Полюби мой язык

      — Где ты шлялся всю ночь? Почему ты не брал трубку? Да я тебя собиралась идти искать, только стыдно стало перед соседями, что не знаю, где мой родной сын, — ругала мама, когда Антон без всякого стыда вернулся домой через входную дверь.       Окно никто не оставлял для него открытым, да он бы сейчас и не смог залезть туда. У Шастуна просто не было сил на ругательства с мамой, на споры. Антон был выжат и физически, и морально. Он не понимал, почему все это происходит с ним. Парень так сильно не хотел что-либо чувствовать, что просто безэмоционально стоял и слушал нравоучения мамы. Ждал, когда она закончит все это.       — Я спать хочу, — признался парень, собираясь пройти в свою комнату, на минуту задумываясь, что с ним и правда могло произойти все, что угодно и никто бы о нём не подумал. Антон даже позволил себе позволить о том, что так было бы лучше.       — А вот тут нет, дорогой, — остановила его мама. — Время 6:20, ты собираешься и идешь в школу. Не дай Бог я узнаю, что ты там не был… — она издевается, определенно. Парень не понимал почему она так делает, ему сейчас было и так плохо, по его внешнему виду без того все понятно, но мама решила добить. Она ведь даже не подозревает, что кроме школы ему на самом деле и пойти больше некуда.       — Я не пойду сегодня, — сказал Антон, чувствуя, как слабость во всем теле одолевает его.       — Пойдешь! А после школы зайдешь в магазин и купишь продукты по списку, вечером у нас будут гости, — казалось, что хуже быть не может, но как выяснилось — это вполне реально, мама абсолютно серьезно вручила ему свернутую бумажку, на которой было написано все необходимое, а внутри лежали деньги. — Если ты не забыл и, можешь ещё думать о ком-то, кроме себя, то ты помнишь, что у твоей сестры сегодня День Рождения. Антон забыл.       Все навалившиеся проблемы казались такими большими, что он на самом деле забыл обо всем остальном. Парень мысленно пообещал себе исправиться и не показал удивления мимикой, просто кивнул.       — Посплю и схожу в магазин, — решил он для себя, но у мамы были на него другие планы.       — Шастун, быстро в школу! — ему в школу, конечно, после того, как не спал всю ночь, а его сестра будет сегодня высыпаться по той простой причине, что в этот день, ровно семнадцать лет назад она родилась.

***

      Несмотря на самочувствие Антона и все прочие факторы, день шел быстро. Парень почти все время сидел в кабинете, вставать и идти куда-то было физически больно, он хотел хоть немного отдохнуть от дома, ведь знал, что сегодня от него просто так не отстанут.       Даже тут, его нашел Сережа, чтобы поговорить насчет Оксаны. Он подходил, чтобы спросить про ее самочувствие, дела и прочую ерунду, просил разрешения прийти на праздник. Антону было все равно лишь бы его не трогали. Возобновлять общение с Матвиенко не было ни сил, ни желания, хотя тот активно проявлял себя в разговоре, словно ничего и не происходило. Шастун был бы рад, если бы они вновь сошлись. Конечно, Оксане нужна была поддержка, Антон не мог в полной мере обеспечить ей сестру. Возможно, Сережа и правда одумался, теперь у них все может наладиться.       Все же, несмотря на хорошую атмосферу в школе, на последнем уроке ему хотелось домой. Это была информатика. Перед уроком большая перемена, которую учитель решил провести в классе, как и Антон. А вот остальные ребята где-то блуждали вне кабинета. Шастун слушал музыку в наушниках, улегшись на свои сложенные на парте руки и просто ждал, когда все это закончится. Возможно, он смог бы даже уснуть, если бы не это странное ощущение. Парень чувствовал на себе чей-то взгляд и это не было манией преследования, ведь когда одиннадцатиклассник поднял голову, то заметил, что на него пристально смотрел Щербаков. Даже тот факт, что его заметили за этим делом информатика не смутил, он продолжал смотреть на парня, что смущало его. Он что, в гляделки решил поиграть?       Это было очень странно и не нравилось Антону, он хотел отвести взгляд или сделать вид, что ему все равно, но единственное, что Шастуну хотелось на самом деле, так это спросить, что ему от него нужно. Но прозвенел звонок на урок и учителю пришлось начать урок. Нет, это не прекратилось. Алексей Сергеевич продолжал временами поглядывать на парня, словно и сам искал в нем немой ответ на свой личный вопрос. Это Антон мог лишь предполагать, ведь взгляд у него действительно был недобрый в принципе, как считал всегда Шастун, а особенно сейчас, обращенный к нему, словно сжигал — с прищуром и недовольством.       Что ж, на счастье Антона это не могло длиться бесконечно и как только закончился урок, парень поспешил удалиться из класса, ведь почему-то думал, что Щербаков может решить оставить его после урока. А за последние сорок пять минут, Алексея Сергеевича он стал считать, как минимум, маньяком.

***

      На Дне Рождении Оксаны были все. Собралось много людей. Молодых — друзей девушки, а взрослых — родственников мамы. Конечно, не обошлось без тех самых гостей, которых Антон видел первый раз в жизни. Может и последний. Это не имело значения, ведь ему всех надо было обслужить. Радовало, что его не настигла участь уборки — это Оксана и мама сделали, когда Антон был в школе, торт он купил в магазине, а вот с салатами и прочими закусками они втроем быстро управились.       Последний раз семья так дружно что-то делала, когда узнала о беременности Оксаны на картошке, но это было недолго. Сейчас же, все было лучше, искреннее, счастливее, по-настоящему. Или же, по крайней мере хотелось думать, чтобы все было именно так.

Антон, не хватает стула.

Антон, принеси еще приборы для Ани.

Антон, передай бабе Зине салат.

Антон. Антон. Антон.

      Антон так сильно устал, вымотался, что когда все-таки решил отдохнуть на празднике тоже и хотя бы присесть на свое место, то случайно задел рукой бокал. Конечно, по закону подлости он не был пуст и все содержимое вылилось на стол и не только. Остатки вина попали на белую блузку девушки, что сидела за столом. Она сразу отпрянула и поспешила стряхнуть с себя все, но было только хуже — пятно еще больше расползлось по белоснежной ткани.       Антону было жаль, что так произошло, но он никак не мог исправить ситуацию. Протянул ей салфетки, которые та со злостью вырвала их у него из рук, а затем вовсе ушла из-за стола на кухню, дабы самостоятельно отмыть одежду. Мама неодобрительно посмотрела на парня, который и без ее взгляда сердился сам на себя. Он знал, что виноват, поэтому сам последовал за девушкой на кухню, дабы извиниться.       Парадоксально, что этой девицей оказалась когда-то новая воспитательница в их детском саду, где работала мама Антона. Да, тогда она совсем не понравилась ей, но время идет и показывает какие люди есть на самом деле. Тут же, им скорее пришлось сдружиться, ведь они должны работать вместе с детьми, а при вражде это не могло получиться нормально.       Шастун зашел на кухню, видя, как девушка пытается безуспешно смыть маленькие капли на блузке, которая уже наполовину, если не больше, мокрая. Она злилась и продолжала напрасно тереть, а настроение Антона в этот момент было наоборот в первый раз за день спокойным. Сбежав сюда от всего шума гостей, он чувствовал безопасность, а это было слишком приятное чувство.       — Просто засыпь солью, она все впитает и не будет пятна, — огласил парень, облокотившись о дверной косяк на входе.       — Ты извиняться пришел? Извиняйся и проваливай, мне нравоучения сопляков не нужны, — грубо ответила девушка, повернув в его сторону голову.       — Ты хоть попробовала бы, — ухмыльнулся Шастун все еще наблюдая за ее действиями. На кухню зашла Оксана.       — Ир, пойдем из моего что-нибудь наденешь, там сейчас самое интересное начинается, пропустите оба, — предложила сестра, на что согласилась та. Девушки ушли в комнату, а Антон остался один в пустой кухне. Здесь было так тихо, что даже не хотелось возвращаться. Тут он чувствовал свое одиночество и ему почему-то так больше нравилось.

***

      Интересным по мнению Оксаны оказалось караоке и пьяные песни бабы Зины с одноклассником сестры. Антону все же пришлось вернуться на это веселье. Когда еще такое может повториться он не знал и, пропустить это действительно было бы слишком большой потерей. Да, весело все-таки смотреть на этих пьяных дикарей. Конечно, Шастун не был святошей и тоже выпивал, причем в первый раз. Раньше как не было возможно и необходимости в этом. Сейчас от этого он чувствовал легкость, свободу мыслей и общения.       Обида Иры улетучилась с одним из бокалов вина, которые она выпила. Сидя рядом, они даже смогли о чем-то посмеяться, это не являлось чем-то личным, новым для них двоих или же историей из жизни. Скорее, придуманные на ходу шутки, которые завтра на трезвую голову будут казаться тупыми и постыдными.       Совсем скоро их общение перешло не в совсем правильное русло. Шастун понял это, когда рука Иры под столом упала на его колено, а затем потянулась по ткани его джинсов выше. Это был однозначный намек и ничего другого означать это не могло. Девушка вышла из-за стола, а Антону по всей логике нужно было последовать за ней. Он ни о чем не думал. Просто встал и, словно должен был, пошел следом за ней.       Парень не нашел ее ни на кухне, ни где-либо еще в доме. Обувь девушки не стояла в общей куче, которая уже перемешалась и была похожа на свалку. Значит она сейчас на улице ему тоже нужно туда идти. Антон просто совершал действия, находясь в пьяном тумане, будто им кто-то управлял и говорил, что надо делать. Словно это и вовсе был ни он, а фантом, чувствовал, что настоящий Антон Шастун сидит до сих пор на кухне и думает о том, когда это все уже закончится.       Выйдя на улицу он сразу почувствовал запах сигарет, огляделся и обнаружил Иру, которая курила, спрятавшись от света, что исходил из дома. Увидев его, она махнула головой, призывая к действиям, продолжала курить и сама шла. Сначала они вышли со двора на улицу, а затем пошли по дороге. Оба молчали и не собирались даже начинать разговор. Это же просто ночная прогулка, верно?       Нет, для обычной прогулки они бы не шли так быстро, словно спеша и Ира не держала бы Антона за руку так крепко. Она вела его, словно это было необходимо только ей. Парню лишь оставалось поддаваться и чувствовать запах ее сигарет.       Вскоре они дошли до дома, который по всей видимости, принадлежал ей. Зашли так же быстро, как и начали снимать одежду друг с друга. Оба смотрели в глаза, но будто ничего не видели там. Не было сомнения, стеснения и боязни. Абсолютно ничего, что могло бы их сейчас остановить или помешать. У Антона в голове не стоял выбор, отсутствовали вопросы о том, что правильно и он как будто забыл о своей асексуальности. Ира смотрела на него глазами и в них читалось только дикое желание с необъяснимой страстью. Антону льстило то, что он так может действовать на кого-то, привлекать. Еще никто так открыто не демонстрировал, что хочет его. Он уже не мог просто так все остановить.       Парень словно и забыл, что сейчас будет его первый раз, он был слишком в себе уверен и пытался сконцентрировать все свое внимание на девушке. Хотел не обращать внимание, как ему тяжело после всей физической активности, выпитого алкоголя и большого количества съеденной еды на застолье. Ему просто хотелось все забыть и отвлечься, он надеялся, что это поможет.       Антон разочаровался в сексе ровно после того момента, как мысли начали возвращаться. Он не понимал, почему начинает думать не о том. Не о девушке, которая лежит под ним совершенно голая и стонет, не о том, что он все делает правильно и ей нравится, не о своих ощущениях, а о том, что конкретно он сейчас делает и зачем. Стоит ли прекратить или же довести дело до конца. Парень помнил, как хотела этого Ира и ему не хотелось ее огорчать. Вряд ли бы это что-то уже изменило и Шастун сомневался, что она поймет его. Кому вообще нужны его мысли, кроме…       Кажется, Антон начал трезветь. Было уже поздно о чем-то жалеть и думать, что делать дальше или же наоборот рано — непонятно. Вдруг, ему стало страшно. Страшно от того, что он совершил. Не понимал, как до этого все дошло, но он словно уснул и проснулся только что, увидев себя в этом положении. Его словно подставили, он так хотел избавиться от этого, уйти отсюда и убежать, но вместо этого по инерции продолжал двигаться.       Ему снова все надоело. Радовало, что его мучение наконец-то закончилось и Ира осталась довольна. Теперь он чувствовал себя свободным по-настоящему свободным, сейчас его ничего не обязывало. Сейчас он мог и хотел удалиться отсюда, но не мог. На это просто не было физических сил. ОН был абсолютно выжат и чувствовал себя ужасно. Антон принял решение остаться до утра.

***

      — Ты где снова был? — шепотом спросила спящая сестра, когда Антон вернулся в кровать, миновав стол в середине гостиной и небольшой беспорядок.       Вместо ответа Шастун просто отдал девушке ее блузку, которую она в свою очередь одалживала Ире, когда та пыталась оттереть пятно от вина. Сначала Оксана ничего не поняла, а потом до нее дошло. Она полностью распахнула глаза и повернувшись на бок в сторону брата, уставилась на него. Парень же лежа смотрел в потолок и молчал. Сон почему-то не шел, а думать о чем-то совершенно не хотелось.       — Я думала ты гей! — заявила открыто Оксана, усмехнувшись своим же предположениям и догадкам.       — Я тоже, — грустно признался Антон, размышляя над тем, кем же он теперь является. А потом осознал, что о нем думала сестра все это время: — Стоп, что?       — Утром поговорим, — повернулась к стене Оксана и, притворилась, что спит дальше, оставляя парня наедине со своими мыслями.       Сначала Антон думал о том, как же все неправильно было. Он не хотел, чтобы его первый раз был таким бесчувственным, безэмоциональным. Они ведь даже ни разу не поцеловались и это было… странно. Антон даже не знал, какое у него теперь понимание о сексе и что он теперь хочет. Но, раз все время до этого он считал себя асексуальным, то так и должно быть. Это лишь доказательство его ориентации самому себе. Но почему же ему так неприятно на душе, парень ощущал, как где-то внутри скребут те самые противные кошки и более того, гадят там. Он чувствовал вину. Но перед кем? Себе он уже все доказал и, вроде как, успокоился. А все равно ему было противно от самого себя и как от этого избавиться он не имел ни малейшего понятия. Шастуну предстояло еще долго размышлять обо всем, но не сейчас, когда сил здраво и адекватно мыслить просто не было.       Запутавшись в своей же голове из-за всего произошедшего, Антону все же удалось уснуть. И, все равно, что на часах было девять утра и среда. Никто никуда не собирался и не спешил.