ЭЛЕУТЕРОМАНИЯ

Предыдущая глава И прежде чем он осознал это, он уже стоял на коленях, в совершенно иной одежде — настолько отличавшейся от современной одежды, которую он носил раньше — перед существом, которое смотрело на них сверху вниз, в то время как они смотрели в землю, не смея поднять глаза. У Се взглянул на их соединенные руки и почувствовал, как по нему пробежала волна счастья, когда он увидел красную нить, завязанную как кольцо, между ними. Соединяющую их мизинцы. Он почти хотел рассмеяться от абсурдного количества радости, которое он чувствовал от такой простой вещи. Они поженились перед Старыми мистическими семьями Девяти Глав и всеми предыдущими патриархами Чжан, вместе с его семьей. Даже если они не смогли поклониться трижды, чтобы поклониться небесам, родителям и супругу, они все еще достаточно женаты в голове У Се. Эта нить, текущая между ними, является достаточным доказательством этого. Странно , что он не чувствовал страха, только уважение к этому существу перед ним. Он должен был бы чувствовать страх, но он чувствовал себя в безопасности и защищенности, поскольку помнил слова Ци Те Цзуя, который говорил ему, что он не должен бояться этого существа. Внезапно голос пронзил его разум, словно всплеск холодной воды, У Се вздрогнул, пытаясь расшифровать, что он пытался сказать: «Вы двое из избранного числа людей, которым когда-либо удавалось использовать мою силу, чтобы нарушить баланс пространства и изменить временную линию, какой мы ее знаем». Голос звучал так далеко, так далеко от них, когда он продолжил: «Чжан Цилин. Твоя семья защищала меня веками. Я больше не хочу, чтобы ты страдал из-за прошлых глупых ошибок твоей семьи. Я даю тебе другую роль, Чжан Цилин. Сможешь ли ты выполнить эту роль? Не как долг, а как то, что ты должен делать как Патриарх семьи Чжан». Чжан Цилин только молчал, сжимая челюсти, когда он впитывал слова сущности. Его обязанность как патриарха - защищать бронзовые ворота, многие это знают, но есть и кое-что еще. Ему, из всех людей, не нужно было спрашивать никаких разъяснений, потому что он очень хорошо понимал, что это влечет за собой, но все еще очень колебался, думая : «Могу ли я это сделать?» . Как будто его родственная душа могла слышать его мысли, короткое, но крепкое пожатие его руки вернуло его к реальности. Чжан Цилин посмотрел на лицо другого, улыбка была такой яркой, что на его чертах запечатлелась, что у него перехватило дыхание. Как всегда, У Се повел его на правильный путь и стал его светом. «Да, мой Господь», — ответил он, и всякое прежнее колебание исчезло, на смену ему пришла решимость, когда он понял, что он не один. Больше нет. То, как голос выражал себя, создало у У Се впечатление, что эта сущность скрывает больше знаний, чем они когда-либо могли постичь, заботится о мире больше, чем кто-либо когда-либо мог. Это заставило У Се улыбнуться в утешении, несмотря на то, что сущность не имела человеческой формы. Эта сущность была милостива к У Се, защищая его чувством безопасности и защищенности, резонирующим в его груди. Для него этого было более чем достаточно. Семья У всегда была очень преданной, и У Се не был исключением. Когда У отдавали свое сердце чему-то или кому-то, только смерть могла отнять это молчаливое обещание. Пан Цзы и Сяо Гэ знали это о его семье, и только по этой причине, и только по этой причине, Пан Цзы отпустил его за ворота, зная, что он уже отдал им всю свою преданность и сердце. Теперь они были его самыми близкими людьми на всю жизнь. [Эта преданность — безумие семьи У.] «У Се...» — окликает его сущность. Он оживляется, лицо обращено к небу, несмотря на то, что он не может ничего видеть из-за того, насколько ярким был свет из-за границы и тумана. « Всегда верный пес». У Се услышал веселье и другой тон в голосе, который он не мог понять — нежность? удовлетворение? — когда он издал задыхающийся смешок в знак согласия. Он также увидел, как губы Сяо Гэ дернулись в легкой улыбке от комментария. «Даже после того, как ты путешествовал во времени, ты показал мне, как ты изменил эту временную линию и усыновил тех двух детей. Я бы солгал, если бы сказал, что не доволен изменениями, которые ты привнес. Я даю тебе роль, У Се. Как внук У Лао Гоу, ты, должно быть, унаследовал его мозг, и именно поэтому я даю тебе эту роль. Сможешь ли ты вернуть Мистической Девятке ее былую славу? И уничтожить врага?» У Се опустил голову, размышляя, прежде чем заговорить. Шестеренки в его голове вращались быстрее, чем он мог за ними угнаться, воспоминания закручивались в голове: «Революция? Или разрушить и реформировать ее с нуля?» Сущность молчит всего секунду, прежде чем... хихикает, хихикает сущность и разносится эхом вокруг них. В сознании У Се и Чжан Цилин это заставляет их дрожать от того, как леденящий душу хихикающий звук прозвучал в зале, прежде чем она отвечает: «Делай, что хочешь, У Се. Мистическая Девятка подобна марионеткам, и тебе нужно найти того, кто будет управлять ими, прежде чем они смогут найти путь к своей былой славе. Расцветай или уничтожай, решать тебе, Дитя У». У Се лишь наблюдает за происходящим внимательными глазами, полными понимания, и продолжает: «Не меняйся, У Се. Просто продолжай то, что делаешь, потому что, что бы ты ни делал, я всегда буду следить за вами двумя», — передало существо, и сияние у входа засияло ярче, чем прежде. «Вы оба понимаете свои роли, Чжан Цилин, У Се?» Чжан Цилин и У Се смотрят друг на друга, молча общаясь, а затем опускают головы и говорят в унисон: «Мы понимаем, мой господин...» "Очень хорошо... О, и У Се". Сущность снова позвала его. Через несколько секунд У Се зашипел, когда его охватил внезапный жар, его растерянное лицо посмотрело на сущность напротив него. « Тебе нужно будет уметь двигаться как Чжан Цилин, если ты собираешься продолжать выполнять свой долг. Я дал тебе только то, что нужно, чтобы ты мог выполнять свой долг, а также твое оружие», — ответило всезнающее существо. Как и сказало существо, напротив них лежали два оружия: черные драконьи мечи Сяо Гэ, а также небольшой бронзовый колокольчик, великолепная пипа и прекрасный кинжал, который, очевидно, не был создан людьми. «Пипа?» — в замешательстве спросил У Се, увидев, как Сяо Гэ обводит бронзовый колокольчик. «Почему?» «Потому что звук гораздо важнее оружия. Я не могу позволить тебе умереть на передовой, поэтому я дарую тебе способность защищать себя. Семьи Чжан благословлены мной, поскольку Чжан Цилин получил силу использовать Бронзовый колокол, колокол, в который может звонить только Патриарх семей Чжан, как доказательство того, что ты служишь мне и моему избраннику». У Се вспоминает, что когда обычные люди пытались играть на Бронзовом колоколе, у них начинались галлюцинации, а вибрация была настолько сильной, что могла расколоть землю и создать мощную волну, распространявшуюся по океану. Словно прочитав мысли У Се, существо заговорило: «Твоя Пипа сделана из того же материала, что и бронзовый колокол. Оба созданы из одного и того же куска материала: Нефритового метеорита и бронзового шаблона, сотканных в блаженной гармонии». У Се бросил взгляд на Пипу, и его глаза расширились от осознания. «Бронзовый шаблон дворца Бога Грома?!» — воскликнул он, неистово и запыхавшись. Он присмотрелся, и действительно, изгородь и колышек были из прекрасного нефрита с багровым фениксом, который казался живым. Дерево было заменено прекрасным блестящим бронзовым шаблоном, привязанным веревкой из металлического нейлона. У Се протянул руку, и как только он коснулся первой струны, в его сознании запечатлелись музыкальные аккорды — многочисленные музыкальные струны с ясным предназначением. «У Се ... », — Чжан Цилин прижал к себе молодого человека, обеспокоенно зашипев. «Я в порядке. Просто воспоминание», — говорит У Се, прежде чем взглянуть на маленький бронзовый колокольчик: «Ты не собираешься его трогать?» Чжан Цилин покачал головой: «Я помню». Затем У Се увидел кинжал неподалеку от себя и взял в руки прекрасный кинжал. Когда он увидел рукоять, это была фигура феникса, похожая на ту, что была на Пипе, вырезанная на металле. Он держал кинжал, глядя на Сяо Гэ, который держал свой меч дракона, уставившись на рукоять дракона, прежде чем вытащить ее, блестящее серебристое железо сверкало в тусклом свете. Остановившись, он заметил, что участок меча, который должен был быть пустым, на самом деле был вырезан в темном багряном цвете Цилиня, его золотистый цвет глаз угрожающе смотрел на них. У Се смотрит на свой кинжал, прежде чем вытащить его, как он видел, как это делала его возлюбленная, и, столкнувшись с тем же серебристо-железным блеском, его цилин темно-синего цвета с золотыми глазами [ У них одинаковая рукоять и они сделаны из железа . ] «Благодарю вас, мой господин...» — прошептал Чжан Цилин с почтением, кланяясь существу, за этим действием внимательно следил У Се. «Время, отведенное тебе на охрану этой двери, подошло к концу. В прошлой жизни ты вернулся на 10 лет, но я считаю, что время, когда вы двое охраняли эту дверь в этой жизни, закончилось», — заявила сущность, расширив глаза У Се и Чжан Цилина. « Вся кровь Чжанов находится под твоим командованием, Чжан Цилин. Делай то, что должен сделать Патриарх!» Сущность сказала твердым голосом, Сяо Гэ встал, чтобы помочь У Се подняться на ноги. «Мне не нужно, чтобы ты возвращался сюда, пока я тебя не позову. Живи хорошо, и я увижу тебя позже во сне. Ваши друзья уже ждут вас двоих у подножия горы Чанбайшань, и некоторые люди ждут, чтобы попрощаться с вами». С этими словами сущность исчезла, и бронзовые ворота открылись перед ними. Цилинь направились к бронзовой двери, слегка отступив назад, когда она громко взревела и сверкнула гневным красным. Внезапно, фигуры предыдущих членов Патриарха Чжан и Девяти Старых Мистических Семей сформировались, ведя их по путям, которые привели их в миры смертных . Прямо перед тем, как они достигли конца, они остановились перед Чжан Цишанем и У Лао Гоу, оба из которых стояли бок о бок друг с другом. Было два новых человека, которые подошли и встали рядом с парой, У Се и Чжан Цилин сбились с дыхания. «Папа... Мама...» У Се вздохнул в недоумении вместе с Чжан Цилин, уставившись на фигуру определенной женщины. У Се резко бросил, глядя на застывшего Сяо Гэ, который смотрел на мужчину рядом с матерью: «Иди, Сяо Гэ». У Се посмотрела на Чжан Цилина, который напряженно шел к своим родителям. Пайма не испытывала никаких колебаний, обняв сына и мужа, отчего Чжан Цилин прослезился и ухватился за спины родителей, как за спасательный круг. Тем временем У Се уставился на свою мать, которая была все так же прекрасна, как и всегда, с улыбкой такой доброй и терпеливой, что его память не могла ее как следует описать. Он не помнил многого о своем Отце, кроме того, что он был сильным, человеком, который возглавлял семью У после У Лао Гоу, считавшимся устрашающим человеком из-за своего безумного интеллекта, который сумел увести за кулисы кучу подчиненных вместе с главным шоу. «Сяо Се... Иди сюда, сын мой». Его мать зовет его, и когда это возвращает его к реальности, У Се бежит к матери, рыдая, а У Ицюн тихонько гладит его по спине: «Ты хорошо вырос, Сяо Се, и даже уже нашел себе супругу!» У Се отстраняется от матери, качая головой: «Я скучаю по вам, мама, папа». Его мать прижала ладонь к его заплаканной щеке: «Я знаю, я все вижу, и я говорю тебе прямо сейчас, я горжусь тобой, Сяо Се». У Ицюн гладит его по голове, его большие руки лежат на его волосах, заставляя У Се поднять глаза и посмотреть в карие глаза отца: «Я горжусь тобой. Просто продолжай то, что ты делаешь, У Се». Затем он выглядит раскаявшимся: «Мне жаль, что я использовал твое рождение как заговор, чтобы уничтожить семью Ван, но это было крайне необходимо». «Я знаю, я понимаю», — говорит У Се, вспоминая, что однажды он вовлек Ли Ку в свои планы и так и не простил себе этого, поэтому он понимает чувства отца и уже давно простил его. -Тем временем- Чжан Цилин посмотрел на родителей со слезами на щеке: «Мать... Отец». «Я горжусь тобой, А-кун», — тихо говорит Пайма, в ее глазах светится гордость. «Я все вижу...» — она становится грустной. «Мне жаль, что я не смогла защитить тебя и остаться в твоей жизни подольше». «Это моя фраза», — говорит его отец, не отрывая взгляда от сына. «Прости меня за то, что втянул тебя в историю с семьями Чжан, мне жаль за всю боль, которую ты из-за этого перенес, но…» — он сжал его плечо, прежде чем продолжить, «я горжусь тобой, даже после всего, что ты пережил». Чжан Цилин широко раскрыл глаза, прежде чем покачать головой: «Нет, вся боль, которую я перенес, того стоила», — коротко говорит он, глядя на свою возлюбленную. Пайма, увидевшая это, хихикнула: «Он хороший ребенок. Я видела вашего сына и рада, что смогла увидеть своего внука». Его отец кивнул в знак согласия: «Он вырастет сильным, как и его отец». Чжан Цилин обнял своих родителей в последний раз, прежде чем обратиться к своей второй половинке... «У Се...» — окликает его Чжан Цилин. У Се поворачивается, чтобы посмотреть на него с пониманием, и его глаза снова наполняются слезами, которые он едва сдерживает, когда он видит своих родителей ... Ой У Се низко поклонился им в знак уважения, за ним последовал Чжан Цилин, который соединил их руки. Чжан Цишань посмотрел на пару, прежде чем поклониться в знак ответного уважения, вскоре за ним последовали другие Патриархи Чжан, а затем У Лао Гоу и другие Старые Мистические Девятиглавые Семейства. Внезапно Чжан Цилин упал на колено, У Се резко повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на свою вторую половинку в замешательстве, прежде чем очень хорошо понял, что именно выражало его решительное лицо. У Се навернулись слезы, казалось, в тысячный раз. « О, Сяо Гэ...» , — бездумно подумал он, прежде чем последовать жесту. На лице У Се появилось недоверчивое выражение, когда Чжан Цилин поклонился прямо перед густым туманом, к яркому свету, успокоенный мыслью о том, что существо наблюдает за ними, пока У Се следует его примеру. «Первый — преклониться перед небом и землей» Затем они преклоняются перед членами семьи У, предыдущим главой Старых Девяти Семей и его родителями вместе с предыдущим Патриархом Чжан. У Се плачет — они действительно делают это — они действительно клянутся здесь, прямо перед самыми важными членами Мистической Девяти и Семьи Чжан. «Второе — пресмыкаться перед родителями» Они наконец посмотрели друг на друга и Ах... Не только У Се прослезился, потому что теперь он увидел, как эти темные глаза также блестели от непролитых слез, делая их похожими на прекрасный черный ониксовый камень. В этих темных глазах, похожих на бездну, плавали эмоции, У Се сглотнул комок в горле, прежде чем сжать руки друг друга, когда они поклонились друг другу. «Третий — пресмыкаться друг перед другом » . Чжан Цилин помогает У Се встать, глядя на него с любовью и решимостью, полный преданности, которая переполняет У Се, прежде чем У Лаогоу заговаривает... «Чжан Цилин, будь то в болезни или здравии, бедности или богатстве, красоте или некрасивости, в хорошие времена и в плохие, ты готова любить его, утешать его, уважать его и защищать его? Ты готова быть вечно преданной ему?» «Я, Чжан Цилин, будь то в болезни или здравии, бедности или богатстве, красоте или некрасивости, в хорошие времена или в плохие, я готов любить его, утешать его, уважать его и защищать его и буду вечно предан ему, и небо и земля будут тому свидетелями». «А... Сяо Гэ», — выдохнул У Се, глядя на Чжан Цишаня, который посмотрел на отца Сяо Гэ, который кивал с улыбкой, говоря... «У Се, будь то в болезни или здравии, бедности или богатстве, красоте или некрасивости, в хорошие времена и в плохие, ты готова любить его, утешать его, уважать его и защищать его? Ты готова быть вечно преданной ему?» «Я, У Се, будь то в болезни или здравии, бедности или богатстве, красоте или некрасивости, в хорошие времена или в плохие, я готов любить его, утешать его, уважать его и защищать его и буду вечно верен ему, и небо и земля будут тому свидетелями». «Я принадлежу тебе, как и ты принадлежишь мне...» — шепчет ему Чжан Цилин, переплетая их руки с решительным выражением лица. «Никто не причинит тебе вреда». «Красная нить покажет каждому из вас ваши линии жизни. Чжан Цилин, у тебя есть жизненная сила У Се и доказательство его жизни, а у тебя, У Се, наоборот. Готовы ли вы двое оставаться связанными навсегда, даже в загробной жизни?» — спросил Ци Те Цзуй. У Се смотрит на их переплетенные руки, а точнее, на красную нить, соединяющую их, когда он сжимает руку своей возлюбленной. «Конечно», — уверенно сказал он. «Да » , — ответил Чжан Цилин. Цилин снова взревел, но на этот раз его звук эхом разнесся вдоль Бронзовых ворот и отразился в крови Чжанов, которую благословило существо, заявив смертным мирам: [Поклонитесь своему Патриарху , когда он вместе с избранником нашего Господа начнет новую эру!] А затем пламя снова прожгло им грудь, прежде чем они успели выйти из двойных Бронзовых ворот, в которые вошли, по-прежнему крепко держа руки вместе.