Каждый мой вдох это — ты

      Честно говоря, Порче не хотел вкладывать столько силы, когда потянул Кима за руку, чтобы развернуть его к себе. Тем не менее, в этот момент ему также все равно, даже когда Ким на некоторое время теряет равновесие. Это принесло Порче временное удовлетворение от того, что он мог смотреть сверху вниз на бесящего ублюдка, у которого, похоже, есть степень в искусстве влезать Порче под кожу.       Хватка Порче на руке мужчины немного усиливается, скрипит кожаная куртка.       — Ты мне не ответил. Кем, черт возьми, ты себя возомнил?       Ругательство слетает с его напряженных губ удивительно плавно, учитывая, что Порче не имеет привычки ругаться вслух, как Порш. Он может видеть момент, когда элемент шока, который изначально доминировал в глазах Кима, исчезает. На его место выползает нечто более дикое, чтобы сесть на трон. От этого у Порче пересыхает во рту, но он упорствует.       — Я не думаю, что тебе нужно еще одно представление, — говорит он категорично, будто Порче — тупой ребенок, которому нужно снова и снова напоминать, что один плюс один равно двум.       Он чувствует, как его контроль ускользает, но не благодаря ублюдку перед ним, который одержим желанием быть самым запутанным человеком, который когда-либо ходил по этой голубой планете. Поэтому, когда он чувствует, что Ким медленно и украдкой пытается вырвать его руку из хватки Порче, он его план рушится.       Вместо этого он пихает Кима.       Движение появляется из ниоткуда, и Ким, который занимается боевыми искусствами бог знает с каких пор, сильно падает на землю. Он даже не помнит, когда в последний раз ему не удалось должным образом остановить падение. Возможно, когда он был еще ребенком, прятался за спиной своей мамы каждый раз, когда Чан слишком усердно его тренировал.       Порче стоит перед ним, выглядя как бог гнева, флуоресцентная лампа над ним создает вокруг него поразительный ореол, в то время как Ким тупо смотрит на великолепное существо, которое вибрирует от желания обрушить хаос на глупую душу, осмелившуюся нарушить его границы.       — Для тебя это гребаная игра? А? Так ли это?! Потому что я не помню, чтобы подписывался на это!       Дыхание, кажется, дается ему дорогой ценой, так как его легкие начинают болеть. Или, возможно, это потому, что он дышит так, как будто только что вынырнул на поверхность за воздухом после слишком долгого пребывания под водой. Мир начинает вращаться, и все же Порче не сводит глаз с ошеломленного человека, лежащего перед ним на земле.       — Скажи что-нибудь, черт возьми! Или Ким Кимхан Терапаньякун слишком крут, чтобы разговаривать с таким простолюдином, как я?       Глаза расширяются, Ким подтягивается, не отрывая взгляда от него.       — Че, что ты говоришь? Все совсем не так.       — О, правда? Тогда, не могли бы вы соизволить объяснить, почему я чувствую себя именно так? Почему я чувствую себя просто гребаной игрушкой, которую ты просто используешь и бросаешь, достаточно наигравшись с ней? Скажи мне!       Ким выглядит так, словно Че дал ему пощечину. Его рот открыт в безмолвном изумлении, и две тонкие пряди его смехотворно великолепных волос идеально падают на лицо. Как он может все еще выглядеть как чертов идеал, даже после того, как упал? Порче внутренне стонет от несправедливости всего этого.       — Ты не можешь так думать! Что я… я… совсем не забочусь о тебе.       Порче издает издевательский смешок.       — Ты это серьезно?       Ким просто смотрит на него, как будто это он без всякой причины ведет себя так.       — Откуда, черт возьми, мне знать, а? Во-первых, ты скрываешь от меня свою личность. Использовал меня для расследования про Порша. Да, я почувствовал себя преданным и обиженным, когда узнал об этом, но в каком-то смысле я это понимаю. Мир мафии и все такое. и прочее. Ты никому не можешь доверять. Но когда я отправился на поиски тебя, чтобы дать тебе шанс объяснить мне это… Зачем ты это сделал?       — Это потому, что… Я пытался… — заикается Ким, пытаясь подобрать слова, чтобы успокоить кипящего от злости парня перед ним, но, похоже, он действительно довел Че до предела.       — Молчи. Просто ответь на мой вопрос. Зачем ты это сделал?       Вздохнув, Ким отвечает.       — Я оттолкнул тебя.       — Верно. Ты отверг меня, — говорит Порче и проглатывает боль, — это дерьмово, но я понимаю. Ясно, чего ты хочешь, и это не я.       — Что…       Разъяренный парень снова прерывает его, — но потом ты пошел искать меня в клуб, когда я занимался сомнительным делами со своими друзьями. Зачем утруждать себя спасением моей задницы лично в баре Йок? Не лги мне. Я проверил записи с камер видеонаблюдения, чтобы подтвердить, что это был ты. Ты мог бы послать кого-нибудь другого, чтобы остановить меня, но ты пришел один.       Порче бесстрастно наблюдает за тем, как Ким теребит кончики пальцев, но он продолжает говорить.       — А потом, коронное действие, ты, черт возьми, написал и спел мне песню о любви и продолжал ничего не делать, повторяю, ничего почти год. Итак, скажи мне, Ким Терапаньякун, как я могу быть уверен в том, что происходит в твоей хорошенькой головке?       Он сделал это. Он ударил акулу прямо в морду, и прямо сейчас акула выглядит так, словно ставит под сомнение все свое существование.       Скрестив руки на груди, Порче переносит вес тела на правую ногу и наклоняет голову влево. Он молча ждет, пока Ким, который смотрит на свои ботинки, соберется с мыслями и даст ему запоздалое объяснение, которое он должен.       — Не знаю, как тебе, а мне есть чем заняться и что посмотреть, — саркастически объявляет Порче, когда молчание затягивается слишком надолго.       — Что мне нужно было делать? — спрашивает Ким, но вместо ответа Порче просто беспечно поднимает брови.       Низкий стон эхом разносится по удивительно тихому пустому коридору, когда Ким проводит пальцами по волосам, явно взволнованный.       — Хорошо, ты прав. Я идиот, который все испортил! Теперь ты счастлив?       Буквально прожигая дыры своим взглядом, Порче указывает на Кима.       — Подумай только, люди предупреждали меня, что ты — мозг в семье, даже если ты так не выглядишь. Ты серьезно думаешь, что это делает меня счастливым? Ты думаешь, это то, чего я хочу от тебя? Я уже знаю, что ты идиот. Мне не нужно, чтобы ты мне это говорил.       В уголках глаз Кима появились небольшие морщинки, а его губы плотно сжались, когда его назвали идиотом. На мгновение Порче задается вопросом, когда в последний раз кто-то осмеливался называть Кима так прямо ему в лицо. Этот человек, вероятно, находится где-то на дне реки Чао Прая. Он должен быть напуган, но он уже почти год в мире мафии. Если он чему-то и научился, общаясь с телохранителями и Терапаньякунами, так это тому, что когда ты близок к своей цели и в тебя стучится страх, ты должен подавить его и четко представлять себе свою цель.       Вот почему Порче делает смелые шаги навстречу явно расстроенному третьему сыну самой могущественной мафиозной семьи Бангкока и тычет указательным пальцем ему в грудь, чтобы подчеркнуть свои слова.       — Что я хочу знать, так это… Твои. Чувства. По отношению. Ко мне. Думаешь, ты сможешь их выразить?       Когда Ким ловит его за руку, Порче вздрагивает, но он не сопротивляется, чтобы забрать ее обратно. Вместо этого он бесстыдно позволяет себе впитывать и запоминать то, как холодная ладонь Кима становится теплее с каждой проходящей секундой.       Оба они остаются такими в этом кажущемся бесконечным подвешенном состоянии, где будущее требует ответа от прошлого. Они, наконец, вырываются из пространства, когда Ким наклоняет голову, кланяясь Порче, который с восторгом наблюдает, как мужчина мягко прижимается губами к тыльной стороне его ладони.       — Я умру за тебя, Порче Пичайя Киттисават.