Полюби мой язык

      А ведь дождь все-таки пошел. Только не когда Антон один копал картошку, умирая, а сегодня в понедельник. Когда он сидел на уроке и чуть ли не засыпал от усталости и изнеможения. Какая там учеба, если вчера он самостоятельно прокопал весь огород и спасибо ему за это никто даже не сказал.       Мама злилась целый день, ходила на нервах, не разговаривала ни с кем. Чтобы она была спокойна хоть за что-то, Антон сам и поделал всю работу. Она видела, как он старается, что делает, но помочь не вышла и сказать тоже ничего не могла. Антону могло быть обидно, если бы он не привык к такому распорядку.       А после огородного марафона ему предстояло снова успокаивать сестру, которая боялась этого дня. В ней был страх, что пойдя сегодня на УЗИ с мамой, та все-таки скажет делать ей аборт. Благодаря познаниям Антона по просмотру программы «Беременна в 16», ему все-таки удалось успокоить её, не обошлось без успокающего травяного чая, Шастун вовсе хотел дать ей снотворное, но побоялся, что в её положении это может как-то навредить.       И, вот теперь, после бессонной ночи, он сидит на предпоследнем уроке литературы и слушает, как учительница читает новое произведение. Она так нудно и скучно читала, что Антон и правда бы заснул, но к счастью прозвенел звонок, от которого Шастун чуть ли не подпрыгнул на месте. Это было очень неожиданно и резко, но зато сон как рукой сняло.       Оставался последний урок физкультуры и на нём то он планировал отдохнуть. Павел Алексеевич не будет напрягать, если ему все объяснить с щенячьими глазами и кривой улыбкой. Физрука он любил, учитель был самым добрым и понимающим, несмотря на то, что Шастун практически ничего не делал на его уроках. Парень на самом деле даже не понимал, почему заслуживает от него такого хорошего отношения, но был искренне благодарен.       Переодеваться Антону не нужно было, он уже пришёл в школу в спортивном, потому что не хотел заморачиваться из-за формы, да и мама не обращала внимание на сына, когда тот первым выходил из дома, они с Оксаной поехали в больницу чуть позже. Короче говоря, все сложилось для того, чтобы сейчас Шастун пошел самым первым в спортивный зал и поуговаривал преподавателя об освобождении на этот урок.       Кажется, девочки восьмого класса не слышали звонок на перемену, ну или делали вид, чтобы подольше побыть с молодым преподавателем. Или же не с одним преподавателем?..       Вокруг турников столпились ученицы и Павел Алексеевич вместе с ними. На спортивном снаряде подтягивался Арсений Сергеевич. И тут Антон завис. Что. Он. Тут. Делает.       Да еще и в таком виде. Белая рубашка наполовину расстегнута, рукава закатаны, ему не стыдно вообще так перед школьницами? Они же откровенно залипают на него, как и сам Антон.       Шастун был возмущен такой ситуацией. Видел бы директор, что тут творится… Может, правда директора привести сюда, пусть посмотрит. И сделает Попову выговор? Нет… Но с другой стороны он, наверное, заслужил. Да что вообще у Антона в голове, не пойдет он никуда. Ему бы как-то с места сдвинуться для начала.       — Неплохо, Арсений Сергеевич, неплохо, — похвалил его физрук, выводя своим голосом Антона из ступора. Шастун покашлял, дабы обозначить своё присутствие. — Ой, а что звонок уже был? — спросил Павел Алексеевич, увидя парня. — Привет, Антон.       — Здравствуйте, на перемену был, на урок еще нет, — ответил Антон. — Павел Алексеевич, мне поговорить с вами надо, — направился к нему Шастун, игнорируя учителя французского.       — Ладно, я пошел тогда, — сказал Попов, но ему ответили только восьмиклассницы.       — Я вчера целый день картошку сам копал, можно я отдохну? — учитель посмотрел на него с прищуром, словно ища ложь в его словах, но Антон смотрел таким замученным взглядом, что тут и добавлять было нечего.       — Ладно, у тебя последний урок? — уточнил Павел, на что одиннадцатиклассник ему кивнул. — Можешь домой идти, — на этих словах настроение Антона сразу поднялось и он поспешил удалиться отсюда, пока не увидели одноклассники, вечно жалующиеся на предвзятое отношение к Антону. — Только…       — Незаметно! — крикнул Антон из другого конца спортзала. — Вы лучший учитель, если будете идти на звание «учитель года», я проголосую за вас! — тут Шастун уже начинал льстить.       — Иди уже! — со смешком ответил ему Павел Алексеевич.

***

      «Иди», — и как тут можно незаметно уйти, когда на улице идет дождь. Куда он пойдет сейчас? Как? Делать было нечего, надо убираться отсюда быстрее, чем его увидят или физрук передумает и затащит его заниматься.       Был еще один вариант, который Антон решил опробовать по самому пути из школы. Он вышел на улицу и достал телефон, чтобы позвонить маме, узнать как прошел осмотр, что они решили, про состояние сестры, да и… Парень надеялся, что они уже вернулись домой и мама сможет на машине его забрать со школы. В надеждах на лучшее Шастун даже игнорировал довольно сильный дождь, когда видел большие капли, падающие прямо на экран смартфона. Ему хотелось просто быстрее набрать этот чертов номер. Его планам не суждено было осуществиться.       Телефон выпал из рук прямо на мокрый асфальт, когда его кто-то толкнул сзади в спину. Парень громко и зло выругался, затем поднял мокрый гаджет, проверяя работает ли он после удара и встречи с водой, телефон не реагировал на попытки Антона включить его, а вот ему самому очень хотелось отреагировать на такую невнимательность и неосторожность… Арсения?       — Антон… Прости, прости. Я случайно, что там, работает? — он заглядывает через руку парня, чтобы увидеть экран телефона, но этого не выходит. — Я просто зонтик открывал, — оправдывается, показывая синий открытый зонт, под который сразу прячет их двоих, сокращая между ними расстояние. — Да и не думал, что тут кто-то вообще может быть в такую погоду.       Антон злится. Не показывает этого, но очень злится. Не хочет он тут стоять вместе с ним под одним зонтом, поэтому отходит в сторону, напрасно пытаясь реанимировать свой уже не рабочий телефон.       — Да как же все задолбало… — говорит Шастун, смотря куда-то вверх на небо.       Ему на самом деле все надоело и он изо всех сил пытается сдерживаться, чтобы не психануть, не сорваться. Никто не заслуживает видеть яростного Шастуна, даже Арсений, который по сути разбил его телефон.       — Что-то случилось? — это конечно глупый вопрос сейчас, но парень так устал, чтобы отвечать на него, поэтому Антон просто вздыхает. — Давай тебя хотя бы домой отвезу, а то промокнешь, пока дойдешь.       — Нет, не надо, — Антону, конечно, не стоило бы сейчас отказываться от такого предложения, но гордость не давала. — Дайте позвонить лучше.       — Ладно, только пойдем в машину сядем, там удобнее будет, — на это ему все-таки пришлось согласиться.

***

      — Да, мам, привет. Вы где сейчас? Как все прошло? — говорит Антон по телефону. — Я думал, может ты заберешь меня, я в… Хорошо, ладно. Я попросил телефон позвонить мой… Окей, — Антон делал большие перерывы между фразами, не договаривал, словно его перебивали.        На самом деле так и было, мама не была расположена к разговору с ним, но парень пытался не подавать вида. Улыбался для Арсения Сергеевича, когда нехотя открывал дверь, чтобы удалиться на холодную и мокрую улицу, скомкано благодаря. Попов просто наблюдал за всей этой картиной, словно выжидая подходящего момента.       — Что мама сказала? — поинтересовался напоследок учитель, Антон опомнившись, стал на ходу выдумывать.       — Да сейчас приедет за мной, заберет, — Попов понятливо закивал головой.       — И, зачем ты обманываешь меня, Антон? — спросил он, на что Шастун растерялся, бегал глазами по салону автомобиля, не зная, что ответить. — Я же слышал, что мама в больнице с Оксаной. — Антон виновато опустил глаза, он не хотел ему врать, но и рассказывать правду желанием не горел.        Пока что это было семейной проблемой, которую разглашать не нужно, да и парень считал, что таким образом загрузит его, ведь тому обязательно придется давать Антону совет. Люди все такие, лезут с советами, даже когда их не просишь об этом и чаще всего они дерьмовые.       — С ней все в порядке? Заболела? — поинтересовался Арсений и теперь точно дороги назад для Антона не было.              — Залетела она, — Антон закрыл дверь автомобиля, вытер мокрое лицо руками, по которому снова потекла вода с мокрой от дождя челки, поразмыслил всего пару секунд и только тогда честно ответил, смотря ему прямо в глаза.       — Вот оно что… — конечно, Арсений не мог удивиться, но по всей видимости он не собирался осуждать или винить, просто ему тоже потребовалось время, чтобы принять эту информацию. — Поздравляю тебя, дядей станешь, — Антон устало и криво улыбнулся, чувствуя усмешку, когда ему больше хотелось поддержки. — Как-то ты не особо рад…       — А чему радоваться? Для матери это проблема, а соответственно и для всех нас тоже, — говорил Антон.       — Дети — это же прекрасно, — кажется, Арсений действительно был рад за Оксану, вот кому нужно было быть рядом, когда она сообщала эту новость.       — А у тебя есть дети? — неожиданно для себя перешел на «ты», Антону казалось, что такой вопрос не должен звучать по отношению к преподавателю, а вот к приятелю, с которым можно душевно поговорить очень даже подходил.       — Нет.       — Вот вы и не знаете, — грустно сказал Антон, от чего Арсений тоже сбавил свой энтузиазм по этому поводу, все-таки он и правда мало что понимал в маленьких детях. — Я вообще не хочу себе детей, но похоже он у меня будет. Думаете, мама или Окс будут сидеть с ребенком? Даже после родов ничего не изменится. Окс учиться уедет, как девятый класс закончит, ей там не до детей будет, а мама так и продолжит пахать на работе, чтобы оплачивать ей обучение. Видите, ни для меня, ни для ребенка тут места нет.       — Антон, — обратился Попов и в его голосе чувствовались нотки жалости, поэтому не слушая его, Шастун решает продолжить.       — Я вообще не понимаю этого. Как можно детей заводить. Нет, здесь не играет роли моя асексуальность и то, что я никого не люблю, просто надо же думать…       — Ты асексуал? — Арсений зацепился только за это, проигнорировал весь предыдущий монолог, от чего получил непонимающий взгляд Антона в ответ.       — Да, не понимаю, неужели она правда его так любит. Просто понимаете, я даже как сестру ее не люблю, забочусь, оберегаю, но это моя обязанность, как брата, как человека, который случайно родился с ней в одной общине под названием «семья», — Антон не на шутку разговорился и Арсению было страшно что-то говорить, чтобы не сбить такой редкий и яркий напал парня. — Про то, чтобы любить совершенно незнакомого человека я вообще молчу. Про какие бабочки в животе всегда идет речь, о каком трепете говорят люди, вы учитель, Арсений Сергеевич, вы можете объяснить мне это?        Тема как-то плавно сменилась, Антон и сам не понял, как начал говорить за любовь, но это было интереснее, чем обсуждать его семейные проблемы, несмотря на то, что любовь и какое-то фантомное влечение он считал бессмысленым. Думал, что люди сами себе придумывают это в голове и верят, чтобы было не так скучно жить в этом тусклом, как дождливое небо над их головами, мире.       — Знаешь, Антон, те бабочки и восхищение — это влюбленнность, — Антон смотрел на него с надеждой понять для себя что-то важное, внимательно слушал. — Люди так часто путают ее с настоящим чувством и ломаются. Думаю, это нормально, что ты не испытывал такого. Для меня любовь совершенно другое. Если бьется сильно сердце или потеют ладони, то скорее всего ты болен и лучше обратиться в больницу, а не списывать все на безграничную любовь, — Арсений улыбался и этому не мог не усмехнуться сам Шастун. — А вот когда тебе спокойно, когда ты чувствуешь безопасность, уверенность в человеке, надежность… Когда можешь положиться на него, раскрыться душей, это уже говорит совершенно другое.       — Для вас это любовь? — спросил самое главное Антон. Арсений кивнул, а Антон задумался. — Понимание и нужда в человеке относятся к этому списку?       — Не знаю, почему ты вдруг спрашиваешь, если считаешь, что любви не существует, но да, для меня это любовь, — Антон и правда задумался на эту тему.       — Как часто вы любили так? — напрямую спрашивает Антон, все еще смотря прямо ему в глаза и считывая каждую эмоцию с лица. Сейчас Арсений растерялся, это очевидно.       — Как мне понять, что я делаю, что ты мне то «выкаешь», то говорить на «ты»? — спрашивает Арсений, улыбаясь, но все еще думая над его вопросом.       — Да я и сам не знаю, — жмет плечами Антон и теперь полностью разворачивается корпусом к Попову. — Так что насчет моего вопроса?       — Один раз, — признается Арсений и опускает голову. Что на это должен ответить Шастун непонятно, он просто узнал ответ на волнующий вопрос, но эта тема словно остается незавершенной, хочется поспрашивать дальше, но при этом Антон понимает, что это личное, это не его дело, он не достоин заходить так далеко, поэтому продолжает молчать. — Отвезти тебя домой? — вдруг спрашивает Арсений и парень просто кивает ему головой, отворачиваясь к окну, продолжая смотреть на падающие с неба большие капли дождя.

***

      Антон вспомнил, что последними покидали дом мама и Оксана, соответственно ключи остались у них, а Антону оставалось стоять тут под дождем неизвестно сколько и ждать, когда они вернутся. К Сереже идти было не вариант, ведь с его сестрой они так ничего и не решили, к соседке напрашиваться было неудобно, а больше вариантов и не оставалось. Шастун даже не мог попасть во двор, там бы он стоял хотя бы под крышей и не так сильно продолжал мокнуть.       Во всей этой ситуации Антон просто ненавидел весь мир за сложившуюся обстановку. Чувствовал огромную несправедливость по отношению к себе и не понимал, что же теперь с этим всем делать. Единственным вариантом было сесть на холодную мокрую лавку и ждать, когда он заболеет под таким же холодным и не менее мокрым дождем. Что, собственно говоря, Антон и сделал.       Но не могло быть все настолько плохо. И, к Антону пришло спасение, а если точнее то приехало на машине очень похожей на ту, что принадлежала Арсению Сергеевичу.       Машина остановилась на дороге возле его дома, водитель явно ждал, когда Антон подойдет, но парень заметил не сразу, но когда все же увидел, то непривычно быстро для себя ломанулся. Конечно, ему хотелось спрятаться, хотелось уберечься от этого всего злого мира в маленькой машине учителя французского. Антон сел в машину, не сразу понимая, что Попов злой.       — Ты чего там делал? Чего в дом не шел? — Шастун посмотрел на него, дрожа от холода.       — Ключи у мамы.       — Чего сразу не сказал? — он говорил строгим учительским голосом, но Антону было все равно, сейчас ему было лучше, чем на улице, даже без учета ругающегося Попова.       — Я телефон вам забыл отдать, извините, — сказал Антон, доставая дрожащими пальцами смартфон из кармана.       — Да если бы не это, я даже не знал бы, что ты тут! — хмурил брови Арсений, от чего на лбу образовались морщины, на секунду Шастуну показалось это смешным.       Когда Арсений брал телефон из рук парня, то почувствовал какие они холодные, он точно продрог и его хотелось согреть. Арсений не мог сейчас не удержать руку Антона в своей и не взять в охапку другую. Хоть руки парня и больше, чем у Арсения, пальцы длиннее, но такие хрупкие, что Попов обхватывал их своими, пытаясь спрятать и согреть.       Антон чувствовал это тепло исходящее от Попова, особенно, когда он наклонился и подул горячим воздухом, по телу Антона и вовсе пробежали мурашки и непонятно то ли тепла, то ли от холода, то ли от этого смешанного контраста.       — Тебе нужно согреться, — констатировал факт Арсений.       — Я уже согрелся, — спокойным и необычно мягким голосом сказал Антон.       — Нет, едем ко мне домой. Антону хотелось сопротивляться сейчас меньше всего.