Голден Свон

Сегодня в городской мэрии собралась по меньшей мере треть горожан, что для такого маленького городка — невиданный успех. С другой стороны, это было не удивительно, кто не согласиться лицезреть, как новоприбывшая молодая девушка бросит вызов мэру городу, которой не решались перечить уже невесть сколько времени (а точнее последние 28 лет). Мест не хватало, потому многим приходилось тесниться вдоль стены, многим, но не Генри — мальчишка сидел в первом ряду рядом с матерью. Несмотря на «опасное» положение он умудрялся показывать Эмме, выглядывающей из-за кулис, большие пальцы в знак поддержки. Хотя для нее и простое присутствие Генри уже было большой поддержкой. — Ну как? Готова? — Мэри Маргарет, как главный организатор предвыборной кампании Эммы, и как ее лучшая подруга, несомненно была рядом в такой ответственный момент. — Уверена, что поступаешь правильно? — Да брось, я уже решила. И сейчас, перед выходом на сцену, не время что-то менять. — Девушки обменялись понимающими улыбками, Мэри коротко обняла кандидатку и, пожелав удачи, поспешила занять подготовленное для нее место в зале. — Дорогие горожане, мы рады приветствовать вас, спасибо, что пришли. — Начал речь мистер Хоппер. — Я рад объявить о начале дебатов за пост шерифа города Сторибрук. Наши кандидаты: всем известный репортер городской газеты — Сидни Гласс, — присутствующие вяло зааплодировали ради приличия, — и недавно появившаяся в нашем городе помощник шерифа — Эмма Свон. — Аплодисменты зазвучали куда более активные, казалось, победа уже предопределена. Кандидаты поочередно вышли на сцену и заняли свои места за трибунами. Встретившись взглядом с Эммой, мадам мэр презрительно ухмыльнулась так, как делал это, на памяти помощницы шерифа, только один человек в этом городе. И как вовремя. девушка посмотрела на опоздавшего горожанина, прихрамывающе входящего в зал через огромные двери, это был он — мистер Голд, будто осторожно, чтобы не привлекать внимание, усаживался на свое место в одном из последних рядов и, не сводя глаз с Эммы, устанавливал трость рядом с собой. Девушка опустила глаза, но про себя уже ликовала «Не в этот раз… сегодня моя очередь торжествовать… сегодня Ты попадешь в мою ловушку» Сидни произнес свою речь, чем не смог воодушевить зал — весь город знал его, как верного репортера мэра. А ее, очевидно, здесь не очень любили. — Что ж, Эмма Свон, дамы и господа, со своей речью. — Аплодисменты герою города, герою, спасшему Реджину из пожара. Собравшись с духом, Эмма начала: — Добрый день, уважаемые жители Сторибрука, — нервы были на пределе не только от ответственной миссии — признания перед горожанами, но и от предвкушаемой победы над Голдом. — Я знаю, сейчас вы видите перед собой героя, спасшего из внезапно начавшегося пожара вашего мэра. Но дело в том. Что я не герой. — по залу прокатились шепотки непонимания, — во время предвыборной кампании я заручилась поддержкой мистера Голда, которого все вы знаете, и этот пожар… Был подстроен. — Ростовщик медленно поднялся, и не выражая ни единой эмоции, стал двигаться в сторону выхода. — А потому, как кандидат, не являющийся, в ваших глазах, самим собой, я не буду участвовать в дебатах. Эмма покинула трибуну и здание мэрии, направившись туда, где зачастую залечивала раны или отдыхала от тяжелого дня (этот день как раз был таким) — в бар. Пристойного вида такой в Сторибруке был только «У Бабушки». И хотя тот был довольно недалеко Эмма успела проанализировать произошедшее за последние пару недель: мистер Голд предложил ей помощь в завоевании поста шерифа, с полной отдачей готовил ее к дебатам и небольшим выступлениям перед жителями, проходившими пару раз в неделю перед главными дебатами. Эмма вспомнила одну из таких подготовок: — Ну неет же, мисс Свон, это никуда не годится, вы вообще читали заготовки, которые я вам принес?! — Да, а что не так? Я иду по тексту. — Эмма почувствовала себя школьницей, которую отчитывали за плохо написанное сочинение. — Нет, вы отвечаете слишком скудно и коротко. Вам задают провокационный вопрос: «Вам предлагают взятку за умалчивание небольших преступлений — ваши действия?» Что это за ответ «я не приму взяток»? — Голд выразительно посмотрел на девушку, что и так уже была измучена его практически ежедневными дебатами. На секунду выражение его лица стало, как показалось Эмме… настоящим, будто это не была очередная маска натянутая поверх еще нескольких. Он выглядел немного уставшим после его предыдущей эмоциональной тирады и как будто искренне огорченным из-за того, что она так и не ответила «действительно правильно» ни на один из его вопросов. Это поразило ее до глубины души и Голд, видимо заметив это, хотя выражение беспристрастия не сходило с лица Эммы ни на секунду, вернулся в свое исходное состояние. Похоже он действительно умел читать мысли. — Хорошо. — обреченно вздохнув, Эмма встала со стула и зашла за трибуну, — Спасибо за вопрос, — начала она, улыбнувшись Голду дежурной улыбкой, — для начала, я не приму взяток как таковых: ни больших, ни маленьких, ни за большие и ни за малые проступки. Независимо от лица, которое мне их предложит. К тому же этот человек будет незамедлительно арестован за взяточничество и на него будет заведено дело в соответствии с размерами его проступков, включая этот. Заняв пост шерифа, я клянусь чтить закон и служить жителям Сторибрука честно и непредвзято. — Ну неужели. — Голд встретил окончание ее речи одобрительными апплодисментами, поднимаясь к трибуне со стулом на одном плече. — Такой ответ вас устроит? — Эмма, словно ее резко покинули оставшиеся силы, присела на стул посередине сцены, любезно подставленный ей ростовщиком. Девушка слегка повернула голову, дабы не терять Голда из виду, все еще придерживающего спинку стула. — Это уже намного, намного лучше. — Наклонился к ее уху мужчина, — никаких запинаний, логические ударения там, где это нужно по тексту — это большой прорыв, Эмма. — Что, всего неделя занятий и я больше не «мисс Свон»? — улыбнулась Эмма и неожиданно для себя расслабилась в руках Голда, переместившихся со спинки стула на ее плечи. — Как вам угодно, — ростовщик оскалился, как делал это всегда, — мисс Свон, — добавил он, когда Эмма, запрокинув голову, посмотрела на него снизу вверх. Она же, лишь закатив глаза, села прямо и расправила плечи, чтобы ему было удобней их массировать. — О. — с блаженством вздохнула Эмма. Руки Голда двигались как-то невообразимо искусно, так, словно точно знали где, когда и как нужно надавить на перетруженные мышцы, даря долгожданное расслабление. — Нравится?.. — неожиданно над ухом девушки раздался его шепот с хрипотцой, который заставил все внутри нее сжаться в тугой комок. Было в этом что-то притягательное и запретное, что-то, что долго не давало ей уснуть еще несколько ночей спустя. — Угу, — промычала Эмма и повернулась взглянуть на него, хотя и сама не знала зачем это делать. Однако поняла это через секунду, встретив его взгляд, без ухмылки и словно с искренней улыбкой, — Оу. — Эмма отвела глаза. Будто смутившись, Голд выпрямился, натянул обыденную маску и продолжить наминать ее плечи, пока не решил, что подобных манипуляций Эмме хватит до конца их совместных занятий. Ничего подобного до конца того вечера больше не происходило, и, как бы тайно Эмма этого не желала, в другие дни тоже. Что это было? Вопросов было миллион, а голова только одна. Анализ пошел дальше: подготовки к дебатам, затем рассказ о ланолине, поджог, в котором Голд, «конечно, не виноват», спасение Реджины, ссора с ростовщиком, отказ от его помощи. Эмма что-то упускала и никак не могла понять что, пока не вспомнила разговор с Генри в то утро, когда она решила бороться за пост, когда она решила бороться за сына. «Что? Да он еще хуже, чем Реджина. Стократ хуже. «. Никто не бросал вызов Реджине… И тем более никто не бросал вызовов Голду… Осознание ударило в Эмму словно молния, когда она разгадала эту тактику матерого стратега. Это было так гениально и изящно, что даже поверить в это было трудно. Но зачем тогда было готовить ее настолько усердно к дебатам, если в конечном счете это не имело никакого смысла — этот момент не вязался с ее выводами, как бы она ни хотела. Что ж это и можно обсудить с мистером Голдом. Не доехав буквально поворот до «Бабушки», Эмма направилась прямиком в лавку, владелец наверняка будет там. *** Прозвенели колокольчики, возвещающие о приходе нового клиента, и владелец не только лавки, в которой он находился, но и всего города, вальяжно выступил из подсобки, опираясь на трость и уже зная, кто решил потревожить его после «разгрома» на дебатах. — Хм, мисс Свон, не ожидал увидеть вас так скоро, — Голд вышел в пространство между витринами и, перенеся практически весь вес на трость перед собой, встал напротив девушки. — Уже получили значок? Что-то я его не вижу. — Он многозначительно глянул на то место, где должен был висеть отличительный знак шерифа. — Видимо дебаты еще не закончились или мэр меня еще не нашла для передачи. — Эмма заговорщически улыбнулась, разыскивая в глазах собеседника ответ на то, что все ее догадки были верны. — А. что вы тогда здесь делаете, ведь в таком случае. — по лицу ростовщика пробежала гримаса осознания и он с одобрением, чуть ли не восхищением, посмотрел на девушку, что секунду назад была лишь пешкой в его игре, но стала королевой. — Не знаю, что выиграла дебаты благодаря тому, что прилюдно бросила вызов самому опасному человеку в городе? — вскинула подбородок Эмма. Однако через секунду девушка увидела на лице оппонента такое благоговение, что в ее голове промелькнула абсолютно безумная и деструктивная мысль о том, что возможно она будет готова положить остаток своей жизни — лишь бы он посмотрел на нее так еще раз. Такая перемена не улизнула от цепкого взгляда мистера Голда. В глазах его сверкнул огонь. Он приблизился неожиданно и плавно, так, что расстояние между ними стало достаточно неприличным, и хрипло произнес: «Потрясающе, мисс Свон.» — не обошелся он без ухмылочки, — «Просто потрясающе, я не зря ставил именно на вас.» Эту битву взглядов Эмма проиграла, но не войну. Отойдя на шаг назад и приведя мысли в порядок, она решила, что допустить нечто подобное снова будет большой ошибкой. Девушка глядела в упор на владельца лавки: — Мистер Голд, — начала она, все еще доконца не зная, что хочет сказать, — попрошу вас впредь не втягивать меня в подобные игры, как минимум без моего ведома. Я вам не марионетка. — Эмма замолчала буквально на секунду, сделала шаг навстречу ростовщику, указывая, что теперь это она приблизилась к нему, ставя его в неловкое положение и продолжила, не дав Голду шанса перехватить разговор. — Если уж теперь я шериф — не переходите мне дорогу… думаю, вам есть, что скрывать… а потому, при желании… — Эмма растягивала слова и делала многозначительные паузы подобно Голду, — Мне не составит труда раскопать все ваши потаенные секретики. Владелец города натянуто улыбнулся, так что девушка не смогла понять, что он думает о ее словах: — Мисс Свон, это действительно очень мило, то, как вы разгадали одну из загадок, но будь вы умнее, догадались бы и до того, что мы с вами уже давно играем в одну большую игру… — Голд замолчал, раздумывая о дальнейших словах. — Тайну которой, боюсь, вы пока в принципе не готовы понять. — Говорить загадками — тоже часть игры? — Всенепременно, — Голд оказался слишком близко, хотя казалось бы куда ближе, — иначе. не интересно. — Он состроил страдальческую гримасу и отстранился. Эмме стало не по себе. Все эти замыслы, заговоры, стратегии не были частью ее обыденной жизни. Казалось, она на них даже не способна, но сейчас она разгадала большой план куда более опытного стратега… и ей… это понравилось, но было в этом что-то неправильное. Девушка вспомнила о бреши в плане — действиях, цели которых она не знала: — Что ж, раз мы друг друга поняли, зачем нужны были эти занятия с дебатами и ответами на каверзные вопросы, если в конечном счете решающим был вызов вам? Я понимаю, что они придали мне веса как кандидату и что благодаря им я что-то из себя представляю в глазах общественности, но такая интенсивность — несколько часов ежедневно… Ведь это было ни к чему. Достаточно бы было напиши вы мне готовые ответы или пары встреч. — Эмма задумалась, не находясь с ответом. — А ответ на эти вопросы, Эмма, я буду ждать от вас. Как догадаетесь — приходите. — Говоря это ростовщик развернулся и уковылял в глубь лавки, всем видом давая понять, что разговор окончен. Девушка осталась стоять в растерянности, обдумав его слова еще пару секунд, она вышла и направилась в бар, как и собиралась ранее. На пороге к «Бабушке» ее уже поджидала мадам мэр, которая, язвительно поздравив ее с победой, передала значок шерифа, не забыв упомянуть, что союзник из мистера Голда тот еще. Проигнорировав все слова Реджины не касающихся поста шерифа, Эмма прошла в забегаловку и уселась за стойку. — Эмма! Поздравляю тебя с победой. — Генри уселся рядом, — ты не представляешь, я выяснил, кем является мистер Голд! — Что? А. Генри, ну и кто же он в сказочном мире? — протянула девушка, но по совету психолога сына не стала напоминать про вымышленность сказок. — Румпельштильцхен. — Тот что хотел первенца мельниковой дочки? — удивилась Эмма. — Да. Но там все было сложнее. — Хм, забавно, ведь недавно мы спасли от него первенца прачки, — девушка добродушно улыбнулась, — поэтому ты решил, что это он? Мальчик вздохнул так, будто то, что сказала Эмма, было самой большой бессмыслицей: — Все не так просто, Эмма. Пока ты не поверишь, ты не поймешь. Уже второй человек за сегодня ей говорит нечто подобное; что она что-то пока не понимает, чего-то не знает, что все гораздо сложнее и у всех идет какая-то своя большая игра. Однако на этом разговор о сказках подошел к концу, чему новый шериф была весьма рада. Остаток вечера они болтали с сыном обо всем на свете, а после, отвезя его домой, девушка направилась к Мэри Маргарет.