Повелитель кошмаров

Поход на кухню на деле оказался позорным бегством. Амели грызло чувство вины перед Джоанной, с которой она обошлась не по-человечески. "А ведь действительно! Я повела себя как Велиар: будто я в праве решать за нее", — подумала она. — "Но ведь я хотела, как лучше, чтобы Джоанна не пострадала". Перед ней на столешницу приземлился ворон и, раскрыв клюв, протяжно каркнул. — Куда грязными лапами! Амели осторожно отпихнула его в сторону, затем не удержалась и погладила перышки на грудке. — А ты, оказывается, пушистый. — Не балуй его. Морфей загораживал собой проход. Несмотря на его худую высокую фигуру, казалось, что проще прорубить в стене новый, чем сдвинуть с места Бесконечного. — Самую малость, — улыбнулась Амели, перебирая мягкий пушок на подставленном крыле. — Ты обещала кофе. Или это очередная свойственная человеческой натуре ложь? Вот это было обидно. — Повелителю Снов так необходим кофе? Издержки профессии, полагаю? — Какого Габриэля упоминала Константин? — кажется, Морфею вовсе не было дела до ее подначек. — Джоанна не любит говорить о бывших, а я не люблю настаивать. — Звучит спорно. Она едва удержала крепкое словцо. Вот ведь… божество! Мэттью снова каркнул, на этот раз вопросительно, и Морфей кивнул в ответ: — Именно так, — затем он снисходительно пояснил специально для Амели: — В нашей библиотеке есть запись о поверженном ангеле, который несколько лет назад едва не призвал в ваш мир Маммона. — Сына дьявола? — Верно. — Постой, — Амели задумчиво прикусила губу и ойкнула, попав по едва зажившей ранке. — Выходит, это тот самый архангел Габриэль? — она фыркнула. — Понятно теперь, откуда ее волшебный серебряный крестик, от которого так убойно веет святостью! Вот лицемерка! Сама крутила с архангелом, а меня едва не распяла за… — она запоздало захлопнула рот и покосилась на Морфея. — За что же тебя едва не распяли? На первый взгляд вопрос прозвучал, как и все прежние: скупо и сухо. Только раньше точно не было этих низких тонов и рокота на дрожащих вибрато. Амели слизнула каплю крови с нижней губы и повела плечами, откидывая назад волосы. — За наш поцелуй. Морфей двинулся к ней, а его тень первая скользнула к ногам Амели, ощутимо сжимая поверх джинс. — И чем же ей не угодил наш поцелуй? — Она не поверила, что он ничего не значит, — Амели театрально вздохнула и напряглась, когда давление достигло коленей. — Твоя тень всегда так своенравна? — Только когда я ей позволяю, — Морфей тяжело оперся руками по обе стороны от Амели. — Не беспокойся, для нее это ничего не значит. Она несдержанно выдохнула, и Сон изучающе взглянул на ее влажные губы, словно раздумывая, стоит ли оно того. — Боишься, что снова укушу? Если бы взгляд имел вес, Амели распластало бы по стене. Морфей склонился к ее уху: — А ты самоуверенна. — Учусь у лучшего. — Бесполезно дразнить меня, Амели, — шепот проникал под кожу и горячей волной катился вниз. — Твое человеческое естество не способно подарить мне ничего нового. Лучше докажи, почему проблема Константин стоит моего внимания. — Если ты не поможешь, я отправлюсь в ад и… — Тогда для меня безопаснее тебя убить. Его тень взметнулась вверх, накрыв ее с головой – ослепив, оставив в кромешной пустоте без единого органа чувств. Только золотой песок бесшумно вился спиралями. Где-то наяву она сжимала плечи Морфея, цеплялась за него, возможно, кричала. Все закончилось быстро. Темнота разошлась, и Амели увидела прямо перед собой абсолютно черные глаза Повелителя Снов с сияющими белыми звездами вместо зрачков, в которых отражалось ее искаженное лицо. Амели висела у него на шее, в то время как он и не думал пошевелиться. — Кажется, у меня появилась идея, — пробормотала она и случайно коснулась своим носом его. Морфей моргнул, и его глаза вновь затопила синева. В дверном проеме появилась Джоанна. Заметив их, она развернулась и выплюнула: — Не прерывайтесь, в аду всего лишь мучаются невинные души. Амели отпихнула Морфея и побежала за ней, не заметив, как Бесконечный опустил руку, которой невесомо касался ее спины. — Джоанна, стой! У меня есть одна мысль. Та прикурила сигарету и коротко затянулась. — Какая? Засунуть язык поглубже ему в глотку? Амели поморщилась, но проглотила оскорбление. — Двойник. Я отправлю к Люциферу кошмар в образе себя. Константин расхохоталась. — Он раскусит тебя вот так, — она красноречиво щелкнула пальцами, — а потом придет в ярость и устроит местный Судный День! — Нет, если Амели использует Первичную материю, что украла у меня, — Морфей, как всегда, бесцеремонно вмешался в разговор. — Такое создание просуществует минимум дюжину дней. Джоанна, ожидаемо, начала засыпать его упреками и сомнениями относительно последствий, а Амели интересовал лишь один вопрос: — Я буду как-то связана с ним? Морфей покачал головой. — Тогда приступим. Это единственный способ соблюсти условия сделки. И вашим, и нашим, — подытожила она, имея в виду угрозу Бесконечного. Закурив вторую сигарету, Джоанна развернула к ней стоящий на столе новенький ноутбук, по экрану которого бежали биржевые котировки. — Ты умелица и на трон сесть, и рыбку съесть. Амели подбежала к ней и захлопнула крышку. — Я выживаю, как могу, чего и тебе советую. Наблюдавший за ними уже из кресла Морфей сложил пальцы домиком и задумчиво произнес: — Вы, люди, так любите выражать привязанность грубостью. В комнате будто стало холоднее. — Это не так, — устало возразила Амели, в раз теряя запал. — Просто мы боимся быть уязвимыми, поэтому бьем на опережение. — Сразу насмерть? — Морфей вернул ей ее же сказанную на эмоциях фразу. — В чем тогда резон – быть неуязвимым на горе трупов? Она не нашла, что ответить. В ее кладовке спрятался слабенький неоформленный кошмар аморфной формы. Все, что он мог – раскрывать крошечную зубастую пасть и шипеть на людей, а при виде Сна сворачивался в клубок. В него Амели влила всю Первичную материю, которая впиталась в ее тело во время землетрясения. Закончила она лишь к вечеру и растянулась на диване, пережидая головокружение и тошноту. Свет резал глаза, поэтому она погасила все лампы, и теперь по потолку в прямогугольниках фонарей скользили отблески фар. Морфей покинул их в самом начале, оставив наблюдателем ворона. Мэттью с любопытством лез в каждую щель, но во время ритуала предусмотрительно не мешался. Кошмар из Амели вышел злобный и развязный, а еще не поддающийся контролю. Потеряв терпение, настоящая Амели от души приложила копию о стену. Константин хотела ее остановить, но та процедила, что не потерпит от себя неповиновения. — Ты больная! — выпалила Джоанна, когда Амели за волосы затащила кошмар в пентаграмму. — Когда живешь в аду, становишься самокритичной. Моя семейка сорвала джекпот, сдав меня заботливой няньке в лице Велиара, — Амели ухмыльнулась. — Так что я должна была соответствовать образу совершенства или свихнуться. — Ты не совершенство. Амели пожала плечами. — Значит, Вселенной трындец. Начинай, будь добра! Демоны заглотили наживку, и меньше чем через час Джоанне позвонили из больницы. Сухо попрощавшись, Константин оставила ее в одиночестве, не считая Мэттью. Ворон прохаживался по столу взад-вперед, его когти глухо стучали о дерево. Амели неподвижно лежала на застеленном диване и размышляла о своей жизни. Когда ее семья заключила сделку с дьяволом, явился Велиар и велел назвать будущего ребенка именем Джессабель. Едва она появилась на свет, на них обрушилось целое состояние – вся Европа знала их в лицо. Для девочки все обернулось совсем не сказочно: вылезая из кожи вон ради красивых кадров, призовых мест, отличных оценок, она погрязла не в гордыне, как хотел демон, а в самоуничижении, потому что всегда была недостаточно красива, умна, воспитанна, мила и еще тысяча других кратких прилагательных. Днем она сияла, а ночью изливала слезы и душу невидимому другу с понимающей улыбкой и золотыми глазами. Каких никогда не было у Велиара. А потом появился Скотт и разбил ее к чертям, а она в ответ переломала его. Амели плыла по волнам памяти, погружаясь в сон, и надеялась, что сегодня обойдется без Морфея. Она очнулась на космической станции, в своей постели напротив нереального круглого иллюминатора трех метров в диаметре. Солнце неспешно выплывало из-за круглого бока Земли, наполняя тонкую атмосферу радужным сиянием. — Тебе здесь нравится. Он не спрашивал – утверждал. Первым порывом Амели было прикрыть одеялом тонкую ночнушку, но затем она расслабилась и упала на подушки. — Если повезет, можно встретить по шесть рассветов и закатов, прежде чем в станцию врежется астероид. Морфей оказался всего лишь видением, плодом ее воображения – Амели поняла это по мягкости его обычно жесткого лица, загадочной улыбке и расслабленной позе, которую он принял, откинувшись на постель рядом с ней. Она нависла над ним, закрывая обзор, и коснулась пальцами теплой – не бескровной – щеки. — Ты мой сон? — Если ты этого пожелаешь. Амели опустилась ниже, почти касаясь его губ, и прошептала: — Желаю. Она вела тягуче, наслаждаясь каждым движением, словно утро никогда не наступит, прижималась к изгибу шеи и вдыхала тяжелый аромат древесного цитруса. Морфей – ее сон о нем – прижимал ее к сбитым простыням. — Ты обещала не кусаться. — Разве? — выдохнула она, и Морфей поймал ее улыбку глубоким поцелуем. — Позволь мне… — Нет. — Амели! — Морфей, — его имя вырвалось вместе со стоном и смешалось с механическим сигналом тревоги. — Этот сон скоро… — Не останавливайся! "Что угодно, только не останавливайся". "Даже, если мир сгорит в небесном пламени?" "Ты мое небесное пламя". Гул и звон сирен казался далеким. Амели слышала только прерывистое дыхание Морфея и сладкие до дрожи рычащие стоны, отдававшиеся глубоко внутри все сильнее и сильнее. Пока астероид не разнес станцию вдребезги.

***

Амели подскочила на диване и застонала от пронзившей тело дрожи. Некоторое время она не понимала, на каком свете оказалась, а когда окончательно пришла в себя, закрыла лицо руками. Если Морфей узнает, что она сделала с его проекцией, он сотрет ее сознание в порошок за святотатство. Накинув на плечи халат, Амели поплелась к столу. Ей срочно был необходим какой-нибудь обряд, скрывающий сны от их Повелителя.

***

В Царстве Люсьен обнаружила Бесконечного внезапно сидящим на парапете балкона одной из высочайших башен и вдвойне внезапно с тлеющей сигаретой в руке. Она была так обескуражена открывшимся зрелищем, что забыла, зачем поднималась так высоко. — Повелитель? Что вы делаете? Морфей задумчиво покрутил сигарету меж тонких пальцев и выдохнул облако дыма. — Почему люди совершают то, что совершают? — Прошу прощения? Он раздраженно нахмурился. — Почему они окружают себя сомнениями и запретами, когда в их истинных желаниях нет ничего предрассудительного? — Вы про мисс Эддерли? Вам удалось обезвредить ее? — Амели, — невпопад откликнулся Морфей, — если бы все было так просто с Амели.