Стоя на обломках

Анна и не думала, что от одного упоминания его имени холод пробьет ее до костей. Разумеется, сначала она не поверила, переспросила бабушку, может, та неправильно запомнила его имя или оно не так произносится, но, когда, в конце концов, уверилась, то успокоила себя единственным — это не он, просто однофамилец; надеюсь, это так, думала она ночами и решила больше не возвращаться к этим мыслям. Анна работала на износ, стараясь, как можно быстрее покончить со всеми финансовыми делами и с сожалением заметила, что бабушка справляется уже не так резво, как раньше, поэтому, чтобы облегчить ей заботы, взвалила на себя и некоторые организационные обязанности. Шарлотта, конечно, воспротивилась и уверяла, что совершенно со всем справляется, однако в душе была благодарна догадливой внучке. Работа с финансовыми документами требовали от Анны точности и скрупулезности, чего как раз-таки у нее было не занимать и, как предполагала, она покончила со всем через неделю упорной работы. — Ты уверена, что все правильно? — спрашивала бабушка, рассматривая бухгалтерские отчеты. — Несколько раз перепроверила. Бабушка улыбнулась. — В тебе говорит немецкая кровь. — и поцеловала ее в макушку. — Право, я бы могла хоть что-то сказать по твоей работе, если бы смыслила в этом… Скажу лишь одно — надо было самой гнать Фишера и нанимать тебя. Теперь улыбнулась Анна. — Значит, я могу возвращаться домой? — Что? — Шарлотта отвлеклась от пролистывания отчетов, — Уже так скоро, милая? Но… я хотела, чтобы ты осталась подольше со мной и от твоей помощи бы не отказалась. — А я не буду мешать? Ведь скоро приедет тот вкладчик и… — Чем ты можешь помешать, дорогая? Я думаю, ты только поможешь, чтоб он не смог меня надуть. — Omi, ты забываешь, что скоро осень и у меня… — Да-да-да, — Шарлотта отложила отчеты и всплеснула в ладоши, — я знаю, у тебя свадьба, но, дорогая моя, когда ты еще вновь увидишь бабушку? И я уверена, твой жених обязательно поймет. Кстати, я даже забыла спросить… он красивый? Анна растерянно подняла глаза на бабушку. — Да, он очень милый. — А что у него с деньгами? — Война только закончилась, какие деньги у него могут быть? — Да, — задумчиво протянула Шарлотта, — впрочем, вы еще молоды и успеете нажить! Они немного помолчали, и Анна успела выдохнуть, что допрос бабушки закончился, пока не встретилась с ее изучающим взглядом. — Ты любишь его? — Шарлотта смотрела прямо на Анну, сверля ее своими зелеными глазами. Она помолчала, поерзала на стуле, сглотнула и как можно непринужденнее ответила: — Он очень хороший и он, можно сказать, спас меня… — Но ты не ответила, что любишь его. — Может, пока не особенно, но потом… у вас же с дедушкой так же было? Любовь пришла в браке. Шарлотта устало вздохнула и грустно устремила взгляд в окно куда-то вдаль. — Я уважала твоего дедушку как человека… Уважала за его положение, деньги, но никогда не чувствовала к нему ничего, кроме этого пресловутого уважения и сейчас я жалею, что не пошла с тем, кого действительно любила. — Почему? — Анна внимательно на нее посмотрела, — Почему ты не пошла с тем, другим? Шарлотта усмехнулась. — Тогда я считала, что сделала правильный выбор и отчасти сейчас так считаю, ведь у меня есть вы с мамой, но я так часто думаю о том, что могло бы быть, если бы… я выбрала того, кого всю жизнь любила? Они помолчали: Анна не знала, что сказать после такого откровения, а Шарлотта задумалась о чем-то своем. — Знаешь, я понимаю, что ты молода и навряд ли прислушаешься ко мне, ибо я никогда не слушала старших, — Шарлотта попыталась улыбнуться, — но, пожалуйста, прими один совет и руководствуйся им в своей жизни — что бы ни случилось, всегда выбирай сердцем и делай то, чего боишься.

***

Пока не хватало прислуги, Анна вызвалась помочь и хоть Шарлотта ни раз отговаривала ее от этой затеи, мол, негоже, внучке хозяйки убирать комнаты, в конце концов, согласилась с ней, ведь прислуги поистине не хватало. Анна даже подружилась с несколькими горничными и вместе убирать комнаты было намного веселее. Шарлотта заметила, что вечерами пансионат нагоняет ужасную скуку, а поскольку она не могла ее терпеть, то пригласила нескольких музыкантов, — сократив некоторые расходы и упорядочив, благодаря Анне, дела, Шарлотта могла себе позволить — которые играли по вечерам ее любимый джаз. Хоть пансионат стал выглядеть живее, однако, Шарлотта понимала, что сюда требовались крупные вложения, которых у нее не было. Когда же явится этот Ягер, думала она и вскоре получила от него телеграмму. — Он написал! — обрадовала Шарлотта, когда Анна пришла в ее кабинет. Анна в недоумении вскинула брови. — Ягер! — восторженно пояснила она, — Прислал телеграмму, дескать, прибуду со дня на день, ожидайте, но это лишь основное. На самом деле, написал много текста, любезностей… Анна невольно вздрогнула и хоть убеждала себя, что это только однофамилец, доля сомнения грызло ее сердце. Он погиб, вторила она себе, его больше нет. Раз Ягер прислал телеграмму, что прибудет со дня на день, то приготовления к его приезду шли полным ходом: все полы драились по нескольку раз на день, кухня закупала только свежие продукты, туалеты и душевые вымывались с особой тщательностью. Шарлотта уже знала, какой номер предоставит гостю и также обрадовалась, что Анна подрабатывала горничной. — Ты и будешь горничной в его номере! — оповестила Шарлотта Анну. — Почему я? — Ты сможешь чаще там бывать и ненароком можешь что-нибудь услышать… — Ты предлагаешь мне за ним шпионить?! — Ну что ты? Конечно, нет! Лишь предугадывать его настроение и говорить мне, чтобы я могла уже понимать, что делать с ним в дальнейшем… Анна вздохнула, слегка закатив глаза. — Пойми, мне нужен этот человек, а точнее его деньги! — Шарлотта печально посмотрела на внучку. — Ну хорошо.

***

Ягер жалел, что сел на заднее сиденье, ибо его уже который час укачивало. В поезде ему так и не удалось выспаться, а здесь так приятно клонило в сон, однако позволить себе он такого не мог. — Поспите, герр Ягер, — посоветовал, рядом сидящий Тилике. — Когда мы прибудем? — устало спросил он. — Верно, к полуночи. Надеюсь нас встретят. — Обязательно встретят. Как и говорил Ягер, по прибытии в пансионат фрау Шиффер, их встретил швейцар, от которого разило коньяком, но если Тилике этого и не заметил, то Ягер жадно сглотнул, поймав себя на мысли, что тоже бы не отказался пропустить бокал-другой, даже несмотря на усталость. Однако Тилике потянул его за собой, подальше от бара и у Ягера не было сил сопротивляться. Добравшись до четвертого этажа, Тилике отдал ключ Ягеру, а сам пошел в свой номер. Ягер был приятно удивлен, выделенному ему, номером: убранство было хоть и скромным, однако чистоту он ценил выше некоторых излишеств, которые бывали в номерах. Еле раздевшись, он почти без памяти улегся спать.

***

— Уже приехали? — удивилась Шарлотта, — Почему мне сообщили?! — Герр Ягер и его друг приехали за полночь, и я не хотел Вас волновать… — запинаясь, проговорил швейцар. — Спасибо, Майер, - дружелюбно улыбнулась Анна, — Можете идти. Майер ушел, оставив хозяйку в еще большем волнении. — Может, стоит сходить к нему? — предложила Шарлотта, тревожно смотря на внучку. — Зачем? Верно, он очень устал с дороги и ему стоит отдохнуть. Лучше заняться приготовлением ужина, ведь ты решила встретить гостя со всем своим бывшим размахом? — Еще как! — улыбнулась Шарлотта и тут же умчалась на кухню. Анна знала, по рассказам матери, что бабушка в прежние времена уж очень любила праздники, рауты и званые ужины и устраивала их почти еженедельно, и таких масштабов, что, наверняка, позавидовал бы сам Гэтсби. К слову, Шарлотта умела устраивать различные празднества и знала, кого приглашать, ведь именно благодаря ее званым ужинам, Бруно Шиффер смог установить прочные деловые связи. И сейчас Анна уже знала, что гость останется доволен. Она решила больше не волновать себя сомнениями; он уже здесь, говорила она себе, и это не тот Ягер! — Анна! — женский голос позвал ее, и она обернулась. — Уже иду, Луиза! Анна была рада, что может вновь занять себя работой и не думать ни о чем лишнем.

***

Ягер проспал почти весь день и просыпался лишь для того, чтобы послать Тилике; он и без того все понимал и говорил Шарлотте, что герр Ягер невероятно устал после дороги и будет готов к вечеру, на что хозяйка растянулась в улыбке: все шло так, как она и планировала. К вечеру пансионат преобразился почти до того парижского великолепия, который и хотела Шарлотта все это время. А с его деньгами будет еще лучше, думала она про себя и вновь принялась командовать официантами, чтобы те резче разносили шампанское. Шарлотта позаботилась, чтобы сегодня вечером были не только те захудалые постояльцы, но и достойная публика, которую Шарлотте было очень трудно привлечь в Йену; хотя, по мнению хозяйки пансионата, достойной публики здесь не было, лишь некоторые зажиточные семьи, у которых оставалось чуть больше, чем у других после войны. Музыканты поддерживали торжественный дух вечера, и Шарлотту это немного подбадривало. Она была уверена в себе и не сомневалась в итогах сегодняшнего дня. — Анна! — позвала Шарлотта, когда увидела внучку в коридоре второго этажа с ведром в руках, — Почему ты до сих пор в таком виде? Скорее, переоденься! Анна взяла грязную тряпку и бросила ту в ведро. — Зачем? — Зачем?! Ты будешь ужинать со мной и Ягером! — Спасибо за приглашение, но мне еще надо домыть первый этаж, — Анна взяла ведро и швабру, проходя мимо бабушки. — Нет, ты никуда не пойдешь, — почти приказала Шарлотта своим самым безапелляционным тоном. — Ты должна пойти в свою комнату и выбрать красивое платье, надеть его, и выйти на ужин с нами! — Хорошо, фея крестная, — улыбнулась Анна, — только у меня нет вечернего платья. — Что? Как это? Ладно, хорошо, — Шарлотта вскинула руки, — магазины еще работают, я успею тебе что-нибудь купить, а ты иди в свою комнату, пока меня не будет и приведи себя в порядок! — А можно я домою первый этаж и потом приведу себя в порядок? Одно другому не мешает, правда? Шарлотта закатила глаза. — Боже, и в кого ты такая?! Я прикажу Агате, и она за тебя закончит. А ты, марш в свою комнату! Анна хоть и вздохнула, но подчинилась.

***

Шарлотта вернулась через час с пакетом в руках, когда Анна сидела в своей комнате и не знала, чем себя занять. Она выглядела счастливей, чем когда узнала о телеграмме Ягера. Извлекая из пакета черное платье, Шарлотта горделиво его продемонстрировала внучке. — Маленькое черное платье, — улыбчиво объявила она, — правда, оно не совсем маленькое, ведь ниже колена, но я уверена тебе будет в самый раз. Анна почувствовала себя неловко от одного вида этого платья и представила какого ей будет в нем. — И еще, — не унималась Шарлотта, — черные перчатки! Очень чувственно… — Ты что, хочешь подсунуть меня этому Ягеру? — Нет. Я хочу подчеркнуть красоту своей внучки, ну и, возможно, твой вид будет убеждать его лучше, чем какие-то цифры на бумажках… Анна засмеялась.

***

Ягер, возможно, впервые за два года почувствовал себя отдохнувшим, и не только потому, что выспался, но и потому, что наконец снова оказался в Германии и, пускай, в таком скучном месте как Йена. Тилике радел за безопасность и малую долю уверенности в завтрашнем дне и хоть Ягер с ним соглашался, его так, и подмывало вновь оказаться в Берлине. На такие откровения Тилике всегда старался образумить своего бывшего командира, конечно, понимая, что тот не поступит так глупо, однако его пугала озорная искорка в глазах Ягера, которая, возможно, как он знал, может быть решающей. Ягер рисковал, рисковал много и очень любил это делать, Тилике не раз отмечал за всю свою службу командиру, что тот никогда не останавливался, даже если впереди огонь и выбраться не удастся, Ягер всегда шел вперед, ничего и никого не боясь. — Ведь это огромная сила, — восхищался Тилике, когда они давным-давно, как только Тилике заступил к нему на службу, заговорили об этом. — На это нужно мужество и удивительное… — Это слабость. — отвечал Ягер задумчиво, — Слабость, подпитываемая страхом. Тилике всегда отмечал про своего командира, что тот часто словно отрешен от этой действительности и находиться где-то в своей, которая, как он думал, печальна и пуста. Радовался же Ягер лишь в танке, тогда он жил, а все остальное время, будто бывал в спячке и ждал следующего раза сесть за него. И сейчас Тилике находил своего командира совсем потерянным, будто это был не он, а его бледная тень. — Попробовав однажды этот прекрасный наркотик, отказаться от него уже невозможно… — говорил Ягер, когда Тилике спрашивал о его странном состоянии. — Что это? — Адреналин, который я испытывал в танке, когда думал, что могу умереть в любую секунду… Это возбуждение, что руки тряслись. — Может, Вам нужна женщина? Ягер усмехнулся. — С женщиной такого не будет. Ягер был рад оказаться Германии и занять себя чем-то, — например, вложением в некрупные предприятия, чтобы с одной стороны было, как можно незаметнее, а с другой — была хоть какая занятость, так рекомендовал Тилике, когда они были еще в Лиссабоне, и Ягер согласился, ведь это был единственный предлог, чтобы вновь заманить Тилике на родину — но все-таки знал, что и это занятие ему наскучит, как многие другие. Ягер, оповещенный Тилике об ужине, уже собирался на него; ему было непривычно видеть себя в зеркале в костюме, а не в кителе и фуражке. А ведь они мне шли, подумал про себя Ягер, продолжая завязывать галстук. Ягер и Тилике вышли из своих номеров одновременно, и Ягер с усмешкой мысленно отметил про себя, что как бы они ни старались притворяться гражданскими, они все же выдавали себя, хоть, например, той же самой военной выправкой. Ее никуда не денешь, подумал Ягер, и они направились вниз по лестнице. — Смотри-ка, Тилике, кажется мы с тобой ошибались по поводу этой дыры. — сказал Ягер, когда они спустились на первый этаж. Музыканты, много украшенных столиков, смеющиеся или танцующие пары впечатлили и Тилике, который пытался скрыть свое удивление, дабы не признавать правоту Ягера об их ненапрасном возвращении. Ягер осмотрелся и решил сразу порадовать себя бокалом коньяка, ибо знал, что предстоит разговор с довольно болтливой женщиной. Так и вышло: Шарлотта подлетела к ним за считанные минуты и начала светскую беседу, в которой Тилике привычно отмалчивался, а Ягер же, наоборот, чувствовал себя, как рыба в воде, особенно, когда уже успел выпить коньяка. — Должен сказать, я очень впечатлен, фрау Шиффер, — начал Ягер своим самым очаровательным тоном, на который был способен. — Благодарю, — нарочито смущенно улыбнулась Шарлотта, — однако, признаться, у меня бы ничего не вышло бы без моей внучки. — Внучки? — удивился Ягер. — Да. Она здорово мне помогла! Желаете, я вас познакомлю? — Разумеется. Тилике остался в стороне, решая, посидеть в одиночестве и послушать джаз. Ягер ему немного завидовал, однако эта женщина ему почему-то была приятна: в ней чувствовался такт, умеренность и искренность, которую Ягер никогда не видел на подобных вечерах. — Где же она? — спрашивала она себя, словно не замечая Ягера, — А, кажется, вот, моя Анечка. Ягер немного напрягся от этого имени и было ведь оно произнесено совсем не по-немецки. Как давно это было, будто бы вечность прошла, подумал он. К ним подошла молодая женщина, но Ягер успел заметить лишь красивый вырез платья, черные перчатки и ее лицо… Анна с бокалом шампанского в руках, пока не замечая его, подошла к бабушке и остолбенела. Она считала, что время навсегда замерло и было лишь его лицо… такое же, что и два года назад, с теми шрамами и привычной ухмылкой. Ягер смотрел на нее прямо и уверенно, хотя, как она заметила, несколько плотоядно. У нее резко закружилась голова, все стало, как в тумане и хоть могла Анна уйти, быстро извинившись, не отрывала своего взгляда от его синих глаз, будто гипнотизирующих ее. — Клаус Ягер. — представился он, слегка кивнув. Его голос, наконец, вывел ее из околдованного транса, и Анна, не выдержав смятения, отпустила бокал и тот разбился.