Гарри Поттер и Падение во тьму / Harry Potter and the Descent into Darkness

      После испытания, часть школы относилась к нему... как-то странно после произошедшего.       Все по-прежнему пялились на него, но взгляды были настороженными и испуганными. Особенно слизеринцы смотрели на него странно. Однако они почти не насмехались над ним, и за это он был благодарен. Хафлпафцы по-прежнему злобно поглядывали на него. Он полагал, что они не доверяли кому-то с таким темным даром, в сочетании с тем фактом, что его идеальное выступление только отодвинуло выступление Седрика в тень.       Тот факт, что каждый раз, когда кто-то из них зло зыркал на него, он отвечал им самодовольной ухмылкой, вероятно, тоже мало помогал, но ему нравилось вызывать у них такую реакцию. Каждый раз, когда у кого-то из них действительно хватало смелости попытаться сказать ему что-нибудь неприятное или показать один из этих идиотских значков Поттера Вонючки, он шипел на них на парселтанге, и они чуть ли не мочились в штаны, пытаясь убежать.       Гарри насмехался над тем, насколько забавно напуганы дети в школе парселтангом. Он также был в восторге от своего нового открытия парселмагии, к которой у него был доступ.       Для него было удивительно, что он раньше не осознавал, что может сделать это. Но он признался себе, что еще совсем недавно он изо всех сил пытался притвориться, что вовсе не обладает странным темным даром. Он так сильно хотел просто быть нормальным, что полностью игнорировал его.              Но он уже не боялся этого. Это была чертовски полезная способность. Самая замечательная вещь, которую он обнаружил в призыве своей магии с помощью парселтанга, заключалась в том, что ему не нужно было использовать палочку, когда он это делал. Тихое шипение и легкий жест рукой, и он мог направлять приливы и отливы своей магии десятками разных способов.              Гарри понял, что его новые знания и осведомленность о парселмагии, несомненно, исходили от тьмы в его сознании, и это заставило его задуматься. Было ли присутствие тьмы источником его способности использовать парселтанг?              Если это было так, он понял, что это его слегка тревожило. В конце второго года директор сказал ему, что Гарри получил некоторые из сил Волдеморта в ту ночь, когда этот человек оставил ему свой шрам. Было ли присутствие тьмы теми силами, которые он получил от Волдеморта?              Это, безусловно, объясняет, почему он мог бояться силы, когда был младше. Если тьма была связана с убийством его родителей. Но теперь, похоже, бояться было нечего. Теперь это была его сила. Ему было все равно, откуда она взялась изначально. Он больше не собирался этого бояться. Он не собирался прятаться от нее или направлять всю свою магию на борьбу с ней, когда она даже не представляла угрозы.              Принять это было намного легче, и это сделало его намного сильнее. Он чувствовал себя лучше, счастливее. Более уверенно. Его магия слушалась с невероятной легкостью, и она была намного мощнее. Его разум работал лучше, и он понимал вещи намного быстрее.              Он не хотел отказываться от этого только потому, что сила изначально могла исходить от Волдеморта. И что. Теперь это была его сила. Он не собирался отказываться от этого, ему это слишком нравилось. Это было слишком хорошо.              Тем не менее, когда Гарри лег спать ночью и очутился в объятьях тьмы, он рассказал ей о своих опасениях. Его теории о том, откуда она взялась. Об предположении, что дар когда-то принадлежал Волдеморту, прежде чем он стал даром Гарри. Тьма особо не реагировала. Она казалась нерешительной, и у Гарри почти сложилось впечатление, что он взволнован этим.              Тьма не хотела снова расставаться с Гарри. Она боялась, что Гарри восстановит барьер, и его снова оставят в одиночестве. Гарри просто почувствовал, что это так, и быстро заверил тьму, что не собирается восстанавливать барьер.              Его доводы, казалось, успокоили тревогу, потому что тьма обняла его с еще большей теплотой. Казалось, что тьма благодарила его. Она не хотела быть брошенной снова. Она не хотела снова оставаться одна, и Гарри тоже.       На следующий день гриффиндорцы и когтевранцы имели совместный ЗОТИ, и Гарри, пропустив завтрак, вылез из постели и поплелся в класс. На самом деле он не избегал завтрака, потому что всякий раз хотел спрятаться от всех шепотков, сплетен и взглядов. Его застенчивость и нерешительность давно отступили на второй план, когда на смену им пришли ​​сильное подчинение и гнев в отношении любого, достаточно глупого, чтобы поиздеваться над ним за использование «темной» магии, или на любого достаточно тупого, чтобы публично высмеивать его. Так что нет, он не избегал завтрака, чтобы спрятаться; он избегал этого, чтобы не проклясть кого-то и не получить отработку за это.       Но сейчас он сидел на уроке защиты, окруженный любопытными, следящими и даже испуганными глазами. Он разочарованно вздохнул и снова сосредоточился на лекции профессора Муди.       — В нашем мире есть три магических принадлежности. Свет. Тьма. И нейтралы. Большая часть магии нейтральна, и ее может легко использовать практически любой, притягивая магию и призывая её на одну из двух других сторон. Эти волшебники будут иметь естественную близость к магии выбранной ими стороны, и им будет легче выполнять заклинания такого рода.       — Каждый может использовать магию любого типа, если он достаточно силен и потрудится изучить ее. Но предрасположенность волшебника к определенным видам магии облегчит или усложнит ему изучение и выполнение определенных заклинаний.              — Темный волшебник находит применение темной магии естественным для себя. Это кажется им правильным, и заклинания даются им с большой легкостью. Это означает, что они могут накладывать темные заклинания быстрее и без больших затрат магии. Их магические резервы сохраняются дольше, когда они используют темную магию.       — Нейтральному волшебнику будет гораздо труднее использовать темные или светлые заклинания. Когда нейтральный волшебник использует темные заклинания, эти заклинания вызовут гораздо большее истощение магических резервов этого волшебника, и для их сотворения потребуется больше времени.       — Итак, если вы нейтральный или светлый волшебник, сражающийся против темного волшебника, и он бросает в вас темные порчи и проклятия, даже если вы знаете те же самые темные заклинания, он будет намного лучше и быстрее произносить эти заклинания. Вам гораздо лучше придерживаться нейтральных заклинаний, если у вас есть родство к нейтральной магии. Если у вас есть родство к светлой магии, ваша магия так же будет быстрее и мощнее в использовании заклинаний Света.       — Некоторые щиты и защитные заклинания по своей природе довольно легкие. Если ваша родственная магия нейтральна, то у вас будет больше проблем с щитовыми заклинаниями Света, чем с нейтральными заклинаниями щита. Патронус — яркий тому пример. Это очень мощная магия Света, по родству. Это одна из причин, по которой его так трудно выучить. Магия некоторых людей просто несовместима с заклинанием. — сказал Муди, стоя во главе класса, слегка прислонившись к парте, чтобы лучше поддерживать свою деревянную ногу.              — Означает ли это, что большинство темных волшебников не могут защитить себя от темных существ, таких как дементоры?» — удивленно спросила одна девушка из Рейвенкло.              — Не обязательно. Темному волшебнику сложнее выучить и использовать это заклинание, чем светлому, но, как я уже сказал, любой волшебник может выучить любое заклинание, если он достаточно силен, а также посвятил достаточно времени для его изучения. Продолжительное время рядом с дементорами — отличный стимул овладеть заклинанием, — сказал Муди, бросив на них довольно многозначительный взгляд.              Другая девушка Рейвенкло сзади подняла руку, и Муди кивнул ей, чтобы она озвучила свой вопрос:              — Как магия человека определяется с родством - со светом, тьмой или нейтральностью?              — Хороший вопрос, — сказал он своим хриплым голосом, — Как бы молоды вы ни были сейчас, скорее всего, вы все еще довольно нейтральны в своей магии. Ваша магическая близость развивается с течением времени из-за комбинации различных факторов. Во-первых, это ваше рождение. Идти тем или иным путем в зависимости от родства своих родителей, но это может быть подавлено другими факторами. Одним из этих факторов является то, как вы воспитаны, а другим является свободная воля. Вы сознательно выбираете, какой тип магии вы используете и практикуйте чаще, чем другое, и чем больше вы работаете над заклинаниями, склоняющимися к той или иной стороне, ваша близость к этой стороне будет увеличиваться.              Гермиона подняла руку, и Муди кивнул ей.              — Значит… это битва между природой и воспитанием? — сказала она, и старый волшебник поднял одну бровь и жестом велел ей продолжать. — Ну... это как, если волшебник родился в темной семье - все в их роду до них всегда были темными, но сказать, что этот волшебник воспитан по-другому, или лично выбрал светлый путь, они еще могли.              Комментарий Гермионы заставил Гарри мгновенно подумать о своем крестном Сириусе, и он вздохнул. Гарри ничего не слышал от Сириуса с тех пор, как несколькими неделями ранее прервался их разговор через камин.              — Правильно, мисс Грейнджер. Пять баллов Гриффиндору. Правду можно сказать о человеке, который происходит из светлой семьи, но воспитан кем-то другим. Скажем, например, сирота. Быть светлым может быть у него в крови, но, если он воспитан определенным образом или просто выбрал определенный путь, он легко может оказаться склонным к темной магии. В любом случае, на нынешнем уровне вашего магического образования маловероятно, что многие имеют склонность к свету или тьме».       — Держу пари, у некоторых слизеринцев уже есть склонность к тьме, — тихо пробормотал Рон Симусу, сидевшему рядом с ним. Гарри закатил глаза на комментарий рыжего и вздохнул. Он почувствовал покалывание на затылке, что означало, что кто-то смотрит на него. Он огляделся и увидел, что несколько пар глаз смотрят на него с разной степенью удивления. Внезапно он понял, что они интерпретировали комментарии Муди как прямое отношение к нему, и нахмурился.       Он не особо оценил комментарии своего учителя ЗОТИ, подпитывающего и без того полыхающий огонь спекуляций о его потенциальном статусе темного волшебника.       Однако самым странным было осознание того, что обвинение в том, что он темный, уже не так ужасало его, как когда-то. Люди были просто невежественными баранами. Пусть думают, что хотят. Для него это не имело значения. Он выдержал первое испытание и вышел из него с лучшим временем и наивысшим баллом. Какое дело было до того, как он решил это сделать?       Та же девушка из Рэйвенкло, что и раньше, снова подняла руку, и Муди дернул подбородком в ее сторону.       — Эм... есть ли способ узнать, какова предрасположенность человека? Заклинание или что-то в этом роде?       — Есть, но его трудно использовать. Требует много концентрации. Если правильно применить, вокруг человека появится цветная аура. Белый для нейтрального. Синий для светлого и красный для темного. Цвет может быть светло-голубым, или розовым, если магия человека скорее нейтральна, чем нет, а легкая окраска будет обозначать силу, к которой его магия склоняется в том или ином направлении.              — Гарри, мы хотим поговорить, — сказала Гермиона, подойдя к нему сзади сразу после того, как он вошел через портрет в общую гостиную вечером после ужина.       Гарри нахмурился, но быстро превратил выражение своего лица в пустую маску и повернулся лицом к Гермионе, а за ней и Рону.       — О чем? — резко спросил Гарри. Рон и Гермиона вздрогнули от его резкого тона.       — Эм, может быть, мы могли бы поговорить где-нибудь в более уединенном месте? — робко спросила Гермиона, оглядывая множество пар любопытных глаз, в настоящее время направленных на некогда золотое трио. Гарри раздраженно фыркнул, но быстро осмотрел комнату, заметив Дина, Симуса и Невилла в разных местах.       — Конечно, — сказал Гарри, дернув подбородком в сторону лестницы. Он поспешил вверх по лестнице, не удосужившись оглянуться и убедиться, что они идут за ним. Он мог сказать, что они шли, не глядя. Их магические ауры соприкасались с его собственной, точно указывая ему, где они были по отношению к нему самому.              Гарри подошел прямо к своей кровати, но сел на стул рядом с ней. Он небрежно откинулся на спинку стула и закинул левую ногу на правое колено, с притворным терпением ожидая, пока двое других усядутся.       Рон сел на свою кровать, стоявшую прямо напротив кровати Гарри, а Гермиона отодвинула стул Рона и села на него. Ни один из его бывших друзей не мог смотреть ему в глаза. Он задавался вопросом, поняли ли они что-то наконец?       — Вы что-то хотели? — раздраженно спросил Гарри.       Рон и Гермиона обменялись взглядами, и оба, казалось, не знали, что сказать или кто из них должен это сказать. Наконец Рон заговорил. Гарри был искренне удивлен. Он ожидал, что именно Гермиона должна будет втянуть Рона.       — Ты действительно не кидал свое имя в Кубок, не так ли? — Рон пробормотал, опустив глаза.       — Наконец-то додумался, да? — резко выдавил Гарри, — Что привело к изменению твоего мнения?       — Ну, я просто подумал, что никто в здравом уме не захочет идти против такого дракона, — пробормотал Рон.       — Ты хотел, — тут же заметил Гарри, и уши Рона порозовели. — Ты хотел известности и славы. Ты хотел этого так сильно, что забыл, что я этого не хотел.       — Я знаю, Гарри. Прости!              — Нет, Рон! Нет. Прости, но этого недостаточно! Ты должен был быть моим лучшим другом. Ты должен был узнать меня за всю нашу дружбу! — Гарри сделал паузу и повернулся к Гермионе, — А ты! Я знаю, что у меня «нездоровое пренебрежение правилами» и я склонен игнорировать их и подвергать себя опасности из-за этого, но, скажи, я когда-либо делал это ради какой-то «так называемой» личной выгоды, подобной этой? Тупого турнира? Каждый раз, когда я подвергал себя опасности и игнорировал правила, это было сделано для того, чтобы спасти кого-то, кто попал в беду! Тот факт, что любой из вас смог искренне поверить, что я кину свое имя в этот Кубок и поставлю свою жизнь на карту, просто ради славы, — он с обидой усмехнулся, — только доказывает, что ни один из вас не знает меня и не верит мне!       — Гарри! Мне так жаль... — сказала Гермиона, вскакивая на ноги.       — Нет! Вы двое бросили меня, когда я нуждался в вас больше, чем когда-либо! Вы понимаете, почему я попал в этот дурацкий турнир? Кто-то хочет, чтобы я умер! Они пытаются избавиться от меня, чтобы это выглядело как несчастный случай! Назовите мне хотя бы одну вескую причину, по которой я должен простить любого из вас?       — Мне так жаль, Гарри! Мы не подумали! — сказала Гермиона, и теперь по ее щекам катились слезы.       — Да, это очевидно, — сказал Гарри с суровым взглядом.       Рон и Гермиона обменялись отчаянными взглядами, прежде чем умоляюще повернуться к Гарри.       — Что мы можем сделать, Гарри? — сказала Гермиона тихим отчаянным голосом. — Что я могу сказать, чтобы загладить свою вину перед тобой?       Гарри скрестил руки на груди и одарил ее долгим тяжелым взглядом.       — Я не знаю. — сказал он холодным голосом. — Я действительно не знаю.       — Мне очень, очень жаль, приятель! — сказал Рон, опуская голову и грустно качая ею. — Я был настоящим придурком и идиотом. Я должен был поверить тебе, когда ты сказал мне, что не делал этого. Я был просто… я был глуп. пока...       — Пока ты просто сидишь в моей тени? — Гарри закончил за него. Его голос был странно холодным. Это было не то, что Рон или Гермиона привыкли слышать в голосе Гарри. Рон испуганно поднял голову, но в конце концов кивнул.       — Ты знаешь, что я не хочу своей «славы», верно? — Гарри выпалил риторически. Его голос был по-прежнему ровным и холодным. Это было... как-то неправильно. — Единственная причина, по которой я знаменит, это то, что я не умер. Как же это глупо. Родители мертвы, а я знаменит тем, чего даже не помню, и презираю каждую минуту этого. — закончил он с ужасно сильным шипением.       Он откинулся на спинку кресла и позволил своей ноге расслабиться, закинув другую. — Если бы вы действительно знали меня, как мои лучшие друзья, вы бы поняли это. Вы должны были знать, что я не упиваюсь славой. Или сказать больше? Никому из тех, кто мне дорог, я бы не пожелал находиться в опасности из-за этого турнира. Мне не нужно было бы никого спасать, защищать или мешать кому-либо что-то делать. Я мог бы просто сидеть сложа руки и скучать, в кои-то веки простой учебный год, но нет! Нет, кто-то засунул мое имя в этот грёбаный Кубок, и вместо того, чтобы быть рядом со мной, вы двое МЕНЯ КИНУЛИ! — закончил он резким повышенным голосом, от которого они оба вздрогнули.       Гарри закрыл глаза и стиснул зубы. Он медленно выдохнул, пытаясь выпустить гнев, который кипел прямо на поверхности. Он чувствовал, как угрожающе сконцентрировалась его магия, и внезапно осознал, что в этом есть нечто большее. Злилась не только его магия.       Его глаза распахнулись, и он почувствовал, как его сердце слегка забилось, когда он осознал, насколько знакомым было дополнительное присутствие, которое он чувствовал. Это была тьма, которая существовала глубоко внутри его сознания. Но в этот момент это не было где-то глубоко внутри. Это было на поверхности и угрожающе концентрировалась вокруг него. Он получил защитную ауру от всего этого. Он был оборонен и зол.       Гарри был ошеломлен. Вышла ли тьма, чтобы попытаться защитить его? Защищать его от того, что так злило его?       Он начал усиленно успокаиваться и тут же почувствовал, как тьма отступает. Это было то, что он собирался изучить более подробно, и в ближайшее время.       Он встал, и движение было таким внезапным, что и Гермиона, и Рон слегка подпрыгнули.       — Идите, — сказал Гарри, едва отвернувшись от них двоих.       — Но Гарри! — Гермиона начала умолять, но он поднял руку и наконец встретился с ней взглядом. Инстинктивно он просмотрел ее поверхностные мысли и обнаружил, что она действительно раскаивается. Она чувствовала себя ужасно из-за того, как обращалась с ним, и действительно чувствовала, что бросила его. Но она также была обеспокоена его недавним поведением и хотела упрекнуть его в том, что он использовал парселтанг на турнире. Гарри нахмурился.              — Я подумаю об этом. Мне нужно время. Оставьте меня в покое, хорошо? — сказал он, пытаясь скрыть гнев, вспыхнувший от ее мыслей.       Наконец, Гермиона кивнула головой и повернулась, чтобы уйти. Рон мгновение колебался, прежде чем вздохнуть и последовать за Гермионой.       Как только они ушли, Гарри подошел к краю своей кровати и сел. Он был в ступоре. В глубине души он знал, что, вероятно, никогда больше не будет доверять им двоим. Он просто не думал, что сможет. Он не мог поверить, что они не найдут другой причины бросить его, когда он больше всего в них будет нуждаться. Он не мог на них положиться. Если бы он это сделал, он бы только разочаровался и остался бы ни с чем, когда был бы в отчаянии. Это был не тот риск, на который он был готов пойти.       Его мысли были о странной вспышке магии тьмы. Призвал ли он каким-то образом её? Эта мысль немного удивила его. Если бы это действительно была частица силы Волдеморта глубоко внутри него, и он мог бы контролировать и владеть ею...       Он сделал паузу. Он не должен быть в восторге от этого. Он знал, что не должен. Это должно его беспокоить. Напугать или сбить его с толку. С этим ему следует быть осторожным, а не воодушевляться! Это была часть силы Волдеморта! Волдеморт был злым! Он был психопатом-сумасшедшим убийцей! Верно?..              Да! Он убил родителей Гарри. Он убил и замучил сотни, а то и тысячи людей! Он начал кровавую войну, ради Мерлина! Разве это не пугало Гарри, когда он беспокоился, что у него может быть что-то общее с Волдемортом? Мысль о том, что он и Волан-де-Морт могут быть в чем-то похожи, приводила Гарри в ужас, а теперь он был взволнован перспективой владеть частью силы Темного Лорда?              Может, с ним что-то не так?              Неужели он так изменился? Прошел всего месяц, но мысли Гермионы показали, что она заметила разницу в его поведении.              Конечно, он вел себя иначе! Он уже не был таким застенчивым или несчастным, как раньше, и перестал позволять мнению других людей определять его действия! Немного уверенности может иметь большое значение для изменения внешнего поведения человека. И то, что он не боялся собственной тени и не прятался от собственной силы, не означало, что он в конечном итоге станет злым великим убийцей, таким как Волдеморт!              Неважно, откуда взялась сила. Теперь это была часть Гарри. Если он мог научиться владеть ей, то он должен!              Он решительно кивнул головой. Он хотел лечь и закрыться в своем сознании прямо сейчас, чтобы исследовать тьму, но сдержался. Был еще ранний вечер, и он имел обыкновение терять счет времени, когда погружался в свои мысли ночью, и обычно так засыпал. У него была домашняя работа, поэтому он тяжело вздохнул, встал с кровати и схватил свою сумку. Он закончит свои задания и избавится от мысли провести исследование тьмы, как только все будет сделано.