробуйте.       — Но…       — Пробуйте!       Несколько секунд целительница всматривалась в глаза Дэвида, прежде чем кивнуть и скрыться в палате. Послышались шепотки, протестующий возглас. Затем вспыхнул свет. Разом с писком индикаторов раздался крик, полный боли.       Гневная краска сошла со щёк посетителя. Опираясь на трость, он прислонился к стене и прошептал:       — Что вы наделали?..       От лоска и самообладания не осталось и следа. Казалось, ещё чуть-чуть — и тревога, скрытая за хладнокровием, перерастёт в настоящую панику. Стараясь не нагнетать, Дэвид подхватил визитёра под руку и повёл его к креслам.       — Он будет в порядке. Я сделаю всё для этого. Доверьтесь мне, Люциус.       Вопреки обнадёживающим словам, крик возобновился. Он был короток, но ярок, словно тот, кто его издавал, умирал. Тело Люциуса напряглось. Он почти сорвался с места, однако Дэвид среагировал быстрее и силой вдавил его в кресло. Затем, достав палочку, поспешил к палате.       Коридор потонул в тишине. Люциус спрятал лицо в ладонях и часто и глубоко задышал. Мысли путались, но одна, ясная, как день, не давала покоя: его Драко, милый Драко, погибал. Пока виновник, стремясь запутать следствие, петлял по улицам Лондона, его сын горел в мучениях. И он, невзирая на статус, деньги и способности, не в силах ему помочь.       Осознание собственного ничтожества нахлынуло на Малфоя. Он вспомнил выражение Нарциссы, когда патронус Поттера поведал им о случившемся. Она не смогла сдержать слёз. Стояла и слепо смотрела перед собой, пока, ощутив боль в груди, не пошатнулась. От падения её уберегла эльфийка Полли, вовремя перенёсшая хозяйку на диван. Мир будто раскололся надвое. Не желая верить в услышанное, Люциус тотчас отправился в Мунго и увидел… его.       Драко лежал на больничной койке неестественно бледный, как кукла, и тёмные нити проклятия оплетали его тело. Из носа и уголков глаз текла кровь: почти чёрная, она скатывалась по щекам, собиралась у ушей и затылка. Он уже выглядел мёртвым. Отдельный ужас вызывал вид обугленных ступней. А в момент, когда он изогнулся дугой…       Страх медленно, но верно овладевал руками, не позволяя сжать пальцы, но сорваться не дал звук: призрачный звон отвлёк Люциуса от воспоминаний. Знакомый серебристый олень стоял напротив него.       Поттер связался с ним. Снова. Но новости были другие:       — Малак пойман. Он пожалеет, что родился на свет.       Патронус исчез так же внезапно, как и появился. Люциус не понимал, чем должно стать для него это известие. Радостным событием? Мрачным удовольствием? Знаком свыше? Но в сердце, помимо отчаянья, закралось новое чувство. Надежда.       Пусть его сын будет жить.