Моя цель превыше твоих глупых желаний.

— Черт черт черт... — уже с явной паникой в голосе выкрикиваю я, стараясь разобраться в своих же бумагах и приборах, дабы понять что делать со сбежавшим образцом... В комплексе мигает красный свет и звучат сирены ото всюду, что ещё больше мешает сосредоточится. Руки безнадежно трясутся, будто сами понимают - дело дрянь, а я всё ещё не осознаю этого в полной мере. Склянки поспешно сбегают на холодный пол, а треснувшие прозрачные резервуары всё быстрее и быстрее распространяют ядовитый газ моего собственного производства. Казалось бы куда хуже, да? "И кому вообще нахуй сдалась эта сигнализация? У меня всё под контролем!» — пытаясь успокоить себя, я лишь теряю время, пока ДНК Омена продолжает передвигаться по лаборатории, вступая в связь со всем, что попадётся и поглощая любую информацию в себя... Даже в таком виде это чертовски непредсказуемая штука, ты же в курсе, Сабина? И чем ты только думала, когда решила, что выпустив эту хрень «подышать», ты станешь лучше понимать происходящее? Почему ты посчитала, что знаешь как лучше? Если в руках Рейны содержимое колбы успокоилось...почему меня оно боится?.. « Есть! » - раздается в мыслях отклик надежды, когда я наконец нахожу нужную склянку с реагентом и стараюсь отдышаться, но глотаю в воздухе лишь свой собственный яд. Я выплескиваю содержимое на это «нечто», что к тому моменту начало двигаться ко мне и вцепилось за край халата. Я поспешно его снимаю, словно по рефлексу, и все ещё пытаюсь не обращать внимание на шум сигнализации, противные переливы красного света и собственный кровоточащий рот. Я закрываю уши, жмурю глаза и скалю зубы. — Заткнись ты уже наконец! — раздается мой безудержный рык в пустоту. Я в ярости, что пока возможна для моего состояния, достаю «Ghost» из ящика. В глазах плывет, но я выпускаю пару обречённых пуль в предохранитель, и....вой сигнализации тут же прекращается, а с ним и мой бесконечный ворох мыслей затих на мгновение... Та... Чертовски неестественная близость с Рейной.. это явно не то, о чем стоило думать во время работы. « И почему подобное вечно происходит со мной...? » Мне невероятно хочется спать и я падаю на пол, выпуская из рук пистолет. Все эти мысли застряли в моей голове как пули в той самой стене, которую все так ничтожно пытались прострелить даже из бесполезных пистолетов, не имея при себе тяжелого оружия. Я честное слово готова была отдать абсолютно всё, лишь бы мой собственный разум не ставил мне палки в колеса, играя со мной такие злые шутки от бесконечного недосыпа. Холодная плитка, сохраняющая молчание, стала бы отличным другом, если бы только я при падении на неё я получила сотрясение...

— Я...с-сама, — откашливаясь от крови, заполняющей мою ротовую полость, я выдавливаю из себя болезненный ответ, но на самом деле, не в силах даже встать и сражаться хотя бы за свою жизнь. Удивлённые взгляды союзников вдавили меня окончательно. Вот так я и умру, да? От медицинской помощи я как обычно наотрез должна была отказаться, но захлебываясь в собственной крови сложно что-то говорить. Должна признаться, впервые я чувствовала себя настолько паршиво... А помещение было похоже на мою главную разработку «Гнездо гадюки» и надо было признать, что воссоздать эту картину посредством своего провала, было крайне впечатляющим, хоть и летально для самой себя. Я закрываю глаза в надежде, что этот раз будет последний. Я желала дотронуться до подсознания, спросить зачем же оно усложняет мою жизнь и отдаться мыслям о девушке в лиловых одеяниях, услышать её голос в последний раз, но почувствовала лишь крепкую, грубую хватку. Где-то вдали послышалось: «Господи, неси ее ко мне, срочно!» и «Если умрёшь так тупо, я клянусь, из под земли тебя достану.» « Что же со мной не так... если работа, это всё чем я живу, то почему же я не могу преуспеть даже в этом. » - первые же мысли с пробуждением заставили тогда мою голову раскалываться. « А эта Рейна... чем она вообще, блядь, меня так впечатлила?! Ничем она не лучше других и лишь мешает мне на пути... » - эта мысль оборвалась так же резко и стремительно как и начиналась, ведь... « На пути... к чему?... » Знаете, я действительно порой не понимала для чего или кого живу и последнее время подобных мыслей становилось всё больше. В любом случае, много этих мыслей или мало - меня больше не пугала их суть. Я сама ни раз задумывалась закрыться в лаборатории, пугливо, со слезами на глазах схватить скальпель из коробки на нижней левой полке в углу, добровольно залезть с головой в омут с собственными навязчивыми мыслями и наконец пустить «первую кровь» хотя бы себе. Как бы мне не хотелось в порыве гнева обмануть себя, но в том что произошло в лаборатории виновата лишь я... Рой мыслей различного формата и содержания угнетал мою личность, дробил мои кости, давил и унижал меня всеми известными способами, пока я не достигла бы дна всего этого безумия. Это было бы мучительно больно. Больнее, чем умереть там, в своей лаборатории, быть окутанной химикатами и задохнуться кровью... « Подождите...я жива? Я...Сколько я здесь? » Я подскакиваю, свешивая ноги с койки и снимаю кислородную маску. Из носа потекла тонкая струйка алой крови. Возможно, не стоило вставать так резко. Слишком тихо. До идеала белый потолок в лазарете впервые казался мне чем-то отвратительным. Слух тревожит лишь звук кардиомонитора до момента, пока кто-то с демонстрацией силы не хлопает дверью. Этот хлопок пронзительной и едкой болью отдается в моей голове. Я вздрагиваю, вытирая кровь из под носа и поднимаю размытый взор на персону передо мной, щурясь. « Сейдж? » Я стараюсь протереть глаза, но всё расплывается ещё сильнее. Черт. — Выглядишь помятой, — с усмешкой звучит такой знакомый грубый голос. Не Сейдж... Очертание тела вампирши прячет руки с чем-то за спину и вздыхает. Видимо, я была в отключке настолько долго, что даже Рейна стала чуть мягче... Стала мягче...? Она... Я непроизвольно покрываюсь лёгким румянцем на щеках, и черт возьми, уверена, что она тоже, после заданного мной тихого, уставшего вопроса: « Как долго ты ходишь в мою палату? » Я слышу раздраженный вздох персоны и решаю сменить тему раньше, чем она уйдет, ни сказав мне ни слова. — Сколько я здесь? — спрашиваю я о другом и вижу как собеседница неуверенно хмыкает. Зрение возвращалось, а когда стало чуть лучше, я замечаю не такой уж и холодный взгляд Рейны. Да, мне всё ещё так казалось, хоть и её усмешка будто вытягивала из меня каких-нибудь колких фраз в её адрес, отчётливо давая понять, что передо мной определенно самый раздражающий агент, сующий нос, куда не просят. — Уже как пару месяцев, — монотонно отвечает она и меня пробивает на противную дрожь. В лазарете накатывает оглушающая тишина. Она наконец убирает руки из-за спины, в которых оказывается букет. Она выбрасывает старые цветы в мусор и меняет их на новые, в вазе на тумбочке. Фиолетовые пионы... Чувствую их благоухание даже несмотря на запах крови. — Уже хоронишь меня? — задаю вопрос я. Она переводит удивленный взгляд на меня, приподнимая бровь, словно и забыла, что я находилась здесь, изуродованная собственным ядом изнутри. Желудок словно переваривал сам себя и я хватаюсь за него одной рукой от боли, нагибаясь, а второй резко закрываю рот, ложно надеясь, что смогу сдержать рвоту. — Dios mío, держись, я позову Сейдж! — ругается она, отступая на шаг. Даже сквозь острую боль я чётко слышала её беспокойные слова, а когда уходит, я ослабляю хватку, давлю обоими руками на живот, что бы спустя секунду таких махинаций на полу уже сияло кровавое пятно. Я откашливаюсь, вытирая рот рукой. Мерзость. « Внутреннее кровотечение? » - анализирую я, поднимая взгляд на запыхавшуюся целительницу. Почему-то, её слова и вовсе не отражались в моем сознании...его всё ещё занимала та...чертовски неестественная близость с Рейной. Болела голова и от огромного количества вопросов по поводу изменений в поведении и действиях местной хищницы. Спустя ещё пару недель активных процедур и курса реабилитации я смогла уверенно стоять на ногах. Сейдж была так рада моему выздоровлению, а я стою у двери на выход и не уверена, хочу ли её открыть, смотря на целительницу в отличном настроении. — Что-то случилось? — спрашивает она, замечая мое беспокойство. Я хочу рассказать ей о странном ведении, хочу впервые решиться излить душу самому доброму и отзывчивому агенту, радианту, человеку, да и в конце концов давней подруге. — Послушай, я... — я стараюсь начать, но руки трясутся, а потому я прячу их за спину, разворачиваясь к Сейдж. — Не знаю в чем дело, но меня время от времени глючит. Услышав всё это - целитель вздыхает. Сама я лишь подозревала, что виновником всего этого может быть экспериментальный препарат, который я принимаю, что бы вырубиться хотя бы на час, но что бы он действовал таким образом... Это было странно. — Прошу, принимай лекарства и не перегружай организм. Тебе нужен отдых, — делает выговор она и я выхожу за дверь. Почему-то, даже сейчас, вдохнув свободу полной грудью, меня не покидало чувство тревоги, словно в любой момент могло произойти что-то ужасное. Я надеваю приветливую маску и направляюсь к себе в маленький мирок - комнату, по дороге общаясь с агентами, принимая их искренние пожелания о выздоровлении. Искренние...а то как же. Я даже нашла в себе силы представиться новоприбывшей. Фейд - ценный агент, хоть её шантаж и запугал всех, я всё ещё остаюсь верна своей бессоннице. Я встаю перед дверью в собственную комнату и замираю. Наконец до меня доходит...что это за чувство... Руки трясутся, ноги становятся ватными и я вваливаюсь в комнату, падаю на колени и всеми силами сдерживаю слёзы. — Нет-нет-нет... — шепчу я. Я задерживаю дыхание и медленно поднимаю взгляд на террариум с мертвой любимицей. Тело полностью каменеет, я не способна сделать даже одно ничтожное движение. Живот снова колит, казалось, меня колотит в адских муках. Я приоткрываю рот, ибо уверенна, что задохнусь, если продолжу дышать носом. Я смотрю на электронные часы на столе. Перед глазами всё плывет из-за ужасающе тихой, глухой боли и слез. Я стараюсь избавится от них, вытирать горячие ручьи с моих щёк, но всё напрасно. На коленях я спешно подползаю к нижнему ящику стола, а открывая, среди инструкций и открытых коробочек лекарств стараюсь найти нужный препарат. Это было единственным местом, где было не убрано, да и убираться, к чертям, там не хотелось. Слишком уж много воспоминаний в мгновение бьёт в голову о том, что я принимала, дабы облегчить свои бессонные ночи, своё, признаться, биполярное и обсессивно-компульсивное расстройство. В конце концов я стала попросту сдерживать весь негатив в себе, стараться преобразовать всё это в энергию для мести за свою разрушенную жизнь. На бесполезных листках, тем временем, мелькают разные слова о побочных эффектах: «Бессонница» «Депрессия» «Головная боль» «Галлюцинации» «Приступы эпилепсии» Все они промокают в слезах. Я потеряла родное мне существо, я потеряла часть себя и теперь, в этом комплексе я совсем одна... Ничто сейчас не имело смысла так, как желание облегчить боль. Я достаю желанный шприц и капсулу с нужной дозой успокоительного. Дыхание учащается. Я больше не в силах контролировать адреналин в крови. Моя ебучая гиперболизация не позволяет держать себя в узде. Не позволяет мозгу пропустить сквозь себя хотя бы одну здравую мысль о том, что всё в порядке, всё хорошо, надо успокоиться. Со всем своим опытом работы в лаборатории, здесь, сидя на холодном полу, я как попало заправляю шприц трясущимися руками, затягиваю жгут чуть выше локтя и вкалываю тонкую иглу в вену. Взглядом я нахожу таблетки и как только шприц пустеет, я распаковываю их и глотаю так огромным количеством, без капли воды, задыхаясь от капсул и пилюль разных форм. Все медикаменты словно истошно кричали мне: « Сабина, остановись, пожалуйста! » На секунду, но лишь только на секунду я внезапно ощущаю непреодолимое желание...нет...порыв к смерти... Никогда мне так сильно не хотелось покончить жизнь самоубийством, как в эту одну единственную секунду * * * Пальцы обоих рук немеют, а слёзы на щеках засыхают. Я лежу на полу и мечтаю заснуть хотя бы так, но ничего не выходит. « Паническая атака?.. » Я стараюсь стабилизировать дыхание, но без толку. Ещё один вдох. Ещё один кашель. Я перевожу взгляд на террариум с бездыханном, но всё ещё изящным продолговатым телом гадюки. Слёзы подступают вновь, но я уже мало что чувствую. Внутривенный препарат подействовал как нужно. В мыслях мелькает канцелярский нож, что всегда так бесхозно валялся на столе и на который я так часто обращала внимание, опасаясь даже коснуться его. Навязчивая часть меня шепчет: « Бери. Избавься от всех несовершенств. Ну же. Сделай это прямо сейчас! » Я...не могу это контролировать... Ноги не держат. Я цепляюсь за край стола руками, но не уверена сделала ли я это вообще...я ничего не чувствую в слепом желании... Я стараюсь приподняться, опираясь локтем на твердую деревянную поверхность и хватаю лезвие, резким движением открывая его, после чего соскальзываю, сваливаясь на пол. — З-зачем..? — вслух тихо говорю себе я. В надежде пробудить оставшийся рассудок я тихо шепчу, что не хочу этого делать, только не так и только не здесь. « Я боюсь смерти... » Я отсчитываю про себя, оптимистично полагая, что кто-нибудь придет и остановит меня. « Три...два...один.. » Я сжимаю что есть сил лезвие в руке, теперь они дрожат вместе... Стремительное, необдуманное движение вдоль руки через пару секунд заливается светло-алой капиллярной кровью, что было видно даже сквозь заплаканные глаза. « Мимо. » Физиологическая жидкость четко даёт понять, что стекать она планирует долго, поэтому течет такими широки линиями, но так плавно...будто, как иронично бы не звучало, змея. Никакой местной анестезии... Но мне совсем не больно и кроме лёгкого покалывания ничто не тревожит мою сломленную психику. Я спрашиваю себя о боязни конца всего сущего и провожу ещё раз наверняка, на этот раз повреждая лучевую артерию и кровь хлещет из руки так, будто с особым удовольствием ждала момента, когда сможет покинуть свою лживую обладательницу. Я бросаю лезвие. Оно падает в лужицу крови на полу, куда я опускаю обе руки, вскоре поднимая их и разворачиваю к себе, смотря на то, как ужасна даже собственная кровь на руках... Но сколько раз я видела чужую..? Ни в ней, ни в моей ничего идеального, как и внутри меня...я пуста. Я хлам. Я ничего не стою, хоть и добилась многого...это всего лишь моя закомплексованность. Желание чего-то добиться. Желание чувствовать превосходство. Я уже ничего не смогу сделать. Такие раны невозможно излечить. « Что со мной не так... » - я задаюсь тихим, риторическим вопросом, продолжая наблюдать за кровавыми, трясущимися руками, с коих стекало ещё больше мерзкой, отвратный крови. Трезво мыслить, почему-то, я всё ещё была способна, хоть и чувствовала легкое головокружение. — Прекрати течь!.. — отдаю что-то вроде приказа я хриплым, дрожащим голосом, прикладывая ладонь к месту, откуда сочились приличное количество алого вещества, а по щекам всё ещё лились слёзы...я больше не властна над этим... Я не могу ничего контролировать. Не болит...больше ничего не болит... — Не хочу умирать! — кричу я, хватаясь за голову, а после вновь смотрю на руки. Понять это была в состоянии лишь я одна. Я встаю с колен, вытираю слёзы и подхожу к террариуму, наблюдая за пресмыканием живой гадюки, шмыгая носом. Я слабо улыбаюсь краешком рта. Ни крови, ни канцелярского ножа, ни смерти... Всего этого никогда не существовало. Лишь жестокое подсознание тихо посмеивалось над моими галлюцинациями где-то в стенах протокола...