Идеальный способ испортить связь с родственной душой

      — Семейное собрание, — объявила Хейли, как только она собрала всех Майклсонов в одной комнате, на следующий день после того, как Сабина-Селеста похитила ее.       — И почему именно ты думаешь, что можешь созвать семейное собрание? — протянул Клаус, откидываясь на спинку стула. Однако он не ушел, так что Хейли восприняла это как хороший знак.       — Потому что у меня есть кое-какая важная информация, которую я вчера вам не рассказала, потому что была слишком зла, — просто ответила она, и Элайджа отвел глаза.       — Перво-наперво, я хочу, чтобы мы освободили оборотней, которые были прокляты. — То, как все остальные избегали ее взгляда вместе с Элайджей, говорило ей, что они уже знали об этом затруднительном положении. — И я хочу прояснить, что я также злюсь, что вы, ребята, скрыли это от меня.       — Что именно мы получим, освободив волков? — поинтересовался Клаус, изображая скуку, но Хейли уже достаточно хорошо его знает, чтобы сказать, что это притворство. Он хотел ее ответа.       — И у тебя, и у меня такие качества, как смелость и сила воли, чтобы стать альфой, — серьезно ответила она ему. — Мы освобождаем волков, а захватить власть в стае должно быть проще простого. И ты сделаешь что-нибудь приятное для матери своего ребенка. — Клаус усмехнулся, но ничего не сказал, и Хейли восприняла это как маленькую победу.       — Что еще есть в твоем списке? — спросила Ребекка, более заинтересованная, чем кто-либо из ее братьев, похоже, готова признать.       — Вчера я убила ведьму по имени Селеста. Она утверждала, что на протяжении веков прыгала в тела местных ведьм. — Глаза Элайджи расширились, а его рот слегка приоткрылся, когда она это произнела. Он старательно избегал взгляда Хейли и до сих пор ничего не сказал ни за, ни против ее требований. Хейли решила, если он хочет быть трусом, она позволит ему. — Она виновата в проклятии волков, — сказала Хейли, глядя на Элайджу сверху вниз. Ей нужно дать понять, что она не извинится за убийство Селесты, даже если Элайджа когда-то был близок с ведьмой.       — Последнее по порядку, — проговорила она и заметила, как Элайджа и Ребекка затаили дыхание. Она знала, что Ребекка, должно быть, задалась вопросом, раскроет ли она тот факт, что блондинка бросила ее вчера, а Элайджа, должно быть, спросил себя, собирается ли она раскрыть их родственную связь его братьям и сестрам. Однако она не сделала ни того, ни другого. — Я имею способности полукровки.       — Да, не ты решаешь, — огрызнулась Хейли, отводя взгляд от нее и Элайджи. — Даже если какие-либо волки, обращенные кровью ребенка, не будут связаны с ним, но не все захотят быть гибридами. Так что нам все еще нужно снять проклятие. — Клаус пожал плечами, откидываясь назад с расчетливым взглядом. — Я серьезно, Клаус. Попробуешь использовать нашего ребенка в качестве мешка для крови, и я обезглавлю тебя и выброшу твою голову в Атлантику. — Клаус выглядел совершенно бесстрастным, и Хейли поняла, что его братья и сестры, должно быть, угрожали ему чем-то похуже.       Ребекка, с другой стороны, была обеспокоена.       — Детям, особенно, не рождённым, лучше не терять кровь, — произнесла она, указывая на живот Хейли. — Мы не должны даже проверять теорию, иначе мы рискуем навредить ребенку. — лицо Клауса вытянулось, и Хейли смутилась.       Почему он притворялся, что ему не все равно?       Следующий месяц Хейли все еще находилась под домашним арестом, но она развлекала себя тем, что практиковала способы загнать каждого из Майклсонов в угол поодиночке. Ребекка была на «дежурстве» первой.       –Твоя родственная душа — Марсель, не так ли? — спросила Хейли, прислоняясь к косяку кухонной двери.       — Я уверена, что не понимаю, о чем ты говоришь, — строго спросила Ребекка, подпиливая ногти.       — Хорошо, я думаю, тогда я просто пойду спрошу Клауса, — ответила Хейли с притворным вздохом и уже повернулась, чтобы уйти, только для того, чтобы Ребекка мелькнула перед ней.       — Ты невыносима, — серьезно говорит ей Ребекка. — Даже не упоминай о родственных душах рядом с Ником, это выводит его из себя.       — Все делает Клауса раздражительным, — парировала Хейли, игнорируя, что есть один человек, который не вызывает такой реакции у папочки, — и это не моя работа — заботиться. Теперь скажи мне, когда ты бросила меня и позволила Селесте похитить меня…       — Я сказала, что мне жаль, — пожаловалась Ребекка.       — …ты тайком уходила, чтобы повидаться с Марселем? — закончила Хейли.       — Я… я могла бы улизнуть, чтобы повидаться с ним, — призналась Ребекка. — Но это не значит, что он мой соулмейт.       — За исключением того дня, когда мы встретились, ты призналась, что была удивлена, что твой соул на самом деле не умер, — спокойно сказала Хейли, и Ребекка сверлила ее взглядом. — Теперь я знаю, что это относится и к Марселю, благодаря более чем небольшой информации, о которой проговорился Элайджа. Ты думала, что он мертв, а он думал, что ты ранена, и это почти достаточно милая история любви, чтобы меня стошнило.       — К чему ты клонишь? — Ребекка огрызнулась, когда Хейли посмотрела на нее сверху вниз.       — Вы с Марселем будете проблемой? — спросила Хейли, решив не показывать то, что она нервничала. Надеясь, что она просто не переоценила себя       Ребекка фыркнула и закатила глаза.       — Не для тебя или твоего ребенка. Ник, с другой стороны… — ее голос зловеще затих.       — Черт возьми, дерзай, — произносит Хейли, и Ребекка заметно вздрогнула. — Я не помогаю тебе, но я не воткну кинжал тебе в спину, если ты найдешь способ вывести Клауса из строя. — Она наклонила голову набок, изучая своего противника. — А как насчет Элайджи?       Хейли думала, что разговаривать с Клаусом будет проще. Все, что ей нужно было сделать, это убедиться, что ему наплевать на их ребенка, и у нее будет свободная совесть, чтобы помочь Ребекке пронзить его кинжалом. Только это не так. Клаус чувствовал себя неловко рядом с ней, явно нервничал из-за чего-то или кого-то, и она предположила, что это из-за осознания того, что гибридное доминирование так близко, что растет у нее в животе.       — Как продвигается захват Нового Орлеана? — наконец-то спросила она, листая книгу с именами детей, пока они молча сидели в будущей детской.       — Все могло бы быть лучше, — мрачно ответил Клаус, его глаза изучали ее. — Я думаю, что Марсель и Ребекка в сговоре против меня.       — Тогда хреново быть тобой, — монотонно произнесла Хейли, не отрываясь от своей книги.       — Ты действительно обречешь отца своего ребенка на ту судьбу, которая ему уготована? — спросил он, вглядываясь в ее лицо в поисках ответа.       Она, наконец, подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.       — Я не знаю, ты не похож на хорошего отца. — Игнорируя очевидный вопрос о том, будет ли ребенку лучше с ним в его жизни, — ты вообще готов стать отцом?       — Да.       Хейли в шоке уставилась на него, будучи уверенной, что ослышалась.       — Что?       — Я, — Клаус начал нерешительно. — Мне нравилось заниматься воспитанием Марселя. Я хотел бы попробовать еще раз, на этот раз с самого рождния. То, что ребенок биологически мой, — это лучше и быть не может. И ты….из тебя получится вполне приличная мать.       — Действительно? — спросила Хейли тихим голосом, пораженная тем, что из всех людей именно Клаус утешал ее на эту тему. Ее терзали опасения по поводу ее родительских навыков, и она не чувствовала, что может обратиться к кому-либо из Майклсонов, единственных людей, с которыми она регулярно виделась.       — Да, в конце концов, только невероятный человек мог бы быть парой… — он поспешно прервался, быстро вставая. — Я проверю территорию.       — Клаус? — Она крикнула, когда он пытался убежать, и он остановился в дверях. — Я поговорю с Ребеккой за тебя. Он исчез как порыв ветра, оставив ее только с ее обещанием и намеком на слова, которые он чуть не сказал.       — Нам нужно поговорить, — сказала Хейли, как только она удотоверилась, что Клаус и Ребекка ушли на весь день.       — О чем именно? — поинтересовался Элайджа, изогнув бровь. — Мне показалось, что ты ясно изложила свою позицию.       — Я… — Хейли хотела извиниться, но к черту это. — Нам нужен способ двигаться вперед. Не избегая друг друга. Я не хочу избегать тебя, и я была бы очень зла, если бы ты действительно хотел избегать меня.       — Я думал, ты «не сможешь сделать это со мной», — произнес он, и, черт возьми, под слоем спокойствия в его голосе звучала боль. Всегда ли она могла сказать это о нем?       — Добивайся меня, ублюдок, — ответила она вместо того, чтобы поддаться тому тихому голосу в ее голове, который хочет, чтобы она извинилась. Элайджа издал сдавленный смешок.       — Прошу прощения?       — Похоже, ты из тех, кто пишет любовные письма, — сказала Хейли. — Я хочу гору любовных писем. Или ты пишешь стихи? На самом деле я не любительница стихов, но дам шанс.       — Я думал…       — Даже несмотря на некоторые вещи, — произнесла она, указывая сначала на свое запястье, а затем на живот, — ты все еще горячий, ты все еще милый, и ты все еще тот, с кем мне было бы интересно встречаться. Так что, может быть, мы проигнорируем оба осложнения, и ты попытаешься ухаживать за мной, как ты явно этого хочешь.       Лицо Элайджи искривилось в слабой улыбке.       — Мне трудно представить, как ты читаешь горы любовных писем.       — На самом деле есть только один способ выяснить это, не так ли? — Хейли ответила, глядя на него сверху вниз. — Или, может быть, ты более изобретателен, чем я тебе представляю, может быть, ты удивишь меня чем-нибудь сногсшибательным.       Элайджа хихикнул, и она одарила его широкой улыбкой. Она больше, чем следовало бы, взволнована тем, что он придумает.