Каждый мой вдох это — ты

      «Это для Порче.»       Он в который раз проводит пальцами по черным волосам, создавая завитки по всей длине. Даже сейчас его все еще преследует этот голос, серьезные глаза и мрачное выражение лица его обладателя. Сегодня тот день, когда он пойдет дальше. Отпустит и забудет. Ему надоело хандрить, как влюбленному подростку.       Ты влюбленный щенок. Кого ты обманываешь? Ты знаешь, что хочешь понаблюдать за ним. Прислушаться к его голосу, умоляющему тебя о любви. Давай… сделай это! — маленький дьявол внутри него саркастически шепчет.       Стиснув зубы, он отмахивается от надоедливого голоса, - не сегодня, сатана! Убирайся!       — Че, ты меня вообще слушаешь? Порче!       Голос его брата возвращает его к реальности, где он буквально живет как второй наследник одной из крупнейших мафиозных семей в Таиланде. Улыбнувшись Поршу, который все еще с беспокойством смотрит на него, Порче быстро встает и тепло и крепко обнимает своего старшего брата. Ему всегда нравилось обниматься с Поршем. Думаю, это приходит вместе с территорией. Быть главой побочной семьи означает, что его жизнь будет постоянной мишенью на спине. Его брату нужно защищать не только свою собственную жизнь; жизни Кинна и Порче также в опасности. Кинн может быть готов к покушениям на свою жизнь — рождение на окраине Бангкока, как правило, дает достаточную практику в том, как выжить, но, зная Порша, он все равно будет думать, что его долг защищать своего возлюбленного. Если с Кинном что-нибудь случится, его брат наверняка будет чувствовать вину, словно тяжкое бремя на плечах.       Объятия Порша подобны стальным кольцам вокруг Порче, сила, которую Порче всегда ощущает, исходящая от его брата, создает уютный кокон, который никогда не перестает успокаивать его усталую душу.       Он знает, что его брат беспокоится о нем. Знает, что есть что-то, что он скрывает от него, впервые в своей жизни. И это что-то связано с Кимом. Нетрудно сложить два плюс два. Порш познакомился с Кимом вскоре после того, как он принял на себя обязанности главы побочной семьи. Его брат всегда отлично запоминал лица, и он определенно помнит, как Ким вбежал на склад, стрелял как сумасшедший и буквально вытащил бессознательное тело Порче в безопасное место.       Он был шокирован, когда Порш сказал ему об этом. И тут в его голове сложился пазл. Двадцать или около того неподвижных тел, лежащих на полу бара Йок, где он был. Они были мертвы, кровь забрызгала все на прилавке, а в каком-то месте брызги уже образовали ручьи алой крови на полированной плитке благодаря открытым ранам мужчин побочной семьи. Порче стоял там в немом ужасе, прежде чем, наконец, додумался поискать своего спасителя. Он был единственным, кто был в баре. Когда он понял, кто был его безымянным героем. Что-то мягкое, хрупкое и тоскливое бесцеремонно расцвело глубоко внутри него, но ничто не могло выжить, если его оставить в пустыне без всякой заботы в мире. Итак, он умер. Порче убил это чувство.       В последний раз вдыхая родной и успокаивающий запах, Порче отстраняется и смотрит на брата, который теперь гладит его по волосам.       — Ты расскажешь что тебя беспокоит, Че?       Снова улыбаясь, потому что второй вариант — плакать, как пятилетний ребенок, у которого хулиган отобрал мороженое, Порче пытается казаться таким же оптимистичным, каким он был, когда решил наконец покончить с этим. Ему почти девятнадцать, черт возьми. Самое время перестать заставлять своего брата волноваться. С него достаточно.       — Не сегодня. В следующий раз, я обещаю.       Порш выглядит так, как будто он хочет продвинуть проблему дальше, и Порче готовится к этому. Это поистине испытание терпения Порша, что он позволил этой тайне, этой невысказанной пропасти засосать его любимого младшего брата в состояние поражения и горя почти на год. Когда Порче умолял его оставить этот вопрос в покое, вопреки его инстинкту найти и уничтожить все, что посмеет вызвать такое выражение на лице Порче, Порш так и сделал. Он сдается, когда смотрит в умоляющие глаза Че.       — Хорошо, но я клянусь богом, Че… Я так близок к тому, чтобы покончить с его жизнью, брат он Кинна или нет, неважно.       — Он спас мне жизнь. Кстати, это произошло раньше, чем ты думаешь. В любом случае, сейчас у меня все хорошо. Я больше беспокоюсь о тебе. Береги себя. В этом мире у меня есть только ты, — говорит Порче, крепко сжимая руки Порша. В последнее время ему становится все труднее отпускать своего брата. Он не может не задаваться вопросом, будет ли это в последний раз, когда он почувствует, как пальцы Порша гладят его по волосам; его темные глаза живые и проницательные, когда он фокусируется на Порше.       Слезы на грани того, чтобы пролиться, Порш шепчет:       — Я не оставлю тебя одного. И у тебя есть не только я. У тебя есть Кинн, Пит. И я почти уверен, что Танкхун будет пытать тебя, заставляя смотреть одно и то же шоу десять раз, если бы он только что услышал тебя. Все мы тебя обожаем.       Порче смеется над тем, как он смотрит «Суждено любить тебя» десять раз. Не поймите его неправильно, Джангхек — его первая любовь к знаменитости, но он умрет, если ему придется смотреть любой сериал десять раз. Танкхун проявляет свою любовь эксцентричными способами, например, однажды, покупает ему костюм из бутика с накидкой, но он знает, что Порш прав. В разгар бурного времени он каким-то образом запутался со многими, кто осыпает его любовью и защищает, когда приходит беда. Иногда это просто вылетает у него из головы, потому что он привык, что это только он и Порш против всего мира.       — Хорошо, пожалуйста, не говори ему. Я просто слабый ребенок. Тем не менее, это не значит, что я не могу беспокоиться о своем старшем брате. Сначала позаботься о себе, Хиа, — говорит Порче, сурово глядя на своего брата.       Когда Порш кивает и улыбается, Порче машет ему на прощание и покидает офис Кинна, где они провели большую часть вечера. Его шаги стали легче, чем пять часов назад, когда он входил в главное семейное здание.       Но сейчас его сердце занято другим делом. Она беспокойно оседает в его груди, вяло перекачивая его неохотную кровь по всей его окаменевшей фигуре.       Когда блестящие волосы цвета темного дерева, которые он мельком увидел несколько секунд назад, полностью попадают в его поле зрения, его горло сжимается, как натянутая резина. Когда темно-карие глаза останавливаются на его собственных, дыхание Порче покидает легкие, как испуганная птица покидает свою ветку. Закрыв глаза после того, как волна эмоций, которые он пытался контролировать, обрушилась на него подобно цунами, угрожая затянуть его под воду, он молча проклинает высшую силу. Маленький дьявол, которого он выгнал раньше, вернулся, громко хихикая и издеваясь над ним. Бог, должно быть, действительно ненавидит его.

———

      Когда он снова неохотно открывает глаза, непрочное расстояние между ним и Кимом чередуется, то слишком далеко, то слишком близко, как качающийся маятник. Глаза Че обводят фигуру, которая теперь полностью повернута к нему. Черный цвет доминирует в наряде Кима: кожаная куртка, облегающая его туловище, а черная хлопчатобумажная футболка натянута на груди. Ожерелье до смешного причудливое, поскольку представляет собой простую английскую булавку, подвешенную на серебряной цепочке. Секундой позже взгляд Че, наконец, достиг своей цели — сверкающей белоснежной мраморной плитки, отражающей владельца боевых ботинок из оникса, выглядывающих из-под ярко-белых джинсов.       — Че…       Он прикусывает нижнюю губу и пытается подавить желание ерзать, двигаться, делать что-то, что может ослабить хотя бы небольшое давление, которое, как он чувствует, кипит внутри его окаменевшей плоти.       Нервный Порче. Слабый Порче. Наивный Порче.       Сегодня этой его стороне нет места. Уже нет.       С этой решимостью, опаляющей его душу, он заставляет себя отвести взгляд от отражения проблемы, которую он решит сегодня, и снова смотрит на знакомые холодные глаза. Его руки, которые умирали от желания ерзать, теперь спокойно сцепились. Возможно, Богу надоели его слабовольные обещания и решимость, и он решил бросить Порче в аквариум с акулами, чтобы он мог проявить себя. Как вы переживете нападение акулы? Вы не сможете перехитрить акулу. Единственное, что вы можете сделать, это просто ударить этого хищника прямо в лицо и показать ему, что вы нелегкая добыча.       И это именно то, что Порче планирует сделать.       — Здравствуй, Ким, — его голос ровен, как спокойная река.       Ким остается неизменным, но его глаза становятся немного больше, как будто он шокирован голосом Порче. Неужели он ожидал, что голос Порче будет дрожать и ломаться, как в тот день, когда он наконец понял, почему песни о разбитых сердцах никогда не выходят из моды?       Продвигаясь вперед, он бессердечно продолжает.       — Давно не виделись.       Мужчина перед ним прерывает зрительный контакт к удивлению и восторгу Порче, чтобы ненадолго опустить взгляд и отвести его, прежде чем, наконец, снова посмотреть ему в глаза.       — Как у тебя дела? — у него глубокий голос, и Порче отказывается им восхищаться. Вместо этого он обращает внимание на тот факт, что это звучит чертовски небрежно, учитывая то дерьмо, через которое ему приходится проходить благодаря Киму.       Так вот, Порче — хорошо воспитанный мальчик. Он может немного нервничать и беспокоиться, когда сталкивается с проблемами, но его эмоции, особенно гнев, всегда сдержанны, и умеренны. Именно поэтому, когда его вены внезапно наполняются пеклом, а голова начинает колотиться, он на миллисекунду опешил. Когда он, наконец, приходит в себя, его челюсти плотно сжаты, и он начинает слегка раскачиваться взад-вперед на ногах. Как он смеет говорить со мной в таком тоне?       — У меня все хорошо, — он сделал паузу, пытаясь контролировать свое дыхание. Ким бросает на него быстрый взгляд, прежде чем перевести взгляд туда-сюда. Хорошо.       — Все плохое, — Порче расправляет плечи — я все это забыл.       Это не прощение. Ким этого не заслуживает, потому что он никогда не просил об этом. На самом деле он не имел этого в виду, когда оттолкнул руку Порче, крепко вцепившись в мечту, которая никогда не была его мечтой, и пробормотал себе под нос, что ему жаль. И он все еще не просит об этом сейчас. Даже песня, которую он сочинил и спел Порче, не является извинением. На самом деле, он не знает, что это такое. Песня о любви — это просто песня о любви, если за ней не следует признание. Слова — это просто слова, если нет действий, которые их поддерживают.       Так что с Кимом будут обращаться так же, как он обращался с Порче. Без особого внимания к его достоинству и самооценке. Ким — не что иное, как камешек, на который он наткнулся, прогуливаясь по парку. Из головы вылетает в ту же секунду, как он забывает о боли. Даже когда боль длится дольше, чем ожидалось, никто не вспомнит, как выглядит камешек, на который они наткнулись во время случайной прогулки в парке.       Таков план. Забудь и двигайся дальше, а у Порче пока все так хорошо. Так почему же, когда Ким говорит:       — Хм… Хорошо, — и поворачивается спиной к Порче, ему кажется, что прямо здесь и сейчас наступит конец? Предполагается, что он должен чувствовать себя хорошо и бодро. Для него это новый рассвет. Новая записка. Новая симфония.       Ким добирается до передней части лифта, прежде чем его останавливает уже не холодный голос, кричащий на него. Порче знает, что Порш находится в офисе, который он только что покинул, но он также знает, что офис звукоизолирован. Он просто надеется, что его брат останется внутри, пока он не закончит свои дела с Кимом. Ему есть что сказать человеку, который все еще не смотрит на него, даже после того, как он выкрикнул его имя, как лев, бросающий вызов.       — Ким! Ты смеешь поворачиваться ко мне спиной? Кем, черт возьми, ты себя возомнил?!       Глубоко внутри он знает, что должен просто относиться к этому рационально. Придерживаться плана. Предоставить эмоционально страдающего человека самому себе. Один из его школьных друзей однажды подарил недооцененный, драгоценный совет своей подруге, которая хочет простить своего бывшего-изменщика во второй раз. Да благословит Господь его просветленную душу, Он просто отвел Мэй в сторону и сказал, — ни один член не бывает настолько хорош. Найди другой, детка, — как бы грубо это ни звучало, это правда. Нет смысла намеренно причинять себе боль снова и снова в надежде, что однажды что-то изменится, даже если факты неоднократно доказывали, что этого не произойдет. Разве Эйнштейн не говорил, что, «Безумие — это проделывать то же самое снова и снова, но каждый раз ожидать иного результата?»       Но, похоже, что когда речь заходит о влиянии Кима на Порче, в этом нет ничего разумного. Его шаги целеустремленны, а жесткая резиновая подошва кроссовок издает глухие звуки, которые эхом разносятся по пустому коридору в такт биению его сердца. Когда Порче хватает Кима за руку и с силой выворачивает ее, чтобы мужчина, наконец, снова повернулся к нему лицом, становится очевидно, что безумие глубоко укоренилось в них обоих. Пловец и акула.