Amor ad mortem

8:40 p.m.

      Пятнадцать. Ровно пятнадцать часов я спал беспробудно. Мог и больше, но Мэйбл разбудила меня. Она с дедушками приехала в час дня, зашла ко мне в комнату, и, увидев, что я сплю, не стала трогать. Лишь к вечеру её насторожил мой длительный сон, поэтому первое, что я увидел спросонья — её большие испуганные глаза и слегка подрагивающие руки, которые легонько хлопали по моему плечу. «Что с тобой? Тебе плохо?» — спросила она, но я лишь сонно улыбнулся и ответил: «Мне такой красивый сон снился, ты не поверишь». Сейчас она спит напротив, а дедушки — в своих комнатах. Хочется написать, что всё хорошо, жизнь продолжается, но я не могу радоваться как прежде после диалога с Биллом, в ближайшие дни — это точно. Я ведь тебе так и не рассказал тогда, чем всё закончилось…       «Что ты видел?» — спросил я тогда у Билла. Он посмотрел на меня, затем в сторону, потом вновь на меня, но так ничего и не сказал. Тишина начинала давить. Меня пугало его молчание. Билл один из тех, кто может смотреть на ситуации под другим углом: ему всегда удаётся в плохом разглядеть хорошее, увидеть красоту там, где её не увидит никто другой. Он всегда поддерживает меня и не даёт унывать, и если сейчас он выжидающе смотрит, очевидно, случилось что-то по-настоящему ужасное. «Мы обещали быть честными друг перед другом, помнишь?» — сказал я чуть тише, надеясь получить ответ. Сейчас я был бы рад забыть наш диалог и не знать правды. Не думать о том, что произойдёт в будущем, и как, возможно, мало времени осталось… «Обещай, что не поддашься панике, хорошо? — через некоторое время ответил Билл, и после того, как я кивнул, продолжил. — Дело в том, что я перестал видеть твоё будущее. Лишь темнота и тишина». После этих слов он поджал губы и отвернулся от меня. Впервые его глаза были на мокром месте. Я слышал его чуть дрожащее дыхание и сам едва мог сдержать слёз. Если моё будущее нельзя увидеть, значит — меня там нет. Я умру. Но как скоро? Билл способен видеть несколько вариантов событий где-то на два года вперёд, а значит, времени мало. «Мы ведь оба понимаем, что это значит, — аккуратно начал я чуть хрипловатым голосом. — Как далеко ты заглянул? На год? Два?». «Я не знаю… — незамедлительно ответил он. — Время часто меняется, но у этого события только один исход. Других вариантов просто нет. Оно… неизбежно».       «Диппер, хватит щелкать ручкой, ты мешаешь мне спать. И прекращай её грызть! Иди на кухню, если тебе так не спится», — только что сказала мне Мэйбл, поэтому я вынужден был переместиться. К слову, отсюда вечером очень хорошо слышно как волки копаются в нашем мусорном ведре, но эта запись не о моих буднях, поэтому продолжу утренний диалог.       «Но знаешь, что самое главное, — сказал Билл после небольшой паузы. — Ты живой, а вот я…». Я внимательно посмотрел на него, прокрутил в голове эту фразу и ужаснулся. Билл перестал видеть моё будущее лишь потому, что после события из ведения его самого не будет в живых. «Пожалуйста, расскажи всё, что ты видел», — попросил я. Он вновь измученно улыбнулся, а потом неожиданно сел со мной рядом, крепко обнял, будто боясь, что у меня начнётся истерика, и начал рассказ…       Он видел небольшой отрывок. Был летний пасмурный вечер, а может и осенний, потому что листва на деревьях ещё была сочно-зелёного цвета. Это происходило на широкой протоптанной дороге у соснового леса. Ветра не было. Тучи постепенно сгущались, а всё вокруг окутывал ярко-красный едкий дым, изредка озаряемый яркими вспышками света. Неподалёку раздавались оглушающие хлопки выстрелов и крики. Билл видел, как падает на колени, как прижимает руки к груди и они окрашиваются кровью. И видел…меня. Я сидел в нескольких метров от него в глубокой луже после дождя. Я был весь красный, в ссадинах и царапинах, хватался за волосы руками и, захлёбываясь от слёз, выл от боли, глядя ему прямо в глаза. А потом всё окутал мрак, и больше Биллу не было ничего известно о будущем. Я не знал, что мне тогда следовало ответить. Сердце больно кололо, а на душе было гадко и горько. В конце концов, я просто не выдержал и заплакал. «Сосенка, всё будет хорошо», — сказал он мне и обнял крепче. Лампочка на прикроватной тумбе чуть моргнула, а мне стало ещё хуже. Что тогда, что сейчас, меня не утешает его фраза «всё будет хорошо», ведь я знаю, что хорошо — не будет. «Давай уедем. Уедем из Гравити Фолз. Мы ведь… мы ведь можем предотвратить это, если будем достаточно далеко отсюда», — сказал тогда я, пытаясь найти решение, но Билл лишь усмехнулся в ответ и обнял крепче. «Понимаешь… — начал он. — Я планировал, куда можно поехать, перебрал все места на Земле и других измерениях, но даже это не изменило исход. Я думал и о твоём переезде, но… после этого ты лишь пропадал из моего видения, и только. Всё остальное повторялось. Уверен, ещё можно всё исправить, главное понять что именно и как». Этим, дневник, я и буду заниматься в ближайшее время. Нужно найти то место, выяснить, откуда взялся красный дым и как он может влиять, а главное — найти того, кто стрелял. И из чего собственно стреляли. Билла убить практически невозможно, оружие очень мощное, скорее всего, из другого измерения. Я даже представить не могу, кто за этим стоит и почему решил действовать только сейчас…

07/24/2015, 6:44 p.m.

      Прошло две недели, но поиски не увенчались успехом. Билл по-прежнему не видел больше каких-либо деталей в своём видении, и оставалось только перебирать всех врагов в поисках будущего убийцы. Я продолжал помогать в Хижине Чудес и следить за состоянием дедушки Стэна. Он мог многое делать сам, однако по наставлению Форда я должен был каждый раз следить за этим. Возможно, это занятие не было бы таким утомительным, если бы Стэнли не ворчал каждые пять секунд. «Дип-Доп, угадай, кто сегодня придёт!» — радостным и по-детски забавным голосом сказала сегодня Мэйбл за обедом, и, не дождавшись ответа крикнула: «Кэнди и Грэнда! У нас будет девичник!». Я лишь улыбнулся ей в ответ и сказал, чтобы она классно провела время, ведь ещё с утра знал, что так и будет. Она слишком долго выбирала свитер и серёжки, а на её кровати валялось несколько девчачьих журналов и постеров со смазливыми мальчиками. «Давай с нами. Будет весело!» — она легонько ударила меня локтем по животу и подмигнула. Весело будет лишь ей и её подругам, которые по-прежнему хотят меня накрасить и сделать маникюр. Ужас! Я должен был отделаться от этой затеи, поэтому сказал, что буду в подвале с Фордом. Соврал, что ему нужна моя помощь. В любом случае, вряд ли он будет против моей компании.

8:12 p.m.

      Дедушку Форда позабавила моя история, и я получил разрешение остаться у него в подвале. Сижу теперь недалеко от его кабинета за небольшим круглым столом. Он оборудовал это место как свой личный читательский (и исследовательский) уголок: поставил пять длинных книжных шкафов (которых уже недостаточно), недалеко от стола разместил старую зелёную доску и тёмную тумбочку, полную цветных мелков, бумаги и ручек. К слову, Форд взялся работать над каким-то новым масштабным проектом, о котором мне так ничего и не сказал. Точнее, у него была попытка сделать это ранее, но тогда я решил, что мои отношения с Биллом были раскрыты и мне сотрут память, поэтому сбежал и не возвращался к этой теме. В подвале я застал его, когда он таскал коробку с инструментами и шестерёнками к себе в лабораторию, и, похоже, об этом новом изобретении мне теперь не удастся ничего узнать. «Ты взялся за создание нового прибора?» — спросил я его, отвлекаясь от записей в дневнике. Он казался немного напуганным и удивлённым, и не сразу ответил. «Да, вроде того. Но пока рано об этом говорить». Позже я увидел его с сажей на лице. «Может, я могу тебе помочь?» — спросил я, но всё, что получил в ответ, это сухое: «Да, если не будешь лезть в это и мешать мне». Откуда в нём взялся этот грубый тон? Он ведь всегда сам был рад поделиться внутренней кухней своих изобретений, так что же случилось сейчас? Может, у него очень долго не получается и он очень устал? И не хочет, чтобы я видел его неудачи? Ответ я получил лишь тогда, когда смог подобрать нужные слова. «Ты обещал, что между нами больше не будет тайн, — напомнил ему я, когда он возвращался в комнату с неизвестными мне деталями. — Хотел, чтобы я остался здесь, в Гравити Фолз, и стал твоим учеником. Неужели, ты отказываешься от своих слов?». Он задумчиво посмотрел на меня и поправил свои квадратные очки. «Я лишь хочу, чтобы ты отдохнул, а не забивал голову расчетами. — Он покачал головой и улыбнулся. — Ты даже не представляешь, насколько моё новое изобретение отличается по мощности от всех предыдущих. Ты в жизни таких формул не видел, поэтому вряд ли поможешь мне. Я очень занят, правда, и не могу отвлекаться. Понимаю, тебе хочется провести со мной время, и я даже готов найти для тебя несколько часов, чтобы сыграть в Подземелья, но только не сейчас. Я должен идти». И больше из лаборатории он не выходил. Меня одолевает восторг и интерес, ведь если прибор действительно мощный и сложный по созданию, нас ждёт что-то великое и грандиозное! «А знаешь, лишние руки мне не помешают», — только что послышалось из приоткрытой двери, поэтому, дневник, комментарии о его новом проекте ты увидишь от меня лишь завтра. А я побежал!