Падший Ангел:Борьба за справедливость.

Шота вышел из лазарета, за руку уводя Мидорию, который шатался из стороны в сторону, будто секунда, и он упадет. Это не сильно удивляло, ибо Исцеляющей девочке пришлось использовать не мало сил, чтобы залечить все. Подросток бубнил себе что-то под нос, потирая слипающиеся глаза, которые так и желали закрыться против собственной воли. Он то и дело спотыкался. То о собственные ноги, то о случайный камешек на дороге, что заставляло резко открыть глаза, прогоняя сон, чтобы не упасть. Это было, по сути, бесполезно, ибо сонливость возвращалась снова, стоило ему лишь выпрямиться. На все предложения понести его тот отказывался, что было, в какой-то мере, понятно, ибо теперь он здоров, а это значит, что мыслить здраво он уже в состоянии. Хотя не стоит забывать, что тот готов упасть прямо здесь и сейчас от усталости, но Шота об этом промолчит. — Проблемный ребенок, давай я тебя понесу? — сколько раз он об этом спрашивал? Хотя нет, забудьте. — Неа… Айзава-сенсей, я сам. Я и так предоставил вам достаточно проблем, — он зевает, выглядя как уставший кот, который хочет лишь спать. Он лишь закатывает глаза, удивляясь тому, насколько его ученик упрям. Шота хватает ученика за руку, направляясь в общежитие учителей. Он более чем уверен, что ребенку будет скучно, а в общежитии с учениками он его не оставит. — Куда мы идем? — голос ученика отвлекает его от своих мыслей, заставляя сконцентрировать все свое внимание на нем. — В общежитие учителей, — он снова смотрит на дорогу, стараясь избегать маленькие камушки, из-за которых можно споткнуться. — Зачем? — подросток смотрит на него растерянно, не понимая, почему они идут туда. — Меня вызвал Незу, а одного я тебя оставлять не собираюсь, — Шота вздрагивает от холодного ветра, вызвавшего у него мурашки. — Но со мной же сейчас все в порядке! — парень становится впереди, пытаясь его остановить. — И что? Ты выглядишь так, словно тебе нужен отдых, а с этими оболтусами я тебя не оставлю, — он проходит мимо парня, утаскивая его за собой. Подросток лишь вздыхает, смирившись со своей судьбой, которая любит его помучать. Что ж, он надеется, что сможет незаметно улизнуть оттуда…

***

Они идут по дорожке, усеянной декоративными камнями, образующими какой-то пазл, известный лишь нескольким людям. По бокам посажены различные цветы, которые, как он думает, посадила именно Полночь, а с ней, может быть, и Тринадцатая. Его отвлекает Айзава-сенсей, который открыл дверь в общежитие, ожидая его. Он идет за ним, снимая обувь у входа и ожидая, пока его классный руководитель не скажет ему идти за ним. Тот, словно прочитав его мысли, кивком указывает в сторону, направляясь в глубь здания. Изуку ничего не остается кроме того, чтобы пойти за ним, предварительно спрятавшись за спиной взрослого. Герой заметив это лишь закатил глаза, скрывая улыбку в оружии захвата. Его поражало то, как быстро его ученик начинает доверять ему все больше и больше. Шоту это радовало, ибо это значит, что ребенок достаточно ему доверяет, раз прячется за ним. Пройдя чуть дальше они слышат смех учителей, которых что-то рассмешило. Шота останавливается в дверном проеме, наблюдая за довольно-таки забавной картиной: Немури стоит на столе, держа в руках книгу, которая после летит в Хизаши, которому эта книга попадает в голову, из-за чего он падает. Эктоплазм и Тринадцатая бьются подушками, а одна случайно попадает в Немури, которая падает со стола на диван, при этом издав что-то напоминающее «Ух». Снайп стоял у плиты и пытался приготовить блинчики, что никак у него не получались, а за этим наблюдал Цементосс, который растерянно чесал затылок. Пока Немури, Эктоплазм и Тринадцатая устроили войну, Гончий пес сидел на диване и читал очередную книгу про психологию, попивая чай.Всемогущего нигде не было, что немного радовало. Айзава немигающе на них уставился, не понимая, что он такого сделал, что эти дебилы начали вести себя даже хуже, чем маленькие дети. Ребёнок тем временем уже вышел из-за спины, растерянно переводя взгляд с одного учителя на другого, не понимая, что здесь происходит. Айзава издал вздох наполненный разочарованием, после чего использовал свою причуду, заставляя всех в расстерянности вертеть головами. — А, что? — Немури оглядела помещение с того места, где она лежала, останавливая взгляд на Айзаве и его ученике. Все повторили ее действия, концентрируя свое внимание на Айзаве, который смотрел на них злым взглядом, так и кричавшем о том, чтобы они прекратили этот балаган, который они устроили. — О, Шота… — Хизаши наконец пришел в себя, пытаясь с ним заговорить, но его заткнула Тринадцатая, кинувшая в него подушку. — Шо, ты привел к нам своего сына? — Каяма с блеском в глазах наблюдала за подростком, который от столь пристального внимания начал разглядывать пол. Айзава опешил от такого заявления, но после вернул себе привычное выражение лица, грозно глядя на Полночь, которая начала тискать за щеки Изуку. — Короче, я пошел к Незу. Приглядите за ребенком, и запомните, если с ним что-то случится… — Шота не договорил последнюю часть, но каждый понял, что он имел в виду из-за окружающей его ауры, которая так и говорила сама за себя. Все громко сглотнули., после чего закивали, боясь вызвать у него гнев. Единственным, кто не замечал этого, похоже, был лишь Мидория, который как ни в чем не бывало продолжал свои бесполезные попытки вырваться из мертвой хватки Каямы. — Ладно, я пошел Проблемный ребенок, пригляди за ними, — он взъерошил волосы парня, не обращая внимания на возмущенную Немури, которая была слишком недовольна тем, что у нее отобрали этого ребенка. — Пока, Айзава-сенсей, — он помахал ему рукой, не обращая внимания на Хизаши и других учителей, доставших свои телефоны, чтобы сфотографировать его. Раздался хлопок двери, после которого все на мгновение затихли… — Мне кажется, или что-то горит? — он растерянно огляделся, пытаясь понять, от чего пахнет гарью. Ответ пришел в голову сам, стоило ему увидеть то, как несколько учителей побледнели, а Снайп с ругательствами побежал на кухню, чтобы взять сковородку и закинуть ее в раковину, после чего залить водой. В голову пришла одна мысль: «Сковородку надо будет выкинуть, а после купить новую, ибо ту уже вряд ли отмоешь…»

***

Несколько часов спустя:

Шота с тихим вздохом зашел в общежитие, направляясь в общую комнату. Хотелось кофе, ибо он не пил его почти весь день, да и времени на это не было. Шота остановился, стоило ему зайти в гостинную и увидеть следующую картину: свет был потушен, но телевизор, на котором шла какая-то мелодрама дарил хоть какое-то освещение. Почти все учителя развалились по всей комнате, держа в руках миски с попкорном и чипсами. Везде валялись подушки и одеяла, на которых и расположилось большинство взрослых. Почти каждый захлебывался слезами, наблюдая за какой-то сценой. — Как он мог! Это предательство! — вперемешку со всхлипами проговорила Полночь, запивая после этого какой-то жидкостью из бутылки, которая напоминала бутылку алкоголя. — Вот! А я говорил! А вы не верили мне! — этот голос принадлежал уже его ученику, который захлебываясь в слезах указывал на всех пальцем. — Откуда нам было знать, что он и вправду ее убьёт! — Мик был не лучше, ибо он залпом осушил стакан с какой-то красной жидкостью. Айзава пропустил дальнейшие слова мимо ушей, замечая лишь Мидорию, который, судя по всему, решил перекраситься. Ну а как еще объяснить его волосы, почти полностью перекрашенный в черный, конечно, не считая нескольких прядей. Казалось, его никто не замечал, но ему было на это как-то плевать. Айзаве аж самому интересно стало, что это за фильм такой, что все в слезах, даже вечно спокойный Цементосс. Он сел рядом с Миком, воруя у него одеяло. — О, привет, Шота! — он с грустным тоном поприветствовал его, после чего пораженно замер. Его примеру последовали почти все, не считая ребенка, который продолжал всхлипывать и продолжать просмотр. Они понимали, что им всем будет не сладко, в особенности Шота, который потребует от них объяснений…