Связанные серебряными нитями (Bound With Silver Threads)

Тем утром Лили, Дон и Марика спустились в общую гостиную последними. Лили и Марика еле сумели растолкать Дон, пригрозив ей наконец, что если она не встанет сию же секунду, то пропустит завтрак. Кассиопея, которая всегда просыпалась рано, уже ждала их в одном из огромных кресел у камина, поджав под себя ноги. Она плела фенечку со сложным узором из разноцветных ниток. Спустив ноги на пол, она поднялась с места и спрятала фенечку в карман. Затем она вылезла из дыры за портретом вслед за троицей подруг. — Обожаю первый день школы, — сказала Марика. — Он такой приятный! Лили и Дон рассмеялись. — Только ты способна считать первый день школы приятным, — ответила Дон. — Ну, бывают интересные уроки, — возразила Лили. — Защита, например. — Это интересно, когда у нас практика, — согласилась Дон. — Но теория дико скучная. «Не знаю, — подумала Кассиопея. — Конечно, практика лучше, но у нас интересные лекции». Девочки сели за стол Гриффиндора и приступили к завтраку. — Привет, Роза, — поздоровалась Лили и села напротив двоюродной сестры. — Привет, Лили, — ответила Роза. — Как поживаешь? — Хорошо. Там ещё не раздавали расписания? — Нет, профессор Лонгботтом сейчас принесёт их, — профессор Лонгботтом и впрямь уже шёл вдоль гриффиндорского стола, раздавая ребятам расписания. — У нас забота о магических существах со Слизерином, а потом гербология с Рейвенкло, — сказала Марика, взглянув на своё. — Потом у нас с Лили арифмантика, а после этого мы вместе идём на трансфигурацию и чары. Дон опустила взгляд на своё расписание. — О, у меня будет форточка, пока у вас арифмантика. Круто. — Отличное время, чтобы сделать домашку, — заметила Марика. — Ты с ума сошла? — вытаращилась на неё Дон. Кассиопея рассмотрела своё расписание. Первым шло зельеварение. «Класс, — подумала она, — неделя начинается просто волшебно». Но следующие уроки в понедельник были хорошими: её ждали чары и защита от тёмных искусств. Правда, после обеда была история магии, но сразу после неё шла трансфигурация. Лили доела бутерброд и встала из-за стола. — Доедайте, — сказала она, — и пойдём уже. Не очень хотелось бы опоздать на первый в году урок.

***

— Поверить не могу, что профессор Лонгботтом задал нам столько в первый же день, — ныла Дон, пока девочки шли на обед. — Ой, Дон, да ладно тебе, — закатила глаза Марика. — Всего-то надо выучить пару определений. — Это всё равно надо сделать, — возразила Дон. — В прошлом году нам в первый день ничего не задавали! — Но в прошлом году мы и к С.О.В не готовились. — К С.О.В, которые наступят только через два года, — надулась Дон. — Когда придёт время сдавать экзамены, ты ещё будешь благодарна, что вас заранее готовили, — с умным видом заявила Роза, садясь за стол. — Лучше бы мне сейчас было за что благодарить преподов, — проворчала Дон, накладывая себе в тарелку печёной картошки. Кассиопея пришла и села на свободное место около Лили, которое девочки по привычке не занимали. — Вот ей стопудово ничего не задали, — пожаловалась Дон. — Задали, — возразила Кассиопея. — Зелья, — скривилась она. — Обожаю зелья, — заулыбалась Лили. Кассиопея помотала головой, и Лили была уверена, что ей не послышалось, как она произнесла: — Сумасшедшая.

***

Первые две недели учёбы прошли настолько предсказуемо, насколько они вообще могли пройти в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». На зельеварении взорвались несколько котлов, на гербологии кого-то укусило ядовитое щупальце, на заботе о магических существах сбежали несколько зверей, а на трансфигурации Альбус и Скорпиус запустили фейерверки из «Ужастиков Умников Уизли», но в целом жизнь шла спокойно. Кассиопея решила, что второй курс ей нравится даже больше первого. С ней по-прежнему никто, кроме Лили, не дружил, но она понемногу общалась с однокурсниками и соседками по комнате. Уроки становились для неё всё более и более интересными, и она потихоньку разгадывала тайны волшебного замка. Всё-таки у неё была хорошая память, и, что ещё важнее, у неё было много свободного времени, так что в мыслях она уже частично составила карту замка. Скорпиус рассказывал ей о карте Мародёров, которая была у старшего брата его лучшего друга, у Джеймса Поттера. Она очень хотела себе такую же прекрасную вещь. Кассиопея всегда любила изучать карты и так же сильно любила путешествия и изучение культуры других стран. Кроме того, ей повезло иметь талант к изучению языков. Она бегло говорила по-французски, поскольку во Францию её семья ездила каждый год, хорошо говорила по-немецки и по-испански и понимала итальянский, датский и шведский. Она также хотела изучить какой-нибудь азиатский язык, к примеру, японский или корейский, и, может быть, даже какой-нибудь из африканских диалектов. Впрочем, ей пока было всего двенадцать. Времени было предостаточно. Лили тем временем решила для себя, что четвёртый курс не так уж и плох. Учёба и впрямь стала сложнее, а учителя — строже, но теперь на уроках они изучали куда более сложные и интересные вещи. Кроме того, на защите от тёмных искусств и чарах у них стало куда меньше теории и куда больше практики. Домашние задания стали сложнее, и их объём всё увеличивался, но у Лили хотя бы не было времяёмких хобби, которые бы полностью отбирали у неё день, в отличие от Дон, которая исправно ходила на тренировки по квиддичу, и Марики, которая стала председателем школьного клуба по волшебным шахматам. Дон и Марика убеждали её в необходимости заняться чем-то дополнительно, но её слабо интересовали клубы, организации и кружки Хогвартса. Тамзен сказала, что ей просто надо найти парня, но её совет Лили тоже проигнорировала. Единственное, чего бы она хотела, — это выучить новый иностранный язык. Она хорошо говорила по-французски, поскольку её тётя Флёр была француженкой, но из других иностранных языков она знала максимум по паре слов. Летом Дон привезла ей один из последних выпусков «National Geographic», и, как ни странно, Лили увлеклась журналом настолько, что загорелась идеей узнать побольше о культуре других стран. Она оформила долгосрочную подписку на «National Geographic», подписалась на идентичный журнал для волшебников и нашла в библиотеке учебники испанского, который, будучи довольно похожим на английский и французский, показался ей довольно лёгким. Правда, отсутствие прогресса её очень раздражало. Зато Лили больше не раздражало присутствия Кассиопеи поблизости, хотя она всё так же не могла понять, что движет ею. Ривер тоже считал, что Лили нужно хобби. — Пойдём со мной в клуб по плюй-камням, — предложил он Лили, догнав её, когда она после ужина выходила из Большого зала. Она помотала головой. Её всегда смешило, что Ривер Тюршелл, высокий красивый жгучий брюнет и спортсмен, занимался организацией клуба «Плюй-камни». — Не хочу, спасибо, Ривер, — отказалась она. — Да брось, почему, Лили? — расстроился Ривер. — Ну просто не хочу, — ответила она. — Но ты же любишь играть в плюй-камни! — Да, играть в свободное время, — подтвердила Лили. — Но я не хочу посвящать целый вечер игре в плюй-камни! — Но мы не просто играем в них, — возразил Ривер. — Мы читаем новости о них, сравниваем их, меняемся и… — Да поняла я, поняла, — рассмеялась Лили. — Круто, что уж. — Так что думаешь? — воодушевился Ривер. — Нет, спасибо, Ривер, — ответила Лили. — Иди, не буду тебя задерживать. Увидимся. — Она помахала ему рукой и поднялась по мраморным ступеням вслед за Дон и Марикой. Кассиопея шла ровно за ней. Ривер разочарованно глядел им вслед.

***

Сентябрь оказался ужасно тоскливым. Дожди лили почти беспрерывно, а ветры казались слишком холодными для самого начала осени. Из-за такой погоды уроки вроде заботы о магических существах становились очень неприятными. Четверокурсники начали изучать гиппогрифов. Во времена родителей Лили гиппогрифов проходили на третьем курсе. Правда, потом их на некоторое время выкинули из школьной программы, чтобы вновь вернуть уже в программу для четвёртого курса. — Ну шо, — обратился Хагрид к промокшим дрожащим гриффиндорцам и хаффлпаффцам, которые сбились в очень тесную кучку под навесом его хижины. — Сёння будем проходить гиппогрифов. Може, хто знает шо про них? Лили, отчётливо помнившая Клювокрыла, гиппогрифа, который жил у них, пока она была маленькая, и умер, когда ей исполнилось девять, подняла руку. — Да, Лили? — Передняя часть тела у гиппогрифа орлиная, а задняя — лошадиная, — начала Лили. — Они очень гордые, и, чтобы подойти к нему, нужно сначала поклониться, глядя ему в глаза, и подождать, пока он поклонится в ответ. Но, если они доверяют тебе, они очень ласковые и верные. — Очень хорошо, Лили, — с гордостью в глазах улыбнулся ей Хагрид. — Молойца ты. У м’ня на заднем дворе три гиппогрифа. Можете по очереди подходить и пробовать кланяться. Если какой не поклонится в ответ, топайте обратно и идите к другому. Замёрзшие и дрожащие ребята отправились на задний двор, где стояли в ожидании три таких же замёрзших и дрожащих гиппогрифа. Если бы погода была лучше, урок вышел бы замечательный. Лили, у которой был опыт в общении с гиппогрифами, пошла первой, и гиппогриф-паломино по кличке Златопёр без проблем поклонился ей в ответ. К концу урока всем студентам удалось пообщаться как минимум с одним из животных, а хаффлпаффка Лейла подружилась со всеми тремя. Ей даже удалось погладить их по голове, и многие студенты смотрели на неё с завистью. — В следующий раз бу’ем учиться ухаживать за перьями, — сказал Хагрид. — А как скончим, поучимся кормить и кататься на них. Лили, Дон и Марика поплелись в замок, намереваясь переодеться в сухое перед обедом. Кассиопея, только вернувшаяся с гербологии и не менее промокшая, увидела их и пошла следом за ними по коридору. — Чувствую себя, как будто я прыгнула в озеро прямо в одежде, — прохныкала Дон, расправляя подол робы. — Плюсую, — отозвалась Марика. — Я промокла до нитки. Никогда в жизни так не промокала. — Только потише говори, — предупредила её Лили. — Если Пивз услышит, он повторит нам этот незабываемый опыт. К счастью, девочки добрались до башни Гриффиндора и затем спустились в Большой зал без приключений, где с радостью обнаружили, что на обед им подали горячий томатный суп и бутерброды с сыром.

***

К вечеру погода испортилась настолько, что тренировку по квиддичу отменили, поэтому Дон присоединилась к делавшим домашнее задание у камина в гостиной Лили и Марике. — Я не могу сконцентрироваться, когда дождь так бьёт в окна, — пожаловалась Дон. — В сентябре не должно быть такой погоды! — Ну, скажи это природе, — пожала плечами Марика. — Не думаю, что она послушает. И вдруг на кресло рядом с Дон плюхнулся их однокурсник Эндрю Дэвис. Он был загонщиком гриффиндорской команды по квиддичу. — Какой отстой, — сказал он и провёл рукой через свои волосы цвета соломы, которые тотчас же взъерошились. — Как мы собираемся выиграть в квиддич у Слизерина, когда мы даже тренироваться не можем? — И то правда, — вздохнула Дон. — Но хотя бы слизеринцы тоже не могут тренироваться. Мадам Хуч официально отменила все тренировки на неопределённый срок «вследствие небезопасных условий». Дэвис с силой пнул стол ногой. — Эй! — возмущённо вскрикнули Марика и Кассиопея, чьи книги упали на пол. — Ой, простите, — извинился Дэвис и прекратил болтать ногой. — Я просто не могу сидеть на месте. — И я не могу, — посочувствовала ему Дон. — Мне нужно что-то делать, мне нужно двигаться! Я не могу весь день сидеть, я сойду с ума! — она замахала руками и чуть не уронила уже свой учебник. К счастью, Дэвис вовремя поймал его и положил обратно на стол, смеясь. — Боюсь, что ты уже это сделала, Дон, — пошутил он. Дон показала ему язык. — Не порти своё милое личико дурацкими жестами, — тотчас сказал он. — Ты же у нас львица, а не змея. — А ты у нас вообще копна сена, — сморщила нос Дон, показывая пальцем на причёску Дэвиса. Тот скорчил обиженное выражение лица. — Вообще-то я крайне горжусь своей причёской, если ты не знала, — заявил он и демонстративно пригладил волосы. — Меня считают безумно красивым. Все четверо девочек рассмеялись. Дэвис был высоким и тощим мальчиком, похожим на вешалку. Его руки и ноги казались непропорционально большими, а голова — непропорционально маленькой. И он был полной противоположностью «безумно красивого». Однако Дэвис, несомненно, был отличным загонщиком. Он отобрался в команду ещё на втором курсе и очень любил поддразнивать этим Дон, которая тоже пошла на отбор на втором курсе, но в команду попала только на третьем. Дэвис выпрямил под столом свои длинные ноги, но тотчас же снова сел ровно, едва не скинув ещё раз учебники девочек со стола. — Я устал учиться, — громко заявил он. «Ты разве учился?» — подумала про себя Кассиопея, поглядев на пустое место на столе перед ним и на его закрытый рюкзак, который он небрежно бросил на пол. — Ты и не учился, — заметила вслух Лили. — Ты и так поняла меня, — отмахнулся он. — Сегодня не тот день, чтобы тихо сидеть и учиться. — Если ты хочешь плохую отметку, то, может, и не тот, — пробормотала Марика. Дэвис не услышал её или сделал вид, что не услышал. — Пойду прогуляюсь. Кто со мной? — Мне надо сделать уроки, — хором ответили Лили и Марика. — А ты, Дон? — Ты прав, сегодня совсем не день для учёбы, — ответила она. — Пойдём. — А как же твоё сочинение? — спросила ей вслед Марика. — Потом сделаю, — Дон набросила рюкзак на плечо и ушла с Дэвисом через дыру за портретом, который он отодвинул перед ней с шуточным поклоном, после чего получил от неё тычок под рёбра и вывалился сквозь дыру вниз головой, размахивая длинными руками в попытках сохранить равновесие. — Никогда не понимала, как наша команда может хорошо играть с такими клоунами в составе, — прокомментировала Марика. — Загадка, — согласилась Лили.

***

Спустя два часа Дон и Дэвис вернулись в гостиную через портрет. Оба были румяные и продрогшие, и оба смеялись, как идиоты. — Где вы были? — спросила Лили. — И почему вы такие мокрые? — Мы гуляли, — расхохоталась Дон. — На улице, — расхохотался Дэвис. — И что в этом смешного? — с недоумением посмотрела на них Лили. Они лишь засмеялись ещё громче. Лили переглянулась с Марикой, на лице которой отражалось такое же недоумение. Кассиопея, однако, смотрела на ребят со смущённой улыбкой. — Что ты такое знаешь, чего мы не знаем? — раздражённо потребовала у неё объяснения Лили. Кассиопея ответила ей невинным взглядом широко открытых глаз. «Я тебе ничего не скажу, пока сама не догадаешься». — Спокойной ночи, Дон, — пожелал ей Дэвис, направляясь к лестнице для мальчиков. — Спокойной ночи, Эндрю, — ответила ему Дон и практически вприпрыжку побежала к лестнице для девочек. — Уже ложишься? — спросила Марика. — А как же твоё сочинение? — Потом сделаю, — бросила Дон через плечо и ушла наверх. — Что это с ней? — недоумевала Лили.

***

На следующий день Лили и Марика с горем пополам пытались сделать перевод, который задали им на древних рунах. Вечер уже наступил, и Дон ушла на собрание квиддичной команды, которое проводилось взамен тренировки. Кассиопея, конечно, сидела за соседним столом, читала учебник по истории магии и рассеянно вязала пальцами сложный узор. Когда кто-то вошёл в библиотеку, все трое подняли головы. — О нет, — простонала Марика. Это была Саша Редмонд, деловая высокомерная рейвенкловка, их однокурсница. В детстве она хорошо дружила с Марикой, но на первом курсе девочки здорово поссорились, и теперь они не могли даже стоять рядом, не испепеляя друг друга взглядом. И не только взглядом — Лили слишком хорошо помнила один случай на втором курсе. — Я ухожу, — сообщила Марика, поднимаясь и складывая вещи в рюкзак. — Я не собираюсь заниматься там, где есть она. Лили, ты со мной? — Одну минуту, — ответила Лили, ничего не имевшая против Редмонд, кроме того, что она, с её точки зрения, была слишком деловой и высокомерной. Марика бросилась прочь из библиотеки, демонстративно отвернувшись от Саши Редмонд, которая что-то говорила своим хохочущим подружкам. — Т-ш-ш-ш! — шикнула на них библиотекарь мадам Тюфтли. Лили снова вернулась к своим заданиям, решив для себя, что надо хоть немного успеть сделать до возвращения в общую гостиную. Несколько минут спустя она поняла, что на месте Марики напротив неё кто-то сидит. Она подняла взгляд. Кассиопея ответила ей ровным взглядом светлых круглых глаз. Лили подпрыгнула на месте. — Не делай так! — воскликнула она. — Извини, — сказала Кассиопея. — Мой стол оккупировали, — она повела головой в сторону стола, за которым сидела ранее. Теперь его занимали Саша Редмонд и её подружки. — О, — молвила Лили, не зная, что ещё сказать. Девочки склонили головы над пергаментом, возвращаясь к работе. Но вскоре Лили снова оторвалась от задания и уставилась на свою компаньонку. Кассиопея сидела за столом, подперев рукой подбородок. Взгляд серебристо-голубых глаз был прикован к странице учебника, а тонкие пальцы второй руки держали перо. Густые и длинные светлые волосы Кассиопеи скрывали из виду её худое точёное личико. Лили всегда сравнивала её с привидением, но на самом деле Кассиопея куда больше напоминала нимфу. Кассиопея подняла голову и вопросительно глянула на Лили, почувствовав, что та на неё смотрит. Лили покрутила в руке своё перо. — Малышка Малфой, ой, Кассиопея, — стушевалась она, — а можно у тебя кое-что спросить? — Ты уже спросила, — заметила та с улыбкой, не пропустив мимо ушей, как Лили запоздало заменила её прозвище именем. Уголки губ Лили приподнялись сами собой. — А можно тогда задать ещё один вопрос? Ну, видимо, уже третий. Кассиопея согласно кивнула. — Эмм… — произнесла Лили и тут же прикусила перо. — Почему ты решила постоянно за мной ходить? Я же не соглашалась. Ты мне даже не нравилась. Что… сподвигло тебя? — Ты была моей единственной подругой, — не раздумывая ответила Кассиопея. — Подругой? — вытаращилась на неё Лили. — Но… я же не соглашалась быть твоей подругой! — Скорпиус так сказал, — объяснила Кассиопея, внезапно осознав, что Лили, возможно, никогда не считала их подругами. — И ты просто… взяла и поверила ему на слово? — Лили не могла в это поверить. — Ты не задумывалась, что я не просто так ни разу не говорила с тобой как подруга? — Откуда мне знать, как должны разговаривать друзья? — пожала плечами Кассиопея. — У меня никогда не было друзей. Я понимала, что не очень нравлюсь тебе, но ты мне нравилась, а это уже лучше, чем отношения моей матери с некоторыми из её «подруг». — Но я говорила тебе уйти! — сказала Лили. — Скорпиус постоянно говорит мне уйти, — вновь пожала плечами Кассиопея. — Так… почему ты никогда не говорила со мной, если думала, что мы друзья? — моргнула Лили. — Ты не хотела говорить со мной, — заметила Кассиопея. Лили признала, что это правда, и задумалась, по какой неведомой причине она раньше никогда не спрашивала Кассиопею, зачем она ходит за ней. — Ты в последнее время больше говоришь, — заметила Лили. — Всё ещё мало, но уже больше. И ты… общаешься. А в поезде… — Да, — ответила Кассиопея. — Это было очень странно. Ну, мы со Скорпиусом постоянно говорим без слов, но обычно никто больше их не понимает. — Кого? — Мои мысли, — пояснила Кассиопея. — Знаешь, я не то чтобы ни на кого не обращаю внимания. И Лили вдруг поняла. — Дело вовсе не в том, что тебе нечего сказать, да? — медленно спросила она. Кассиопея помотала головой. — Просто ты не знаешь, как сказать это, верно? Кассиопея кивнула. — Иногда мысли рождаются, но не могут выйти наружу, — пояснила она. — Даже удивительно, что я всё это сейчас тебе рассказала. Обычно я просто… — Просто наблюдаешь, — закончила за неё Лили. Кассиопея снова кивнула. Лили теперь могла по-новому взглянуть на неё. Она понятия не имела, что в голове у малышки Малфой столько всего происходит. Она почему-то предполагала, что ничего не говорить означает также ничего не думать. Это было очень глупо с её стороны, поскольку она и сама нередко придерживала язык и скрывала свои мысли, особенно в кругу своей большой шумной семьи. Тем временем Кассиопея прикусила губу и начала болтать слегка не достававшими до пола ногами. — Так… ну… Лили? — неуверенно обратилась она. — Что? — Значит, мы больше не подруги? Произнеся эти слова, Кассиопея почувствовала, как что-то в районе её желудка ухнуло, и наступило ощущение глубокой потери. Несмотря на то, что, как Лили и сказала (это было теперь таким очевидным!), они никогда не были подругами, ей казалось, что она потеряла что-то очень важное. Она даже не понимала, почему для неё это так важно. Все люди со временем перерастают свою первую дружбу, но, как подумала с ноткой язвительности Кассиопея, большинство из них — в четыре года, а не в двенадцать. — Ну-у, — протянула Лили, — не знаю, что там насчёт «больше не», потому что я до сегодняшнего дня не предполагала, что мы подруги. — Кассиопея погрустнела. — Но, — продолжила она, сама себе удивляясь, — не вижу причин, по которым мы не можем стать подругами прямо сейчас. Прямо на радость нашим несносным братьям. Кассиопея рассмеялась, и приятное тёплое чувство заменило ощущение утраты внутри. Смех Кассиопеи оказался заразным, и вскоре обе девочки согнулись пополам от неконтролируемого смеха. — Т-ш-ш-ш! — сделала им замечание мадам Тюфтли, после которого они, конечно, расхохотались ещё сильнее. «Так вот оно как», — подумала Кассиопея с безоблачной радостью, когда они с Лили наконец-то перестали смеяться, — «иметь друга».