That Pain to Miss

      Мы проводим в окрестностях Инувика ещё три месяца. Сначала меня сопровождают при каждой вылазке в город, Джаспер относится к этому особенно ответственно. Сжатый, как пружина, он готов в любую секунду броситься мне на помощь. Но постепенно становится легче, как и обещала Элис. Естественно, жажда никуда не девается, мне приходится задерживать дыхание, из-за чего возможность разговора сразу отметается, и сразу после поездки в город мне нужно бежать на охоту. Но шаг за шагом я всё лучше себя контролирую.       Моя новая цель - дать Джасперу и Элис побыть вдвоём. Мне больно осознавать, что именно из-за меня они терпят столько лишений.       — Относительно времени, Белла, это не имеет значения, — уверил меня Джаспер, — по сравнению с годами, что мы прожили вместе, несколько месяцев ничего не значат.       Но я всё равно остро ощущаю свою вину и усердно работаю над адаптацией в новом теле и, после нескольких недель сопровождений, клятвенно заверяю своих друзей, что способна сходить на один вечерний сеанс в кино одна.       Маленький кинотеатр на один зал открылся в Инувике всего неделю назад, и Джаспер беспокоится, что в замкнутом пространстве будет слишком много людей. Элис некоторое время тихо сидит перед камином, просматривая все варианты будущего, постепенно её лицо озаряет светлая улыбка.       — Джас, всё в получится.       Они суетятся вокруг меня, как новоиспечённые родители, заставляя пообещать, что я буду дышать как можно меньше и, если потребуется, сразу убегу. Элис крепко сжимает мою ладонь.       — Я буду наблюдать, — клятвенно заверяет она, — если что-то пойдет не так, мы тут же примчимся.       Я закатываю глаза, и в моём голосе больше уверенности, чем на самом деле.       — Не слишком приглядывайся, — я игриво толкаю её плечом, — не для этого я пытаюсь оставить вас наедине.       Элис подмигивает мне.       — Белла, я потрясающе многозадачная.       Вечер прошёл как по маслу. Правда, я ничего не помню из фильма, потому что была слишком сконцентрирована на контроле своего тела. Каждый мускул был напряжен до предела, я случайно отломала один из подлокотников и виновато запихнула его под стоящее впереди кресло. Да, мне пришлось использовать всю до капли силу воли, но гордость, охватившая меня по пути домой, с лихвой компенсировала весь дискомфорт.       Я не буду чудовищем и не потеряю свою душу.       День моего «выпускного» пришёлся на ежегодный слет Джамбори Ондатры, четырёхдневный праздник, включающий в себя отделку шкуры ондатры, распиливание брёвен на скорость и гонки на собачьих упряжках. Кажется, что весь город высыпал на улицу встречать весну. На четвертый день празднества, в окружении сотен людей, Элис объявляет, что мы наконец-то можем покинуть нашу ледяную обитель.       Не смотря на то, что временами положение и напоминало тюремное заключение, мне было грустно видеть, как Джаспер запирает дверь брусчатого дома. Этот дом был единственным пристанищем в моей новообретенной жизни, и я так не уверена в своём будущем, что не хочу оставлять этот оплот безопасности позади.       Ночью мы бежим на юг, пересекая по пути Юкон, и я поражена расстоянием, которое они преодолели год назад, чтобы доставить меня в безопасное место. Джаспер делает остановки каждый час, чтобы я могла поохотиться. Я чувствую себя до отвращение сытой, как будто за один присест съела ужин на День благодарения и рождественский обед.       Мы специально прибываем в Ванкувер после наступления темноты, осторожно пробираемся по улицам, перед тем как заселиться в отель. Город ощущается совсем по другому, я поражена бесконечным гудением жизни большого города и высокой влажностью, по сравнению с Инувиком. Джаспер с Элис удаляются в соседний номер. Я слышу людей, почти все номера в отеле заняты. Это отвлекает и дезориентирует. Я включаю телевизор, в попытке заглушить живые звуки.       Сверкающая начищенными кранами и белым мрамором ванная комната казалось футуристической, особенно после ванны из хижины в лесу. Я застыла перед зеркалом во всю стену. Впервые я вижу свое отражение, и не могу себя узнать. Волосы блестящими волнами спадают мне на плечи, слово я только что вышла с фотосессии для рекламы шампуня.       Я торопливо стягиваю одежду, с ужасом и восхищением смотрю на сильные, белые руки и ноги, безупречную, сияющую кожу. Я касаюсь ладонью зеркала, великолепная незнакомка в точности повторяет мои движения. Глаза у меня теперь точь-в-точь как у всех Калленов, и я жутко рада, что не видела у себя ярко-красной радужки.       Натянув белый гостиничный халат, я подтаскиваю кресло к раздвижной двери балкона. Ставлю босые ноги на перила и провожу так остаток ночи, наблюдая за огнями города, движением машин, улавливая особую симфонию звуков Ванкувера. Элис покупает нам билеты на ночной рейс в Чикаго, выезд завтра. Возвращение в цивилизацию воодушевляет не только меня. Я начинаю понимать, какую жертву принесла Элис, оставаясь вместе со мной в полной изоляции. Первым делом она исчезает и возвращается в номер ближе к вечеру, нагруженная пакетами и коробками с покупками, за ней семенят носильщики отеля, нагруженные не меньшим количеством вещей. — Я правда-правда очень хотела взять тебя с собой, Белла. Но подумала, что так будет быстрее, — щебечет Элис, и начинает доставать из пакетов яркую одежду, срезает с нее бирки, укладывает в новенький чемодан, пристроенный на моей кровати. — Ты собиралась возмущаться и протестовать, а у нас не так много времени. К тому же, наверстаем всё в Нью-Йорке.       Косметика, обувь, нижнее белье, чулки, одежда - все аккуратно упаковано по сумкам. Наконец, она бросает мою пару потёртых дизайнерских джинс и серый кашемировый свитер.       — Держи, это для перелета.       Я растерянно хлопаю глазами.       — О чём ты? Что это значит?       Элис смотри на меня так, слово подозревает, что у меня вывалился мозг, пока мы бежали по Юкону.       — О-де-жда, Белла. Ты же не планировала привезти в Чикаго весь свой шик лесоруба? — она машет рукой в сторону кучи брошенных мной вещей: пледа, свитера, шерстяных штанов и пары грязных ботинок; оставленной мной в пользу гостиничного халата. Честно говоря, я не задумывалась над этим ни разу с перерождения.       Поняв, что имеет ввиду Элис, я тут же лезу в чемодан, перебирая купленные мне вещи. Абсолютно ничего из того, что я бы могла надеть. Проворные руки Элис резво застегивают блестящий «Самсонайт» и выкатывают его из комнаты.       — Нет времени, Белли-Беллс, — ласково говорит она, — пойдём, а то опоздаем на рейс.       По пути в Ванкувер Джаспер и Элис обдумывали, разумно ли будет пускать меня в самолёт, но, честно говоря, сидеть взаперти в самолёте, полном людей, ничем не отличается от сидения в кинотеатре. Я просто задерживаю дыхание, закрываю глаза и весь полёт притворяюсь спящей. Какие-то несколько часов, и под нами простираются огни Чикаго.       Элис нетерпеливо обгоняет нас у выхода в зоне прилета, и бежит вперёд. Я же напрягаю все мышцы, чтобы идти с человеческой скоростью. Толпа перед нами немного расступается, и я вижу их. Элис прыгает Карлайлу на шею и лицо Эсме озаряется радостью. Я немного замедляюсь, и Джаспер, заметив это, поворачивается ко мне. Я натягиваю на лицо, как я надеюсь, убедительную довольную улыбку.       Он смотрит на меня с сочувствием, что-то вроде вины мелькает в красивых чертах лица. И только сейчас я понимаю, что маленькая часть во мне надеялась, что Эдвард будет здесь.