Easy

Сорок восемь часов спустя

      Ты прогуливаешься по вещевому отсеку, ткань твоего капюшона слегка колышется при каждом шаге, а удобный вес твоего жилета и винтовки вызывает чувство головокружения. Вернувшись на задание, ты сияешь, здесь ты можешь отпустить все на волю и наконец-то успокоиться.       — Добрый вечер, мэм.       Пилот ловит твой взгляд, вежливо улыбается и кивает.       — Добрый вечер. Я первая?       — Нет, мэм. Сержант Мактавиш уже загружается.       — Спасибо.       Из задней части вертолета доносится громкий стук, затем нечленораздельное ворчание, которое вызывает ухмылку.       — Нужна помощь?       Соуп поворачивается, его щеки вспыхивают, когда его взгляд падает на тебя, и ты не можешь удержаться от того, чтобы не почувствовать небольшие трепетания в животе от того, насколько он чертовски очарователен.       — Малышка Изи... Я скучал по тебе.       После инцидента с Джерико и ночи с Гоустом на поляне тебе нужно было залечь на дно. У тебя не было ничего срочного в рабочих днях, что нельзя было бы перенести, поэтому ты забронировала отель, подальше от базы, подальше от команды; тебе просто нужно было время, пространство и отвлечение от своих непрекращающихся мыслей.       Разговор с Гоустом вызвал слишком много болезненных воспоминаний, слишком много эмоций, и, хотя в тот момент ты почувствовала облегчение от того, что наконец поговорила о своем прошлом, ты быстро пожалела об этом. Это было лишь еще одно звено в твоей привязанности к нему, к ним, сейчас. Еще одно звено, которое неизбежно придется разорвать, и слышать, как Джонни говорит, что скучает по тебе... чертовски больно.       — Ну, теперь я здесь, — игриво отвечаешь ты, толкая его плечом, когда берешь из его рук боеприпасы и засовываешь их на место.       — Мне всегда нравилось видеть тебя в полной экипировке... — его голос звучит негромко, когда он подходит ближе, потянув за ткань, висящую на твоем плече. Когда ты оборачиваешься, то замираешь от того, как близко он находится, его тело практически прижимает тебя к тенистому уголку, а глаза смотрят на тебя с почти печальным выражением, но это не мешает ему ухмыляться. — Я рад, что ты будешь с нами, бонни.       Ты протягиваешь руку и проводишь пальцем по гранате, прикрепленной к его жилету.       — Я тоже, Джонни.       Разговор переходит в привычное подтрунивание к тому времени, когда вы заканчиваете погрузку всего снаряжения, которое, хочется надеяться, вам не понадобится. На небе не осталось и намека на солнечный свет, когда вы сидите у входа, передавая друг другу сигарету.       — Ни хрена не шучу, девчуля, я болтался на этом долбаном вертолете, Прайс держал меня за руку, и все это время лейтенант — гребаный водитель "Мисс Дейзи" — спускал вертушку. Я бы мог там коньки отбросить, малышка Изи.       — Опять рассказываешь сказки, Джонни?       Вы оба поднимаете глаза, когда мужчина, о котором идет речь, выходит из-за угла.       — Да, вспомнишь лучик вот и солнце.       — У тебя есть еще одна? — он смотрит на тебя, слегка наклонив голову в сторону, когда ты достаешь пачку и кладешь ее ему в руку, его пальцы смыкаются с твоими в крошечном сжатии; вопрос, молчаливая проверка. От этого жеста хочется одновременно и проблеваться, и улыбнуться, но ты не делаешь ни того, ни другого, отвечая небольшим кивком.       — К твоему сведению, элти, я рассказывал малышке Изи, почему тебя нельзя допускать к управлению транспортным средством... чуть не убил нас всех.       — Но разве вы умерли?       Из груди вырывается искренний смех от того, как он отмахнулся от вопроса, задрав балаклаву и зажав сигарету между губами. Этот момент кажется таким нормальным, легкомысленным, что становится только лучше, когда Газ и Прайс присоединяются к вам, с любопытством глядя на нас троих, пока капитан прикуривает сигару.       — О чем это вы?       Соуп, не задумываясь, отвечает.       — Я рассказывал Изи о том, как Гоуст чуть не...       — Неважно, — Гоуст обрывает его грубым голосом, и лицо Соупа искажается в издевательской гримасе, а вы все разражаетесь хохотом, смакуя момент между последними затяжками сигарет, прежде чем вернуться в здание.

***

      Гоуст стоит под красным светом кабины, и маска цвета крови светится адским светом, подчеркивая все самые страшные его черты: от того, как он возвышается над вами, до того, как сверкают его зрачки, когда он встречается с твоими глазами.       — Цель — тот, кого они называют Эль Лобо, обезвредить и захватить. Он нужен нам живым. Изи, — ты смотришь на него из-под капюшона. — Вы с Газом отслеживаете груз. — Газ кивает одновременно с тобой, стукнувшись с тобой кулаками.       — Соуп, ты со мной. Прайс будет нашими пушками, если они нам понадобятся, сообщите о своем местонахождении, если попадете в передрягу. Море сегодня неспокойное, помните о волнах, держите ухо востро, и давайте сделаем это.       Вы все соглашаетесь, и ты не можешь не смотреть, как Гоуст тянет руку вверх, чтобы держать стропу над головой, когда вы попадаете в турбулентность. То, как его жилет задирается вверх, обнажая самые аппетитные кусочки бледной кожи на бедрах — черт возьми, соберись... Но улыбка появляется на твоих губах, когда ты поднимаешь взгляд и видишь, что его затененные глаза сфокусированы на тебе, голова вздернута, и ты понимаешь, что тебя поймали. Поэтому ты пожимаешь плечами, прислоняясь затылком к прохладному металлу, и еще мгновение наслаждаешься этим зрелищем, а затем осматриваешь остальную часть кабины.       Прайс сидит впереди, в его руках тускло светится планшет, отбрасывая жуткий голубой свет на красивое лицо, брови нахмурены так, как ты уже видела, когда он действительно сосредоточен на чем-то, дурацкая шляпа сидит на его темных волосах. Соуп сидит через несколько мест, методично заряжая магазин, а затем засовывает его в жилет и поднимает глаза, чтобы встретиться с твоими глазами, подмигивая тебе, прежде чем ты отвернешься к Газу.       — Эй, а ты можешь сделать и мне так? — он обводит свое лицо указательным пальцем, а затем жестом показывает на твое. — Это круто.       Ты давно не рисовала на лице, и решила, что сменить образ — не такая уж плохая идея. Ты не стала делать ничего безумного, просто размазала кайал вокруг глаз, пока он не стал почти непрозрачным, а затем провела черной краской по двум точкам — по одной на каждой щеке, остановившись на полпути вниз. Это придавало твоему лицу дикий вид, напоминая о том, как викинги красили свое лицо перед битвой.       — Да, иди сюда.       Стройный мужчина опускается на колени перед твоим сиденьем, и ты снимаешь его кепку, мягко проводя линии, прежде чем заполнить их. Газ всегда был привлекательным мужчиной, от его карамельно-смуглой кожи до идеально яркой улыбки, он притягивал к себе; его милый характер всегда помогал скрасить настроение, а его преданность не знала себе равных, когда дело доходило до того, чтобы прикрыть спину в бою.       — Чего ты улыбаешься?       Ты не осознавала, что улыбаешься, пока его ровный голос не вернул тебя к реальности.       — Прости... просто смотрю на тебя.       — Ты думаешь, я красив, Изи?       — О... Я думаю, что ты очень красивый, Кайл, может быть, даже слишком, — ты шутишь с ним в ответ, хихикая, когда его кулак соприкасается с твоим плечом в легком ударе.       — Готово, — он берет у тебя из рук крошечное зеркальце, чтобы проверить результат твоей работы, и его лицо озаряет прекрасная улыбка.       — Спасибо.       Ты просто улыбаешься ему в ответ, вглядываясь в черты его лица, покрытые черной краской, пока он снова не надел кепку на голову.       — Моя очередь! — Соуп кричит, двигаясь, чтобы занять ту же позицию перед тобой, но этот наглый ублюдок раздвигает твои колени, чтобы подобраться немного ближе, и смеется, когда ты злобно на него смотришь.       — Мы приземлимся через пять минут. Поторопитесь, — Прайс ворчит, глядя на тебя и Соупа с ухмылкой, которая противоречит суровому тону его голоса, а ты смотришь на мужчину между ног, слегка покачивая головой, прежде чем нарисовать немного другой рисунок на его глазах и щеках. Ты делаешь его камуфляж немного более дымчатым, не таким четким, проводишь точки по щекам, над челюстью и останавливаешься прямо у воротника его жилета. Он ни на секунду не отрывает от тебя взгляда, с нежностью наблюдая за тем, как ты деликатно расписываешь его кожу, и ты чувствуешь, как учащается его пульс, когда ты проводишь по его горлу.       — Нервничаешь, Джонни? — ты говоришь тише, слегка приблизив свое лицо к его лицу с лукавой ухмылкой.       — Нет, малышка Изи, не думаю, что нервозность — это то, как я бы это описал, — его голос густой и хриплый, он берет твою руку и целует мягкую кожу, после чего встает над тобой и без лишних слов возвращается на свое место.       — Все готовы? — голос Гоуста прорывается сквозь белый шум в кабине, он смотрит между вами с мрачным выражением лица. — Поехали. Высаживаемся!       Каждый из вас встает в тот момент, когда вертолет соприкасается с небольшим десантным кораблем, ваши тела покачиваются, когда судно неустойчиво движется под вашими ногами, а когда открывается трап, на вас обрушивается поток ледяного воздуха и соленых морских брызг. Проходит несколько минут, но вы чувствуете, что ваши шаги становятся все более уверенными, когда команду встречает экипаж судна, на котором вам предстоит проделать остаток пути.       — Хорошая ночь для круиза, а? — говорит мужчина пониже ростом, глядя между вами пятерыми, когда Прайс пожимает ему руку и отходит в сторону, чтобы обсудить с ним все детали плана.       Тяжелое присутствие входит в твое личное пространство, когда ты смотришь вдаль.       — Ты не вернулась.       — Просто мне нужно было время...       В ответ он лишь хмыкнул, продолжая стоять рядом с тобой, и, покачиваясь, несколько раз прикоснулся к твоим рукам, прежде чем ты подняла на него глаза и опустила капюшон, чтобы он мог полностью видеть твое лицо.       — Как насчет еще одного пари?       Твой голос притягивает его взгляд к своему.       — Еще одно пари, которое ты проиграешь?       Вот и он во всей свое красе...       — Нет, придурок. Я ставлю на то, что найду след раньше, чем ты доберешься до цели, которая может быть, а может и не быть на этом корабле.       Он на мгновение задумывается, щуря глаза от особенно сильных брызг морской воды, обдающих вас туманом.       — Договорились. Если я выиграю, ты снова будешь с нами.       Ты была готова высокомерно высмеять любую нелепость, которую он собирался выкинуть, но ничего подобного ты не ожидала. Ощущение такое, будто он ударил тебя в грудь: легкие сжимаются, а глаза расширяются, когда ты повторяешь его слова раз, два, третий раз, прежде чем вновь обрести подобие самообладания и прочистить горло.       — Гоуст...       — Саймон.       — Прекрати, — приказ едва слышно шипит сквозь стиснутые зубы, когда он поворачивается к тебе лицом, голос глубокий, хриплый и смертельно серьезный.       — Боишься, что я выиграю, любимая?       Вот она, знакомая ненависть, которую ты полюбила, глядя на него, когда видишь, как загораются эти раздражающе красивые карие глаза, как только он понимает, что задел за живое, когда улавливаешь, как дергается черная ткань над его ртом.       — Отлично. Если я выиграю, то уйду, как только все закончится, — ты стараешься вложить в свои слова весь яд, который только можешь, и натягиваешь капюшон, чтобы прикрыть лицо, как раз когда Прайс возвращается к группе.       — Не забудьте сообщить о своем местонахождении, но будем надеяться, что до этого не дойдет. Я ожидаю увидеть вас всех здесь до утра, понятно?       — Да, сэр, — вы все говорите в унисон, загружаясь в две отдельные скоростные лодки с надувными корпусами. Газ и ты — в одну, а Гоуст и Соуп — в другую. Ваша лодка будет идти по левому флангу, а их — по правому, и две команды встретятся посередине. Когда лодки спускают в бурлящую воду, ты смотришь на них, легко находя их взгляды даже в непроглядной темноте.

***

      — Время начинается сейчас, Изи, — Голос Гоуста звучит у тебя перед ухом, вызывая шквал смешанных эмоций, которые ты быстро гасишь, и твой шатающийся разум затихает, сосредоточившись только на том, что ждет тебя впереди, винтовка поднята, а Газ уверенно стоит у тебя за спиной.       Попасть на корабль было легко, но ориентироваться по памяти в узких коридорах и крутых лестничных пролетах оказалось довольно сложно: все проходы выглядели одинаково, и только небольшие таблички на стенах указывали, где вы находитесь и куда вам нужно идти. Если информация верна, «груз» будет находиться почти в самом низу корабля.       Металл ударяется о металл, мягкий звон разносится по коридору, когда ты поднимаешь кулак.       — Вперед. Готов?       Он кивает, поднимая винтовку на бок. Ты закрепила глушитель, но в таком тесном и неизолированном пространстве даже он может лишь немного заглушить звук, поэтому ты достаешь свой нож, перекладывая винтовку так, чтобы она лежала у тебя на спине, и крадешься вперед. Следуя за проходом и звуками приглушенных разговоров, ты различаешь два отдельных голоса и поднимаешь два пальца, показывая на Газа.       — Принял.       Оба охранника стоят спиной к углу коридора и говорят на ломаном испанском, что-то о вчерашнем футбольном матче. Жалко.       Ты быстро перемещаешься, всаживая большой кинжал в шею шкафообразного мужчины, и лишь секунду наблюдаешь, как он широко раскрывает глаза, отчаянно ища хоть что-нибудь, но ничего не находя, а из его открытого горла раздается отвратительный хлюпающий звук, когда ты пинаешь его в напарника. Тот даже не пытается защищаться — шок от увиденного берет верх, и тебе становится слишком легко откинуть его голову назад и перерезать ему обе артерии на шее, а кровь окрашивает твое лицо в созвездие багровых брызг.       — Чертовски красиво, Изи, — Газ протискивается мимо них, пока ты вырываешь кинжал из плоти первого мужчины, вытирая лезвие о штаны, оставляя кровь стекать на грязный стальной пол.       — Контакт. Два охранника на третьей палубе, они ушли тихо, — ты негромко говоришь в рацию.       — Умница, — Соуп отвечает, его глубокий шотландский говор приобретает горделивый оттенок, и ты даже видишь, как он ухмыляется, возможно, подталкивая локтем Гоуста, который в ответ лишь лениво смотрит на него краем глаза, говоря, чтобы он сосредоточился.       Как раз в тот момент, когда вы достигаете самого нижнего уровня, корабль сильно раскачивается, бросая вас обоих вперед. Газ пытается дотянуться, но он тоже падает, а ты ударяешься о палубу с резким ворчанием, и острая боль пронзает тебя от запястья до плеча.       — Чтоб меня! — ты сгибаешь запястье со стоном.       — Чертовы корабли... Терпеть их не могу.       — Но ты можешь выпасть не из одного, а из целых двух вертолетов и прекрасно летать и дальше?       Ты морщишься, когда он осматривает твою руку и кисть, уже с ужасом думая о том, что, возможно, придется метать и стрелять левой рукой; но именно поэтому ты учила себя быть амбидекстром, ты не была так метка с левой, но это должно как-то помочь.       — Эй... кто тебе об этом сказал? — взглянув на твое лицо, он лишь качает головой с громким вздохом. — Чертов Соуп... Клянусь, этот парень не может держать свой язык за зубами, чтобы спасти свою жизнь.       Вы оба смеетесь и замолкаете, тут же навострив уши, услышав ритмичный стук.       — Это... чертова азбука Морзе?       Конечно, прислушавшись, можно услышать ее: три быстрых стука, затем три стука с паузами между ними и в конце еще три быстрых стука.       — SOS... думаешь, это может быть груз?       Ты киваешь, ускоряя шаг, следуя за звуком, и быстро расправляешься с тремя охранниками, стоявшими перед двумя грузовыми контейнерами. Замки оказались тяжелее, чем предполагалось, и потребовались болторезы, которые Гоуст пристегнул к спине, а мысли о нем тут же вернули тебя к пари.       — Нашли груз, — ты говоришь в рацию с самодовольством, но как только слово «груз» покидает твои уста, канал обрывается на помехах, и в разговор вмешивается голос Гоуста.       — Цель захвачена.       — Нет!       Газ вскидывает голову и смотрит на тебя со смесью любопытства и беспокойства.       — Нет. У нас есть груз, два грузовых контейнера. Мне нужны кусачки для болтов...       — Надо было быть быстрее, Изи.       — Я победила, Гоуст. Я знаю, что ты первый услышал меня по радио.       — О чем, черт возьми, вы двое говорите? — Прайс вклинивается. — Ради всего святого, это из-за пари?       — Кого вы услышали первым, кэп?       Молчание.       — Не могу сказать.       — Наглая ложь!       — Изи, достаточно. Гоуст, неси болторезы на позицию Браво и убирайте оттуда свои задницы. Сейчас же.       — Изи... Что, черт возьми, происходит? — Газ все еще смотрит на тебя, но серия более сильных стуков отвлекает вас обоих.       — Эй?       Слабый голос доносится из-за тяжелых стальных дверей.       — Вы можете нам помочь? Пожалуйста...       Ты кладешь руку на то место, откуда доносится голос.       — Мы работаем над этим, просто сохраняйте спокойствие.       Крики и рыдания разносятся по контейнерам, и тебе кажется, что ты можешь разрыдаться, когда среди остальных раздаются взволнованные детские крики.       — Гоуст, расчетное время прибытия?       — Две минуты.       — Принято.       Верный своему слову, его громадная фигура в течение минуты протискивается в дверь, выхватывает болторез и направляется к дверям, без труда взламывая замки и распахивая каждую из них, чтобы открыть ужасы, творящиеся внутри. Сначала тебя поражает запах, нос обжигают человеческие экскременты и запах тела, а вид бледных и истощенных женщин и детей, настороженно оглядывающихся на тебя испуганными глазами, заставляет понять, что между тобой и Гоустом, с его маской, твоей раскраской лица и плащом с капюшоном, вы двое должны выглядеть как полная противоположность спасителям.       — Все в порядке... но, пожалуйста, оставайтесь на месте. Скоро придет помощь, — ты говоришь спокойно, снимая капюшон и протягивая руки, чтобы они видели, что ты не желаешь им зла. — Как давно вы здесь?       — Здесь? Неделю... — вперед выходит высокая женщина, у нее черные волосы до бедер и яркие голубые глаза, но даже несмотря на неказистые черты лица, она держится уверенно. — Но большинство из нас забрали несколько месяцев назад.       — Кому-нибудь нужна срочная медицинская помощь?       Она кивает, указывая на толпу, которая расступается, и вперед выводят двух маленьких девочек, одна старше другой, их лица бледны, а глаза тусклы, взгляд отрешенный, но старшая тянется взять младшую за руку, и вдруг ты оказываешься уже не на корабле. Ты в шоке оглядываешься по сторонам и застываешь на месте, стоя в крошечной спальне и наблюдая за тем, как твоя десятилетняя версия ухаживает за ранами сестры.       — Ш-ш-ш... не плачь, Сильви. Мы должны вести себя тихо, — ты шепчешь, гладя ее светлые волосы, нежно вытирая засохшую кровь из свежей раны над бровью. — У тебя будет классный шрам...       — Как у тебя?       Ты тихо смеешься.       — Да, как у меня.       По коридору раздаются шаги, и ты наблюдаешь, как твоя младшая версия прижимает Сильви к стене, как можно мягче, накидывая на нее подушки, и поворачивается лицом к двери как раз в тот момент, когда она с грохотом распахивается, и в нее входит твой отчим.       — Что я говорил о том, чтобы вести себя тихо? — он кричит, сбивая со стола уже разбитую лампу, а затем рывком поднимает тебя за рваный воротник рубашки, и ты кричишь ему в ответ. Это не крик страха, а нечто гораздо более животное, гортанное и первобытное, когда ты проводишь ногтями по его отвратительному лицу. Может быть, ты оставишь после себя несколько шрамов, чтобы он помнил тебя по ним...       — Изи!       Ты моргаешь, и реальность возвращает тебя в момент, когда большие руки держат твое лицо, а дикие карие глаза смотрят на тебя сверху вниз.       — Ты со мной?       Его большой палец в перчатке поглаживает тебя вверх-вниз, каждое поглаживание выводит тебя из задумчивости, каждое затяжное прикосновение укрощает огонь, который горит в тебе, и ты смотришь на него, кивая головой с тяжелым вздохом.       — Эм... да. Я в порядке.       — Иди и найди Соупа...       — Нет. Я справлюсь, со мной все в порядке.       Гоуст не верит тебе, ты видишь это по выражению лица, но он не давит на тебя дальше, и ты оглядываешься на двух девочек, в которых Газ пытается влить жидкость, протягивая старшей из них кусочек своего энергетического батончика только для того, чтобы она заставила меньшую съесть свою порцию тоже. По позвоночнику пробегает дрожь: эта миниатюрная девочка так напоминает тебе твою сестру.       — Пора начинать отход, береговая охрана уже в пути, — голос Прайса трещит по радио. — Расчетное время прибытия — пятнадцать минут.       Когда рация умолкает, корабль сотрясает оглушительный гул, сила которого сбивает с ног почти всех. Гоуст ловит тебя, одновременно с приземлением нажимая на кнопку рации.       — Соуп, статус?       Вас сотрясает еще один взрыв, но ты пытаешься сосредоточиться на рации, сориентироваться и в то же время как-то заставить Джонни ответить.       — Джонни? — ты зовешь, твой голос становится все более настойчивым, когда ты встречаешь взгляд Гоуста.       Прежде чем ты успеваешь заметить движение, ты уже на ногах, поднимаешь его за жилет и толкаешь к двери.       — Иди! Я выведу их отсюда, найди его.       Лишь на долю секунды ты видишь колебания в его глазах, а затем, вздохнув, взлетаешь по лестнице и поворачиваешься к толпе людей.       — Пожалуйста, чтобы все получилось, мне нужно, чтобы вы сохраняли спокойствие и слушали.       Черноволосая женщина выходит вперед.       — Вы слышали ее! Мы зашли так далеко, и теперь мы не сдадимся.       Вместе вы начинаете выстраивать группу в линию, стараясь поднять и вытащить их из нижней части корабля, главное — выше линии воды, на случай если то, что вызвало эти взрывы, нарушит целостность корпуса. Но ты стараешься не думать об этом, сосредоточившись на том, чтобы все двигались в ровном темпе, повторяя за тобой и Газом шаги, старшие женщины прикрывают глаза детям, когда вы проходите через липкие лужи крови, окружающие двух охранников. Палуба за палубой, вы подходите все ближе, уже так близко, что, кажется, чувствуете запах соленого воздуха.       — Почти пришли. Не шумите и не высовывайтесь, береговая охрана должна быть здесь...       — ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ, ВНИМ...       Мир вокруг тебя неистово смещается, а потом просто... пустота.