Идеальный способ испортить связь с родственной душой

      Ведьмы, одержимые беременностью Хейли, все-таки знали кое-что о скрининге, одна из них, Сабина, предложила это. Хейли легла на стол, пока Сабина выполняли свою работу.       — Я думала, ведьмы не могут колдовать из-за правил Марселя? — спросила Хейли, когда женщина прижала кристалл к ее животу.       — Мы не можем использовать магию предков, но есть кое-что, что мы можем сделать. Например, сообщить пол твоего ребенка.       — Ну? — поинтересовалась Хейли, внезапно занервничав.       Какого черта она нервничает?       — Я не могу работать, пока ты разговариваешь, — огрызнулась Сабина, и Хейли замолчала, свирепо смотря на женщину, наблюдающую, как медленно качался кристалл. — Поздравляю, — произнесла Сабина ровным голосом, — у тебя будет девочка.       — Но кто она? — фыркнула Хейли, когда ее внутренности подверглись влиянию изнутри. Маленькая девочка. Разве это плохо, что теперь она больше беспокоится за ребенка? Вероятно, это было не очень по-феминистски с ее стороны, но Клаус и Элайджа нянчились с Ребеккой, блондинка достаточно жаловалась на это, и Хейли видела это своими глазами. Еще… Элайджа утверждал, что Ребекка часто становилась жертвой романтики, ее обманывали в попытке проникнуть в Первоначальную семью. А теперь мишень — ее дочь.       Сабина не ответила на ее вопрос, вместо этого перевернув руку Хейли, чтобы изучить ее метку души.       — Я видела ее раньше.       — Что? — огрызнулась Хейли, вырванная из своих мыслей. — Я не хочу знать.       — Ты не хочешь знать, что уже встречалась с этим человеком? — сухо произнесла Сабина, что-то темное промелькнуло в ее глазах. — Знаешь, тебе не следует вести себя как крутая девчонка. Это нормально — признать, что ты мечтала о том дне, когда ты встретишь своего соулмейта.       — Я не была такой легкомысленной с тех пор, как узнала о том, что я оборотень, — прорычала Хейли на ведьму, выпрямляясь. — А теперь, если ты не можешь рассказать мне что-нибудь еще о моей дочери, я ухожу.       — Я могу проверить здоровье ребенка, — ответила Сабина, в ее взгляде все еще таилась тьма. — Это займет всего минуту.       Хейли пристально посмотрела на женщину, когда ложилась обратно на стол.       — Похоже, твоя сторожевая собака ушла, — спокойно сказала Сабина, и Хейли выглянула наружу, чтобы удостовериться, что Ребекки больше нет у окна. Прежде чем она пошевелилась, Сабина прижала ко рту тряпку, пахнущую травами, и все вокруг погрузилось в темноту.       Ребекка была немного занята, пробираясь в личные покои Марселя в самом сердце Нового Орлеана. Он удивленной посмотрел на нее, закрыв дверь за ней в спальню, а она одаривает его осторожной полуулыбкой.       Он обнял ее прежде, чем она успела отреагировать.       — Ребекка, — он крепко обнял ее, выдыхая ей в волосы.       — Мне так жаль, что меня здесь не было, — шмыгнула носом Ребекка. — Я считала тебя мертвым. Элайджа целую вечность пытался уговорить меня приехать в город, но он только на прошлой неделе проговорился, что ты жив.       — И тебя не было здесь неделю назад, потому что? — криво спросил Марсель.       — Потому что это было бы слишком очевидно, а им не следует знать, — серьезно произнесла Ребекка Марселю. — Никто из моих братьев не должен знать о нас.       — Еще немного, и это не будет проблемой, — сказал Марсель и поцеловал ее прямо в губы.       — Надеюсь, что ты не планируешь их убить, — упрекнула его Ребекка, и Марсель поморщился. — Я серьезно, Марсель, ты не можешь убить Ника.       — Мы обсуждали это целую вечность, Бекс. Я могу постоять за себя, а Клаус никогда не позволит нам быть счастливыми.       — Нет, ты не слышишь, — она энергично качает головой. — Финн умер в этом году. После его смерти, мы узнали, что вся его родословная умерла вместе с ним. — Марсель поник. — Я не могу потерять тебя, — сказала она ему. — Только не снова. Так что мы не можем убить Ника. — Не то чтобы она была уверена, что хочет этого, про себя подумала Ребекка.       Марсель размышлял несколько минут.       — Кол. Он работал над тем, как пронзить Клауса кинжалом, еще в начале 1900-х годов.       — Кол исчез, — печально сказала она ему. — Никто не слышал о нем с тех пор, как он был вынужден инсценировать свою смерть в том маленьком городке, который мы терроризировали. И у него не было времени наладить новые контакты среди ведьм.       — У меня есть ведьма, — автоматически заявил Марсель, а затем поморщился. — Это не совсем правильно. Я спас девушку, когда местный ковен пытался принести ее в жертву. Они убили трех ее подруг, прежде чем я добрался до них; она все еще потрясена, спустя месяцы. Так что я не хочу требовать от нее слишком многого.       Глаза Ребекки потускнели.       — Это так мило. Могу я с ней встретиться?       Марсель улыбнулся своей ослепительной улыбкой.       — Конечно. Ты хочешь пойти сейчас?       — Сначала я должна тебе кое-что сказать, — нерешительно сказала Ребекка. — Если ты еще не знаешь. — Он жестом попросил ее продолжить. — Ник скоро станет отцом. У него будет ребенок от девочки-оборотня.       — Бекс, это шутка, — ответил Марсель с нервным смешком, и она просто бросила на него равнодушный взгляд. — Ладно, не в твоем стиле так шутить. Согласен. Зачем ты мне это рассказываешь?       — Потому что ничего с этой девочкой или ее ребенком не случится, — решительно сказала Ребекка. — Мы собираемся убедиться в этом, независимо от того, что еще происходит в этом городе.       Марсель медленно кивнул.       — Хорошо, тогда пора тебе познакомиться с Давиной?       — Мне пора возвращаться к Хейли, — призналась Ребекка. — Я слишком надолго оставила ее одну.       — Возвращайся скорее, — произнес Марсель, оставляя обжигающий поцелуй на ее губах, прежде чем позволить ей спрыгнуть с балкона на улицу.       Хейли чертовски была зла, как только проснулась. Сабина предала ее, что не было неудивительно, но она собирается пытать Ребекку на волосок от ее бессмертной жизни, как только та выберется из этой передряги. Как, черт возьми, она собиралась выпутываться из этого? Она оглянулась по сторонам, ей рискнула предположить, что она, вероятно, все еще во Французском квартале, судя по звукам, доносящимся из окон. Сама комната представляла собой голые стены, обставленные старинной мебелью. Девушка была прикована за запястья к подголовнику кровати, на которой лежала, и хотела задушить Сабину эти цепями, если сможет.       Сабина вошла в комнату в дверь слева от Хейли.       — Что за чертовщина? — Хейли прорычала на женщину, дергая цепи.       — Должна признаться, ты меня совершенно сбила с толку, — вместо этого сказала Сабина, садясь на единственный стул в комнате и пристально изучая Хейли. — Я думала, что твоя метка души просто показалась, когда Софи впервые дотронулась до тебя, но, когда ты обратилась ко мне за помощью, я получше рассмотрела эту прекрасную метку на твоем запястье.       — Отвали, мне плевать на моего соула и на то, что ты обижена на него.       — Я обижена на тебя, Хейли, — просто ответила Сабина, и что-то темное промелькнуло на ее лице. Что-то из воспоминаний. — Я думала, что забыла о нем, в конце концов, прошли столетия, но, по-видимому, мне все еще не все равно. Видишь ли, это довольно неудобно.       «Охрененно, подумала Хейли, уже сумасшедший бывший, а она еще даже не знает этого парня». Хейли заставила себя успокоиться и обдумать слова Сабины, пытаясь найти слабое место. Или, по крайней мере, ее план. — Ведьмы не могут жить столетиями.       — Мое настоящее имя Селеста, — сказала ведьма. — Я обладаю телом Сабины уже год. Сабина/Селеста вздохнула и подошла к Хейли, проводя пальцем по отметине на ее запястье. — Я ненавижу ревновать, это мешает моим планам.       — Каким планами? — осторожно спросила Хейли, и Селеста усмехнулась.       — За какую двуличную тварь ты меня принимаешь?       «Стоит попробовать», — поморщилась Хейли, и тут ее осенило.       — Кто твой счастливчик? Или мой счастливчик, на самом деле. — Хейли было наплевать на свою вторую половинку, но Селесте явно нет, так что она может использовать это, чтобы вывести своего похитителя из равновесия.       — Единственный первородный, стоящий черт знает чего, — огрызнулась на нее Селеста, и Хейли просто посмотрела на нее в замешательстве. Селеста посмеялась. — Элайджа. Так называемый благородный. Как он оказался в паре с таким мусором, как ты, я никогда не узнаю.       У Хейли будто замкнуло в голове. Конечно, ей нравится Элайджа больше, чем его брат, ребенка которого она носит, но это не значит…       — Но Клаус знал бы, если бы это было правдой, — привела аргумент Хейли Селесте, — и нет никакого способа, которым он не использовал бы меня против Элайджи.       — Может быть, ребенок — это его способ, — предположила Селеста, и Хейли поморщилась. — Кроме того, на всех изначальных заклинание, связанное с метками души. Возможно, Клаус не знает. Лично я никогда не заморачивалась выяснением этого.       — Какое заклинание?       — Не я сотворила его, так что я не знаю. Спроси Кола, он пытался завербовать меня в предыдущем теле. Хотя меня не интересовал младший брат, — мрачно ответила Селеста.       — Сколько было жертв? — поинтересовалась Хейли. Всегда заставляй своего похитителя говорить, разве этому не учили в криминальных сериалах?       — Около двадцати лет назад я была Деверо, как Софи и Джейн-Энн, ведьмой по имени Бринн. Именно тогда я наложила свое самое впечатляющее заклятие на сегодняшний день, — произнесла Селеста, и в ее глазах появилось что-то дикое. — Вот тогда я проклял местную волчью стаю.       Ответ Хейли прозвучал тихо, так как она находилась на грани гнева.       — Что ты сделала?       — Я удивлена, что ты еще не слышала, — маниакально сказала Селеста, явно радуясь, что у нее есть что-то, что может удержать Хейли, — все местные волки могут превращаться в людей только в полнолуние.       Забыть родственных душ, забыть Элайджу, забыть обо всем, кроме людей, с которыми она изначально приехала в Новый Орлеан, чтобы встретиться. Люди, которые должны быть ее стаей. Вот тогда что-то в Хейли сломалось. И она с удивлением услышала, как что-то хрустнуло у нее за спиной.       Изголовье кровати изогнулось, когда Хейли бросилась на ведьму, ее руки обхватили горло как-там-ее-блядь-зовут. Ведьма пыталась поднять руку, но Хейли оторвала палец острыми зубами, прежде чем она успела хотя бы щелкнуть. Она не прекратила душить ведьму до тех пор, пока она не перестала сопротивляться, Хейли бросила взгляд на маленькое зеркало, украшающее угол комнаты. Ее отражение смотрела на нее с двойными клыками и горящими желтыми глазами.       Потрясенная собственным превращением, Хейли слезла с тела ведьмы и сорвалась с места, разбивая балконные двери, чтобы выскочить на улицу внизу, цепи все еще тянутся за ее руками. Ей нужно вернуться домой. Ей нужно выяснить, что с ней было не так. И ей нужно поговорить с Элайджей.       Ребекка позвонила Марселю в отчаянии вскоре после того, как она вернулась от него. –Я не могу найти Хейли, — прошептала Ребекка, явно на взводе. — Не позволяй никому из твоих людей причинить ей вред. И помоги мне придумать прикрытие на случай, если я не смогу найти ее до того, как Ник и Элайджа узнают. — Я помогу тебе, обещаю, Бекс, — сказал он, повесив трубку, и он позвонил всем свои подручным. Они должны поймать беременного оборотня, не причинив ей вреда. Любой, кто причинит вред волку, окажется в Саду.       У Хейли было достаточно времени для размышлений, пока она бродила по улицам Нового Орлеана в поисках знакомых достопримечательностей. Она должна была думать о том факте, что теперь у нее есть вампирская сила и скорость, но все, что занимало ее голову, это то, как Элайджа смотрит на нее. Как будто она — весь его мир. Она думала, это потому, что в его глазах она Чудо-Мадонна, но, может быть, есть что-то еще. Что-то большее.       Ребекка находит ее первой, явно стараясь скрыть панику на ее лице.       — Не разговаривай со мной прямо сейчас, — прорычала Хейли в обеспокоенное лицо Ребекки. — Я только что убила ведьму и узнала, что все вы, гребаные Майклсоны, скрывали от меня больший секрет, чем я думала, что это возможно. Так что просто скажи мне, как добраться домой, и исчезни с моих глаз.       — Позволь мне, по крайней мере, снять их с тебя, — сказала Ребекка, и Хейли смягчилась, позволяя блондинке сорвать с нее остатки кандалов, которые со звоном падают на землю. — Ник и Элайджа, наверное, дома. Позволь мне отвезти тебя. Машина недалеко.       Хейли позволила Ребекке отвести ее к машине блондинки, ее мысли путались, когда она прокручивала события дерьмового дня. И споры о том, кого винить. Она решила, что завтра позволит Ребекке дать чертовски хорошее объяснение ее исчезновению. Потому что, как только она его увидит, Элайджа сам кое-что объяснит.       Клаус и Элайджа находились в кабинете, или «их комнате для агрессивных переговоров», как Хейли привыкла называть ее, когда она вернулась домой, девушка была взъерошенной и растрепанной. Даже в таком состоянии Элайджа считал ее настолько великолепной, что едва заметил рядом с ней явно напряженную Ребекку.       — Снимай свою гребаную одежду, — прорычала Хейли, надвигаясь на Элайджу, пока он и Клаус удивленно смотрели друг на друга. — Снимай ее к чертовой матери.       — Не предлагай такое моему брату при мне, — пожаловался Клаус. Ребекка последовала за Хейли в комнату, выглядев такой же растерянной и возмущенной, как и Клаус.       — Это не то, о чем она спрашивает, — ответил Элайджа тихим голосом, Хейли была готова разорвать его.       — Так ты знал?       Все это гребаное время, — выплюнула она в ярости, — ты все это время знал, что я ношу ребенка твоего брата. Вот почему ты так смотришь на меня, не так ли? Или ты просто служишь чудотворной Мадонне, которую создал в своей голове? Или я для тебя не более чем инкубатор?       — Ты для меня гораздо больше, чем просто беременная, — сказал Элайджа тем же тихим голосом, в то время как Клаус и Ребекка были озадачены. — Никлаус, Ребекка, пожалуйста, оставьте нас для разговора.       — Это мой дом, ты можешь не пытаться выгнать меня, — прорычал Клаус.       — Элайджа, что происходит? — подала голос Ребекка.       Элайджа не сводил глаз с Хейли, когда перед тем, как ответить.       — Я поддержу следующую твою интригу, не задавая вопросов. Просто дай нам спокойно поговорить об этом. — Клаус несколько долгих мгновений оценивающе посмотрел на своего брата, прежде чем исчезнуть в порыве ветра, дверь звонко захлопнулась за ним. — Ребекка, — торжественно попросил он, когда она не последовала за Клаусом, — считай это отсрочкой, прежде чем объяснять свою сегодняшнюю неудачу. Ребекка исчезла в одно мгновение, оставив его, наконец, наедине с Хейли.       Хейли выжидающе смотрела на него.       — Я для тебя просто ходячий инкубатор, не так ли? Или ты бы сказал мне. — Она тыкнула ему в лицо запястьем с меткой. — Так где же это? Где твоя метка души, о моя благородная родственная душа?       — Каким образом я должен был тебе сказать? — мягко спросил Элайджа, а Хейли просто смотрела на него. — Как ты себе представляешь, как должен был пройти этот разговор?       — Раздевайся. — выкрикнула Хейли в нескольких дюймах от его носа.       Элайджа, наконец, оторвал от нее пристальный взгляд, снял пиджак и повесил его на спинку ближайшего стула. Он медленно развязал галстук и положил его поверх пиджака, прежде чем приступить к верхней пуговице рубашки. Требование Хейли состояло в том, чтобы он снял всю свою одежду, и ей нужно было увидеть, где была отметина, не для себя. Хейли жадно наблюдала за обнаженной кожей, когда он медленно расстегнул оставшиеся пуговицы и сбросил рубашку на пол, когда Хейли схватила его за плечи и развернула, отчаянно ища глазами метку.       — Это не грудь и не спина, — разочарованно сказала она, когда он снова посмотрел на нее.       — Нет.       Он сделал шаг назад и расстегнул ремень и молнию на брюках, не отрывая взгляда, опустил брюки и снял их. Он стоял в одних трусах, пока она искала на его коже отметину, глаза девушки поймали намек на черное, выглядывающее из-под его темного нижнего белья. Она присела и нерешительно протянула руку, чтобы приподнять ткань, чтобы открыть остальную часть метки, и ахает, увидев, что они идентичны с меткой на ее запястье. Элайджа закрыл глаза и тяжело вздохнул, когда она провела пальцем по метке на его верхней части бедра, по его коже пробежал электрический разряд.       — Хейли, — наконец выдохнул он, когда она практически массирует кожу его бедра, не прекращая своих прикосновений.       — Нет, я все еще злюсь на тебя, — тихо сказала она. По мнению Элайджи, ее голос звучит слишком сломано, поэтому он тоже присел, чтобы встретиться с ней взглядом.       — Тогда злись на меня, — ответил он, приподнимая ее подбородок рукой, так что ей пришлось смотреть ему в глаза. — Я все равно буду ставить тебя на первое место.       Глаза Хейли наполнились слезами.       — Я не смогу сделать то же самое для тебя, даже если бы захотела.       — Знаю, — произнес он. — Мне все равно. — Он наклонился вперед, намереваясь поцеловать ее, но Хейли отпрянула назад, вверх и подальше от него.       — Я не могу, — прошептала она, затем выбежала за дверь и поднялась наверх в свою комнату, он слышал лишь хлопок двери.       — Как ты думаешь, они вспомнят, что у нас нет заклинания сокрытия в этом доме, или сразу перепихнутся? — Ребекка растягивает слова, пока Клаус меряет шагами почти не используемую кухню.       — Ты знала? — Клаус рявкнул на свою сестру, которая выглядела пристыженной и мотнула головой.       — А ты?       — Не знаю, как, но я не помню какая метка души у Элайджи. Я бы не стал… — Клаус тяжело сглотнул, не желая говорить это при сестре. Он бы не трахнул Хейли, если бы знал.       — Как я могла не знать? — пошептала Ребекка, а Клаус свирепо посмотрел на нее.       — Но ты знаешь, почему я не помню, не так ли, Бекс? — ее молчание говорило о многом, пока она ерзала на стуле. Но прежде чем он успел объяснить ей, как она подвела эту семью, он услышал, как Хейли хлопнула дверью в свою спальню. Они не переспали. Хорошо для них, позлорадствовал он, не выбирать любовь. Были более важные вещи.