Темная сила светлой мысли

      У каждого полицейского, занимающего какие-то руководящие должности, вроде нашего инспектора, есть связи. Шерлок не был первооткрывателем в такой области, как "привлечение полезных людей для раскрытия преступления". До него такой подушкой безопасности и удобства пользовались многие, порой знакомясь не с самыми приятными личностями. У Лестрейда тоже были, так сказать, свои люди. Кто-то был должником, кто-то просто хотел отблагодарить, а бывают такие ребята, как Руди. Руди Оуэр.       Рудольф выглядел, говоря честно, скверно. Был похож он на пережёванное гнилое авокадо, однако на деле тому не было и тридцати пяти. Наркотики делали своё дело до ужаса хорошо. Несмотря на короткие стрижки, уже к такому возрасту мужчина обзавёлся яркой плешью на макушке, которая однозначно являлась ещё одним пунктиком в графе «выглядит, как дед». У него были гнилые зубы, из-за чего при каждом выдохе хотелось невольно поморщиться от подобных ароматов, а тело и лицо усыпано разного вида язвами. Но, при таком отвратительном образе, Лестрейд мог признать, что одевался он всегда так, словно насмотрелся фильмов про каких-то карикатурных злодеев. Для полного образа не хватало чёрных очков и зубочистки в зубах. Клоунада и только.       Они с Грегори были знакомы давно, правда общались дай бог раз в год, и всегда по делу. Руди состоял в какой-то то ли мафии, то ли банде — Лестрейд даже запоминать толком не хотел, только принимал это, как факт о своём давнем знакомом. Паренек порой просил, чтобы в определенной точке города не ходили патрульные, а в свою очередь мог найти какого-нибудь разыскиваемого преступника в своих преступных кругах.       Возможно, это звучит так, словно Грег сотрудничает с преступными элементами. Ну, да, но они никогда не переходили грань дозволенного. Оуэр не просил замять какое-то дело, инспектор не передавал вещдоки его банде, дабы получить с них денег. Всё было в рамках рабочей этики.       Лишь раз они сидели в более менее неформальной обстановке. Тогда им поступил вызов о нападении с применением огнестрельного оружия. Достаточно серьёзная ситуация. Истинных мерзавцев поймать не удалось, к сожалению, а старина Руди лежал у разбитой витрины на окраине города с простреленным боком. По сути, Грег не должен был его как-то «спасать». Это была ещё одна из условностей их сделки — если кто-то умирает, то так тому и быть. Они не друзья и не коллеги, чтобы прикрывать чужие жопы. Назвать их можно было разве что партнёрами, да и то с большой натяжкой. Но тогда это правило было нарушено. Оуэр в тот вечер лишь спокойно произнес слова благодарности, а после замолкая вовсе. Лестрейд и сам понимал, что допустил ошибку. Нельзя помогать, иначе им обоим может быть пиздец. Вряд ли комиссар погладит по головке человека, который спас одного бандита, да и Руди получит свой персональный нагоняй за то, что вообще связался с бобби.       Так они и жили. До сегодняшнего дня.       Если кому-то что-то требовалось, то они оба лишь давали знак. Рудольф подкидывал ему под дверь древесную кору, Грег же, кто бы мог подумать, менял шторы в кабинете на более зеленоватый оттенок. В тот же день они встречались в излюбленном месте — пабе, в котором однажды произошла перестрелка между Скотланд-Ярдом и их бандой. Этот ритуал никогда не нарушался. Вот и сегодня, меняя шторы с утра, Грегори знал, чем закончится их вечер.       — Грегги, кого я вижу, — скрипучий голос Оуэра неприятно отдаётся в ушах, — Тебе повезло, что я заметил твой знак. Сегодня меня не должно было быть в центре.       — Рад видеть тебя, Руди, — «Грегги» присаживается напротив, оглядываясь. Ему не нужны лишние глаза.       — Не беспокойся, моих, да и твоих, что уж мелочиться, сегодня в этом баре нет. А если бы и были, то всем сейчас плевать на парочку в углу зала. Видишь — показывают Кармен.       И инспектор видит. На телевизоре, с периодическими помехами, показывают знаменитую оперу. Полноватая дама в красном платье открывает рот и из колонок раздаётся мелодичный визг. Но даже несмотря на желание прикрыть уши, посетители следят за представлением неотрывно, порой восхищённо вздыхая. А ведь многие из них не столь далеко отошли от Руди в криминальном плане. Эх, арестовать бы их всех, только он не за тем сюда пришёл.       — Красиво, что сказать. Но я тут по другому делу.       — Знаю, знаю, — заговорчески произносит Оуэр, приподнимая руки, как бы сдаваясь, — Молоток тебя, я смотрю, сильно доконал. Ты изменился.       — Не говори ерунды, — тихо рычит Лестрейд, начиная раздражаться. Ещё не хватало, чтобы его какой-то бандит отчитывал. Шерлока хватает с лихвой.       — Если ты раньше искал кого-то и обращался ко мне, то у тебя горели глаза. Сейчас ты более равнодушен.       — Старость, друг мой.       — Понимаю, — вздыхает Руди, — Освободите дорогу молодым, как сейчас любят говорить. Но не страхуй ты их и всё, они наворотят дел. Но, вернемся к делу, верно? — заинтересованная улыбка трогает его губы, — У тебя хоть что-то есть на него? Тату может какое или причёска странная. Или он любитель походить с повязкой на руке, не?       — Глухо. Однако Шерлок, если помнишь такого, сказал, что это мужчина, занимающийся боевыми искусствами. Ты, может, через своих узнаешь, есть хоть кто-то, кто припрятал в штанах секретик о пяти трупах?       — Пяти? — парень приподнимает одну из бровей, — Я читал только про четыре. Когда ещё одного найти успели?       — Сегодня.       — Завтра стоит ознакомиться с газетами. И что же в этом пятом жмуре такого необычного, что ты обратился ко мне? Вон, у своего этого консультанта бы и спросил.       — Нашли недалеко отсюда.       — Да гонишь! — с ухмылкой вскрикивает Оуэр, получив от барной стойки многозначное «Тсс», — Недалеко отсюда, значит? Место покажешь?       — Спрашиваешь, — отвечает ему ухмылкой на ухмылку инспектор.       Они покидают бар через черный ход, чтобы не привлекать внимание, идут закоулками к месту «убийства». Руди успевает пару раз проворчать о том, что есть более короткие пути, на что получает многозначный кивок в сторону разных камер, смотрящий в противоположную от них сторону. Оуэр так же не любит светиться. Он знает много лазеек в этом городе и, кажется, может добраться от Хитроу до Дартфорда ни разу не засветившись. Хотелось бы и Грегори знать эти пути, однако учить наизусть расположение камер ему пока рано, да и ни к чему. Он же не преступник.       Они заходят в один из переулков и Грегори указывает рукой на одну из стен. Непонимающим взглядом Рудольф подходит ближе, не замечая даже и капли крови. Не убирались же тут после трупа. В его банде никогда трупы не убирают — их утилизируют чаще всего. Сжигают, топят и прочее. А это не в полицейском стиле. Так и что происходит?       Резко голова Оуэра сталкивается со стеной. И ещё раз, и ещё. Это было больно, никто не спорит, а потом он слышит хруст, но, видать, от шока не понимает, что происходит вокруг. Он чувствует, как по лицу начинает что-то стекать. Теплое. Заливает глаза и попадает в рот. Пытаясь отплеваться, понимает, что из многих знакомых жидкостей с металлическим вкусом для данной ситуации подходит лишь одна. Очередной удар по голове чем-то островатым, вроде осколка, отключает сознание навсегда.       — Прости, Руди. С тобой было выгодно работать.

***

      — Да твою ж мать! — донеслось с улицы.       Голос инспектора Шерлок узнает всегда, тем более, когда он не звучит с добрыми намерениями. Предметы из кабинета Лестрейда имели свойства пропадать сами собой уже лет семь. Ну, то есть с практически их знакомства. У Шерлока на данный случай имелась своя философия — если не заметил, значит не так уж и нужно. Сегодня из кабинета пропал диск с видео фиксацией Молотка. И голос с улицы, а после и обеспокоенной миссис Хадсон («Инспектор, аккуратнее!») позволили сделать вывод, что данная улика была не то, что полезной — крайне важной. И её пропажа в который раз довела до белого каления и без того седую голову Грега.       — У тебя гости? — многозначительно донеслось с кресла Джона.       — Готовься встречать Лестрейда, братец. Он будет рад, — проигнорировав вопросительный взгляд, Шерлок уделил всё своё внимание двери, что вот-вот откроется.       Старший Холмс посещал 221Б не часто, если не сказать «редко». Он вполне мог позвонить или ненавистными смсками надоедать Джону, чтобы как-то повлиять на Шерлока. Однако, если дело действительно требует личного вмешательства Майкрофта, то он пойдет на поводу у судьбы и нагрянет в обитель опасных зловоний от экспериментов и неплохого чая, который готовит Ватсон. Вот и сейчас, дело, может, не совсем государственной важности, однако в любой момент может им стать.       — Что значит «он будет рад»? — недобро прищурив глаза, политик взглянул на брата.       — Наблюдай, только и всего, — буднично вернул ему младшенький.       — Шерлок! Какого чёрта моя команда не может досчитаться ди… — инспектор влетел в комнату, но стоило ему увидеть Майкрофта, то тут же замер. Что он тут делает? — Доброе утро, мистер Холмс, — сиплым голосом произнес он.       — День, инспектор. Сейчас два часа пополудни, — легкая ухмылка прилетела в Грегори, подобно шаровой молнии.       И он запаниковал. Ему действительно на какой-то промежуток времени стало страшно. Его сознание панически искало способы успокоиться. Платок, как назло, после последнего вечера остался на столе в Ярде, а ничего другого в голову не приходило. И он до конца не понимал причин для подобной паники. Нет, ну, конечно, его организм вечно выходил из строя, когда процент Холмсов в воздухе заметно удваивался. Это создавало больше неприятностей, чем чего-то толкового. Для Грега так точно. Но сейчас он сам на чужой территории и ничего предъявить не сможет.       Это, наверное, снова чувства. А Шерлок был прав, в который раз, что это жалкое зрелище. Он действительно ведет себя, как малолетка, которая смотрит за капитаном футбольной команды в школе. Он так же чувствует легкое головокружение и затруднённое дыханием. Самое страшное, что в подобной ожидающей тишине отчетливо слышно стук собственного сердца, а бьётся оно не слабо. Если этот кошмар обычные люди готовы называть «любовью», то им всем надо бы провериться на адекватность. Это отвратительно испытывать подобный кульбит от собственного Я, когда всё хорошо и резко тебе плохо, но от приятной причины. Бред!       — Есть предположения? — кудрявая голова повернулась к сидящему брату с нагловатой ухмылкой. Поздравляем, Грегори, ты снова влез в какой-то братский эксперимент.       — Три, — кротко ответил старший, — Но все мои догадки сводятся к посещению врача. Доктор Ватсон занялся бы вами, но он сейчас на смене в больнице. Больно смотреть на вас, инспектор, право слово.       — Тут не врач нужен, а могзоправ. Определенно, — и вновь ухмылка, но брошенная уже в сторону Лестрейда.       Так, ну, они заметили его неадекватное состояние. Нужно срочно успокоиться. Мозг должен найти хоть что-то, что может успокоить. «Недавно найденное тело, » — всколыхнулось в голове и это действительно помогло прийти в себя. Воспоминания о проломленной голове помогли собраться и сделать глубокий вдох, хоть и давящее в груди чувство не особо позволило сделать это полностью. Особенно представляя, что заместо Руди там лежит один из этих гениев.       — Прошу прощения, — услышать хрипоту в голосе, Грег попытался откашляться, после продолжая: — Прошу прощения, нервы. Сегодня нашли очередной труп, это был мой давний знакомый. Не особо хорошие воспоминания. А по прибытию в участок я обнаруживаю, что диск с фиксацией преступника кто-то украл. Кто бы это мог быть, а, Шерлок? — несмотря на то, что обращался Грегори всё же к детективу, взгляд оторвать от Майкрофта просто не мог. Слишком он сильный ингибитор. Если тогда с платком он повел себя, словно нарк, рядом с которым на пол уронили дозу, то как на него будет воздействовать «Его Величество» целиком — остаётся только догадываться.       — Он лежит на столе. Такого малого количества данных недостаточно. Убийца каким-то образом знает расположение камер на улицах. Не каждый гражданин может похвастаться этим. Верно, Майкрофт?       Слова Холмса-младшего о диске привели в чувства. Глянув на стол, диск действительно лежал там, но не только он. Ещё папка об Еве Катер и Оливере Васс. Что они тут забыли? Это переходит очень многие границы. Грег было хотел вновь начать возмущаться, но понимал, что это уже ни к чему. Как он сможет восстановить свой авторитет в этих стенах после случившегося? Это было какое-то помутнение, полная потеря контроля над ситуацией. И лучше вообще забыть, что Холмс-старший тут. Иначе так и до сердечного приступа недалеко.       За спиной раздаётся красноречивый диалог, пока Лестрейд проверяет в папках, не заграбастал ли Шерлок что-то ещё.       — Уверен, что инспектору положено знать о причине моего появления? Хочешь всё разболтать? Ты знаешь, что во всём виновата твоя безалаберность. Невыгодно выставлять себя в плохом свете.       — Не думаю, что это как-то усугубит положение. Вдруг он что-то знает, сможет помочь.       — Помочь? Мы об одном человеке говорим, брат мой? — в голое послышалась усмешка.       — Отчего ты списываешь его со счетов, Майкрофт? Достаточно… Практичный мужчина, — эта пауза для подбирания правильного слова совсем не понравилась Грегори.       Они в буквальном смысле обсуждают его у него же за спиной. Причем один пытается хоть как-то приписать ему положительные качества, а другой заведомо знает, какое же Лестрейд ничтожество. От подобного складывается прямое впечатление, что его ненавидят в этом доме. Пора бы уходить, пока не услышал ещё пару красивых слов.       — Практичный? По городу бегает маньяк, люди напуганы, а от инспектора не исходит никакой инициативы. Складывается впечатление, что он и есть этот Молоток. Однако, зная нашего инспектора, можно точно сказать, что нет. Слишком безнадёжен, вызывает лишь жалость к себе. Такой человек определенно не способен на большие свершения.       Грег просто уставился в стол, пока слушал эту великолепную тираду о себе. Слышно, как усмехается под конец Холмс, видимо специально проговаривая подобные вещи, потому что понял. Понял и посмеялся над ним, что такое жалкое существо, как инспектор, способен испытать светлые чувства по отношению к нему. Сейчас даже не заботил тот факт, что Майкрофт в прямом смысле раскрыл его. Он действительно этот чёртов Молоток! Но пока нельзя признаваться, рано, ещё немного. Ты очень пожалеешь, что не понял истину сразу.       — Закройте рот, — мрачно сказал Грег, поворачиваясь в сторону старшего Холмса. В его глазах нет сочувствия, страха, злости. Лишь странное удовлетворение в ситуации и насмешливость.       — Иначе что, детектив-инспектор Лестрейд? — политик поднялся на ноги, подходя почти вплотную к мужчине.       Раньше это вызывало панику.       Сейчас странноватое возбуждение.       Он буквально чувствовал тепло ненавистного тела, видел азарт в глазах, мог слышать ровное дыхание напротив. Стук сердца отдавался в ушах глухими равномерными ударами, не слышно даже звуки автомобилей из окна. Казалось, что старший Холмс создал вокруг них плотный круг из-за льда и никто более не сможет побеспокоить двух мужчин. Ещё несколько сантиметров и их губы могли бы сомкнуться. Он целуется жестко, это точно. Майкрофт наверняка привык терзать чужие губы зубами, оттягивать их, тем самым заигрывая. После подобных поцелуев они будут болеть ещё несколько дней. Он так целует только губы или всё тело? Проходясь по шее, грудной клетке, оставляя мокрые дорожки повсюду и томно поглядывая на человека, который оказался в его власти. Насколько он любитель «помечать» своих любовников? Засосы, укусы — это его конек? Так хочется верить. Так же, как и в то, что данное им сейчас мгновение будет длиться вечно.       «Пожалуйста, » — думал инспектор, — «Отпусти уже мой мозг к чертям собачим. Ты посмотри, что творишь со мной! Все эти убийства сделаны только из-за тебя, ублюдок. Но радости у тебя в глазах я не вижу.»       — Ой, извините, мальчики, — голос миссис Хадсон, подобно грому, помог взглянуть на ситуацию, скинув эти мерзкие розовые очки. Что сейчас с ним было?! Он в прямом смысле выпал из реальности, бегая глазами по этому влиятельному человеку. Он пожирал его взглядом. Твою ж мать, — Я не знала, что вы ещё здесь, инспектор. Может, стоит предложить вам чаю?       Старший Холмс спокойно стоял где-то сбоку. Видимо, услышал, как домовладелица поднимается и решил не ставить себя в компрометирующее положение, но как-то дернуть Грега не успел. Либо не захотел.       — А, нет, спасибо, — слегка потеряно пробормотал инспектор, кинув взгляд на Холмсов. Она были… Довольны? Он точно подопытная крыска. Ну, конечно! Младший братец всё разболтал, вот к чему эти унижения, а после такое давление на него. Естественно, какой ещё тут можно придумать вариант. Просто эксперимент. В который раз.       Довольные лица этих самодовольных ублюдков поднимали настоящий шторм внутри, потому, когда младший что-то начал говорить, но Грегори его обоснованно не слышал, смог лишь громко опустить ладонь на стол, чувствуя, как сразу становится обжигающе-больно, тем самым привлекая внимание, кажется, даже бедной Марты по-характерному «Ох!».       — Слушай сюда, Шерлок, — рыча начал он, — Мне плевать, что ты там хотел сделать с этими документами, но отныне тебе разрешается брать данные, находясь исключительно в Скотланд-Ярде. Я запрещаю тебе выносить их даже за пределы моего кабинета. И не надейся, что братец в этом случае тебе поможет. А если я замечу хоть один пропавший вещдок, знай, к этому делу ты больше не будешь иметь никакого отношения. Тебе ясно?!       Не должен он так кричать. Слишком большая концентрация чувств в одно время. Надо уходить, сматываться так быстро, как только сможешь. Инспектор ловко цепляет все украденные ранее Шерлоком предметы, моментально удаляясь. Пока он не успел закрыть дверь, слышится удовлетворенное Майкрофтское «Хмм».       Посмотрим, кто будет хмыкать последним.