Последствия

Когда Кристина ступила через величественный порог, открывший ей доступ в дом Эрика, этот причудливый, гнетущий лабиринт теней и странных узоров, её сердце охватил холод, сродни тому, что предшествует последнему вдоху перед смертью. Казалось, она шагнула в обитель мрака, где её мысли будут вечно блуждать в попытках избежать безжалостного взора хозяина. Теперь, когда она оказалась здесь, ей оставалось лишь найти мгновение, чтобы укрыть записку в недоступном месте — спрятать её, словно тёмный грех, прежде чем она сможет избавиться от неё навсегда. Она замерла на мягком ковре, напротив двери в комнату, отливающую мрачной изысканностью стиля Луи-Филиппа, и начала развязывать тёмно-синий плащ, который обнимал её плечи, словно траурная накидка. Её намерение было ясным: как только выпадет возможность, она ускользнёт в спальню, спасаясь от пронзительного взгляда. Эрик, как призрак, следовал за ней, бесшумно ступая, и, протянув руки, снял с её плеч плащ, который она уже развязала. Его пальцы скользнули по ткани с провокационной лёгкостью, но Кристина, подавив дрожь, осталась неподвижной, хотя мысли её метались, как пойманная в клетку птица. С трудом переведя дыхание, она нарушила гнетущую тишину: — Спасибо... Эрик, не мог бы ты оставить меня? Мне нужно... мне нужно отдохнуть ненадолго. Но Эрик, как тень, скользнул вперёд, вставая между ней и дверью в комнату, которую она считала своей. — Конечно. Но, может быть, я могу чем-то помочь тебе перед тем, как ты уйдёшь? — произнёс он голосом, в котором тепло казалось ледяным. Её сердце сжалось, и она замерла, не осмеливаясь сделать шаг. — Н-нет. Ничего не нужно. Я просто хочу... лечь спать. Его глаза сузились за маской, а голос стал медленнее, словно тянулся через бесконечное расстояние. — Что-то не так, Кристина. Она покачала головой, поспешно спрятав руки за спину. — Нет, ничего. Он шагнул ближе, словно тигр, подбирающийся к добыче. — Ты что-то скрываешь, — шёпот его, полный подозрений, казался эхом из глубин пустоты. Кристина отступила, чувствуя, как её охватывает панический страх, и почти вскрикнула: — Эрик, прошу тебя! Я просто хочу... спать. Его голова наклонилась, и взгляд за маской стал изучающим, словно он читал её душу. — Кристина, ты знаешь, что тебе нечего от меня скрывать... — его голос был мягок, но его слова звенели, как натянутая струна. — Я знаю, Эрик. Я ничего не скрываю, — ответила она быстро, надеясь убедить его, чтобы получить свободу. Он протянул руку, медленно, почти незримо, и очертил воздух вдоль её щеки, его голос, проникнутый жуткой нежностью, раздался снова: — Конечно, не скрываешь, ты ведь знаешь, что я вижу всё. Что от меня ничто не ускользает. Её тело начало дрожать, глаза наполнились горячими слезами, и, с трудом сглотнув, она прошептала: — Да... Да, я знаю. Его пальцы скользнули вниз, едва касаясь её кожи, и остановились на завитках волос у основания её шеи. — Но ты едва не плачешь, — произнёс он, с едва различимой насмешкой в голосе. — Почему, Кристина? Почему слёзы? Её голос дрожал, как лист под холодным ветром: — Потому что я устала... я просто устала, Эрик. Он прищурился, а голос стал низким и шипящим: — Конечно, ты устала... Ты ведь так много трудилась, не правда ли? Его пальцы продолжили свой путь, пробираясь к её шее, где под тканью он ощутил цепочку. В ужасе Кристина резко отступила, её рука прижалась к груди в отчаянной попытке защитить себя. — Я... я ничего не делала! Но... Она запнулась, её голос прервался, и, в страхе перед его присутствием, она метнулась к двери. Но Эрик, словно воплощение судьбы, схватил её за руку прежде, чем она успела уйти. — Ещё мгновение, моя дорогая. Она попыталась вырваться, но её силы иссякли, и почти сдаваясь, она взглянула на него. — Да, Эрик? Его рука, медленно, с ледяной настойчивостью, скользнула по её запястью, пока он не поднял её руку, обнажая сжатую в кулак записку. Он не разжал её пальцы, но произнёс с ледяной насмешкой: — Как странно... Я впервые вижу, чтобы украшение само собой появлялось на руке. Его взгляд упал на кольцо с рубином, сверкавшим, как проклятие, на её пальце. — Удивительно. Кристина замерла, но только на миг, прежде чем вновь попыталась вырваться. — Я просто хочу в свою комнату, Эрик! Прошу тебя, отпусти меня! Он отступил, но его голос был полон зловещей доброжелательности: — Да, иди. Ведь этот дом твой. Всё в нём принадлежит тебе... Пока ты принадлежишь мне. Но, моя дорогая Кристина, ты ведь больше не моя, не так ли? Она шагнула к двери, но её шаги были нерешительными. — Нет, Эрик, я не изменяла тебе. Это кольцо... Оно ничего не значит! Я даже забыла, что оно у меня. Я всё объясню, но потом... Её пятка задела косяк двери, Кристина схватилась за ручку, но, сделав это, она выпустила записку, которая упала, словно молчаливое обвинение.