Гарри Поттер и Падение во тьму / Harry Potter and the Descent into Darkness

      — Гарри! — воскликнула Гермиона на следующий день, когда Гарри попытался незаметно ускользнуть из гостиной. Ясно то, что он потерпел неудачу.              Он повернулся к ней лицом и одарил ее невинной улыбкой. — Да, Гермиона?              — Куда это ты направляешься?!              — Э… на прогулку?              — А что случилось с твоим обещанием объяснить, что ты сделал на испытании? — спросила она приглушенным голосом, подходя к нему. — Ты трансфигурировал себя или нет? И о чем профессор Дамблдор хотел поговорить с тобой вчера после испытания?              Гарри слегка нахмурился и бросил на нее короткий взгляд, прежде чем скрыть на лице выражение нерешительного беспокойства. Он знал, что не сможет уклоняться от этого вечно. Хотя, надо признать, он надеялся, что пройдет не один день, прежде чем его снова допросят.              — Хорошо, — пробормотал он, — Но если я буду делать это, то с тобой и Роном, за один раз. Я не хочу объяснять это дважды.              Ее глаза загорелись, и она улыбнулась. — Хорошо, я пойду за ним.              Он закатил глаза у нее за спиной и вздохнул, — Давайте поговорим в нашей с Роном комнате, остальные ребята все здесь внизу, так что там у нас будет немного уединения.              Гермиона кивнула через плечо и поспешила через гостиную к столу, за которым Рон играл в шахматы с одним из второкурсников, который был настолько доверчив, что согласился сыграть с ним.              Рон выглядел раздраженным из-за того, что его прервали, но Гермиона явно была довольно настойчива. Гарри стоял там и пытался прокрутить в уме, как именно он собирается действовать в этой ситуации — на самом деле его не волновало, обижаются ли они на то, что он хранил от них секреты, но он хотел избежать какого-то конфликта, если он мог это сделать.              Наконец Гермиона вернулась вместе с Роном. Гарри вздохнул, но в основном от нетерпения и раздражения от того, что ему приходится иметь дело с этим.              Все трое поднялись по лестнице в мужскую спальню и встали вокруг кровати и стола Гарри. Он вынул палочку и указал на дверь — несколько простых щелчков и взмахов позже, и дверь была заперта а так же наложены чары конфедициальности.              Гермиона и Рон смотрели на него широко раскрытыми, любопытными и немного растерянными глазами.              Он наклонил голову в притворной застенчивости и потер затылок, садясь на кровать.              — Я э… не хочу, чтобы это вышло наружу. Теоретически, у меня могут быть серьезные проблемы из-за этого, — сказал Гарри, глядя на них и слабо ухмыляясь.              — Проблем из-за чего? — спросила Гермиона, когда ее глаза внезапно расширились от беспокойства.              — Ну… хорошо, так, ты помнишь, как задала мне два вопроса? Ты спросила, действительно ли я трансфигурировал себя, и о чем директор хотел поговорить со мной после испытания?              — Да, — кивнула Гермиона. Рон выглядел немного потерянным и с любопытством наблюдал за ними двумя.              — Ну, они вроде как связаны. Директор тоже хотел знать, что я сделал, да и всем министерским тоже.              — Что ты сделал, Гарри?! — раздраженно спросила Гермиона.              — Я э… стал анимагом, — сказал он с застенчивой ухмылкой и пожал плечами.              Рон выглядел ошеломленным, но Гермиона выглядела совершенно ошеломленной.              — Ты что?! Как? Когда! Чтобы стать анимагом, нужны.годы! Как…              — Я начал это в прошлом году. На самом деле, рано, — пробормотал Гарри, глядя на свои руки и теребя палочку.              — Что?! Но… погоди, когда же? И почему ты ничего об этом не сказал? — спросила Гермиона, ее тон изменился на обидный, а не на удивленный или неодобрительный. Рон хмурился и выглядел таким же расстроенным.              — Я… я просто не мог. Я имею в виду… хорошо, много ли ты знаешь о том, как стать анимагом?              Рон покачал головой, но у Гермионы, как и ожидалось, был ответ. — Сначала нужно сварить довольно сложное зелье. Зелье показывает, есть ли у вас животная форма, и какой она будет. А потом нужно пройти месяцы медитативной практики, за которыми следуют многие месяцы постепенных частичных трансформаций тела. каждую из ваших отдельных конечностей и частей тела. Затем…              — Верно, — сказал Гарри, перебивая ее. — Итак, первое, что я сделал, это выяснил, смогу ли я вообще это сделать, и в какой форме я буду.              — Верно, — коротко кивнула Гермиона, подталкивая его.              — Ну, я как бы… сошел с ума, когда увидел, какая у меня форма.              — Какая у тебя форма? — спросил Рон, впервые заговорив наконец.              — Э… змея, — пробормотал Гарри.              Глаза Рона расширились, а кожа побледнела.              Гермиона, по-видимому, уже поняла это и не выглядела удивленной.              — Да… так что, в любом случае, когда я понял, какой будет моя форма, я… я думаю, я не хотел тебе говорить. Я не хотел ничего говорить до этого, потому что я не хотел надеяться на то, что все это сработает, только для того, чтобы обнаружить, что у меня вообще не было анимагической формы. А потом я иду и узнаю, что моя анимагическая форма — это огромная гребаная змея, и я знал, что это приведет тебя в ступор, — сказал он, глядя прямо на Рона.              Рон выглядел так, словно собирался возразить, но Гарри перебил его, продолжив.              — Я делал медитацию и дыхательные упражнения ночью перед сном, просто… не знаю, просто так. Первые несколько месяцев я даже особо не старался. просто отвлекался от других вещей.              — Но летом, когда я застрял у Дурслей, я работал над этим намного больше. Я имею в виду, что мне больше нечего было делать. Они заперли все мои школьные вещи в шкафу и не позволяли мне большую часть времени покидать свою комнату. Так что я просто лежал в постели, практикуя превращение в анимага.              Гермиона задохнулась. — Но Гарри! Мы не должны заниматься магией вне школы!              — Да, но для этого не требуется палочка, и я не думаю, что это регистрируется магическим следом, как это происходит с обычной магией. На самом деле это не так, как с обычными заклинаниями. В любом случае, ничего из того, что я когда-либо делал не вылилось в вопиер от министерства, так что они явно ничего не поняли.              — Я не очень много тренировался в первый месяц или около того в школе, но после того, как меня втянули в турнир, а вы двое бросили меня, у меня появилось гораздо больше свободного времени, поэтому я снова сосредоточился на тренировках. А затем, после того, как я получил ключ ко второму испытанию и понял, что мне нужно будет отправиться в Черное озеро, я понял, что моя анимагическая форма может очень помочь мне с заданием, поэтому я начал очень-очень усердно над ним работать. На самом деле я освоил его только три недели назад.              — Я… я не могу поверить, что ты не доверил нам это, Гарри, — сказала Гермиона, грустно глядя на него.              Гарри хмыкнул. — Дело не в доверии. Я просто… Я имею в виду, да, я был почти уверен, что вы, ребята, немного взбеситесь из-за этой змеиной истории, хотя я также полагал, что в какой-то момент вы с этим справитесь. Но в основном Я просто… не знаю почему, но я просто хотел сохранить это при себе. Это было похоже на то, что мой отец сделал. Конечно, позже я узнал, что он делал это со своими друзьями, но изначально я просто хотел сделать это сам. И после того, как вы двое напали на меня после Хэллоуина, я действительно не хотел делиться этим с кем-либо из вас. И даже после того, как мы помирились, я держал это в секрете так долго, что я просто не знал, как сказать кому-то из вас.              — О, Гарри… — сказала Гермиона, бросив на него тот печальный понимающий взгляд, от которого ему захотелось усмехнуться и нахмуриться. Ему удалось сдержаться, и он, опустив голову, начал нервно теребить подол своей мантии.              — Однако с твоей стороны было невероятно безрассудно делать это в одиночку, — с долгим вздохом сказала Гермиона. — Это может быть так опасно, Гарри! Есть так много вещей, которые могут пойти не так, как надо, когда ты пытаешься превратиться в анимага!              Гарри лишь пожал плечами и застенчиво опустил голову.              На минуту в комнате повисла неловкая тишина.              — Значит… ты не можешь… выбрать форму анимага или что-то в этом роде? — раздался голос Рона, нарушив тишину.              Гермиона раздраженно фыркнула и посмотрела на Рона. — Нет, Рон. Ты не можешь выбрать себе форму анимага. Не у всех она есть. У большинства людей ее нет.              — Ну… Как именно выбирается твоя животная форма? — спросил Рон.              — Эта форма животного не выбирается волшебником, а определяется его личностью и внутренними чертами. Таким образом, анимагическая форма человека является отражением его внутренней природы, — сказала Гермиона голосом «я повторяю то, что прочитала».              Глаза Рона расширились, и он внимательно посмотрел на Гарри.              Гарри поднял взгляд и слегка нахмурился. — Видишь? Вот почему я не хотел тебе говорить.              — Что?! — защищаясь, сказал Рон. — Я ничего не говорил!              — Может быть, и нет, но по выражению твоего лица я могу сказать, о чем ты думаешь. Тебе интересно, что насчет моей «внутренней природы» могло привести к тому, что я стал змеей, — сказал Гарри, ворча и хмурясь в довольно незрелом тоне. Он надеялся, что это убедительно.              — Я не думал о подобном! — воскликнул Рон, но его голос немного дрогнул, и Гарри понял, что его заявление было правильным. Не то чтобы он в этом сомневался. Он довольно хорошо понимал, как работает мозг рыжего.              — Гарри, все в порядке. Тебе не нужно скрывать от нас такие вещи. Мы твои друзья, — сказала Гермиона, бросив довольно язвительный взгляд на Рона, который надулся.              — Да, Гарри. Я имею в виду… да, это как бы… странно, ну и что? Все равно круто, что ты можешь превращаться в животное, правда?              Гарри поднял глаза и позволил небольшой застенчивой ухмылке изогнуться в уголке рта. — Это довольно круто. И я все еще могу использовать парселмагию в форме морского крайта. Это блестяще.              Гермиона ахнула, когда ее рука подлетела ко рту. — Это невозможно! Ты шутишь?!              — Нет. Обычный анимаг не может творить магию в своей животной форме, потому что он не может держать палочку или говорить, но все, что мне нужно сделать, чтобы использовать парселмагию, это говорить на парселтанге, что я все еще могу делать как змея. Вы знаете заклинание поиска, которое я выучил для этой задачи, но не хотел показывать вам, ребята? На самом деле это было заклинание змеиного языка. Вот почему я действительно не хотел практиковать его перед вами. Я знал, что вы спросите почему я изучал заклинание парселмагического локатора вместо обычного магического, а потом мне пришлось бы объяснять насчет морского крайта.              — Подождите… что такое морской крайт? — спросил Рон, выглядя сбитым с толку.              — В такую ​​змею я превращаюсь.              — О… — ответил Рон, все еще выглядя сбитым с толку.              — Это единственная морская змея, которая сохранила достаточно черт обычных наземных змей, чтобы жить как на суше, так и в море. Так что это было действительно удобно для этой задачи. Я могу очень быстро плавать под водой.              — Вау…— Рон сделал паузу и на мгновение задумался, вероятно пребывая в ступоре, — Могу… могу я посмотреть?              Гарри моргнул в искреннем удивлении. Он оглянулся и увидел возбужденное любопытство, горящее и в глазах Гермионы.              — Э-э… Наверное, да. Да, конечно, — сказал Гарри, встал и неуклюже прошел в центр комнаты.              Прошло более трех недель с тех пор, как он в последний раз выполнял трансформацию над водой, поэтому поначалу он чувствовал себя немного странно. Внизу, в тайной комнате, он обнаружил, что лучше всего это работает, если он делает трансформацию стоя на коленях, так что он это знал. Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и сосредоточился на процессе преобразования своего тела.              Гарри чувствовал покалывание своей магии, словно булавки и иглы, по всей коже, а также весьма странное ощущение, которое возникло, когда его ноги волшебным образом слились воедино, а руки превратились в ничто.              Он услышал вздох Гермионы и хныканье Рона, но проигнорировал это, когда его тело опустилось и растянулось по полу. Гарри открыл глаза и высунул язык, проверяя воздух вокруг себя. Он скользнул по полу к основанию стула, на котором сидел Рон. Рыжий выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. На самом деле, когда Гарри подполз ближе, Рон оторвал ноги от пола и схватился за колени.              Гарри «рассмеялся», что вылилось в серию шипений. Он с легкостью поднял голову выше над землей, пока его голова не оказалась почти на уровне глаз Рона. В конце концов, Гарри был очень большой змеей, так что это была довольно простая задача.              — Блин, — пропищал Рон комично высоким голосом.              — Вау… — приглушенным голосом сказала Гермиона.              Гарри снова опустился на землю и с минуту скользил по полу, прежде чем опуститься прямо перед ними двумя и свернуться в большую кучу перед Гермионой. Он снова высоко поднял голову, так что теперь он был примерно на уровне ее коленей. Нерешительно она протянула руку и погладила его по голове. Он издал еще шипящий один смешок, и ее глаза на мгновение расширились, прежде чем ее лицо расплылось в улыбке.              Она провела рукой по его голове и немного вниз по «шее», улыбаясь все больше и больше с каждым последующим движением.              — Ты такой мягкий… Я никогда не думала, что змея будет такой наощупь, — тихо размышляла она.              Гарри посмотрел на нее с некоторым удивлением, но затем подумал, что не должно быть ничего удивительного в том, что Гермиона никогда раньше не прикасалась к змее.              — Ты хочешь почувствовать это, Рон? — спросила она, обращаясь к рыжеволосому, который все еще выглядел слегка испуганным.              — Что! — взвизгнул он. — Э-э, нет… э, это, наверное, было бы немного… странно.              Гермиона закатила глаза и снова обратила внимание на Гарри.              — Ну, Гарри, я должна признать, что превращение в змею сначала было немного странным, но теперь я думаю, что это просто блестяще.              Рон одарил ее взглядом, словно он думает, что это что угодно, только не «блестяще», но он промолчал.              Гарри внутренне усмехнулся и соскользнул обратно к открытому центру комнаты, где быстро превратился обратно в себя.              — Это было… это просто невероятно, Гарри! — просияла она, вставая и бросаясь к нему. К его большому удивлению, она крепко обняла его. — Я так горжусь тобой!              Она отстранилась, и улыбка на ее лице была такой яркой и счастливой, что он действительно почувствовал, как искра вины внезапно пронзила его за то, что он так много лгал им двоим. Ну… не обоим. Только Гермионе.              — Э-э, спасибо, — сказал Гарри, наклонив голову и нервно потирая затылок.              — Так ты собираешься рассказать Сириусу? — взволнованно спросила она, и Гарри просто удивленно моргнул.              — О, я э… я… не знаю. Я особо об этом не думал.              — Не думал об этом? — недоверчиво повторила Гермиона.              — Ну, я имею в виду, что подумал, что он может отреагировать так же, как э… Рон, — сказал он, бросив на рыжего извиняющийся взгляд. Уши Рона немного порозовели, и он выглядел слегка смущенным.              — Не глупи, Гарри! Сириус никогда не будет думать о тебе хуже из-за того, что твоя анимагическая форма — трансформация в змею, когда тебе всего четырнадцать! Я имею в виду, честно говоря, Гарри, это действительно невероятное достижение! Я не думаю, что ты понимаешь, насколько это грандиозное событие! — возмутилась Гермиона.              — Ага… Наверное, тогда я ему и скажу… Если мы действительно увидим его лично. Я не рискну писать об этом в письме.              — Почему нет? — спросил Рон.              — Я не хочу, чтобы Министерство узнало об этом, — объяснил Гарри, оглядываясь на Рона.              — А? Почему бы и нет?              Гермиона раздраженно фыркнула. — Потому что тогда ему, конечно, придется регистрироваться, — сказала она, прежде чем сделать паузу и снова посмотреть на Гарри. — А что на это сказал профессор Дамблдор?              — Честно говоря, немного. На самом деле по закону не требуется регистрировать анимагическую форму человека до тех пор, пока ему не исполнится 17, поэтому меня нельзя преследовать за то, что я не сообщил им об этом раньше. Но я хотел бы оставаться незарегистрированным до тех пор, пока возможно, если я справлюсь.              — Почему бы просто не зарегистрироваться? — спросил Рон.              — Потому что тогда это станет достоянием общественности, и каждый будет знать, что моя анимагическая форма — огромная, здоровенная змея!              — О… да, думаю, это хороший повод помалкивать, — сказал Рон.              — В любом случае, я согласна, что лучше не регистрироваться, если ты не хочешь. Но ты обязательно должен сказать Сириусу, если мы увидим его на следующих выходных, — сказала Гермиона довольно властным тоном, к которому Гарри уже давно привык.              Он закатил глаза, но одарил ее добродушной улыбкой. — Хорошо, хорошо. Я придумаю, как ему сказать. В любом случае… Я действительно хотел прогуляться по замку, чтобы проветрить голову, так что я собираюсь ненадолго уйти.              — Хочешь компанию, приятель? — спросил Рон с надеждой.              — Нет, спасибо, Рон, я надеялся на тишину и покой. Я вернусь через час, хорошо?              Рон нахмурился, но вздохнул и пожал плечами. — Да, конечно, — проворчал он.              Гарри снял запирающие чары, взмахом палочки поднял свою сумку и сбежал из общей комнаты.              Он был весьма впечатлен собой, так как не только добился довольно впечатляющей актерской игры, но и почти не чувствовал желания задушить кого-либо из них — это действительно было настоящим подвигом, учитывая, что они удерживали его от обучения темным искусствам. Любая чрезмерная задержка в его ежедневной практике темных искусств, и он довольно быстро станет раздражительным и резким. Гарри начал чувствовать себя более уверенно в своем контроле над темной магией, которая становилась все мощнее внутри него.              Он контролировал ее все с большей легкостью, по мере того, как проходило время, и это уже не сводило его с ума таким сумасшедшим безумием, как когда-то. Тем не менее, это все равно было невероятно восхитительно. Сила действительно вызывала привыкание, и он любил каждое такое мгновение. Было время — обычно дни, когда ему приходилось посещать Историю Магии или Прорицание, — когда он проводил весь чертов день, отчаянно ожидая своего часа в тайной комнате.              Гарри нырнул за гобелен, накинул плащ и вытащил Карту Мародеров, чтобы убедиться, что беспокоиться не о ком, прежде чем отправиться в туалет Плаксы Миртл на втором этаже.              Он действительно нуждался в этом сегодня вечером — ему не терпелось выпустить пар, и он чувствовал, как все его тело вибрирует в предвкушении того, что должно произойти. Со злобной ухмылкой на лице он направился к комнате и трупу василиска, который лежал внутри.              — —        POV Волдеморт       — §Ах, Нагини. Как раз то, что мне было нужно. Все это время в одиночестве дает моему разуму слишком много времени для раздумий.§              — §Что вас беспокоит, мой господин? § — прошипела Нагини, скользнув по спинке кресла, в котором он сидел у большого окна кабинета. Она продолжала опускаться, положив голову на подлокотник, и его рука поднялась, чтобы начать слегка поглаживать ее мягкую, гладкую чешуйку.              — §Многие вещи беспокоят меня, милая… Вещи, с которыми я так долго не мог ничего поделать, что они сильно беспокоят меня, когда я пытаюсь спланировать, как с ними справиться сейчас. Приближается время, когда я, наконец, смогу возобновить свою работу, но боюсь, что это может быть слишком много даже для меня. Я потерял так много времени… и даже по непостижимой неудаче, которая оставила меня в моем жалком полураспаде более чем на десятилетие, я потратил впустую так много времени и упустил так много возможностей. Я действительно не должен позволить себе остановиться сейчас, но в ночи подобные этой, такие мысли приходят часто.§              — §Я не уверена, что понимаю, хозяин. Можете ли вы рассказать мне больше? Я хочу понять. Я хочу помочь.§              Он отвел расфокусированный взгляд, и вздохнул, еще больше расслабившись в своем кресле, и нежно провел пальцами по ее голове.              — §В юности я был так наивен§, — начал он тихо, — §Думал, что смогу спасти мир от самого себя§, — он грустно усмехнулся, — §Я не видел смысла ждать угасания магов, чтобы остановить их грядущую гибель. Зачем ждать, чтобы остановить магглов, когда это произойдет? Почему бы просто не начать работать над этим прямо сейчас? Уничтожить бесполезных маленьких монстров. Убрать их с пути, пока они не уничтожили всех нас. Ах… если бы это было так просто.              Я давно увидел изъяны своего пути. Мое далеко не превосходное воспитание у жалких магглов в этом приюте затуманило мои суждения. Я свернул со своего пути, и я был неосторожен. К тому времени, когда я начал осознавать, что сделал, я чувствовал, что потерял так много времени впустую… И тогда я услышал это проклятое пророчество. Должен признаться, я запаниковал. Перспектива иметь кого-то, кто «победит» меня, прежде чем я смогу исправить свои ошибки и потраченное впустую время… Прежде чем я действительно смогу привести в действие свой план… Я не мог этого допустить. Я должен был устранить угрозу, прежде чем она могла быть полностью реализована. Если это означало убийство младенца, пусть будет так. Обычно я предпочитал действовать не так, но это было то, что нужно было сделать.              Но, конечно же, все мои усилия были направлены на то, чтобы все это взорвалось у меня перед носом… в буквальном смысле, — горько усмехнулся он. — Я был оставлен в небытии более десяти лет. Десять лет, когда я не был мертв, но и не совсем жив. Я не мог продолжать свою работу, но Магия не могла найти нового Лорда, который взял бы на себя мою роль, потому что я был все еще жив и, следовательно, сохранил свой титул и его силы. Так сила Света расцвела, и равновесие нарушилось еще больше. Что еще хуже, этот проклятый дурак Дамблдор контролировал обучение британских волшебников, почти не встречая сопротивления, все это время, и он внушил свои искаженные идеалы в умы целого поколения волшебников.              Я боюсь, что Конец ближе, чем я когда-либо думал. Чем больше я узнаю об успехах маглов, пока меня не было… тем больше росла моя тревога. Их наука стала могущественной, любовь моя. Слишком мощная. Если бы они обнаружили нас… иследовали магию, я думаю, у них могли бы быть инструменты, чтобы украсть ее у нас. Если не сейчас, то скоро будут. Я полагаю, менее десяти лет.              Когда-то я стремился к бессмертию, чтобы гарантировать, что смогу оставаться на земле живых достаточно долго, чтобы лично сражаться в грядущей битве, и теперь я задаюсь вопросом, было ли это когда-либо необходимо. Я думаю, что я мог бы увидеть это в течение моей естественной жизни. Опять же, если бы я не предпринял таких шагов, я бы не пережил инцидент с Поттерами, — горько добавил он, нахмурившись.              Я полагаю, что один из моих самых больших страхов состоит в том, что мои глупые ошибки могли приблизить нас к Концу раньше, чем предначертано в худшем случае. Хотя вина по-прежнему лежит почти полностью на руках этого великого придурка Дамблдора. Боюсь, что у меня почти нет времени, чтобы все исправить. Многие вещи вышли за пределы того, что я могу контролировать.§              — §Ты ссссильный масстер. Если кто-то и может это сделать… то это ты.§              Он усмехнулся и провел своим крошечным костлявым пальцем по ее макушке. Она повернула голову и зашипела от удовольствия.              — §Мое единственное утешение в том, что волшебный мир так устроен, что очень мало изменилось со времени моей идиотской ошибки с паршивцем Поттером. Они упрямы и медленно адаптируются. Но теперь это сработает против меня. Я должен получить контроль над Министерством, и быстро, чтобы я мог принять необходимые изменения. Контроль должен быть достигнут в сжатые сроки, поэтому я не уверен, что у меня есть время настроить своих людей на медленное проникновение и незаметный захват. Мои методы, возможно, довольно жестокие, чтобы добиться успеха в такие сроки. Однако, чем к большему насилию мне придется прибегнуть, тем сильнее Свет будет сопротивляться.§              — §Но их собственное выживание зависит от того, что вы должны сделать, мой мастер! Они глупы, чтобы сражаться против вас! §              Он захихикал. — §Да, любовь моя, они дураки. Но в основном они невежественны и доверчивы. Они верят тому, что говорит им этот старый козел, и ничему из того, что сказал бы я.              — §Не могли бы вы просто объяснить им это? §              Он усмехнулся. — §Они никогда не поверили бы слову Темного Лорда. Старые способы давно неэффективны для младшего поколения волшебников. Им всем промыли мозги, заставив поверить, что тьма равна злу, а свет равен добру. Добрые люди могут желать только того, что правильно и справедливо, и это может привести только к большему счастью и облегчению жизни. Но жизнь непроста, и выживание требует жертв. Они забыли, откуда наша магия. Они забыли цену, которую нам придется заплатить, если нынешние цели Света увенчаются успехом. Они безмозглые дураки, и их нужно контролировать силой, чтобы добиться того, что нужно. Они никогда добровольно не пойдут на это, потому что не понимают последствий.§              — §Все, кто противостоит тебе, погибнут, мой массстер. Ни у кого нет силы, необходимой, чтобы противостоять вам.              Он ухмыльнулся, — §Ах, любовь моя, ты мне льстишь. Но даже я не всемогущ, во что бы я ни хотел заставить поверить остальной мир. Будет большой проблемой получить контроль над волшебным миром Британии, а затем и Европы. Но каким бы ни было значение Министерства, истинный успех можно найти лишь в полном контроле над школами. Ведь… дети — наше будущее. Только через перевоспитание молодежи волшебного мира мы можем надеяться, что те, кто занимается Магией, переживут Конец Дней магглов, § — сказал он и тяжело вздохнул, проводя крошечной рукой по лицу и обратно по лысой голове.              — §Я так устал, Нагини… но я не могу позволить никому увидеть мою слабость. Если меня будут считать слабым, я потеряю их, а это не то, что я могу себе позволить.§              — §Ты ссссильный, мой мастер. Я знаю, что ты победишь! Маги сами выбрали вас. Ты с-с-покажешь миру свою с-силу, и все волшебники сссядут к твоим ногам! §              Он посмеялся и ухмыльнулся. — §Нагини… ты всегда знаешь, как меня развеселить. Ты права. Я слишком сентиментален и беспокоюсь о вещах, которые пока не могу контролировать. В последнее время я слишком отдалился от своей магии.§              — §Время твоего возвращения приближается… Твоя сила только растет с каждым днем.§              — §Да… да, так и есть, § — сказал он, и злобная ухмылка расплылась по его лицу. — §Когда я полностью вернусь, я покажу им всем, что такое истинный страх, и заставлю их всех увидеть, насколько слабыми их сделала уверенность в Свете. Мы будем править и защитим только тех, у кого магическая кровь, от гибели, которую магглы навлекут на себя.§              –              Гарри проснулся очень… растерянным.              Все это имело смысл… прошлой ночью. Когда он был Волан-де-Мортом, каждое слово, которое он сказал и подумал, имело смысл, и он понимал высший смысл, стоящий за всем этим.              Однако сейчас в этом почти не было смысла. Воспоминания, необходимые для придания смысла контексту разговора Волдеморта со своим фамильяром Нагини, не пришли вместе с видением. И теперь, когда Гарри снова стал просто Гарри, ему было трудно понять, что произошло прошлой ночью.              Было также довольно странно испытывать такое созерцательное и задумчивое настроение, как у Темного Лорда. Этот человек оказался таким удивительно… человеком.              Он чувствовал, что на его плечах лежит вес всего мира. Огромная задача и монументальные обязанности, о которых он чувствовал себя обязанным позаботиться. Неважно, что было необходимо для выполнения его задачи, оно того стоило. Задача была слишком важной, чтобы кто-то мог встать у него на пути…              Но какова была задача?              Это был не первый раз, когда Волдеморт упоминал об этой своей задаче. Но независимо от того, сколько видений Гарри пережил в сознании Волдеморта, он никогда не получал достаточно полной картины, чтобы иметь хоть малейшее представление о том, что это было.              Гарри сел в своей постели и на мгновение пожевал внутреннюю сторону щеки. Затем, внезапно, он свесил ноги с борта и подошел к своему столу. Он вытащил перо и кусок пергамента и сел в свое простое деревянное кресло за письменным столом.              Он решил, что ему действительно нужно начать осмысливать эти видения, которые у него были, и лучший способ сделать это — записать некоторые из них.              *Где: *              Гарри написал слово на пергаменте, а затем, сунув кончик пера в рот, сморщил лицо и просмотрел свои воспоминания обо всех видениях, которые у него были до сих пор.              *Большой величественный особняк на холме за пределами маленького городка. Маггловская деревня.*              Он снова сделал паузу, пытаясь вспомнить, как назывался этот город. Он думал об этом несколько раз… и Хвост даже принес ему местную газету… Это было… мало.? Маленькое кое-что… Маленький Хэнглтон!              Он записал это.              *Кто с ним/помогает ему: *       *Питер Петтигрю — «Хвост»*       *Барти -? *       *Нагини (змея)*              Гарри снова сделал паузу и посмотрел на пергамент. Он решил, что ему нужно просто записать все, что он знал о том, что пытался сделать Волдеморт. Он полностью отказался от идеи, что Волдеморт просто стремился к мировому господству и уничтожению магглов.              Он явно питал сильную ненависть к магглам, когда был моложе, и в то время он думал, что уничтожение всех магглов поможет ему в этой… задаче, чем бы она ни была. но он, очевидно, сдался. В том плане.              Но убийство магглов никогда не было целью, это было просто то, что он мог, хотя и было средством для достижения цели, и с тех пор он передумал.              Итак, какова была цель?              *Его задача: *              *Он говорит о «Конце дней».*       *Маггловский апокалипсис? *       *Похоже, он пытается это остановить? Или предотвратить это? *       *Если он потерпит неудачу, все умрут… если он преуспеет, волшебники выживут.*       *Магглы умрут в любом случае. Их не спасти. Они обречены, что бы мы ни делали.*              Гарри остановился и в замешательстве уставился на пергамент. Он даже не знал, откуда это взялось. Он не помнил, чтобы Волан-де-Морт думал именно так, и на самом деле он не говорил этого Нагайне… и все же Гарри каким-то образом знал, что это правда.              Но как? Было ли это только потому, что он так долго был в голове этого человека, и Волдеморт знал об этом?              Были ли магглы серьезно обречены? Что, черт возьми, должно было случиться, чтобы вызвать все это, и почему, во имя Мерлина, именно Волдеморту было поручено остановить это?              Волан-де-Морт винит в этом Дамблдора.              Гарри написал слова и откинулся на спинку стула, чтобы посмотреть на них. Он бесцельно покусывал кончик своего пера, пытаясь найти в своих воспоминаниях какую-нибудь подсказку, почему Волдеморт обвинял Дамблдора… В его голове промелькнула искра, и мгновение спустя его перо снова оказалось на пергаменте.              *Дамблдор хочет спасти магглов. Он не понимает, что не может. Если он попытается, мы все умрем. Мы можем спасти только себя.*              Опять же, Гарри не знал, откуда взялось это знание, только то, что он знал внутри себя, что это правда. Это тоже имело какой-то смысл. Он вполне мог представить, как Дамблдор делает что-то абсолютно идиотское в попытке спасти магглов. Даже если это означало подвергать всех риску. Знал ли Дамблдор то же, что и Волдеморт?              Очевидно, не все… по крайней мере, не та часть, что магглов спасти невозможно. Или, возможно, он знал, но хотел верить, что все равно сможет их спасти.              Но спасти их от чего?              Гарри разочарованно зарычал. Он знал только обрывки информации, и все это было вне контекста.              В любом случае, теперь Гарри было совершенно очевидно, что в последней войне было гораздо больше смысла, чем Волдеморт, убивающий магглов и желающий править волшебным миром. У него была не просто мания величия. За кулисами скрывался гораздо более глубокий мотив, о котором либо никто не знал, либо никто не говорил.              Гарри снова сосредоточился на пергаменте, решив перейти к следующей теме.              *Почему он преследовал меня в детстве? *              Это был еще один момент, который, очевидно, имел некоторую историю. Несколько раз Волдеморт упоминал о «пророчестве», но раньше это всегда было мимоходом. Прошлой ночью, разговаривая с Нагини, он более подробно рассказал об этом. Каким бы ни было это пророчество, оно звучало так, как будто оно говорило, что кто-то «победит» Волдеморта… и этим кем-то был… Гарри?              Эту мысль было чрезвычайно трудно обдумать, а Гарри еще труднее было изложить мысль на пергаменте.              Это объяснило бы, почему Волан-де-Морт пришел именно за Гарри; почему он пришел сам, а не послал своих Пожирателей Смерти сделать это за него. Волан-де-Морт предположил, что мама Гарри использовала старую магию крови, чтобы защитить Гарри от убийственного проклятия Волан-де-Морта. Родители Гарри знали, что Волдеморт преследует их. В конце концов, они перешли под власть Фиделиуса, чтобы спрятаться от Темного Лорда. И его мама знала, что Волдеморт преследовал Гарри, особенно если она искала способы защитить его с помощью старой магии крови.              Он фыркнул и приложил перо к пергаменту.              *Было сделано пророчество, в котором говорилось, что я одолею его. -? (Сложно поверить, но ладно…)*       *Он намеревался убить меня, когда я был младенцем, до того, как я стал «угрозой».*              Он снова сделал паузу и нахмурился.              *Почему я не умер? *       *Темная магия крови мамы? *              Он откинулся на спинку кресла и перечитал все, что уже написал.              *Его задача: Он говорит о «Конце дней».       Маггловский апокалипсис? Похоже, он пытается это остановить? Или предотвратить это? Если он потерпит неудачу, все умрут… если он преуспеет, волшебники выживут.       Магглы умрут в любом случае. Их не спасти. Они обречены, что бы мы ни делали.Волан-де-Морт винит в этом Дамблдора. Дамблдор хочет спасти магглов. Он не понимает, что не может. Если он попытается, мы все умрем. Мы можем спасти только себя.*              Он остановился и провел рукой по волосам. Его мысли об этом теперь были более организованными, и он чувствовал, что немного лучше разбирается в вещах, но он также чувствовал, что у него есть гора новых вопросов, и он понятия не имел, где найти ответы.              На долю секунды он подумал, не спросить ли у Дамблдора, но тут же фыркнул и отбросил эту идею. Дамблдор никогда бы не сказал ему. Он слишком молод, подумал Гарри с насмешкой.              И даже если он не был «слишком молод», он сомневался, что старый козел когда-нибудь будет с ним настолько честен. Этот человек был подлым, манипулятивным старым пердуном, и Гарри совсем ему не доверял.              Внезапно он задумался, насколько это недоверие на самом деле было его собственным. Он знал, что отчасти это было от его компаньона, но в основном потому, что он не одобрял то, как Дамблдор обращался с Гарри. Но Гарри знал, по крайней мере на каком-то уровне, что большая часть его недоверия к Дамблдору не имела абсолютно никакого отношения к тому, как с ним обращался его директор.              Было ли это чувство, из его видений от Волдеморта? Не похоже, что этого было достаточно, чтобы эмоции и мнения Волдеморта «перелились» в его собственные. Но опять же, он должен был признать, что на самом деле не понимал странной связи, которую он разделял с Темным Лордом.              И он не то чтобы боролся против видений или влияния Темного Лорда, у Гарри было несколько теорий, почему его видения больше не причиняли ему боли. Его первая теория заключалась в том, что это произошло из-за того, что его магическая направленность менялась — он больше не был светлым волшебником. На самом деле, Гарри полностью осознал тот факт, что он быстро становился темным волшебником, и как бы плохо он ни знал, что это должно его беспокоить, он просто не мог найти в себе силы думать, что это было ошибкой. Поэтому он предположил, что, будучи темным волшебником, он сделал так, что ему больше не больно находиться в сознании другого темного волшебника.              Тем не менее, это не объясняло полностью ситуацию. Его направленность совсем недавно потемнела, но видения не причиняли боли с тех пор…              С тех пор, как он разрушил барьеры вокруг своего компаньона и принял его…              Гарри нахмурился и задумчиво скривил рот.              Он действительно не был уверен, удобно ли ему размышлять об этом, но он также знал, что слишком долго избегал этого. Он знал, что его компаньон был источником его способности говорить на парселтанге, знал, что его способность говорить на парселтанге исходила от силы, которую Волан-де-Морт оставил в нем, когда он был младенцем. Но он также знал, что его компаньон был разумным существом. Отдельная личность от его собственной. Отдельный человек, внутри него.              Отдельный человек, связаный с Волдемортом.              Нет… кусочек Волдеморта.              Гарри с силой зажмурил глаза, на мгновение пожалев, что эта мысль никогда не приходила ему в голову.              — О, да ладно, Гарри. Ты не можешь притворяться, что еще не знал. — подумал он про себя, вздохнув и откинувшись на спинку стула.              Гарри решил пока остановиться на этом. Он… он обсудит это со своим спутником той ночью, когда ляжет спать. Как бы то ни было, было еще очень рано, и его соседи по общежитию скоро проснутся и будут ожидать, что он пойдет с ними завтракать.              Он взял пергамент и сложил его пополам, подошел к своему чемодану и прошипел пароль от третьего отсека. Проверив банку с Ритой, он резко и сильно встряхнул ее, разбудив усталого жука и, вероятно, напугав ее до чертиков.              Он хихикнул, когда она сжалась на дне, а затем поставил банку обратно в чемодан. Прошло полторы недели со второго испытания, он ничего ей не дал и все это время оставлял ее в кромешной тьме своего сундука. Он выбрал одну из книг по парселмагии, которую взял из комнаты, и положил туда сложенный пергамент, а затем положил книгу обратно в сундук.              Убедившись, что Рита надежно заперта, он взял свои туалетные принадлежности и направился в туалет.              — —              Была пятница. Последние полторы недели были тихими и скучными, вплоть до видения прошлой ночью. С последнего испытания он каждый день проводил час в тайной комнате, занимаясь темной магией, уже без необходимости практиковаться в плавании в озере или в каких-либо других тренировках, связанных с турниром, он обнаружил, что у него появилось удивительно много свободного времени… Благодаря турниру и загруженному графику у него появилась привычка делать домашнюю работу максимально быстро и качественно, и эта привычка не изменилась.              Конечно, из-за того, что Гарри вдруг занялся всеми этими вещами или турниром в качестве предлога для того, чтобы бросить Рона и Гермиону, теперь они оба ожидали, что он проведет с ними все это новое свободное время… Из-за их чрезмерной навязчивости спуститься в тайную комнату было немного труднее, но он справился. К сожалению, он еще не нашел достаточно времени, чтобы разобраться с Ритой. Ему нужно было потратить на это несколько часов, потому что он хотел развлечься, не беспокоясь о том, что его заметят.              Однако сегодня у него было другое на уме. На следующий день был визит в Хогсмид, дату которого он уточнил у Сириуса, но все еще не получил ответа от своего крестного отца с тех пор, как написал.              Рон и Гарри вышли из своей комнаты в общежитии и направились в гостиную, где их ждала Гермиона. Затем все трое спустились в Большой зал на завтрак.              Как только начали прибывать почтовые совы, маленькая коричневая сова, в которой Гарри узнал сову Сириуса, появилась в воздухе и полетела прямо на Гарри.              Он смотрел на нее со смесью ошеломленного удивления, волнения и значительного беспокойства. Личный визит Сириуса вызовет ряд потенциальных проблем и некоторые реальные, законные опасения.              Гарри протянул руку, взял письмо с птичьей лапки и развернул его.              «Будь на перекрёстке в конце дороги из Хогсмида (мимо Дервиша и Бэнгса) в два часа дня в субботу. Принеси столько еды, сколько сможешь».              Гарри перевернул пергамент, чтобы убедиться, что он ничего не пропустил на обратной стороне. Ничего другого не было. Всего один кусок текста.              Он вздохнул с легким раздражением и покачал головой.              — Он не в своем уме, — тихо простонал он. — Я просто надеюсь, что он знает, что делает. Приходить ко мне в гости не стоит риска быть пойманным, — проворчал он, сворачивая письмо и давая сове кусочек бекона.              Гарри возобновил трапезу и начал размышлять о том, что, вероятно, повлечет за собой следующий день. Единственное, о чем ему придется беспокоиться, так это о том, что Гермиона и Рон, несомненно, рассчитывают пойти с ним. На самом деле они уже строили планы, приглушенным шепотом, пока он тихо ел рядом с ними.              Сириус рассчитывал обсудить то, что Гарри видел и наблюдал — о Снейпе и Каркарове, но Гарри не рассказал Рону или Гермионе ни о каких своих подозрениях, что Снейп на самом деле может быть бывшим Пожирателем Смерти. Может быть, даже не «бывшим».              Затем, были его опасения по поводу дела Муди-Крауча. Было определенно очень странно, что мистер Крауч все время был в Хогвартсе и делал это под видом Муди. Старик показался Гарри немного странным во время выбора Кубка Огня… но… Гарри покачал головой. Это было странно и сбивало с толку, и он знал, что происходит гораздо больше, чем он до сих пор понимал.              Но он не был уверен, хочет ли он рассказать об этом Сириусу, пока не поймет, что происходит.              Однако был еще один довольно значительный груз вины, давивший на его подсознание.              Гарри знал, где Хвост.              Или, по крайней мере, он знал достаточно, чтобы легко найти предателя. Большой особняк на холме за пределами Литл-Хэнглтона. Хвост был там почти постоянно, за исключением тех случаев, когда Волан-де-Морт отправлял его с небольшими поручениями в город.              Если они поймают Хвоста, то Сириуса можно будет оправдать. Он мог бы быть свободным человеком и ему больше не нужно было бы бегать.              Но Гарри не мог выдать местонахождение Хвоста, не выдав вместе с ним местонахождение Волдеморта…              Гарри нахмурился и положил вилку на тарелку. Почему он не выдал местонахождение Волдеморта? Эта мысль даже не пришла ему в голову. Он даже не подумал отдать этого человека Дамблдору. Это было лучшее время, чтобы сделать это. Волдеморт все еще был довольно слаб, и его тело вряд ли было приспособлено для дуэлей, хотя Гарри знал, что даже в своем маленьком гомункуле Волдеморт все равно будет сильным.              Но Гарри… Гарри не хотел, чтобы Волдеморта поймали.              Гребаный свет! Он не хотел, чтобы Волдеморта поймали! Когда, черт возьми, это случилось? И что бы это значило? Магическая направленность к свету у Гарри погасла. Он даже не пытался отказать себе в этом. На самом деле, он скорее наслаждался этим. Он обнаружил, что часто сопереживает Темному Лорду. Его растущее глубокое увлечение изучением старой и малоизвестной темной магии было невероятно похоже на то, что чувствовал Волан-де-Морт по тому же вопросу.              Он читал те же книги, что и Волан-де-Морт, когда был в возрасте Гарри, и проводил все свое свободное время в той же потайной комнате, в которой Риддл проводил свое время. Это заставило его почувствовать странную связь с Темным Лордом. — даже помимо очевидной связи, которую они разделяли через его шрам. Черт, если быть честным с самим собой, он был в восторге от силы этого человека и знания темных искусств. Когда он был Волан-де-Мортом во время своих видений, он мог чувствовать силу, которой он обладал, и это было невероятно.              А потом были все эти «более глубокие мотивы», которые он только начал понимать.              Даже когда он подумал о том факте, что Волан-де-Морт пришел за ним в младенчестве и убил его родителей, Гарри не мог собраться с той силой гнева, которая у него когда-то была, когда ему напомнили об этом факте. Теперь он знал, что Волдеморт сделал это из чувства самосохранения. Он убивал невинную семью не просто назло или ради забавы. Он пытался защитить себя от своего предсказанного убийцы.              Но он убил моих родителей! Это из-за него я оказался с Дурслями!              …Нет. Я оказался у Дурслей, потому что Дамблдор отправил меня туда. Волан-де-Морт забрал моих родителей, но у меня все еще могло быть счастливое детство, если бы Дамблдор хотя бы раз или два проверил меня и увидел, как со мной обращаются… Он мог бы поместить меня в семью, которая относилась бы ко мне достойно, но он этого не сделал.              Но… даже если бы он знал, как со мной обращались все эти годы, Дамблдор не позволил бы мне оставить их. Теперь он знает, как со мной обращаются, и все равно заставляет меня вернуться! Ему вообще все равно, как со мной обращаются, лишь бы его драгоценное оружие было в безопасности от Пожирателей Смерти. Черт… он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знал, как они относились ко мне все эти годы — и все равно оставлял меня там!              Гарри почувствовал покалывание в ладонях и, посмотрев вниз, понял, что сжал руки в кулаки так сильно, что теперь у него на каждой ладони остались четыре выемки в форме полумесяца от ногтей. Он быстро разжал руки и уставился на крошечные капельки крови, образующиеся на крошечных ранах.              Оружие.              Вот кем он был для Дамблдора, не так ли? Он был тем, кому было предсказано уничтожить Волдеморта — главного врага Дамблдора. Гарри был не более чем оружием, которое нужно использовать, чтобы победить Волдеморта.              Он чувствовал, как его гнев закипает в его венах, все кусочки начали складываться в его сознании. Его магия начала опасно сгущаться вокруг него, и тарелки и столовое серебро на столе вокруг него начали дребезжать. Даже позади него за столом Хаффлпаффа. Гарри моргнул, и его глаза расширились от ужаса от того, что он делал. Он собирался все испортить, если позволил своей ярости выйти из-под контроля в таком публичном месте, как Большой Зал!              Он стиснул челюсти и медленно вдохнул через нос, пытаясь успокоиться и вернуть магию внутрь себя и под свой контроль.              — Черт! Что это было? — он слышал голос Рона, как будто он был под водой. Его голова все еще раскалывалась от ярости и напряжения, когда он сдерживал ее, когда она так отчаянно хотела взорваться. Он был зол. Он хотел сделать кому-нибудь больно.              — Не знаю… это было странно, — послышался приглушенный голос Гермионы. Вокруг него пронеслось еще несколько ропотов, но он был слишком занят, пытаясь думать о чем-то менее раздражающем, чем Дамблдор, чтобы обращать на них внимание. Но как бы он ни старался, в его голове все время вертелась мысль о манипуляциях старого козла.              Он обращался с Гарри как с пешкой! Для Дамблдора мир был гигантской шахматной доской, а люди — его фигурами. Волан-де-Морт был почти таким же, но Пожиратели Смерти знали, что их используют. Они знали, что являются частями более грандиозной схемы, и охотно участвовали в ней.              Дамблдор обманом заставлял людей играть за него.              Он обманул Гарри. Обманывал его снова и снова. Использовал его. Манипулировал им. Лживый подлый старик!              — Гарри, ты в порядке? Обеспокоенный голос Гермионы прорвался словно сквозь дымку, он посмотрел на нее и по-совиному моргнул.              — Хм?              — Ты… не очень хорошо выглядишь. Ты в порядке?              — Я… — Гарри сделал паузу и медленно вздохнул. — Нет. Меня немного тошнит, если быть честным с вами… Я думаю, что собираюсь уйти с Истории Магии. Я думаю, что я бы потерял сознание, если бы пошел, в любом случае. Мне нужно еще немного поспать. Можете ли вы сказать профессору Биннсу, почему я ушел?              Гермиона выглядела ошеломленной, но затем это мгновенно сменилось беспокойством. — Конечно! Что, по-твоему, не так? Тебе нужно в больничное крыло?              — Мне просто действительно нужно немного отдохнуть. Думаю, что после отдыха буду в порядке.              — Чары ты тоже прогуляешь? — спросил Рон через стол.              — Он не прогуливает, Рональд! — отрезала Гермиона.              — Я… я не уверен. Если к полудню мне станет лучше, я пойду, а если нет, вы сообщите профессору Флитвику, почему меня нет?              — Конечно! — сказала Гермиона.              — Надеюсь, что к концу обеда тебе станет лучше, — начал Рон с набитым ртом. — Если ты пропустишь зелья, Снейп назначит тебе отработку — больной ты или нет.              Гарри закатил глаза и слабо улыбнулся. — Да, к тому времени я обязательно вытащу себя из постели. Надеюсь, к тому времени я буду чувствовать себя лучше.              Он начал вставать и схватил свою сумку.              — Спасибо, ребята, увидимся позже.              Гермиона выглядела обеспокоенной, но отпустила его.              Он вышел из Большого зала и поспешил к лестнице. Гнев все еще кипел внутри, прямо на поверхности, и он точно знал, что поможет ему сжечь свою ярость. Пугающе злая ухмылка украсила его губы на секунду, прежде чем он замаскировал ее.              Пора навестить маленького жучка.