Раскаяние

             Гробовую тишину комнаты нарушало потрескивание поленьев в печи, да редкие вздохи царя. Иван был полностью погружён в дела государственные, читая, подписывая, ставя печати на бесконечные свитки. На своего гостя не обращал никакого внимания. Фёдор стоял в дверях, не поднимая головы, боясь издать какой-либо звук. Неизвестно сколько длилась эта гнетущая тишина: несколько минут, пол часа, час. Басманов осмелел. Оперевшись на косяк, он сверлил Грозного взглядом, надеясь, что когда-нибудь игнор закончится.       -Что стоишь там, Федюша, как неродной, проходи.       Не отрываясь от письма, безразлично проговорил царь. Повинуясь воле государя, Басманов сделал пару шагов вглубь комнаты.       -С чем пожаловал? - Тяжёлый взгляд исподлобья вперился в парня, нагоняя страх.       Мгновение и Фёдор уже у ног царя, цепляясь за полы платья, бьясь лбом о каменья на туфлях, поднимая на Ивана полный слёз взгляд:       -Не гневайся государь-батюшка, не делал зла я, не портил тебя родимого, я ж твой самый верный пёс, всегда во всём с тобой, в огонь и воду, любого за тябя убью, не предам       -Довольно - Прервал причитания бывшего любимца Грозный. - Оговорили тебя значит. А скольких ты оклеветал, а, Федюш? - Лукаво вопрошал царь - Сколько жизней загубил? Значит, есть тебя за что на кол то?       Басманов резко переменился в лице, жалостливого выражения как не бывало, его место заняло недоумение с примесью злости.       -Виновны они. Знаешь же, правду тебе всегда говорю, только блага тебе желаю.       -Вот как? И от блага жабьи кости собирал?       -Не собирал я. Колдун проклятый оболгал. Под пытками Малюты любой лжи наговорит, лишь бы не зверствовал он. Не желал я тебе спорить, любви твоей желал - Снова вернулся тот жалостливый взгляд, полный слёз.       -Любви тебе, Федюш - Грозный тяжело поднялся, не глядя в валяющегося в ногах Басманова. - Будет тебе любовь.       Тяжёлым сапогом он пихнул парня в грудь, откидывая того на лопатки.       -Поднимайся! - Громкий приказ. Басманов не мог ослушаться.       Стоя перед царём, опричник не поднимал взгляд, но пытался не выдавать своего страха, своих дрожащих колен и потеющих ладоней.       -Раздевайся - Снова приказ       Взгляд Фёдора мгновенно сделался удивлённым, с примесью страха. Он пристально глядел на государя, надеясь, что это очередной способ его запугать. Парень стоял, не принимая никаких действий.       Подойдя к столу, Иван откуда-то достал плётку. Громкий свист разрезал воздух, ударяясь о столешницу.       -Быстро! - Теперь было ясно, что царь не шутит.       -Умоли, государь - Запинающийся шёпот Басманова - Не этого же я хотел       Звонкий удар плети по ногам прервал причитания бывшего любимца. Было ясно, что царь не шутит. Не подчинись ему, последствия будут печальные.       Медленно, трясущимися пальцами, которые отчаянно не желали слушаться, Фёдор принялся расстёгивать оставшиеся на кафтане пуговицы, те, что ещё не оторвали изуверы Малюты. Добравшись до пояса, парень в последний раз бросил полный жалости взгляд на царя, в надежде, что он одумается. Но нет, тяжёлый взгляд из под густых бровей говорил об обратном. Скинув потрёпанную ткань на пол, опричник стоял в шёлковой рубашке и штанах. Может, этого будет достаточно? Устав от нерасторопности брюнета, Грозный прошёл за его спину. Фёдор услышал лязг кинжала, вынутого из ножен. Опричник успел попрощаться с жизнью. Лучше и правда умереть от руки своего государя, чем сгинуть в мокрой темнице, сжираемым крысами. Зажмурившись, он ждал неминуемой смерти. Однако, худшие ожидания прошли мимо. Оттянув рубашку снизу, царь разрезал её до ворота, скидывая её как тряпку на пол.       Намотав чёрные волосы на кулак, Грозный откинул Фёдора к кровати. Удар затылком о дуб привёл брюнета в чувство. Не этого он хотел, не этого.       -Умоляю, государь, одумайся. Не бери грех на душу, негоже так.       Не горел государь слышать очередные причитания. Он прервал поток бурной речи ударом по коленям. Не тонкой ткани штанов проступила красная полоса.       -На колени!       Слёзы лились градом, но ослушаться Басманов не посмел. Встал кровящими коленями на пол, упёршись грудью на кровать.       -Любви царской захотелось, значит. - Тяжёлые вздохи Грозного, шелест расстёгиваемой одежды - Ну что ж, получай. - С Фёдора грубо сдёрнули штаны, прямо с нижним бельём.       -Богом молю, царь, не совершай греха - Сиплый шёпот, слезливый взгляд, последний шанс Фёдора спастись он неминуемого. Не помогло.       Кажется, от крика задрожали стены, колыхнулось пламя свечи, птицы взлетели с крыши. Иван вошёл мгновенно, без подготовки, лишь с небольшим количеством масла. Не делая передышки, царь резко двигался. К маслу быстро примешалась густая кровь, обильно стекавшая по члену, по бёдрам опричника, капая на пол. Басманов держался. не услышит больше царь его криков, он воин, он сможет вынести эту боль. Он терпит, закусив руку, зажмурив глаза, смаргивая непрекращающиеся слёзы. Мало этого было Ивану. Кажется, он недостаточно наказывает своего бывшего фаворита. Хотелось большего.       Плотная плеть с шумом рассекла белую кожу на спине, снова и снова. Украшая её бардовыми бусинами крови, которые постепенно превращались в алые ручьи. Фёдор держался, из прокусанной руки кровь лилась на перину, впитываясь в заморский щёлк. Но это мелочи. Дивные шкуры у подножья кровати были красными. Кровоточащие раны становились только глубже с каждым ударом грубой кожи. На спине не было чистого места. Это теперь кровавое месиво, схожее с плотью освежёванного животного. Тех самых, которых Фёдор не раз видел в сарае. Теперь он чувствовал себя так же. Безвольное животное, не в силах сопротивляться, медленно движется к смерти. С каждым ударом, каждым толчком органа Ивана в нём, жизнь его покидала. Разум оставлял тело, оставляя место пустоте и давящему шуму в ушах. Фёдор не мог понять, когда бездна окончательно его поглотила. Не смог заметить это и Грозный. Лишь спустя пару ударов он понял, что тело под ним больше не шевелится, а безвольно сползает вниз. Испугался царь. Мгновенно покинул он молодое тело, которое без поддержки рухнуло на пол, на истерзанную спину. Бешено билось сердце Ивана, холодный пот стекал по лицу. Неподдельный стах захватил его. Убил! Убил Фёдора. Замучал до смерти собственными руками. Рухнув на колени, царь рыдал, закрыв лицо кровавыми ладонями. С громким криком, он полз на коленях в сторону икон. В иступлении шепча молитву, царь рухнул лбом на пол, не прекращая молельни перстами.       -Государь... - Неуверенный стук раздался в дверь. Это рында.       Звук вывел Грозного из забытия. Кинувшись к двери, резко распахнув её, он крикнул лишь одно:       -Лекаря!       Молодой парень, с мгновение помедлив, кинулся исполнять царский приказ.              

***

      -Ну что могу сказать...Большая кровопотеря, не считая увечий. Но жив. Я перевязал раны, остановил кровь. Уход нужен, но не известно, выживет ли.       -Иван Васильевич - Заморский лекарь тронул царя за плечо, прерывая его оцепенение. - Я сохраню постыдное деяние в тайне, никто не узнает, что вы его...ну того...       -Да понял я. Что делать-то? Скажи.       -Без чувств пока что. На постель бы его, животом. Да раны промывать ежедневно. Отвары лечебные. Авось и выживет.              

***

      Фёдора перенесли в его покои, по заветам враче, обеспечили покой. Сам же лекарь, по велению царя, не должен был отходить от парня не на мгновение, непрерывно бдить за его состоянием. Иначе голова с плеч.       Пока Басманов бился в бреду, истекая холодным потом, пока лекарь пытался остудить раскалённое тело, царь в покоях непрестанно молился. Молился сам, наказал молиться митрополиту, опричному войску. Его фаворит должен выжить.