Типичная политика

DISCLAIMER: The following is a work of fiction and any resemblance between characters in this work and actual persons living or dead is entirely coincidental. This work contains scenes of explicit sex between adults and is intended for the entertainment of adults only. If you are offended by depictions of adult intercourse or if you are less than the age of majority in your jurisdiction please do not read or download this file. Because this is a fantasy, characters in this work engage in unprotected sex in a universe where pregnancy is optional and sexually transmitted diseases do not exist. In reality sex without protection is unwise and nothing in this work should be taken as condoning such activity, or any of the other activities depicted herein.

POLITICS AS USUAL by Downing Street ТИПИЧНАЯ ПОЛИТИКА ЧАСТЬ I

- Спасибо, Оскар. Ты не пожалеешь об этом решении, - мэр Даунс положил трубку. После чего несколько секунд молча смотрел на свой телефон, - Он серьезно пожалеет об этом решении. – сказал мэр, не обращаясь ни к кому конкретно. - У тебя не то чтобы очень много друзей в Городском Совете, - подал голос человек, что сидел рядом, - Возможно, имеет смысл позаботиться о тех, что еще остались. – сказавший это был немолодым мужчиной с добродушным морщинистым лицом и седеющими висками. На нем хорошо сидел дорогой серый костюм. - Так мы с тобой все еще друзья, да, Тревор? – спросил мэр. - Как посмотреть. Думаю, это зависит от того, насколько я тебе буду нужен на следующих выборах. Или чтобы протолкнуть твою очередную херомантию через Совет. Мэр Даунс небрежно махнул рукой. - Я могу себе позволить сжечь пару мостов. На следующих выборах меня в списках не будет. - Ты это говорил перед прошлыми выборами. - На этот раз я серьезно. Всё, ухожу на покой. - И это ты в прошлый раз тоже говорил. - Ша! – мэр резко подскочил на ноги. Он был грузен и коренаст, начинал лысеть, носил темный костюм и подтяжки. Галстук был плохо завязан. Темные волосы имели склонность к завиванию, где были еще достаточно густыми. Мэр покинул свой стол, подойдя к большому окну, что занимало одну стену его кабинета. Мэрия располагалась в самом сердце делового центра. Даунс окинул взглядом панораму города со своего четвертого этажа. Жилые дома и коммерческие здания уходили вдаль ровными прямоугольниками микрорайонов, превращаясь в хаотичный лабиринт узких изогнутых улочек ближе к историческому кварталу. Машины непрерывными потоками двигались по дорогам, как кровяные клетки по артериям из кирпича, стекла и бетона. Белый дымок поднимался в небо из промзоны на западе. Здесь и там, островки летней зелени указывали на парки и скверы. Все это полотно перечерчивала наискось широкая голубая река, которую пересекало с полдюжины мостов. - У меня нет больше сил терпеть эту работу, - объявил Даунс, - Ничего не получается добиться. Мне на каждом шагу ставят палки в колеса. Совет меня ненавидит. - Совет не ненавидит тебя, - ответил Тревор, - Я сам член совета. Я что – тебя ненавижу? Мы просто хотим, чтобы ты перестал брать на работу своих родственников. - Ша! – снова цыкнул на него мэр, - Ну ты хоть попробуй встать на мое место. Сколько людей у нас на муниципальной службе? Сотни? И что с того, если несколько из них состоят со мной в родстве? Но нет, стоит мне лишь попытаться трудоустроить нескольких из моих бесчисленных кузенов – вполне имеющих необходимую квалификацию, между прочим – как Совет устраивает бурю в стакане. А если я это не сделаю, ты не представляешь, что моя мать мне устроит. - Сомневаюсь, что в твои обязанности входит обеспечивать работу всей твоей родне. - Попробовал бы ты моей маме это сказать. Ты ее не знаешь. - Сэр? – подал голос третий человек в комнате, - Я не уверен, что все ваши родственники настолько талантливы, как вы считаете. – проговорил невысокий мужчина, безобидный с виду, но с тяжелым скрипучим голосом. Его коричневый пиджак висел на спинке стула. Мэр Даунс повернулся к нему. - И что это значит? - Ну, сэр, ваша двоюродная сестра Мейбел, например, которую вы нас заставили взять на работу в финансовый отдел. Ее единственный, кхм… предыдущий опыт по специальности – работа кассиром в сетевом супермаркете. - Что свидетельствует о ее умении работать весь день с цифрами. Считать цены, вычислять скидки, налоги и акцизы. Разве это имеет принципиальное отличие от бухгалтерского дела? Как по мне, у нее отличные данные для этой работы. - Формально говоря, сэр, все эти вычисления делает кассовый компьютер. Мэр гневно посмотрел на него. - Ну-ка, напомни еще раз, ты кто такой? - Эммм… Филдинг Вентворт, сэр. Ваш старший политический советник. - Ага, да, точно. Филдинг. Знаешь что, Филдинг? Когда моя матушка в следующий раз мне позвонит, я ее на тебя переключу. Горсовет натянул мою жопу над костром лишь за одно только предложение назначить Артура Даунса старшим санитарным инспектором общепита, когда прежний инспектор… как там звали эту бабу? - Кристина, фамилию не помню. – доложил Вентворт. - И кстати, «натянул мою жопу над костром» - странноватая метафора, - добавил Тревор. - Не суть. Короче, когда эта Кристина поехала кукухой. Ну да, Арти – мой родственник, так сложилось. Но мужик девять лет работал в Контрольно-Санитарной Комиссии. У него семья. У него достаточно опыта. Но наш прекрасный Горсовет в своей бесконечно-дебильной мудрости, потребовал от нас взять на этот пост еще одну женщину. И обязательно со стороны. Новую кровь, типа. - А ты бы предпочел родную кровь? – предположил Тревор. - Именно! – уцепился мэр, - Итак, мы берем вместо опытного и хорошо знакомого нам сотрудника, непонятно кого и непонятно откуда – зато с красивым резюме! И сколько же она проработала? Два дня. Два! Дня! И просто перестала приходить на работу. Ни объяснения, ни увольнения, ни ответа, ни привета, ничего. Пошла проверять какую-то тошниловку, которую надо было закрыть еще сто лет назад, и не вернулась. Вот тебе и новая кровь… - он сделал паузу, - Кстати, кто-нибудь вообще пытался ее искать? Куда она делась? Тревор и Филдинг обменялись взглядами. Депутат совета произнес: - Насколько нам известно, она в данный момент работает официанткой в том самом ресторане, который инспектировала. Довольно неожиданная смена карьеры, как мы все, наверное, согласимся. Там вообще… что-то странное творится. Заведение куда успешнее, чем можно ожидать от забегаловки в какой-то подворотне, с пластмассовыми меню и множеством штрафов от санинспекции. У них клиентская база, состоящая в основном из женщин, причем очень преданная и… растущая. – он сделал ударение на последнем слове. Мэр Даунс попытался осмыслить полученную информацию. - Как называется кафе? - «Шалун». - «Шалун»?! Но, но… этим рестораном владеет… - Некто Эрик Даунс, сэр, - услужливо подсказал Вентворт, - Еще один ваш кузен. - Много же у меня кузенов, - произнес мэр, - Слишком много. Как бы то ни было, эта новая инспекторша оказалась совершенно профнепригодной, вопреки всем своим модным дипломам. Надо было поставить вместо нее Арта, он-то уж точно парень дельный. - Сэр, дело на самом деле не в дипломах, - продолжал настаивать Вентворт, - Публика нынче весьма чувствительна к демонстрации разного рода жестов, подчеркивающих справедливость. Если официально брать на довольствие родственников руководителя – это создаст впечатление фаворитизма, и, честно говоря, коррупции. Не лучшая картинка накануне выборов. Мэр снова сел в кресло. - Не имеет значения. Я не буду больше выдвигаться на должность. - Сэр, вы говорили ровно то же самое перед прошлыми выборами. - Разница в том, что на этот раз я говорю серьезно. - Сэр, но это вы тоже говорили перед прошлыми выборами. Вентворт вновь оказался под прицелом гневного взгляда мэра Даунса. Градоначальник сказал: - Единственная причина, почему я остаюсь на этой медленно убивающей меня работе – стоит мне уйти, как наивные и легковерные граждане нашего славного города изберут вместо меня этого идиота Риттерсона. Как будто он мало гадит в Горсовете. Этот упырь ни о чем не думает, кроме бизнеса. Снизить налоги для бизнеса! Улучшить инфраструктуру для бизнеса! Меньше бюрократии для бизнеса! Риттерсон понятия не имеет, что такое город: место, где люди живут, и развлекаются, и умирают, и женятся. Возможно, не совсем в таком порядке. Риттерсон превратит весь этот чертов город в одну гигантскую промзону пополам с бизнес-центром, дай ему волю. Я оказываю Городу величайшую общественную услугу – не тем, что я мэр, а тем, что я не даю Риттерсону стать мэром. А это значит, что моя участь - страдать в этом бюрократическом аду, пока я не потерплю поражение, или пока Риттерсон не уйдет на пенсию. Что должно случиться довольно скоро, да? - Боюсь что нет, сэр, - ответил Вентворт. Тревор подал голос: - Ему вроде лет совсем немного, сколько там, сорок семь, может сорок восемь? - Определенно меньше пятидесяти. - Вполне может оставаться в игре еще лет десять минимум. - Ну черт тебя раздери, - сказал мэр, - Филдинг, с каким результатом я выиграл в прошлый раз? - Сорок восемь процентов. Риттерсон набрал сорок пять. - Слишком маленький разрыв. Хреново. А его кампанию финансируют все крупные игроки в городе, - он покачал головой, - Начинаю думать, что в идеальном обществе не должно быть богатых. Нет, отставить – в идеальном обществе не должно быть бедных. Или может быть, в идеальном обществе меньше бедных и больше богатых, которым не насрать на бедных. Или может, все должны быть средним классом? Так, погодите-ка. А где остальные семь процентов? - Сэр? - Остальные семь процентов голосов. На выборах. - Эти голоса в основном получила Эмили Уотсон. - А, точно, точно. Уотсон. Это та невменяшка, которая хочет построить магнитный монорельс вместо автобусов. И поставить солнечные панели на крыше каждого жилого дома. И объединить все зеленые зоны вдоль реки в один огромный парк. – он моргнул, - А знаете, вот это как раз не такая уж и плохая идея. Мэр впервые повернулся к четвертому участнику совещания. - Женевьева…. То есть, мисс Белльфлёр. Можете связаться с Эмили Уотсон? Надо организовать мне встречу с ней. Где-то на следующей неделе, если возможно. Женевьева Белльфлёр сидела в одном из больших кресел у мэрского стола: стройная и высокая, безупречно-невозмутимая блондинка. Ее волосы были аккуратно заколоты в пучок на макушке. Она сидела прямо, не касаясь спинки кресла, возвышаясь на пол-головы над остальными. Ее глаза были голубыми, губы – тонкими и красными, кожа – безупречно-бледной. Женщина была одета в длинную серую юбку и такого же цвета жакет поверх белой блузки. Она сидела, спокойно закинув ногу на ногу, держа на одном колене планшет. Нейлон колготок нейтрального цвета обтягивал ее ноги, строгие черные туфли были идеально начищены до блеска. На какую-то секунду, прежде чем она заговорила, все мужчины в кабинете неосознанно постарались запомнить каждую деталь ее до боли совершенной внешности. - Сегодня же свяжусь с ней, - сказала Белльфлёр, - Вы хотите встретиться на своей территории, или приедете в ее офис? - У нее есть офис? - Она старший администратор в городской больнице. - Вот как? Никогда бы не подумал. Я к ней приеду. Хоть удастся ненадолго из этого здания вырваться. - Очень хорошо, сэр. - Что у меня еще сегодня, Женев… мисс Белльфлёр? – он едва успел поправиться. Не терпевшая фамильярностей Белльфлёр могла бы заморозить небольшое озеро своим взглядом. - У вас встреча с отделом парков и зон отдыха в три часа ровно. - Парков и отдыха? Зачем? - Пояснить, почему вы урезали им бюджет на двадцать процентов. - Я этого не делал! Горсовет урезал им бюджет, чтоб их черти драли! - Вообще-то, Совет хотел сокращения на десять процентов, - сказал Тревор, - Ты настоял на двадцати. - Да с какого перепугу мне это делать? - Чтобы получить фонды на ремонт Бельмонтского моста. - Ну да, ну да. Бельмонтский мост. Без помощи от государства, мы вынуждены ремонтировать его сами. И таким образом нам надо либо остаться без ухоженных футбольных полей, либо рисковать, что мост однажды рухнет в реку. Зачем нам вообще столько долбаных мостов? Кому вообще пришла в голову гениальная идея строить город по разные стороны реки? - Сэр, большинство городов стоят вдоль рек, - сказал Вентворт, - Исторически, водные артерии были главными торговыми путями. - Правда что ли? Как удобно придумано! Жаль, меня не спросили. Так, ладно. Эти лесники-садоводы меня сейчас будут распинать на позорном столбе, надо подготовиться. Иди куда-нибудь, напиши мне речь. Вентворт снял с кресла свой пиджак. - Как пожелаете, сэр. О чем должна быть речь? - Минут на десять. Максимум пятнадцать. Что-то общее, универсальное, что можно использовать в спешке. Чтобы было мощно, но не пафосно. Интеллектуально, но доступно для простой публики. Вдохновляюще, но не оторвано от суровой реальности. И обязательно чтобы начиналось со смешной шутки. - Сейчас займусь, - он направился к выходу. Краешком взгляда советник поглядел на Женевьеву Белльфлёр напоследок. Ее тонкие пальцы порхали по планшету, составляя заметки. - Я тоже пойду, - сказал Тревор, поднимаясь. Он последовал за Вентвортом к двери. Взявшись за дверную ручку, остановился. - Покер в пятницу? – поинтересовался он. Мэр издал нечленораздельный стон. - Ни в коем случае. Если я еще раз тебе проиграю, придется повторно дом закладывать. Или начать воровать из бюджета. А вот сквош? В четверг после работы? Тревор хмыкнул. - Конечно. В любом случае, ты проиграешь. – с этими словами он вышел за дверь. - Еще один момент, - сообщила Женевьева Белльфлёр, - Некий Черчилль Даунс ждет вас в приемной. - Черчи? Какого лешего он тут делает? - Он сказал лишь, что это очень важно. Ждет уже довольно долго. Позвать его? Мэр поглядел на старинные часы у дальней стены. - Однозначно. У меня еще есть время перед следующим совещанием. Сто лет его не видел. Или даже двести. Белльфлёр поднялась на ноги одним плавным, быстрым движением. Ее серая юбка была длинной, но узкой. Мэр с интересом полюбовался видом сзади, который она ему предоставила, пока шла до двери грациозной, покачивающей бедрами походкой. Не прошло и минуты, как дверь снова открылась. На пороге появился высокий, худой мужчина с обветренным лицом и курчавыми темными волосами, как у самого мэра. Повседневный непринужденный наряд гостя сразу выделял его среди чиновников мэрии. На его плече висела книжная сумка, а в одной руке виднелся длинный белый рулон свернутой бумаги. - Стритер! – почти крикнул вошедший, - Рад тебя видеть, старина. Как поживает наш любимый мэр всея галактики? Мэр Даунс вышел из-за стола, чтобы поприветствовать его. - Филип! Зови меня Филип. Тут меня так никто не называет. – он пожал руку гостю. - Да почему? Тебя же реально зовут Стритер. - Нет. Стритер – совершенно идиотское и смешное имя, а я политик, а в политике выглядеть смешным идиотом недопустимо. Это имя для автомобиля, а не для человека. Я стал жертвой папиной любви к автогонкам и его странного чувства юмора, - он сделал жест в сторону стола и ряда кресел. - Могло быть хуже, - сказал гость, - Тебя могли назвать Черчиллем. Они оба сели. - Тоже верно. Ну давай, рассказывай – как там у вас жизнь в институте, на передовом крае науки? Сделали какие-нибудь открытия, которые моя администрация может присвоить? Его собеседник ухмыльнулся. Ухмылялся он вообще легко и часто. - Мы на пороге грандиозного прорыва. Мы всегда на пороге прорыва. Но он не случится на этой неделе. - А жаль. Мне тут уже готовят великолепную речь. Черчи, я очень рад тебя видеть, но скажу честно, это неожиданно. Моя ассистентка передала, что у тебя нечто важное. Другой мужчина кивнул. - Все верно. Думаю, я кое-что обнаружил. О нас. О семье Даунс, в смысле. Это… ну скажем так, это нечто крайне необычное. И оно способно помочь тебе выиграть грядущие выборы. Мэр лишь отмахнулся. - Я уже решил, что не буду выдвигаться. - Ты перед каждыми выборами так говоришь. - И на этот раз, я серьезно. Я определенно выхожу из игры. - Это ты тоже говоришь перед каждыми выборами. - Слушай, я уже просто устал, что меня постоянно подвергает публичной порке Горсовет, и что я не получаю никакого уважения, никакого отпуска, работаю почти без выходных, и что хуже всего – почти ничего не могу сделать. - Я слышал, Риттерсон уже решил баллотироваться. Воцарилось долгое молчание. Наконец, мэр сказал: - Я тебя ненавижу. Ну давай, говори: что принес? Вместо ответа, Черчилль начал извлекать разные бумаги и папки из своей сумки. - Ты никогда не задумывался, почему постоянно выигрываешь выборы, которые по всем признакам должен был проиграть? – начал он. - Даже не знаю, что сказать: может быть, дело в моей личной харизме, в сочетании с адекватной программой, финансовой ответственностью и неукротимой жаждой защитить городские стены от варварской орды Риттерсона? Черчилль ухмыльнулся. - Возможно, отчасти. Но я думаю, дело не только в этом. Нечто семейное, если угодно. Я сам заинтересовался, когда Эрик начал хвастаться, как хорошо идут дела у его кафе. - Это какое, тот «Шалун» что ли? - Он самый. Ну, ты знаешь Эрика. Он и ларьком с мороженым вряд ли смог бы управлять, а та его забегаловка должна была давным-давно разориться. Почти разорялась, неоднократно. Но внезапно, к нему набегают толпы клиентов, радостно пожирающих жирное хрючево, что там подают, да еще и возвращаются раз за разом, желая еще. - Немного странновато, - признался мэр Даунс. - А чем дальше, тем страньше и чудесатей. Я лично посетил как-то это кафе «Шалун». Впечатления были сюрреалистическими. Посреди рабочего дня все столики заняты. Посетители – почти исключительно одинокие женщины, или иногда парочки. И эти женщины поголовно, и я говорю буквально, без единого исключения, фантастически хорошо-сложены, невероятно красивы, тупы как пробки и похотливы как полная псарня сучек при полной луне. Даже сотрудницы заведения! Просто побыть там пять минут достаточно, чтобы у любого гетеросексуального мужика возник мощнейший стояк. И те женщины это быстро заметят, уж поверь мне. - Ну ладно, допустим, Эрик нашел какое-то идеальное меню, привлекающее фигуристых дурочек. Очень интересно. Какое это имеет отношение к моим выборам? - Нет, ты не понимаешь. Эти безмозглые куклы не приходят в ресторан ради еды. Никто бы не пришел туда ради этого. Они *стали* безмозглыми куклами *из-за* еды. И чертовски быстро, что важно. Нечто в еде, которую подают в кафе «Шалун» провоцирует в женщинах – и только в женщинах – набор веса, причем сугубо в нужных местах, раздувание груди до гигантских размеров, отращивание длинных, густых волос, и отключение существенной части высшей мозговой деятельности, с заменой ее на неутолимый сексуальный аппетит. Стритер, я лично наблюдал как официантка – которая выглядела как ходячая секс-кукла с воттакенными сиськами и фигурой как из комиксов – совершенно без стеснения активно терлась промежностью об угол стола, когда думала, что на нее никто не смотрит. Мэр Даунс уставился на него. - Допустим. И как… как такое вообще возможно? Эрик что, добавляет наркотики в еду? Какие-нибудь там, не знаю, гормоны, витамины? - Я еще не вполне установил, как это работает. Но Эрик определенно добавляет кое-что в еду. Вернее, это делает его сын Хьюго. - Хьюго! Погоди, я же его помню. Хороший малый. Не самый умный, прямо скажем, но добрый и вежливый. Он у отца кафе работает? - Да, помощником повара. И Стритер, в этом-то как раз и суть. Вещество, которое придает их еде наркотический эффект, а также… преображающее действие на женщин, которые ее употребляют - это… - он помедлил секунду, - В общем, это эякулят Хьюго. - Да блин, я сейчас сблюю! Ты что, пришел мне мерзости рассказывать? - Клянусь всем святым, что это правда. В сперме Хьюго содержится нечто, провоцирующее полную гормональную и физическую перестройку в организмах женщин, которые ее проглатывают. Это нечто весьма сильнодействующее. Одной… эмм, одной эякуляции достаточно для заражения всего выпуска продуктов кухни за целый рабочий день. - Мне что-то сложновато во все это поверить. - Позволь, я тебе кое-что покажу, - Черчилль извлек телефон и пролистнул несколько фотографий, - Погляди сюда. Парень справа – Хьюго, разумеется. А это его новая подружка. Мэр Даунс изучил фотографию. Он сразу узнал Хьюго, хоть и не помнил, чтобы у пацана когда-либо была такая счастливая ухмылка на лице. Он выглядел так, словно выиграл миллион в лотерею. Женщина рядом с ним выглядела просто феноменально. Уже благодаря одной только своей невероятной фигуре. Потрясающе пышный бюст, и при этом узкая талия, переходящая в широкие бедра и округлую попу. Ее откровенный наряд словно был готов лопнуть по всем швам в любую секунду. На плечи ей спадала каскадом тяжелая копна длинных волос, настолько ослепительно-блондинистая, что едва ли не сияла. В лице ее было примерно поровну от девушки с картинки пин-ап и от надувной секс-куклы, но совокупным эффектом было противоестественно-миловидное личико, пропитанное эротизмом до последнего сантиметра. Она смотрела на Хьюго безумно-влюбленными глазами, словно нашла в нем ответ на все свои молитвы. Мэр довольно долго ничего не говорил. Он поправил узел своего галстука. Даже от фотографии этой девушки, которую сумел закадрить Хьюго, у него немного забурлили гормоны. А потом настало внезапное и невероятное осознание. - Она… эта женщина… то есть, подружка Хьюго, она же… Это Кейси Калхун! - Кто это? - Наш последний старший инспектор общепита, мы ее только успели на работу взять. Она пошла в «Шалун» с официальной проверкой, насколько мне известно, и… не вернулась. Я только раз ее видел, на собеседовании. И пусть Сатана меня поимеет кочергой на адской сковородке, если она выглядела хоть сколько-нибудь похоже на ЭТО. - Я, по правде сказать, сомневаюсь, что она к вам вообще вернется. Она сейчас предана Хьюго, до полного раболепия. Я видел их вместе. Было даже смотреть немного стыдно. И не думаю, что санитарным инспектором она теперь когда-либо сможет толком работать. Мэр все еще пытался найти логическое объяснение увиденному. - И все это из-за Хьюго и его, ну… его выделений? - Да. И есть кое-что еще более необычное. - Еще? Да куда ж еще? - Эта особенность, похоже, передается по наследству. - ЧТО? - Я поговорил с Хьюго и с менеджером ресторана, парнем по имени Марк. Они пояснили, что наш дед, Апсен Даунс, обладал схожим даром, хоть у него это и не проявлялось, кхм… таким способом. Наш покойный дядя Дрю, якобы, тоже обладал им. Нашего деда я не знал, так что решил немного изучить тему. Он развернул большой лист ватмана на столе. - Вот наше семейное древо, насколько я сумел его составить за пару недель. Начнем сверху, это Апсен Даунс. Он женился в двадцать пять лет, что совершенно нормально для его эпохи, а его невесте, известной как наша бабушка Миртл, на тот момент было двадцать. Она родила ему семерых детей, которые отражены здесь этими прямыми линиями. Мэр Даунс изучал схему. - Дедушку никто из нас не знал. Он был очень богат и очень эксцентричен. А что за пунктирные линии? - Это внебрачные дети, которых он зачал с разными своими любовницами. - Но… но… так много! – он вгляделся в целый лес пунктирных линий. - И это только те связи, от которых было потомство. Предположительно, у него было гораздо больше женщин, которые от него не рожали. Дедушка был весьма активным мужчиной. - Божечки-кошечки, это мягко сказано. Однако… он все это время был женат на Миртл? Черчилль почесал подбородок. - Пятьдесят семь лет брака. Или она не знала о других женщинах, что маловероятно, учитывая масштабы - или знала, но не считала возможным уйти от мужа. Что тоже представляется маловероятным, учитывая факты о ее характере, которые я узнал. Остается третий вариант. - Какой же? - Она знала, и была не против. Воцарилась еще одна пауза, пока мэр переваривал услышанное. - Ты хочешь сказать, что эта… способность, которой обладает Хьюго – ее имел и дедушка Апсен? - Именно, или что-то весьма похожее. Я видел фотографии некоторых его… спутниц. Все очень красивые. Он соблазнил множество красивых женщин, или же сделал множество женщин красивыми, соблазнив их? На самом деле, для нас никакой разницы. Мэр Даунс проследил за несколькими линиями на бумаге. - А следующее поколение? Черчилль отметил имена на схеме. - Дядя Дрю трахал все что шевелится, с тех самых пор, как соблазнил аж нескольких своих учительниц в старших классах. Если б не слабое сердце, он бы и до сих пор развратничал. А вот мой папа, Ханми Даунс – ничего подобного. Эрик – тоже, определенно нет, зато его сын Хьюго отрывается на полную катушку. Дядя Хантер, твой отец – нет, а вот насчет дяди Клемента я не уверен. Он морской офицер, и я слышал слухи, что у него есть по девушке в каждом порту. Или может, по десять девушек в каждом порту, и все почти постоянно беременны. Кроме того, есть неподтвержденные сведения, что его перевели на другой корабль после того, как несколько женщин-офицеров от него залетели. В том числе его непосредственный командир. Не знаю, насколько это правда. Также не знаю, правда ли, что это случалось более одного раза. Как бы то ни было, еще двое детей – это наши тёти, Физер и Хистл Даунс. У женщин способность, похоже, не проявляется. - А ты вообще не обращал внимания, какие у нас всех странные имена в семье? - Ага, тоже об этом думал. - И что вот это всё значит? – мэр обвел жестом последний ряд имен на схеме, - Это – мы и наши кузены. Они все…? Черчилль покачал головой. - Не думаю. Способность передается по наследству, значит имеет генетическую природу, но это не значит, что все ее получают. По моей гипотезе, она связана с рецессивным геном, типа дальтонизма, только передается через Y-хромосому. - Черчи, не издевайся. Я политик. - А я биохимик, а не генетик. Суть в том, что способность проявляется здесь и там, время от времени, у того и у этого, случайным образом. Если они потомки Апсена Даунса мужского пола. Дверь кабинета распахнулась. Женевьева Белльфлёр стояла на пороге с планшетом в руке. - Сэр, ваше совещание с отделом парков и зон отдыха через три минуты начинается, - сообщила она. - Скажите им подождать, мисс Белльфлёр, - ответил мэр, - У меня неотложная встреча. - Хорошо, сэр. – она вновь скрылась за дверью. Мэр Даунс сделал глубокий вдох. - Черчи, это все очень интересно, но я не вижу, как оно касается меня. Дед не завещал мне никаких денег, и он определенно не оставил мне паранормального дара обольщения. - Ты уверен? – мягко поинтересовался его кузен. - Разумеется, я уверен. Слушай, ты же видел мою ассистентку. Настоящее произведение искусства, да? Как думаешь, она бы требовала называть ее «мисс Белльфлёр» и лучилась бы этой теплотой арктического ледника, если бы я владел волшебным даром соблазнять женщин? Черчилль лишь пожал плечами. - Способность проявляется по-разному у разных людей. Что, кстати, возвращает нас к загадке того, как ты постоянно выигрываешь выборы – против оппонента, обладающего огромным опытом, более организованного, более щедро финансируемого, и более привлекательного внешне. Плюс имеющего вменяемую платформу и не замазанного в скандалах с наймом на госслужбу своей родни. - Спасибо, что напомнил про Риттерсона. Уф, этот бездушный робот! Этот ходячий бухгалтерский калькулятор! Но… погоди-ка… ты хочешь сказать, что я… эээ, что именно ты хочешь сказать? Еще одно небрежное пожатие плечами. - Есть у меня теория. Интуитивная догадка, на самом деле. Возможно, у тебя есть эта способность, но она латентна, существует лишь в слабом, пассивном режиме, никогда не включаясь осознанно. Выражается в том, что ты способен убеждать женщин - по крайней мере, какую-то их часть - голосовать за тебя, даже когда они не могут объяснить, почему именно. Даже когда их мужья и семьи против тебя. Возможно, именно этого достаточно, чтобы дать тебе небольшое преимущество? Учти, что Хьюго тоже ничего такого не мог, пока не осознал, что он девятнадцатилетний девственник, которой очень, очень хочет потрахаться. И тогда, внезапно… ну, результат ты видел. - Хьюго был девственником? - Вплоть до недавнего времени. Но мисс Калхун и несколько других усовершенствованных им женщин быстро и тотально избавили его от этой проблемы. - Девятнадцатилетний девственник. Никогда не думал, что в наши дни такие еще встречаются. - Теперь стало одним меньше, полагаю. Но Марк, менеджер ресторана, говорит, что с тех пор, как Хьюго начал вести половую жизнь, сила действия его… кхм, активного вещества радикально упала. Оно без сомнений еще достаточно сильно, чтобы привлекать к ним клиенток и удерживать бизнес на плаву, но больше не способно переделать любую женщину с улицы в копию порнозвезды. Мэр Даунс встал с кресла. Он прислонился к краю стола. - Ты правда думаешь, что я мог унаследовать особый дар дедушки Апсена? Я? Я ведь даже не женат, если уж об этом говорить. Черчилль в очередной раз пожал плечами. - Я не утверждаю этого на сто процентов. Только предполагаю, что это бы удобно объяснило, почему ты не работаешь на тихой должности в банке, как всегда хотел, а продолжаешь сидеть в мэрском кресле, откуда уже двадцать раз должен был вылететь. И только подумай, что ты мог бы сделать… - он сделал драматическую паузу, - если бы знал, как использовать этот дар в активном режиме. Мэр оторвался от стола. Он пристально поглядел на своего кузена. - Я мог бы выиграть выборы, - выдохнул он, - Я бы мог выиграть вчистую, с огромным отрывом. Я мог бы отделаться от Риттерсона, раз и навсегда. И если он успокоится, прекратит попытки занять мое место, то вот тогда уже я смогу уйти на покой – что не только чудесно само по себе, но и чудо как иронично. Я ведь реально смогу тогда идти спокойно работать в банке, и ни о чем не переживать. Город без меня не пропадет. Черчилль принялся собирать свои бумаги. - Ключ ко всему, - сказал он, - Узнать метод действия. И нет, он точно не в твоей пипирке, потому что, если моя теория верна, ты оказываешь легкое воздействие дистанционно на множество женщин по всему городу. Но он каким-то образом привязан к твоему организму – это может быть запах, потовые выделения, что угодно. Нечто физически ощутимое, на что женщины могут отреагировать в твоем присутствии для проверки теории. За исключением этого, у меня никаких идей нет. Придется тебе самому дальше разбираться. Он закинул книжную сумку на плечо и поднял скатанный рулон с генеалогическим древом. Мэр Даунс проводил его до двери. - Спасибо, что зашел, Черчи, - сказал он, - Новость ты, конечно, принес ошеломляющую. Сейчас мне надо сходить в отдел парков и зон отдыха, где на меня несомненно нападут с садовыми инструментами. Если останусь жив, попытаюсь найти ключ к этой загадке. Если он вообще существует. Мужчины пожали друг другу руки. - Но только учти, - весело сказал Черчилль, - Что я мог полностью ошибаться во всем, и в таком случае ты выставишь себя на колоссальное посмешище. Сверкнув на прощание своей фирменной ухмылкой, он вышел за дверь.