ЭЛЕУТЕРОМАНИЯ

У Се уставился на ослепительный свет напротив него, чувствуя больше, чем просто видя Сяо Гэ рядом с собой, сжимающего его руку, когда они сделали шаг вперед вдоль солдат-призраков, марширующих к Вратам Ада. Он не знал, что делать, полагаясь исключительно на инстинкт, когда он двигался вперед, не позволяя себе колебаться в своих действиях, пока тропа не начала спускаться вниз Он услышал громкий стук от массивной двери, такой громкий, что он не мог быть создан человеком, когда двери закрылись, защищая их от смертных миров. Все это прошло как в тумане, когда Сяо Гэ крикнул ему с явным страхом в глазах. У Се никогда раньше не видел такого выражения на лице Сяо Гэ. Это напугало его. Как раз когда У Се собирался спросить, что происходит, Сяо Гэ оттолкнул его с пути, брызги алого тут же украсили его лицо Но даже с толчком он не был достаточно далеко, чтобы быть в безопасности. С криком боли он был пронзен чем-то острым, упав на землю напротив своего партнера в похожем затруднительном положении. Он услышал крик Сяо Гэ: «У Се!» (Слишком поздно...) Прежде чем кто-либо из них успел среагировать или пошевелиться, копье было выдернуто из их индивидуальных тел с такой силой, что У Се оказался на коленях на белой земле, которая казалась бесконечной, насколько это истощило его, а Сяо Гэ обмяк перед ним и, как марионетка, у которой внезапно перерезали веревку, его тело обмякло, как старый мешок. Его тело наклонилось, его грудь соприкоснулась с грудью Чжан Цилина. [От сердца к сердцу] (Багровая кровь рекой хлынула из их груди на бесконечный белый пол, собираясь на земле, словно ярко-красные тюльпаны) У Се хрипел со своего места на груди Сяо Гэ. В этот момент он ничего не чувствовал — просто онемел . «Сяо Гэ...» — его голос прозвучал хрипло, когда он обратился к человеку, лежащему под ним, стиснув зубы и пытаясь приподнять свое тело над безжизненным телом Сяо Гэ. У Се помнит, как в прошлой жизни Панма сказал им, что один из них в конце концов умрет, а Сяо Гэ отказывался верить в это, как бы сильно другой ни давил. Он был так уверен, что даже У Се начал верить, что они могут этого избежать. Но вот они здесь, в этой области, умирают вместе. Он помнит, как Панма сказал ему, что от него всегда несло смертью, как от трупа. Он не понимал, что тот имел в виду, до этого момента. Эта область была мостом между жизнью и смертью, неудивительно, что она хранила все тайны мира — лимб, воспоминания и историю с момента сотворения мира и до наших дней . Он ни за что не позволит Сяо Гэ умереть здесь одному. Он пообещал себе, что последует за Сяо Гэ, куда бы тот ни пошел. Даже в смерти кровь текла между ними, скрепляя это обещание. …. «Если я когда-либо и бежал, то только к тебе. Я люблю его так, как не могу объяснить это другим людям. Они не понимают... это не их вина». … У Се слышал, как Сяо Гэ пытался вдохнуть воздух в легкие, несмотря на то, что его усилия каждый раз были тщетны. У Се прижался лицом к горлу Сяо Гэ и прошептал: «Я... последую за тобой куда угодно...» «*用我一生，再换你十年天真无邪 (Я использую остаток своей жизни, чтобы подарить тебе десять лет беззаботной жизни и невинности.) — прохрипел Чжан Цилин, его голос был хриплым и тихим. «Мне это не нужно, как я могу?!» — хрипло выдавил У Се, вся его сбереженная энергия ушла на сопротивление . «У Се...» Чжан Цилин произнес его имя, это одно слово содержало в себе все. Любовь, украшение, нежность, обожание, тепло, комфорт — невысказанная клятва [Я тебя люблю] У Се захлебнулся рыданиями, когда слезы потекли по его щекам, одинокими полосками, похожими на водопады, и капали на его черную одежду. Он крепко сжал Чжан Цилиня, отказываясь отпускать, пока старший мужчина слабо держал и пытался соответствовать напряжению. У Се закрыл глаза, уткнувшись носом в его челюсть и замер на месте, когда заметил влажность на лбу, где она соединялась с челюстью. Он использовал всю свою силу, чтобы мягко повернуть голову, когда У Се резко ахнул, увидев, как Сяо Гэ пролил слезы из этих прекрасных глаз, пустых и уставившихся в никуда. Эта пустота заставила У Се зарыдать еще сильнее. «Я люблю тебя. Всегда. Даже в загробной жизни. Я люблю тебя», — жалобно захныкал У Се, плечи его сотрясались от рыданий. У Се покачал головой в отчаянии, когда Сяо Гэ выдохнул свой последний вздох и замер, их руки все еще были крепко соединены вместе. Он наклонился в своем горе, снова соединяя их груди. Слишком поздно, подумал он бездумно, когда его глаза закрылись. С последним дрожащим вздохом он замер. … «Я действительно верю, что между ним и мной протянута невидимая красная нить, которая тянется и запутывается годами — через океаны и жизни. Я знаю, что она не порвется, потому что наши души связаны». .... Цилинь, заключённый в их груди, ожил, когда кровь из их груди впиталась в одежду, чтобы закрасить тёмные линии их татуировок своей сущностью. Он заревел, когда начал прожигать их кожу и одежду без особых усилий. Два тела, безжизненно лежащие в луже собственной крови на тропе прямо за внушительными бронзовыми воротами, начали гореть. Их кровь, которая соединилась и объединилась в одно целое, зажглась и засияла, как зажженное пламя, алая лента сплела их вместе и подожгла, пока ничего не осталось там, где были их тела, кроме отметины, созданной их кровью. (Они как будто возродились, словно феникс.) Два Цилиня слились, когда один из них окрасил свою чешую в красивый темно-синий цвет, а его компаньон в огненно-оранжевый/красный, их глаза светились идентичным металлическим коричнево-бронзовым, базально-цветным цветом. Они понюхали знак, прежде чем поклониться в присутствии сущности, которая находится дальше от тумана, чем раньше, огромное пространство наполнилось светом, когда они спустились. Эта сущность погладила бок Цилиня, что, в свою очередь, заставило их мурлыкать от восторга. Сущность большую часть времени молчала , глядя на след, созданный их кровью. Затем они щелкнули пальцем, и внезапно У Се обнаружил себя стоящим рядом с Сяо Гэ перед призрачно выглядящим цилином. Было еще что-то... что-то не человеческое, но У Се не мог начать описывать, что это было. Единственное, что он знал, это то, что это было что-то очень мощное и что он должен был защищать и держать подальше от мира любой ценой. Уся упал на колени перед этой штукой и склонил голову в знак уважения, поскольку все внутри него говорило ему делать это - говорило ему вести себя хорошо и чтить это существо. Он оставался на коленях, не беспокоясь о том, что его внешность изменилась - его тело было задрапировано тканью и стилями ханьфу. Из-под светло-золотистого коричневого (цвета земли) комплекта ханьфу выглядывают кусочки белой нижней одежды, украшенной белым поясом (траурная одежда) с красной нитью, завязанной в узел посередине (красная нить судьбы) , и бледно-зеленой прозрачной верхней одеждой ( цвета возрождения ), украшенной фрагментами белой вышивки, изображающей феникса (животное бессмертия, воскрешения и жизни после смерти) . [ Феникс олицетворял силу, посланную с небес Императрице] Вскоре Сяо Гэ присоединился к нему, встав на колени перед более крупной сущностью, не желая злить ее (уже почувствовав ее силу). У Се почти почувствовал, что начинает плакать, когда увидел знакомое нейтральное и пассивное лицо Сяо Гэ, чувствуя безграничную благодарность за то, что ему позволили быть вместе с Сяо Гэ в этом месте. Было бы намного хуже, если бы он был один, но если бы Сяо Гэ был здесь, он мог бы справиться с чем угодно, что бы кто-нибудь ни бросил в него. Сяо Гэ носит одежду, очень похожую на его, белая внутренняя одежда выглядывает из его желтовато-золотой ( цвет, представляющий силу) одежды ханьфу, пояс и шнурок на месте. Единственным существенным отличием было то, что он не носил верхнюю мантию, ее заменил королевский плащ, окрашенный в пурпурный цвет, настолько темный, что он казался черным (фиолетовый символизирует божественность и бессмертие ) с кусочками золотой вышивки, изображающей дракона на спине; белый мех на отвороте и золотая бронзовая цепь, свисающая с отворота, покоящаяся перед его грудью. [ Дракон является символом императорской власти и авторитета — власти, посланной с небес Императору] Волосы у них были завязаны в соответствующей моде; полухвосты с короной на голове. Это было похоже на то, что У Се видел в мангах и драмах. У Се приблизился к Сяо Гэ, но держал голову опущенной, все еще осознавая присутствие другого в комнате, ожидая какого-то сигнала от кого-либо из них. Он старался оставаться неподвижным и не реагировать, но это было трудно, когда его тело хотело дрожать и трястись. То, что было внутри его теплых вен, пробирало его до костей, и он чувствовал, как стучат его зубы, ожидая, когда прохладное и скользкое ощущение покинет затылок. Неважно, что он с ним сделает, пока это не причинит ему или Сяо Гэ вреда сверх того, с чем они могут справиться. Он никак не сможет вынести, что Сяо Гэ снова умрет перед ним, эта мысль побудила его взглянуть в сторону этого человека. Его возлюбленный тоже дрожал и стиснул зубы. У Се, не задумываясь, взял руку Сяо Гэ и крепко сжал ее, предлагая Сяо Гэ свою поддержку. Он ни за что не оставит Сяо Гэ страдать в одиночестве, и с решительным взглядом в глазах он держал спину прямо, борясь с холодным ощущением внутри своего тела. То, что происходило между ними, что бы это ни было, было слишком важным. Внезапно у него возникло ощущение, что его разглядывают, и Уси опустил голову ниже, пытаясь успокоиться, когда он почувствовал, как прохладное и скользкое ощущение отдаляется от его шеи, а холод становится все более заметным и невыносимым. Он стиснул зубы, игнорируя пульсирующие десны, чтобы не издавать никаких звуков. Он чувствовал, как Сяо Гэ сильнее сжимает его руку и сжимает ее снова и снова. Уси старался сосредоточиться на этом ощущении, ожидая, что что-то произойдет. У Се почувствовал, как размытые слезы выступили вперед, когда их руки соединились, такие теплые... в то время как остальное тело оставалось холодным. Он помнит, что когда он «умер», он проснулся в каком-то месте с лестницей вокруг него. Когда он огляделся вокруг, он нашел это место таким прекрасным, как будто он только что вошел в галактику. Куча зеркал окружила его, когда он увидел воспоминание — кучу воспоминаний, на самом деле . «У Се...» Этот голос... У Се застывает, застыв на месте на ступеньке прекрасной лестницы, прежде чем медленно оборачивается, где неподалеку от него стоял Чжан Цилин, лицо которого было столь же выразительным, как и всегда. Мир остановился, их две души снова нашли друг друга. «Сяо Гэ...» — выдохнул У Се в холодный воздух. Чжан Цилин идет вперед, раскрывая объятия для У Се, чтобы тот бросился в них, всхлипывая на сгибе его плеча, в то время как Чжан Цилин также крепче обнимает свою вторую половинку. «Я здесь», — говорит он, уткнувшись носом в шею У Се и чувствуя его учащенное сердцебиение. У Се посмотрел в темные бездны, которые предоставили его глаза, оттуда они соединили свои лбы вместе, в мире, поскольку их души снова нашли друг друга и заполнили недостающий кусочек пазла в их сердцах. Чжан Цилин закрывает глаза в безмятежности, без страха, без опасности, без беспокойства, без забот - Просто мир . «Сяо Гэ... Где мы?» — спрашивает У Се, все еще в его объятиях, оглядываясь вокруг. Он пока не может отпустить свою возлюбленную. Чжан Цилин молчал, а затем посмотрел на них, заставив У Се обернуться, сцепив руки, и ахнуть, когда он увидел напротив себя человека в революционной одежде, а в шаге позади него — группу людей с такими же длинными пальцами. «Добро пожаловать...» — говорит он бесстрастно. «Чжан Цишань — Чжан Да Фойе», — выдохнул У Се, глядя на человека, которому Чжан Жишань был безгранично предан и который создал Мистическую Девятку. «Старая Мистическая Девятка », — прощебетал Чжан Цилин, наблюдая за происходящим. У У Се перехватило дыхание, когда он увидел некоего старика с собакой на руках: «Дедушка...» У Лао Гоу только молчит, эти терпеливые и добрые глаза, которые он так хорошо помнит в своей памяти, твердые в своей стали и строгости. У Се хочет обнять его и рассказать ему все о том, что с ним случилось, его дедушка был тем, кто сопровождал его, когда Сань-шу отправился в экспедицию, он был тем, кто вырастил его, и вот почему, когда Чжань Цилин подталкивает его к У Лао Гоу, прогулка превращается в бег, так как его дедушка обнимает своего внука, который начинает рыдать у него на плече, как он делал это, когда был совсем маленьким. «Я скучаю по тебе, дедушка!» — сквозь рыдания выдавила У Се. У Лао Гоу только расчесывал его волосы тем же способом, который успокаивал его, когда он был еще ребенком: «Я знаю, ты стал большим, Сяо Се, и у тебя уже есть супруга...» У Се усмехнулся и вытер слезы, слегка отклонившись от дедушки: «Мне так много нужно тебе рассказать». У Лаогоу рассмеялся: «Я уверен, что ты так считаешь, но сначала...» Он указал на Чжан Цишаня, человека, который в данный момент разговаривал со своим Сяогэ. У Се смотрит на Чжан Цилина, который приветствовал каждого из старой Мистической Девятки, особенно У Лао Гоу, сердце У Се согревается при мысли о том, что его дедушка принимает его как своего супруга. У Се бросается на Чжан Цилина, заставляя патриарха Чжана поймать его, как он всегда это делает. «Тан сюнчжанг (Двоюродный старший брат)...» — Чжан Цилин обратился к своему кузену максимально официальным тоном, голосом, полным уважения. «Цзучжан (Патриарх)». Глаза Чжан Цишаня широко распахнулись, пораженный тем, с каким уважением к нему обратились, и он почтительно опустил голову. У Се только приподнял бровь, молча взглянув на старые мистические девять глав семей, а затем взглянув на обоих глав семьи Чжан, как из главной семьи, так и из побочной семьи: «Ну, Сяо Гэ по-прежнему является патриархом своей кровной семьи ». Он бездумно подумал. «Все это память и история Старых Мистических Девяти семей, работающих вместе , память семьи Чжан была здесь с первого Цзучжана и до сих пор, память семьи У...» Чжан Цишань рассказал им крошечные кусочки истории этого места, от одного зеркала к другому, пока он не остановился, чтобы посмотреть прямо в глаза У Се и Чжан Цилину, «и все воспоминания ваших ребят, с того момента, как вы оба родились, и до сих пор». У Се моргает, прежде чем открыть рот и спросить, сильно сбитый с толку: «Но мы... путешествуем во времени...» Ци Тецзуй прощебетал сбоку: «Это потому, что У Сяо Сан Е, Лорд, проникся к тебе симпатией. Скажем так, Лорд обожает родословную У, благодаря определенному человеку». Он подмигнул У Лао Гоу, который фыркнул сбоку. У Се посмотрел на своего дедушку: «Это потому, что семьи У и Се всегда воюют с семьей Ван и...» Он посмотрел на Се Цзюе: «Се Цзюе был тем, кто начал заговор, а дедушка был тем, кто его поддерживал, семья У была ядром среднего звена, имеющего печально известную репутацию: головорезов, совершающих убийства и грабежи. Они известны как Убийцы из Мистической Девяти семей». Эр Юэхун изящно приподнял одну бровь: «О, боже... он действительно умён, как и ожидалось от внука У Лао Е...» Се Цзюе удовлетворенно промычал: «Ты тот, кто вытащил всю важную информацию из нашего плана! У Е отлично справился со своей работой, если ему удалось воспитать в тебе привычку Ци Юй. Неудивительно, что в прошлой жизни тебе удалось уничтожить «это»!» У Се молчал всего секунду, прежде чем почувствовал, как к нему приближается присутствие Сяо Гэ. Его рот медленно приподнялся, он не знает почему, но ему кажется, что он может сделать все. Он чувствует себя таким легким и улыбается. Это было совершенно невинно (чем У Се определенно не был, судя по тому, как его рука уже была окрашена в багровый цвет) и честно (чем У Се всегда и является) . «Я ничего не делал. Раньше я как-то сказал одному из семьи Ван, что те десять лет, вместо того, чтобы сказать, что я сам нес стресс и давление, было бы более правдиво сказать, что это мой дед и третий дядя, два поколения семьи У, планировали все эти экстремистские детали. Я только что сделал последний шаг, и теперь я не забуду эти слова». «Я вижу, он скромен…» — пробормотал Се Цзюе себе под нос, прежде чем бросить взгляд на Патриарха Чжана, и на его лице появилась ухмылка: «Неудивительно, ведь он такой влюбленный дурак». У Се слегка краснеет, а Чжан Цилин лишь смотрит на своего возлюбленного с легкой ухмылкой, отчего бедняга еще больше смущается. Чжан Цишань кашлянул в кулак, чтобы привлечь внимание обеих сторон и вытащить их из их собственного маленького мира: «Да, это также одна из причин, по которой семья У всегда имела тесную связь с семьей Чжан». «Всегда был тесный союз...?» — подумал У Се, его лицо приняло пустой вид, прежде чем он почувствовал, как его руку сжали, заставив посмотреть на Сяо Гэ, прежде чем он внезапно понял. Это было похоже на удар молнии в его тело, он резко выпрямился, глядя на своего дедушку: «А?! Не может быть?! » «Кто?!» — спросил У Се с широко открытыми глазами. Уголки рта У Лао Гоу приподнялись в усмешке, многозначительный взгляд был направлен в сторону его внука, У Се сразу же все понял очень хорошо. У Се прочистил горло. «Ладно, неважно», — говорит У Се, а затем делает жест Чжан Цишаню: «Продолжай...» Чжан Цишань прочищает горло: «Верно, эти воспоминания принадлежат вам обоим, так что, конечно, они также связаны с вашей прошлой жизнью». «Что мы будем делать теперь?» — снова спросил У Се. Внезапно порыв ветра пронесся мимо них, заставив У Се заслонить лицо, когда Чжан Цилин подсознательно наклонился ближе к У Се. Его глаза расширились от страха, когда силуэты старой мистической девятки начали медленно исчезать. Он собирался протянуть руку, но был остановлен улыбкой на лице дедушки, отрицание замерло на кончике языка, прежде чем он закрыл рот с решительным взглядом, кивнув дедушке. Чжан Цилин поклонился ему, согнув плечи и сложив руки перед собой. Это напоминает У Се приветствие, которое он видел в древней китайской драме, но он все равно следует жесту, чтобы поклониться им на прощание, пока их тени не исчезнут из виду. У Се и Чжан Цилин поворачиваются, чтобы посмотреть на Чжан Цишаня. Чжан Цишань только улыбается, если это вообще можно считать улыбкой в словаре семьи Чжан, так как он также медленно исчезает, не дав надлежащего ответа на вопрос У Се. Чжан Цилин подходит ближе к У Се, когда мягкий туман, охвативший их, превращается в торнадо вокруг них, Чжан Цилин хватает У Се за талию, чтобы притянуть его ближе к себе. Среди завывания ветра и внезапного изменения обстановки У Се увидел, как остальные члены Патриарха Чжан кланяются Сяо Гэ. Нет, они кланяются им обоим одновременно, пока последний член Патриарха Чжан, носивший древнюю одежду, не посмотрел на них. У Се молчал, глядя на двух лидеров напротив, пока его разум давал ему команду: «Матриарх и Патриарх... Пропавший матриарх. Инь и Ян». Словно услышав мысли У Се, они улыбнулись, словно бремя было снято с их плеч. Матриарх сбросила верхнюю мантию, а ее муж сделал то же самое, протянув руку, чтобы накинуть ее на плечи У Се и Чжан Цилина, словно накидку. Прежде чем они успели что-либо сказать или сделать, оба старейшины и старейшины клана Чжан первого поколения исчезли, поглощенные туманом, когда У Се вырвался из своих ошеломленных воспоминаний и воспоминаний, которые вошли в их разум, словно нарушитель. «Подождите! Что нам теперь делать?!» — крикнул У Се посреди хаоса, ураган тумана из воспоминаний все еще был ясен в его сознании. Они не ответили, только слегка улыбнулись, и внезапно У Се и Чжан Цилин были охвачены огнем, который сжег их одежду и поджег их тела. У них не было возможности запаниковать, они только ухватились за момент, чтобы зажмуриться, прежде чем их поглотил жар огня, который напомнил У Се о вулканической температуре в Небесном Дворце Гробницы. И прежде чем он осознал это, он уже стоял на коленях, в совершенно иной одежде — настолько отличавшейся от современной одежды, которую он носил раньше — перед существом, которое смотрело на них сверху вниз, в то время как они смотрели в землю, не смея поднять глаза.