Повелитель кошмаров

Люсьен решительно шагнула вперед и забрала у Морфея окурок. — При всем уважении, повелитель, в последнее время вы зациклились на этой женщине, тогда как ее давно уже следовало лишить сил и забыть. Сон спустился с парапета и навис над ней. — Повтори. Люсьен бесстрашно вскинула подбородок. Чтобы смотреть Бесконечному в лицо, ей пришлось задрать голову так высоко, что заломило шею. — Вы тратите время на человека, который может предать вас за лишний век жизни или десяток нулей на банковском счете. Людям не знакомо понятие верности, вспомните Наду! Как легко она пошла за вашим братом! — Достаточно, — процедил Морфей. — Кем ты возомнила себя? Королевой? Равной мне? С самого начала я чувствовал твои эмоции: гнев, презрение, превосходство над Амели. Чего я не потерплю, это жалости по отношению ко мне. Нада предала меня и поплатилась. — Чем дольше он говорил, тем сильнее сгущались сумерки. Солнце и луна двинулись вспять, возвращая Царство снов во тьму. — Я никогда и никому не прощал измен. Даже моему сыну. И Амели Эддерли не станет исключением, не важно, сколько раз я разделю с ней ложе. Ты поняла меня? — Я просто подумала… — Твое дело следить за книгами и исполнять приказы, а не думать. Прочь! Люсьен развернулась и, спотыкаясь в темноте, побежала вниз по винтовой лестнице. Вернувшись на свое место в библиотеке, она спряталась за книгой и разрыдалась. Мэттью приземлился рядом, неуклюже накрыл ее руку крылом. — Да уж, в этот раз господин перегнул. — За что он так со мной? — она украдкой стерла слезы. — Я веками служила ему верой и правдой. Он всегда был себе на уме, но после пленения стал невыносим. Ткани мирозданий трещат по швам, а он игнорирует свои обязанности ради человеческой женщины! — Захватим мы Вихрь, не переживай, — обнадежил ворон. — И сбежавшие кошмары тоже. В остальном у нас все хорошо, разве нет? Она покачала головой. — В том и дело! Я ведь шла к астрономическим часам, чтобы сверить календарь с Часом Забвения. — Чем-чем? — Часом Забвения, — Люсьен раскрыла перед ним древний манускрипт с желтыми папирусными страницами. Краска почти выцвела и в некоторых местах расплылась от воды. — Он равен двум нынешним часам. В это время самые разные существа могут прорваться в другие Царства и даже в Серебряный Град. В человеческом мире во время предыдущего Часа Забвения произошло чудо воскресения. — Мэттью крякнул от удивления. — Именно. В последнее время творится слишком много странного. По библиотеке разнеслись мелодичные периливы колокольчика. — У нас гости! Господин призывает меня, — Мэттью взмыл под потолок и растворился среди фресок. В зале атрибутов Бесконечных перед мрачным Морфеем, улыбаясь по-кошачьи, стоял Страсть. Стоило ему двинуться, как крошечные колокольчики на его обтянутых черной кожей бедрах призывно звякнули. — Брат… — Зачем ты явился? Морфей загораживал собой выход в дворцовые коридоры, как страж Серебряного Града. Рубин сиял на его груди ярче и сочнее, чем подведенные помадой губы Страсти, которые тот растягивал в чувственной улыбке. — Ох, брат мой, — Страсть танцующей походкой приблизился к Морфею и на женский манер протянул ему руку в перчатке. — Почему ты так холоден? Может, я просто соскучился? — У тебя одна минута, — не двинушись, произнес Сон, и рядом с ним взвился вихрь волшебного песка, принявший форму исполинских песочных часов. Мэттью опустился ему на плечо. Острый взгляд Страсти метнулся от непроницаемого лица Морфея к его ворону, затем к исчезающему песку и вновь к Бесконечному. — Я лишь хотел выразить беспокойство по поводу пренеприятнейшего происшествия в аду. Люцифер повел себя недостойно, заставив тебя сражаться за твой же собственный атрибут. Однако, — он небрежно подставил руку под поток песка, проходя мимо, — также я слышал, что твоя спасительница одарена необычными силами. — Почему ты явился именно сейчас? Страсть похлопал длинными ресницами, всем своим видом выражая оскорбленную невинность. Вдруг его желтые глаза расширились и тут же скрылись под накрашенными веками. Бесконечный мягко усмехнулся. — Наверное, мне все же не стоило приходить, брат. И Страсть действительно ушел, напоследок послав ему воздушный поцелуй. — И что это было? — обескураженно спросил Мэттью. Морфей напряженно хмурился. — Он никогда не делает ничего просто так. Узнай, что случилось в Царстве и за его пределами за последние сутки. — С этим бы лучше справилась Люсьен, — осторожно заметил ворон. — Она как раз хотела сказать вам про близость Часа Забвения. — Уже? — выдохнул Морфей. Он опустил взгляд на свою правую ладонь и сжал кулак. — Необходимо во что бы то ни стало вернуть к его началу Коринфианина и Гольт, а также уничтожить Вихрь. Отправляйся. Однако вопреки приказу, Мэттью не улетел, а перескочил на подставленное предплечье. — Повелитель, как же быть с мисс Эддерли? Морфей долго молчал. А когда он заговорил, слова прокатились по пустому залу горным эхом: — Ее жизнь не стоит моего Царства. За его спиной раздался непонятный звук, но когда Морфей обернулся, увидел лишь, как закрывается дверь.

***

Почти все утро Амели провела за поиском нужного ритуала, а когда нашла, принялась усиливать с помощью энергетических потоков созвездий. Получившуюся окторгамму, заключенную в триклион и круг, она перерисовала на ладонь и тут же ощутила жжение. Реальность треснула и разбилась каллейдоскопом, затем вновь собралась, только вокруг был непривычный пейзаж пригорода, характерного только для американской глубинки. Амели стояла в закусочкной, а в нескольких шагах от нее лежал труп темнокожей женщины с вырванными глазами. На том же расстоянии от трупа на корточках сидел мужчина в круглых темных очках. Заметив Амели, он провел языком по окровавленному лезвию узкого стилета и хмыкнул: — Очень интересно! Второй Вихрь? Убийца поднялся и перешагнул через тело. — Ты попала в мое воспоминание? Похвально. В тебе больше силы, чем в ней. Кто ты? Амели попятилась. Она узнала его по витражу в тронном зале. Если ей удалось попасть в голову кошмара, она найдет дорогу в Царство Морфея. — Мне нужна дверь, — пробормотала она, отступая. — Дверь? — переспросил Коринфианин и приглашающе развел руками. — Здесь множество дверей. Амели кинулась к ближайшей, чтобы та привела ее в знакомый коридор. Возможно, ей стоило заманить Коринфианина в чертоги Морфея. Она обернулась, готовая отрезать кошмару путь, но он лишь загадочно улыбался ей вслед, не делая ни единой попытки последовать за ней. Неизвестно, сколько бы они смотрели друг на друга через границу миров, если бы Коринфианин не произнес: — Зря ты считаешь, что Морфей защитит тебя. Для него ты такая же угроза, как и я. Ты жива, пока послушна… Амели захлопнула дверь, затем для верности приоткрыла ее вновь и выдохнула, обнаружив за ней такой же коридор. Ей еще не доводилось бывать в этой части дворца. Бесшумно ступая в мягких домашних тапочках, Амели пошла наугад, надеясь скорее отыскать Морфея. Как и в тронном зале, в стенах и в полу виднелись вкрапления обсидиана – широкие извилистые полосы или нитевидные молнии. В тот миг трансформируя Первичную материю, Амели не думала, каким минералом скреплять разломы, лишь представила нечто, способное собрать воедино Царство Морфея, будь это хоть эпоксидный клей. Однако, материя сама выбрала магматическое стекло, которое удивительно органично встроилось в структуру мира снов едва ли не на атомарном уровне. Это Амели поняла, разглядывая одну из жил на стене вблизи. Некоторое время спустя она добралась до приоткрытых дверей, из-за которых в темный коридор проникало золотистое сияние и шорох пересыпаемого песка. А еще знакомые голоса. Она подкралась ближе и украдкой заглянула, мгновенно встретившись взглядом со своим прошлым. Желтые глаза ее воображаемого друга вспыхнули узнаванием, после чего мужчина стремительно отвернулся. Его облик был иным, но Амели до сих пор помнила жеманные жесты и кокетливые интонации, так веселившие ее в детстве. — Наверное, мне действительно не стоило приходить, брат! "Брат?! Он брат Морфея?" — у Амели потемнело в глазах. — "Выходит, Морфей знал про меня все это время?" Половину жизни она считала себя сумасшедшей, еще половину – одержимой сумасшедшей, а выходило, что Бесконечные и демоны вертели ею, как им вздумается. Ради чего? Очнулась она от того, что Повелитель Снов повысил голос: — Необходимо во что бы то ни стало вернуть к его началу Коринфианина и Гольт, а также уничтожить Вихрь. Отправляйся. — Повелитель, как же быть с мисс Эддерли? — от волнения слова Мэттью смешались с резким карканьем. Незаметно для себя Амели задержала дыхание. И не дышала, пока не услышала безразличный ответ: — Ее жизнь не стоит моего Царства. Ее словно ударили ножом. Она шумно втянула воздух. Бесконечный развернулся, подняв вокруг себя песчаный смерч. Амели не стала дожидаться, пока он доберется до нее, чтобы убить на месте, а захлопнула дверь и вновь повернула ручку. Космическая станция, апокалипсис, салон падающего самолета, заброшенная подземная лаборатория с чудовищами… Ее кошмары сменяли один другой, пока она не оказалась на задымленном этаже одной из горящих Башен-близнецов. Этот сон принадлежал выжившему, которого спасли в последний момент, но в своем кошмаре он неизменно сгорал заживо. Не дожидаясь Морфея, Амели разбежалась и спрыгнула с сотого этажа.

***

Горячий сухой ветер швырнул в лицо Страсти сноп тлеющих искр. Бесконечный раздраженно смахнул с рукава прожженные дыры и четырежды ударил кулаком в двустворчатые двери, вершинами теряющиеся в сизом тумане. Те бесшумно сдвинулись, впуская гостя в темное жаркое чрево дворца. — Я желаю видеть твоего повелителя, — бросил он встречному демону. — Уверяю, его заинтересует моя весть. Демон понятливо оскалил клыки и с поклоном проводил Страсть в подземелье, где в вечной агонии томились избранные души. Люцифер встретил его в не самом благодушном настроении. Его сильнейшим князьям никак не удавалось извлечь силу из плененной души Амели Эддерли. Потянув пару мгновений, Страсть глубоко втянул разлагающийся воздух и со стоном выдохнул. — А тебе и не удастся. Только что я видел ее во плоти в замке Морфея. Это, — он приподнял длинным ногтем окровавленный подбородок двойника, — пустышка, подделка. — Подделка?! — взревел Люцифер и сжал горло женщины. Хрустнули позвонки, и ее глаза потухли, а тело начало медленно превращаться в сияющую в пламени пыль. Астарот, занимавшийся пленницей с момента ее появления, издал полный ярости рык. — Как это возможно, Люцифер? Ты не в состоянии определить, сон это или искра божественного творения? — Не вини нашу звездочку, друг мой, — промурлыкал Страсть, к изумлению обоих заступаясь за дьявола. — Кошмар может повелевать Первичной материей. Собственно, так ему едва не удалось победить моего братца в первый раз. — Первичная материя, — прошипел Астарот, словно от одного только слова его тошнило всеми пастями. — То, из чего Он создал Царства. Люцифер мирно заложил за спину руки, но подрагивающие крылья выдавали его гнев. — Онейрос провел нас. Что ж, он дорого заплатит. Я заставлю его смотреть, как его обожаемое Царство сгнивает и разваливается по камешку, а все до единого сны гибнут в муках. Затем я посажу его на цепь у трона, чтобы он видел, как его драгоценный Кошмар заживо рвут на части адские псы. Низшие демоны одобрительно взревели, но Астарот не разделил их энтузиазма: — Много пустых слов, Морнингстар! — Не беспокойтесь, князь, — вновь встрял Страсть. — Близится Час Забвения. Мы еще можем успеть подчинить Вихрь. Один из сбежавших кошмаров – Коринфианин – давно наблюдает за ним и ждет моего приказа.

***

Очнувшись, Амели проверила печать. Та налилась багровым светом и стрельнула болью глубоко под кожу. Не теряя времени, Амели нарисовала точно такие же по всей квартире и только потом стерла ту, что вгрызалась в ее ладонь. Защита действовала, иначе Морфей бы уже явился за ней. Посыпав пороги и подоконники остатками соли, Амели схватила телефон и открыла контакты. Ей был необходим советчик или просто друг, который бы выслушал ее. Она листала список имен из прошлой жизни и не находила. А в нынешней появились только двое: владелец бара, где она выступала, и Джоанна Константин. Палец Амели замер над кнопкой вызова. Не после того, как она обошлась с Джоанной. В конечном счете Амели набрала Скотта только для того, чтобы услышать короткие гудки. Побродив по пустой квартире еще немного, она позвонила Лиане. Та мгновенно подняла трубку: — Ты еще и звонишь мне, шалава? Мы знаем, что это была ты со своим дружком! Радуйся, пока можешь. Скотти нанял лучших адвокатов! Ты сядешь на всю оставшуюся жизнь, сучка! Телефон упал на пол. Амели пялилась на пульсирующие багровые печати – Морфей не оставлял попыток. Она стояла посреди гостиной на разрисованном и залитом воском полу, пока не заныли ноги, потом сходила в душ, уложила волосы и нанесла макияж. Одной из ее недавних покупок оказалось коктейльное платье от именитого бренда – ее маленькая слабость. Затем она заказала на дом доставку продуктов, порезавшись о разбитый экран. Курьер окинул ее сальным взглядом, и Амели едва не разбила ему дверью любопытный нос. На лестнице она заметила подозрительные тени, а в ее окна давно заглядывал знакомый ворон. Еще несколько часов у нее ушло на приготовление ужина из трех блюд, даже десерт получился с первого раза, что Амели сочла хорошим знаком. Разлив по бокалам красное полусладкое, она стерла одну из печатей, размыкая круг, и опустилась на скрипучий стул. Бесконечный не заставил себя долго ждать. Он явно был зол, но увидев сервированный на двоих стол, снизошел до вопроса: — Что это значит? Амели указала на место напротив себя. — Приглашаю тебя на ужин. Я готовлю только в особых случаях и, думаю, собственные поминки подходят под это определение. — Заметив его сомнение, она добавила: — Ну же, окажи мне честь. После краткого раздумья, Морфей сел напротив, но к еде не притронулся. — Как понимать твои действия? Амели пригубила вино, наслаждаясь букетом. Она специально выбирала самое лучшее. — Я случайно подслушала вас. Вы с братом давно все знали, так к чему теперь этот спектакль? На его лице заиграли желваки. Казалось, секунда – и он свернет ей шею. — С моим братом? — С ним, — кивнула Амели, — в детстве я считала его своим воображаемым другом, доверяла все секреты. Попробуй мясо, медальоны мне сегодня особенно удались. — Уже много веков Страсть стремится досадить мне. Если он знал о твоем существовании так долго, значит, ты – часть его плана. — То есть, это я злодей? — усмехнулась Амели. — Ты сказал, что моя жизнь не стоит твоего Царства. Самое паршивое, что я поступила бы так же. — Она отсалютовала ему. — За рациональные решения. Морфей понаблюдал, как она неспешно осушает бокал. — Мое решение не означает желание. Ставя бокал на стол, Амели задела ножкой край тарелки. Маленькую кухню наполнил мелодичный звон. — Это неважно. Коринфианин был прав: ты используешь меня, пока я послушна, и в этом нет справедливости или несправедливости, — впервые за вечер она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты бог, Онейрос. Глупо обижаться на бога. На его руке, свободно лежащей на скатерти, вздулись вены. — Я велел не произносить это имя. Угроза не произвела на Амели должного впечатления. Она отрезала кусочек от подостывшего мясного медальона и отправила его в рот, прикрыв глаза от удовольствия. — Превосходно! Ты многое теряешь. — Где ты встретилась с Коринфианином? Она кратко пересказала ему свой случайный сон. — Значит, он нашел Вихрь, — произнес Морфей. — Необходимо вернуть его до Часа Забвения. — Часа Забвения? Он будто не слышал ее: — Возможно, с использованием силы Вихря мне удастся безопасно изъять из тебя силу Кошмара, и ты сможешь продолжить прежнюю человеческую жизнь. Внезапно Морфей переменился в лице и вскочил с места. Амели еще никогда не видела его настолько охваченным эмоциями. — Моей жене нужна помощь. Поговорим позже. И в следующий миг он исчез. Амели подобрала упавшую челюсть. — Жене?!