my bat, my heart

      Алекси не интересовали музеи. Он никогда не посещал их, даже когда в 1817 году открылся Национальный музей Брукенталя, первый в истории музей в Трансильвании, от которого почти каждый европейский вампир сходил с ума. Внезапно фламандско-голландские картины эпохи возрождения стали самой интересной темой для разговоров, и Алекси подумал, что они все посходили с ума.         Но Нико только что пережил тяжелое расставание, уже покрасил волосы и скачал Netflix, как истинный представитель 21-ого века, так что теперь его следующей стадией скорби, по – видимому, было «давай пойдем в местный музей, где есть выставка «Любовь сквозь века» и поплачем» и как хороший друг, коим был Алекси, он не смог бы проявить большего энтузиазма, даже если бы попытался.         Хорошо, что Нико не часто приходилось расставаться (но все же слишком часто, по мнению Алекси). В последний раз он проходил через это в 1922 году, когда жил в Америке и однажды собрал все свои вещи и вернулся в Финляндию, потому что «они запретили алкоголь, Алекси. Алкоголь! Как кто-то должен выживать в таких условиях?» Следующие шесть месяцев были ужасными, потому что Нико считал кровать Алекси вполне подходящим местом для ночлега. В течении Шести месяцев.         - Смотри Алекси! Посмотри, разве это не прекрасно? – Нико стоял перед картиной с широко раскрытыми глазами, поворачивая голову влево и вправо, чтобы лучше рассмотреть произведение искусства.         Алекси, откровенно говоря, был в растерянности.         — Это просто два целующихся человека, - проворчал он, и действительно, картина была названа «Поцелуй» некого Каролюса - Дюрана, созданная в 1868 году. Единственное, что Алекси мог вспомнить из 1868 года, так это то, что годом ранее пало княжество Трансильвания, и Алекси искал новый дом. Он нашел убежище в Париже на год и …         - Ты все неправильно понимаешь, - громко произнес Нико, - Художник, ох, он использовал сдержанную композицию и ограниченную цветовую гамму, знаешь почему? – оживленно сказал Нико, и Алекси медленно моргнул, - Ох, это было сделано для того, чтобы сосредоточиться на двух главных героях. Ты видишь красную шаль и розу в волосах молодой женщины? Какое тонкое напоминание о любви и страсти между этими двумя людьми, какая скромность и нежность…         Зрачки Нико приобрели форму сердечек, и он достал носовой платок, чтобы промокнуть заплаканные глаза. Алекси с трудом удержался, чтобы не фыркнуть. Нико всегда был драматичным, но недавние расставание Нико было самым худшим. Алекси вспомнил, что однажды в 1794 году Нико анонимно опубликовал пьесу под названием «Пещера смерти» всего через две недели после того, как он расстался с очередным возлюбленным. Алекси не помнил многого из сюжета, но он помнил, что его частью были многочисленные убийства, и Алекси думал, что это было слишком. Ну хорошо, главное, что это помогло Нико справиться, верно?         На выставке были представлены античные статуи, предметы средневековья, картины и скульптуры. Алекси посмотрел на них все, а затем сел на скамейку, тихо вздыхая.         Он любил Нико, сильно любил, поэтому он будет страдать на этой выставке, но серьезно, разве Нико не мог наконец найти кого-то, кто останется с ним навсегда? Где-то должен быть вампир, который смог бы оценить ямочки на щеках Нико, юмор и странные художественные интересы. Алекси напевал и смотрел на буквы, выведенные напротив него. Там было написано «Любовные письма сквозь века», и Алекси подумал, что это довольно некреативное название.         Он снова встал, и решил почитать их. Больше делать было нечего, Нико все еще торчал у какой-то скульптуры, к которой он подошел со словами: «О, девочка – кроссовка! Восхитительно!», и Алекси понял, что они пробудут здесь еще как минимум три часа. Самые раннее из любовных писем он даже не смог прочесть – они были старше, чем он сам, и система письма была ему не слишком знакома. Те, которые он мог прочитать – ох, они были душераздирающими. Большинство из них были о запретной любви или любви, оборвавшейся слишком быстро.         Milly, - было написано на одном из них, - Milly, I will die. И And when I will die, I will think of you, and only you.           Mein Herz, - гласило другое письмо, - mein Herz und meine Seele, das bist du.         Minun enkelini, - одно провозглашало, - rakastan sinua.         Одни были длинные, некоторые читались как стихи, некоторые написаны очень нескладно, а некоторые были настолько личными, что Алекси приходилось отводить глаза, было нелепо, что кто-то когда-то осмелился их опубликовать. Люди не понимали концепцию жизни после смерти, уважения к Смерти и их личной жизни.         Моя летучая мышь, - читал он,       Ты ушел. Ты сказал, что это не безопасно. Я сказал, что смогу защитить тебя. Ты сказал, что никто не сможет.       Алекси моргнул. Моя летучая мышь?         Я думаю, что действительно мог бы это сделать. В конце концов, я граф Трансильвании. Или, по крайней мере, был.  Да, мы пали, да, мы потерпели неудачу.       Алекси ахнул. Граф Трансильвании? Этого не могло быть…         Что еще более важно – я подвел тебя, моя летучая мышь, и словами не описать, как это больно. В тот момент, когда ты сказал, что уйдешь, клянусь, у меня было сердце. И я клянусь, что оно разбилось. Оно разбилось для тебя – точно так же, как всегда, билось для тебя.       Я не знаю, что будет дальше. Пришли войска, они пришли с факелами и серебром.       Я люблю тебя. Моя дорогая летучая мышь, мое сердце, я люблю тебя.       Знай, что то, что я не признавался тебе в любви будет преследовать меня вечно. Это будет преследовать меня вечно и даже дольше.       Вечно и даже дольше.          Алекси больше не мог этого выносить, он посмотрел на информационную доску рядом с письмом.         Найдено в руинах Темного замка,       Царство Венгрия       1867 год       Неизвестный         - Твою мать … - прошептал он в истинно современной манере. Могло ли это быть? Могло ли это быть на самом деле?         В Темном замке был только один человек, который был графом, и, что более важно, был только один человек, который благоговейно называл Алекси «моя летучая мышь», хотя это было смешное прозвище, над которым дети в замке постоянно хихикали.         Письмо не было подписано. Было ли это сделано намеренно? Неужели не было времени?         Было ли это слишком опасно?         Алекси сделал фото на свой телефон – этому он научился совсем недавно, но считал это очень удачным изобретением.         - Фотографировать запрещено, - сказал чей-то голос, и Алекси подпрыгнул. Затем он услышал хихиканье и понял, что это был всего лишь Нико.       - Ты не такой умный, как думаешь – произнес Алекси, и Нико снова захихикал.         - Что у тебя там? – спросил Нико затем, и Алекси не совсем уверен, что сказать.         - Просто любовные письма, - попытался уйти от ответа он, но Нико уже увидел название замка. Все знали это замок – он был одним из самых важных в Вампирской Трансильвании, и когда он сгорел дотла, все знали, что это действительно был конец, конец их мечтам и надеждам основать Республику Вампиров, место, которое было бы безопасным для каждого Вампира, находящегося там.         Алекси всегда твердо верил, что это произойдет. Этот замок был одной из причин. И еще один граф.         И он убежал. Он бежал, когда становилось тяжело, грязно и неприятно. О, каким же он был трусом.         - Алекси … - прошептал Нико, и Алекси мог сказать, что его друг уже прочитал письмо, как обычно впитывая все драму и сплетни вокруг него. Но сейчас он, казалось, не был так взволнован этим, как обычно. На самом деле он выглядел довольно печальным.         Алекси хотел пойти в таверну и напиться до беспамятства, желательно прямо сейчас.         Нико нежно поцеловал его в щеку, как он делал всегда, когда Алекси был расстроен, и Алекси попытался успокоиться, но определенно не смог.         - Давай уйдем отсюда, - прошептал Нико, и в следующие несколько минут Алекси ничего толком не понимал. Он был в состоянии, похожем на транс, мысли о Замке, о Трансильвании, о ночи, в которую он ушел … о, это было так больно.         Его неосознанная, нераскрытая любовь была самой болезненной.         В какой-то момент Нико, должно быть, затащил его в кафе и заказал латте макиато, как он делал последние тридцать лет. Алекси с печальным видом уставился на пену.         - Ты никогда не говорил мне, что у тебя кто-то был, - начал Нико, и Алекси уже возненавидел разговор, который должен был последовать после этой фразы, - Я не удивлен. Ты пробыл в Трансильвании 150 лет, если я правильно помню, и не было ничего в мире, что заставило бы тебя уехать. Даже моя почти свадьба.         — Это было сделано в знак протеста против свадьбы, - проворчал Алекси и наконец, отпил свой напиток.         Нико проигнорировал его, как и всегда, когда Алекси прямо высказывался, насколько ужасным был романтический выбор его друга.         - И… и я правильно понимаю, граф Темного замка? Алекси, граф? Серьезно?         - Мы были друзьями, - закатил глаза Алекси.         - Я уверен, что вы были очень хорошими друзьями, живя в одном замке около ста лет, - нараспев сказал Нико, и Алекси захотелось его укусить.         - Мы были друзьями, - повторил Алекси, немного отчаявшись.         - Так было сказано в письме, - кивнул Нико и начал есть свой торт, призывая к этому и Алекси. Это была странная смесь из грецких орехов, которая была достаточно вкусная. Во время еды Алекси снова потерялся в мыслях. Он подумал о блуждающих руках и всепоглощающих объятиях. О маленьких поющих птичках и кричащих детях. Детях, которые никогда не вырастут, и детях, которых они лелеяли еще больше в своей вечности.         - Иногда мы делили постель, - признал он, - но это было чаще после долгих ночей планирования революций, чем что-либо еще.         - О, какая романтика … - Нико вздохнул, в его глазах снова появились сердечки, и Алекси пришлось с болью напомнить себе, что в то время, как он ежедневно рисковал жизнью каждого вампира в борьбе за Вампирскую Республику, Нико был директором театра в Вене, и все это его не беспокоило.         Ну по крайней мере, до того момента, пока Алекси не сообщили, что Нико создал подпольную организацию, которая помогала снабжать Трансильванские революции из Вены.         Хитрый, хитрый вампир.         - Как его зовут? – спросил тогда Нико, заказывая еще один кусок торта. Ему очень нравился грецкий орех.         - Йоэль, - прошептал Алекси. Он так давно не произносил его имя вслух, что его язык почти забыл, что это реально. Но только почти, потому что он никак не мог по-настоящему забыть это.         - Так, ты собираешься найти этого Йоэля и выйти за него замуж?         - Нико! – прошипел он, и Нико перестал есть свой ореховый торт. Это было серьезно.         - Он, кажется, очень скучал по тебе. Ты так же влюблен, как он написал в этом письме?          Алекси, честно говоря, понятия не имел. Он всегда считал Йоэля немного чрезмерно осторожным и хрупким, каким граф не должен быть, особенно в разгар попыток революции.  Если Алекси был предельно честен с самим собой, то эта хрупкость была одним из качеств Йоэля, которое он любил больше всего. Это делало его более человечным, что было редким качеством для вампира.         Граф Хокка из Темного замка казался чрезмерно уверенным в себе, но это было не так, его одержимость цифрами и стратегиями в сочетании с его хрупким, и постоянно что-то переосмысливающим мозгом приводили к хорошо продуманным планам, особенно если он позволял Алекси перепроверять их позже.         С другой стороны, в непринужденной беседе Йоэль всегда говорил то, что приходило на ум, и даже несмотря на то, что это вызывало недовольства довольно многих слуг и гостей в свое время, это было то, что Алекси очень ценил. Вампиры были известны тем, что не говорили того, что они на само деле имели в виду, и общались полуправдой, в основном потому, что вечно ненавидеть кого-то за то, что они однажды сказали было не так весело, как это звучало, так что лучше избегать разговора всем вместе, верно?          - Я не знаю, любил ли я его, - прошептал он, хотя где-то в глубине души знал, что любил. И довольно сильно.         - Я не спрашиваю любил ли ты его, я спрашиваю тебя любишь ли ты его?         Алекси взглянул в окно, чтобы избежать понимающего взгляда Нико.         - Что, если я люблю его?         - Найди его, - настойчиво сказал Нико, - Найди его и никогда больше не отпускай.         Алекси сморгнул слезу.         - Я не знаю, получиться ли, - прошептал он и вспомнил, как Йоэль сломался после того, как Алекси повернулся к нему спиной и ушел.         И как Алекси ни разу не обернулся.         - Почему ты ушел? – спросил Нико так, как будто это было то, что он мог затронуть в непринужденной беседе, и Алекси фыркнул, на что Нико закатил глаза.         Они продолжили есть ореховый торт, и Нико в конце концов начал рассказывать обо всех произведениях искусства, которые он видел на выставке.         Нико всегда был без ума от искусства. Алекси встретил его, когда он был молодым вампиром и впервые путешествовал по Европе. Впервые они встретились в Риме в 1652 году, когда оба смотрели нелегальный бой гладиаторов, который Нико счел довольно забавным, в то время как Алекси вырвало, когда бой закончился казнью проигравшего.         Нико подошел и предложил выпить со словами: «Раньше они были намного хуже, когда были легальными. Быть растерзанным львами и все такое», а Алекси быстро отказался от выпивки и покинул Рим.         К сожалению, они встретились снова двадцать лет спустя, когда Алекси пригласили на спектакль в Киеве.        Ему было наплевать на пьесы, но когда он понял, что злодей пьесы выглядел так же, как тот странный человек, которого он встретил в Риме, и что этот человек ничуть не изменился, Алекси громко застонал.         На следующий день Нико повел его на частную художественную выставку, Нико был так же взволнован, как и сейчас, хотя это были всего лишь краски на холсте. Или камень. Или полотно. Или что-то еще более нелепое, и Нико все больше хихикал по этому поводу.         - Я не знаю, жив ли он еще, - пробормотал Алекси в момент, когда Нико говорил о любви к какому-то итальянскому художнику, о котором Алекси никогда не слышал.         - А почему бы и нет? – подал голос Нико. Вампиров было очень трудно убить, а таких как граф или Нико (не то, чтобы Алекси когда-либо осмеливался спросить сколько ему лет), и подавно.         - Он был зачинщиком революции. Они бы сделали все возможное, чтобы убить его.         Нико загадочно улыбнулся, с блеском в глазах и устремленным в небо взглядом. Или в потолок, в данном случае, но в по любому это удовлетворяло его потребность в драматизме, - Люди ничтожны, когда стараются изо всех сил, - заметил он, и Алекси не смог не согласиться, даже если бы захотел.         - Остался бы он в Трансильвании? – спросил Алекси вслух, как будто у Нико был ответ.         Это было так давно. 130 лет – это не так уж мало даже по вампирским меркам. Многое могло случиться, и Алекси никогда не знал Йоэля вне контекста Трансильвании. Он знал, что Йоэль стар, что он не из Трансильвании, но что он жил и дышал ради нее.         - Я не хочу, чтобы ты ходил туда, - резко сказал Нико. Он тоже это имел в виду; со времен неудавшейся революции 1867 года Трансильвания была минным полем, напичканным практически всем, что могло потенциально навредить вампиру. Люди - мерзкие существа.         - Я не знаю, куда еще пойти, - прошептал Алекси. Что он вообще знал о Йоэле? Куда бы он пошел? Что бы он сделал, если бы Алекси, предатель, оказался перед его дверью?         Если бы Йоэль хотел убить его, Алекси позволил бы этому случится.         - У меня есть несколько идей, - взволнованно сказал Нико и расплатился за еду кредитной картой. Алекси помолился за бедную душу, которая должна была научить его этому, - Мы навестим моего старого друга!         Алекси не успел и слова сказать, как его выдернули из кафе.   -         Когда примерно через два дня они оказались в Северной Финляндии, Алекси мог бы сказать, что он был по-настоящему удивлен. Нико казался человеком, который всегда остается в больших мегаполисах.         Но в данный момент он держал за веревки каких-то северных оленей, а Алекси сидел на прикрепленных санях немного беспомощно. По крайней мере, Нико не выглядел так нелепо, как обычно, в своей массивной шубе – на самом деле, совсем наоборот, теперь это больше походило на то, что не носить массивную белую шубу с золотыми пуговицами было преступлением, и Алекси действительно должен купить похожую.         Воздух был ледяным, и Алекси не мог вспомнить, был ли он в Лапландии хотя бы раз за последние 300 лет. Теперь он сожалел об этом, потому что тут действительно красиво. Снежинки кружили в воздухе, а горячий чай в его руках согревал его мертвые внутренности.         Нико выглядел величественно, и когда Алекси спросил, куда именно они направляются, Нико только ухмыльнулся. Все вокруг них было белым: деревья, небо, земля под ними, даже шуба Нико. Алекси чувствовал себя настоящим незваным гостем со своими черными волосами, такой же черной одеждой и обувью. По крайней мере, чашка в его руках была бежевой.         Наконец они прибыли. Алекси понял это тогда, когда сани остановились и олени издали звук, похожий на свист и рычание одновременно, и все еще окруженные белым.         Когда он повернул голову, то увидел скромную хижину и больше ничего. Она была сделана из дерева, и, насколько мог судить Алекси, это была единственная постройка в округе.         - И это все? – пробормотал он, не уверенный, как это поможет в поисках Йоэля.         Нико подал свою руку, и Алекси принял ее, чтобы слезть с саней. Он ступил прямо в сугроб.         - Осторожно, Алекси, - засмеялся Нико и крепко прижал его к груди. Нико, каким-то чудом, не провалился прямо под снег. Обувь Алекси, по-видимому, не была такой водонепроницаемой, как обещала этикетка, потому что его ноги довольно быстро промокли. Он что-то проворчал.         Дверь позади Нико открылась, и внезапно на Нико напали сзади. Но нападение было не реальным, потому что Нико просто рассмеялся.         - Олли! – он улыбнулся и повернулся к нападавшему, все еще держа Алекси рядом.         - Нико! – нападавший Олли, который, как понял Алекси, только обнял Нико сзади, так же широко улыбнулся.         Нико отпустил Алекси, чтобы обнять Олли, и Алекси увидел золотые кудри Олли милое лицо. Было легко сказать, что он вампир, его аура кричала об этом, и Алекси вежливо улыбнулся, когда Нико наконец отпустил Олли, который повернулся к нему.         - А это? – он так же вежливо улыбнулся в ответ, и Алекси догадался, что он старше, чем можно было подумать.         - Это Алекси, - улыбнулся Нико, и Алекси просто кивнул.         - У меня промокли ноги, - сказал он, и Олли рассмеялся. Он провел их в маленькую хижину, которая выглядела невероятно уютной внутри, повсюду дерево, с большим красивым ковром и мебелью, выглядевшей так, как будто они были прямо из антикварного магазина, если бы они не были в буквальном смысле вампирами, которым просто не хотелось делать ремонт так часто.         Олли предложил им чай и кофе, а также предложил присесть рядом с красивым камином. Алекси на секунду закрыл глаза, ошеломленный мирной атмосферой.         Олли и Нико начали обмениваться историями и расспросами о друзьях и врагах. Судя по тону и количеству общих знакомых, которые у них были, они, должно быть знали друг друга очень давно. Вероятно, дольше, чем существование Алекси.         Затем Нико, казалось, заколебался, и Алекси почувствовал, как атмосфера в хижине изменилась.         - Что случилось? – настороженно спросил Олли. Очевидно, он тоже почувствовал перемену в атмосфере.         - Я… - Нико колебался, а Нико никогда не колеблется. Алекси открыл глаза, только чтобы увидеть, что Нико закрыл свои. Он обменялся взглядом с Олли, который выглядел весьма обеспокоенным.         - Й-Йоонас, - он икнул, произнося это имя, и Олли тихо ахнул. Алекси это имя ни о чем не говорило, но Нико выглядел так, словно готов был расплакаться, - Вы… Вы все еще на связи?         Олли вздохнул. Он вздрогнул и отхлебнул чаю. Вампир смерил Нико взглядом темных глаз.         - В чем дело, Нико? Серьезно?         - Он все еще всех знает? Все, кто есть?         Алекси смотрел на это со странным чувством в животе. Нико, казалось, был в отчаянии из-за этого Йоонаса. Он не должен был проходить через это все для того, чтобы Алекси смог найти того, кто, скорее всего, все равно выгонит его.         - Нико… - тихо сказал он, желая заверить его, что все в порядке, что одиночество причиняет боль, но он это переживет, что Нико прошел достаточно, чтобы ему пришлось проходить через еще одну большую душевную рану.         - Если, - сказал Олли именно в этот момент, и Алекси снова закрыл рот, - Если мы все еще общаемся, и он все еще знает всех, то чего ты хочешь?         В хижине послышался тихий выдох, и Нико встал.         - Мне нужна минутка, - прошептал он, - Но расскажи ему о Йоэле, Алекси.         С этими словами он ушел, и Алекси захотелось побежать за ним и крепко обнять. Но он не смог, потому что Олли положил руку ему на плечо.         - Давай оставим его в покое, - мягко сказал он, - Йоонас – это всегда сложная тема.         Алекси задумался об этом, но ему не хотелось развивать эту тему дальше. Нико расскажет ему, или нет. Вместо этого Олли подтолкнул его к разговору о Йоэле, так что Алекси начал рассказ.         Олли улыбнулся, когда Алекси упомянул революцию, грустной улыбкой, ужасной улыбкой, но этого было достаточно, чтобы Алекси понял, что это значит.         - Это забавно, - произнес Олли, когда Алекси закончил свой рассказ, - Йоонас все время упоминал некого Йоэля, - он встал, чтобы принести еще чая, и быстро посмотрел, был ли Нико все еще рядом с домом. Должно быть, так оно и было, потому что Олли кивнул и вернулся в гостиную.         - Судя по твоему описанию его личности, я бы сказал, что они совпадают. Но… ну, этот Йоэль, о котором говорил Йоонас, не похож на графа.         - На кого он похож? – прошептал Алекси, а в его голове зашумело.         - На страстного, хрупкого мужчину, который носит сердце на руке. Гордый и, как сказал бы Йоонас: «с большим количеством мозговых клеток, чем предполагалось», - сказал Олли и Алекси фыркнул.         - Нет, нет, это он. Я никогда не говорил, что он был типичным графом.         Было ли это действительно так просто? Алекси думал, что ему придется искать годами, чтобы найти Йоэля. Но первый вампир, с которым они поговорили, уже знал, где его найти?         В эту секунду Нико вернулся внутрь, и было совершенно очевидно, что он плакал. Он направился прямо в маленькую ванную за углом, чтобы привести себя в порядок.         - Они были в Центральной Европе, - продолжил Олли после того, как Нико закрыл за собой дверь, - Я получил письмо, но это было около трех лет назад. Я не знаю, что произошло дальше. Он так и не ответил на мое письмо.         - Ты… ты не волнуешься? – ахнул Алекси. Олли пожал плечами.         - Три года – не особо большой промежуток времени. Я волнуюсь, но он всегда был свободным существом, он может проявится примерно через пять лет.         Он серьезно? Алекси прекрасно понимал, что старших вампиров вряд ли волновало то, как десятилетия сливаются друг с другом, но они жили в среде, где место проживания можно было поменять за считанные минуты, а 21-й век был более технологически продвинутым, чем когда-либо прежде.         Олли, однако, не был похож на человека, у которого есть телефон.         Было еще кое-что, что беспокоило его в том, что Олли знал Йоэля по описаниям Йоонаса.         - Они живут вместе? – поинтересовался Алекси. Если Йоэль и Йоонас встречались, он не был уверен, действительно ли он хотел найти их. Это разобьёт его и без того разбитое небьющееся сердце. Он не мог. Он бы не стал.         Олли понимающе улыбнулся.       - Да, но Йоонас всегда называл его своим «любимым братом», так что я полностью убежден, что они не встречаются.         Алекси почувствовал облегчение. Он вообще не имел права иметь какое-либо мнение на эту тему, прошло слишком много времени, но и игнорировать свои чувства он тоже не собирался. Он делал это достаточно долго.         Олли встал и стал рыться в ящике стола, пока не протянул Алекси конверт.         — Это из его последнего письма. Обратный адрес указан на обратной стороне.         Когда Алекси развернул письмо, он с удивлением понял, что обратный адрес был в Берлине. Адрес трехлетней давности в таком быстро меняющемся городе, как этот, не давал почти никакой информации, но это был лучший шанс найти Йоэля, и он им воспользуется. Он поцеловал Олли в шею в знак благодарности, как это было принято, и запомнил адрес.         Олли мягко кивнул ему.         - Береги себя, малыш. И присматривай за Нико.         - Обязательно, - кивнул он и пошел забирать Нико из ванной. Им нужно было успеть на рейс.